Текст книги "Элеанор и Грей"

13
Грейсон

*От: [email protected]

Для: [email protected]

23 ноября, 4.54 утра

Тема: Время

Элли,

С момента твоего отъезда прошла неделя, и без тебя все стало не так.

Я придурок, который все сделал неправильно. Я сожалею. В глубине души я надеялся, что мы сможем попытаться все уладить. Я еще ни к кому не испытывал ничего подобного, и мне очень плохо из-за твоего отсутствия. Я не представлял, что можно так быстро привязаться к другому человеку, и не знаю, как избавиться от этого чувства. Теперь мне очень одиноко. Я считал одиночество чем-то само собой разумеющимся, и это было вполне нормально. И хотя меня всегда окружали люди, никто по-настоящему не знал меня. Пока не появилась ты.

Я не хотел вот так убегать, хлопнув дверью у тебя перед носом. Иногда мои мысли путаются, и я не знаю, как разобраться в себе.

Я буду скучать по тебе, а ведь я не привык к таким чувствам.

Я знаю, что веду себя эгоистично, и тебе сейчас гораздо хуже, чем мне. Знаю, что глупо тосковать, потому что твоя жизнь, в отличие от моей, перевернулась с ног на голову, но мне все равно больно.

Я надеюсь, ты сможешь меня простить, и мы останемся друзьями.

Грей

* От: [email protected]

Для: [email protected]

Дата: 24 ноября, 8.00 утра

Тема: Re: Время

Грей,

ты сошел с ума, если думаешь, что я не хочу больше с тобой дружить.

Элли

*От: [email protected]

Для: [email protected]

Дата: 2 декабря, 8.54 вечера

Тема: об отце

Мой отец – чертов робот.

Он стоит над душой, требуя, чтобы я проходил стажировку в его компании, но я хочу закончить учебу без лишних стрессов.

Он называет меня размазней, потому что в моей жизни нет драйва.

Я не хочу быть таким, как он. Не хочу быть таким бездушным.

Я его ненавижу… по крайней мере, я так себе говорю, потому что так проще. Но, если честно, я в каком-то смысле до сих пор жду его одобрения. Глупо, да? Его никогда нет рядом, а когда он появляется, то ведет себя, как кретин. Он почти ничего обо мне не знает, а все, что знает, ему не нравится. И все же глубоко во мне теплится желание, чтобы он мной гордился.

Нелегко быть человеком.

Мне проще было бы оказаться инопланетянином.

Как проходит жизнь во Флориде?

Грей

*От: [email protected]

Для: [email protected]

Дата: 2 декабря, 9.30 вечера

Тема: Re: об отце

Мне жаль, что у тебя так с отцом, это нелегко, но ты должен делать все, чтобы быть счастливым в этот самый момент. Ведь именно это и сказал бы твой дедушка, ведь так?

Здесь все неплохо. Вокруг тихо, но кажется, что все еще шумно. Мама справляется, а вот папе приходится нелегко. Словно он беззвучно кричит, и его крики эхом отражаются от стен. И мне это ужасно не нравится. И чтобы справиться, я приняла новое решение: выбрать для себя несколько новых увлечений, чтобы долго не оставаться в этом доме.

Теперь мне плохо дома, что очень странно, ведь раньше это было мое самое любимое место в мире. Это невыносимо.

Я подумываю пойти на курсы вязания крючком вместе с мамой, если у нее хватит на это сил. Думаю, классно заняться тем, что ей действительно по душе.

Ты знал, что она научилась вязать у бабушки? Вот откуда все мои кардиганы. Тот, со стрекозой, был последним, который она связала. И он мой самый любимый.

Еще я подумываю пойти на карате, потому что только что посмотрела «Выход Дракона» и теперь убеждена, что непременно должна научиться разбивать деревянный брусок ударом пятки.

Как думаешь, подростки-инопланетяне тоже недовольны своими родителями?

Представляю, как юные пришельцы раздраженно закатывают глаза на чересчур опекающих их родителей.

Можешь себе представить их схватки?

«Убери комнату. Причешись. И прекрати без спроса брать космический корабль, чтобы отправиться на марсианскую вечеринку!»

И обязательно посмотри «Выход Дракона». Не пожалеешь.

