Текст книги "Кто воевал числом, а кто – умением. Чудовищная правда о потерях СССР во Второй Мировой"

Проверка оценки безвозвратных потерь Красной Армии в Великой Отечественной войне по ОБД «Мемориал»

Полученную нами цифру потерь Красной Армии погибшими в 26,9 млн человек можно попытаться проверить по ОБД «Мемориал». Для этого надо попытаться сделать выборку и оценить, какой процент в выборке составляют умершие от ран. Данная категория потерь была учтена наиболее полно и точно. Умерших от ран насчитывается 1104 тыс. человек[103]103
  Россия и СССР в войнах XX века. С. 237, таб. 120.


[Закрыть]. Для проверки нам необходимо определить, какую долю составляют умершие от ран среди всех погибших и пропавших без вести, в том числе и тех, кому посчастливилось пережить плен, а также тех, кто оказался в окружении, но не был в плену. По нашей оценке, плен пережили примерно 2,3 млн советских военнослужащих. Кроме того, около 940 тыс. человек числились окруженцами. По нашему мнению, до 450 тыс. окруженцев в действительности побывали в плену, но им удалось скрыть этот факт. Тогда общее число уцелевших среди пропавших без вести можно оценить в 2,8 млн человек. Заметим, что далеко не всем из уцелевших пропавших без вести довелось дожить до конца войны. Многие из них были призваны в армию и были убиты или погибли по другим причинам, чему мы имеем достаточно примеров в ОБД. Если исходить из того, что общее число погибших и пропавших без вести советских военнослужащих можно оценить в 29,7 млн человек, то долю умерших от ран среди них следует оценить в 3,7 %. Можно не сомневаться, что в ОБД «Мемориал» эта доля окажется существенно выше, поскольку умерших от ран считали в Красной Армии гораздо точнее, чем убитых и пропавших без вести. Однако выявленный показатель поможет нам определить, какая оценка ближе к истинной – наша или официальная.

Но электронный архив ОБД на один запрос может выдавать не более 1 тыс. персоналий. По этой тысяче невозможно сделать репрезентативную выборку, поскольку в нее попадают те лица, которые находятся в документах, внесенных в банк данных в первую очередь. Например, если взять 1000 персоналий по показателю года рождения, то процент умерших от ран будет очень низок, поскольку львиная доля из показанных персоналий будет приходиться на донесения первых месяцев войны с резким преобладанием убитых и пропавших без вести. Поэтому мы пошли по другому пути. Мы нашли такие фамилии, которые являются не слишком распространенными, но не уникальными, и представлены в ОБД числом персоналий, хотя и меньшим тысячи, но достигающим порядка 700–900 персоналий. В этом случае в ответ на запрос электронный архив выдаст нам все персоналии, принадлежащие к совокупности лиц с данной фамилией, и это не будет зависеть ни от порядка ввода данных в ОБД, ни от программы электронного архива. Для анализа мы выбрали четыре фамилии: одну русскую, одну украинскую, одну белорусскую и одну мусульманскую. Эти фамилии: Петрищев, Иванчук (Иванчуков, Иваньчук), Юшкевич и Нуралиев (Нуралеев). В процессе исследования мы по возможности исключаем дубли, т. е. случаи, когда один и тот же человек фигурирует в базе данных повторно. Однако в тех случаях, когда человек сначала попал в плен, а затем был освобожден, вновь призван в армию и впоследствии погиб или пропал без вести, мы рассматриваем его в качестве самостоятельной персоны в случае его повторной пропажи без вести. Тут всегда будет присутствовать некий субъективный момент в определении числа дублей, поскольку нет абсолютно объективных критериев для их выделения. Персоны с одинаковыми именами и отчествами и годами рождения могут оказаться разными людьми. Наоборот, персоны могут отличаться годом рождения и отчеством, но на самом деле могут оказаться одним и тем же человеком.

Мы также очистили выборку от попавших в нее раненых, дезертиров и лиц, осужденных к лишению свободы.

Петрищевых оказалось 906 персоналий, и среди них умерших от ран – 83 персоналии. После удаления дублей число умерших от ран упало до 28, а общее число убитых, умерших и пропавших без вести – 593. Доля умерших от ран для этой фамилии составляет 4,7 %.

Иванчуков (а также образующих в ряде случаев дубли с этой фамилией Иванчуковых и Иваньчуков) оказалось 898 персоналий (в том числе 16 Иваньчуков). Число умерших от ран среди них достигло 93. После очистки от дублей число умерших от ран составило 36, а общее число – 625. Доля умерших от ран для этой фамилии – 5,8 %.

