Текст книги "Не втиснуть жизнь в четыре строчки…"

Не втиснуть жизнь в четыре строчки…
Стихи разных лет
Борис Прахов

© Борис Прахов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рукопись книги освящена у Гроба Господня в Иерусалиме.

Выражаю искреннее уважение и глубокую признательность за спонсорскую поддержку ООО «Центр подрядных торгов в строительстве» в лице Старшего партнёра ООО «ЦПТС» Медведевой Светланы Станиславовны и Генерального директора Извариной Марии Александровны, Генеральному директору группы компаний «Fortis Group» Лезиной Екатерине Викторовне, а также всем моим друзьям и близким, в той или иной степени принявшим участие в создании этой книги.

Сердечное Вам всем СПАСИБО!

Борис Прахов

Вступительное слово

Вышла вторая книга замечательного московского поэта Бориса Прахова. Это должно было случиться, потому что этому поэту есть о чем сказать своим читателям. Говорят, что поэт или писатель талантлив тогда, когда в любом состоянии духа, в любом возрасте, в любой жизненной ситуации человек может найти в его книгах то, на что душа его откликнется, что-то, что окажется близким. Стихи Бориса Прахова именно такие. Мудрые, живые, мужественные, а подчас по-мальчишески трогательные, проникнутые любовью к женщине, Москве, природе, окружающему миру. Очень русские по духу. Добрые. Светлые.

 
Скрипач, художник и поэт лишь тот,
Кто чувствует пронзительно и тонко,
Кто понял жизнь, но смотрит на неё
Глазами пятилетнего ребёнка!
 

– написал Борис Прахов.

Чистота и проникновенность его поэзии никого не могут оставить равнодушными. Его стихи хочется перечитывать, находя в них всё новые смыслы и мелодии, и не это ли лучшая похвала поэту?

Елена Ерофеева-Литвинская,

член Союза писателей России и

Союза писателей ХХI века,

вице-президент МАГИ

(Международной Ассоциации

Граждан Искусства)

Получено по e-mail:

Прочитал, понравилось! Стихи живые, одушевлённые. Особенно впечатлили стихи о Москве. Так о ней писать может только бесконечно преданный и беззаветно любящий её человек. Благословляю!

Дальнейших тебе творческих успехов, Поэт!

Евгений Евтушенко

 
Понимаю я, стоя у пропасти на краю —
Не согреет озябшую душу шотландский плед.
Сознавать мне так больно, что длинную жизнь свою
Мне не втиснуть в четыре строчки!
А пятой – нет…
 

Борис Прахов

Я слышу музыку в стихах…

 
Я слышу музыку в стихах
И чту поэзию мелодий…
 
 
***
Стихи в душе моей звучат свирелью,
То вдруг орган, то скрипка, то гобой…
Труба – жарой, виолончель – метелью,
Рояль «струится» речкой голубой,
 
 
В литаврах не смолкает гром весенний,
Во флейте – щебетанье майских птиц…
Мажор, минор – как смена настроений,
А в арфе – шорох трепетных ресниц.
 
 
Фагот шмелём в мою влетает келью,
Мне душу наполняя до краёв,
И ксилофон апрельскою капелью
Зовёт на крошки мокрых воробьёв.
 
 
В осеннем листопаде – медь валторны,
Ветра альтов захватывают дух!
Лишь контрабас в углу, как ворон чёрный,
Печалится о тех, кто сердцем глух…
 
 
И с музыкой приходит вдохновенье,
И не фальшивит строчек стройный хор…
По нотам душ читает настроенье
За пультом стихотворец-дирижёр!
 

Любимой

 
Может быть, другому ты обещана
Небом. Но по жизни ты со мной!
Ты, моя единственная женщина,
Ангел мой, небесный и земной…
 
 
Сердце без тебя не хочет биться —
То взорвётся, то замрёт в мольбе,
То кричит, как раненая птица…
Слышишь, я скучаю по тебе!
 

Сыграй мне что-нибудь, скрипач!

