Электронная библиотека » Брендон Сандерсон » » онлайн чтение - страница 11

Текст книги "Элантрис"


  • Текст добавлен: 17 апреля 2022, 21:30


Автор книги: Брендон Сандерсон


Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 12

В начале карьеры Хратен обнаружил, что с трудом терпит другие языки. Джаддет благословил фьерделл, сделав его святым языком, тогда как другие оставались оскверненными. Как же обращать тех, кто не говорит на фьерделле? Следует говорить с ними на родном языке или лучше заставить их понимать речь Фьердена? Глупо требовать от целого народа выучить новый язык прежде, чем он услышит об империи Джаддета.

Так что, когда жрецу пришлось сделать выбор между богохульством и бессрочной приостановкой планов, он предпочел богохульство. Теперь Хратен владел эйонским и дюладеном и даже немного говорил по-джиндоски. Он проповедовал учение на родном языке слушателей, хотя по-прежнему оставался недоволен этой необходимостью. Что, если они никогда не выучат святого языка? Что, если его уступка позволит людям думать, что им не нужен фьерделл, раз они и так узнают об учении Дерети?

Подобные мысли проносились в голове Хратена, когда он читал одну из первых проповедей жителям Каи. Верховный жрец не потерял преданности делу Джаддета, но ему приходилось произносить одни и те же речи так часто, что он знал их наизусть. Слова лились сами собой, а голос взлетал и опускался, следуя древнему искусству литургии и театра.

По его подсказке толпа взрывалась восторженными возгласами. Когда он проклинал, люди со стыдом оглядывались друг на друга. Когда поднимал голос, их внимание приковывалось к оратору, а когда опускал, его шепот завораживал их. Казалось, он дирижирует океанскими волнами: эмоции прокатывались по толпе, подобно покрытым пеной гребням.

Хратен завершил речь гневным призванием послужить государству Джаддета, принести клятву одива одному из жрецов Каи и стать таким образом звеном в цепи к властелину сущего. Обычные люди прислуживали артетам и дорвенам, артеты и дорвены служили градорам, те служили рагнатам, рагнаты служили джьернам, джьерны служили вирну, а вирн служил Джаддету. Только граждеты, возглавлявшие монастыри, не имели твердого места в цепи. Система действовала безотказно: каждый знал, кому служит, и простому народу не приходилось волноваться о приказах Джаддета, которые часто превышали его понимание. Им стоило лишь следовать указаниям своего артета, стараться изо всех сил, и Джаддет оставался благосклонен к ним.

Довольный, верховный жрец спустился с возвышения. Он проповедовал в Каи всего несколько дней, но в часовне уже не хватало мест для всех желающих, и прихожане толпились в проходе и у входа. Немногие новички от души жаждали обращения, большинство пришли поглазеть на диковинку. Но Хратен знал, что они вернутся. Пускай они убеждают себя, что их ведет сюда любопытство, что религия – не для них, но они обязательно придут снова.

С ростом популярности Шу-Дерет ходившие на первые проповеди почувствуют свою важность. Они смогут похваляться перед соседями, что давно открыли для себя тайны Дерети, и, чтобы придать веса своему хвастовству, им придется посещать часовню снова и снова. Собственная гордыня, укрепленная наставлениями Хратена, заставит их подавить сомнения, и вскоре они посвятят себя служению одному из артетов.

В ближайшем времени придется избрать главу церкви в Каи. Он откладывал решение до последнего, желая увидеть оставленных при часовне жрецов за работой. Но время истекало, и вскоре местных прихожан станет слишком много, чтобы он смог управляться с ними лично, особенно учитывая предстоящие джьерну задачи.

Люди у входа начали покидать часовню, но внезапный звук остановил их. Хратен удивленно оглянулся на возвышение. Обычно его речь означала конец проповеди, но сегодня Дилаф решил иначе.

Коротышка-жрец взобрался на помост и выкрикивал с яростной злобой проклятия Элантрису. За несколько секунд люди расселись обратно по местам, и толпа замерла. Прихожане видели, как Дилаф повсюду следует за Хратеном, и знали, что он артет часовни, но прежде арелонский жрец держался в тени. Сейчас же не заметить его было невозможно.

