Текст книги "Долгие сумерки земли [Теплица]"

III

Обратный путь проходил спокойно. Лили-йо и Флор неспеша возвращались к себе в Средний Ярус. Лили-йо не торопилась: ведь по прибытии придётся разделить группу, а этого не хотелось. Она старалась скрыть свои невесёлые мысли.

– Скоро для нас наступит время Уйти, как Ушла Клэт, – сказала она Флор.

– Так будет, – ответила женщина, и Лили-йо знала: других слов она не услышит. Ей и самой не хотелось говорить на эту тему: души человеческие огрубели за последнее время, ибо их окружала очень суровая жизнь.

Группа встретила женщин молчанием. Лили-йо устало махнула рукой в знак приветствия и ушла в свой домик-орех. Через некоторое время Джури и Айвин принесли ей поесть, оставив все у порога, ибо входить в дом Старшей Женщины запрещено. Поев и выспавшись, она вылезла из ореха и собрала взрослых и детей.

– Быстрее, – крикнула она Харису, который и не думал торопиться.

Почему он вёл себя так? Ведь он знал о благосклонном отношении Лили-йо к нему. Почему добытое е трудом было таким дорогим? Почему то, что дорого, приходится добывать с трудом? Думая так, Лили-йо на какое-то мгновенье забыла об осторожности. И, словно почувствовав это, из-за дерева вывалился длинный зелёный язык. Он развернулся и, зависнув на секунду в воздухе, обмотался вокруг талии Лили-йо, прижав её руки к бокам. Она закричала и яростно забила ногами, досадуя на свою неосторожность.

Харис выхватил нож и с силой метнул его. Просвистев в воздухе, оружие пробило язык, пригвоздив его к дереву. Не медля ни секунды, Харис бросился к Лили-йо. За ним устремились Даф и Джури, а Флор тем временем отвела детей в безопасное место. В агонии язык ослабил свой захват.

Что-то сильно колотило по противоположной стороне ствола. Казалось, под ударами дрожит весь лес. Лили-йо засвистела, и сразу же у неё над головой появились два дамблера. Уцепившись за них, она вырвалась из зелёных колец и опустилась на ветку. Рядом корчился от боли раненый язык. Четыре человека приготовили оружие, собираясь покончить с хозяином извивающегося перед ними языка, чьи удары раскачивали дерево. Осторожно пробираясь вдоль ствола, они увидели огромный перекошенный рот.

Немигающим взглядом своего единственного глаза с перепончатым зрачком на них смотрел уилтмилт. Со страшной силой, пенясь и изгибаясь, он обрушивался на ствол дерева. Люди и раньше встречали уилтмилта, но при виде этого они задрожали. Забравшись на такую высоту, уилтмилт оставался в несколько раз толще ствола. При необходимости он мог вытянуться до Верхнего Яруса, но удлиняющееся тело становилось тоньше. Как отвратительный попрыгунчик, растение прыгало в поисках пищи, безрукое и безмозглое, передвигаясь по лесу на широких и мощных ногах.

– Пригвоздите его! – закричала Лили-йо. – Не дайте чудовищу оторваться и уйти!

Во многих местах, так, на всякий случай, люди оборудовали тайники, где прятали острые колья. Этим оружием они и стали пронзать язык, со свистом рассекающий воздух у них над головами, стараясь пригвоздить его к дереву. В конце концов довольно длинный кусок языка оказался намертво прихваченным к дереву.

– А теперь мы должны уходить, – сказала Лили-йо.

Человек не мог убить уилтмилта. Жизненно важные органы растения находились далеко внизу и оставались недосягаемы. Однако громкий шум уже привлёк внимание растительных хищников: тинпинов, райпланов, трапперов, гаргойлов и других неразумных обитателей Среднего Яруса. Они разорвут неподвижного уилтмилта на части, если поблизости окажется человек… Поэтому группа быстро исчезла за плотным зелёным занавесом из листьев.

