Текст книги "Решительная леди"

* * *

Чарльз подыскал приятное тихое кафе, где можно было перекусить сэндвичами. Он заботливо справился о здоровье Элизы, поинтересовался планами ее брата, желая узнать, не собирается ли тот возвращаться в Оксфорд, и спросил, как поживает миссис Саттон в деревне. Чем больше заботы он демонстрировал, тем ярче становился контраст. Брэдфорд разительно отличался от Дориана Роуланда. Чарльз носил все предписанные этикетом предметы одежды, никогда не решился бы целоваться в общественном месте. Чарльз безопасен. С ним легко. Но Элиза думала лишь о том, что скрывает его нижняя рубашка. Мускулистая ли у него грудь? Конечно, не такая загорелая, как у Дориана. При этой мысли Элиза покраснела. Неприлично представлять себе джентльмена обнаженным. И на это ее тоже толкнул Роуланд.

– Мисс Саттон, с вами все в порядке?

– Да-да. А почему вы спрашиваете? – Элиза заставила себя сосредоточиться на разговоре.

– Я задал вам вопрос, – Чарльз снисходительно улыбнулся, – что вы собираетесь делать с верфью? Мой отец может помочь вам продать ее. Уверен, вы бы тоже хотели уехать в деревню, как и ваша матушка.

Вообще-то там Элиза меньше всего хотела оказаться. Как ответить, не солгав? Она решила открыть лишь часть правды.

– Я все же хочу оставить ее, – тихо сказала Элиза и сделала паузу, позволив Чарльзу выразить удивление.

Надо отдать Брэдфорду должное, он сумел сдержаться и спорить не стал, лишь поделился своим мнением.

– Мисс Саттон, ваше мужество достойно уважения, но верфью некому управлять. Вы же не собираетесь вести дела самостоятельно?

Элиза прекрасно понимала, на что он намекает. Общество подвергнет ее остракизму, если она возьмет управление делами на себя, и на этот раз пути назад не будет. Она уже не раз ходила по краю и теперь, после смерти отца, не может рассчитывать на снисходительность света.

– У меня есть помощник.

– Кто же это? – Чарльз поднял чашку чая.

– Некий Дориан Роуланд. – Элиза старалась говорить уверенно, хотя уверенности вовсе не ощущала.

Рука с чашкой замерла в воздухе.

– Дориан Роуланд? Проклятие Гибралтара? – Чашка с неприлично громким звоном опустилась на блюдце. – Мисс Саттон, дорогая моя, вам следует немедленно избавиться от него!

Она наняла человека, которого называют Проклятием Гибралтара?

Если бы ее чашка не стояла на столе, Элиза сделала бы то же самое, что и Брэдфорд.

– Почему? – лишь смогла она произнести.

Выражение ужаса, проступившее на лице Брэдфорда, показалось бы ей забавным, не будь оно вызвано упоминанием имени человека, на которого она возлагала такие надежды.

– Разве вы не знаете, мисс Саттон? Его не принимают в приличных домах.

Глава 5

– Мне всегда казалось, что простых рабочих в принципе не принимают в приличных домах, – холодно ответила Элиза.

Вопреки здравому смыслу она почему-то бросилась на защиту Дориана. Возможно, на это ее толкнуло желание сохранить верфь и отстоять свое мнение и мнение брата. Это ведь он порекомендовал Роуланда.

Чарльз снова снисходительно улыбнулся:

– О, он вовсе не простой рабочий. По крайней мере, по рождению.

– Вам придется все объяснить, – сказала Элиза с напускной храбростью.

В общем, зная прозвище Проклятие Гибралтара, можно было догадаться, почему Дориан его получил. Но ей хотелось узнать детали. Обычно спокойный, Чарльз вдруг переменился в лице. Еще никогда Элиза не видела его таким сердитым.

– Конечно же вы ничего не знаете, это вполне объяснимо. Такие темы не стоят внимания леди. Я скажу вам лишь одно: Роуланд неподходящая компания для вас.