Дилаф отбросил все правила произнесения проповеди. Он не играл голосом, не заглядывал слушателям в глаза. Он не стоял, вытянувшись струной, нависая над прихожанами. Наоборот, он передвигался безумными скачками по возвышению и энергично размахивал руками. С него градом катился пот.

И люди слушали как завороженные. Толпа, не отрываясь, следила за одержимым артетом и впитывала каждое слово. Речь Дилафа вертелась вокруг единственной темы – ненависти к Элантрису. Хратен чувствовал, как атмосфера в часовне накаляется, ярость исходящего криками жреца передается слушателям, нарастая лавиной. Вскоре все присутствующие уже прониклись отвращением к элантрийцам и громкими воплями одобряли срывающиеся с его губ проклятия.

Джьерн наблюдал за толпой с тревогой и, как пришлось признать в глубине души, завистью. В отличие от верховного жреца, Дилаф не прошел обучения в лучших школах Востока, но с лихвой наверстывал упущенное своим пылом.

Хратен же всегда славился как человек расчетливый, осторожный и внимательный к мелочам. Шу-Дерет привлекала его разумным порядком и методичностью. Его никогда не одолевали сомнения в вере – церковь, настолько хорошо организованная, не могла ошибаться.

Но, несмотря на верность Дерети, он никогда не испытывал жара, с которым проповедовал Дилаф. Верховный жрец прошел по жизни, не нажив ни горькой ненависти, от которой из глаз лились слезы, ни великой любви, ради которой стоило потерять все. Он всегда считал себя образцовым последователем Джаддета, считал, что для служения богу здравый ум нужнее, чем безудержный фанатизм. Но сейчас джьерн засомневался.

Дилаф зачаровал слушателей так, как ему не приходилось и надеяться. Ненависть артета к элантрийцам вытекала не из стройных логических построений; она не имела объяснений, но прихожан это не смущало. Хратен мог годами толковать о преимуществах Шу-Дерет, но так и не добиться от них подобной реакции. Он сморщил лоб, пытаясь убедить себя, что магия речей Дилафа долго не протянет, что разгоревшиеся страсти вскоре погаснут под грузом повседневной жизни, но в глубине души жрец понимал, что завидует. В чем он ошибся, если за тридцать лет служения Джаддету ни разу не пережил подобного момента?

В конце концов артет замолк. В зале воцарилась гробовая тишина, которую вскоре прервал гул голосов. Слушатели восторженно переговаривались, спорили и жестикулировали, покидая часовню. Дилаф, спотыкаясь, спустился с возвышения и рухнул на переднюю скамью.

– Очень хорошо, – раздался голос рядом с Хратеном. Герцог Телри наблюдал за проповедями из личной кабинки в стороне от ряда скамей. – Приберечь выступление коротышки напоследок – очень тонкий ход, Хратен. Я было заволновался, когда толпа начала скучать, но молодой жрец их развлек.

Джьерн поспешил скрыть раздражение от того, что Телри обратился к нему по имени, а не титулу; он пресечет подобное неуважение в более подходящее время. Он также удержался от замечания по поводу предполагаемой скуки слушателей во время своей речи.

– Дилаф – выдающийся юноша, – процедил верховный жрец. – У каждого спора есть две стороны: логическая и эмоциональная. Мы ведем нападение с обоих фронтов.

Телри кивнул.

– Итак, милорд, вы обдумали мое предложение?

Герцог замялся, но кивнул снова:

– Очень заманчиво, Хратен, очень. Не думаю, что кто-то из арелонцев сможет отказаться от подобного предложения, тем более я.

– Хорошо. Я напишу во Фьерден. Мы сможем приступить к выполнению соглашения в течение недели.

Родимое пятно Телри в полутьме зала казалось огромным синяком. Герцог кивнул в последний раз, подозвал взмахом многочисленных сопровождающих и покинул часовню, растворившись в вечерних сумерках. Хратен дождался, пока за ним захлопнется дверь, и подошел к Дилафу, все еще распростертому на скамье.

