Текст книги "Агапея"

Часть вторая
Агапея

Все человеческие судьбы

слагаются случайно,

в зависимости от судеб,

их окружающих…

Иван Алексеевич Бунин

Глава первая

С самого раннего детства отец привозил девочку на берег Балтийского моря, в Солнечногорск. Они жили в Калининграде, где он остался служить в Российском военно-морском флоте после развала Советского Союза. На единственного и долгожданного ребёнка мама с папой не могли нарадоваться. С именем думали не долго. Мариупольские греки сразу решили, что в их семье дети будут носить исключительно греческие имена. Пока супруга лежала в перинатальном отделении военного госпиталя, капитан третьего ранга Артём Димитракис оформил свидетельство о рождении малышки и принёс его вместе с огромным букетом цветов на встречу своих девочек.

– Пусть она будет самая любимая из всех девушек на белом свете, – сказала жена Мария, нежно поцеловав малютку в носик. Голубые, как небо, глаза матери светились безграничным счастьем.

Агапея обожала поездки с папой и мамой на море, хотя оно почти всегда было холодным и почти никогда спокойным. Бегая по огромному пляжу, девочка часто находила маленькие янтарные камешки, которыми была усеяна полоса песка между стройными рядами вековых деревьев соснового бора и кромкой балтийской воды. Потом она складывала их в жестяную коробочку из-под леденцов и аккуратно прятала её под подушку. Однажды Агапея случайно услышала, как папа сказал матери, надевая янтарное ожерелье ей на шею: «Этот камень сохраняет молодость и красоту. Я хочу тебя видеть такой всегда». Сознание ребёнка некоторые слова родителей часто воспринимает как установку на последующие годы, тем более сказанные в эмоциональном порыве. Для Агапеи с тех пор солнечный камень уже был не просто в веках застывшей смолой, а настоящей чудодейственной сутью, способной сохранить маму молодой и самой красивой на всю жизнь.

Девочка действительно так никогда и не увидела стареющую маму с морщинами на лбу, как и отец в её памяти навсегда останется улыбающимся, жизнерадостным кучерявым брюнетом в красивой форме морского офицера…

В тот год, когда Агапея должна была идти в первый класс, родители решили привезти ребёнка на всё лето к бабушке. Родственники матери девочки к тому времени почти все переехали в Грецию или на Кипр, а у папы в Мариуполе оставалась одинокая мама. Какой же счастливой была бабушка, когда узнала, что внучка будет жить с ней всё лето. Агапея поначалу грустно восприняла идею три месяца не видеть родителей, но быстро подружилась с дворовыми девочками и как-то легко отпустила от себя маму с папой, приехавших с ней от самого Калининграда на новой немецкой машине, которую папа купил накануне их отъезда в Мариуполь.

Они уехали, и больше Агапея ни разу не видела их. Родители погибли в автокатастрофе по пути в Калининград. Девочка осталась сиротой. Бабушка, сделав всё возможное, умудрилась удочерить внучку, защитив ребёнка от вороньих стай сотрудниц службы опеки. С тех пор они остались вдвоём в бабушкиной двухкомнатной квартирке. Осенью Агапея, как и многие её сверстницы и сверстники, пошла в школу, и началась новая жизнь, теперь уже на берегу другого моря.

* * *

Невыносимая тоска по родителям часто приводила Агапею на берег Азовского моря. Скорее, она упрашивала бабушку отвести её туда, где потом бродила по песку, ковыряя носком почву в поисках хоть одного, самого малюсенького солнечного камешка. Ничего не найдя, они возвращались домой, и Агапея, закрывшись в комнате, открывала заветную коробочку и подолгу разговаривала с каждым янтариком, которому она давно дала собственное имя.