Элли

*От: [email protected]

Для: [email protected]

Дата: 3 декабря, 7.13 утра

Тема: Выход стрекоз

Элли,

я даже слегка обиделся, что ты решила, будто я не смотрел «Выход Дракона».

Я! Я единственный, Элли, кто смотрел этот фильм раз пятьдесят, но он мне совершенно не надоел. Это же классика. И если ты разделяешь мои взгляды, посмотри еще «Тридцать шесть ступеней Шаолиня». Отличный фильм!

И еще я очень рад, что у тебя появятся новые увлечения. Мне будет грустно, когда закончится баскетбольный сезон. К чему мне столько свободного времени? Возможно, тоже найду себе хобби. Или же, черт подери, отправлюсь на стажировку. Кто знает?

И еще, представляю, как будет круто, если ты надерешь кому-нибудь задницу, пока вяжешь свитер. Обожаю таких женщин.

Грей

P.S. Прошлой ночью мне приснилась стрекоза. Она напомнила мне о тебе.

14
Элеанор

Мне хотелось бы сказать, что все волшебным образом переменилось, когда мама оказалась у океана, но… это было неправдой. Ее здоровье день ото дня только ухудшалось. Долгие месяцы мы вели тяжелую борьбу, в которой постоянно проигрывали. Через некоторое время нам пришлось посадить маму в инвалидное кресло. Бывали дни, когда она не могла подняться с постели, а иногда нам приходилось срочно везти ее в больницу, потому что она не могла дышать.

После последней поездки в госпиталь в конце апреля мы все уже понимали, что времени осталось ничтожно мало. Но никогда не говорили об этом, потому что разговоры делали происходящее более реальным, чем нам бы того хотелось.

Динь-динь!

Наконец поздним апрельским вечером я вышла в Сеть. Некоторое время я избегала этого, зная, что Грейсон ждет моих писем, а мне было не по себе от того, что последнее время письма становились все грустнее и грустнее.

Но в тот вечер он был мне очень нужен. Я хотела поговорить с ним и оценила верность своего друга, который в десять вечера ждал меня онлайн.

GreyHoops87: Привет, Элли! Зашел узнать, здесь ли ты. Ты давно не выходила в Сеть, так что предупреждаю, у тебя полный ящик писем от меня с размышлениями о жизни.

EGHogwarts: Привет, извини. Просто все перевернулось с ног на голову.

GreyHoops87: Ничего. Я понимаю. Есть новости?

EGHogwarts: Только грустные.

GreyHoops87: Послушаю и грустные новости.

Я вздохнула, проведя ладонью по лицу.

EGHogwarts: Тогда я поставлю таймер на пять минут, и это время мы будем говорить о грустных вещах, ладно? А иначе я просто утону в потоке печальных новостей. Я хочу исторгнуть из себя множество слов и сделать это одним махом. Тебе даже не обязательно отвечать. Я просто… просто не хочу, чтобы это все взорвалось во мне.

GreyHoops87: Таймер начал отсчет. Вперед!

EGHogwarts: Думаю, сегодня я впервые осознала, что мама умирает. До этого во мне теплилась надежда, что ей станет лучше, что придет день, и инвалидное кресло ей уже не понадобится или что она встанет и сможет танцевать или рисовать. Но сегодня мы сидели у воды, и я вдруг почувствовала это. Ощутила, что конец близок. И наши слова прощания ближе, чем пожелания доброго утра. Еще никогда мне не было так страшно, и меня посещают ужасные мысли, от которых я чувствую себя самой отвратительной дочерью на свете. Если она уйдет, ей больше не придется бороться. Если умрет, то избавится от боли. И что я за чудовище? Как только подобные мысли могут приходить мне в голову? Но сейчас все обстоит именно так, и я пойму, если ты больше не захочешь со мной разговаривать. Сейчас мне грустно. И больно. Иногда мне настолько плохо, что не хочется вставать с постели. Иногда нападает такая тоска, что я не в состоянии справиться с мрачными мыслями, и это ужасно. Это все выше моих сил. Моя тоска огромна, и я не знаю, как унять ее, и ты, скорее всего, тоже этого не знаешь.

Отправив сообщение, я принялась ждать ответа. Я ждала, ждала.

GreyHoops87: А еще?

EGHogwarts: В смысле?

GreyHoops87: Это всего две минуты из пяти. У тебя осталось еще три минуты, чтобы излить душу на этот чистый холст. Я никуда не ухожу, Элли. Я здесь.

