Текст книги "Дюна: Дом Атрейдесов"

Многие элементы Империи считают, что именно они обладают наибольшей властью в ней: Космическая Гильдия с ее монополией на межзвездные перевозки; ОСПЧТ с ее экономической удавкой; Бене Гессерит с его тайнами; ментаты с их умением контролировать процессы мышления; Дом Коррино с его Троном; Великие и Малые Дома Совета Земель с их держаниями. Горе нам, если в один прекрасный день кто-нибудь из них решит доказать это на практике.

Граф Хазимир Фенринг. Донесения с Арракиса

У Лето не оказалось и часа на то, чтобы отдохнуть и освоиться в новых апартаментах Гран-Пале.

– Прости, что помешал, – проговорил Ромбур, через раздвижную дверь пятясь в коридор с хрустальными стенами, – но этого ты никак не можешь пропустить. Для постройки лайнера требуются месяцы и месяцы. Дай знать, как только ты будешь готов идти на наблюдательную палубу.

Взбудораженный, но милостиво предоставленный самому себе хоть на несколько мгновений, Лето начал рыться в багаже, одновременно осматривая комнату и бормоча при этом проклятия. Взглянув на аккуратно сложенные пожитки, которых было намного больше, чем ему могло когда-нибудь понадобиться (включая всякие безделушки, пакет писем от матери и даже Оранжевую Католическую Библию, стихи из которой он обещал матери ежедневно читать на ночь).

Он ошарашенно уставился на чемоданы, лихорадочно размышляя, сколько времени ему потребуется, чтобы ощутить себя здесь как дома – целый год продлится разлука с Каладаном, – и решил пока ничего не трогать. Для всего этого найдется время и позже; ведь впереди целый год. Год на Иксе.

Ум его утомился после путешествия, и Лето все еще был в смятении от ощущения громадной тяжести, нависшей над этим странным подземным городом. Лето стянул с себя удобную рубашку и снова растянулся на постели. Едва он успел пощупать матрац и взбить подушку, как в дверь снова постучали.

– Пошли, Лето! Поторопись! Одевайся, и нам… э… надо поймать транспорт.

На ходу попадая в левый рукав куртки, Лето бросился вслед за Ромбуром в холл.

Пневмотранспорт понес их вверх, пролетая между вышерасположенными зданиями, а потом направился к предместьям подземного города. В конце концов они оказались на вторичном уровне между наблюдательными куполами. Выйдя из кабины, Ромбур начал проталкиваться сквозь толпу, собравшуюся на балконах и возле широких окон. Схватив Лето за рукав, Ромбур буквально протащил его мимо гвардейцев Верниуса и собравшихся зрителей. Лицо принца горело, он поминутно спрашивал у каждого встречного:

– Который теперь час? Все уже произошло?

– Еще нет. Осталось еще десять минут.

– Навигатор только едет сюда. Вот сейчас его контейнер проследовал защитное поле.

Бормоча благодарности и извинения, Ромбур вел своего вконец смутившегося спутника к широкому застекленному окну в наклонной стене наблюдательной галереи.

В противоположном конце этого внушительного помещения раскрылась раздвижная дверь, и толпа расступилась, чтобы пропустить двух темноволосых молодых людей, на первый взгляд идентичных близнецов, которые были эскортом сестры Ромбура Кайлеи. Юноши буквально лопались от гордости за такой почет. За то время, что Лето не видел ее, Кайлея успела переодеться в другой наряд – менее вычурный, но не менее красивый. Казалось, близнецы пьяны от присутствия девушки, а Кайлея наслаждалась их раболепным вниманием. Она милостиво улыбалась юношам, ведя их к удобному месту у наблюдательного окна.

Ромбур подвел Лето к сестре и ее эскорту и погрузился в созерцание происходящего. Принца явно больше интересовало происходящее действо, чем толпа зрителей. Оглядев собравшихся, Лето пришел к выводу, что все они – важные чиновники разных рангов. Он машинально стал смотреть вниз, все еще переживая свое присутствие здесь как утрату.