Время, говорят, самое лучшее лекарство от невзгод. Выросла и Агапея, сохранив глубоко в душе тихую боль по родителям, но уже не показывая её всему окружающему миру. Бабушка, будучи педагогом и учителем иностранных языков, смогла привить девочке многое из того, что знала сама. Агапея рано и много стала читать, выучилась в музыкальной школе на клавишных, показывала таланты рисования и легко усвоила греческий и английский языки уже к четырнадцати годам. Школьная программа предусматривала знание ещё одного языка – украинского. Но Агапея, как и все в классе, считала, что вряд ли українська мова может пригодиться в жизни, а потому изучала с неохотой и после окончания школы вообще никогда не пользовалась. В институт девушка прошла легко, на факультет иностранных языков, по стопам единственного родного человека – бабушки.

Агапея, несмотря на скромную жизнь и небольшой достаток в их крохотной семье, была сердечно благодарна матери своего отца, по сути, ставшей и ей настоящей мамой. Никогда не завидовала друзьям или знакомым, которые успели повидать к своим восемнадцати годам пляжи заграничных курортов, европейские города и другие моря-океаны. За всю жизнь в Мариуполе Агапея так никогда и не побывала даже в Крыму, иногда выезжая с подружками на институтские базы отдыха где-нибудь рядом с городом. Конечно же, она думала и даже мечтала увидеть мир, как может мечтать любой человек, выросший на берегу моря, за горизонтом которого легко можно представить дальние страны и совершенно иную жизнь, неведомые острова и целые материки с народами разных рас, религий, языков. Она легко могла себе это всё вообразить и как художник, и как много читающий человек, поэтому и приходилось фантазировать в голове то, что другие видели своими глазами.

Май четырнадцатого запомнился Агапее шумными митингами, каким-то непонятным голосованием за какой-то суверенитет от непонятно кого. Улицы и жизнь пестрили лозунгами, призывами, банальным мародёрством и самым незатейливым уличным бандитизмом. Мариуполь местами ещё продолжал жить с прежней размеренностью, но в воздухе уже витали тревога и настороженность. Однако заводы работали, и это вселяло уверенность, что скоро всё закончится. Не важно, под каким флагом, но утихнет навсегда.

В июне город заполнили вооружённые люди с красно-чёрными шевронами, на которых часто можно было разглядеть черепа, свастику и зигзаги войск СС времён прошлой большой войны. В школе каждый день среди учеников расходились слухи о пропавших горожанах и распространялись жуткие истории о застенках СБУ (Служба безпеки України). Наконец народ узнал и о «Библиотеке», развернувшей свои «читальные залы» в международном аэропорту Мариуполя. Так в народе называлась тайная тюрьма СБУ, а проще говоря, концентрационный лагерь.

Бабушка была достаточно сильно напугана и даже предлагала внучке попробовать поискать родню по маминой линии, живущую в Греции или на островах. Агапея сразу и наотрез отказалась даже поддерживать тему самого разговора:

– Мама-бабуля, я прошу тебя никогда больше на эту тему не говорить. Как же я оставлю тебя среди этого хаоса? Но я поищу их. Поищу ради тебя. Если уезжать, то только с тобой.

Родственники действительно нашлись и были очень рады узнать, что на Украине есть их двоюродная, троюродная племянница, сестрёнка, внучатая вода на тёткином киселе, но дальше телефонной радости и вздохов поддельного сочувствия дело не пошло. Было немного обидно, но всё-таки так спокойнее, честнее и яснее: на нет и суда нет.

Окончив институт, Агапея осталась на кафедре иностранной литературы. Впереди аспирантура, защита диссертации, преподавательская деятельность. Мы часто строим планы в молодости и даже говорим о них вслух всем вокруг, чтобы просто получить сочувствие или моральную поддержку и уже увереннее думать о правильности выбранного пути. Не всегда или почти никогда эти планы не сбываются на все сто процентов, если вы вообще в какое-то время не решите их кардинально поменять. Ведь жизнь – это головоломка из замысловатых лабиринтов, и мы не можем с уверенностью ожидать удачного стечения обстоятельств за очередным углом и поворотом. А если вы к тому же очень красивая девушка, то улица для вас неожиданно может превратиться в подиум, и вы даже не будете подозревать, что за вашей походкой и стройной фигурой уже наблюдает не один охотник из рода двуногих кобелей.