 
Сыграй мне что-нибудь, скрипач,
Чтобы от звука сердце сжалось.
Ведь мне нужна такая малость…
Сыграй мне что-нибудь, скрипач!
 
 
Как жеребёнок, время вскачь
Несётся в розовом тумане.
Я прожил жизнь в любви обмане…
Сыграй мне что-нибудь, скрипач!
 
 
Любовь – мой Бог и мой палач,
Моё проклятье и отрада.
Под тихий шорох листопада
Сыграй мне что-нибудь, скрипач!
 
 
Уйдя от бед и неудач,
Я б растворился в этом звуке.
Меня твои излечат руки —
Сыграй мне что-нибудь, скрипач!
 
 
Ты видишь слёзы – то не плач,
То хмель из глаз моих сочится.
Хотя б на миг мне дай забыться —
Сыграй мне что-нибудь, скрипач!
 
 
Чтоб ран душевных лучший врач,
Святая музыка струилась,
Тебя прошу я: «Сделай милость,
Сыграй мне что-нибудь, скрипач!»…
 

Январю

 
Наполнит Зима-сомелье
Абсентом бокал Январю,
Подарит Рябина колье,
И Утро подарит зарю.
 
 
А он, так бессовестно юн,
Пока ещё спят петухи,
Напиток заснеженных лун
Тайком Вам добавит в стихи.
 
 
Полярным сиянием вдруг
Расцветится строчек букет,
И крыши осыплют вокруг
Снежинки с его эполет…
 

Февраль

 
Февраль, метелями завьюжив,
Убрал сугробами дворы
И занавесками из кружев
Завесил окна до поры.
 
 
Земля под снежным одеялом
Спокойно спит, вздымая грудь.
В её дыхании усталом
Одно желанье – отдохнуть…
 
 
Метёт февраль, шуршит порошей.
Деревья в шубах, как князья…
Какой сегодня день хороший —
Я еду к вам, мои друзья!
 
 
Мороз прохожих подгоняет,
Скрипит снежок под каблучком,
И солнце лучики роняет
На шарф девчушки с рюкзачком.
 
 
Кряхтит ЗИЛок, вздымая кузов,
Ссыпая снег в Москву-реку.
На пухлых щёчках карапузов
Румянец пышет… Нет, строку
 
 
Скорей такую на бумагу,
Чтоб не забыть, не потерять.
Слова, как детскую ватагу,
Загнать домой – в свою тетрадь.
 
 
Чтобы потом в застолье шумном
Их подарить своим друзьям.
И, может, в мире сём, безумном,
От них теплее станет нам.
 

А до весны – рукой подать…

 
В Петровском парке – умиротворенье…
Морозец лёгкий утренний бодрит.
Лежалый снег, как пенка на варенье,
И звон пронзает неба лазурит
 
 
Церквушки на Нарышкинской аллее,
Чью маковку ласкает солнца луч.
И от него становится теплее…
Здесь воздух ароматен и тягуч,
 
 
От лип, ещё нагих, прохлада льётся,
И душу заполняет благодать.
Здесь юный Март мне завтра улыбнётся…
А, значит, до весны – рукой подать!
 

Тает мартовский снег

 
Тает мартовский снег на московских дворах,
«Крыши» всем воробьям посносило от счастья.
На умытых дождём Воробьёвых горах
Ветер дарит влюблённым весну, как причастье.
 
 
Как невеста, церквушка стоит над рекой,
К Воскресенью Христову готовясь заране.
И весеннее солнышко тёплой рукой
Золотит купола на Спасителя Храме.
 
 
Тянут пальцы деревья к небес синеве,
Воздух пахнет Весной с лёгким привкусом прели.
Хорошо прогуляться по старой Москве,
Где Апрель выставляет свои акварели!
 

Сивцев Вражек

 
Спешу к тебе, как пёс на запах булок,
От серых, без лица, пятиэтажек,
Знакомый с детства милый переулок
С чарующим названьем Сивцев Вражек…
 

Весенняя Москва

 
Не могу надышаться Москвою!
Обожаю её купола!
Над седою её головою
Вновь Весна расправляет крыла.
 