Огромное замкнутое пространство по мере удаления исполинской воронкой суживалось в точке, где соединялись пол и потолок этого подземного царства. Внизу Лето увидел готовый настоящий лайнер, размером со средний астероид, похожий на корабль, перенесший его самого с Каладана на Икс.

– Это самое большое… э-э… производственное помещение на Иксе, – сказал Ромбур. – Именно здесь расположен завод, единственный в Империи, площадь которого позволяет разместить на ней целый межзвездный лайнер Гильдии. Все другие используют сухие доки в космосе. Здесь же, в полностью земной обстановке, безопасность и эффективность производства дают наилучшее соотношение цена – качество.

Новый сверкающий корабль занимал все пространство подземного каньона. На ближней стороне корпуса, в хвостовой его части сияло декоративное оперение. На фюзеляже красовался пурпурно-медный герб Икса, искусно вписанный в белую эмблему Гильдии, символизирующую бесконечность, знак которой окружал выпуклый картуш.

Построенный глубоко под землей космический корабль покоился на механических подвесках, поднимавших огромный корпус так высоко, что под ним могли свободно проезжать транспортеры с деталями. Рабочие-субоиды сновали под фюзеляжем, выполняя свою рутинную работу. Команды рабочих осматривали корабль, готовя его к полету, а вокруг производственной зоны плясали прямые лучи света, лучи силового поля, сквозь которое к кораблю не смог бы подобраться никакой незваный гость.

Подъемные краны и подвесные системы выглядели как крошечные букашки на огромном теле космического лайнера, однако большая часть машин неторопливо сползала с пологих бортов гигантского судна. Перед запуском? Лето, глядя на корабль, не мог поверить, что это вообще возможно. Тысячи рабочих невероятно медленно перемещались внизу, убирая оборудование и готовя невероятное судно к отбытию.

Гул толпы, собравшейся в галерее для гостей, резко усилился, и Лето почувствовал, что сейчас что-то произойдет. Он пригляделся к изображениям на многочисленных экранах. От этого зрелища мальчик почти утратил дар речи.

– Но как вы выведете его отсюда? Корабль таких невероятных размеров? Здесь же потолок – целая гора, да и стены…

Один из близнецов, которые как завороженные наблюдали за действом, с самодовольной улыбкой посмотрел на Лето:

– Подожди, и ты все увидишь.

У обоих молодых людей были широко расставленные глаза на круглых лицах, пытливый взгляд, густые брови; они были на несколько лет старше Лето. Бледность кожи была неизбежным следствием жизни в подземелье.

Стоявшая между близнецами Кайлея откашлялась и окликнула брата.

– Ромбур! – произнесла она, переведя взгляд с близнецов на Лето. – Ты забыл о хороших манерах.

Ромбур сразу вспомнил о своих обязанностях.

– О да! Это Лето Атрейдес, наследник Дома Атрейдесов с Каладана. А эти двое – К’тэр и Д’мурр Пилру. Их отец посол Икса в Кайтэйне, а мать – банкир Гильдии. Они живут в одном из флигелей Гран-Пале, так что вы вполне можете видеться.

Молодые люди разом поклонились и, как показалось Лето, придвинулись ближе к Кайлее.

– Мы готовимся к сдаче экзаменов в Гильдии, – сказал один из близнецов, К’тэр. – Экзамены начнутся через несколько месяцев. Надеемся, что скоро мы сможем водить корабли, подобные этому.

Он повернул голову в сторону огромного судна. Кайлея встревоженно посмотрела на близнецов. Ее явно не вдохновляло их желание стать навигаторами.

Лето был растроган искрами восторга, сверкнувшими в глубоко посаженных карих глазах молодого человека. Второй брат был менее общительным, и казалось, заинтересован только тем, что происходило внизу.

– Вот появилась камера навигатора, – сказал Д’мурр.