Слезы покатились по моим щекам, и я глубоко вздохнула. Мне разрешили полностью открыть сердце. И какое это было восхитительное ощущение.

EGHogwarts: Думаю, это все. Именно так я себя чувствую сейчас.

GreyHoops87: Хочешь узнать мой ответ?

EGHogwarts: Нет, не сейчас. Пока нет. Думаю, мне просто надо было выговориться. Я хотела бы поговорить, поэтому, если мы могли бы сменить тему, мне стало бы лучше.

GreyHoops87: Хорошо.

GreyHoops87: Так что сказала рыба, когда наткнулась на стену?

EGHogwarts: ?

GreyHoops87: Плотина.

Я улыбнулась.

Спасибо, Грей.

*От: [email protected]

Для: [email protected]

Дата: 29 апреля, 10.54 вечера

Тема: Я знаю, ты так сказала

Элли,

я помню, ты сказала, что тебе не нужен мой незамедлительный ответ, но я упрямый тип и потому захотел написать тебе после нашего сегодняшнего разговора. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я не считаю тебя чересчур грустной. На самом деле твоя подавленность абсолютно нормальна, потому что ты переживаешь трудное время. Если честно, я бы сильно испугался, если ты была бы сейчас счастлива.

Грусти.

Счастье придет потом.

И тебе совсем не обязательно отталкивать меня. Ты много значишь для меня. Я хочу поддержать тебя и не отступлюсь только потому, что ты мне этого не разрешаешь. Потому что именно так я понимаю дружбу. Это значит, что я буду постоянно интересоваться твоей жизнью и даже тем плохим, что в ней происходит. Если плохо тебе, значит, плохо и мне.

Положись на меня, хоть я нахожусь за тысячу миль от тебя.

И еще: я не понимаю, зачем ты вбила себе в голову, что ты плохой человек якобы из-за того, что не хочешь, чтобы твоя мама страдала.

Наоборот, ты полна сострадания, потому что не желаешь, чтобы любимый человек мучился.

В этом нет ничего чудовищного, это святая доброта.

И не позволяй этим мыслям терзать тебя всю ночь напролет.

Ты очень хороший человек, Элеанор Гейбл.

И если ты вдруг об этом забудешь, перечитай мои письма.

А я буду всегда напоминать тебе об этом.

Грей

15
Элеанор

Когда днем я вернулась из школы, мама и папа сидели на пляже, глядя, как океанские волны разбиваются о берег.

Я с улыбкой приблизилась к ним. Папа взглянул на меня, и, увидев слезы, застывшие в его глазах, я тут же помрачнела.

– Что случилось? – спросила я.

Но он не мог вымолвить ни слова.

Просто покачал головой и зажал рот ладонью.

– Мама? – Я подошла к ней. Она откинула голову на спинку инвалидного кресла, ее глаза были закрыты. Я взяла ее за руку. – Мама! – Она слегка стиснула мою ладонь.

– Все еще здесь, Элеанор Роуз, – ответила она.

Я облегченно выдохнула.

– Я волновалась.

– Все в порядке. – Она медленно открыла глаза и коснулась моей щеки. – Я могу немного побыть наедине с Элли, Кевин?

Он откашлялся, шмыгнув носом.

– Да, конечно.

Папа ушел, а я села рядом с маминым креслом. Легкий ветерок ласкал наши лица. Она стала такой хрупкой, лишь кожа да кости. Иногда я боялась, что она рассыплется на кусочки, если я случайно дотронусь до нее.

– Принести тебе еще одно одеяло? – спросила я.

– Мне и так хорошо.

– Может, ты хочешь пить? Я схожу за водой.

– Я в порядке.

– А может…

– Элли, ничего не надо. Я в порядке.

Но это не так.

Мы сидели, глядя на послеполуденное небо, и молчали. Солнце начинало медленно клониться к закату. Небо окрасилось удивительными яркими красками, сливавшимися с океанским простором.

– Папе понадобится твоя поддержка, – сказала мама. – Он и сам не подозревает, насколько сильно он будет нуждаться в свете твоей души, Элли.

– Я не оставлю его.

– Я знаю. – Она сделала глубокий вздох и медленно выдохнула. – Когда-то я прочитала сказку о стрекозах, о жизни и смерти. Можно я расскажу ее тебе?