Юшкевичей в ОБД насчитывается 749 персоналий, включая 75 умерших от ран. После очистки от дублей умерших от ран осталось 31, а общее число погибших и пропавших без вести уменьшилось до 520. Доля умерших от ран для этой фамилии составляет 6,0 %.

Нуралиевых (Нуралеевых) оказалось 947, включая 44 Нуралеева. Умерших от ран насчитывается 70, а после очистки от дублей – 37. Общее же число погибших и пропавших без вести после исключения дублей составляет 776. Доля умерших от ран для этой фамилии – 4,8 %.

Суммарное число умерших от ран для четырех фамилий составляет 321 персоналию, а общее число погибших и пропавших без вести – 3500 персоналий. Эти же показатели после очистки от дублей составят соответственно 132 и 2514. Доля умерших от ран для всей совокупности составляет 5,25 %. Столь низкий процент умерших от ран в безвозвратных потерях Красной Армии доказывает, что в ее общих потерях доля раненых была в несколько раз меньше, чем в общих потерях армий Германии и других стран – участниц Второй мировой войны.

Доля собственно умерших от ран, очищенная от дублей, составляет по отношению к числу не очищенному от дублей числу персоналий, умерших от ран, 41,1 %. Для корректности сравнения персоналии остальных погибших надо очистить от тех лиц, которые попали в базу данных по ошибке. Это раненые, дезертиры, осужденные к тюремному заключению, а также те, кто умер (погиб) до 22 июня 1941 года или после сентября 1945 года. Такого рода персоналии в отличие в персоналий, умерших от ран, по определению не попадают в базу персоналий, умерших от ран. Таких персоналий по четырем фамилиям насчитывается в общей сложности 62. Тогда доля остальных погибших и пропавших без вести по отношению к числу соответствующих персоналий, за вычетом осужденных, дезертиров и т. д., составит 76,4 %. Среди умерших от ран доля дублей достигает 58,9 %, т. е. почти две трети, а среди остальных погибших она составляет всего лишь 23,6 %, или менее одной четверти. Это является весомым косвенным доказательством того, что в ОБД «Мемориал» умершие от ран учтены гораздо полнее, чем остальные погибшие и пропавшие без вести. Если один и тот же человек поступил в банк данных не в одном, а в двух и более документах, то значительно повышается вероятность того, что он будет учтен в соответствующей базе данных.

Раз доля умерших от ран среди всех погибших и пропавших без вести в ОБД «Мемориал» составляет 5,25 %, то общее число погибших и пропавших без вести, учтенных в этой базе данных, исключив дубли, можно оценить в 21,1 млн человек, из которых не менее 19,1 млн приходится на погибших, а около 2,0 млн – на оставшихся в живых пленных и окруженцев. За пределами ОБД «Мемориал», вероятно, остаются около 8,6 млн погибших и пропавших без вести, включая около 7,8 млн погибших и около 0,8 млн оставшихся пропавших без вести. В действительности цифры оставшихся в живых немного ниже заявленных нами, так как некоторая часть из них погибла после повторного призыва.

Если наши расчеты верны, то, исключив 1,1 млн умерших от ран, мы получим, что в настоящее время из 28,6 млн. погибших и пропавших без вести сейчас учтены только 20,0 млн, или 69,9 %.

Если бы была верна официальная цифра безвозвратных потерь в 8668 тыс. погибших и умерших и 2776 тыс. оставшихся в живых пропавших без вести, что дает безвозвратные потери в 11 444 тыс. человек, доля умерших от ран в ОБД «Мемориал» должна была быть значительно выше, чем 5,25 %. Даже если предположить совершенно невероятное, а именно – что в ОБД включены практически все безвозвратные потери Красной Армии, то тогда доля умерших от ран должна составлять 9,6 %. В реальности же этот показатель должен быть на несколько процентов выше. Для оценки же С.А. Ильенкова в 13 850 тыс. погибших, с учетом примерно 2,8 млн пропавших без вести, оставшихся в живых, доля умерших от ран должна была бы составить 6,6 % только при том невероятном условии, что в ОБД включены практически все погибшие и пропавшие без вести. В реальности же и в данном случае этот показатель должен был бы быть на несколько процентов больше. Тут следует оговориться, что С.А. Ильенков имел дело с базой данных на конец 2000 года, тогда как за прошедшие 10 лет ОБД «Мемориал» пополнилась миллионами новых персоналий.