 
Из певучей трубы водосточной
Льётся музыка в небо ничья.
И течёт переулок Молочный,
Повторяя изгибы ручья…
 
 
Мне навстречу – дома и домишки,
От которых в душе благодать.
Я листаю Москву, словно книжку
И никак не могу дочитать!
 

Звездолёт из диванных подушек

Любимому внуку.

 
Тишина. Лишь в углу ворох спит позабытых игрушек.
Сиротливее их в целом мире, наверное, нет…
Строю я без тебя звездолёт из диванных подушек.
В нём теперь я один, твой безумно тоскующий дед.
 
 
А, бывало, на нём мы летали на Третью Планету,
Где меня ты спасал, подставляя родное плечо…
Ты со мною делил пополам и лаваш, и конфету.
И от этого вдруг становилось в груди горячо!
 
 
Жаль, что с мамою ты переехал в квартиру другую.
Я с работы иду, но не видно в окошке огня…
Ты ко мне приезжай – полетим на звезду голубую!
Без тебя не смогу! И тебе нелегко без меня.
 
 
Две недели прошло. Повидаться давно уж пора бы!
Ночью я для тебя новых звёзд соберу урожай.
И любимые сказки про Репку и Курочку Рябу
Я тебе расскажу, только ты поскорей приезжай!
 
 
Тишина. Лишь в углу ворох спит позабытых игрушек…
Всё со мной хорошо, только сердце всё чаще болит.
Приезжай! Ведь наш дом-звездолёт из диванных подушек
Без тебя, мой родной, всё равно, никогда не взлетит…
 

Уходит Март…

 
Зима с Весною из-за Марта в ссоре,
Но фаворитка в споре мне ясна.
Зима-старуха в неизбывном горе.
Капелью плачет девушка-Весна…
 
 
Уходит Март от этого «кошмара»,
Унять не в силах снежность и капель.
Ведь знает Март, что он Весне – не пара,
Что на пороге – юноша-Апрель!
 

Колокола

Коровин К. А. «Москворецкий мост». 1914 г.

 
И снова Воскресение Христово!
По всей Москве звонят колокола!
Мне так светло от тихого, простого
«Христос воскресе!». Вишня расцвела,
 
 
Напомнив мамы тёплые ладони,
Два бабкой луком крашеных яйца,
Положенных на блюдечке к иконе,
Баян трофейный на плечах отца,
 
 
Наш старый двор с трубою средь растяжек
И на верёвке сохнущим бельём,
Звук доминошных смыленных костяшек,
Что мужики мешают за столом,
 
 
И белых птиц над старой голубятней,
И запах щей и жареных котлет…
Воспоминаний этих нет приятней,
Тех, детства неухоженного лет!
 
 
С соседом был не дружен, может статься,
Но, если ты обижен был вчера,
Он за тебя сегодня выйдет драться
С шпаною из соседнего двора…
 
 
Надеты к Пасхе новые ботинки,
Я выхожу во двор, как будто в «Свет»,
Где патефон и старые пластинки,
Под «Риориты» ритмы кастаньет!
 
 
В моей руке зажат на зависть взрослым
(Мне жаль, что внук мой с этим не знаком!)
Кусок «черняги» с солью, маслом постным
И корочкой, натёртой чесноком.
 
 
Его от сердца протяну я другу
Под душу окрыляющий мотив…
Звонят колокола на всю округу,
Мне на мгновенье детство возвратив!
 

Церковь светлая в Вельяминово

 
Колокольня звонит малиново,
В небе благовест, чист и тих…
Церковь светлая в Вельяминово
Прихожан созывает своих.
 
 
Здесь дороги округи сходятся,
Льётся воск по щекам свечей.
Здесь является Богородица
На стекле от касанья лучей.
 
 
То сиренево, то жасминово
Обрамляется край села.
Церковь светлая в Вельяминово
Вновь чуть слышно меня позвала…
 

Мне бы только дожить до Девятого Мая…

Светлой памяти отца.

