Текст книги "Особая папка Кремля"

Встаёт, набрасывает рубашку, достаёт из своей сумки копии документов. Оба смотрят:

ОЛЬГА:

Да, солдат А. Чайковский. И что? Твой прадед – поручик Александр Чайковский, Каменец-Подольск, 1919 год. А этот – солдат А. Чайковский, Екатеринбург, 1918 год… Возможно, простое совпадение…

Идут на кухню. Ольга готовит ужин, Николай помогает ей.

НИКОЛАЙ:

Нет, я другое вспомнил. Помнишь, в поезде мы немного об Анне Андерсон говорили? Так вот, она ведь всю жизнь утверждала, что её спаситель – солдат охраны Александр Чайковский. И никто из историков не мог найти в списках охраны Дома Ипатьева это имя. И сторонники её не могли найти. Теперь понятно: он и ещё двое были переведены в охрану не сразу, вместе со всеми людьми Юровского – которые известны и раньше были – а позже, в мае, поскольку людей не хватало в охране…

На экране во время этого рассказа Николая и затем ответа Ольги – чёрно белые кадры: дом Ипатьева, май 1918 года (молодая листва, свежий весенний ветерок рябит лужи на дороге). Четверо солдат (один постарше, лет 25-ти – это Александр Чайковский) идут к дому Ипатьева, останавливаются у ворот в высоком досчатом заборе, показывают свои документы часовому. Тот что-то кричит охране во дворе дома. Из дома выходит Яков Юровский, подходит к новоприбывшим, внимательно смотрит их документы. Приглашает идти за собой. Они проходят двор. В это время в нём прогуливаются царские дочери. Ольга (старшая) задумчива и печальна. Весела только младшая, Анастасия. Она смеётся, «строит глазки» новым людям, останавливает взгляд на Чайковском. Он замечает этот взгляд, непроизвольно и почти незаметно слегка улыбается в ответ. Юровский, замечая поведение Анастасии, недовольно хмурится, что-то говорит охранникам во дворе. Один из них подходит к княжнам, что-то говорит им, указывая рукой на окна второго этажа дома («прогулка окончена»). Анастасия демонстративно морщится, показывая за спинами охраны язык Юровскому. Он с новичками заходит в дом. Следом за ними, в сопровождении внутренней охраны идут недовольные девушки, царские дочери…

ОЛЬГА (её голос на фоне кадров из дома Ипатьева):

Здорово! Значит, ты нашёл подтверждение словам Анны Андерсон… Это здорово, конечно… Но давай-ка вернёмся к твоим предкам. Прадед – поручик Александр Чайковский. А жена его, кто она была? Не Анастасия же, в самом деле… Или… Анна, Анна Андерсон? Я помню, я в книге Питера Курта читала… Тогда, в 1920-м, она объявилась в Германии как Анна Чайковская, и рассказала позже, что муж её и спаситель, солдат Александр Чайковский, был убит в Бухаресте в 1919-м, и что там же, в Бухаресте, она родила сына…

На экране вновь квартира Ольги в Москве.

НИКОЛАЙ:

Оля, милая, мы сейчас в этом всё равно не разберёмся до конца. Слишком много вопросов… Я уезжаю завтра, надо в институт возвращаться…

Обнимает Ольгу, увлекает её в постель.

1938 год, февраль. Полтава, следственный изолятор НКВД

Действующие лица:

Александр Николаевич Чайковский (45 лет) – арестованный 29 января 1938 года бухгалтер одного из колхозов Полтавщины (бывший поручик царской армии);

Следователь НКВД (25 лет.)

Александр Чайковский отвечает на вопросы следователя:

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

Так, бывший поручик Александр Чайковский… По социальному происхождению из крестьян, значит. Из полтавской губернии. Но образование получил хорошее, ещё до 1914-го. Коммерческое училище Довнар-Запольского в Киеве… Видать, родители кулаки были, ещё до 17-го года?

ЧАЙКОВСКИЙ:

Не кулаки, а справные крестьяне…

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

Опять антисоветскую агитацию разводишь?

ЧАЙКОВСКИЙ:

Нет, просто уточняю Они ещё до всеобщей коллективизации, до 29-го в сельхозкоммуну вступили.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

А на чьи деньги учился в коммерческом училище?

ЧАЙКОВСКИЙ:

Я хорошо учился, стипендию с первого курса получал. Всем, кто хорошо учился, из небогатых крестьян и из рабочих, стипендию платили… Нас много таких было в коммерческом…

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

Вот, опять антисоветская агитация! Ну и контра же ты!