Если аргументы Чарльза не убедили Элизу, то огонь, пылавший в его глазах, точно должен был сделать это. Элиза знала, какой мотив двигал юным Брэдфордом, и потому не могла не закрыть глаза на его высокомерие. Хотя Чарльз говорил заносчиво, он думал о ней и, ставя превыше всего ее честь, хотел оградить от недостойных людей. Отец Элизы стал лордом не по праву рождения, его посвятили в рыцари за услуги, оказанные королевской семье. Отец Чарльза был баронетом[10]10
  Баронет – дворянский титул, передающийся по наследству.


[Закрыть]. И хотя обе семьи занимались одним и тем же, Элиза приняла заботы Чарльза лишь с холодной вежливостью, потому что ее тело и разум все еще находились во власти менее благовоспитанного джентльмена с нахальными манерами, которого не волновало мнение общества.

– Я ценю вашу заботу, хоть это и несправедливо, сказать мне, что с человеком лучше не общаться, и не объяснить почему.

Пойдя на поводу у нахлынувших воспоминаний, она, не отдавая себе отчета, мельком взглянула на губы Чарльза. Представить, чтобы он решился на какой-нибудь возмутительный поступок, не получилось. Нет, так думать не следует. Этих мужчин даже сравнивать нельзя. Чарльз – воплощение благородства, настоящий джентльмен в отличие от Дориана Роуланда. Чарльз – идеальная партия для нее. Привлекательный, уравновешенный, обеспеченный, имен но за такого человека брат мечтал выдать ее. Однако, несмотря на все эти достоинства, Элизе казалось, что Брэдфорду чего-то недостает. По лицу Чарльза было видно, что он спорит с самим собой, но потом его черты разгладились. Решение было принято. Брэдфорд наклонился через стол к Элизе, чтобы их никто не слышал.

– Роуланд – сын герцога Эшдонского, второй сын, – прошептал он так, будто это все объясняло.

Кое-что действительно объясняло. Например, как они с Уильямом могли встретиться на званом вечере в Оксфорде. До этого, несмотря на уверения брата, Элиза не могла поверить, что тот столкнулся с умелым кораблестроителем во время обычного светского визита. Однако ее мысли все время возвращались к слову «скандал». В тот момент оно пугало сильнее всего. Смерть Ричарда Саттона имела широкий резонанс, но не была скандальной. А вот фигура Дориана Роуланда соединяла в себе и первое, и второе. Если общество узнает, что сын лорда полуголым разгуливал по верфи, перетаскивал инструменты и отдавал приказы рабочим, оно придет в ярость. Впрочем, наверное, уже в ярости. Если верить Чарльзу, Дориан и до этого не отличался примерным поведением. Работа на верфи – очередная шальная выходка. Только пострадает от этого не он, а Элиза. До нее начинало медленно доходить, что Дориана не волнует, кто будет отвечать за его обман. Он мог бы сказать, кто на самом деле, но не сказал, убедил в том, что простой рабочий. А почему бы и нет? Его все равно нигде не принимают, ему терять нечего. В отличие от нее. Положение Элизы в обществе было шатким. Ее отец, не имевший права передать свой титул по наследству, умер, и свет, обязанный принимать покойного Саттона, не обязан принимать его дочь. А если та еще и перейдет границы дозволенного… Элизе удавалось держаться лишь благодаря своей добродетели и репутации. Впрочем, репутация, говоря откровенно, не была безупречной, и попытка спасти верфь не могла это исправить. Так что появление Дориана Роуланда в доках ни на что не повлияет. Не догадываясь о том, какие тяжелые мысли роились в голове Элизы, Чарльз опять наклонился вперед, готовый сообщить что-то, не предназначенное для посторонних.

– Но не будем больше о неприятном. Поверьте, я искал встречи с вами совсем по другой причине. Не хотели бы вы совершить небольшую прогулку в коляске как-нибудь днем? Знаю, вы сейчас в трауре, но небольшая прогулка не повредит вашей репутации.

Не повредит, верно. Элиза вспомнила о том, как носит траур перебравшаяся за город матушка. Прогулка в коляске не идет ни в какое сравнение с ее карточными вечерами и ужинами у сквайра[11]11
  Сквайр – английский помещик, главный землевладелец прихода.


[Закрыть]. Да и сама Элиза не делала секрета из того, что отказалась от некоторых внешних атрибутов траура. Честно говоря, от всех. Правда, она носила полутраур[12]12
  Согласно существовавшим в то время правилам приличия, после периода траура следовал период полутраура, когда необходимо носить одежду лиловых тонов.


