Текст книги "Укус мрака"

4

Джем слегка привстал. Приближался автобус. Почти два часа он брел по краю национального парка, прежде чем решиться выйти на дорогу и поискать остановку автобуса. Если Бадди его не заложил, никто не узнает, что он на дороге, ведущей в Вегас. А когда Сэнди и Джо расскажут о нем, он уже доберется до места. Он подал знак междугородному автобусу и с широкой улыбкой поднялся в салон с кондиционированным воздухом. Он победил.

Лори вышел из трамвая и направился к ярко освещенному входу в парк. Если Уилкокс не видел, как он влезал в трамвай, то сейчас он прочесывает улицу за улицей Олд-тауна. Нужно воспользоваться этим преимуществом, чтобы найти Джема. Еще переживая свою встречу с шерифом, он замешался в толпу и стал двигаться вместе с ней в направлении источника музыки; он не подозревал, что к его сумке прицепился крохотный пассажир с подвижными усиками.

С непередаваемым блаженством Рут взгромоздилась на кожаный табурет. Ей нравился шум толпы, оглушительная музыка, позвякивание монеток, смех, гул голосов; ей нравилось сидеть здесь, в своих новых туфлях, «действительно очень удобных», как уверил ее продавец чикано[14]14
  Мексиканский эмигрант в США.


[Закрыть] с золотыми зубами, держа в руках красивую сумочку из черной замши. Если бы Герберт мог ее видеть! Она подавила легкую дрожь. Думать о Герберте, – это думать о Джексонвилле. Официант в красном пиджаке с золотыми пуговицами подошел справиться, желает ли она что-нибудь выпить, и ей сразу стало легче. Да, сегодня вечером она выпьет. По крайней мере, один сухой мартини. А может быть, и два, если придет Кетер Браун. «Ты просто сбрендившая старуха восьмидесяти годочков от роду, – подумала она снисходительно. – Но ты права, веселись».

– Добрый вечер, Рут. Сегодня вечером вы прекрасно выглядите.

Так приятно слышать певучий голос Кетера. Он сел на соседний табурет и тонкими губами осторожно коснулся ее руки. Рут расцвела. Вот настоящий мужчина. Не очень молод, конечно, но такой очаровательный. Высокий, худощавый, элегантный, с лицом старого прусского офицера. Не хватает только монокля и сабли. Ну и светлой кожи. Потому что, честно говоря, вряд ли можно встретить чернокожего прусского офицера. «Я настоящий плавильный котел», – сказал он однажды с улыбкой. Кетер взглянул на нее голубыми глазами, которые так контрастировали с его темной кожей.

– О чем вы думаете, моя пригожая дама?

– О моем сухом мартини, – ответила Рут с гримаской, достойной Скарлетт О'Хара.

Кетер обнажил свои безупречные искусственные зубы и приподнял бровь.

– Я предчувствую, Рут, что это будет волшебный вечер.

– Неужели вы думаете, что в этом бардаке его можно будет найти? – проворчал Уилкокс, уступая дорогу чете жирных толстяков, нагруженных хот-догами, за которыми с плачем плелись пятеро жирных мальчуганов с набитыми сосисками ртами.

– Мы даже не знаем, здесь ли он, – продолжал Уилкокс. – Он мог где угодно выйти из трамвая.

С того самого момента, как они вошли в парк, наводненный туристами, Уилкокс чувствовал, что его настроение все ухудшается и становится похожим на грозовое небо.

– Герби, помолчи хоть немного! – взмолилась Саманта. – Ты как старый барбос, которого согнали с любимого кресла! Ведь сам же говорил, что восемьдесят процентов за то, что Лори укрылся именно здесь.

Уилкокс гневно взглянул на Саманту:

– Это было до того, как мне в сотый раз отдавили ноги.

Она улыбнулась и легко поцеловала его в губы.

– Старый медведь. А ты не думаешь, что я больше тебя заслуживаю сострадания, если вспомнить о моем отвращении к толпе?

– Ты лечилась и получила свидетельство, что все прошло. А я ревниво берегу свои неврозы. И мне уже тошно.