ЧАЙКОВСКИЙ:

Что же мне, врать, что ли, что не платили стипендию? Вы, гражданин следователь, молодой – по возрасту можете этого и не знать, но я правду говорю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

В империалистическую войну где был?

ЧАЙКОВСКИЙ:

У вас же записано…

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

Ещё раз скажи.

ЧАЙКОВСКИЙ:

В августе 1914 года был мобилизован в армию. Окончил школу прапорщиков и в звании корнета был направлен в кавалерийский полк. Воевал на Юго-западном фронте, принял участие, уже поручиком, в «Брусиловском прорыве», – знаете о таком, гражданин следователь?

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

Участие в империалистической бойне в офицерском звании – это отягчающее обстоятельство, гнида ты офицерская… Впрочем, ты на вышку тянешь и без этого, за участие в анти-совестком заговоре и шпионаж в пользу панской Польши. Дальше, где был в 1918-19 годах?

ЧАЙКОВСКИЙ:

У вас же записано… В августе 1919 участвовал в Августовском походе петлюровской на Киев Был тяжело ранен, попал в плен к полякам, жил там несколько лет. Вернулся в СССР в декабре 1923 года – после амнистии Советского правительства бывшим офицерам.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

Видишь сука, тебя амнистировала советская власть, а ты, гнида, кем оказался! – Шпионом панской Польши и ярым антисоветчиком!

ЧАЙКОВСКИЙ:

Я честно работал бухгалтером в сельхозкоммуне под Полтавой, ещё до всеобщей коллективизации я в коммуну пошёл. И честно там работал все эти годы…

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

Да-да, расскажешь об этом теперь на том свете, вражина… Вот что ещё скажи-ка: у твоих стариков дома до прошлого года пацан какой-то жил… Царёв Георгий, уехал год назад учиться в Москву. Кто он тебе? Откуда взялся? По словам соседей, уж лет 15 он у них.

ЧАЙКОВСКИЙ:

Да это малец был приблудный, с 1923 году он у них был. Родители его сгинули неизвестно где, да он их и не помнил. Ему четыре года было, когда подобрали его мои старики на вокзале из жалости… Вот, с тех пор и жил у них…

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

Ну, ладно. Сын за отца не отвечает… А он, значит, и не сын тебе. Пусть учится. Может, человеком станет… А с тобой всё ясно. Шпионаж в пользу панской Польши и антисоветская агитация. Высшая мера социальной защиты. Приговор тебе объявят на днях. Не сомневаюсь, что вышку ты получишь, гад…

Александр Чайковский вытирает рукой со лба пот и кровь…Следователь вызывает конвойного.

2012 год. 30 июля. Екатеринбург. Квартира Царёва

Николай листает старые альбомы и бумаги деда. Находит справку о реабилитации: «… сообщаем вам, что Чайковский Александр Николаевич, арестованный 29 января 1938 года и расстрелянный по приговору тройки НКВД 15 апреля 1938 года, реабилитирован посмертно…». Москва, 1989 г....

Николай понимает, что этот самый Александр Николаевич Чайковский был отцом его деда, Георгия. Но тот ли это Александр Чайковский, о котором рассказывала Анна Андерсон? Не солдат, а поручик. И не погиб в Бухаресте в 1919, а расстрелян под Полтавой в 1938-м… Вопросы остаются…

Николай звонит в Москву:

НИКОЛАЙ:

Оля, привет. Это я…

ОЛЬГА:

Узнала. Привет, Николай. Соскучился?

НИКОЛАЙ:

Да, соскучился.

ОЛЬГА:

Когда теперь в Москву сможешь приехать?

НИКОЛАЙ:

Ну, командировок пока не предвидится. Но на выходные – могу.

ОЛЬГА:

Ладно. Я и сама могу прилететь – учёба ещё не скоро начинается. Так что, возможно, соберусь к тебе – не возражаешь?

НИКОЛАЙ:

Здорово! Это было бы здорово, Оля!

ОЛЬГА:

Я перезвоню тебе завтра. С родителями переговорю – они из Болгарии вчера вернулись, с моря. Переговорю – и перезвоню. Целую. …

История царских вкладов в английском банке.

2012 год, август. Екатеринбург. Квартира Царёвых

Действующие лица:

Николай Царёв;

Ольга Дикань.

Сидят на кухне, пьют чай.

ОЛЬГА:

Я уже три дня у тебя, и ещё ни разу мы Анну-Анастасию не вспомнили.... Только любовь, только любовь (напевает, смеётся). А я тебе маленький презент привезла – не знаю, есть ли это у тебя … мой князь.

Вынимает из сумочки диск, ставит в магнитофон кассету Энгельберга Хампединга, звучит его известная песня «Анастасия».