Оценка общего размера советских потерь и потерь мирного населения СССР в Великой Отечественной войне

Общие безвозвратные потери населения СССР в Великой Отечественной войне, включая избыточную смертность от естественных причин, можно вычислить, оценив численность населения к началу и к концу войны, а также естественное движение населения и сальдо внешних миграций в период войны. Сделанные расчеты на основе советских переписей населения также позволяют приблизительно оценить общие военные потери населения СССР, как военных, так и мирных жителей. Общую численность населения к началу Великой Отечественной войны можно оценить, взяв за основу оценку В.С. Кожурина численности населения СССР к началу 1941 года в 198,7 млн человек. Согласно данным оценки населения СССР, проведенной в июне 1941 года, разница между предварительной и повторной оценкой населения Хабаровского края на начало 1940 года составила 72,6 тыс. человек (1538,0 и 1610,6), или 4,7 %. Этот показатель оказывается даже большим, чем показатель вероятного недоучета в переписи 1939 года[104]104
  Кожурин В.С. Указ. соч. С. 26.


[Закрыть]. Однако, если верить данным переписи 1959 года, в 1941 году произошло значительное падение рождаемости, вероятно, из-за значительного наращивания численности армии в 1940-м и начале 1941 года. К началу 1959 года численность лиц в возрасте 20 лет, т. е. родившихся в 1940 году, составила 48 390,0 тыс. человек, а численность лиц в возрасте 19 лет, т. е. родившихся в 1941 году, – только 43 165,0 тыс. человек. Если предположить, что уровень рождаемости сократился примерно в той же пропорции, в какой соотносятся эти когорты между собой, то для 1941 года его можно оценить в 2,78 %. Если предположить, что уровень смертности в 1940-м и первой половине 1941 года был примерно одинаков, то уровень естественного прироста для 1941 года в отсутствие войны можно оценить в 1 %, а фактический объем естественного прироста в первой половине 1941 года – примерно в 1 млн человек. Тогда численность населения СССР к 22 июня 1941 года без поправки на недоучет переписи 1939 года можно оценить в 199,7 млн человек, а с поправкой на такой недоучет – в 205,9-206,7 млн человек. Если вычесть отсюда потери в боях в Финляндии и на Халхин-Голе, вероятно, не учтенные в статистике 1939–1941 годов, численность населения к началу Великой Отечественной войны можно оценить в 205,7-206,5 млн человек.

Численность населения СССР к началу 1946 года на основании оценки населения 1950 года с учетом естественного прироста в этот год можно оценить в 167 млн человек[105]105
  Поляков Л.Е. Цена войны. М., 1985. С. 87; Брук С.И. Население мира: Этнодемографический справочник: М., 1981. С. 198.


[Закрыть]. За счет присоединения Тувы и Закарпатья население СССР к началу 1946 года должно было увеличиться не менее чем на 0,9 млн человек, а за счет возвращения Польше района Белостока и некоторых других территорий – уменьшиться, с учетом потерь в войне, также примерно на 0,9 млн человек. Кроме того, за счет внешних миграций к началу 1946 года население должно было уменьшиться на 0,9 млн человек. В 1940 году рождаемость составляла 3,12 %, смертность – 1,80 % и естественный прирост – 1,32 %[106]106
  Брук С.И. Указ. соч. С. 198.


[Закрыть]. Средний ежегодный уровень естественной смертности в 1941–1945 годах, без учета военных потерь на уровне 1940 года, можно оценить в 3,4 млн человек при средней численности населения за войну в 187 млн человек. Из 6,1 млн человек, родившихся в 1940 году[107]107
  Народонаселение стран мира. С. 63, табл. 17. Есть и другая оценка числа родившихся в 1940 году – 5709 тыс. человек, возможно, не учитывающая рождаемость на присоединенных территориях (Зима В. Голод в СССР 1946–1947 годов: Происхождение и последствия. М.: Институт Российской истории РАН, 1996. С. 155).


[Закрыть], осталось в живых к началу 1959 года 4,8 млн. человек. Средний индекс дожития до 1959 года для лиц этого года рождения можно оценить в 78,7 %. Тогда общее число родившихся в 1942–1945 годах можно оценить в 15,4 млн человек, учитывая, что в 1959 году лиц этих возрастов насчитывалось 12,155 млн человек, а примерное число умерших естественной смертью за эти годы – в 13,6 млн человек. Тогда условный естественный прирост за эти годы, перекрытый военными потерями, можно оценить в 1942–1945 годах в 1,8 млн человек. К нему надо прибавить еще примерно 0,5 млн условного естественного прироста второй половины 1941 года. Тогда общие потери населения в войне можно оценить, отняв от 205,7-206,5 млн человек 167,9 млн человек и прибавив 2,3 млн человек. Общие потери СССР в Великой Отечественной войне составят 40,1-40,9 млн человек. Потери гражданского населения, включая избыточную смертность, можно оценить, вычтя из общих потерь потери военнослужащих в 13,2-13,9 млн человек. Эти потери, безусловно, являются наибольшими среди всех государств – участников Второй мировой войны и составляют не менее половины всех потерь в этой войне.