* * *

Нельзя сказать, что Агапея в школьные годы и в студенческих аудиториях была малозаметной зубрилкой. На неё обращали внимание парни, ей это, естественно, льстило. Однако воспитание, заложенное бабушкой-мамой, позволяло девушке сохранять дистанцию между собой и молодыми людьми. Бесконечно такую оборону держать было бы глупо, и Агапея понимала: когда-то она станет женщиной и супругой. Правда, представить себе суженого ей было сложно. Представления девочки о настоящем мужчине в период взросления и созревания не имели ничего общего с окружающими её парнями. Сказать, что она искала кого-либо похожего на своего отца, было бы неправдой. Она помнила его больше по немногочисленным фотографиям его молодости, отрывистым воспоминаниям из раннего детства и рассказам бабушки. Портрет будущего мужа, повторяющий образ папы из кусочков разорванного временем полотна памяти, не получался.

Ещё будучи девочкой, она читала множество исторических романов, где в альковах королевских дворцов и царских палат зачастую решались судьбы целых государств, а любовные интриги частенько трагически завершались на эшафоте под топором палача или на традиционной русской дыбе. Но сколько в этих историях трагической любви было огненной страсти и опьяняющего адреналина! Конечно, подобного конца истории своего романа она не желала, но всё же как всякая девушка не прочь была испытать возбуждающее, лихорадочное и распаляющее чувство, каким рисовали любовные страсти романисты в книгах, прочитанных Агапеей к самой кульминации своей половой зрелости.

Жизнь часто приземляет наши мечты, и хорошо, если это происходит постепенно, с одновременным пониманием молодым человеком всей прозаичности окружающего мира и непохожести его на представления в воображаемых иллюзиях. Так произошло и с нашей героиней, которая постепенно свыклась с мыслью о неотвратимости предначертанного судьбой. Пусть будет так, как будет. Может, и ёкнет сердечко однажды?

* * *

Он появился в окружении однокашников где-то на третьем курсе, переведясь из юридической академии в Харькове. Уже отслуживший в армии, Михаил не был похож на романтического героя. Любил ходить в обтягивающих торс футболках, подчёркивая накачанные мышцы и традиционную грудь бодибилдера. Всегда бритый затылок, стрижка «бокс», переломанная переносица, отбитые и накачанные парафином кулаки говорили об увлечении парня боями без правил. Поговаривали, что он даже имеет какой-то спортивный мастерский статус.

Однако весь этот внешний антураж совсем не вязался с отличной учёбой на юридическом факультете и участием парня в различных лекционных мероприятиях с иногда весьма интересными докладами по развитию государственности и права в незалежной Украине.

Было бы странным, если бы девушки не висли на нём, а он бы не пользовался их избыточным вниманием. Агапея не относила себя к числу его поклонниц и даже испытывала определённую брезгливость к этому персонажу, когда он прямо в коридоре на перемене между лекциями целовал взасос очередную короткоюбочную биксу, крепко сжимая её ягодицы. Такого мужа себе она точно не представляла и просто гнала мысль, что подобное может в её жизни случиться. Но лабиринты судьбы всегда непредсказуемы…

* * *

Агапея не любила общественный транспорт, тем более что от родного института, где она работала уже более года, можно было спокойно пройтись в эту прекрасную пору бабьего лета. По пути она традиционно заходила в кондитерский магазин, чтобы порадовать бабушку сладостями к чаю. В тот сентябрьский предвечерний час было всё как обычно и ничто не предвещало неприятностей. Выйдя из кондитерской, она вдруг заметила боковым зрением, что к ней целенаправленно идут двое в камуфляжной форме. Агапея ещё надеялась, что ей всего лишь показалась подозрительная активность парней, но уже через мгновение её схватили с двух сторон цепкие ручищи, приподняли над асфальтом и понесли.

– Что вам надо?! – тут же вскричала перепуганная насмерть девушка. – Отпустите меня!

– Тихо, девонька, – грубо ответил хриплый голос справа и дыхнул на девушку вонючим смрадом «первача», – побудешь с нами часок-другой, и мы тебя сами домой отвезём. И денег приплатим!