 
«Мне бы только дожить до Девятого Мая!», —
Так отец говорил той, последней весной,
Заинфарктченным сердцем прогнозы ломая
И врачей, и безжалостной Смерти самой…
 
 
Он дожил! Докарабкался, вновь побеждая!
За широким столом, среди лиц дорогих
Самый главный свой праздник, Девятое Мая,
Встретил он, вспоминая друзей боевых.
 
 
И расправились плечи, баян обнимая,
И по сердцу прошла светлой грусти волна…
Он любил, когда внуки Девятого Мая
Брали бережно в руки его ордена.
 
 
Он на «тридцатьчетвёрке», врага подминая,
Аж до Праги дошёл. Трижды в танке горел…
Он прожил лишь три дня от Девятого Мая,
Но последнюю песню свою он допел!
 
 
И о нём из рассказов моих только зная,
Правнук (в это я веру храню!)
В светлый праздник Победы, Девятого Мая,
Две гвоздички положит на танка броню…
 

Ты приезжай ко мне…

Моему институтскому другу Шуре Королёву.

 
Ты приезжай ко мне, мой друг старинный,
И мы повспоминаем о былом,
Как шли с тобой дорогой жизни длинной
Под рюмочку за кухонным столом…
 
 
Мы не юлили ни в большом, ни в малом,
Для друга не жалели ничего,
И «Горький парк» мы звали филиалом
«Стального» института своего.
 
 
Припомним, как с тобою мы шагали
По Якиманке старенькой пешком,
Где «в стоячка» пельмешки разбавляли
Из-под стола дешевым портвешком.
 
 
Нас память унесёт с тобою прямо
Туда, где «на двоих» один конспект,
Где согревала нас «Коммуна» -мама,
Нескучный сад и Ленинский проспект,
 
 
Где были мы так бесшабашно юны,
Душа была беззлобна и чиста,
Где летний дождь свои вплетает струны
В стальные арфы Крымского моста…
 
 
Ты приезжай ко мне, мой друг старинный!
 

Деревне Лесково

 
Уверен – Вы не видели такого!
Здесь исчезает утомлённость век.
Деревня с тёплым именем Лесково
Меня пустила нынче на ночлег.
 
 
Здесь сердце, как обласканный ребёнок,
Кукушки счёт надеждой нарочит,
Здесь детства вкус, пронзителен и тонок
И на губах травинкою горчит…
 

Тебе, гостеприимное Лесково!

 
Благодарю Лесково строчкой краткой!
Запомню земляничную опушку,
Котов – Кузьму Петровича на грядке
И на кровати дремлющего Плюшку,
 
 
В беседке нашу славную пируху
И тётку Галю с мужем Валентином,
Сестрицу Марфу, «шулера» Андрюху
И банку с молоком «не магазинным»…
 
 
Спасибо всем! И комарам, и мошкам,
И двум собакам с добрыми глазами!
Спасибо баньке с крохотным окошком,
Прохладной водке с сыром, огурцами…
 
 
С икрой рыбёшка, к ней, конечно пиво…
Я не забуду тот обед ВЕЛИКИЙ:
Дух щей «зелёных» с молодой крапивой,
Карась в сметане, пироги с черникой…
 
 
Я ощутил радушье каждой клеткой!
Уважила деревня, право слово!
Рябинка в след мне машет тонкой веткой…
Я осенью сюда приеду снова!
 
 
Благодарю Лесково строчкой краткой…
 

Макушка лета

 
А на дворе макушка лета.
Вновь не успел его впитать я.
Уж скоро роща для поэта
Наденет охровое платье.
 
 
Но земляничные поляны
Я всё же видел летом этим,
Лисички брызгами сметаны
Средь хвои рыженьких отметин.
 