Внутри у Лили-йо все кипело от злости. Ведь именно она во всем виновата. Будь она внимательнее и осторожнее, её бы не схватил неповоротливый уилтмилт. Лили-йо не давала покоя мысль о том, что она плохой лидер. Теперь им предстояло второй раз подниматься на Верхний Ярус. А ведь можно было все сделать сразу. Возьми она всю группу с собой, когда они с Флор шли хоронить тотем Клэт, и не нужно было бы сейчас вновь преодолевать этот полный опасностей путь. Ну почему она тогда не подумала об этом?

Она хлопнула в ладоши, призывая к вниманию. На неё преданно смотрели шестнадцать пар глаз. От осознания того, насколько сильно эти люди верят в неё, она ещё больше разозлилась на себя.

– Мы, взрослые, стареем, – сказала она, – Мы становимся глупыми. Я стала глупой настолько, что меня поймал медлительный уилтмилт. Я не могу вести вас. Для взрослых пришло время Уйти и вернуться к богам, сотворившим нас. Дети создадут новую группу, которую поведёт Той. К тому времени, когда ты действительно станешь Старшей Женщиной, Грэн, а затем и Вегги, будут уже взрослыми и смогут принести вам детей. Береги мальчиков. Не дай им погибнуть в зелени, иначе вымрет твоя группа. Умри сама, но не дай вымереть группе.

Лили-йо никогда так длинно не говорила. Некоторые не поняли её речь. Зачем рассуждать о чьей-то смерти в зелени? В зелени погибали, но ничто не может изменить заведённый порядок. Жизнь есть жизнь, и разговорами её не изменить.

Девочка Май весело сказала:

– Когда мы останемся сами, мы сможем делать всё, что захотим.

Флор шлёпнула её по уху.

– Сначала ты проделаешь трудный путь к Верхнему Ярусу.

Лили-йо распределила места в колонне: кому – вести, кому – замыкать. Люди молчали, и только Грэн негромко сказал:

– Теперь Лили-йо накажет всех нас за свою ошибку.

Вокруг них шумел лес: зелёные твари спешили урвать свой кусок уилтмилта.

– Подъем будет трудным. Поторопитесь, – Лили-йо окинула группу взглядом, посмотрев на Грэна с особой злостью.

– Зачем лезть, – не удержался он, хоть и почувствовал её неприязнь. – При помощи дамблеров мы легко долетим до Верхнего Яруса.

Он ещё не понимал, что летящий в воздухе человек более уязвим, чем человек, защищённый стволом дерева: в случае нападения всегда можно укрыться за выступом коры.

– Пока я веду, ты – идёшь, – сказала Лили-йо. – Ты слишком много разговариваешь.

Но она не могла ударить Грэна. Ведь он был мальчик. Табу. Они забрали свои тотемы. Торжественного прощания со старым домом не последовало. Заложив тотемы за пояс, они взяли в руки своё оружие – самые острые и прочные шипы, какие удалось найти, и побежали за Лили-йо. Прочь от раздираемого на части уилтмилта, прочь от своего прошлого.

Им предстоял очень долгий путь на Верхний Ярус: дети замедляли продвижение. Хотя люди научились преодолевать различные препятствия, с усталостью, заполнившей руки и ноги, они бороться не могли. На полпути к Верхнему Ярусу они устроили привал, укрывшись в тени фаззипазла, красивого, но бесформенного грибка. Он слегка напоминал неттльмос, только несколько крупнее., зато не причинял вреда людям. Тем не менее при их приближении он зашевелил ядовитыми пестиками с явным отвращением. Фаззипазл питался только растениями. Группа забралась вовнутрь, и все заснули. Их покой охраняли зелёные и жёлтые стебельки.

Первым, почувствовав опасность, проснулся Харис. Он приподнялся и толкнул Джури. Ему не хотелось вставать; кроме того, в его обязанности входило держаться подальше от опасности. Джури села. И вдруг, издав пронзительный крик, она бросилась к детям.