Тут Агапея поняла, что только отчаянный крик привлечёт внимание прохожих, которых было достаточно в эту пору на тротуарах и за рулями множества автомобилей с открытыми окнами. Она подняла истеричный визг, но только две сердобольные бабушки остановились и начали ругаться на обнаглевших парней, погрозив пальчиками. Проходившие мимо люди мужского пола старались мигом прошмыгнуть мимо назревающих неприятностей. Никому не хотелось связываться с отъявленным быдлом из «Азова», которое по любому поводу могло открыть стрельбу из личного оружия, висящего у каждого или на ноге, или под мышкой. Уже подъехал тёмный внедорожник и открылась дверца. Агапея поняла, что всё страшное только начинается, и что есть мочи зашлась в истошном крике:

– Люди-и-и! Ну что же вы-ы-ы! Спасите меня-а-а!

То, что произошло в следующую секунду, она не успела даже осознать… Агапея пришла в себя через какое-то время и увидела на асфальте двух «азовцев», лежащих на спинах в совершенно неестественных позах и без признаков жизни.

– Ну, что случилось, девушка? Успокойтесь и ничего не бойтесь. Ненавижу пьяных военных. Позор ВСУ. Всё теперь позади. – Перед ней на корточках сидел тот самый Михаил с юридического.

– Они на-на-напали на меня не-неожиданно… Спа-спа-сибо в-в-вам, – всё ещё дрожа всем телом и заикаясь, ответила девушка. – Я в-в-вас з-знаю.

– Откуда? – удивлённо улыбнулся он в ответ.

– В-вы на юрфаке уч-чились, – уже почти успокоившись, сказала Агапея и встала. – А я на ин-н-ностранных языках.

– Я не помню вас. Ей-богу, не помню. Ну что? Вы успокоились? Вставайте. Возьмите мой платок и вытрите слёзки. Он чистый.

– Спасибо вам огромное. А они почему до сих пор лежат? Вы их…

– Нет, что вы. Полежат немного, проснутся и забудут всё, что было. Их сейчас отвезут куда надо, – сказал он и махнул рукой.

Тут же подъехал ещё один внедорожник с пулемётом в открытом кузове, и вышедшие оттуда парни в форме образца «милитари» буквально забросили два тела в кузов. Первый чёрный внедорожник тут же исчез.

– Вы далеко живёте? Как вас зовут? Меня вы уже знаете, оказывается, – спросил Михаил.

– Я уже почти дошла. Вот мой дом, за углом, во дворе. Спасибо вам ещё раз, Михаил. Я Агапея, – ответила девушка и неожиданно для себя совершенно инстинктивно поцеловала парня в щёку.

Лицо его тут же покрылось румянцем, но он не растерялся.

– Редкое имя. Я впервые слышу такое. Запишите в мой блокнот ваш телефон. Боюсь, что вам ещё не раз понадобится защита и охрана. Красивым девушкам в нашем городе надо быть начеку, – сказал молодой человек и раскрыл перед ней офицерский планшет.

Агапея не задумываясь написала номер, улыбнулась и быстро пошла к дому. Перед углом повернулась, махнула рукой и исчезла.

* * *

Дома, несколько придя в себя и умывшись, Агапея рассказала бабушке об инциденте на улице и о настоящем герое, который буквально в последний момент вырвал её из рук пьяных хамов.

– Он так изменился, мам-бабуля! Стал таким серьёзным, важным. Взгляд такой мужественный, – восхищённо произнесла девушка.

– Так он кто такой? Ты его знала раньше? – удивлённо спросила старая женщина.

– Да. Он на юрфаке учился. Я тогда даже в самом кошмарном сне не могла себя рядом с ним представить. Качок бритоголовый и бабник. Это всё, что я о нём знала. Хотя говорили, что учился отлично и даже был на хорошем счету в деканате. В общем, двоякое было о нём у многих мнение. Ты можешь себе представить Шварценеггера в очках за кафедрой с докладом? Вот и мне было бы смешно, если бы не сегодняшняя встреча.