[Закрыть], однако, по мнению общества, перешла к нему слишком рано. Предложение Чарльза восторга не вызвало, но она улыбнулась в ответ. Следовало попытаться изменить свое отношение к нему, взглянуть не просто как на приятного знакомого.

– Я буду рада прогуляться.

Остаток обеда прошел за легкой дружеской беседой. О Дориане Роуланде в следующий раз вспомнили только тогда, когда Брэдфорд довез ее до дома. Слегка придерживая локоть Элизы, Чарльз проводил ее до дверей.

– Очень рад был увидеться с вами, мисс Саттон. Примите мои извинения, если новости о Роуланде расстроили вас. Но зато теперь вы все знаете и, я уверен, поступите правильно.

Она вошла в дом и закрыла за собой дверь.

* * *

Вот уже второй день Роуланд даже не пытался притвориться, что в хорошем настроении. Знакомство с Элизой, на которое он согласился, чтобы поправить свои дела, взбудоражило его, однако надежды на скорое удовлетворение проснувшихся желаний не было. Увидев, что рабочий криво заколачивает гвозди, он с рычанием вырвал у него молоток из рук:

– Вытащи это и сделай как следует!

После этого остальные начали сторониться старшего мастера, он их не винил. Роуланд получил что хотел, поцеловал Элизу, и это выбило из колеи. Он вообще-то знал, что так поступать не следовало, однако подобные мысли его и раньше никогда не останавливали. Он всегда получал желаемое, а Элиза, эта принцесса, ему нравилась, особенно когда злилась и не пыталась демонстрировать свои профессиональные навыки. Она рассердилась на него и от этого удивительно похорошела, зеленые глаза потемнели, на щеках вспыхнул очень привлекательный румянец. И еще долго в ней будет гореть обжигающее пламя, вызванное желанием показать себя.

Подумав об этом, Дориан усмехнулся. Она не стала разыгрывать недотрогу, тогда как обычно благородные девицы буквально выставляют напоказ свою невинность. Несмотря на это, у него не было сомнений в том, что склонная к авантюрам Элиза Саттон – настоящая леди. Впрочем, мужчины вроде Роуланда предпочитали не связываться с леди, потому что они обычно требовали продолжительных отношений, на что Дориан готов не был.

– А вот и красотка! – крикнул один из рабочих, грубый парень по имени Адам.

Обычно Дориан таких не нанимал, но в этот раз выбирать было практически не из кого, да и к тому же хотелось поскорее начать работу над яхтой.

– Заткнись! И впредь будь почтительнее! – прорычал Дориан.

Оторвавшись от работы над каркасом, он увидел, как Элиза пересекает двор. В это утро она выглядела настоящей принцессой, немаловажную роль сыграл ее туалет. Роуланд знал, что одежда женщины – ее броня, а Элиза в утреннем платье из узорчатого шелка цвета лаванды выглядела просто идеально. Костюм дополняли мягкая серая шаль и капор с кружевной отделкой того же цвета. Очень скромный и благопристойный ансамбль. Правда, скорбящей дочери следовало одеваться немного иначе. Дориан даже на мгновение подумал, что Элиза вообще отказалась от траура. Скромность костюма ничуть не портила ее. Проводив взглядом покачивавшиеся юбки и то, что скрывалось под ними, Дориан решил, что все дело в походке.

Элиза пересекала двор, игнорируя устремленные на нее внимательные взгляды, высокомерное поведение не осталось незамеченным. Дориан впервые ощутил укол вины за то, что нанял на работу такой сброд. Эти грубияны понятия не имели о том, как вести себя с леди. Впрочем, он и не знал, что она собирается появляться на верфи каждый день.

– Я так понимаю, сказанное мной вчера вы оставили без внимания. – Дориан отложил инструменты, с помощью которых крепил обшивку к каркасу судна.

– И вам доброе утро! – Не обращая внимания на холодное приветствие, Элиза весело улыбнулась. – Мне нужно кое-что с вами обсудить. У вас найдется свободное время?

Услышав этот вопрос, Адам Бент противно ухмыльнулся:

– Собираешься выслушивать приказы этой малышки? И какой ты после этого начальник?