Внизу появился массивный черный бак, плывущий на промышленной подвеске к кораблю по предварительно освобожденному пути. По традиции гильд-навигаторы скрывали от посторонних свою внешность, прячась в густых облаках испарений пряности. По всеобщему убеждению, для того, чтобы стать навигатором, надо было полностью трансформироваться. Считалось, что навигаторы поднимаются по эволюционной лестнице выше обычных людей. Члены Гильдии предпочитали не подтверждать, но и не опровергать эти убеждения.

– Я ничего не могу разглядеть, – пожаловался К’тэр.

– Да, но навигатор там, я это чувствую. – Д’мурр так стремительно подался вперед, словно хотел пролететь сквозь метастекло наблюдательной галереи. Близнецы совершенно забыли о присутствии Кайлеи, увлекшись зрелищем пуска корабля, и девушке ничего не оставалось, как обратить внимание на Лето, который не мог оторваться от сверкающих изумрудных глаз Кайлеи.

Ромбур жестом указал на сцену, развертывающуюся внизу, продолжив свой скорый комментарий:

– Мой отец очень волнуется по поводу новых усиленных большегрузных кораблей. Я не знаю, изучал ли ты историю своего рода, но первоначально… э-э… лайнеры изготовляли на заводах Ришезов. Ришезы и Иксианцы конкурировали друг с другом за контракты Гильдии, но постепенно мы взяли верх, вложив в производство все силы нашего общества: государственные субсидии, подписку, повышение налогов, все, что для этого потребовалось. Мы на Иксе ничего не делаем наполовину.

– Я слышал, что вы также непревзойденные мастера промышленного шпионажа и спекуляции патентами, – сказал Лето, вспомнив то, что говорила ему об Иксе мать.

– Это ложь, которую распространяют завидующие нам Дома. – Ромбур покачал головой. – Клянусь адом Вермилиона, мы не крадем патенты или идеи – мы ведем против Ришезов только технологическую войну, в которой никогда не было сделано ни единого выстрела. Но при этом мы наносим им такие смертельные удары, которые не могли бы нанести даже с помощью атомной бомбы. Поколение назад они потеряли право на управление Арракисом, и приблизительно тогда же они утратили свои позиции в технологии. Думаю, это было плохое семейное управление.

– Моя мать происходит из Дома Ришезов, – сухо произнес Лето.

Ромбур зарделся от смущения.

– О, прости, я совсем забыл. – Не зная, чем занять руки, он принялся ерошить свою и без того буйную шевелюру.

– Все нормально, мы не носим шор, – сказал Лето. – Я понимаю, о чем ты говоришь. Ришезы все еще существуют, но их существование стало намного скромнее. Слишком много бюрократии и слишком мало инноваций. Моя мать никогда не хотела, чтобы я посещал ее семью. Мне кажется, ее всегда мучили воспоминания и браком с моим отцом она хотела попытаться восстановить былое могущество рода Ришезов.

Тем временем внизу бак с таинственным навигатором вплотную приблизился к входному люку корабля. Отполированный до блеска бак исчез в громадном чреве лайнера, словно комар, проглоченный огромной рыбой.

Хотя Кайлея была моложе своего брата, девочка выглядела более рассудительной и говорила, как взрослая, вникая в суть вещей.

– Эта программа производства новых лайнеров обещает стать для нас самой прибыльной за всю историю. Этот контракт принесет нам очень много денег. Дом Верниусов будет получать двадцать пять процентов той суммы, которую удастся сэкономить Гильдии в течение первых десяти лет эксплуатации новых кораблей.

Ошеломленный Лето вспомнил мелкий бизнес Каладана: выращивание риса-пунди, разгрузка морских судов и та невероятная радость, которую жители планеты изливали на старого герцога после боя быков.

Из громкоговорителей, вмонтированных в стены огромной пещеры, оглушительно завыла сирена. Внизу, словно подхваченные магнитным полем железные опилки, субоиды в спешке покидали стены корпуса готового к вылету корабля. В окнах высоких домов-сталактитов начали мигать огоньки. Зрителей заметно прибавилось. Лето мог рассмотреть маленькие фигурки, прилипшие к стеклам окон.