НИКОЛАЙ:

Спасибо, княгиня…

ОЛЬГА:

О! Я уже княгиня?.. Это как понимать – как предложение руки и сердца? (смеётся)

НИКОЛАЙ:

Да.

В это время звонит мобильник Николая. На том конце – Сергей Никулин:

НИКУЛИН:

Коля, привет. Дай-ка мне московский телефон твоей студентки из Высшей школы экономики… Как её, Ольги – мне по делу надо.

НИКОЛАЙ:

Что за дело?

НИКУЛИН:

Да правда, по делу. Все мои экономисты в мыле, а часть в отпуске – а тут срочное дело: Помнишь, я в Москве упомянул об англичанине из банка братьев Берри?¹1
        Название банка здесь и далее изменено: вместо «Brothers Barings Bank» (Бразерс Бэринг бэнк) – «Brothers Bеrкн Bank» (Бразерс Бэрри бэнк)


[Закрыть]

^{НИКОЛАЙ:}

Да, помню .

НИКУЛИН:

А твоя Ольга тут же вспомнила, что этот банк рухнул в 1995 году… Так вот, вчера я снова разговаривал с этим Буксведеном – Александр его зовут. Он предлагает интересные фишки перетереть, по лондонской недвижимости. Ну, оказалось, что он сейчас в голландской компании «Берри Инкорпорейтед» работает.

НИКОЛАЙ:

И что?

НИКУЛИН:

Ну, я тебе говорю: нет у меня сейчас свободных экономистов, чтобы подготовиться к этой встрече. Я хочу ей договор предложить на сопровождение этой темы в моей фирме. Всё по честному. Ничего личного. Не ревнуй, помоги лучше однокласснику, блин!

НИКОЛАЙ:

Я тебе перезвоню через пару минут..

Николай выключает мобильник, оборачивается к Ольге.

НИКОЛАЙ:

Это Сергей Никулин, помнишь? Он твой телефон московский спрашивает – хочет договор тебе предложить на сопровождение сделки по лондонской недвижимости Честно говоря, я его тебе рекомендовать не могу – слышал я о нём не очень хорошие вещи – ну, правда, это о любом крупном дельце сейчас можно сказать. … Ну, всё равно тебе с такими работать, после диплома… Будешь с ним говорить?

ОЛЬГА:

Коля, деньги, конечно, нужны. И работа нужна перспективная. Ты ведь, милый мой, со своей институтской зарплатой научного сотрудника семью не обеспечишь… Ну-ну, не обижайся, и не возражай. Это просто факт. … В общем, если ревновать не будешь, я готова с этим Никулиным поговорить.

НИКОЛАЙ:

Хорошо. Ревновать я, наверное, всё же буду. Но ведь не запрещать же тебе общаться по делу. Набирай его номер.

Диктует Ольге номер мобильника Никулина. Она звонит.

ОЛЬГА:

Сергей, это я, Ольга. Я как раз в Екатеринбурге, у Николая… Да, вот так повезло вам… Вернее – Коле…

НИКУЛИН:

Ольга, не сомневайтесь, вам тоже повезло – я вам такой оклад положу, вам и не снилось. Дело срочное, и перспективное. Давайте сегодня, прямо сегодня, я за вами машину вышлю, и ко мне в офис…

ОЛЬГА:

Ну нет, Сергей, Так я не могу. Давайте завтра всё же. Но я вам сегодня вечером подготовлю материалы по этим банкам, по «Берри Инкорпорейтед» и по бывшему «Берии бразерс бэнк».

НИКУЛИН:

Хорошо, Ольга. Но завтра с утра я за вами машину вышлю. Договорились? Договор завтра же оформим.

ОЛЬГА:

Хорошо. До завтра….

Ольга кладёт мобильник, внимательно смотрит на Николая.

ОЛЬГА:

Коля… Я чувствую, что Никулин тебе не просто неприятен, тут что-то ещё. Что?

НИКОЛАЙ:

Ну, раз уж ты летишь с ним в Лондон, скажу. Весной я окончательно разругался с моей подругой… с первой любовью, ещё со школы А несколько месяцев назад, за пару месяцев до встречи с тобой, мы окончательно расстались. Недавно я узнал, что она ушла к Никулину… Слышал от знакомых, что скоро свадьба… Нет, ты не подумай, что это ревность или обида… Всё же мы с Ниной почти десять лет вместе были, и в последние пару лет отношения остыли, а затем и испортились окончательно… Так что ни ревности, ни обиды. Но неприятно почему-то, что теперь вот ты с ним в Лондон… что будешь работать с ним…

ОЛЬГА:

Понятно. Значит, эта Нина – твоя ровесница? Она же, извини, старовата для тебя… да и для Никулина. Что, она очень красивая, моложавая?