Внутри грибка находились четыре крылатых существа. Они схватили мальчика Вегги и девочку Байн, заткнули им рты и связали их так быстро, что дети даже толком не успели проснуться.

На вопль Джури крылатые обернулись. Это были флайманы.

Чем-то они напоминали людей: одна голова, длинные и крепкие руки, короткие ноги и сильные пальцы на руках и ногах. Лишь вместо гладкой зелёной кожи, как у человека, их тела покрывало какое-то грубое вещество, отливающее черным и лиловым оттенками. Большие крылья, похожие на крылья вегбёрда, начинались на запястьях и заканчивались на лодыжках. На их умных резко очерченных лицах сверкали глаза.

Увидев приближающихся людей, флайманы схватили двух связанных детей и сквозь стебельки фаззипазла беспрепятственно бросились к краю ветви, чтобы спрыгнуть с неё.

Флайманы были достойными противниками. Люди видели их редко, но тем не менее очень боялись. Они всегда нападали внезапно. И хотя флайманы убивали только, когда вынуждали обстоятельства, защищая свою жизнь, они похищали детей, а это считалось ещё более тяжким преступлением. Поймать их практически невозможно. Летали флайманы не очень хорошо, зато на своих планёрах стремительно уходили от преследования.

Джури неслась вперёд изо всех сил. Рядом бежала Айвин. Она схватила одного флаймана за лодыжку, как раз в том месте, где крыло соединяется с ногой, и крепко вцепилась в неё. Флайман качнулся, потерял равновесие, и, стараясь освободить ногу, развернулся, выпустив Вегги. Его напарник, теперь уже в одиночку державший мальчика, остановился и выхватил нож, приготовившись защищать свою жизнь.

Айвин яростно бросилась на него. Мать Вегги, она не даст унести его. Нож флаймана пронзил её насквозь, и она упала с ветви, даже не вскрикнув. В следующую секунду внизу все ожило: трэпперы уже дрались за свою добычу.

Отброшенный назад в столкновении с Айвин, флайман отпустил Вегги. Оставив своего спутника в одиночку сражаться с Джури, он расправил крылья и, тяжело оттолкнувшись, полетел вслед за первой парой, которая уже скрылась в зелёных зарослях, унося с собой Байн.

Вся группа уже выбралась из своего временного пристанища. Лили-йо молча развязала Вегги. Ребёнок не плакал, ведь он был мальчиком. А тем временем Харис поспешил на помощь Джури, молчаливо сражавшейся е флайманом. Выхватив нож, он опустился на колени.

– Не убивайте меня! Позвольте мне уйти! – закричал флайман.

Он издавал хриплые звуки, и люди с трудом различали слова. Один его вид вызвал у Хариса прилив жестокости. Оскалив зубы, он со всей силой четыре раза ударил флаймана ножом в живот.

Тяжело дыша, Джури поднялась. Схватка измотала её, и она оперлась о плечо Флор.

– Я старею, – порывисто прошептала она. – Раньше для меня не составляло труда убить флаймана.

Джури с благодарностью посмотрела на Хариса. А ведь он способен не только приносить детей. Ногой она столкнула труп флаймана с ветви. Безжизненное тело, переворачиваясь в воздухе, полетело вниз.

IV

Они лежали, укрывшись большими листьями дерева уисл. Их путь подошёл к концу. Дети, впервые увидевшие Верхний Ярус, онемели от восторга.

Ещё раз Лили-йо и Флор подобрались к бёрнуну, но на сей раз им помогала и Даф. Когда прикрытые листьями стебли растения беспомощно повисли, она обрубила шесть больших прозрачных коробочек, их будущих саркофагов. Хай помогла ей перенести их в безопасное место, в то время как Лили-йо и Флор продолжали прикрывать бёрнун. Затем все укрылись под деревом уисл.

Мимо пролетала стайка папервингов, пёстрая окраска которых поражала взор, привыкший видеть только зелёное.