Ромбур встал рядом с Лето, среди зрителей воцарилась благоговейная тишина.

– Что же будет дальше? – спросил Лето.

– Навигатор уведет отсюда корабль, – ответил К’тэр.

– Он улетит с Икса и начнет свои полеты, – добавил Д’мурр.

Лето посмотрел на монолитный каменный потолок исполинской пещеры, непроницаемый барьер из коры планеты, и понял, что это физически невозможно. В этот момент он услышал какое-то едва слышное жужжание.

– Вывести отсюда этот корабль нетрудно – э… по крайней мере не так трудно, как посадить его сюда или в такое же замкнутое пространство. На такое способны только самые опытные штурманы Гильдии.

Лето смотрел во все глаза, как, впрочем, и все остальные зрители, стремясь не упустить ни малейшей подробности диковинного чуда. На его глазах корабль начал терять свои очертания и вдруг вовсе исчез.

Воздух внутри пещеры содрогнулся от страшного удара, волна прошла в вакуум, образовавшийся на месте только что бывшего здесь огромного корпуса межзвездного корабля. Здание содрогнулось, и Лето почувствовал, что у него вот-вот лопнут барабанные перепонки.

Грот был совершенно пуст – огромное пространство без всяких следов лайнера; осталось только монтажное оборудование, да на полу и стенах пещеры были видны выгоревшие пятна.

– Ты на всю жизнь запомнишь, как навигатор управляется с кораблем, – сказал Д’мурр, видя замешательство Лето.

– Он свертывает пространство, – сказал К’тэр. – Лайнеры не проходят сквозь кору Икса. Навигатор просто улетает отсюда к месту назначения.

Некоторые зрители принялись аплодировать. Ромбур не мог скрыть удовольствия, глядя на опустевший стапель, протянувшийся на сколько хватало глаз.

– Теперь у нас есть место для строительства нового корабля!

– Простая экономика, – сказала Кайлея, с притворной застенчивостью потупив взор. – Мы не тратим времени даром.

Наложницы-рабыни, разрешенные моему отцу соглашением между Бене Гессерит и Гильдией, не могли, конечно, рожать наследников, но интриги не прекращались и угнетали своей похожестью. Мы, я, мои сестры и мать, приобрели немалую сноровку в умении избегать смерти от яда.

Принцесса Ирулан. «В доме моего отца»

Класс для учебных занятий кронпринца Шаддама, расположенный в императорском дворце, своими размерами превосходил деревню средней величины. Наследник Дома Коррино грустил возле обучающей машины, а Фенринг внимательно наблюдал за своим патроном.

– Мой отец все еще хочет, чтобы я, словно малый ребенок, сидел в классе и зубрил уроки. – Шаддам с отвращением покосился на мигающие огоньки дисплея обучающей машины. – Мне уже давно пора жениться и самому иметь наследников императорского престола.

Фенринг хмыкнул:

– Зачем? В таком случае трон может перейти к наследнику через поколение, если, не дай бог, ваш сын успеет вырасти.

Шаддаму было уже тридцать четыре года, но до получения императорской власти, казалось, была вечность. Каждый раз, когда старик выпивал свое любимое пряное пиво, тайный яд начинал свое разрушительное действие, но н’ки работает медленно, а пока его действие проявлялось только в усилении иррационального поведения императора. Стоило ради этого идти на преступление!

Не далее как сегодня утром Эльруд снова упрекнул Шаддама за нерадение в учебе.

– Учись как следует, – сказал ему отец. – Учись у Фенринга.

С самого детства Фенринг посещал занятия вместе с кронпринцем. Усердие Фенринга, впрочем, было показным. Он составлял компанию принцу только для того, чтобы проникнуть в механику придворных интриг и тайны закулисной политики. Правда, успехи Фенринга в учебе были куда лучше, чем у его августейшего товарища. Хазимир буквально пожирал любую информацию, которая могла укрепить его позиции.