– Люди редко меняются, доченька. Поверь моему опыту. Смотри не перехвали его. Я так поняла из твоего рассказа, что он был при оружии и с какой-то командой военных?

– Не поняла я сразу. Наверное, он в полиции работает или в территориальной обороне. Сейчас многие мужчины там служат. Он же юрист.

– Ну и ладно, что всё обошлось. Слава богу, что он рядом оказался. А ты в следующий раз ходи да оглядывайся. Ходи там, где больше людей.

– Ой, мама-бабуля, а что толку-то? Кроме двух старушек, никто даже не подумал вступиться. Все боятся этих, которые с «Азова».

– Но ведь твой-то защитник тоже в людном месте проезжал, а не в подворотне. Вот и думай, где прогуливаться. Жаль, парня у тебя нет, чтобы защитить.

– Мам-бабуль, ну чего ты опять про парней мне начинаешь? Не хочу я за абы кого. Я полюбить хочу. Чтобы всем сердцем! Чтобы до мурашек! – весело сказала Агапея, обвила сидевшую на диване пожилую женщину обеими руками и коснулась губами её щеки.

– Ладно, ладно. Не буду больше. Иди на кухню и ставь чайник. Смотрю, ты опять что-то из кондитерской принесла…

За чаем снова зашёл разговор о Михаиле, и начала его бабушка:

– Гапа, доченька, я вот что подумала… Ты сказала, что телефон свой ему дала.

– Ну как я могла отказать, когда он меня буквально спас от возможного изнасилования?

– Думаю, что у тебя действительно не было другого выхода, но я хочу тебе сказать одну мудрость, которую вынесла из жизни. Она сформулирована была когда-то Джозефом Конрадом, который сказал, что террорист и полицейский сделаны из одного теста.

– А кто это? Писатель?

– Да, он английский писатель польского происхождения. В Союзе, да и на Украине он не был популярен, хотя когда-то жил во Львове. Но не в этом дело. Я полностью согласна с его афоризмом насчёт одного теста в этих двух занятиях.

– Неужели всех прямо так можно подвести под одно определение? Даже из одного теста получаются разные пирожки. Я не согласна с тобой.

– Конечно, исключения встречаются, и обществу нужны силы правопорядка, но добровольно заниматься ловлей людей, судить их, сажать за решётку и наказывать с применением силы могут только те, кто получает от этого удовлетворение. Для меня всегда люди делились на созидателей, разрушителей и потребителей. Так вот, человек, получающий жалование за карательную функцию от имени властей, относится к двум последним категориям. И ещё… Я за всю жизнь не встречала ни одного порядочного человека в милицейской форме. Ты помнишь, как я в детстве тебе читала книжку Николая Носова «Незнайка на Луне»?

– Хорошая книжка. Помню. И что же?

– Подожди меня, – сказала бабушка и пошла к книжному шкафу, что стоял в зале, а когда вернулась с книгой в руках, полистала странички, нашла наконец нужное место и прочла:

«– А кто такие эти полицейские? – спросила Селёдочка.

– Бандиты! – с раздражением сказал Колосок. – Честное слово, бандиты! По-настоящему, обязанность полицейских – защищать население от грабителей, в действительности они защищают лишь богачей. А они и есть настоящие грабители…»

– Почему у меня это не осталось в памяти с детства? А при чём тут террористы?

– И те и эти с лёгкостью способны лишить любого обывателя жизни или свободы, не моргнув глазом. Сущность у них такая. Они разрушают и потребляют созданное первой группой людей.

– Какая сущность?

– Гнилая, доченька. Гнилая… Поверь мне.

– А мы тогда кто? Мы же не созидаем с тобой ничего. Мы, как сейчас любят говорить, офисный планктон.

– Это неправда, – тихо возразила мудрая женщина. – Мы созидаем человека, так как работаем в системе образования. Мы учим человека быть человеком. А офисный планктон сидит в разных государственных конторах и перебирает никому не нужные бумаги. От них свой вред обществу, которое их содержит.

– Ой, бабуля! Да ты прямо оратор. Тебе надо на ток-шоу Савика Шустера выступать вместе с политологами, – насмешливо заметила Агапея.

