Текст книги "Сила зелёного разума"

Барыкин успокоился. Вот это уже реальный материальный документ, копию которого он может отправить министру. Это документ, а не легенды, мифы, сказания и предания. Министр, конечно, прикажет перенести объект, а там хоть трава не расти в этом ненормальном Копыле…

Так мечтал Барыкин. А вышло все по-другому. В объект уже были вложены средства из бюджета. И Совету министров никак нельзя было объяснить, почему и зачем надо переносить стройку? В то время, когда надо как можно быстрее кончать стройку, чтобы отчитаться о досрочном введении в строй первой очереди карьера.

И скоро между Барыкиным и министром состоялся судьбоносный разговор, от которого Барыкина охватила нервная тряска.

– Я не вижу причин, по которым нужно перенести объект государственной важности, – железным голосом сказал министр. – Геологи, археологи не против строительства. Там нет культурных памятников, нет месторождений золота или нефти. По каким причинам там нельзя строить? Пусть министерство лесного хозяйства даст заключение. Тогда – да, это весомо… Вы там дело делаете или сказки сочиняете? Люди разбежались? Решим проблему. Бросим туда зеков-«химиков», солдат из стройбатов, комсомольцев-добровольцев по путевкам. Беломор-канал ложками выкопали, а тут с такой техникой какой-то карьер не можете сделать? Выбросьте эту дурь из головы. Человек-хозяин природы. Как там сказано «Не ждать милостей от природы, а взять от нее все, что нужно – вот наша задача». Продолжать!! Не справишься – разговор короткий, сам понимаешь. Найдем несуеверных руководителей. Материалистов. Хотя ты, Барыкин, я не сомневаюсь, материалист? Аномальные явления у них там…. Миражи… Битву при Ватерлоо вы там в небе не видели? Продолжать стройку!! Ни шагу назад!!»

Министр бросил трубку. Барыкин понял, что его карьера висит на волоске. Ему придется одолеть эту чертовщину и достроить объект. Или лишиться должности.

Барыкин не находил себе места. Он позвонил Котову и пригласил его к себе в трест. Позвал и своего главного инженера, Пахомова.

На этот раз он разговаривал мягко?

– Пахомов… Да расскажи подробнее. что там творится… Только без прикрас.

На этот раз Пахомов не оправдывался. Он понуро слушал Барыкина и молчал.

– Ты, Пахомов, не переживай, – успокаивал то ли его, то ли себя Барыкин. – Подключен Комитет госбезопасности. Потому можешь быть уверен – всех чертей оттуда распугают. От КГБ они сами разбегутся. Научные силы подключены. Дело времени. Скоро все выяснится, что там происходит с точки зрения, так сказать, нашей передовой и просвещенной науки… Но вот понимаешь ли какая оказия… Что же там все-таки такое? А? Можешь рассказать?

– Чего рассказывать – то? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поехали туда, все сами и увидите…

– Туда? – предложение явно озадачило Барыкина. – Хм-м..

– Да, туда… Или страшно?

– Мне – страшно? – Барыкин задумался. – Да нет, товарищ Пахомов. – Мне страшно другое. Мне страшно сорвать стройки и получить нагоняй от министра. Уже ситуация напряженная… Можно и должности лишиться… Ну что ж… Может, и стоит проехать туда… На самом же деле, не вулкан там… Едем… Вот и товарищ Котов с нами поедет…

Трестовский «Уаз» не слишком быстро ехал по наскоро отсыпанной камнем дороге. Пассажиры смотрели каждый в свое окно, любуясь пейзажем.

А за окном было красиво. Ранняя осень тронула желтизной отдельные деревья. На фоне кипельно-синего неба они светились золотыми столбами. Попадались и ярко-красные деревья. А в основном лиственный лес был еще темно-зеленым. А чуть дальше, в сопки, где лес уже напоминал настоящую дикую тайгу, стояли хвойные массивы. Вдали они казались темно-синими и таинственными. Там шла своя жизнь, совсем непохожая на жизнь людей в городе, там развивалась своя цивилизация, которую люди иногда не хотят, иногда не могут понять.