Мать Фенринга, Чаола, скрытная придворная фрейлина, после смерти четвертой жены императора Хаблы уединилась в доме и жила на имперскую пенсию. Воспитывая двух сыновей и одновременно служа императрице, Чаола дала им шанс стать чем-то большим, нежели простыми слугами. Было такое впечатление, что она спланировала это заранее.

В последнее время Чаола делала вид, что не понимает, чем ее сын занят при дворе, хотя и была воспитана в Общине Сестер Бене Гессерит. Фенринг же был достаточно хитер для того, чтобы понимать, что его мать знает гораздо больше, чем ей положено по чину, и что он вряд ли знает о тех планах и селекционных схемах, в воплощении которых участвовала Чаола.

В этот миг Шаддам издал горестный стон и отвернулся от машины.

– Ну почему эта старая тварь не может просто умереть? Как бы это упростило все дело! – Слова вырвались неожиданно, и Шаддам в смятении приложил ладонь ко рту.

Фенринг прошел по длинному залу, глядя на свисавшие со стен знамена Ландсраада. Кронпринцу полагалось знать флаги и гербы всех Великих и Малых Домов, но Шаддам с трудом запоминал даже имена своих ближайших родственников.

– Терпение, мой друг. Все придет в свое время.

В одной из ниш Фенринг остановился у курящейся палочки, пахнувшей ванилью, и с наслаждением вдохнул ароматный дым.

– А пока изучай предметы, важные в деле правления. Эти сведения понадобятся тебе в самом ближайшем будущем, ахххм, да?

– Оставь наконец свое бесконечное хмыканье, Хазимир. Оно меня раздражает.

– Хммх?

– Оно раздражало меня еще в детстве и, как ты знаешь, злит до сих пор. Прекрати немедленно!

Из расположенной рядом комнаты, отделенной от класса якобы звукоизолирующим экраном, раздавались хихиканье тутора, шелест одежд, скрип кровати и сладострастный звук соприкосновения обнаженных тел. Тутор проводил день в обществе порочной, дьявольски красивой женщины, прошедшей специальную сексуальную подготовку. Шаддам отдал ей соответствующий приказ, и теперь тутор нисколько не мешал им с Фенрингом. Они могли вести свои опасные тайные разговоры, не опасаясь подсматривающих глаз и подслушивающих ушей, которыми дворец буквально кишел от подвала до крыши.

Тутор, однако, и не подозревал, что женщина эта предназначалась в подарок Эльруду для пополнения его гарема. Этот хитрый ход давал в руки Шаддаму неоспоримый козырь в отношениях с докучливым учителем. Если только император об этом узнает…

– Умение манипулировать людьми – очень важная часть науки о царствовании, – часто говорил Фенринг, прежде чем предложить эту блестящую идею. Это, во всяком случае, было вполне доступно пониманию Шаддама. Если кронпринц будет прислушиваться к моим советам, – думал Фенринг, то из него, пожалуй, выйдет хороший правитель.

На экранах обучающей машины высвечивались скучные сведения о количествах грузовых кораблей, об экспорте основных планет, появлялись голографические изображения разного рода товаров: от искусно окрашенного китового меха до иксианских звукопоглощающих тканей… Чего здесь только не было: чернильницы, проволока шиги, сказочные произведения искусства из Экази, рис-пунди и даже ослиный навоз. Вся эта премудрость лилась из машины, как из рога изобилия, словно Шаддаму надо было знать все детали. Но для чего же тогда существуют советники и эксперты?

Подойдя к принцу, Фенринг взглянул на дисплеи мониторов.

– Как ты считаешь, Шаддам, что самое важное из всего того, что существует в твоей Империи, хмм?

– Теперь ты стал моим тутором, Хазимир?

– Я всегда им был, – ответил Фенринг. – Если ты окажешься превосходным императором, то это будет благом для всего населения Империи… включая и меня.

Ритмичное скрипение кровати в соседней комнате нарушало плавность течения мыслей.

– Мир и покой – вот что самое главное, – проворчал Шаддам, отвечая на вопрос Фенринга.