Один из папервингов плавно опустился на пучок сочных зелёных веток недалеко от людей. Пучок оказался дрипперлипом. Почти мгновенно папервинг утратил голубые, жёлтые, бронзовые цвета, оставшись серым, А потом он рассыпался, словно зола; из него высосали все соки.

Осторожно поднявшись, Лили-йо повела группу к ближайшей паутине траверсера. Каждый взрослый нёс свою коробочку,

Траверсеры – самые крупные из всех существ, обитающих в этом новом мире, никогда не спускались в лес. Они вили паутины в кроне деревьев Верхнего Яруса.

Выбрав подходящую паутину и не видя поблизости траверсера, Лили-йо знаком приказала опустить коробочки. Затем она обратилась к детям:

– А теперь помогите нам забраться в бёрнуны. Затем отнесёте нас к паутине и прикрепите к ней. Вот и все. Прощайте. Настал час Ухода, и мы оставляем группу в ваших руках. Вы остаётесь жить!

Той, стройная девочка, с грудью, похожей на груши, нерешительно попросила:

– Не уходи, Лили-йо, Ты нужна нам. Ты не знаешь, как нужна нам.

– Так нужно, – твёрдо вымолвила Лили-йо.

Приоткрыв одну из граней коробочки, она протиснулась в свой гроб. Остальные взрослые при помощи детей сделали то же самое. По привычке Лили-йо оглянулась, убеждаясь, что с Харисом все в порядке.

Наконец взрослые оказались в своих прозрачных камерах. И удивительная прохлада и мир снизошли на них.

Все вместе дети начали переносить гробы, время от времени посматривая на небо. Им было страшно. Они чувствовали себя беспомощными, И только мальчик Грэн, казалось, получал удовольствие, ощущая собственную независимость. И в большей степени не Той, а он руководил остальными, когда те крепили коробочки-гробницы к паутине.

Лили-йо вдохнула полной грудью. Незнакомый дурманящий запах внутри коробочки притупил её ощущения, придавая происходящему нереальный оттенок. Она разглядывала мир за стенками своего прозрачного саркофага, который висел на паутине. Рядом беспомощно раскачиваются в таких же коробочках-гробах Флор, Харис, Даф, Хай и Джури. Она заметила детей, бегущих к укрытию. Не оглядываясь, они нырнули в густую листву и исчезли.

Высоко над Верхним Ярусом завис траверсер, не опасаясь нападения врагов. Траверсеры добывали пищу на земле, процессы жизнедеятельности требовали большого притока солнечных лучей. Вот и сейчас, приняв очередную солнечную ванну, траверсер развернулся и пополз вниз.

Поблизости расположились и другие траверсеры, неподвижно висящие на своих паутинах. Время от времени один из них с шумом выпускал облако кислорода или подёргивал ногой, пытаясь стряхнуть назойливого паразита. Здесь никто никуда не спешил. Солнце принадлежало траверсерам, оно работало на них и будет работать, пока однажды не вспыхнет ещё ярче и, превращаясь в “новую звезду”, сожжёт их и себя.

Траверсер опускался на зелёные ветви, тяжело раскачиваясь на паутине. Здесь, в воздухе над деревьями, жили его враги. Враги уступали траверсерам в размерах, но компенсировали это жестокостью и сообразительностью. Их врагами являлись насекомые, представители одной из уцелевших пяти семей. Только тайгерфлай могли убить траверсера.

За прошедшие тысячелетия, с повышением уровня солнечной радиации, установилось абсолютное господство растений. Осы тоже эволюционировали. В то время, как животный мир пришёл в упадок и исчез, поглощённый океаном зелени, количество ос увеличивалось, а сами особи стали крупнее. Со временем они превратились в основных врагов паукоподобных траверсеров. Нападая роем, они обрушивались на примитивные нервные центры гигантов, парализуя их, оставляли погибать. Кроме того, тайгерфлай откладывали яйца прямо в тело своего поверженного врага, и когда из них появлялись личинки, они питались свежей мякотью растения.

Спасаясь от единственной смертельной опасности в течение многих миллионов лет, траверсеры поднимались все выше и выше в небо. И здесь, в, казалось, внешне негостеприимном мире, они достигли своего чудовищного совершенства.