Дорога поднялась на перевал, и оттуда дикий лес просматривался до самого горизонта. И до самого горизонта – фиолетово-синее море в легкой дымке. Изредка в море леса – острова сопок и редкие скалы.

– Вот с этого перевала вид – дух захватывает, – поделился Пахомов.

– Да… Широка же страна родная, – согласился Барыкин. – Ну а где эта «нехорошая квартира» -то начинается?

– Да четких границ тут никто не обозначал, конечно… Вот примерно метров триста вниз с того перевала, – сказал Котов.

– Подъезжаем, – заволновался Пахомов. – Местные ребята из рабочих примерно указали границу. «Тут», – говорили, – «Наш Макар еще телят не пас. И собака сюда свой нос не совала»…

– Хм-м… Однако поехали, местные то? – сказал управляющий.

– Так суточные какие выплатили? Да и… Поехать-то поехали, а надолго ли… Никого сейчас на объекте… – почти шепотом, тревожно сказал Пахомов.

И Котову впервые в этой поездке стало не по себе. Куда они едут? Зачем? Насколько, в самом деле, велик риск?

На улице было тепло, а машине даже жарко. Но Барыкин закрыл окно.

– Дует, – сказал он.

– Ага, – понял Пахомов. – Даже сквозит… Где-то на этом участке кран пропал…

– Мы проехали то место, где кран пропал. Мы там были с крановым, – спокойно сказал Котов. – Думаю, дальше будет еще страшнее…

Барыкин вцепился в ручку двери.

– У вас крестики нательные с собой? – поинтересовался водитель.

– У меня с собой партбилет!! – сказал Барыкин.

Пахомов вздохнул.

– Далеко еще до объекта? – спросил Барыкин.

– Ха, как раз верст семь! – улыбнулся водитель. – Семь верст до небес, и все лесом, лесом… Да не бойтесь вы так! Я был там! Ну и чего, ничего, жуть полная. но выжить можно… Не стреляют, вулкан не извергается, диких львов-тигров нет…

– Вода есть с собой? – сухо сглотнул Барыкин.

– Есть, но теплая… Тут реки с сопок, как родниковые, – весело сказал водитель. – Хариусы водятся! А они только в чистой воде живут! Вот сейчас будет речушка, хотите, остановимся, попьем! Только я не знаю, можно тут воду пить или нет? Никто не пробовал. Может, она тут живая или мертвая. Или какая-нибудь не такая, кто знает… Козленочками станем, и будем бегать травку щипать.… Мемекать…

– Погнал, погнал!! – встревожено крикнул управляющий. – Мы сюда не на водопой приехали! Давай свою теплую воду! Сказки тут нам сказывать будешь… За дорогой смотри…

Дорога из просеки вышла на большую поляну и расходилась веером. Вдаль по траве уходили черные следы от тягачей и трейлеров, притащивших сюда вагончики, экскаваторы и первые железобетонные конструкции. В конце «веера», лежащего на желтой траве, как отпечаток от гигантской растопыренной пятерни, расположился строительный участок. Дюжина вагончиков, стоящих буквой «г», экскаваторы, компрессоры, сварочные агрегаты, бетонный узел. Обычный вид стройки, с одним жутким нюансом. Безлюдно. Белый день, разгар рабочего дня – и никого…

Остановились. Из машины выходили осторожно. Барыкин глушил настороженность злостью.

– Ну что за безобразие!! То просим выходные поработать, праздники переносим в счет отпуска, чтобы план перевыполнить… А то уже какой день… простой… Прогула всем!! Я им дам суточные!! Тут курорт!! Тут санато…

Барыкин вдруг запнулся на полуслове.

– А кто работает на экскаваторе? – дрожащим голосом спросил он.

– Никто на экскаваторе сейчас работать не может, – сказал натянутый, как струна, Пахомов. – И не только потому, что тут вообще нет ни души. А еще и потому, что сюда еще не подвели линию электропередачи. А потому все работает от дизельгенераторов. А дизельгенератор не работает. Я не слышу звуков… Работающего… Дизеля… Да и движется. по моему, не экскаватор, а кран.