НИКОЛАЙ:

Да, красивая. Она – известная в городе модель… Держит себя в хорошей форме… Держала… Не знаю, как сейчас. Она меня больше не интересует. Было и прошло. С ней всё кончено.

ОЛЬГА:

Понимаю… Ладно, князь. Ты ведь собирался в институт, на работу? А я поработаю пока здесь, надо подготовить материалы к Лондону, по партнёрам Никулина там. Ты когда вернёшься?

НИКОЛАЙ:

Только вечером, после семи.

Ольга подходит к Николаю, обнимает и целует его. Николай уходит.

Тот же вечер в квартире Царёва.

Ольга работает за компьютером. Входит Николай.

ОЛЬГА:

Коля, я заканчиваю разбираться с этими английскими банками. И, знаешь, тут интересная история… какая-то непонятка… Этот банк, «Бразерс Берри бэнк», который обанкротился в 1995 году – у меня такое впечатление, что банкротство было преднамеренным…

НИКОЛАЙ (садится рядом с ней):

Ну и что? Мало ли в мире преднамеренных банкротств..

ОЛЬГА:

Дело в том, что до 1917 года этот старейший… один из старейших английских банков был доверенным банком Царской семьи. Возможно, именно в этот банк Николай Второй в 1913 году положил крупные миллионные вклады на имя своих дочерей – будущих европейских невест. По моим предварительным прикидкам, к 1995 году это были уже не миллионы, а две-три сотни миллиардов фунтов стерлингов…

НИКОЛАЙ:

Интересно. А в 1994-95 годах у нас уже вовсю шла подготовка к торжественному перезахоронению «останков Царской семьи», или так называемых останков – так это до сих пор и непонятно. Но какая связь с банкротством в Англии?

ОЛЬГА:

Дело в том, что Горбачёв начал, а Ельцин продолжил это дело – идентификацию и перезахоронение – по согласованию с королевой Елизаветой Второй…

На экране – кадры хроники встреч Горбачёва и затем Ельцина с королевой Елизаветой Второй.

НИКОЛАЙ:

Ну да, я слышал об этом. Где-то в 1989 году, во время визита в Англию, королева якобы сказала Горби, что её ответный визит в СССР и полное восстановление дружеских отношений между странами может состояться только после идентификации и перезахоронения останков Царской семьи – ведь они там все близкие родственники были…

ОЛЬГА:

Понятно. Наверное, это было связано также с выдачей больших кредитов, в которых Горбачёв очень нуждался…

НИКОЛАЙ:

А Ельцин ещё больше…

ОЛЬГА:

Коля, не исключено, что Горбачёв, а затем Ельцин рассчитывали также на возврат царских вкладов 1913 года – тех самых.

НИКОЛАЙ:

А эта перспектива могла открываться только в том случае, если было бы доказано, что ВСЕ члены Царской семьи погибли....

ОЛЬГА:

И что нет прямых наследников. Ну а поскольку история Анны-Анастасии на Западе была у всех ещё на слуху…

НИКОЛАЙ:

Да, ведь в конце 80-х и большая книга Питера Курта вышла, и фильм по его книге…

ОЛЬГА:

Вот-вот. Поэтому, одна из главных задач для Горбачёва и Ельцина была, так сказать, «похоронить Анастасию»…

НИКОЛАЙ:

Ну, может они так цинично вопрос и не ставили. Но в правительственной комиссии это, надо думать, понимали …

ОЛЬГА:

И вот, Коля, вспомни. В 1994 году вновь всплывает дохлая версия адвокатов дяди Эрни – главного врага Анны-Анастасии – что Анна Андерсон на самом деле польская фабричная работница Франциска Шанцковская…

НИКОЛАЙ:

При жизни Анны-Анастасии на этой дохлой версии даже её противники особо не настаивали, так как это выглядело абсурдно: грубая девица Франциска, по медицинским свидетельствам много выше Анны-Анастасии, с большими грубыми руками и ногами, не рожавшая – а Анна Андерсон была, по всем медицинским свидетельствам рожавшей женщиной…

ОЛЬГА:

И вот, в 1994 году эта версия всплывает…

На экране – фотографии Анны Андерсон и Франциски Шанцковской.

НИКОЛАЙ:

Я помню, об этом писали. Находят в какой-то больнице, где Анне Андерсон делали операцию, образцы тканей её желудка, проводят сравнительный ДНК тест с каким-то потомком сестры Франциски, и – о чудо! – тест даёт положительные результаты!