– Да.

Она закрыла глаза, и я смотрела, как она дышит.

– В этой истории рассказывается о том, как стрекоза рождается личинкой, но, когда приходит время, сбрасывает оболочку и превращается в прекрасное создание, летающее среди нас. Во многих рассказах этот процесс описан как единение жизни и смерти. Стрекоза выходит на свет из своей оболочки, словно душа, которая покидает тело. Существуют две стадии жизни стрекозы. Первая – насекомое, живущее под водой. Это их земная жизнь. После чего они покидают оболочку личинки и обретают способность летать. Обретают свободу. Будто душа, сбросившая с себя оковы бренного тела. Разве это не прекрасно, Элли? Разве не потрясающе? Что даже после смерти наши души продолжают жить?

Слезы катились по моим щекам, но я молчала.

Я просто не могла ответить.

Мне было слишком больно.

– Я больше не буду страдать, – пообещала она. – Мучиться от боли. Я стану гораздо свободнее, чем раньше. И знаешь что? Я по-прежнему буду здесь. Каждый раз, увидев стрекозу, вспоминай обо мне.

– Мама… – Я все еще держала ее за руку, и слезы бежали по щекам. – Это слишком быстро.

– Это всегда слишком быстро, крошка, но я просто хочу, чтобы ты знала… – Она склонила ко мне голову и открыла глаза. – Ты – мое сердцебиение. Мое произведение искусства. В каком-то смысле, я думаю, обманула смерть, потому что останусь жить в тебе, в твоей улыбке, в твоем смехе, в твоем сердце. Я буду во всем этом, Элеанор. Я вечна благодаря тебе. Поэтому прошу – не сдавайся. Рискуй. Ищи приключения. Живи за меня и знай, что для меня было величайшей честью быть твоей мамой. Мне так повезло любить тебя.

– Я люблю тебя, мама. Нет таких слов, чтобы выразить мою любовь.

– И я люблю тебя, моя девочка. А теперь можешь сделать для меня кое-что?

– Все, что пожелаешь.

– Можешь довести меня до воды? – Я на мгновение помедлила, обернувшись в сторону дома, где скрылся папа. Я не сомневалась, что она слишком слаба, чтобы самой дойти до воды. За последнее время она совсем обессилела и все же уверенно коснулась моей руки. – Все в порядке. Я знаю, ты справишься.

И вот я наклонилась и стянула с нее тапочки и носки, а затем тоже сняла обувь и носки. Взяв ее за руки, я медленно, но уверенно повела ее к кромке воды. День выдался холодным. Ледяная вода обжигала, и мы обе взвизгнули, когда набежавшая волна лизнула наши ноги.

А затем расхохотались.

Я никогда не забуду, как смеялась мама тогда.

Она попросила меня не держать ее и стояла на песке, на который набегали волны. Закрыв глаза, она вскинула руки к небу, и по ее щекам струились слезы, а заходящее солнце целовало ее лицо.

– Да, да, да! – кричала она, растворяясь в окружавшем ее мире и чувствуя себя гораздо более живой, чем все последнее время. А затем она потянулась ко мне, и я взяла ее за руку. Она оперлась о меня, и я смогла удержать ее. Мы вглядывались в сгущающиеся сумерки, обретя новое утешение.

В тот момент ей было хорошо.

Она была счастлива.

И мне показалось, что на краткий миг вода исцелила ее душу.

* * *

Через два дня мамы не стало.

Папа держал ее за правую руку, а я за левую.

В спальне тикали часы, но время остановилось.

Мне казалось, что станет легче, если думать, что она, наконец, избавилась от боли. Казалось, что если она понимала, что уходит, это будет не так мучительно. Я думала, что мне будет проще.

Но все оказалось иначе.

Все во мне разрывалось от скорби.

Невозможно подготовиться к смерти близких.

Невозможно перемотать потрясение на скорости, чтобы прийти к успокоению.

Вы абсолютно раздавлены случившимся. Оно безжалостно давит на вас своим весом, и на мгновение вам кажется, что проще остаться под водой, чем рваться к поверхности в поисках воздуха.

Когда мама сделала свой последний вдох, мне тоже хотелось умереть, но я понимала, что она желала совсем не этого. Мама хотела, чтобы я выбралась из тьмы, чтобы сумела выплыть.