Тот повернул ключ обучающей машины. В механизме что-то щелкнуло, и автомат издал долгое низкое жужжание. На экране появилось изображение ландшафта пустынной планеты. Арракис. Фенринг присел на скамью рядом с Шаддамом.

– Меланжа. Вот самая главная вещь. Без нее Империя рассыплется в прах.

Он подался вперед, и его ловкие пальцы заскользили по клавиатуре управления. На экране возникли ожившие сцены добычи пряности. Шаддам внимательно смотрел фильм о том, как гигантский песчаный червь уничтожил уборочные машины в глубинах пустыни.

– Арракис – это единственный известный источник меланжи во вселенной.

Фенринг сжал кулак и с силой ударил по столешнице из мраморного плаза.

– Но почему? Дом Коррино назначил фантастическое вознаграждение тому, кто отыщет иной источник пряности. Все исследователи Империи заняты поиском. Но почему никто до сих пор ничего не нашел? В конце концов, в Империи биллион миров, должна же эта проклятая пряность быть где-то еще!

– Биллион? – Шаддам с сомнением выпятил губы. – Хазимир, ты же знаешь, что это гипербола для черни. Я видел подсчет. В нашей Империи всего миллион планет или около того.

– Миллион, биллион, какая разница, хммх? Я считаю, что если меланжу нашли, то она существует в природе, и ее можно найти и в других местах. Ты знаешь о планетологе, которого твой отец послал на Арракис?

– Конечно, его зовут Пардот Кинес. Мы ждем от него сообщений со дня на день. С последнего сообщения прошло уже несколько недель. – Он гордо вскинул голову. – Я взял привычку прочитывать его сообщения, как только они приходят.

Из-за занавеси доносились тяжкие вздохи, иногда смех. Что-то с грохотом упало на пол. Шаддам усмехнулся. Наложница действительно знает свое дело.

Фенринг округлил свои и без того большие глаза и повернулся к машине.

– Обрати внимание, Шаддам. Пряность жизненно необходима, и, однако, все ее производство контролируется единственным Домом на единственной планете. Велика угроза, что нас загонят в бутылку с узким горлышком. Это нешуточная угроза, невзирая на имперский надзор и давление ОСПЧТ. Для того чтобы обеспечить стабильность Империи, мы должны, просто обязаны получить более надежный источник пряности. Если понадобится, то мы должны будем освоить ее синтез. Нам нужна альтернатива. – Он вперил в кронпринца свой пылающий взор. – Этот источник Пряности должен быть целиком под нашим контролем.

Шаддам наслаждался такими дискуссиями. Они были так не похожи на обычное рутинное общение с тутором.

– Ах, конечно. Альтернатива меланжи сдвинет весь баланс сил в Империи, верно?

– Именно так! Сейчас ОСПЧТ, Гильдия, Бене Гессерит, ментаты и даже Дом Коррино дерутся за производство пряности и ее распределение с единственной на всю вселенную планеты. Но если отыщется альтернатива, которая окажется исключительно в руках императорского дома, то члены вашей семьи станут истинными императорами, а не марионетками в руках других политических сил.

– Мы не марионетки, – огрызнулся Шаддам. – Даже мой выживший из ума отец.

Он тревожно посмотрел на потолок, словно опасаясь, что там могут быть видеокамеры, хотя только недавно Фенринг проверил помещение на подслушивающую аппаратуру.

– Да продлятся его дни.

– Как вам угодно, мой принц.

Фенринг произнес это, не уступая ни на миллиметр своих позиций.

– Если мы сейчас приведем в действие механизм, то вы пожнете массу выгод, когда получите трон. – Он нажал несколько клавиш на обучающей машине. – Смотри и учись!

Фенринг искусно имитировал скрипучий фальцет Эльруда. Шаддам расхохотался от такого сарказма друга.

На экране машины появились картины иксианских технических достижений, были показаны все новые изобретения и усовершенствования, сделанные за время плодотворного правления Дома Верниусов.