– Ты меня послушай, доченька. Если честно, то я бы очень хотела ошибиться в этом молодом человеке, но нехорошее у меня предчувствие. Тем более что ты им, кажется, уже не просто восхищена, но и готова увлечься. Я права?

– Ну чего ты, мама-бабуля, такая зануда? Ничего я и никем не увлечена и не восхищена. Просто меня в жизни никто и никогда не защищал и не спасал от беды. Если бы он был с гнилым нутром, разве бы стал таким образом вступаться за слабого? Ты бы видела, как он их раскидал за мгновение. Они даже подняться не смогли сами. Их так и загрузили, как мешки, в кузов.

Бабушка посмотрела дочери в глаза и удивлённо спросила:

– Тебя восхитила сила, которую он применил к двум пьяным хулиганам? Ты действительно пришла в восторг от таких действий? Агапея, ты меня пугаешь. Я тебя воспитывала иначе. Ты ведь другая.

– Но он защитил меня! Меня! – вскрикнула девушка. – Ты не представляешь, как мне было страшно. А он герой. Да! Он мой герой! И если он позвонит мне, то я обязательно отблагодарю его!

– Чем? – резким криком прервала её бабушка. – Чем ты его собираешься отблагодарить? Денег ему дашь? Мы не так богаты, чтобы благодарности раздавать. Томиком басен Эзопа? Улыбкой? Поцелуем? Собой? Телом своим? Ты думаешь, что говоришь? Мне теперь действительно страшно за тебя.

Агапея замолкла и тихо сидела, опустив виновато голову и сложив руки перед собой на столе. Чай давно остыл. К пирожным так никто и не прикоснулся. И вдруг бабушка увидела, как в чашку капнули две слезинки внучки. Она тут же встала, подошла к Агапее со спины и, обняв, поцеловала в макушку.

– Успокойся, доченька. Не обижайся на меня, но ведь мы друг у друга одни, и как мне не беспокоиться о тебе? Что я буду делать, если что-то случится с моей маленькой внученькой?

– Прости меня, мама, – тихо ответила Агапея и приложилась губами к всегда тёплым рукам бабушки. – Я буду умницей и постараюсь сначала хорошо его узнать. Я обещаю тебе, моя хорошая. И потом, а вдруг он не полицейский, а действительно просто военный?

– И здесь будь особенно осторожна. Ты помнишь, как в июле четырнадцатого буквально по квартирам ходили и выспрашивали, кто участвовал в референдуме в мае, а кто нет? Нас тогда чудом пронесло, да и соседи солидарность проявили. Не стали друг дружку сдавать.

– Да уж сколько времени прошло! Сегодня не четырнадцатый, а двадцать первый год. Семь лет! Все уже и забыли, что тогда было.

– Не так, Гапушка. Не совсем так. В школе у нас отца одного из мальчиков прямо в постели неделю назад арестовали. До сих пор не знают о нём ничего. Говорят, что начали новые зачистки среди населения. Ищут сочувствующих донецким ополченцам. Ты не забыла, что война у нас за порогом стоит?

– Неужели всё так страшно? Зеленский же обещал, что войну закончит.

– Закончил?

– Не всё сразу, бабуль. И Европа на нашей стороне, и Америка. Не будет же Путин против всего мира воевать?

– Что ты знаешь, девонька, про Россию? Не слушай ты киевских балаболов. Мне до сих пор жалко, что тогда Мариуполь ополченцы оставили. Наверное, сил не было. Кто его теперь знает? Но с этой властью я бы очень не хотела прожить старость.

– Так ты за русских? Ты и вправду за них? Ты никому это не говорила?

– Нет. Я достаточно стара, чтобы бояться этих выродков нацистских, но и слишком мудра, чтобы оставить тебя одну на этом свете, пока ты не имеешь твёрдой почвы под ногами. Поэтому и ты помалкивай о нашем разговоре.

Незаметно подкрался вечер. Две самые близкие женщины сидели обнявшись на крохотной кухне и молча смотрели на багровый закат, горевший над крышей соседнего дома.