– Неожиданное выступление, артет. Тебе следовало обсудить его со мной.

– Я не собирался проповедовать, господин, – начал оправдываться жрец. – Желание говорить посетило меня внезапно. Я старался угодить вам, хроден.

– Несомненно, – недовольно отозвался Хратен.

Телри был прав – вклад Дилафа оказался незаменимым. Как бы верховному жрецу ни хотелось отчитать артета, он не мог. Он выкажет небрежение воле вирна, если не использует любое средство для обращения арелонцев, а Дилаф показал себя весьма полезным средством. Хратену придется дать ему слово и на следующих проповедях. Как так получилось, что арелонский артет снова не оставил ему выбора?

– Ладно, что сделано, то сделано, – сказал с нарочитой небрежностью верховный жрец. – Кажется, им понравилось; возможно, тебе придется снова выступить перед прихожанами. Но помни свое место, артет. Ты – мой одив и не должен ничего предпринимать без разрешения. Ясно?

– Безусловно, господин.


Хратен тихо затворил за собой дверь личных покоев. Дилафа при нем не было – он собирался сохранить превосходство над молодым жрецом, а поскольку тому никогда не подняться до значительного положения, незачем артету наблюдать то, на что имели право только джьерны и вирн.

Хратен уселся в кресло и начал подготовку. Только после получасовой медитации он почувствовал, что достаточно собрался с силами. Сделав размеренный вдох, жрец поднялся и подошел к высокому сундуку в углу. Его покрывали сложенные стопкой гобелены, глубокие складки не давали разглядеть вытканных сцен. Хратен благоговейно раздвинул ткань, потянулся к золотой цепочке на шее и висевшему на ней ключу. Им он открыл сундук, в котором оказался небольшой металлический ящик.

Ящик не превышал размерами четыре положенные друг на друга книги, но джьерну пришлось напрячься, вытаскивая его наружу. Его стенки были отлиты из крепчайшей стали, а спереди находилось небольшое колесо и несколько деликатных рычагов. Механизм придумал лучший кузнец Свордана, и только вирн с Хратеном знали, сколько поворотов и нажатий требуется для открытия ящика.

Верховный жрец покрутил колесо и повернул рычаги в последовательности, которую выучил наизусть после получения поста джьерна. Комбинацию никогда не записывали. Шу-Дерет могла оказаться в крайне неприятной ситуации, если кто-то, помимо внутреннего круга жрецов, проведает о том, что хранится в ящике.

Замок щелкнул, и твердой рукой Хратен поднял крышку. Небольшой светящийся шар терпеливо ожидал внутри.

– Что вам угодно, господин? – спросил сеон мягким женским голосом.

– Молчать! – рявкнул Хратен. – Ты знаешь, что тебе не дозволено говорить.

Шар покорно закачался в воздухе. Последний раз верховный жрец открывал ящик несколько месяцев назад, но сеон не выказывал признаков неповиновения. Эти создания – или чем они там считались – обладали невероятным послушанием.

Когда Хратен достиг высокой степени джьерна, пользование сеонами оказалось самым неприятным откровением. Его не удивило, что эти создания существуют, – хотя многие на Востоке считали их существование вымыслом, жрец успел убедиться, что в мире есть много непонятного простым людям. Его до сих пор пробирала дрожь при воспоминании об учебе в Дахорском монастыре.

Нет, его поразило лишь то, что во славу империи Джаддета вирн готов опуститься до еретического волшебства. Вирн лично объяснил ему необходимость использования сеонов, но Хратену понадобились годы, чтобы смириться с мыслью об этом. В конце концов врожденная склонность к логике победила. Если порой становилось необходимым говорить на языке безбожников, то почему бы не воспользоваться оружием врага?

Конечно, только отличающиеся особым самообладанием и святостью могли пользоваться сеонами и не замарать себя. Джьерны прибегали к ним для связи с вирном из других стран, и только в крайних случаях. Возможность немедленной передачи сведений на огромные расстояния того стоила.

– Свяжись с вирном, – приказал Хратен.

Сеон беспрекословно подчинился. Он взлетел вверх и начал поиск сеона вирна, при котором неотрывно находился немой слуга, чьей священной обязанностью являлось присматривать за световым шаром.