Послышались неприятные смешки. Это нужно было пресекать в зародыше. Рабочие не станут уважать мастера, который кидается к женщине по первому ее зову. С такими, как Бент, Роуланд уже сталкивался во время своих путешествий. Быстрым движением он выхватил у Адама из рук разметочный нож и приставил тому к горлу.

– Если тебе вдруг интересно, он острый и может сделать больно, – с дикой яростью прошипел Роуланд, и всем стало ясно, что он не шутит.

Глаза Адама стали огромными от страха. Элиза за спиной у Роуланда вскрикнула. Все рабочие замерли и уставились на старшего мастера. Хорошо. Пусть смотрят. Пусть знают, кто здесь главный и на что он готов, чтобы подтвердить право занимать эту должность.

– Извинись, – продолжил Роуланд.

– Да в этом нет никакой необходимости. – Элиза сделала шаг вперед.

Неудачное она выбрала время, чтобы вмешаться.

– Нет, есть, черт побери!

Дориан смотрел в глаза Бенту, зная, что тот просто задира и откажется от своих слов. Задиры всегда сдаются при малейшей опасности, а что может быть опаснее ножа, приставленного к горлу? Тонким лезвием можно нанести особенно ужасную рану.

На шее Адама проступила капелька крови.

– Прости, мастер, – заикаясь, сказал он.

– Пообещай, что это больше не повторится.

– Это больше не повторится.

Дориан оттолкнул его.

– Ты прав, не повторится. А теперь, мисс Саттон, не будете ли вы любезны, проследовать за мной в контору?

Возможно, кабинет Элизы не самое подходящее место, особенно когда воспоминания о вчерашнем все еще очень ярки, но больше отвести ее было некуда.

– Вот так вы управляете верфью, мистер Роуланд? Держите всех на острие ножа? – не дожидаясь, пока он заговорит, выпалила Элиза, едва закрылась дверь.

– Да, когда это необходимо. – Дориан скрестил руки на груди. – Вчера я сказал, что ваше присутствие мешает работе, но вы приехали снова.

– Мне нужно было увидеться с вами, – ровно ответила Элиза.

Дориана восхитила ее уверенность. Ни тени сожаления в глазах.

– Вы могли бы вызвать меня к себе домой. Здесь не место женщине.

– Я не была уверена в том, что вы наденете рубашку, – Элиза даже не пыталась маскировать колкости, – не могла допустить, чтобы вы опозорили дворецкого. – Она посмотрела на него искоса, от этого взгляда ему стало не по себе, а потом загадочно добавила: – Впрочем, теперь уже поздно что-то предпринимать. Рубашка уже ничего не исправит.

– В рубашке, без рубашки, для меня это не имеет никакого значения, принцесса.

Дориан говорил подчеркнуто медленно. От Элизы он не видел ни пощечин, ни прочих глупостей, какие совершают леди, когда стыдятся признать, что им понравилось запретное удовольствие. Сейчас эти глупости он принял бы за шаг вперед.

– Конечно же для вас это не имеет никакого значения, – она изобразила благопристойную улыбку, – вас ведь все равно нигде не принимают. Так какая разница? Вы можете голый по улицам бегать. Ах, стойте, да вы ведь именно так и делаете!

Так вот в чем дело! Элиза выяснила, кто он. Интересно, откуда? Обычно у леди нет доступа к таким сведениям.

– Почему же, в нескольких домах мне рады. – Роуланд попытался защититься.

– И этого оказалось достаточно, чтобы вы познакомились с моим братом.

– Да, тот вечер в поместье недалеко от Оксфорда! Ничего особенного, просто приглашение от друга моего друга, с которым я давно не виделся, – объяснил он. Встреча с Уильямом действительно была счастливой случайностью. Приличное общество закрыло двери своих домов для Роуланда, как только слухи о его похождениях в Средиземноморье достигли Англии. – Да и имеет ли это значение? Уверяю вас, я в состоянии достроить яхту, несмотря на то что меня не принимают.

Элиза фыркнула.

– Полагаете, то, что можете достроить яхту, искупает ваши недостатки? Это не так! Я считаю, вы должны были сказать мне, что вы лорд Роуланд, сын герцога Эшдонского.