ОЛЬГА:

Коля, насколько я помню, достоверность того генетического анализа была очень низка, всего 1:4, но противники Анны-Анастасии схватились за этот тест руками и зубами…

НИКОЛАЙ:

Но, Ольга, погоди. Итак, какие-то силы в мире пытаются в 1994-95 годах во что бы то ни стало, не мытьём так катаньем, «похоронить» Анастасию. И в комиссии Немцова кое-кто выдаёт за скелет Анастасии скелет на 10 сантиметров более высокий – зарубежные антропологи, я помню, возмущались. Но, Ольга, при чём здесь банкротство английского банка? Даже если в нём действительно хранились миллиарды царских денег?

ОЛЬГА:

Думаю, к 1994 году их уже там просто не было. Или кем-то наверху, кто фактически мог распоряжаться этими вкладами, было принято решение не выдавать их России. Мол, «вы хороните Анастасию, ну а мы хороним банк, где лежали её миллиарды»!

НИКОЛАЙ:

Ну, вряд ли это решение приняла сама Елизавета Вторая…

ОЛЬГА:

Конечно. Как говорится, королева вне подозрений. Её просто поставили перед фактом.

НИКОЛАЙ:

А кто проводит расследование банкротства «Бразерс Берии бэнк»?

ОЛЬГА (набирает на клавиатуре компьютера запрос, смотрит на экран, читает):

Расследование инициировал Банк Англии, и возглавил глава Казначейства Великобритании. Результаты были опубликованы… (Ольга вновь смотрит на экран компьютера)… 18 июля 1995 года!

НИКОЛАЙ:

Ого… символично. Почти точно в годовщину убийства Царской семьи!

ОЛЬГА:

Да, Коля… Видимо, 17 июля результаты были подписаны, ну и на следующий день опубликованы...…

НИКОЛАЙ:

Знак для тех, кто, как говорится, в курсе… Следствие закончено, забудьте…

ОЛЬГА:

Но ведь такие деньжищи – сотни миллиардов фунтов – не могли пропасть бесследно…

НИКОЛАЙ (задумчиво):

Оля… Не надо тебе лететь в Лондон… Не надо.

ОЛЬГА:

Коля… Я тебе не жена пока что… Я лечу в Лондон, решено!

НИКОЛАЙ (берёт с полки книжного шкафа портрет деда):

Ольга, он меня предупреждал незадолго до смерти, чтобы я не имел дел с потомками баронессы Буксгевден. Этот Буксгевден, он хотел со мной встретиться, но я ему отказал. В мае это было. Вот, он теперь обходной путь нашёл. Через Никулина…

ОЛЬГА (сердито):

Не выдумывай, Николай Александрович! Он не Буксгевден, а Буксведен. И дед твой не говорил ведб, что Никулину нельзя с ним встречаться, или мне… И вообще, я не понимаю… Что, твой дед ясновидящим был?

НИКОЛАЙ:

Да, он много чего предсказывал. И всё сбывалось.

ОЛЬГА:

Всё равно. Про меня он не предсказывал. Точка. И не ревнуй меня к Никулину. Ты просто ревнуешь!

НИКОЛАЙ:

Не ревную. Я просто боюсь потерять тебя. Хотя… И ревную тоже.

ОЛЬГА:

Коля, это наша первая ссора… Давай не будем заводится. Ты не прав! И небойся за меня. Я буду осторожна, обещаю.

ВТОРАЯ СЕРИЯ

2012 год, Лондон. Авантюра Буксведена. Тайна царских вкладов.

2012 год, середина августа. Лондон.

Действующие лица:

Ольга Дикань;

Сергей Никулин;

Александр Буксведен (45 лет)

а также пассажиры самолёта, лондонцы, сотрудники офиса Буксведена

Самолёт Москва-Лондон приземляется в аэроплрту Хитроу. Пассажиры выходят, среди них – Ольга и Сергей. Среди встречающих – Александр Буксведен. Представляются друг другу.

БУКСВЕДЕН:

Я немного говорю по русски, но плохо, и ещё хуже понимаю… Моя прабабушка эмигрировала из советской России вскоре после революции… Я знаю русский уже плохо. Если не возражаете, перейдём на английский..

ОЛЬГА (на английском):

Хорошо. Я знаю английский неплохо. Сергей хуже – так что я иногда буду переводить ему.

БУКСВЕДЕН:

Отлично, Ольга. Идёмте на парковку. По дороге я введу вас в курс дела.

Идут к парковке, садятся в машину Буксведена. Он за рулём.

БУКСВЕДЕН:

Я люблю водить сам.... Тем более, по дороге я хочу сообщить вам нечто конфиденциальное… По лондонской недвижимости мы договоримся – я не сомневаюсь. Тем более что, как я понимаю, вы уже подробно ознакомились с моими предложениями и с документами, которые я переслал вам ранее в Екатеринбург.