Они нуждались в мощной радиации. Первые астронавты природы сумели изменить вид небосвода. Человек прекратил свою деятельность и вернулся на деревья – туда, откуда пришёл. И за освоение Космоса взялись траверсеры. Спустя много лет, когда разум, достигнув уровня своего совершенства, начал деградировать, траверсеры неразрывно соединили паутиной зелёную планету с её бывшим спутником, этим древним символом упадка и запустения.

Траверсер медленно двигался уже среди ветвей Верхнего Яруса. На его спине дыбом торчали зелёные и чёрные волоски – единственная маскировка траверсера. Пока он спускался, к ногам прицепились несколько живых существ. Спокойно всосав их внутрь и подождав, пока утихнут булькающие звуки, траверсер затих.

Из состояния дремоты его вывело жужжание. Перед его примитивными зрительными рецепторами мелькнули жёлтые и чёрные полосы. Тайгерфлай! Они обнаружили его! Траверсер рванулся, быстро и легко, словно пыльца, а не огромное, длиной в милю тело, стал уходить вверх, к спасительному вакууму.

Он уходил, обвешанный различными спорами растений, запутавшихся в паутине. Прихватил он и шесть прозрачных коробочек, в каждой из них находился потерявший сознание человек.

Пройдя несколько миль, траверсер остановился. Успокоившись, он выпустил пузырь кислорода и аккуратно прикрепил его к паутине. Щупальца его дрожали. Отдохнув ещё какое-то время, он двинулся вперёд, в открытый Космос. По мере уменьшения силы земного притяжения тело его удлинялось.

Траверсер двигался все быстрее. Прижав к телу лапы, он начал выпускать клейкую жидкость, словно прядильный станок отматывал нити паутины. Тело самостоятельно двигалось вперёд – огромное, полностью лишённое каких-либо ощущений растение медленно вращалось, обеспечивая равномерный нагрев всей поверхности.

Траверсер вошёл в полосу чудовищной радиации и наслаждался ею, ибо её воздействие составляло неотъемлемую часть его существования.

Даф пришла в себя. Она открыла глаза и посмотрела вокруг. Окружающее показалось ей бессмысленным. Она знала только одно – она Уходит. Предстояла другая жизнь, а значит, все приобретёт новый смысл. Часть стенок её коробочки покрывало что-то жёлтое, похожее на волосы и солому. Все остальное имело неясные очертания, и было непонятно: залито ли все слепящим светом или вокруг – непроглядная тьма.

Постепенно Даф начала различать и другие предметы. Особое внимание привлекло полушарие, похожее на плод и сверкающее бело-голубыми и зелёными красками. К нему вели блестящие паутины – много паутин, и все они переливались серебряным или золотым в этом сумасшедшем свете. Она продолжала разглядывать этот мир богов, хотя ничего не понимала. Яркий свет вызвал боль.

Даф теряла сознание. Тело наливалось тяжестью и немело, хотелось расслабиться и замереть. Незнакомый запах внутри коробочки становился гуще, происходящее казалось ей зловещим сном. Даф открыла рот, с трудом раздвигая челюсти, и закричала. И – не услышала собственного голоса. Она чувствовала только боль, разрывающую тело. И даже когда она вновь закрыла глаза, рот её застыл в немом крике.

Похожий на огромный мохнатый шар, траверсер плыл к Луне. Туда, где среди беспорядочно развешанной паутины замерли другие траверсеры. Здесь они обрели дом, который любили больше, чем Землю, где воздух был густым, а движения – неуклюжими. Они первыми пришли сюда, если не считать микроскопических существ, исчезнувших задолго до появления здесь траверсеров. Венцы творения, самые большие и могущественные, они наслаждались своим долгим полуденным превосходством.

Достигнув ближайшей паутины, траверсер замедлил движение и неторопливо стал опускаться на поверхность Луны.