На оккупированных территориях и в прифронтовой полосе особенно сильное сокращение рождаемости наблюдалось в крупных городах. Так, в блокадном Ленинграде в 1943 году рождаемость упала до нуля. В Москве с 1941 по 1943 год уровень рождаемости уменьшился в 2,6 раза. В оккупированном Днепропетровске в 1942 году уровень рождаемости достигал только 34 % довоенного[108]108
  Историческая география СССР. М.: Высшая школа, 1973. С. 280; Вопросы охраны материнства и детства: Период войны и блокады. М., 1946. С. 26; Медико-санитарные последствия войны и мероприятия по их ликвидации. М., 1948. Т.1. С. 51.


[Закрыть]. В то же время в оккупированной сельской местности, куда в поисках пропитания переселилась значительная часть горожан, падение рождаемости, вероятно, не было столь значительным. Эффект уменьшения смертности от естественных причин здесь тоже мог наблюдаться вследствие уменьшения рождаемости и падения по этой причине показателя детской смертности. Кроме того, многие жители оккупированных территорий и прифронтовой полосы погибли от причин, связанных с войной – в ходе боевых действий или в результате репрессий оккупационных властей, что уменьшало для них вероятность умереть естественной смертью.

Отметим также, что в потерях гражданского населения призывных возрастов неизбежно значительное преобладание женщин, так как в связи с призывом в армию подавляющего большинства мужчин соответствующих возрастов увеличилась вероятность гибели именно женщин среди гражданских лиц этих возрастов. Такое явление наблюдалось в Германии, где по результатам бомбардировок союзной авиации «во всех возрастных группах потери среди женщин превышают потери среди мужчин приблизительно на 40 %»[109]109
  Итоги Второй мировой войны. С. 229.


[Закрыть]. Поэтому использовать данные о женском перевесе в послевоенные годы в призывных возрастах для определения потерь вооруженных сил не представляется возможным, поскольку женский перевес значительно уменьшен за счет потерь гражданского населения. Значительное число женщин, погибших в составе вооруженных сил, также способствовало уменьшению послевоенного женского перевеса. Кроме того, многие из женщин, оставшиеся вдовами или одинокими, могли преждевременно умереть до проведения переписи населения 1959 года, что также должно было значительно уменьшить женский перевес в призывных возрастах.

В какой пропорции распределялись жертвы среди мирного населения между оккупированной и неоккупированной территорией СССР, установить практически невозможно. На оккупированной территории СССР около 1,5 млн советских евреев были уничтожены нацистами в рамках «окончательного решения еврейского вопроса». Евреи уничтожались как непосредственно путем расстрелов, осуществляемых айнзатцгруппами СД (Sicherheitsdienst, Службы безопасности), так и за счет голода и эпидемий в гетто и концентрационных лагерях. Там продовольственное снабжение евреев ограничивалось таким образом, чтобы ежедневный паек не обеспечивал физического выживания даже неработающего человека. А евреев к тому же заставляли заниматься тяжелым физическим трудом. Кроме того, на территории СССР было уничтожено еще около 0,5 млн евреев из Западной Европы, однако в демографические потери Советского Союза они не входят.

На оккупированной советской территории население гибло также в результате расстрелов заложников и в ходе карательных операций против партизан, а также репрессий немцев против связанных с партизанами и с советской разведкой подпольщиков. Мирные жители умирали также от голода и болезней. Кроме того, они гибли в ходе боевых действий как между вермахтом и Красной Армией, так и между партизанами и карателями. К потерям мирного советского населения также относятся те погибшие, которые не служили в Красной Армии, но оказались в рядах партизан или коллаборационистских формирований. Достоверных данных о числе жертв в каждой из указанных категорий нет.

На неоккупированной советской территории мирные жители также становились жертвами боевых действий – обстрелов и бомбардировок. К этой категории должны быть причислены жертвы блокады Ленинграда, хотя большинство из них умерли от голода и болезней. Согласно подсчетам Ленинградской городской комиссии от обстрелов и бомбардировок погибло 16 747 ленинградцев, а еще 632 253 человека стали жертвами голода и болезней[110]110
  Сведения городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников о числе погибшего в Ленинграде населения ЦГА СПб, ф.8357, оп.6, д. 1108, л. 46–47.