Он улыбнулся и присел на край стола.

– Но тогда бы вы не наняли меня на работу, и мы многого лишились бы.

Взгляд Дориана скользнул на губы Элизы, это был намек на то, чего оба лишились бы.

– Вы создаете мне проблемы одним своим присутствием! Если кто-то узнает, что вы здесь, моей компании конец!

Улыбка Роуланда поблекла.

– Конец компании грозит только в том случае, если вам есть дело до мнения посторонних. – Он ступил на скользкую почву. Возможно, Элиза пришла, чтобы уволить его. Эта мысль расстроила Дориана. Он здесь всего два дня, но уже успел немало сделать. Чего стоило найти рабочих! Он стал играть янтарным пресс-папье с насекомым внутри, давая Элизе возможность подумать. – Мисс Саттон, вам есть дело до мнения посторонних?

Вопрос был задан удачно. По лицу Элизы стало ясно, что она не знает, как ответить. Тогда Дориан ответил за нее:

– В том-то и суть скандала, мисс Саттон. Он может укусить, только если все согласятся с тем, что у него хватит на это сил. Если говорить откровенно, я не знаю, как вы собираетесь добиваться намеченных целей, обращая внимание на скандалы. Уверен, вы тоже видите здесь противоречие.

На самом деле он был уверен в обратном. Элиза принадлежала к числу людей, решительность которых рождалась в результате слияния наивности и идеалов и превращалась в яд, если попадала под влияние общественного мнения. Кто-то должен сказать ей правду. В противном случае компании действительно грозит опасность. Так работать нельзя.

Дориан смягчил тон:

– Мисс Саттон, вы знаете, что такое силлогизм? Леди не строят корабли. Мисс Саттон строит корабли. Следовательно, мисс Саттон не леди. Нет, правда, в соответствии с принятым в обществе определением этого слова она не леди. Понимаете, о чем я?

Ее темные брови вытянулись в линию, между ними залегла складка, однако это лишь придало Элизе больше очарования. Роуланду захотелось как-то сгладить испуг. Такие мысли были ему несвойственны, он не привык к рыцарским чувствам.

– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, но, при всем моем уважении, согласиться не могу. – Она вздернула подбородок, защищая свое мнение.

– Вам придется сделать выбор, – настаивал Роуланд. – Мое присутствие здесь должно волновать вас в последнюю очередь, если вы заботитесь о своей репутации. Одной этой проклятой яхты будет достаточно для того, чтобы утопить вас! И это не игра слов!

Повинуясь внезапному порыву, он сделал шаг вперед и осторожно взял Элизу за руки в надежде убедить ее изменить мнение. Взволнованная близостью, она нервно сглотнула, на щеке задрожала жилка.

– Я снова с вами не соглашусь, – тихо, но решительно сказала Элиза. – Эта яхта станет моей победой.

– Станет. Если согласитесь на позор. – Усмехнувшись, Дориан вдохнул исходивший от нее терпкий аромат лемонграсса и поцеловал ее.

Глава 6

– Роуланд вернулся. – Максвелл сморщился и отпил бренди.

После обеда они с Дэмианом Тайном заняли целый угол в кофейне. Так было удобнее. То, что Харт хотел обсудить со своим партнером, могло показаться посторонним слишком подозрительным.

Оживившись, Тайн поднял брови.

– Неужели? Интересно, его отец знает? Наверное, Роуланду стало слишком жарко в Средиземноморье. Впрочем, вернувшись, он поступил очень смело, здесь его ждет немало врагов, включая и нас с тобой. Только не говори, что не хочешь пристрелить его за ту выходку.

Максвелл криво улыбнулся.

– Нам вскоре представится такая возможность. Убьем сразу двух зайцев. – Он намеренно говорил загадками, хотел, чтобы Тайн заглотил наживку.

– Как это? Мы же заняты верфью Саттона. Мне кажется, это не самое подходящее время охотиться на Роуланда.

Кривая улыбка Максвелла расцвела, и он рассказал о последних новостях:

– Роуланд работает на нашу мисс Саттон. Она сама сказала об этом Чарльзу за обедом.

– А он, как послушный мальчик, тут же прибежал сюда и доложил тебе.