НИКУЛИН (по русски):

Да, если вы согласны с некоторыми нашими коррективами, которая Ольга переслала вам три дня назад .

Ольга переводит.

БУКСВЕДЕН:

Ну, это мы ещё обсудим, но я уверен, что мы договоримся. Завтра я покажу вам эти два дома в Лондоне, и, думаю, послезавтра мы подпишем документы. Теперь конфиденциально…

НИКУЛИН:

Мы должны будем хранить вашу тайну?

БУКСВЕДЕН:

Нет, я не требую этого от вас. Но, когда я расскажу, вы сами поймёте, что в ваших же интересах не распространять эту информацию.

НИКУЛИН:

Хорошо, мы слушаем.

БУКСВЕДЕН:

У меня есть хорошие дружеские связи в Казначействе Великобритании, близкие к Канцлеру Казначейства...

ОЛЬГА:

Извините, это что-то вроде инсайдерской информации?

Сергей недовольно морщится, глядя на Ольгу.

БУКСВЕДЕН:

О! Вы сразу подумали о коррупции? (улыбается). Нет-нет, Никакой коррупции. Никакого криминала. Это просто старинные дружеские связи, идущие ещё от моей прабабушки. Потомки продолжили дружбу своих предков. И за всю историю этой дружбы – никакой коррупции. У нас это не принято.

Никулин едва заметно скептически улыбается. Теперь уже Ольга смотрит на него с некоторым осуждением.

НИКУЛИН:

Хорошо, мистер Буксведен. Мы слушаем.

БУКСВЕДЕН:

Можете называть меня просто Александр… Ведь моя прабабушка чудом вырвалась из Екатеринбурга в 1918 году, из лап ЧК. Она была близка к Царской семье – фрейлина императрицы, баронесса²2
        Речь идёт о фрейлине императрицы Софье Карловне Буксгевден – фамилия слегка изменена (на Ьуксведен) – во избежание обвинений реальных потомков Софии Буксгевден в лиффамации или клевете.


[Закрыть]. Может быть, вы что-то слышали о ней.

ОЛЬГА:

Да, я читала много книг об убийстве Царской семьи. Чекисты отпустили вашу прабабушку… Но её фамилия была Ьуксгевден?

БУКСВЕДЕН:

О! Это приятно, что много читали… Да, её отпустили, не дав повидаться с Царской семьёй Я знаю, что потом среди русских эмигрантов ходили слухи о том, что она якобы сотрудничала с ЧК – но это полный вздор! Поверьте мне... Что касается моей фамилии… Ну, это наши небольшие семейные тайны. Не имеет значения.

Подъезжают к офису Буксведена – это лондонский филиал голландской компании «ING Berry». Выходят из машины, входят в офис. Сотрудники приветствуют Буксведена. Он, Сергей и Ольга проходят в его кабинет.

БУКСВЕДЕН

Располагайтесь. Кофе сейчас принесут. Так вот, я продолжаю… Вернее, перехожу к самой сути. Но сначала всё же о предыстории. Вы знаете, что до 1995 года я был управляющим одного из отделов «Боазерс Берри бэнк». Он обанкротился в 1995 году.

ОЛЬГА:

Да, мы в курсе этой истории.

БУКСВЕДЕН:

Хорошо. Вы хорошо подготовились к поездке… Возможно, вы даже слышали, что в 1913 году последний русский император внёс в тот банк немалые вклады на имя царских дочерей…

ОЛЬГА:

Мы думали, что это просто слухи. Очень интересно, что вы подтверждаете это.

БУКСВЕДЕН:

Да, подтверждаю. Это как раз информация от моего друга из Казначейства, которое в 1995 году вело расследование по банкротству нашего банка – я говорю о «Бразерс Берри бэнк»… Не буду останавливаться на деталях расследования – их результаты были опубликованы…

ОЛЬГА:

Да, были опубликованы 18 июля 1995 года...

БУКСВЕДЕН (смотрит на Ольгу с некоторым удивлением):

О! Вы знаете даже больше, чем я предполагал… Что же, тем лучше. .. Так вот, теперь то, что вы, милая Ольга, назвали «инсайдерской информацией»… Мой друг сообщил мне, что вклады русского царя лежали на особом, «непотопляемом» счёте. И значительная их часть при банкротстве уцелела – была вовремя переведена в другой банк, до объявления банкротства.

НИКУЛИН:

В какой банк? И какая сумма?

БУКСВЕДЕН:

О! Не торопитесь, Сергей. В какой банк – этого я вам сказать пока не могу, не имею права. Но речь идёт примерно о сотне миллиардов фунтов стерлингов!