[Закрыть]. В это число не вошли те жители, которые были эвакуированы из Ленинграда, но еще до конца войны умерли от последствий голода, пережитого в блокаду. Среди них была и ленинградская девочка Таня Савичева, чей дневник потряс мир. Она скончалась в 1944 году. Существуют и более высокие оценки, увеличивающие число жертв Ленинградской блокады до 1 млн человек.

Велики были и жертвы от голода, особенно среди эвакуированных. Например, только в Архангельске за первую военную зиму от голода и болезней погибли 20 тыс. человек – каждый десятый житель[111]111
  Вислых А.П. Спасительный ленд-лиз // Независимое военное обозрение, 2001, 12–18 октября. № 38 (260). С. 5.


[Закрыть]. И в самом конце войны на неоккупированной территории свирепствовал массовый голод, провоцировавший даже людоедство, и далеко не только в блокадном Ленинграде. Вот какие факты, например, привел Д.А. Волкогонов: «Нарком внутренних дел Таджикской ССР Харченко сообщал:

«В Ленинабадской области… выявлено 20 человек, умерших от истощения, и 500 человек, опухших от недоедания. В Сталинабадской области – Рамитском, Пахтаабадском, Оби-Гармском и других районах – умерли от истощения свыше 70 человек. Имеются также истощенные и опухшие. Такие факты имеют место и в Курган-Тюбинской, Кулябской, Гармской областях. Оказанная помощь этим районам на месте является незначительной…»

В Читинской области есть факты «употребления павших животных, деревьев, коры». Сообщалось о страшном факте, когда одна крестьянка с сыновьями убили маленькую дочь и употребили ее в пищу… Вот еще такой же случай…»[112]112
  Волкогонов Д.А. Сталин. Политический портрет. В 2 кн. Кн. 2. М.: Новости, 4-е изд., 1997. С. 423–424.


[Закрыть].

Необходимо заметить, что на оккупированной территории факты людоедства и трупоедства встречались только в лагерях военнопленных, а также в блокированных партизанских отрядах, в частности в Крыму и в одесских катакомбах. Это говорит о том, что в продовольственном отношении положение населения оккупированных территорий было благоприятнее, чем положение жителей неоккупированных территорий. Тут сказалось, в частности, то, что население территорий, оккупированных немцами и их союзниками, уменьшилось как за счет эвакуации на советскую территорию, так и за счет угона населения на принудительные работы в Рейх. Германская администрация лишь в минимальной степени использовала промышленный потенциал оккупированных городов и поощряло уход горожан в сельскую местность, где они имели шансы прокормиться за счет ведения натурального хозяйства. Кроме того, немцы не контролировали большую часть сельской территории, и у крестьян и бежавших туда горожан обычно оставалось достаточно продуктов, чтобы прокормиться. Порой для крестьян большую угрозу представляли не германские оккупанты, а разного рода партизаны.

Наоборот, на территории, остававшейся под советским контролем, население городов активно использовалось для нужд фронта, находилось под жестким контролем НКВД и не имело возможности уехать в сельскую местность. Кроме того, вся сельская местность оставалась под эффективным контролем органов НКВД, и везде у колхозов и совхозов, а также немногих оставшихся единоличников изымались излишки продовольствия, что нередко ставило крестьян на грань голодной смерти.

Оценка безвозвратных потерь вооруженных сил Германии во Второй мировой войне

Безвозвратные потери вермахта вплоть до ноября 1944 года достаточно полно учтены по данным персонального (поименного) учета военно-учетными учреждениями Германии. В период с 1 сентября 1939 года по 31 декабря 1944 года сухопутные силы потеряли убитыми на поле боя, а также умершими от ран, болезней, несчастных случаев и по иным причинам 1 млн 750,3 тыс. человек, а пропавшими без вести – 1 млн 609,7 тыс. человек. Флот за этот же период потерял 60 тыс. человек погибшими и 100,3 тыс. человек пропавшими без вести, а военно-воздушные силы – 155 тыс. погибшими и 148,5 тыс. пропавшими без вести. Потери за период с 1 января по 30 апреля 1945 года центральными органами учета оценивались для сухопутных сил в 250 тыс. погибших и 1 млн пропавших без вести и для ВМФ – в 5 тыс. погибших и 5 тыс. пропавших без вести и для ВВС – в 10 тыс. погибших и 7 тыс. пропавших без вести[113]113
  Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии. М. Т. 3. С. 338.