К ним подошел Хейс, с его пальцев стекал кетчуп.

– Эти поганые бургеры южан текут со всех сторон. Держите. Ну, что?

– Ничего. Кроме трех или четырех тысяч четырнадцатилетних чернокожих парнишек, – отмахнулся Уилкокс, вгрызаясь в резиновый гамбургер.

– Ну будьте же хоть немного оптимистом, Герби. Радуйтесь зрелищу! – заметил Хейс, указывая на монгольфьер в форме сигары, красиво взлетающий в огнях прожекторов.

Лори задрал голову, наблюдая за подъемом шара.

– Оболочка из прочного нейлона, обработанного полиуретановым лаком, – объяснял голос за его спиной.

Он обернулся и увидел женщину лет тридцати, с наголо обритой головой, в комбинезоне, которая беседовала с каким-то типом с младенцем в рюкзачке-кенгурушке. Они обменялись еще несколькими словами, потом тип с младенцем ушел, а женщина подошла к палатке, перед которой огромный негр в розовой парке варил кофе. Из палатки вышла крупная женщина, и Лори подумал, что она очень похожа на актера Эррола Флинна. Эррол Флинн в вечернем платье и в оранжевом парике. И плохо выбритый. Наверняка ряженый статист, нанятый для развлечения публики.

– Я хочу знать правду, – сказала женщина, похожая на мужчину.

– Не тяни меня за яйца, – ответил мужчина, похожий на Эррола Флинна в женской ипостаси.

Лори отошел в тень. Сейчас начнется крутая перепалка.

– Бадди! – продолжала настаивать женщина. – Что же ты все-таки сделал с парнишкой?

– Изнасиловал, разрезал на куски и сжег их в горелке.

– Послушай-ка меня хорошенько! Первое: ты берешь с собой незнакомого пацана, возвращаешься один и просишь ничего не говорить фараонам… Второе: ты сбиваешься с пути и оказываешься в пятидесяти кэмэ от Лас-Вегаса. «Наврал вариометр… » Черт побери мою задницу, я сама его проверяла, твой вариометр… Так вот, я хочу знать, что у тебя там произошло! – заключила она, тыкая ему в грудь указательным пальцем.

Эррол Флинн вздохнул, ероша волосы парика.

– Сэнди, ты просто нудила. Что, совсем уже нет воображалки? Если я улетаю с парнем, а возвращаюсь один, и если допустить, что я не убил его и не выкинул из корзины, то остается предположить, что он решил продолжить свой путь самостоятельно, понятно?

– Но почему ты полетел в том направлении?

– Испортился вариометр.

– Иногда мне хочется придушить тебя, Бадди. Ты что, вконец уже засранный чертов педик?

– А ты – воплощение женственности и изысканных манер…

Женщина расхохоталась и ушла в палатку. «Засранный чертов педик» закурил сигарету и стал смотреть в небо.

Сердце Лори бешено забилось. Этот ряженый взял с собой в полет парнишку, долетел почти до Лас-Вегаса и вернулся один. И ничего не сказал копам. Это уже некоторый прогресс в поисках.

– Мистер…

Странный тип обернулся, выдохнув облачко дыма.

– Н-н-да?

– Я случайно слышал ваш разговор. Парень, которого вы взяли с собой, он блондин? Это потому, что я ищу моего приятеля, он исчез и…

– Кажется, это просто road movie…[15]15
  Сериал в жанре триллера, где все ужасы возникают из-за подобранных на дороге попутчиков.


[Закрыть] – словно для самого себя, прошептал тип. – И во что же это вы играете с твоим корешем?

– Ни во что, просто… мне необходимо его разыскать.

– Что, и за тобой тоже гонятся убийцы? И что ты таскаешь в своей сумке? Атомную бомбу?

Лори напрягся. Джем выдумал, видимо, классную штуку.

– Где вы его высадили?

– Ведь слышал же, в Баркервилле, в пятидесяти кэмэ от Лас-Вегаса. Не хочешь ли случаем, чтобы я и тебя туда доставил?

– Это было бы суперздорово, – неуверенно подтвердил Лори.