Закончился ещё один день мариупольского бабьего лета – времени, когда природа ласкает горожан тёплыми лучами солнца, зеркальная голубая гладь Азовского моря радует лучезарным светом, а парки и бульвары всё больше покрываются яркими красно-жёлтыми тонами осени. Три времени года женского рода. Однако именно осень – истинная женщина: эмоциональная, вдохновляющая, непредсказуемая, независимая, изменчивая, всегда ухоженная. И ещё она всеми желанная, потому что начинается с бабьего лета.

* * *

Агапея почему-то даже не удивилась скорому звонку Михаила, который набрал её номер уже на следующий день. Рабочее время подходило к концу, и он сразу предложил ей сходить в кафе, встретившись на том самом месте, где они познакомились накануне.

– Это у тебя греческое имя? Ты же гречанка? – начал он разговор с вопроса, преподнеся ей огромный букет алых роз.

– Ой, спасибо! Мне никогда не дарили таких букетов! – восхищённо произнесла Агапея и только потом ответила на вопрос: – Да. Оно древнегреческое и означает – «Любимая».

– Красивое начало для первого свидания.

– А у нас свидание? Я ни разу не была на свиданиях.

– Как так? У тебя нет парня?

– И никогда не было. Я старалась окончить хорошо институт и не отвлекалась на парней. Поэтому ты меня и не помнишь. Я тихоней была, хотя и были предложения…

– А сейчас ты где работаешь?

– Там же, где и училась. В аспирантуру собираюсь поступать. А ты кем трудишься? В полиции?

Он ответил не сразу, взяв паузу для того, чтобы сделать глоток пива. Закурил, что Агапее показалось странным для спортивного парня.

– Нет. Не в полиции. Считай меня военным.

– Тероборона? – как-то радостно уточнила она.

– Почти угадала. Пусть будет так. Да. Я служу в территориальной обороне. А почему ты так обрадовалась, что я не полицейский?

– Да это я так. Просто бабушка у меня не очень доверяет полицейским. Боится их, что ли. Не важно. Ты расскажи, где ты живёшь? Родители кто у тебя?

– Ну ты прямо с ходу меня решила узнать. Ладно. Буду честен. Мы приехали сюда в семнадцатом. Жили раньше в Харькове. Оттуда в армию уходил. Там учился в универе, потом перевёлся сюда. Здесь отца на должность поставили, ну мы с мамкой и переехали. Дом частный бате выделили. Хороший такой, почти новый. В Нарвском переулке, недалеко от проспекта Мира. Потом ты всё знаешь, если помнишь меня по университету. Не женат. Про работу я сказал, но про неё мы больше говорить не будем. Мы с батей вместе служим.

– А сколько тебе лет? Ты так много успел в жизни.

– Двадцать семь. Пора жениться. Так предки говорят. Маму просто колотит, как про это начинает разговор.

– Ты знаешь, моя бабушка меня одна воспитала. Родители погибли рано. Так вот она тоже мне всё советует познакомиться с парнем, чтобы я без защиты не осталась. Боится, что умрёт, а внуков не увидит.

– Ты хотела сказать «правнуков»?

– Нет. Именно внуков. Я ведь её именно матерью считаю. Даже называю по-разному. Когда мамой, когда бабулей. Она так же ко мне обращается. Так уж заведено у нас. Мы с ней обе «иностранки».

– Не понял. Как иностранки?

– Ты забыл, что я факультет иностранных языков оканчивала. Это по стопам бабушки. Она меня с детства и английскому, и греческому выучила. Как-то даже хотела, чтобы я в Грецию уехала, когда тут беспорядки начались. Там у нас родня по первой маме, по родной.

– А что же не уехала?

– А кому я там нужна была? Я же не дочь Онассиса и не имею наследства богатого. Папа служил в армии. Был уже капитаном третьего ранга. В академию готовился. Но они разбились с мамой на машине.

– Он в нашей армии служил?

– Нет. Он после развала Союза остался на Балтийском флоте.