[Закрыть]. По характеру расчетов все пропавшие без вести в сухопутных силах в период с 1 января по 30 апреля 1945 года могут быть отнесены к числу пленных. Также и большинство пропавших без вести за этот период в ВМФ и ВВС можно счесть пленными. Сложнее обстоит дело с теми, кто пропал без вести до конца 1944 года. Число погибших среди них можно оценить, вычтя из общего числа пропавших без вести в сухопутных силах в этот период примерное число пленных, захваченных противниками Германии. Известно, что в Северной Африке в 1942–1943 годах только германские сухопутные силы потеряли пленными около 90 тыс. человек. На Западном фронте с июня по декабрь 1944 года было взято в плен более 210 тыс. человек, в Италии в 1943–1944 годах – около 20 тыс. человек[114]114
  Эйзенхауэр Д. Крестовый поход в Европу. Пер. с англ. М., 1980. С. 352–379; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 343; Лиддел-Гарт Б. Вторая мировая война. Пер. с англ. М., 1976. С. 505.


[Закрыть]. Число пропавших без вести на Востоке до января 1945 года составило 1 млн человек, число же пленных можно оценить в 544 тыс. человек. Эта цифра получена путем вычитания из общего числа пленных, захваченных Красной Армией до конца 1944 года (997 тыс. человек), 202 тыс. румын, 49 тыс. итальянцев и 2 тыс. финнов (все они могли быть пленены только до конца 1944 года), а также 200 тыс. из 514 тыс. взятых в плен венгерских военнослужащих[115]115
  Галицкий В.П. Вражеские военнопленные в СССР (1941–1945 гг.) // Военно-исторический журнал. 1990. № 9. С. 39–46; Гриф секретности снят. С. 391. Число пленных венгерских солдат составляло, по разным оценкам, примерно от 425 тыс. до примерно 600 тыс. человек (Комнин А. Полмиллиона венгров и полвека молчания // НГ Ex libris, 7 июля 2005).


[Закрыть]. В этом случае около 456 тыс. пропавших без вести на Востоке до конца 1944 года следует отнести к погибшим. На других театрах войны из 610 тыс. пропавших без вести до конца 1944 года военнослужащих сухопутных сил около 290 тыс. могут быть отнесены к числу убитых. Это дает число погибших в сухопутных силах с начала войны и до конца 1944 года в 2496 тыс. человек. В ВМФ из числа пропавших без вести мы условно девять десятых относим к погибшим морякам, затонувшим вместе со своими кораблями. В этом случае общее число погибших до конца 1944 года во флоте можно оценить в 150 тыс. человек. В ВВС мы условно принимаем, что половина пропавших без вести может быть отнесена к погибшим, а другая половина – к пленным, тогда общее число погибших в германской авиации до конца 1944 года можно оценить в 229 тыс. человек. В период с 1 января по 30 апреля 1945 года всех, пропавших без вести в ВВС и ВМФ, мы условно относим к числу пленных. Потери убитыми в мае 1945 года мы оцениваем в 10 тыс. человек, главным образом из состава сухопутных сил. Тогда общее число погибших в сухопутных силах следует оценить в 2756 тыс., в ВМФ – в 155 тыс. и в ВВС – в 239 тыс. человек, а для вермахта в целом (вместе с войсками СС) – в 3,15 млн человек. Потери пленными до конца апреля 1945 года оцениваются в 1854 тыс. для сухопутных сил, 15 тыс. для ВМФ и 81 тыс. для ВВС.

В период с 1 января по 30 апреля 1945 года из 1 млн пленных из состава сухопутных сил 615 тыс. было взято на Западном фронте (290 тыс. – в январе – марте и 325 тыс. – в апреле в Рурском котле) [116]116
  Эрман Дж. Большая стратегия: Октябрь 1944 – август 1945. Пер. с англ. М., 1958. С. 119, 121.


[Закрыть], число пленных в Италии можно оценить в 10 тыс., остальные 375 тыс. пленных были взяты на Восточном фронте. На долю Восточного фронта в этот период мы также относим половину пленных из состава флота и одну треть пленных из состава ВВС – всего около 5 тыс. человек.