– Ну, дает!

Тип разглядывал его с насмешкой.

– Как тебя зовут?

– Ло… э-э-э, Луи.

– Луи? А я Бадди, Ричи Бадди Коул. Смотри, у тебя на сумке таракан.

Все последующее случилось так быстро, что Бадди подумал, уж не снится ли ему это. Парнишка повернулся как ужаленный, швырнул сумку на землю и стал остервенело по ней прыгать; потом посмотрел вдаль, похоже, увидел там что-то жуткое и нырнул под «корвет».

Бадди вынул сигарету изо рта и глубоко вздохнул. В Альбукерке полно спятивших пацанов. Три человека вышли из аллей и, оживленно беседуя, прошли мимо него.

– Я уже сыт всем этим по горло. И так хватает всяких проблем, чтобы еще целыми часами гоняться за этими малолетними недотепами! – говорил мужчина индейского типа, низкорослый и коренастый как дерево.

– Мы должны найти их раньше, чем копы, – возразила хрупкая молодая рыжеволосая женщина в костюме горчичного цвета. – Им ведь грозит опасность, Герби.

– А нам тоже грозит опасность, да и всему миру грозит опасность, Сэм. Надо найти этих… этих тварей и уничтожить их.

Уничтожить этих двух пацанов? Бадди тихонько пошел за группой.

– Вся беда в том, что Джем и Лори думают, будто мы ловим их. Они не понимают, что нам известно о возобновлении всего этого, – заметил огромный негр в костюме цвета антрацита.

– Возобновлении чего?

– Вся беда в том, что мы, как идиоты, часами ходим по кругу, а мне нужно помочиться, выпить пива и завалиться спать, – старательно выговорил тип, которого называли Герби.

– Живые мертвецы, – заглушая смешок, пробормотал черный гигант. – Нет, разве я мог предполагать, что когда-нибудь столкнусь с зомби!

Зомби? Это что, теперь так по-новому называют хануриков? Или убийц?

– Представьте себе рожи всех этих людей, если им сказать, что, возможно, среди них бродят мертвецы.

Они повернули в ярко освещенную боковую аллею, и Бадди вернулся обратно.

«Среди них бродят мертвецы… » О чем все-таки говорили эти люди? Он подошел к своей машине и наклонился: подросток негр пропал.

И вот, во второй раз за день, он почувствовал, как что-то уперлось ему в ребра, что-то острое, очень похожее на лезвие ножа.

– Они ушли? – прошептал взволнованный юный голос.

– Да. Тебя не очень затруднит объяснить мне, что все-таки происходит? – спросил Бадди, стараясь сохранять спокойствие.

– Мне придется одолжить вашу машину. Постараюсь ее не испортить.

– Это очень любезно с твоей стороны… Ну а если я откажусь, ты всадишь мне в спину нож?

– Совершенно верно. Сожалею, но мне нужна эта машина.

– Ах так? А это очень нескромно – спросить, сколько тебе лет?

– Четырнадцать, но я умею водить, – уверенно солгал Лори.

– Прощай, моя верная колымага! А если ты убьешься на дороге, – продолжал Бадди, – кто же предупредит твоего друга?

– О чем предупредит? – озадаченно спросил Лори.

– О зомби, которые разгуливают среди нас.

– Так вы знаете?

Парень был так поражен, что давление лезвия опасно усилилось.

– Остынь, Лори, остынь!

– Откуда вы знаете мое имя?

Теперь в его голосе зазвучал панический страх, и Бадди поспешил пояснить:

– Они говорили о тебе и о твоем кореше, о Джеме и о Лори, а ты заявил, что тебя зовут Луи, ну, вот я и подумал, что Луи… Лори… Послушай, мне плевать, как тебя зовут. Забирай тачку и убирайся, о'кей?

– А что они еще сказали?

– Они говорили только об этом, как найти тебя и Джема, да еще о живых мертвецах. Ты ведь торгуешь наркотиками, да?

– Повторите мне слово в слово весь их разговор, ладно?

Бадди со вздохом покорился. Парнишка выглядел совсем чокнутым.

– Что такое, малыш? Ты потерялся?