Верховный жрец выжидательно рассматривал своего сеона. Тот терпеливо висел в воздухе, как всегда являя собой пример прилежания. Прочим джьернам и в голову не приходило сомневаться в верности своих слуг. Они уверяли, что в основу бытия сеонов заложена верность хозяевам, даже если те отвечают презрением.

Хратена подобные доводы не убеждали. Сеоны могли связаться со своими собратьями когда угодно, и им требовалось гораздо меньше сна, чем людям. Чем они занимаются, пока хозяева спят? Какие секреты обсуждают между собой? Когда-то практически вся знать Дюладела, Арелона, Теода и даже Джиндо держала при себе сеонов. Сколько государственных тайн поверялось в присутствии ненавязчиво парящих за плечом светящихся шаров?

Жрец покачал головой. Хорошо, что эти дни остались в прошлом. После реода сеоны вышли из моды из-за элантрийского происхождения, а поскольку они не могли размножаться без помощи магии, их численность постоянно уменьшалась. Когда Фьерден покорит Восток, никому больше не видать свободно летающих вокруг сеонов.

Его сеон заплескался, как вода в пруду, и преобразился в надменное, с породистыми квадратными чертами, лицо вирна.

– Я здесь, сын мой, – донесся голос правителя.

– Великий властитель, избранник Джаддета и император, правящий в лучах его славы. – Хратен склонил голову.

– Говори, одив.

– У меня есть предложение касательно одного из арелонских лордов, великий…

Глава 13

– Вот так! – воскликнул Раоден. – Галладон, иди сюда!

Дьюл вопросительно приподнял брови, отложил книгу, не спеша поднялся и подошел к принцу:

– Что ты нашел, сюл?

Раоден указал на раскрытую книгу без обложки. Они сидели в бывшей церкви Корати, которая стала их штаб-квартирой. Галладон упрямо желал сохранить кабинет с книгами в секрете и настоял на том, чтобы перетащить нужные тома в часовню, лишь бы не пускать никого в свое прибежище.

– Сюл, я не понимаю ни слова, – запротестовал дьюл, заглянув в книгу. – Все написано эйонами.

– Поэтому я и насторожился.

– Ты можешь ее прочесть?

– Нет, – с улыбкой ответил Раоден. – Но у меня есть вот что. – Он потянулся и достал второй том без обложки, заляпанный элантрийской слизью. – Словарь эйонов.

Галладон подозрительно рассматривал первую книгу:

– Сюл, я не узнаю даже десятой доли эйонов на одной странице. Ты представляешь, сколько потребуется на перевод?

Принц пожал плечами:

– Все лучше, чем часами перелистывать книги в поисках разгадки. Если мне придется прочесть еще хоть слово о пейзажах Фьердена, меня стошнит.

Галладон согласно крякнул. Найденные ими книги явно принадлежали ученому, увлекающемуся географией, ей посвящалась по меньшей мере половина томов.

– Ты уверен, что нашел именно то, что нужно?

– Меня учили разбирать тексты, написанные эйонами. – Раоден указал на символ в начале страницы. – Он означает Эйон Дор.

Галладон кивнул:

– Ладно, сюл. Не завидую предстоящей тебе работенке. Жизнь была бы гораздо проще, если бы твой народ раньше изобрел алфавит. Коло?

– Эйоны и есть своего рода алфавит, – ответил принц. – Только очень путаный. Перевод займет не так уж много времени – я быстро вспомню, чему меня учили.

– Сюл, ты порой так жизнерадостен, что у меня голова кругом идет. Наверное, лучше отнести остальные книги обратно? – В голосе дьюла звучало опасение.

Он очень дорожил книгами: Раодену понадобилось не меньше часа, чтобы уговорить его пустить кожу с обложек на ботинки, и он видел, как беспокоит друга, что книги оказались беззащитными перед грязью Элантриса.

– Конечно, – согласился принц.

Он не нашел других упоминаний об Эйон Дор, и, хотя в дневниках и прочих личных записях могли обнаружиться подсказки, Раоден подозревал, что ни одна из оставшихся книг не сравнится с той, что лежала перед ним. Если он сумеет ее перевести.