И я не собиралась сдаваться, нет.

Но не в ту ночь.

В ту ночь горе одержало победу, и мое сердце разбилось вдребезги.

16
Грейсон

*От: [email protected]

Для: [email protected]

Дата: 1 мая, 4.33 вечера

Тема: Мне очень жаль

Сегодня в школе я столкнулся с Шай, и она рассказала о твоей маме. Она сказала, что вместе со своей мамой едет во Флориду, чтобы помочь тебе и твоему отцу. Элли, прими мои соболезнования. Мне так жаль, и хотя я понимаю, что это ничем не поможет и ничего не изменит, но просто хочу, чтобы ты это знала. Ни дня не проходит, чтобы я не вспоминал о вас, о тебе. Ужасно досадно, что больше я ничего не могу для тебя предпринять.

Помню, когда умер дедушка, я впал в ступор и просто не знал, что делать. Я никогда не терял близких и просто съехал с катушек. Все вокруг твердили, чтобы я взял себя в руки и вел себя по-мужски. «Люди умирают. К этому надо привыкнуть», – заявил дядя Томми. «Настоящие мужчины не плачут», – вторил ему отец.

Хотя я думаю, что это полная чушь.

Ничего страшного, если ты съедешь с катушек.

Не заставляй себя притворяться, что все хорошо, пока действительно не станет лучше.

Я просто хотел, чтобы ты знала, что сожалею всем сердцем.

О такой маме, как у тебя, мечтают все дети. Я сам много раз мечтал.

Мне очень-очень жаль.

Грей

*От: [email protected]

Для: [email protected]

Дата: 2 мая, 2.02 утро

Тема: Re: Мне очень жаль

Грей,

сейчас два часа ночи, и у меня все болит. Все тело. Болят ноги, спина, саднит горло, режет глаза.

Я не могу дышать.

Каждый раз, думая о том, что случилось, я теряю контроль, но не могу перестать думать об этом. Это замкнутый круг. Я снова и снова схожу с ума.

Я просто хочу, чтобы она вернулась.

И я собираюсь съехать с катушек… ненадолго.

Элли

17
Элеанор

– Алло? – мой голос сорвался, когда я произнесла это слово. Когда я ответила на звонок мобильного, было три часа утра, а после целого дня бесконечных рыданий мои голосовые связки сильно устали.

– Привет, Элли, – голос Грейсона был низким и уставшим. На мгновение мне показалось, что это сон. – Ты спала?

– Нет. – Я села на постели. – Я не могу.

– Да. И это понятно.

– А ты почему не спишь?

– Я не мог заснуть. Поэтому проверил почту и решил позвонить, чтобы ответить на письмо. Я просто хотел убедиться, что ты жива.

Слезы покатились по моим щекам, и я изо всех сил прижала трубку к уху.

– Я не могу говорить, Грей. Слишком больно.

– Ничего страшного. Нам и не надо говорить. Просто будем слушать друг друга. Ладно?

Я кивнула, словно он мог меня видеть.

– Ладно.

Я снова легла, прижав телефон к уху. Сквозь микрофон до меня доносилось его легкое сонное дыхание, но я была этому рада. В какой-то момент я уснула, а когда снова проснулась, из трубки по-прежнему доносилось его сопение.

Вокруг было тихо, он сопел во сне, и, слушая его дыхание, я беззвучно плакала.

Именно в этот момент я вдруг поняла, что люблю его. В три часа утра я лежала одна, с замирающим от боли сердцем, но он был рядом со мной.

И хотя он этого не сказал, я была уверена, что он тоже любит меня. Нет нужды говорить о любви, чтобы ощутить ее присутствие. Любовь не становилась реальной только потому, что кто-то заговорил о ней. Нет, любовь таилась в ночной тишине, медленно исцеляя наши израненные души.

18
Элеанор

Папа дни напролет сидел в своей комнате.

Я уже сбилась со счета, сколько раз заглядывала к нему, чтобы убедиться, жив ли он. Камилла и Шай взялись помочь с похоронами, и я была им очень благодарна. Без тети мы бы не справились.

Шай ни на минуту не оставляла меня одну. Она следила, чтобы я ела, хотя у меня совсем не было аппетита, и вместо меня узнавала, как дела у папы, когда у меня не было сил видеть его таким.