Агапея заметила какую-то тень на лице Михаила и чуть похолодевший взгляд, но приняла это за его сочувствие к ней и к страшной судьбе её семьи. Молодой человек задумался, будто пытаясь вспомнить важное, и неожиданно для девушки прочитал по памяти:

 
Бог даёт, Бог берёт – вот и весь тебе сказ.
Что к чему – остаётся загадкой для нас.
Сколько жить, сколько пить – отмеряют на глаз,
Да и то норовят не долить каждый раз.
 

– Ты читаешь Омара Хайяма! – восторженно произнесла Агапея. – Никогда бы не подумала о тебе тогдашнем, что ты увлекаешься восточной мудростью.

– Она не только восточная. Эта мудрость принадлежит всему миру, как и основные истины мироздания, – продолжал удивлять Михаил.

– А ты сам сочиняешь стихи?

– Не могу сказать однозначно, но как-то набросал несколько четверостиший. Вот, например, послушай:

 
Как сложится судьба, никто не знает…
Живи свободно и не бойся перемен.
Когда Господь чего-то забирает,
Не упусти того, что он даёт взамен!..
 

– Неужели это ты сам?

Агапея была просто ошеломлена. Впервые молодой человек читал ей свои стихи и делал это на самом первом свидании в её жизни. Это не могло не вскружить голову бедной девочки… Это было как в самых романтических мечтах любой девушки, делающей первые шаги навстречу жизни, навстречу судьбе, которая, как казалось Агапее, в эту минуту ей ласково и приветливо улыбалась напротив.

Они ещё долго так сидели и разговаривали о всяких мелочах жизни, делились какими-то личными планами и не заметили, как стемнело. Подъехав к дому, где жила Агапея, он не стал выключать двигатель, а спокойно взяв левую руку девушки, нежно поцеловал запястье.

– Твоя бабушка-мама будет волноваться. У меня несколько дней будет много работы по службе, но я знаю, что буду скучать. Я тебе сам позвоню. Хорошо? А теперь иди и передавай бабушке привет.

Агапея знала из рассказов подруг, что парни часто уже в первый вечер знакомства пытаются если не сунуть руку под юбку, то по крайней мере лезут целоваться. Поведение Михаила напрочь отмело любые сомнения, которые ещё роились в её мозгу, и восхитило очарованную девушку. Она вышла из машины и, прежде чем захлопнуть дверцу автомобиля, сказала:

– Мне тоже было очень приятно узнать тебя поближе. Пока. – И мило улыбнулась на прощание.

* * *

Бабушка не спала и, конечно, ждала каких-нибудь подробностей от внучки о новом знакомом. Агапея, естественно, поставила её в известность о предстоящем свидании, чтобы не заставлять зря волноваться.

– Мамочка, ты совершенно зря переживала. Он просто военный и никакого отношения к полиции не имеет. И ты знаешь, он даже не полез целоваться…

– А что в этом странного? Твой дед меня поцеловал только через два месяца после знакомства и тут же повёл в загс как честный парень.

– Ну, мне девчонки всегда рассказывали, что все парни современные так делают, и даже больше. А он только ручку поцеловал, передал тебе привет и пожелал спокойно ночи. Ты знаешь, я, оказывается, его совсем не знала. Это совершенно другой человек, в отличие от того бабника, которого я увидела со стороны четыре года назад.

– Дай-то бог, Агапушка. Дай-то бог.

Потом она пересказывала всё, о чём они говорили на свидании, о его стихах, об Омаре Хайяме, а бабушка в это время подрезала стебли роз и поставила их в вазу, предварительно набрав в неё воды.

– Очень красивые розы. Наверное, дорогие? – полюбовалась бабушка букетом, подошла к своей девочке, поцеловала в макушку и добавила: – Я рада за тебя, но всё же прошу не спешить с решениями. Красивое первое свидание ещё не повод влюбляться по уши. Присмотрись к нему ещё. Послушайся меня, доченька.

– Хорошо, мамуля-бабуля, я буду послушной девочкой. Но я так рада сегодняшнему дню, что хочется петь! – радостно сообщила Агапея и тут же обняла бабушку.