Галладон кивнул и начал собирать книги; с крыши послышался скребущий звук, и дьюл с опаской поднял голову. Он не расставался с убеждением, что рано или поздно ненадежная конструкция рухнет на его блестящую лысую голову.

– Не волнуйся, – заверил его Раоден. – Маа и Рийл знают, что делают.

Галладон насупился:

– Ничего они не знают. Насколько мне помнится, они понятия не имели, с какого конца взяться за работу, когда ты их уламывал.

– Я имел в виду, что они опытные мастера. – Принц удовлетворенно разглядывал потолок.

За шесть дней команда закончила бо́льшую часть крыши. Мареш замешал похожий на клей состав из щепок, глины и вездесущей жидкой слизи. Когда смесь намазали на куски ткани и закрепили их потолочными балками, получился если не красивый, то вполне достойный потолок.

Раоден улыбнулся. Боль и голод не отступали, но дела шли настолько хорошо, что он ухитрился забыть о ссадинах и ушибах. В окно виднелся новый член их группы, Лорен. Вооружась защитными кожаными перчатками, он работал на бывшем церковном дворе, передвигая по приказу принца валуны и расчищая мягкую почву.

– Чем он занимается? – поинтересовался Галладон, проследив за его взглядом.

– Увидишь, – таинственно улыбнулся Раоден.

Дьюл фыркнул, набрал целую охапку книг и покинул часовню. В одном склонный к пессимизму темнокожий элантриец оказался прав: не стоило рассчитывать, что новички в городе всегда будут появляться так же часто, как вначале. Между Рийлом с компанией и вчерашним прибытием Лорена прошло пять дней, в течение которых городские ворота даже не колыхнулись. Им повезло, что они встретили Мареша и остальных за такой короткий промежуток.

– Господин Д-дух? – раздался запинающийся голос.

Раоден поднял голову. В дверях часовни ожидал приглашения незнакомец: тощий, согнутый и всем своим видом излучающий покорность. Трудно было судить о его возрасте, после шаода все выглядели гораздо старше. Тем не менее принц подозревал, что в данном случае первое впечатление его не обманет. Если бы на голове незнакомца еще росли волосы, они бы оказались седыми, а кожу и без вмешательства шаода покрывали морщины.

– Да? – откликнулся Раоден. – Чем могу помочь?

– Милорд… – начал старик.

– Не бойся, – ободрил принц.

– Ваша светлость, я услышал новости и пришел узнать, нельзя ли к вам присоединиться.

Раоден улыбнулся и, поднявшись, подошел к старику:

– Конечно. Какие новости ты услышал?

– Ну… – замялся престарелый элантриец. – На улицах говорят, что ваши люди не голодают. Что вы владеете секретом, как избавиться от боли. Я прожил в Элантрисе уже год, милорд, и изнемогаю от страданий. Вот и решил, что либо попытаю счастья с вами, либо пора искать канаву и присоединяться к хоедам.

Раоден кивнул и хлопнул старика по плечу. Он все еще ощущал нытье в сбитом пальце. Хотя принц начал привыкать к боли, забыть про нее не получалось. Спазмы в пустом желудке также давали о себе знать.

– Я рад твоему приходу. Как тебя зовут?

– Кахар, милорд.

– Ладно, Кахар, расскажи мне, чем ты занимался до шаода?

Глаза старика заволокло туманом, и он погрузился в воспоминания о лучших временах:

– Я был уборщиком, господин. Кажется, я мыл улицы.

– Чудесно! Я как раз ждал кого-то с твоими навыками. Мареш, ты тут?

– Да, господин, – отозвался из глубины часовни похожий на веретено ювелир. Через мгновение он просунул голову в дверь.

– Тебе, случайно, не удалось набрать воды от вчерашнего дождя?

– Разумеется, господин, – возмущенно ответил мастер.

– Хорошо. Покажи Кахару, где она.

– С удовольствием. – Мареш взмахом пригласил старика следовать за собой.

– Что мне делать с дождевой водой, милорд? – спросил Кахар.