Хилари наклонилась к маленькому мальчику в черном костюмчике, который шел, спотыкаясь, по темной аллее. Он поднял голову, и она слегка отстранилась. Он был таким бледным, с большими черными кругами под глазами, а губы были влажные и красные… Он улыбнулся, обнажив мелкие, очень острые и очень грязные зубы. И ко всему, от него плохо пахло, очень плохо пахло, а его костюмчик был заляпан грязью и чем-то еще. А кожа… Какая жуткая у него кожа… бледная, с синюшными пятнами… и толстый рубец вокруг шеи: казалось, что в ране еще торчат нитки… Мальчик молча ее разглядывал, помахивая мешочком с чем-то белым. Может быть, с бутербродом?

Хилари – учительница начальной школы, демократка, не замужем. Несмотря на первоначальное отвращение – какой отвратительный малыш, — она понимала, что ее долг состоит в том, чтобы отвести мальчика к официальному ответственному лицу. Должна же где-то существовать мамочка этого несчастного урода-малышки.

– Кушать… – произнес тонкий голосок позади нее.

Она обернулась и увидела маленькую девочку в розовом платьице, которая смотрела на нее. Нагло?.. С жестокостью. Девочка лет восьми, светловолосая, как и мальчуган… Его сестричка, вероятно.

– Кушать… – повторила девочка.

Она тоже была неимоверно грязна, от платья несло блевотиной, мочой и даже… дохлой крысой, призналась себе Хилари, да, несомненно, от нее пахло падалью. Но откуда появились эти несчастные малыши? Омерзительные. И в каком жутком состоянии эта малышка! Такая же бледная, с такой же отвратительной мраморной кожей, волосы всклокоченные и чем-то склеенные… И глаза как у акулы. Девочка повернула голову к мальчику, и Хилари ясно разглядела, что у нее проломлен череп и вытек мозг. Ясно, волосы склеились из-за вытекшего мозга! Мозг…

– Ладно, сейчас мы кого-нибудь найдем, – сказала Хилари тем тоном, которым она разговаривала с поставленными в угол детьми.

Дети обернулись и вперились ей в лицо своими лишенными выражения глазами. С жестокостью. Проломленный череп.

— Не бойтесь, мы все уладим!

Хилари вдруг поняла, что этот пронзительный испуганный голос принадлежит ей.

– Не бойтесь… – пробормотал мальчик со звонким смехом.

– Но очень хочется кушать… – добавила девочка, засовывая руку в рот, и Хилари увидела, что на коже руки появился разрез, как от лезвия бритвы, и совершенно черная кровь закапала на розовое платьице.

– Я должна идти, – услышала она свой собственный вопль, и дети понимающе улыбнулись. Хилари поднесла руку ко лбу. Она больна. Да, конечно, она больна. Грипп. Тяжелый грипп. Ведь эти дети были…

Мертвые.

Хилари заорала и бросилась бежать. Но бежала она недолго. Бренда догнала ее первой и впилась клыками в бедро молодой учительницы. Та упала. Тогда Язон вцепился зубами в ее левую грудь и, хныкая как младенец, вырвал ее, резко мотнув головой. Хилари непрерывно вопила, а ее кровь била струей. Она вопила до тех пор, пока Бренда не разорвала ей голосовые связки своими острыми, как осколки стекла, когтями. Потом набежала целая толпа встревоженных криками людей, раздались восклицания, кого-то рвало. Но Хилари всего этого не слышала. Язон скрылся в последнюю минуту, унося ее сердце.

– Что случилось? – крикнула Сэнди, выскакивая вместе с Джо из палатки.

– Не знаю, – признался Бадди, который неподвижно замер, просто окаменел из-за жуткого вопля, заглушившего музыку.

Вопль оборвался. Сэнди и Джо уже бежали к тому месту, откуда он раздался.

Лори опустил руку. Это был вопль женщины. Она вопила так, словно ее убивают. Он переглянулся с Бадди, но продолжал держать нож. Они молча выжидали. Вой сирены разрывал тишину ночи. Потом появилась бегущая со всех ног страшно бледная Сэнди, и Лори спрятал за спину руку с ножом.