В советских лагерях для пленных германских военнослужащих и их союзников смертность в годы войны также была чрезвычайно велика, прежде всего из-за недостатка продовольствия, которого остро не хватало как для Красной Армии, так и для мирного населения. И это при том, что пленных в СССР вплоть до 1945 года было на порядок меньше, чем в Германии. Существовавший в Советском Союзе паек для военнопленных в 1942–1943 годах не обеспечивал энергетического минимума даже для неработающих пленных. С начала войны и до 1 мая 1943 года в СССР из 292 630 учтенных пленных умерло 196 944 человек, или 67,3 %, что было даже выше, чем смертность советских пленных в немецких лагерях. А корректно сравнивать именно эти показатели, поскольку репатриация пленных для Германии была невозможна. К тому же в Германии уже имелись миллионы французских и польских пленных. Только к концу 1944 года нормы питания военнопленных в СССР достигли физиологического минимума, но и он часто не достигался из-за хищений и нехватки продовольствия. Нормы снова резко упали в 1946 году в связи с постигшим страну голодом[117]117
  См.: Сидоров С. Г. Организация питания военнопленных в СССР в 1941–1955 гг. // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4: История. Философия. Вып. 1. 1996. С. 71–82; Сидоров С. Г. Продовольственное обеспечение военнопленных в СССР в 1941–1955 гг. // Сталинградская битва в истории России. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского госуниверситета, 1997. С. 85–105.


[Закрыть]. Известно, например, что из примерно 110 тыс. немцев, взятых в плен под Сталинградом, домой из плена вернулось только 5 тыс. человек, или 2,6 % всех пленных[118]118
  Оверманс Р. Другой лик войны: жизнь и гибель 6-й армии // Сталинград: Событие. Воздействие. Символ /Под ред. Юргена Фёрстера. Пер. с нем. М.: Прогресс-Академия, 1994. С. 469, табл. 3.


[Закрыть].

После завершения войны смертность пленных в СССР упала за счет того, что слабых и больных пленных репатриировали в первую очередь. Всего в советском плену побывало 2 733 739 бывших военнослужащих германской армии. Среди них – 2388,4 тыс. немцев, 156,7 тыс. австрийцев, 70,0 тыс. чехов и словаков, 23,1 тыс. французов, 21,8 тыс. выходцев из Югославии, 60,3 тыс. поляков, 4,7 тыс. голландцев, 2,0 тыс. выходцев из Бельгии, 1,7 тыс. выходцев из Люксембурга, а также 452 испанца, 456 датчан, 101 норвежец и около 4,0 тыс. представителей других национальностей. Из них умерло 381 067 человек, или 13,9 % пленных. Среди немцев число умерших было 356,7 тыс., а среди австрийцев – 10,9 тыс. человек[119]119
  Россия и СССР в войнах XX века. С. 512, табл. 198.


[Закрыть]. Кроме того, было захвачено более 220 тыс. военнослужащих германской армии из числа бывших советских граждан. Речь идет о служивших в качестве вспомогательного персонала «Хи-Ви» («добровольных помощников») в немецких частях[120]120
  Там же. С. 511.


[Закрыть]. В это число, очевидно, входят также до 40 тыс. бойцов РОА и до 50 тыс. членов казачьих формирований. Кроме того, несколько сот тысяч немецких пленных было отпущено из плена в Германии вскоре после пленения без постановки на учет в качестве пленных. Их число можно приблизительно оценить, вычтя из приводимой Г.Ф. Кривошеевым цифры в 3576,3 тыс. попавших в плен германских военнослужащих[121]121
  Там же. С. 515, табл. 201.


[Закрыть] 220 тыс. хи-ви и других советских граждан, а также 2733,7 тыс. военнопленных, попавших в лагеря. Получается 622,6 тыс. человек. Всего в плен попало около 11,6 млн военнослужащих германской армии, в том числе около 8 млн – на Западе[122]122
  Эрлихман В.В. Потери народонаселения в XX веке. Справочник. М.: Русская панорама, 2004. С. 134–135.


[Закрыть]. С учетом данных о числе погибших в советском плену количество военнопленных, умерших в плену на Западе, можно приблизительно определить в 350 тыс. человек. Всего же в войне погибло, по нашей оценке, около 3950 тыс. военнослужащих вермахта, включая сюда также австрийцев, чехов, поляков, латышей, эстонцев и других граждан СССР и иных стран, служивших в германских вооруженных силах. Эта оценка практически совпадает с оценкой Б. Мюллера-Гиллебранда – 4 млн погибших[123]123
  Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 340.


[Закрыть].

Общее число погибших в составе германских вооруженных сил, включая люфтваффе и ВМФ, можно оценить в 4 млн человек, из них около 0,8 млн согласно оценке немецкой службы розыска приходится на умерших в плену. Из этого числа, по нашей оценке, на Востоке погибло около 2,6 млн германских военнослужащих, из которых около 100 тыс. пришлось на люфтваффе и флот[124]124
  Оценка по: Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 323–344. Подробнее см.: Sokolov B.V. The Cost of War: Human Losses for the USSR and Germany, 1939–1945 // Journal of Slavic Military Studies, March 1996; Соколов Б. Тайны Второй мировой. М.: Вече, 2001, c. 247–250.