Барыкин смотрел стеклянными глазами вдаль. Пахомов что-то говорил, но, видимо. только для того, чтобы не молчать:

– Это ДЭК-25. Дизельэлектрический кран. Если некуда подключить кабель, заводится дизель, он вырабатывает… Вырабатывает….

– Может, это… Свернем экскурсию-то? – предложил водитель. – Мне не себе. Мне жутко… Как будто что-то гонит отсюда…

– Что? Что гонит? – спросил будто сам себя Барыкин. – Я видел, как поворачивался ковш у экскаватора… И стрела крана.

– Они бесшумно не могут работать… Но, может, ветер повернул стрелу… Хотя этого не может быть чисто механически. Не буран же, не ураган. Тихий ветерок, – размышлял Пахомов. – Ну что?

– Неуютно тут. Но… Но это потому что нас мало!! А коллектив?!! Коллектив – это сила!! – бодрился Барыкин.

– Коллективу тут еще хуже, – тихо сказал Пахомов. – Начинается какой-то массовый психоз. Еще хуже. Паника начинается непонятная… Страшно… Это по настоящему страшно…

Водитель вдруг, ни слова не говоря, попятился назад, потом перешел на бег и прыгнул в машину.

– Ты куда?!! – орал Барыкин.

Но водитель будто не слышал или специально решил бросить начальство здесь. «Уаз» круто развернулся и, быстро набрав скорость, поехал назад к городу.

– Что здесь?… – тихо прошептал Котов.

– Это у вас надо спросить, – также тихо ответил Пахомов.

Барыкин крутил головой, цепляясь взглядом то за вид реальных строительных машин, – последнее, что напоминало о реальности, – то глядя вслед «Уазу».

– Он с ума сошел, – сказал Барыкин. – Что делать, а?!! У нас и рации нет!! Ночь скоро…

– Ночь мы тут не выдержим, – тихо сказал Пахомов. – Ночью тут самое страшное и происходит… Рабочие и сбежали отсюда после первой ночи, на рассвете…

– Да и здесь и днем… – прошептал Барыкин. – Смотри, ты что видишь?

– Чего рассказывать про эти галлюцинации… – сказал Пахомов.

Внезапно налетел сильный ветер. Хлопнула дверь брошенного в спешке вагончика, заскрипели конструкции механизмов, завыло, застонало что-то в недрах оборудования. И стало еще страшнее.

– Уходим отсюда, Михаил Андреевич, – тихо сказал Пахомов. – Уходим, пока при памяти. Пока светло… Вот и бульдозер уже на нас едет.

Среди дикой природы Барыкин смотрелся нелепо. Галстук, костюм и брюшко – вид совсем не спортивный. Пахомов шел чуть сзади, едва поспевая за начальником, иногда переходя на бег, и, часто дыша, бубнил.

– А я, товарищ Барыкин, видел вовсе и не бульдозер, который ехал на нас… Я видел как бы это… Будто это… На бетонном узле кто-то шустро так работал… Какие-то твари лохматые, мелкие… Но не черти будто, а скорее, какие-то животные… Что-то кидали в смеситель…

– Очень может быть… – размышлял Котов. – Наслоение в пространстве изображений из разных временных отрезков… Вполне возможно увидеть даже динозавров или мамонтов, если так… тут… Если тут так… В самом деле страшное место. Страх висит в воздухе.

– Мы это… – отвечал Барыкин. – Не из кинотеатра вышли делиться впечатлениями. Про фильмы страшные. Потом расскажешь. А сейчас ходу-у….

Но идти оказалось бессмысленно. Они направлялись к городу. А сейчас оказалось, что стройплощадка лежит на их пути домой, хотя должна была остаться далеко позади.

– Чего оно хочет? – переведя дыхание, жалобно спросил Пахомов. – То гонит, а то не отпускает!

Разумные решения здесь не помогали. Тут не действовала логика, потому что поведение самого пространства не поддавалось разумному пониманию. Поэтому всегда волевой и решительный Барыкин растерялся. Но скоро взял себя в руки.

– Так! – размышлял он. – Все равно идем. Все равно куда. Стоя мы точно никуда не попадем. Движение – это жизнь!

Но пространство будто посмеялось над ними. Они не сделали ни шагу, а оказались снова на прежнем месте, на пути к городу.