– Почему, как ты думаешь, иксианцы не могут применить свою технологию для того, чтобы найти альтернативу пряности? – спросил Фенринг. – Им снова и снова дается поручение проанализировать пряность и разработать способы ее получения, но они упрямо продолжают заниматься своими космическими кораблями и дурацкими изысканиями о превращении времени. Кому это вообще надо – знать точное время в любом уголке Империи? Разве есть более важная цель, чем получение пряности? Дом Верниусов – это скопище неудачников, если вас это интересует.

– Между прочим, эта обучающая машина сделана на Иксе. Новую, раздражающую меня конструкцию лайнеров тоже придумали на Иксе. То же самое касается вездехода и…

– Это не в счет, – отпарировал Фенринг. – Я не верю, что Дом Верниусов вкладывает хоть какие-то средства в поиск альтернативы пряности. Для них это отнюдь не приоритетное направление.

– Значит, отец должен дать им более твердое руководство. – Шаддам, раскрасневшись от негодования, заложил руки за спину, стараясь придать себе императорский вид. – Когда я стану императором, то позабочусь о том, чтобы люди более точно разбирались в приоритетах. Я сам лично буду приказывать делать то, что выгодно Империи и Дому Коррино.

Фенринг обошел машину с грацией лазанского тигра. Со стоявшего на столе неброского подноса он взял засахаренный финик.

– Старый Эльруд много лет назад тоже не скупился на подобные декларации, но он так и не воплотил их в жизнь. – Фенринг махнул рукой. – О, в начале своего правления он тоже просил иксианцев обратить самое пристальное внимание на пряность. Он сулил райское наслаждение любому ученому, который сможет найти хотя бы сырье для пряности на какой-нибудь не обозначенной на картах планете.

Он бросил в рот финик, облизал длинные пальцы и с удовольствием проглотил сладкий нежный плод.

– И что из этого вышло? Ничего.

– Значит, отцу надо было увеличить сумму вознаграждения, – произнес Шаддам. – Не слишком-то он старается.

Некоторое время Фенринг внимательно изучал свои аккуратно подстриженные ногти, потом поднял огромные глаза и посмотрел в лицо Шаддаму.

– Но может быть, старый Эльруд Девятый сознательно не рассматривает все возможные альтернативы?

– Он, конечно, слабоумный, но не настолько. Зачем ему так поступать?

– Предположим, что кто-то предложит тебе использовать например, Бене Тлейлаксу? Как единственно возможное решение. – Фенринг прижался к каменной колонне, наблюдая за реакцией Шаддама.

Лицо кронпринца сморщилось от отвращения.

– Поганые Тлейлаксу! Зачем кому бы то ни было работать с ними?

– Потому что они могут дать ответ, который мы ищем.

– Ты, должно быть, шутишь. Кто поверит в то, что говорят Тлейлаксы?

Принц представил себе людей с серой кожей, сальными волосами, крошечными носиками, низкорослых, с глазками-пуговичками и острыми мышиными зубами. Они держались обособленно, сами вырыв себе ямку, в которой их общество отгородилось от остального мира на своих родовых исконных планетах.

Однако стоило признать, что тлейлаксы были настоящими волшебниками в генетике, сознательно применявшими неортодоксальные и отвратительные методы в работе с живым и мертвым материалом. В своих таинственных чанах с аксолотлями они могли выращивать клоны живых клеток и изготавливать гхола из мертвой плоти. Тлейлаксы были окружены скользкой, переменчивой аурой. Как можно принимать их всерьез?

– Подумай над этим, Шаддам. Разве тлейлаксы не мастера в органической химии и клеточных механизмах, хммхх? – Фенринг шмыгнул носом. – У меня есть своя сеть осведомителей, и через них я узнал, что тлейлаксы, несмотря на отвращение, которое мы к ним испытываем, сумели разработать совершенно новые технологии. Я и сам обладаю определенными навыками, ты знаешь об этом, и я убежден, что эта технология может позволить синтезировать меланжу… это будет наш собственный источник пряности. – Он остановил свои яркие птичьи глаза на лице Шаддама. – Или это ты не желаешь рассмотреть все возможные альтернативы, что позволит твоему отцу перехватить у тебя инициативу?