– Хватит нам жить в грязи. Элантрис вполне можно очистить от слизи – я видел одно такое место. Не торопись и постарайся не утомляться, но твоя задача – до блеска отмыть часовню внутри и снаружи.

– Тогда вы поделитесь со мной секретом? – с надеждой спросил старик.

– Обязательно.

Кахар кивнул и покинул вслед за ювелиром комнату. Улыбка сползла с лица Раодена. Он обнаружил, что роль вожака в Элантрисе усложнялась необходимостью проявлять оптимизм, за что его постоянно дразнил Галладон. Даже новички находились на грани потери всякой надежды. Они считали себя проклятыми и боялись, что их душам суждено погибнуть, медленно разложиться вместе с городом. Раодену приходилось идти против годами устоявшихся понятий вкупе с болью и голодом.

Принц никогда не считал себя чрезмерно жизнерадостным человеком, но в Элантрисе обнаружил, что продолжает радоваться жизни назло нависшему над городом отчаянию. Чем тяжелее становилось, тем упорнее он отказывался жаловаться на неприятности. Однако насильственная жизнерадостность давалась ему нелегко. Он чувствовал, что остальные, даже Галладон, полагаются на него; из всех элантрийцев он один не мог позволить себе поддаться мучениям. Его непрерывно грыз голод, а боль от нескольких ранок ежеминутно разъедала решимость держаться.

Раоден не знал, сколько еще протянет. Он провел в Элантрисе всего полторы недели, а боль порой уже мешала собраться с мыслями. Сколько пройдет времени, пока он не сможет заставить себя двигаться? Или превратится в жалкое подобие человека, как дикари Шаора? Но вопрос, который беспокоил его сильнее остальных, – когда он сдастся, скольких людей унесет с собой?

Несмотря ни на что, Раодену приходилось нести свою ношу. Если он не примет ответственность на себя, ее на себя не примет никто. Вся его команда падет жертвой либо надвигающихся мучений, либо уличных громил. Элантрис нуждался в вожаке, даже если ему придется выжечь свою душу дотла.

– Господин Дух! – позвал отчаянный голос.

Раоден повернулся к вбежавшему в часовню Саолину. Крючконосый наемник смастерил из прелой палки и острого каменного обломка копье и принял на себя обязанность обходить дозором квартал вокруг церкви. Сейчас его лицо излучало тревогу.

– Что случилось? – с беспокойством спросил принц.

Саолин был опытным воином и не стал бы поднимать панику по пустякам.

– К нам движется вооруженный отряд, господин. Я насчитал двенадцать человек, и у них стальное оружие.

– Сталь? В Элантрисе? Я даже не знал, что ее здесь можно найти.

– Они быстро приближаются, милорд. Они почти у церкви, что будем делать?

– Они уже здесь, – сказал Раоден, как раз когда вооруженная группа протиснулась в двери часовни.

Солдат оказался прав: многие стискивали в руках стальные мечи, хотя их лезвия покрывали ржа и царапины. Пришедшие производили враждебное впечатление, а во главе их стояла женщина, которую он узнал.

– Карата, – произнес принц.

Лорен должен был достаться ей, но Раоден утащил его из-под носа. По всей видимости, она пришла заявить претензии; рано или поздно это должно было случиться.

Принц обменялся взглядами с Саолином, который медленно продвигался вперед, сгорая от желания опробовать копье в деле.

– Оставайся на месте, – приказал Раоден.

Карата оказалась совершенно лысой и, судя по морщинистой коже, пробыла в Элантрисе довольно долго. Но она сохранила гордое выражение лица и ясные глаза – глаза человека, которого еще не сломила боль. На женщине была темная одежда из рваной кожи, по элантрийским понятиям неплохо сшитая.

Карата обвела взглядом часовню, изучила новый потолок и членов команды Раодена, которые толпились за окном, беспокойно заглядывая внутрь. Мареш с Кахаром замерли у дальней стены. Наконец она повернулась к Раодену.

Повисло напряженное молчание. Его нарушила Карата, обратившись к одному из своих людей:

– Здание развалите, а их вышвырните на улицу и поломайте им кости.