– Идем, идем… Идем! – бормотал Барыкин, согнувшись и шагая вперед. – Идем… А с этим Колесом, – он махнул рукой назад, – Мы еще разберемся… Разберутся… Органы разберутся, будь уверен, Пахомов… Кто знает. что тут… А вы, товарищ Котов, присматривайтесь. Наблюдайте, изучайте… Каждая мелочь может быть важна… Может, тут испытания вражеского секретного оружия… Разберутся-разберутся!!! Может, империалисты со спутников искажают пространство!! Разберутся. Мы им!! – и он погрозил кому-то пальцем. – Мы вас… Только выбраться… Ишь вы, кружить вздумали… Мы им закружим…

Пахомов, несмотря на весь ужас ситуации, тихо рассмеялся.

– Кому вы грозите? – спросил он у Барыкина.

– Кто его знает, кто тут прячется… – пояснил Барыкин. – Но мы их отсюда выкурим… Напалмом. Бомбу ядерную сюда бросить на хрен к чертям собачьим, ишь, елки-палки, вздумали тут…. Мы вам тут покажем искривления пространства и времени… Мы этих кикимор болотных самих заставим на стройке вкалывать. Они, эти гоминоиды, бетон у нас ворочать будут в две смены. Я обучу этих снежных человеков строительных специальностям. У нас не балуй. Не можешь – научим. Не хочешь – заставим… Ишь, ептыть, аттракционы тут устроили, пещеры неожиданностей… А… – причитал на ходу Барыкин и вдруг разродился таким страшным многоуровневым матом, что Котову стало не по себе. Аномальная зона его так не напугала, как этот жуткий мат управляющего.

Странное дело, но после мата стало спокойнее. Ничего сверхъестественного уже не замечалось. Мало того, они прошагали метров двести, и увидели возвращающийся назад «Уаз».

Водитель виновато хлопал глазами.

– Не оправдывайся, – сказал Барыкин. – Все понятно. Молодец, что нашел силы вернуться…

Водитель вел машину, вцепившись в баранку. И только когда машина въехала на перевал, все почувствовали облегчение.

– Почти дома, – сказал водитель. – Здесь уже нормальное все кругом…

Пахомов все удивлялся.

– Я такого великолепного мата сроду не слушал, Михал Андреич. Будто не мат, а какие-то древние заклинания.

– Ага. Магические еще скажи…

Барыкин многозначительно промолчал и хитро покосился на Пахомова с видом человека, который знает нечто такое, о чем Пахомов и не догадывается.

– Так оттуда он и есть пошел, мат… – многозначительно сказал Барыкин. – От боевых магических заклинаний. Бранились на поле брани.

– Откуда вы это знаете? – сделал брови домиком Пахомов.

– Эхе-хе… – вздохнул Барыкин. – А ты думаешь, если начальник, то обязательно баран?

Котову стало смешно.

После той поездки Котов замкнулся в себе и почти впал в депрессию. Он понял, как жалок и ничтожен перед мощной тайной силой этого места. Он чувствовал разочарование. Так разочаровывается ребенок, мечтавший построить космический корабль и понявший, что из детского конструктора его собрать невозможно.

Между тем по городу Юрга поползли слухи. Тридцать человек строителей, сбежавших со стройки, рассказывали самые невероятные вещи. Бредить мог один – два человека, но не тридцать. Люди им верили. Мало того, слухи постепенно обрастали домыслами и фантазиями. Распространение этих мистических слухов косвенно расшатывало основы научного коммунизма и атеизма. Потому их, естественно, посчитали вредоносными.

Но работа против слухов велась тихо. Только, будто водолазы из под воды, всплывали на поверхность люди в штатском, решали свои задачи и снова растворялись в никуда. Как ниндзя.

Котов действовал самостоятельно, был полностью свободен в своей работе и пока ни перед кем не отчитывался. Но хорошо понимал, что рано или поздно ему предстоит отчитаться о том, что он смог узнать и понять. И понимал, что он работает не один.

Как-то вечером ему позвонили. Этот звонок вывел его из уныния и отчаяния, заставил снова действовать.