 
И запах трав с настоем лета
Вдохнул я жадно грудью полной,
Дождинок капли, брызги света
Испил я зорькой полусонной…
 
 
Меня, хмельного без привычки,
От рощи той и трав по пояс
Вагон вечерней электрички
Опять уносит в мегаполис…
 

Переулочкам старой Москвы

 
В переулочках старой Москвы,
Что с Арбата к Пречистенке льются,
Коль, по счастью, заблудитесь Вы,
За окошками встретите блюдца
 
 
Под горшками, в которых герань
Улыбается редким прохожим…
Ты, герань, моё сердце не рань
Тихим двориком, с юностью схожим!
 
 
Здесь ростки моей первой любви
Пробивались сквозь строчек корявость…
Не воротишь, зови – не зови,
Эту юность. Лишь память осталась.
 
 
Счастлив я, что пока ещё есть
Этих домиков милых сутулость.
Я уверен, что где-нибудь здесь
Моя юность со мной разминулась.
 
 
Но меня возвращает назад
Так безжалостно, что с ним ни делай,
На себя не похожий Арбат,
Суетливый и «офонарелый»…
 
 
Ну, не дружит душа с головой —
Это время во всём виновато!
И «болею» я старой Москвой,
Вновь спеша в переулки с Арбата…
 

Пуанты

 
Музыка вечна!
Бис неземной красоте!
Браво талантам!
Жизнь скоротечна,
Но… Тридцать два фуэте
Снятся пуантам!
 
 
Складки на пачке —
Только что выпавший снег.
Светит Венера.
Больно? Не плачьте —
Спит ваш родной человек.
Завтра премьера…
 

Кораблик мечты

 
Под песню про кукол,
Макаром напетой,
Мирскую презрев суету,
В кораблике утлом
Из старой газеты
В ручей отпустил я Мечту…
 
 
Спешит от Арбата
Мой «Синий троллейбус»,
И жизнь продолжает полёт.
Под песни Булата
Живу и надеюсь,
Что где-то кораблик плывёт…
 
 
Я к Синей Горе,
До последнего края
Дошёл, выбиваясь из сил…
На смертном одре
Я шепну, умирая:
«Ребята! Он всё же доплыл!»…
 

Ностальгия

 
Греет руки холодные Август
Под уже не палящим Ярилом.
На душе и не грусть, и не радость —
Ностальгия, что мне подарил он.
 
 
По-над трактом, всё реже пылящим,
День висит не по-летнему серый.
Страждем мы, но никак не обрящем
То, что хочется пить полной мерой…
 
 
Третий год я вдали от России —
Стала Индия местом работы…
Так хочу я ногами босыми
По траве, по росе, вдоль болота!
 
 
Костерок от подмоченных спичек,
Белый дым над рекой с поплавками,
Ранним утром свистки электричек,
Что спешат от Москвы с грибниками,
 
 
Чёрный хлеб со смородиной чёрной
И селёдка из бочки мне снятся.
И от запаха клюквы ядрёной
Каждой ночью я стал просыпаться.
 
 
Поскорее бы вы пролетели,
Эти месяцы, дни и недели!
Лишь Февраль на Москву сквозь метели
Самолёт мой поднимет из Дели…
 

Здесь хорошо

 
Деревня тянет непонятной силой —
Уж, верно, так судьбой предрешено…
Мне здесь тепло. Над нею так красиво
По небу звёзд рассыпано пшено.
 
 
Здесь хорошо, и так душе уютно,
Здесь половицы скрип такой родной,
Нет суеты, звонков ежеминутных
И нет шипящих звуков за спиной.
 
 
Здесь лес меня заманит и обманет,
Что не грибник я зная наперёд.
А фляжка водки с яблоком в кармане
Пусть ждут, когда настанет их черёд.
 
 
И полон сил и впечатлений свежих,
Забыв про дней безликих череду,
Я шляпки разноцветных сыроежек
В корзинку, словно радугу кладу…
 

Деревенская дорога

 
Дорога ниткою льняною
Продета в осени ушко,
И впереди, и за спиною
Течёт тумана молоко.
 