Тайн откинулся на спинку стула и стал барабанить пальцами по столешнице. Харт чувствовал, как в его голове проносятся мысли.

– Ты прав. – Он хотел, чтобы и его посвятили в эти мысли, они, к слову сказать, обычно приносили много прибыли. Проще всего этого можно было добиться, сделав Тайну комплимент. Умный и эгоистичный, Дэмиан любил, когда силу его интеллекта признавали другие. – Мисс Саттон действительно хочет сделать последний рывок. Потому она и наняла Роуланда.

– А что именно он должен сделать? – спросил Тайн.

– Об этом она Чарльзу не сказала.

Тайн фыркнул.

– Вряд ли из этого что-то выйдет. Чарльз наверняка рассказал ей о неблагонадежности Роуланда и, я надеюсь, убедил прогнать этого подлеца.

– Чарльз в любом случае сегодня сделал достаточно, – мягко возразил Максвелл. Тайн считал Чарльза глупым щенком, но это не так. – Нам не найти способа лучше подобраться вплотную к мисс Саттон. К тому же не нужно нанимать людей следить за ней, платить им деньги. Чарльз с удовольствием сделает это бесплатно.

– Он влюблен в нее без памяти, – проворчал Тайн.

Максвелл лениво поглаживал короткую ножку своего бокала.

– Да. И если он на ней женится, мы только выиграем. Тогда удастся без проблем отстранить ее от дел. К твоему сведению, Чарльз посоветовал ей избавиться от Роуланда, но я не думаю, что она последует этому совету. До сих пор она вообще никого не слушала.

По крайней мере, просьбы инвесторов, которые пришли к ней после похорон отца и уговаривали продать дело, она проигнорировала. А ведь этим бы облегчила жизнь всем, в том числе и себе самой.

Глаза Тайна заблестели.

– Возможно, пришла пора заставить ее слушаться.

Заинтересованный, Максвелл наклонился вперед. Они с Тайном уже не раз выступали партнерами в сомнительных коммерческих предприятиях, но раньше эти подозрительные дела проворачивались вдали от Англии, чтобы соотечественники ни о чем не узнали. В Лондоне нужно действовать необычайно осторожно, а это Тайну удавалось не всегда.

– Что именно ты задумал?

– Полагаю, нам следует нанести ночной визит на верфь, выяснить, чем именно занимается мисс Саттон за высокими стенами. Не нужно быть гением, чтобы догадаться о ее планах, но догадок недостаточно. Без точных сведений мы не сможем действовать дальше. И у меня на примете есть люди, которые могут эти сведения достать.

Максвелл одобрительно кивнул:

– Мне нравится ход твоих мыслей. А я пока скажу Чарльзу, чтобы продолжал свои ухаживания.

* * *

– Мисс Саттон, к вам джентльмен.

Удивленная Элиза оторвалась от чтения. Она не ожидала увидеть в дверях гостиной дворецкого Эванса. Уже больше семи часов вечера, и прислуга получила разрешение удалиться.

– Но я никого не жду.

В доме в тот вечер было тихо. С Уильямом Элиза виделась днем, ужин прошел в одиночестве. Казалось, впереди ее ждет череда точно таких же дней, потому что благопристойной компаньонки у нее не было, а без нее думать о визитах не имело смысла.

– Вот его карточка, мисс Саттон. Он сказал, что приехал по делу.

Значит, не Чарльз. Впрочем, он никогда бы не приехал к ней так поздно вечером, зная, что брата нет дома, и не стал бы обсуждать дела. Хотя, возможно, хотел напомнить, что леди не подобает жить одной. Элиза взяла карточку с четким оттиском. Карточка была высшей пробы. А вот имя… Лорд Дориан Роуланд. Одного этого было достаточно, чтобы у Элизы внутри все сжалось. И на то имелся целый ряд причин. Имя напоминало о том, что она наняла на работу человека, стоящего выше ее на социальной лестнице, а этот человек целовался когда вздумается, причем делал это как бог, Элиза буквально таяла от его прикосновений.

– А он не уточнил, что за дело? – Элиза еле справилась с желанием посмотреться в маленькое зеркало на стене, чтобы убедиться, все ли в порядке. Она послушалась Роуланда и не поехала сегодня в доки, а он послушался ее. И, судя по тому, что Эванс не выглядел оскорбленным, рубашку Дориан надел.