На тумбочке около его кровати стояла бутылка с виски, и каждый раз, когда я заглядывала к нему, ее содержимое уменьшалось. Он разрушал себя, а я не знала, как вернуть его обратно к жизни.

И, по правде говоря, единственный человек, который мог бы дать ему силы, ушел от нас навсегда.

Любовь всей его жизни покинула его, и он не представлял, как жить дальше в мире без нее.

Кевина не было без Пейдж.

Дом наполняла зловещая тишина, и мне становилось не по себе. И когда наступала ночь, я шла к океану и слушала, как волны разбиваются о берег.

Именно здесь, у воды, я особенно явственно ощущала мамино присутствие. Словно ей удалось обмануть смерть и скрыться в волнах.

В день похорон я вошла в комнату папы и увидела, как Камилла заставляет его встать с кровати.

– У тебя еще будет время полежать, Кевин, – убеждала она его, – но не сегодня. Сегодня ты должен подняться с постели.

Каким-то образом ей удалось уговорить его встать и одеться. И я была ей благодарна.

На похоронах было всего четверо человек. Все мы. Церемония проходила прямо на берегу, около воды.

Именно этого хотела мама, праздника около воды.

Стоя на песке, я почувствовала, как сжалось сердце, когда увидела приближавшуюся ко мне знакомую фигуру. И чем ближе она подходила, тем сильнее становилось мое замешательство.

– Привет, Элли, – поприветствовал меня тот, в чьих глазах застыла глубокая печаль.

– Что ты… – Я взглянула на Шай, и она слегка улыбнулась, чтобы приободрить меня. Я снова уставилась на Грейсона. – Что ты здесь делаешь?!

На его губах промелькнула едва заметная усмешка, по которой я так скучала, и он пожал плечом.

– Ты была бы потрясена, узнав, как легко купить билет на самолет, если у тебя есть родительская кредитка. Прости, что опоздал. Таксист заблудился.

Забыв обо всем, я бросилась к нему в объятия. Без колебаний. Без лишних слов.

К счастью, ему и не нужны были слова. Он просто обнял меня и крепко прижал к себе.

– Мне так жаль, – прошептал он. – Она была лучшей.

Да, была.

Когда церемония должна была начаться, мы направились к берегу. Шай держала меня за левую руку, Грейсон – за правую. Каждый раз, когда меня начинала бить дрожь, они поддерживали меня. Я не сводила глаз с папы, но он не смотрел на меня. Все эти дни он ни разу не взглянул на меня. Но я старалась не думать об этом.

Я знала, что он страдает, и еще знала, что у меня мамины глаза. Я и сама не могла без слез смотреть в зеркало.

В конце церемонии нам выдали урну с маминым прахом. Мы отнесли ее в дом и поставили на каминную полку. Нам еще предстояло решить, где мы развеем ее прах.

Я ускользнула в свою комнату, чтобы перевести дух, и вскоре появился Грейсон.

– Ты в порядке? – спросил он, стоя в дверях.

– Не совсем.

– Хочешь побыть одна?

– Нет… не думаю.

Он подошел ко мне и сел на кровать, вцепившись в край матраса.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Я знаю, что бесконечно это повторяю и это ничего не изменит, но мне невероятно жаль, Элли.

Он накрыл мою ладонь своей, и я ощутила всколыхнувшуюся во мне бурю эмоций. В глубине души я всегда знала, что он был одним из самых дорогих для меня людей.

– Спасибо, Грей. Это много значит для меня.

– Я просто жалею, что больше ничего не могу для тебя сделать.

Если бы он только представлял, как важно для меня то, что он сейчас был рядом со мной.

Мы улеглись на кровать, глядя друг на друга, и почти не разговаривали, потому что в этом не было необходимости. Он был там, я с ним, и мы были самими собой.

– Он не собирается возвращаться обратно, – прошептала я, вжавшись щекой в подушку.

– Что?

– Мой отец. Я слышала их разговор с Камиллой. Он подумывает продать наш дом.

– Но я думал… думал, вы возвратитесь.

– Да… я тоже так думала.

Часть меня, живущая фантазиями, представляла, что мы вернемся в Иллинойс и снова будем с Грейсоном. Я мечтала, как пойдем в колледж и, даже если не поступим в один университет, все равно сможем видеться.