Устраиваясь в мертвенно-бледной кроне деревьев, он цеплялся за ветки, которые с покрывающих его тело волосков срывали все принесённое с Земли: различные семена, песчаник, орехи и листья зелёных деревьев. Среди прочего мусора сорвались и упали шесть прозрачных коробочек бёрнуна.

Харис проснулся первым. Застонал от резкой боли в боках и попытался сесть. В голове гудело и он с трудом припомнил последние события. Подобрав под себя ноги, он стал на колени, упёршись спиной в стенку коробочки, и надавил. Какое-то мгновенье ничего не происходило, а затем его прозрачный саркофаг разлетелся на части и Харис вывалился из него. За время путешествия в вакууме материал стенок стал хрупким.

Состояние Хариса не позволило ему подняться и он остался лежать там, куда упал. Голова раскалывалась, а лёгкие наполнял неприятный запах. Харис с жадностью вдыхал свежий воздух, хотя поначалу он показался ему разреженным и холодным.

Через некоторое время он почувствовал себя лучше и осмотрелся.

Из ближайших зарослей к нему осторожно тянулись длинные жёлтые усики. Встревоженный, он по привычке оглянулся в поисках женщин, обязанных защитить его. Но никого не увидел. С трудом вынув из-за пояса нож, он перевернулся на бок и отбросил усики в сторону. Это был слабый противник!

При виде своего тела Харис невольно вскрикнул. Он неуверенно вскочил на ноги, рыча от отвращения. Все тело покрывали струпья. Но намного хуже выглядели руки, ребра и ноги, покрытые чем-то похожим на перья. Он поднял руки и увидел нечто вроде крыльев. Его красивое тело погибло!

Услышав звук, он обернулся и вспомнил о своих спутниках. Лили-йо с трудом выбиралась из-под обломков коробочки. Она приветливо взмахнула рукой.

К своему ужасу, Харис убедился, что женщина оказалась так же отвратительна, как и он. Более того, он вообще с трудом узнал её, настолько она походила на ненавистных флайманов.

Харис рухнул на площадку и зарыдал от страха и злости.

Слезы были чужды Лили-йо. Не обращая внимания на боль в изуродованном теле и тяжело дыша, она отправилась на поиски остальных четырех коробочек.

Первым она нашла саркофаг Флор и разбила его камнем. Лили-йо приподняла подругу, так же изменившуюся до неузнаваемости, и через некоторое время та проснулась и, с шумом вдыхая незнакомый воздух, села. Лили-йо оставила её и пошла искать остальных. Несмотря на боль, во всем теле чувствовалась какая-то лёгкость, вызывающая приятные ощущения.

Даф умерла. Даже после того, как Лили-йо разбила коробочку и позвала её, она не пошевелилась. Из её открытого рта торчал распухший язык. Даф, которая так любила жизнь и умела так хорошо петь, была мертва.

Хай тоже была мертва. Сжавшись в комочек, она лежала в своём саркофаге, треснувшем при переходе из одного мира в другой и взаправду превратившемся в гроб. Хай, родившая мальчика, стремительная, быстрая Хай умерла.

Коробочку Джури она заметила последней. Подходя к ней, Старшая Женщина разглядела за прозрачными стенками движение. А уже через минуту Джури сидела, тяжело дыша, с выражением отвращения на лице, осматривала своё тело. Джури выжила.

Пошатываясь, к женщинам подошёл Харис. В руке он держал тотем.

– Четверо! – воскликнул он. – Так нас приняли боги, или нет?

– Мы чувствуем боль – значит, мы живём, – сказала Лили-йо, – Даф и Хай погибли в зелени.

В отчаянии Харис швырнул свой тотем и наступил на него.

– Посмотри на нас! Лучше быть мёртвым! – закричал он.

– Прежде, чем мы решим, так ли это, мы поедим, – спокойно сказала Лили-йо.

Осторожно ступая, они направились к ближайшим зарослям. Флор, Лили-йо, Джури и Харис шли, поддерживая друг друга. На время все забыли, что существует табу.