– Готовится исследовательская экспедиция в Колесо, – Сказал ему незнакомый человек. Если есть желание, вечерком сходи с ребятами к Левашову. Это один из кандидатов…

Конечно, Котов пошел на встречу. Кому-то скоро предстоит броситься в это Колесо, как в омут с головой. Кто будут эти люди, как они настроены до экспедиции и что с ними будет потом… И будут ли они оттуда вообще… Это Колесо. Котов уже понимал, что по своему риску экспедиция в Колесо ничуть то же самое, что экспедиция на Марс. В Чертовом колесе никто не живет, также, как и на Марсе.

Котов и два незнакомых спутника встретились в условленном месте и пошли к кандидату в члены экспедиции.

Они беседовали у него на кухне. Котов пристально, но украдкой рассматривал Левашова. Средних лет, средний возраст, блондин, спортивная фигура, физически в очень хорошей форме. Все то, что надо… Но… Умный, любознательный, интересуется мистикой и всякими прочими непонятными штучками… А с такими трудно… Но именно такой и нужен для этой экспедиции. И они спокойно и подробно объясняли, что от него требуется.

– Значит, так. Пока мы изложили суть вкратце, – говорил в основном один, видимо, старший, из двоих незнакомых даже Котову спутников. – Суть ясна?

– Да чего же тут неясного. Экспедиция в Чертово колесо, – сказал Левашов.

– Сначала главное. Вы согласны идти в эту экспедицию?

– Конечно, согласен. Сразу и без колебаний. Мне самому жутко интересно. Я давно интересовался этой аномалией. А тут еще Родина посылает. Для меня это подарок. Согласен, бесспорно.

– Так, хорошо. В таком случае, прежде чем продолжить беседу, вы должны дать подписку. Ничего страшного, типовая подписка о неразглашении государственной тайны. Почитайте бланк, пока без ваших инициалов.

Левашов прочитал:

«Я, (прочерк), выполняя государственное задание особой важности, обязуюсь, начиная с момента подписания подписки не разглашать сведений о работе экспедиции, противоречащих положениям научного атеизма и диалектического материализма, являющихся основой социалистической идеологии. В случае нарушения данных обязательств я буду наказан по Закону по статье „разглашение государственной тайны“, наказание по которой предусматривает лишение свободы до 15 лет или высшую меру наказания – расстрел».

– Опаньки… – удивился Левашов.

– Да пусть вас это не пугает, – успокоил человек в штатском. – Это простая формальность..

– Ничего себе формальность!! – поразился Левашов. – За что расстрел-то? У нас что, тридцать седьмой год? У нас восьмидесятые на носу!! И какая там гостайна? А-а-а. может… Там сверхсекретное оружие… И вы не договариваете всего?

– Давайте без вопросов. И без этих «может», – резко оборвал гость. – Вы еще не в экспедиции, а уже начинаете свои нездоровые домыслы! Там может быть все. Все, что угодно. Там может быть нечто, что пострашнее ядерного оружия. Ну так что?

– Я очень разговорчивый… – засомневался Левашов. – Я если что интересное узнаю, так сразу тянет рассказать кому-нибудь…

– Вы не переживайте, Левашов, – успокоил его Котов. – Я тоже давал такую подписку. Так надо.

– Если там нет ничего серьезного, мы сразу освободим вас от обязательств оп подписки. И тогда можете болтать сколько угодно. Но если там нечто важное, то тогда, конечно… Она останется в силе на весь срок – двадцать пять лет…

– А что там может быть совершено секретного.. – задумался Левашов. – Аналог Бермудского треугольника? Так они не засекречены, тайны Бермудов-то….

Гости переглянулись. Трудности с кандидатом уже начались. Любопытен и разговорчив.

– Ладно, давайте по другому, – сказал гость. – Там может быть инопланетный корабль с внеземным оружием. Или канал телепортации в параллельные миры, в прошлое или будущее. Или еще что-то невероятное. Но об этом придется молчать. Молчание украшает мужчину, Левашов.

– Да? Может и так… Но молчуны скучные люди…

Гость вздохнул.

– О разговоре никому не говорите. Завтра утром, в семь тридцать, мы заедем к вам узнать решение. Подписанный документ будет означать согласие, и тогда – сборы. Где и когда – сообщим.