Но фантазии рассеялись, и реальность заключалась в том, что я не смогла бы оставить папу, особенно тогда, когда ему так плохо. И если он решит осесть во Флориде, я останусь с ним. Я обещала это маме и сдержу свое слово.

– Я просто подумал, что у нас будет хотя бы лето, – мягко произнес он, коснувшись моей ладони. – Но, похоже, у нас есть только… «здесь и сейчас».

– Прости… – прошептала я.

– Не надо. «Здесь и сейчас» тоже неплохо.

– Ты завтра возвращаешься домой? – спросила я, когда Грейсон зевнул, и тоже зевнула в ответ.

– Да, очень рано. Камилла сказала, что отвезет меня в аэропорт, – ответил он.

– Грей?

– Да, Элли?

– Сколько я буду тосковать?

Он пожал плечами, заправив пряди волос мне за уши.

– Столько, сколько потребуется. Нет нужды торопиться к счастью, оно придет, когда ты будешь готова. – Я снова зевнула, и он улыбнулся. – Поспи, Элли.

– Ты останешься со мной? – спросила я.

Он придвинулся ближе, обхватив меня руками.

– Я никуда не ухожу.

В ту ночь я спала ужасно. После маминой смерти у меня начались проблемы со сном. Ворочаясь в постели полночи, я засыпала и тут же просыпалась от ужаса, вся в поту.

Каждый раз, как я просыпалась, Грейсон успокаивал меня. Он крепко прижимал меня к себе, и я плакала, уткнувшись в его грудь. Он убеждал, что не страшно, если я позволю своей душе рассыпаться на кусочки, потому что он собирал эти кусочки для меня.

– Все еще здесь, Элли, – шептал он, когда я утыкалась лицом в его грудь.

Он все еще был здесь.

Наступило утро, и пришло время прощаться, но я оказалась не готова отпустить его. И, если честно, я никогда не была готова распрощаться с ним.

Мы стояли, обнявшись.

– Спасибо, что приехал.

– Спасибо за все, – произнес он, а затем прошептал мне на ухо: – У тебя мамина улыбка. Ты знала об этом? – И от этих слов я еще крепче стиснула его в объятиях.

– И что теперь? – спросил он.

– Не знаю. – Я и понятия не имела, что будет дальше.

– Мы ведь продолжим общаться, да? Писать письма? Или ты можешь звонить мне? Или еще как-нибудь…

– Конечно, но я хочу, чтобы ты общался и с ребятами в колледже.

– А ты найди друзей здесь.

– Будем на связи, – пообещала я. – В хорошие времена и в плохие.

– Всегда. Особенно в плохие. Когда будет тяжело, будем поддерживать друг друга. Ладно?

– Клятва на мизинцах? – Я протянула ему руку.

Он сцепил свой мизинец с моим.

– Клятва на мизинцах. – Засунув руки в карманы, он покачивался взад-вперед. – Я не знаю, как попрощаться с тобой, Элли. Не знаю, как отпустить тебя.

– Не надо отпускать. Я всегда здесь.

Он приблизился и заключил меня в объятия. И я, как и всегда, с легкостью растворилась в нем. Я прижалась лбом к его лбу, и мое дыхание слилось с его. Мы оказались там, где должны были быть. Он, я, мы.

– Я люблю тебя, Элли, – прошептал он, и его губы приблизились к моим. – Я понимаю, что сейчас не время и, возможно, мне не следует этого говорить, но я люблю тебя. Я люблю в тебе все, даже твою печаль. Думаю, это самое прекрасное в тебе. Хотя я считаю, что в тебе все безупречно, и хочу, чтобы ты знала, что ты первая, кого я полюбил. И это очень просто – любить тебя. – Слезы хлынули из моих глаз, но я улыбалась, потому что понимала его.

– Я тоже люблю тебя, Грейсон. Всего тебя.

А как иначе? Он – это он, я – это я, и мы вместе.

– Элли?

– Да, Грей?

– Мне будет сложнее уйти, если я поцелую тебя? – спросил он.

– Да. – Я придвинулась ближе, и наши губы почти сомкнулись, а дыхание растворилось одно в другом. Мы были так близко, и я уже знала, что это будет лучший прощальный поцелуй в моей жизни. – Но все равно сделай это.

И он сделал.