– Зверское убийство, Бадди, ты не можешь представить! – исторгла единым духом Сэнди, явно потрясенная и вконец запыхавшаяся. – Молодая женщина… зарезана… кровь повсюду! Настоящая бойня. Похоже, что ее выпотрошили. Копы словно обалделые…

– А выяснили, кто это? – спросил Лори.

– Ничего неизвестно. Мужик, который это сделал, смылся, и найти его в этом бедламе… Это ведь может быть кто угодно… Грязный ублюдок, паршивый насильник, который тащится от того, что истязает женщин. Черт, я совсем выбита из колеи, пойду в бар. А ты идешь, Джо?

– «Сердце мудрого – на правую сторону, а сердце глупого – в животе его»[16]16
  гл. X, стих 2: «Сердце мудрого – на правую сторону, а сердце глупого – на левую».


[Закрыть]; – ответил Джо, перефразируя Екклесиаста, и скрылся в палатке.

– Мы это учтем, – издевательски ответила Сэнди. – А ты, Бадди, идешь?

– Нет, не сейчас.

Сэнди удалилась, волоча ноги. Бадди повернулся к Лори:

– Это убийство как-нибудь связано с вашими проблемами?

– Не знаю.

Бадди пересказал ему услышанный разговор, и Лори задумался. Уилкокс, Саманта и Хейс, рассуждающие о живых мертвецах, и эта убитая женщина… «Это вновь началось», – сказал Марвин Хейс.

– Это уже второе. Вчера вечером было еще одно убийство, – сообщил Бадди, глядя на него. – Старая бомжиха, тоже зарезана.

– Я должен ехать. Дайте ключи.

Бадди вынул ключи из кармана и отдал их Лори.

– Ты уверен, что делаешь то, что надо?

– Убежден.

Лори включил зажигание, затем скорость, и машина заглохла.

– Эй, ты водить-то умеешь?

– У меня на компьютере есть программа-симулятор.

– Ну, круто! Теперь я спокоен за свою тачку, потому что, знаешь, я немного волновался… Ладно. Ну-ка, подвинься, давай я.

И уже через пять минут Бадди смотрел, как удаляется, подпрыгивая, его «корвет», как он выезжает за ограду парка и, виляя, исчезает вдали. Убьется парнишка, как пить дать. Он вздохнул. За чередой этих событий он позабыл о своих мыслях о самоубийстве, и теперь ему хотелось не столько умереть, сколько здорово напиться. Он направился к огромной террасе кафе «Будвайзер». Сэнди, должно быть, уже хорошо там нагрузилась…

Герби с удовольствием проглотил добрую треть кружки пива, Саманта потягивала воду «перье» с лимоном, размышляя о женщине, убитой за четверть часа до этого. Почти под носом у них! Марвин убрал сотовый телефон в кожаный чехол и сел рядом с ними.

– Я разговаривал с Аньелло, – объяснил он. – Они оцепили парк и наблюдают за всеми выходами. Но все это совершенно бесполезно, потому что они сами не знают, кого ищут.

– Типа, измазанного кровью? – предположила Саманта, покусывая ломтик лимона.

– Слишком много народу, они ничего не найдут, – ответил Марвин, нервно барабаня пальцами по столу. – Аньелло думает, что это сделал Джем. За два дня две зарезанные женщины, он считает, что это уже не совпадение.

– И он прав, – подтвердил Герби. – Но вот только он не того имеет в виду. А в итоге мы на мели: упустили Джема и Лори, представления не имеем о наших противниках…

Его прервали громкие крики. Хейс поднял брови. Через два столика от них мужеподобная женщина, с блуждающим взором, орала на травести, похожего на Эррола Флинна. Оба, казалось, были совершенно пьяны. Мужик качался, стоя на высоких каблуках, а женщина цеплялась за стол.

– А этот малый негр? Тоже пропал? Дьявол! Бадди, ты теперь еще и педофил или чего?

– Хватит вытягивать из меня жилы, я ж тебе доказываю, что он утек.