– Я согласен, но меня пугает секретность… – сомневался Левашов.

– Если дело было бы настолько секретное, вас вызвали бы. А не беседовали с вами дома при… При свидетелях, так сказать.

И гость кивнул на бабушку, возникшую в последний момент разговора в дверях кухни.

– И в какую сторону вы его направляете? – спросила бабушка. – Сколь надолго?

– Экспедиция в Копыл! – радостно ответил Левашов.

Но бабушку это известие не обрадовало. Наоборот, она испугалась.

– Ой, Темушка… – застонала, запричитала бабушка. – А чему же ты радуешься… Копыл… Гадкое место, нехорошее…. Туда отродясь нога человека не ступала… Боялись ходить туда люди… Обязательно тебе туда? Если можешь, лучше откажись. Опасно…

– Да чего там опасного? – бодро ответил Артем. – Эверест какой! Там ни гор, ни болот, ни прочих никаких вулканов нет. Там самая высокая скала – двести метров… Чертов коготь называется.

– Темушка, это же Копыл… Чертово колесо… Его же испокон веков за семь верст обходили! Это вы, городские, не знаете… Гиблое место, нехорошее, страшное… Там и скотина пропадет без следов, и люди, если кто ненароком забредет… А кто чудом выбирался. потом такие страсти рассказывали…

– Я что-то первый раз слышу.

– Да откуда же ты услышишь?! Я то жила в тех краях, хоть и не близко… За нашим селом Лисцы, потом Гнилуша, а за перевалом Копыл, а за ним Чертово колесо… Мы проезжали мимо, когда балки с дедом везли из лесхоза. Он мне и показывал. Вот, говорит, за этим перевалом – то самое Чертово колесо… Кто туда попадает, или пропадают с концами, или возвращаются не в себе. Ох, помню, страшно было даже мимо проезжать…

– А что там такого страшного? – спросил Котов, внимательно слушая каждое слово бабушки.

– А кто расскажет? – сказала бабушка. – Если туда никто не ходил, а если кто заходил, так не ворачивались назад… а кто ворачивался, рассказывали такое непонятное, что их принимали за сумасшедших…

– У нас вертолеты. У нас вездеходы. Рации, и связь через спутник будет. Оснащение полное дадут. Успокойтесь, бабуся, – заверил гость в штатском.

Но бабушка не могла успокоиться. Она все причитала:

– Не хочу каркать и обрекать, но и приборы там переломаются, и оснащение не поможет…. Ой, не ходи…

– Полярники, альпинисты, космонавты и солдаты. Все слушают бабушек и сидят дома. Хватит, баб. Люди на Луне уже побывали, это не то что Копыл этот, Бермуда доморощенная…

Но бабушка приняла все меры предосторожности, чтобы спасти внука. Она зашила ему в подкладку текст молитвы «Живые помощи» на плотном тканевом ремне. И свято, твердо верила, что это спасет ее внука в любых путях-дорогах.

Она молилась и утром, когда Артем в сопровождении людей в штатском ушел из дома.

Члены экспедиции собрались в Красном уголке треста «Юргапромстрой». Они еще не были знакомы между собой, и сейчас им только предстояло познакомиться. И Котов пока знал только физика Левашова. Сейчас Котов сидел в дальнем углу зала и молча наблюдал за происходящим.

Руководство подготовкой вели все те же люди в штатском. Старший поднялся на трибуну, обитую кумачом, на фоне плюшевых бордовых портьер и бюста Ленина и сначала начал читать доклад по бумажке:

– Итак, товарищи. Советская наука под чутким руководством Коммунистической партии Советского Союза и лично самого генерального секретаря КПСС семимильными шагами идет к вершинам прогресса, открывая все новые и новые тайны. Наши ученые исследуют космос, дно океана, стратосферу и глубины Земли. Наши космические аппараты достигли далеких планет, а на Земле тем более тайн для нас быть не должно. И еще тем более не должно быть суеверий, предрассудков и средневекового мракобесия.