 
Люблю печаль просторов русских —
Им нет начала, нет конца,
И писк пичуги трясогузки,
И дрожь тугую в бубенцах,
 
 
Телеги скрип и храп кобылы,
И васильковые поля,
Росу, что в августе остыла,
Нам зиму снежную суля,
 
 
Прохладу речки без названья,
Где спят под ивой караси
И дождь грибной мне в наказанье —
Ведь я грибов «не накосил»…
 
 
Мне б подышать ещё немного
Лесов пресветлою тоской,
Но деревенская дорога
Спешит на встречу с городской…
 

Здесь утро начинается стихами

 
Я отдаюсь деревне с потрохами.
Сюда, видать, сам Бог меня занёс…
Здесь утро начинается стихами
И музыкой, которая «до слёз»!
 
 
И молоком из трёхлитровой банки.
Обед – с краюхи хлеба и ухи,
А вечер – с рюмки водки после баньки,
Чтобы к утру опять испечь стихи.
 

Я хотел тебе подарить

 
Слова, как бусины, на строчки
Я нанижу за рядом ряд
И принесу тебе в кулёчке
Закат со стрёкотом цикад.
 
 
И журавлиный крик прощальный
В него я тоже положу,
Полночный блеск росы хрустальной,
Звезду, упавшую в межу,
 
 
Кленовый лист осенний яркий
И всё, не сказанное в срок…
Но тут рассыпались подарки —
Уж больно хлипким был кулёк…
 

Моё сердце тоскует

 
Ты придёшь посидеть к моим строчкам
прозрачным
Ввечеру, когда сумерки пахнут жасмином,
На скамеечку нашу над прудиком дачным,
Что под дымкою дремлет в закате
карминном…
 
 
Только это – мечты, это вряд ли возможно.
Моё сердце тоскует, пронзительно ноя,
И душа так встревожено и безнадёжно
Кобылицей стреноженной рвётся в ночное…
 

Душа, что больше не горит…

 
Меня ударило так больно
Твоё пронзительное «нет!».
Я ощутил себя невольно
Пустою пачкой сигарет…
 
 
Так сиротливо и натужно
Сквозь вечер сеет летний дождь.
Мне дважды объяснять не нужно,
Что больше ты меня не ждёшь.
 
 
За то, что песни наши спеты,
Себе лишь выпало пенять.
И дым последней сигареты
Не в силах боль мою унять.
 
 
До фильтра выпитый жестоко
Окурок, как метеорит,
Летит в решетку водостока
С душой, что больше не горит…
 

Любовь слепа…

 
Любовь слепую встретил я однажды.
Юна была она и так чиста.
Брёл я «пустынной» жизнью, но от жажды
Она меня спасла… и красота!
В меня влилась живительная сила.
пЬянея от душевных перемен,
«Спасибо!» ей шепнул, но не спросила
Любовь святая ничего взамен.
Её, слепую, в платьице убогом,
Послал мне Бог тем давним сентябрём.
А попросил Любовь я о немногом —
по жизни быть моим поводырём…
 

Август

 
У реки возле брода
На копне я разлягусь,
Где муар небосвода
Чертит звёздами Август,
 
 
Где туман осторожно
Мне щекочет дыханье,
Где успеть невозможно
Загадать мне желанье…
 

Межсезонье

Людмиле Королевой.

 
Август, дней отсчитав двадцать восемь,
Подарил нам Людмилы рожденье.
Межсезонье – не лето, не осень,
Погрузило меня в рассужденье:
 
 
Думал лето к ногам твоим бросить,
Но от лета осталась лишь малость.
Я хотел подарить тебе осень,
Но она на три дня задержалась…
 
 
Из стихов своих беловоронья
Подарю тебе несколько строчек.
А ещё подарю межсезонье
И, конечно же, сердца кусочек!
 

За тебя молюсь, моя Москва!

 
Я дождался благостной поры
И бегу на Подмосковья сотки
Из Москвы, где старые дворы
Полегли под новые «высотки»,
 
 
Где всё меньше старых москвичей,
Где всё больше чуждых мне наречий…
Ты, Москва, становишься «ничьей»,
Многолюдней, но бесчеловечней!
 