– Да мне вообще-то и плевать. Поехали слушать музыку.

– Ты совсем набралась. Да у меня ж теперь и тачки нет, – возразил травести, снимая парик и открывая жидкие, коротко стриженные волосы.

– Они совсем окосели, – заявил Герби, приканчивая свое пиво.

– Нет тачки? Чего ты плетешь? – заорала женщина.

– Да он забрал ее. Пацан забрал мою та-тачку.

Вдруг протрезвев, женщина резко схватила мужика за лямочки платья.

– Ты дал ему СМЫ-ТЬСЯ на ТВО-ЕЙ машине?! Негритосу, которого ты НИ-КО-ГДА до этого не видел?

– Ты, Сэнди, не перено-о-о-сишь негров. Его зо-о-овут Лори, а не просто «не-е-е-гр».

Три головы дружно повернулись в сторону Бадди и уставились на него. Потом Хейс встал, распрямился во весь свой двухметровый рост, мягко отстранил Сэнди и показал свой значок захмелевшему мужику.

– ФБР. Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер…

– Коул, – произнес Ричи, кося глазами. – Ричи Бадди Коул, бывший тр-у-у-у-у-бач из Нового Орлеана, и вооще, темнота, мне просто не о чем с тобой базарить.

Хейс улыбнулся и, схватив Бадди за руку, поволок его к своему столику. Никто в толпе не обращал на них внимания.

Сэнди завопила:

– Не трогайте его! Отпустите, он ничего не сделал.

– Простите, мэм, – любезно откликнулся Марвин, незаметно показывая свой автоматический пистолет, – но я хотел бы несколько минут побеседовать с вашим другом. Уверен, что вы не сочтете это нескромным.

– Засранец, – отходя, пробормотала Сэнди.

Она споткнулась и рухнула на посыпанный опилками пол, где и осталась лежать, сжимая в руках банку пива.

– Вам известен паренек по имени Лори? – спросила Саманта, наклонившись над сильно косившим Бадди, который безвольно опустился на стул.

– Н-е-е-е-т.

Герби хрустнул пальцами:

– Послушайте, Коул, не вешайте лапшу на уши, не то у нас настроение. Вы же видите, нам не терпится кого-нибудь укокошить, педика там или еще кого-то вроде…

– Ф-ф-ф… – продолжал заикаться Бадди, соскальзывая со стула.

– Что?

– Фашист-фараон! – брызгая слюной, выкрикнул Бадди.

– Рассерженный фараон, – поправил Герби, вытирая лицо бумажной салфеткой. – Ладно, я повторю вопрос: где Лори?

– Ух, какая пог-а-а-а-ная морда-та! – издеваясь, протянул Бадди, но все же потом добавил: – Он у-у-у-ехал…

– Уехал куда?

– Не знаю. Украл мо-мо-мо-ю машину и уе-уе-уе…

– Ну, ладно, вернемся к этому еще раз в спокойной обстановке. Сэм, передай мне ведерко со льдом.

Лори выехал на дорогу, судорожно сжимая руль. Он был так напряжен, что даже голова разболелась. Эта дрянная тачка все время норовила прыгнуть куда-то в сторону. Хуже, чем необъезженная кобыла. Скорости переключались со скрежетом, а мотор грохотал, словно реактивный двигатель. Он взглянул на тахометр, стрелка которого зашкаливала на красное. Черт, надо переходить на четвертую. Ощупью он нашел рычаг и все же сумел переключить скорость. Он был весь в поту. Его слепили фары встречных автомобилей, и всякий раз, когда его обгоняли другие машины, у него замирало сердце. Но если все будет хорошо, то через четыре-пять часов он будет в Лас-Вегасе.

Лежа в багажнике, неподвижные и молчаливые, Язон и Бренда держались за руки. С губ Язона свисали клочья кожи, и он машинально их пережевывал, а Бренда разглаживала свое платьице. Где же папочка? В машине было холодно. Ну почему же о них никто не заботится? И где Гавк, их собачка? Гавк хороший. Гавк их любит. Гавка нельза загрызть. Грязного негритенка – да, можно. А хорошую собачку – нельзя.