Никулин явно и сильно удивлён (как говорится, чуть не падает со стула). Ольга внимательно смотрит на Буксведена:

ОЛЬГА:

Александр, мне кажется, в вас сильна романтическая жилка…

БУКСВЕДЕН:

О! Милая Ольга! Скажу больше – я по природе авантюрист. Но не в плохом смысле этого слова, а именно в романтическом… Тем не менее, как видите, я в свои 45 лет крепко стою на ногах, и никогда не позволял своему романтизму брать верх над расчётом и прагматизмом...

Так вот, внимание, мои русские друзья! Эти деньги можно получить в двух случаях: во первых, если найдётся прямой потомок одной из царских дочерей…

ОЛЬГА:

Вы говорите о потомке Анны Андерсон?

БУКСВЕДЕН (Никулину):

Ваша помощница блестяще подготовлена, Сергей! Да, я убеждён, что она была Анастасией…

НИКУЛИН::

Предположим. Но откуда известно, что у Анны Андерсон был сын, или дочь?

БУКСВЕДЕН:

Ну, об этом она сама не раз говорила. Все книги о ней об этом упоминают. У неё был сын, он родился в Бухаресте осенью 1919 года. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Ольга молчит.

НИКУЛИН, удивлённо:

Так вы что, хотите предложить нам найти этого наследника?!

БУКСВЕДЕН:

Да, это первый вариант. Естественно, он получит большую часть вклада. Но мы четверо – я, вы, и мой друг из Казначейства можем надеяться на проценты за участие. А даже одна десятая процента от этой суммы, от сотни миллиардов, это 10 миллионов фунтов стерлингов, господа! Десять миллионов!

Ольга молчит.

НИКУЛИН:

Я понимаю, что для поисков вам нужны люди из России. Но почему – мы? Я уже за ваш романтический план, но почему ваш выбор остановился на нас?

БУКСВЕДЕН:

Ну, я тоже навёл о вас кое-какие справки. Через моих московских и екатеринбургских знакомых… Вы – молоды, не зашорены, не связаны с ФСБ или с русскими олигархами…Да у меня и выбора особенно нет. Всё надо делать быстро. Я не думаю, что мы одни интересуемся этим делом…

НИКУЛИН:

Но погодите, погодите… Ведь в 2007 году в Коптяковском лесу нашли останки Марии и Алексея… Даже если среди первых останков была не Анастасия, а Мария, то теперь – ВСЕ найдены. Нет, я не понимаю…

БУКСВЕДЕН:

Мы в Англии думаем, что это игры ФСБ, или тех кругов в России, которые заинтересованы в том, чтобы окончательно закрыть дело об убийстве Царской семьи.

ОЛЬГА:

Уф! Дорогой Александр! Это всё настолько неожиданно… И странно. Сергей, мы должны обдумать всё это. Александр, можно ещё кофе?

Буксведен просит принести кофе. Приносят..

2012 год, Лондон. Авантюра Буксведена и его провал.

2012 год, середина августа.. Лондон. Одна из квартир в жилом доме недалеко от офиса лондонского представительства «ING Berry» (где происходит разговор Буксведена с Сергеем и Ольгой). Квартира обставлена старинной английской мебелью; на мебели – различные масонские символы (мастерок, наугольник и другие)

Действующие лица:

Грэг Паунд (35 лет), – сотрудник секьюрити;

Роберт (60 лет), Эдвард (65 лет) – заказчики слежки,

Грэг включает громкую связь на прослушке. Прослушивают последнюю минуту разговора Буксведена с Сергеем и Ольгой. (Идёт повтор последней минуты первой серии фильма)

РОБЕРТ (возмущённо):

Он с ума сошёл, этот Алекс! Авантюрист!

ЭДВАРД:

Грэг, можете пойти пообедать – мы с Робертом должны обсудить ситуацию.

Грэг уходит. Эдвард обсуждает с Робертом:

ЭДВАРД:

Слава Богу, брат Роберт, что ты подключил этого авантюриста на прослушку.

РОБЕРТ:

Я давно заметил его интерес к царским вкладам, и отслеживал его контакты в Казначействе.

ЭДВАРД:

Он знает историю банкротства «Бразерс Берри» в деталях? Он знает, куда пошли миллиарды Анастасии после её смерти, и где оставшаяся половина вкладов?

РОБЕРТ:

Нет, не может знать. У него нет никаких контактов с кем либо из верхушки ОПЕК. Я проверял.

ЭДВАРД:

Но он может догадаться, что ОПЕК обрушил в 1980-х цены на нефть с нашей помощью – что половина царских вкладов ушла на компенсацию в ОПЕК?