– Нет, мисс, просто сказал, что приехал по делу.

– Что ж, полагаю, следует его принять. – Элиза пыталась говорить ровно.

Она встала и сделала несколько шагов, надеясь успокоиться, но это не помогло собраться с мыслями. Не удавалось. Зачем он пришел? Что-то случилось на верфи? Несчастный случай? Проблемы с яхтой? Впрочем, если бы действительно произошло что-то серьезное, Дориан вряд ли бы пришел сам и уж точно не стал бы спокойно ждать, пока его примут. Он остался бы на верфи лично контролировать ситуацию и написал бы записку Элизе, а если и пришел бы домой, то сейчас наверняка бежал бы по ступеням и громко звал ее по имени. Она разгладила юбки, пытаясь взять себя в руки.

В коридоре раздались шаги. Эванс объявил имя гостя, и Дориан вошел в гостиную. Увидев его, Элиза замерла, зажав в ладонях ткань подола. Ради визита Роуланд надел не только рубашку. На нем были темные панталоны, заправленные в высокие черные сапоги, бордовый редингот, подчеркивавший широкие плечи, расшитый золотом жилет и белоснежная рубашка под ним. Элиза почти поверила, что перед ней лорд. Почти. Кое-что выдавало привычки Роуланда. Его густые выгоревшие на солнце волосы, аккуратно зачесанные назад и перетянутые лентой, были длиннее, чем того требовали приличия, голубые глаза смотрели слишком дерзко. Джентльмен никогда не позволил бы себе бросить на даму взгляд, от которого у той пересохло бы во рту.

– Лорд Роуланд! Чем обязана такому удовольствию?

– Пожалуйста, называйте меня Дориан, – настоял он. – Как и обещал, я пришел к вам рассказать о том, как продвигается работа, и разрешить некоторые вопросы касательно чертежей. – Роуланд держал в руке объемный свиток. – Надеюсь, мой визит вас не побеспокоил. У вас ведь сегодня вечер свободен?

– Вы же прекрасно знаете, что это так.

– Лондон от этого много потерял, должен вам сказать. – Дориан улыбнулся.

Их взгляды на мгновение встретились, и Элиза почувствовала, что ее лицо вспыхнуло. Не следовало так реагировать на него. Из их отношений все равно ничего не выйдет. К тому же не следует увлекаться кем-то, когда от тебя так много зависит.

– Где я могу развернуть бумаги? – Дориан окинул взглядом комнату и слегка взмахнул свитком, чтобы вернуть внимание Элизы к цели своего визита.

– Ах да, чертежи. Здесь их негде разложить. Давайте перейдем в библиотеку. – Элиза вдруг вспомнила, что Эванс все еще стоит в дверях гостиной. – Эванс, распорядитесь, пожалуйста, насчет чая. – Она надеялась, что ее волнение не бросалось в глаза.

По пути в библиотеку Элиза осознала, что еще никогда не принимала гостей-мужчин, как гостей вообще, одна. С ней всегда были мать или отец. Конечно, сейчас рядом слуги, но это ничего не меняло.

В библиотеке они развернули чертежи на длинном столе для чтения, придавив уголки больших листов пресс-папье и книгами, чтобы бумага не сворачивалась. Дориан принялся разводить огонь в камине, Элиза зажигала лампы. В это время принесли чай, место для подноса нашлось в дальнем конце стола. Незначительные заботы помогли Элизе успокоиться. А ведь она, черт побери, строила яхты! Один красивый мужчина и одно легкое задание не должны пугать!

Когда все приготовления были закончены, Дориан указал на чертеж:

– Вот здесь проблема. Я думаю, средняя часть каркаса слишком узкая, велика вероятность, что судно опрокинется. Вы не знаете, чем руководствовался ваш отец, когда закладывал такие размеры?

– Мы проектировали судно вместе, – медленно проговорила Элиза. Никто так и не понял, насколько глубоко она вовлечена в дела верфи. – Так что это и моя яхта тоже. Да, я незнакома с практикой кораблестроения, но теоретически это должно сработать.

Роуланд тихо выругался, Элиза приготовилась к худшему, но ничего не произошло. Он не стал распекать ее за самоуверенность.