Она развернулась и направилась к выходу.

– Я могу рассказать тебе, как попасть во дворец Йадона, – тихо произнес Раоден.

Карата замерла на месте.

– Ты ведь к этому стремишься, не так ли? Элантрийская гвардия уже ловила тебя в Каи. В следующий раз они не станут церемониться – непослушных элантрийцев сжигают на костре. Если ты действительно хочешь попасть во дворец, я могу провести тебя.

– Нам не выбраться из города. – Карата наградила его недоверчивым взглядом. – Недавно охрану удвоили в честь свадьбы принца. Мне не удается выбраться за ворота уже месяц.

– Я помогу тебе выйти из Элантриса, – пообещал Раоден.

Карата подозрительно сощурила глаза. Она не поднимала вопроса о плате за услугу: оба знали, что Раоден попросит оставить его в покое.

– Ты готов на отчаянные меры, – заключила она.

– Не спорю. Но я также не упущу своего шанса.

Женщина-главарь нетерпеливо кивнула:

– Я вернусь на закате. Ты выполнишь обещание, или мои люди переломают всем кости и выкинут догнивать в канаве.

– Согласен.


– Сюл, я не думаю…

– Что это хорошая идея, – закончил с улыбкой Раоден. – Я знаю.

– Элантрис – большой город. Мы можем спрятаться так, что даже Карата нас не отыщет. Она не решится рассеять силы на наши поиски, иначе Шаор и Аанден воспользуются случаем. Коло?

– Да, но что дальше? – Принц проверил на прочность веревку из тряпок, сплетенную Марешем. – Нас не разыщет не только Карата, но и никто другой. Люди наконец узнали, где мы обитаем. Если мы сбежим, команде уже не разрастись.

Галладон смотрел на него со страдальческим видом:

– Сюл, зачем нам разрастаться? Неужели ты действительно хочешь создать свою банду? Трех главарей вполне достаточно.

Раоден остановился и сочувственно оглядел дьюла:

– Ты вправду думаешь, что я набираю банду?

– Не знаю, сюл.

– Я не стремлюсь к власти. Меня тревожит жизнь. Не просто выживание, а жизнь, Галладон. Элантрийцы мертвы, потому что сдались судьбе, а не потому, что их сердца перестали биться. Я предлагаю им перемены.

– Сюл, ты берешься за невыполнимое дело.

– Провести Карату во дворец тоже может показаться невыполнимой задачей. – Раоден намотал веревку на руку. – Увидимся по возвращении, дружище.


– Что это? – подозрительно спросила Карата.

– Выход. – Принц заглянул за край.

Колодец уходил на солидную глубину, но в темноте внизу плескалась вода.

– Ты предлагаешь проплыть через него?

– Нет. – Раоден привязал веревку к вбитой в стенку шахты ржавой скобе. – Нас вынесет течением; будет похоже скорее на лежание на волнах, чем на плавание.

– Ты чокнутый. Речка течет под землей, мы утонем!

– Мы не можем утонуть. Как любит повторять мой друг Галладон: «Мы и так мертвы. Коло?»

Женщина-главарь по-прежнему смотрела на него с недоверием.

– Река Аредель протекает под Элантрисом, а потом бежит к Каи, – пояснил Раоден. – Она проходит через весь город, в том числе рядом с дворцом. Нам остается лишь отдаться течению, и оно вынесет нас на место. Я уже попробовал задерживать дыхание: продержался целый час и ничего не почувствовал. Поскольку кровообращения у нас нет, воздух нужен исключительно для разговоров.

– Если мы погибнем, то погибнем оба, – предостерегла Карата.

Принц передернул плечами:

– В любом случае через несколько месяцев нас доведет до ручки голод.

На губах женщины заиграла легкая улыбка.

– Ладно, Дух. Ты первый.

– С радостью, – ответил Раоден, не разделяя ее веселья.

Все же это его идея.

Принц перекинул ноги через край колодца и начал спускаться. Веревка закончилась, не достав до воды, так что, вдохнув полной грудью, он разжал руки.