[Закрыть]. Если верны данные о гибели в советском плену 381,1 тыс. военнослужащих вермахта, общее число немецких военнослужащих, умерших в плену у западных союзников, можно оценить в 0,42 млн человек. По оценке Р. Оверманса, основанной на картотеке Германской службы розыска, в американском плену умерло 22 тыс. человек, во французском – 34 тыс. человек, в британском – 21 тыс. человек, в югославском – 11 тыс. человек и в советском – 363 343 человек. Кроме того, еще 8,1 тыс. пленных умерли в плену, но неизвестно, в каком именно[125]125
  Overmanns R. Deutsche militarische Verluste im Zweiten Weltkrieg. S. 336, Tab. 73e.


[Закрыть]. Общее число умерших в плену тогда составит 459,5 тыс., что значительно меньше, чем оценка Службы розыска, относящаяся к началу 50-х годов. Однако эти данные относятся только к тем военнослужащим, чья смерть надежно установлена, и потому могут существенно занижать число умерших в плену, особенно на Западе. Общее число германских пленных в США Оверманс оценивает в 3,1 млн человек, в Англии – в 3,64 млн человек, во Франции – в 940 тыс. человек, в СССР – в 3060 тыс. человек, в Югославии – 190 тыс. человек и в других странах в 170 тыс. человек[126]126
  Ibid., S. 286, Tab. 65.


[Закрыть].

Германский военный историк Р. Оверманс оценивает потери германских вооруженных сил во Второй мировой войне в 5,318 млн погибших, включая умерших в плену. Эта цифра нам кажется преувеличенной. Она получена следующим образом. Из имеющейся у Германской службы розыска (Deutschen Dienstelle) картотеки тех военнослужащих германских вооруженных сил, которые считались оставшимися в живых после войны, Оверманс взял репрезентативную выборку в 7619 карточек. По его оценке, всего в картотеке живых было около 15,2 млн карточек. Оверманс выяснил, что из 7619 людей, по которым он проводил исследование, 1100 человек (14,4 %), возможно, умерли в ходе войны или в плену, поскольку не было никаких сведений, что они были живы. Эти люди были признаны умершими по суду или по решению органов власти. Распространив данную пропорцию на всю совокупность, Оверманс пришел к заключению, что примерно 2,2 млн человек из числа тех военнослужащих, которые числились пережившими войну, в действительности должны быть включены в категорию умерших в ходе войны, включая в это понятие и послевоенный плен. К этим 1100 карточкам Оверманс добавил 3051 карточку из картотеки, так сказать, «надежно погибших», т. е. тех военнослужащих, чья смерть была подтверждена либо боевыми донесениями, либо свидетельствами очевидцев. Характерно, что Оверманс не указывает, что среди исследованных им 10 670 карточек ему попадались женщины.

По оценке Оверманса, в этой картотеке насчитывается около 3,1 млн карточек и, за редким исключением, отсутствует двойной счет. На основе этой выборки он определил структуру погибших по годам призыва, годам гибели, театрам боевых действий, годам рождения и регионам призыва, а также по видам вооруженных сил. Вероятный повторный счет среди живых (возможно, примерно равный повторному призыву в конце войны ранее демобилизованных) Оверманс не стал исключать из картотеки и оперировал с общей оценкой мобилизованных в 18,2 млн человек. При этом разбивку по годам рождения, а также по регионам призыва он сделал только для военнослужащих сухопутных войск, люфтваффе и флота, исключив войска СС, среди которых было много иностранцев. Численность войск СС Оверманс оценил в 900 тыс. человек. Заметим, что двойной счет мог быть и среди «надежно погибших» 3,1 млн человек, но Оверманс считает его в этой последней категории пренебрежимо малым. Фактически Оверманс не проследил судьбу каждого из изученных им 1100 «условно убитых», т. е. не смог выяснить времени, места и обстоятельств их смерти. Исследование этого вопроса, очевидно, требует времени, выходящего за пределы жизни одного исследователя, а в ряде случаев задача оказывается принципиально невыполнимой. Поэтому Оверманс, очевидно, установил лишь отсутствие в доступных ему картотеках фактов, указывающих на то, что этот человек был жив после войны, однако данного обстоятельства, на наш взгляд, недостаточно, чтобы безоговорочно относить таких людей к погибшим.