– Теоретически это должно сработать? У вас есть модель? Вы проводили исследования?

– Нет. Но оно сработает. Я взяла за основу чертежи Джошуа Хамфриса, и мы развили его идеи, сделали яхту еще длиннее, уже и уменьшили осадку. – Элиза поняла, что ее слова не убедили Роуланда, и добавила: – По левому и правому борту предусмотрены дополнительные воздушные мешки для улучшения плавучести, что позволит избежать сильного крена. – Теперь разговор шел о том, что нравилось Элизе, и она с жаром рассказывала о новшествах, которые они с отцом решили внести в конструкцию судна. – Видите, нет никакой необходимости в испытаниях. Мы просто немного изменили идеи Хамфриса, они ведь работают.

Дориан начал оттаивать.

– Вот здесь и здесь нам все равно придется быть осторожными, – он нарисовал пальцем два невидимых круга на чертеже, – но в целом, полагаю, все действительно может получиться. Просто ничего подобного я раньше не видел, а после того, как каркас обошьют деревом, исправлять ошибки будет поздно. Впрочем, уже поздно.

Представив себе полностью обшитый каркас яхты, Элиза задрожала от волнения.

– Сколько еще времени уйдет на обшивку?

– Два дня. А потом нужно будет обсудить такелаж. – Дориан криво улыбнулся. – Или вы и это уже спроектировали?

– Может быть, вы хотите обсудить такелаж за чаем? – Элиза с облегчением улыбнулась. За несколько мгновений до этого ей казалось, что Роуланд откажется работать дальше.

Взяв чай и печенье, они расположились в больших креслах перед камином для того, чтобы поговорить о преимуществах и недостатках шлюпов[13]13
  Шлюп – парусное морское одномачтовое судно с двумя парусами, чаще всего спортивное.


[Закрыть] и кечей[14]14
  Кеч – небольшое двухмачтовое парусное судно.


[Закрыть] и обсудить варианты оснастки тендеров[15]15
  Тендер – небольшая одномачтовая парусная спортивная яхта.


[Закрыть]. Дискуссия получилась очень оживленной, и на какое-то время Элиза даже забыла, что принимает гостя одна и что этот гость тот еще подлец. Ей было приятно разговаривать о судах и мореплавании с человеком, который в этом разбирался. Казалось, уже много лет она была лишена такого удовольствия. С отцом они все время разговаривали о яхтах, даже в тот день, когда он отправился на свой последний испытательный пробег. Это был их последний разговор.

Роуланд остановился на полуслове.

– Что случилось? Мне показалось, на вашем лице мелькнула тень. Мои взгляды на оснастку кечей задевают ваши чувства? – пошутил он.

– Нет. – Элиза посмотрела на свои руки, смущенная тем, что не вовремя задумалась о своем и была в этом уличена. – Просто разговоры о судах напоминают мне о папе. Мы с ним часто обсуждали яхты. И даже в тот день, когда он ушел, мы говорили о новых способах увеличить парусность.

– Мне очень жаль. – Загорелая ладонь Дориана накрыла руку Элизы, по-прежнему лежавшую у нее на коленях, и легко сжала пальцы. – Вам, должно быть, очень его не хватает.

Элиза кивнула, неуверенная в том, что сможет совладать со своим голосом. Она не ожидала такого теплого жеста от короля безразличия и теперь боялась, что не устоит перед ним. Выдавив улыбку, она постаралась сменить тему разговора:

– А что с вашей семьей? Они так же, как и вы, интересуются яхтингом и судами?

Дориан усмехнулся:

– Нет. Отец и брат предпочитают лошадей. Отец не упускает случая напомнить мне, что яхтинг, в отличие от скачек, спорта королей, позвольте вам об этом напомнить, имеет плебейское происхождение. Еще родитель любит сравнивать меня с паршивой овцой королевского семейства. С Камберлендом, который любил посещать трущобы, – в глазах Дориана вспыхнул озорной огонек, – и которого я считаю героем.

В это Элиза с легкостью поверила. У предыдущего герцога Камберлендского и Роуланда было много общего. Первый еще при жизни прослыл скандалистом и волокитой, катаясь с любовницей по Гайд-парку, второй, вне всякого сомнения, шел к тому же.