 
Привечаешь «дорогих» гостей,
Ключ им сдав не на полях сражений,
Изгоняя собственных детей —
Москвичей, не знавших сбережений!
 
 
Смотрят с укоризною на нас
С пожелтевших фотографий лица:
Разве ж знать могли они, что «сдаст»
Их за деньги матушка-столица…
 
 
Позабыла напрочь о Душе,
Потеряла взгляд свой лучезарный
И печёшься лишь о барыше,
Став продажной бабою базарной…
 
 
Потемнели в храмах образа,
Лишь страданье в глубине их взора.
По иконе катится слеза
От стыда, обиды и позора…
 
 
Где небес прозрачней синева,
Где народ добрей немногословный,
За тебя молюсь, моя Москва,
В маленькой церквушке подмосковной…
 

За грибами

 
В деревне петухи горланят виновато,
Я к лесу напрямки иду через жнивьё.
Над ним лежит туман, как сахарная вата,
И я вхожу в него, как в прошлое своё.
 
 
«Ау!» мне не кричит безоблачное детство.
И, если б звал его, я точно бы охрип.
К тебе пришёл я, лес, душою отогреться.
И ты, как старый друг, мне даришь первый гриб.
 
 
Ах, как же он хорош, красавец подосинник!
И сердце не сбоит, и счастья выше нет.
Я щёлкаю его на новенький мобильник
И бережно кладу в карденовский пакет…
 

Бабье лето

 
Природы пышное убранство
Пленяет радостно мой взор.
Люблю её непостоянство
И буйство красок, и простор,
И дым над зеркалом озёр,
И неба синего пространство.
 
 
Меня манит тропа лесная.
Бреду я, листьями шурша.
Картины осени листая,
Прозрачный воздух пьёт душа.
Птенцов неопытных, спеша,
В полёт готовит птичья стая.
 
 
На тонких струнках «звёзд» паучьих
Росы богемское стекло
В тенета ловит солнца лучик,
Его прощальное тепло,
Чтоб Бабье лето не ушло
От холодов дождей колючих…
 

Мои часы остановились в восемь…

 
Срывает ветер Осени одежды,
По переулку листьями звеня.
И гасит ветер огонёк надежды
На то, что вновь тебя увижу я.
 
 
Мои часы остановились в восемь.
И стало вдруг темнее во дворе.
Ты дверь закрыла и шагнула в Осень,
Неслышно растворившись в сентябре…
 

У окна

 
Окно моё тебе всю ночь открыто.
Как жаль, что не умею я летать.
До утренних лучей я буду ждать…
Ты прилетай скорее, МАРГАРИТА!
 

Вот такая нынче новость…

 
Бабье лето, как подранок,
Рвёт боярышника гроздья.
И зудят у старых санок,
Видя снег во сне, полозья.
 
 
Через Бабье лето в осень
Год уходит торопливый
И с собою дни уносит,
Опадая спелой сливой.
 
 
Облаков сменив воздушность
На тяжелых туч лиловость,
Ветер мне навеял скучность.
Вот такая нынче новость…
 

Дремлет Осень золотая…

 
Дремлет Осень золотая
Под серебряным туманом,
Жемчугами росы пали
На белёсые луга.
И мелодия простая
В даль плывёт за шарабаном,
Где с тобою рассыпали
Мы душистые стога.
 
 
Ранит скрип повозки ветхой,
Пробудив воспоминанья
Наших дней любви недлинной
И ночей коротких вкус.
Бабье лето жёлтой веткой
Тихо шепчет: «До свиданья!»,
На прощанье мне рябина
Дарит нитку спелых бус.
 
 
А за мною деревушки
Растворяются в тумане.
Я их взглядом провожаю,
Словно детскую мечту.
Мимо леса вдоль опушки
На скрипучем шарабане
Уезжаю. Уезжаю
В городскую суету…