Закончив нудный и скучный доклад, старший стал говорить от себя:

– Изучение этого так называемого «Чертова колеса» пока проводится местными силами. Но, уверен, если руководство посчитает нужным, то будут подключены такие силы, что в вышеуказанном районе не останется камня на камне. Но я надеюсь, что вам удастся приоткрыть, так сказать, пелену завесы тайны над этим кошмаром. То есть, над этими вымыслами и домыслами. Еще и еще раз хочу напомнить, что на вас возлагается большая, не постесняюсь сказать, даже великая задача! Вы, именно вы должны развеять миф о Чертовом колесе. С мракобесием и суевериями в наш век просвещенного прогресса, должно быть покончено. Вы должны объяснить, что в этом так называемом Чертовом колесе страшного не больше, чем в городском парке отдыха на Колесе обозрения. И что по улицам порой ходить опаснее, чем ходить по этому самому, так сказать, колесу. Строители, побывавшие недавно в том месте и позорно бросившие объект, распустили по городу массу нездоровых слухов. Небылицы и нездоровые слухи разрастаются как снежный ком и ваша задача – развеять миф о Чертовом колесе. Подробные задачи и инструкции подучите в письменном виде. А сейчас познакомьтесь. Вы – первая экспедиция. Пока вас будет четверо. Геолог Александр Волошин.

Волошин встал и поклонился. Обаятельный и симпатичный человек, сразу располагающий к себе. Невысокий крепыш. Широкое лицо с бородкой – «шотландкой» по скулам, голубоглазый блондин. Благодаря бородке он был похож на шотландца. Его так и окрестили – Шотландец.

– Местный лесник Андрей Сыромятин.

Лесник не встал, а лишь закрутился по сторонам, как-то диковато зыркая глазами. Лицо у него было колоритное. Длинное, узкое, искривленный нос, маленькие глубоко посаженные глаза. Леший, он и есть леший. Леший, которого привезли в город, отчего он и растерялся. Здесь он казался чужим, и по всему его виду и поведению было видно – он не в своей стихии.

– Физик Артем Левашов.

Артем встал, улыбнулся и раскланялся.

– И врач Наталья Федорова.

Эту симпатичную женщину Котов приметил сразу, но до конца не верил, что она тоже идет с ними.

Наташа встала и сказала.

– Я не просто врач. Я, так сказать, врач экстремальных видов деятельности. Мне приходилось работать со спортсменами, альпинистами, подводниками, пожарниками и со многими другими специалистами. Так что, думаю, буду полезной в этой экспедиции.

– Почему нас так мало? – напрямую спросил Артем Левашов.

– Большим количеством людей мы пока рисковать не можем, – также прямо ответил старший.

Артем фыркнул.

Старший поправился:

– То есть, я хотел сказать, вы идете пока как разведгруппа, аванпост. Пионеры-первопроходцы. Будет нужно, я уже сказал, мы заставим это место людьми полностью затылок в затылок. Так, что яблоку негде будет упасть.

– Вы это можете, – прогудел Шотландец, однако так, чтобы старший не услышал.

– Все необходимое для полевых условий уже подготовлено. Палатки, пайки, примуса, все, все что нужно. Первичные приборы тоже собраны. По вашему желанию, Волошин и Левашов могут заказать себе для работы дополнительные приборы. В вашем распоряжении будет новый двухмостовый микроатобус «Уаз» повышенной проходимости, оснащенный рацией. Также будут выданы – под расписку – носимые рации… И служебное оружие, карабин, будет у Андрея Сыромятина.

Далее старший долго и нудно перечислял, что им будет выдано.

– И противогазы…

– А противогазы-то зачем? – спросил Левашов.

Старший посмотрел на него исподлобья и мрачно сказал:

– Необъяснимые явления в Чертовом колесе могут быть вызваны галлюцинациями. А науке известно несколько групп веществ, которые могут выделяться в открытое пространство в природе и вызвать галлюцинации… Вот на этот случай и могут пригодиться противогазы…

– А-а… – понял Левашов и больше ничего не спрашивал. Но старшего несло дальше.

– Двуокись азота, например, вызывает беспричинный смех и потому в просторечье называется «веселящим газом». Вполне возможно, что в этом месте выделяются некие вещества, оказывающие наркотическое воздействие.