РОБЕРТ:

Ну, брат Эдвард, разве что выстроив зыбкие логические цепочки… Смерть Анны-Анастасии в 1983-м, затем обрушение цен на нефть – на что и ушла половина вкладов – и затем распад СССР.. Ну и затем условие помощи Горбачёву и затем Ельцину от Её Величества, нашей королевы: найти и достойно перезахоронить останки Царской семьи.

ЭДВАРД:

Ну да, я помню: говоря бюрократическим языком, вы нам – свидетельство о смерти Анастасии, мы вам – её деньги, сотни миллиардов, золотом…

РОБЕРТ:

Ну, брат Эдвард, не так цинично… К тому же Её Величество и не было в курсе всего этого. Её ведь не ставили в известность, откуда взялись миллиарды для обрушения цен на нефть.

ЭДВАРД:

Да, конечно. И в историю банкротства «Юрахерс Берии» ни её, ни даже Канцлера Казначейства не посвящали. …Вернёмся к этому авантюристу, к Буксведену И к этим русским… Что с ними делать, брат Роберт?

РОБЕРТ:

Вы Верховный Мастер нашей ложи , брат Эдвард – Вам решать.

ЭДВАРД:

Да… Русских трогать нельзя, нам не нужен международный скандал. А Буксведена надо убрать. Другого выхода нет. Мы не можем рисковать второй, оставшейся половиной вкладов…

РОБЕРТ:

Да, 200 миллиардов британских фунтов нуждаются в защите. Это много дороже, чем жизнь этого авантюриста. Он сам подписал себе приговор.

ЭДВАРД:

Отдайте распоряжение Грэгу немедленно, брат Роберт. Русских не трогать. Но в России за ними придётся проследить, какое-то время.

Эдвард уходит.

Тот же день в Лондоне. Офис представительства «ING Berry

Буксведен, Сергей и Ольга продолжают разговор за чашкой кофе.

БУКСВЕДЕН:

Хорошо, вы обдумаете моё предложение относительно царских вкладов и поисков потомков Анны-Анастасии, а пока я могу показать вам, Сергей, те дома, которые могут быть проданы вам нашей компанией. Поехали?

НИКУЛИН:

Да, поедемте, посмотрим недвижимость.

Выходят из офиса, садятся в машину Буксведена, едут по Лондону. За ними всюду следует машина Грэга, которому поручено убрать Буксведена.

Буксведен по дороге показывает Сергею и Ольге достопримечательности Лондона, затем едет к продаваемым домам, останавливается Они осматривают их. Смотрят документы. Ольга заносит электронные копии документов с флэшки Буксведена в ноутбук Сергея. Он доволен осмотромэ

НИКУЛИН:

Что же, Алекс, мы сегодня же можем подписать предварительное соглашение, о намерениях – и вечер у нас свободен.

БУКСВЕДЕН:

Вы заказали гостиницу из России?

НИКУЛИН:

Да, заказали.

БУКСВЕДЕН:

Я могу предложить вам сегодня ещё съездить за город – покажу вам старинный английский замок. Он очень нравится туристам из России. Там хорошая коллекция старинного оружия, и боевого, и охотничьего – вам, Сергей, это будет особенно интересно, я думаю. Вы ведь любите оружие и охоту?

НИКУЛИН:

Да, как вы угадали, Алекс?

БУКСВЕДЕН:

Ну, у меня большой опыт общения с людьми. И я неплохой психолог, я думаю (улыбается). … Вот вы, Ольга, так выразительно молчали, когда я рассказывал вам о царских вкладах и о сыне Анны-Анастасии, что, я думаю, знаете кое-что об этом, о её сыне, или внуках… Так?

Сергей с интересом смотрит на Ольгу.

ОЛЬГА (спокойно):

На этот раз вы ошиблись, Александр. Мне просто нечего было сказать… Я просто была удивлена вашим рассказом и предложением. Очень удивлена. Хотя я читала что-то о сыне Анны-Анастасии, но никогда не задумывалась об этом, о его судьбе, о том, были ли у него свои дети – внуки Анны-Анастасии.

НИКУЛИН::

А я и не читал нигде ранее об этой истории. Очень интересно! Я обдумаю всё это в Свердловске…

БУКСВЕДЕН:

Кстати, Сергей… Что вы думаете о вашем друге, о Николае Царёве? Какое-то время я думал, что его предки могли иметь отношение к царской семье… Я даже писал ему – но он категорически отверг моё предположение.

НИКУЛИН (удивлённо):

Царёв? Никогда не думал об этом… Если бы он знал, то сказал бы… Не мне, так Нине, или Ольге…