Шаддам скривился, помедлив с ответом. Сейчас он с гораздо большим удовольствием поиграл бы в мяч. Ему действительно не хотелось думать об этих похожих, на гномов людей; тлейлаксы – религиозные фанатики, отличались невероятной скрытностью и никогда не приглашали на свои планеты гостей. Не обращая ни малейшего внимания на то, как к ним относятся остальные подданные Империи, тлейлаксы рассылали везде своих представителей, которые на самом высшем уровне заключали сделки на поставки самых совершенных биоинженерных продуктов. Ходили слухи, что ни один чужестранец никогда не видел женщин Тлейлаксу. Никогда. Должно быть, они дико красивы или отвратительно безобразны.

Видя, что кронпринц вздрогнул, Фенринг выставил вперед палец.

– Шаддам, не попадайся в ту ловушку, в которую угодил твой отец. Как твой друг и советник, я должен принимать во внимание всякие, в том числе и скрытые, возможности, ххммх? Оставь сантименты и представь себе плоды победы, если это сработает – победы над Ландсраадом, Гильдией, ОСПЧТ. Тебе удастся подчинить и призвать к порядку Дом Харконненов. Как это будет забавно, когда окажется, что все те нити, с помощью которых они управляют Арракисом, доставшимся им ценой борьбы с Ришезами, окажутся никому не нужными.

Фенринг заговорил тихим голосом, призвав на помощь всю свою способность апеллировать к разуму.

– Какая разница, что нам придется иметь дело с Тлейлаксу? Ведь в случае успеха мы сломаем монополию на пряность и овладеем независимым ее источником. Так не стоит ли игра свеч?

Шаддам задумчиво посмотрел на друга, повернувшись спиной к обучающей машине.

– Ты в этом уверен?

– Нет, не уверен, – огрызнулся Фенринг. – Никогда нельзя быть уверенным до того, как дело не сделано. Но мы должны по крайней мере принять во внимание эту идею, дать себе шанс. Если мы не сделаем этого, то это сделает кто-то другой, пусть даже не сразу. Может быть, сами тлейлаксы. Нам надо сделать это ради нашего выживания.

– Что будет, если о наших планах узнает мой отец? – спросил Шаддам. – Ему наверняка не понравится такая идея.

Старый император никогда не умел думать самостоятельно, и тем более не мог делать это теперь, когда под действием яда Фенринга его мозг постепенно превращался в окаменелость. Император всегда был склонной к патетике пешкой, которой легко управляли самые разнообразные политические силы. Возможно, старый стервятник заключил с Харконненами тайную сделку, по которой они получали право разрабатывать месторождения пряности на Арракисе. Нет ничего удивительного, что молодой и энергичный барон Харконнен сумел обвести вокруг пальца престарелого императора. Харконнены были известны своими несметными богатствами, да и средств влияния в их распоряжении было в избытке.

Было бы очень неплохо поставить их на колени.

Фенринг упер руки в бедра.

– Я могу воплотить все это в жизнь, Шаддам. У меня есть связи. Я могу привезти сюда представителя Бене Тлейлаксу, причем об этом никто не узнает. Этот представитель доложит о нашем деле императору, и если его не примут, то мы найдем, кто в действительности управляет троном… следы не успеют стереться, хммх. Ну так что, мне можно приниматься за дело?

Кронпринц обернулся в сторону машины, которая, словно полоумный маньяк, продолжала инструктировать несуществующего ученика.

– Да-да, конечно, – проговорил он нетерпеливо. Решение было наконец принято. – Не будем больше терять времени, и перестань шмыгать носом.

– Мне потребуется некоторое время, чтобы все приготовить, но вложения себя оправдают.

Из соседней комнаты донесся протяжный высокий стон: потом раздался визг, полный неимоверного экстаза. Визг становился все выше и громче. Казалось, стены дворца вот-вот рухнут.

– Должно быть, наш тутор научился ублажать эту девчонку, – сказал Шаддам с кривой ухмылкой. – Или она просто разыгрывает такую страсть.