– Ого-о… – подыграл Левашову Шотландец. – Про грибы такие я слышал. Про газы – нет.

– Вот и разберетесь, – вздохнул старший. – Ну что? Все понятно? Я на время удаляюсь. Вам дается час на ознакомление с заданием и инструкциями.

Старший раздал все листы и ушел.

– А что за грибы? – спросил Левашов.

– А где-то под Ленинградом в болоте какие-то артисты нашли галлюциногенные грибы… Кусочек съешь, и полетел в космос. А может и не в космос. Короче, видения начинаются. И вот туда повадились гурманы… На это болото… Соберутся там, грибов обтрескаются и летают…

Врач Наташа все это слышала. И сказала свое мнение:

– Это даже не наркоманы. Это токсикоманы.

– А какие-то северные народы вымачивают в молоке мухоморы, потом пьют это молоко и тоже летают, – сказал Шотландец.

Наташа посмотрела на него с недоумением и с легким сарказмом спросила:

– Вы, часом, сами не пробовали… Летать от мухоморов?

– Нет, нет, – открестился Шотландец. – И, Наташенька, давайте сразу на ты. Нам всем вместе идти в такое место, что «выкать» там совсем ни к чему.

И Шотландец начал читать вслух отдельные фрагменты инструкции. Читал пафосно, выразительно и с явной издевкой.

– Во время нахождения в исследуемой зоне всем рекомендуется находиться в пределах видимости друг друга. В случае обнаружения исчезновения одного из членов экспедиции немедленно сообщить об этом остальным членам экспедиции и приступить к поискам пропавшего… В случае возникновения ситуации, связанной с риском для жизни, не принимать поспешных решений…

– Е-мое, кто же это все сидел и писал… – вздохнул Леший. – Я читаю по слогам. Когда я это все прочитаю…

– Брось, Леший, – сказал Шотландец. – Не мучайся. Не против партийных псевдонимов? Ты будешь Лешим. Ты против Шотландца не возражаю.

– – А Наташа будет Наташей, – сказал Левашов.

– Дети, – сказала Наташа. – С кем я иду… Таких несерьезных первопроходцев еще не встречала. Ты читай, товарищ… Леший. Там дельные вещи написаны, в инструкции то…

– А в задании? Еще дельнее! – восторгался Шотландец. – «В случае обнаружения явлений, не поддающихся идентификации, как хорошо знакомые, известные и изученные, немедленно приступить к изучению неизученного явления всеми доступными средствами. Как то чисто биологическими – осязание, обоняние, зрение, слух, так и с помощью приборов».

Левашов тяжело вздохнул. Шотландец продолжил читать вслух: «в случае совершенно невероятных явления немедленно принимать меры по обеспечению безопасности и передаче сведений руководству группы, находящемуся в штабе в черте города».

Леший тоскливо смотрел в окно, косоротился и хмыкал кривым носом. Наташа старательно изучала инструкции. Шотландец тоже читал, но как будто юмористический рассказ. Левашов украдкой оглядывал на Наташу. Котов догадывался, что физик уже почти влюбился.

Среднего роста, крепкая и подтянутая девушка. Русоволосая и полная притягательной силы… Котову тоже казалось, что есть в ней что-то родное, или просто он где-то ее уже видел.

Она поймала взгляд Артема Левашова, недовольно скривилась и сказала:

– Что, уже начинается?…

Артем смущенно отвернулся. Вернулся старший и сказал:

– Ваше право выбрать время выезда. Сегодня же, в ночь, или завтра с утра.

– Поехали сразу, – предложил Шотландец. – Если ночь там не выдержим, так сразу и все будет понятно. Чего время-то тянуть…

И часа в три пополудни они выехали на новом «Уазе» из Юрги. По городу машину вел Артем Левашов. Водительские права были у всех. Сзади шла служебная «Волга». В ней ехали сопровождающие. Они, и Котов вместе с ними, проводят экспедицию и вернутся в город.

А пока Котов ехал в «Уазике» вместе с членами экспедиции.

Шотландец вытащил переносной магнитофон, и в салоне зазвучал хит того времени:

«И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева,

А снится нам трава, трава у дома,

Зеленая, зеленая трава»… – пела группа «Земляне».