Раоден с плеском плюхнулся в ледяную воду. Течение грозило унести его прочь, но он ухватился за камень и ждал Карату. Вскоре из темноты наверху послышался ее голос:

– Дух?

– Я здесь. До воды примерно десять футов; тебе придется прыгать.

– А потом?

– Потом река уходит под землю: я и сейчас ощущаю, как она пытается засосать меня. Остается надеяться, что туннель достаточно широк на всем протяжении, либо мы проведем остаток дней в качестве пробок.

– Ты мог упомянуть о пробках прежде, чем я спущусь, – нервно отозвалась Карата.

Тем не менее вскоре прозвучал всплеск, за ним последовали вскрик ужаса и захлебывающийся звук, и что-то крупное пронеслось мимо Раодена по течению.

Наскоро помолившись милостивому Доми, принц отпустил камень, и река утащила его под землю.


Раодену все же пришлось плыть. Фокус заключался в том, чтобы удерживаться точно на середине реки и не ударяться о каменные стены туннеля. Он изо всех сил старался избегать столкновений, – к счастью, камни оказались обкатанными, так что оставляли синяки, а не порезы.

Казалось, в темном подземном мире прошла вечность. Принца несло вперед в беспросветном безмолвии и одиночестве. Ему вдруг подумалось, что так может выглядеть смерть – бесконечное, лишенное света пространство, а в нем бесцельно парит душа.

Течение изменилось, теперь оно потихоньку вытягивало его наверх. Он поднял руки, чтобы не удариться о потолок, но не нашел преграды. Почти сразу же его голова вынырнула на поверхность, и мокрое лицо стало мерзнуть под ветром. Принц заморгал, пытаясь разглядеть окружающее в свете звезд и редких фонарей.

Раоден безвольно качался на волнах. Выйдя на поверхность, река расширялась, и течение существенно замедлилось. Он увидел, как к нему подплывает темная фигура, и попытался заговорить, но легкие наполняла вода, и принца скрутил приступ кашля.

Ладонь зажала ему рот, заставив захлебнуться кашлем, и голос Караты прошипел:

– Тихо, идиот!

Раоден кивнул, пытаясь справиться с сотрясающим его тело приступом. Видимо, во время путешествия по реке ему следовало поменьше размышлять о философских вопросах и держать рот закрытым.

Карата убрала руку, но не отпустила плеча, удерживаясь рядом, пока они медленно дрейфовали по Каи. Лавки уже закрылись на ночь, и порой по улицам проходил патруль. В полной тишине они достигли северо-западной окраины, где стоял королевский дворец. Рядом с ним, все еще не обменявшись ни словом, они вылезли на берег.

Дворец возвышался темной, суровой громадиной – наглядное проявление единственного опасения Йадона. Отец Раодена нечасто предавался тревогам; скорее, он нередко ломился напролом там, где следовало держать ухо востро. Эта черта принесла успех купцу, особенно в сделках с фьерденцами, но оказалась губительной для короля.

Йадон боялся ночи. Ему казалось, что после заката в его покои проберется убийца и прикончит его во сне. Раоден прекрасно помнил, как отец бормотал об этом каждый раз, отходя ко сну. Заботы, пришедшие с получением короны, только усугубили его опасения, и Йадон расставил повсюду охрану и разместил жилые помещения для солдат поблизости от королевской опочивальни.

– Ладно, – прошептала Карата. Она наблюдала, как передвигаются по стене часовые. – Ты вывел нас из Элантриса. Теперь приведи нас во дворец.

Раоден кивнул, пытаясь как можно тише избавиться от воды в легких, для чего ему пришлось вызвать рвоту.

– Постарайся кашлять поменьше, – посоветовала Карата. – Обдерешь горло и натрудишь грудь, и придется провести остаток вечности с простудой.

Принц застонал и с усилием поднялся на ноги.

– Нам нужно попасть в восточное крыло, – просипел он.

Карата кивнула. Она шла тихо и быстро (гораздо лучше, чем получалось у Раодена), как человек, привычный к опасности. Несколько раз протягивала назад руку, успевая остановить принца перед появлением из темноты часовых. Благодаря ей они добрались до восточного крыла без происшествий.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации