Текст книги "Фактотум"

Глава 30

Я часто встречал в коридоре Гертруду. Мы болтали о том о сем, но больше я никуда ее не приглашал. Она подходила ко мне вплотную и стояла, легонько покачиваясь, а иногда и шатаясь, как пьяная, на своих высоченных каблуках. Как-то раз, в воскресенье утром, мы все вместе вышли во двор. Гертруда, Хильда и я. Девчонки лепили снежки, бросали ими в меня и смеялись. Я никогда не жил в снежных краях и поначалу слегка растерялся, но потом разобрался, как надо лепить и бросать снежки. Гертруда разрумянилась на морозе. Она была само очарование. Вся – огонь, смех и сверкание молний. Мне вдруг захотелось подойти к ней, схватить, стиснуть в объятиях. Но я не стал этого делать. Я ушел прочь по заснеженной улице, и мне вслед летели снежки.

Десятки тысяч молодых людей сражались в Европе, Китае, в Тихом океане. Когда все закончится, они вернутся домой, и она обязательно кого-то найдет. С этим не будет проблем. У нее – точно не будет. С таким-то телом. С такими глазами. Даже у Хильды не будет проблем с тем, чтобы кого-то себе найти.

Я уже чувствовал, что время пришло. Пора уезжать из Сент-Луиса. Я решил вернуться в Лос-Анджелес; а тем временем продолжал рассылать по журналам свои рассказы, пить, слушать Пятую симфонию Бетховена и Вторую симфонию Брамса…

В тот вечер после работы я засел в баре в квартале от дома. Выпил пять или шесть кружек пива, потом встал и пошел домой. Дверь в комнату Гертруды была открыта.

– Генри…

– Привет. – Я подошел к двери, встал на пороге. – Гертруда, я уезжаю. Я уже сообщил на работе. Как раз сегодня.

– Жалко, что ты уезжаешь.

– Вы все такие хорошие люди, такие внимательные и отзывчивые.

– Слушай, пока ты еще не уехал, хочу познакомить тебя со своим бойфрендом.

– У тебя есть бойфренд?

– Да. Он тоже тут поселился, сегодня. Пойдем.

Я пошел следом за ней в конец коридора. Она постучала в дверь. Дверь открылась. Серые брюки в белую полоску; клетчатая рубашка с длинными рукавами; галстук. Тонкие усики. Пустые глаза. Из одной ноздри стекала почти незаметная тонкая струйка прозрачных соплей, застывающих в крошечный сверкающий шарик. Шарик примостился на усах и набирал массу, чтобы сорваться вниз, а пока что поблескивал, отражая свет.

– Джоуи, – сказала Гертруда. – Познакомься. Это Генри.

Мы пожали друг другу руки. Гертруда вошла в комнату. Дверь закрылась. Я отправился к себе и принялся собирать чемодан. Мне всегда нравилось собирать чемодан.

Глава 31

Вернувшись в Лос-Анджелес, я нашел дешевый отель неподалеку от Гувер-стрит. Первое время я целыми днями валялся в постели и пил. Так продолжалось дня три-четыре. Я не мог заставить себя взять газету и прочитать объявления в разделе «Требуется». Меня убивала сама мысль о том, что нужно будет вставать, и куда-то идти, и говорить человеку, сидящему за столом, что мне нужно устроиться на работу и что я обладаю для этого всеми необходимыми навыками и умениями. Мне было страшно. На самом деле мне было страшно от жизни – от всего того, что приходится делать каждому только затем, чтобы у него было что есть, где спать и во что одеваться. Поэтому я валялся в постели и пил. Когда ты пьян, мир по-прежнему где-то рядом, но он хотя бы не держит тебя за горло.

А потом наступил вечер, когда я встал с постели, оделся и вышел в город. Сам не помню, как я оказался на Альварадо-стрит. Я прошелся по улице, пока не набрел на один симпатичный бар, с виду вполне завлекательный. Я вошел. Народу было битком. Но мне все-таки удалось отыскать единственный незанятый табурет у стойки. Я сел, заказал виски и стакан воды. Справа от меня сидела темная блондинка, слегка полноватая на мой вкус, с отвисшими щеками и дряблой шеей. Пьяная в дым. И все же по-своему она была даже красивой, вернее, со следами былой красоты, и ее тело казалось вполне молодым и крепким. И фигура еще сохранилась, причем неплохая фигура. И у нее были красивые длинные ноги. Когда барышня допила свой бокал, я спросил, не хочет ли она выпить еще. Она сказала, что хочет. Я взял ей виски.

– Здесь собираются одни придурки, – заявила она.

– Да везде собираются одни придурки, но здесь их как-то особенно много, – ответил я.

Я брал ей выпивку раза четыре. Ей и себе. Мы просто сидели и даже не разговаривали. А потом я сказал:

– Все, это была последняя порция. У меня больше нет ни гроша.

– Ты это серьезно?

– Ага.

– А у тебя есть, где жить?

– Пока есть. Я снял номер в отеле. Все оплачено до послезавтра. Или нет, до послепослезавтра.

– И у тебя нет ни денег, ни чего-нибудь выпить? То есть вообще ничего?

– Ничего.

– Ну, тогда ладно. Пойдем.

Я вышел следом за ней из бара. У нее была великолепная задница, я заметил. Барышня привела меня в ближайший винный магазин. Там она попросила две четвертушки «Grandad», одну упаковку пива, две пачки сигарет, какие-то чипсы, орешки, алка-зельцер и хорошую сигару. Продавец собрал все в пакет.

– Запишите на счет Уилбура Окснарда, – распорядилась барышня.

– Подождите минутку, – сказал продавец. – Мне нужно сделать один звонок. – Он подошел к телефону, набрал номер и принялся говорить с кем-то вполголоса. Потом положил трубку на место и обернулся к нам. – Все в порядке, можете забирать покупки.

Я взял пакет, и мы вышли на улицу.

– И куда мы теперь со всем этим богатством?

– К тебе. У тебя есть машина?

Я привел ее к своей машине. Я купил себе подержанный автомобиль. В Комптоне, за тридцать пять долларов. Машина была никакая, со сломанными рессорами и протекающим радиатором. Но она все-таки ездила.

Мы приехали ко мне. Я убрал выпивку в холодильник, налил нам обоим по порции вискаря, уселся в кресло и закурил сигару. Барышня сидела напротив, на диване. Сидела, положив ногу на ногу. У нее были сережки с какими-то зелеными камушками.

– Ты у нас самый крутой, да? – сказала она.

– Что?

– Считаешь себя крутым до невозможности, типа мужик хоть куда, все дела.

– Нет.

– Да, считаешь. Это сразу заметно, с первого взгляда. И все равно ты мне нравишься. Сразу понравился.

– Задери юбку повыше.

– Тебе нравятся мои ноги?

– Да. Задери юбку повыше.

Она сделала, как я сказал.

– Боже мой. Еще выше, еще!

– Слушай, ведь ты не какой-нибудь псих-извращенец, правда? А то есть один парень… снимает девчонок по барам, приглашает к себе домой, раздевает их и вырезает кроссворды у них на коже. Перочинным ножом.

– Нет, это не я.

– И еще есть такие ребята, которые сперва тебя трахнут, а потом разрежут на мелкие кусочки. А по прошествии нескольких дней часть твоей задницы находят в водосточной трубе где-нибудь в Плайя-дель-Рее, а левую сиську – в урне в скверике в Оушнсайде…

– Я давно уже не занимаюсь такими вещами. Задери юбку выше.

Она задрала юбку выше. Это было как начало жизни и смеха; это был подлинный смысл солнца. Я подошел к ней, сел рядом и поцеловал ее. Потом встал, снова налил нам виски, включил радио KFAC. Мы как раз захватили начало чего-то из Дебюсси.

– Тебе нравится такая музыка? – спросила она.

* * *

Посреди ночи, пока мы болтали, я слез с дивана, улегся на пол и стал смотреть на ее великолепные ноги.

– Знаешь, малышка, я – гений. Только об этом никто не знает. Никто, кроме меня.

Она посмотрела на меня сверху вниз.

– Вставай с пола, дубина, и налей мне выпить.

Я налил ей виски и прилег на диван, прижавшись к ней сбоку. Я себя чувствовал полным придурком. Чуть позже мы перебрались на кровать. Я вскарабкался на нее, совершил пару положенных телодвижений, остановился.

– Слушай, а как тебя звать?

– А какая, к чертям, разница? – отозвалась она.

Глава 32

Ее звали Лора. Было два часа пополудни, и я брел по улочке за мебельным магазином на Альварадо-стрит, держа в руке чемодан. Там был большой белый дом – деревянный, в два этажа, очень старый. Белая краска шелушилась и осыпалась.

– Не подходи к двери, – сказала Лора. – У него наверху, рядом с лестницей, висит зеркало. И ему видно, кто стоит у дверей.

Лора позвонила. Я стоял справа от двери, вжимаясь в стену.

– Пусть он видит только меня. А когда он откроет, будет звук типа звоночка, я распахну дверь, и ты быстро войдешь за мной.

Замок тихо звякнул, Лора открыла дверь. Я вошел в дом, в прихожую. Поставил чемодан у подножия лестницы. Уилбур Окснард стоял наверху, на самой верхней ступеньке, и Лора побежала к нему. Уилбур был старым, седым, одноруким.

– Как я рад тебя видеть, малышка! – Уилбур обнял Лору своей единственной рукой и поцеловал.

Потом он заметил меня.

– А это кто?

– Ой, Уилли, познакомься с моим другом.

– Привет, – сказал я.

Уилбур молча смотрел на меня.

– Уилбур Окснард, Генри Чинаски, – представила нас Лора.

– Рад познакомиться, Уилбур, – сказал я.

Уилбур опять промолчал. Наконец он сказал:

– Ну хорошо. Поднимайтесь.

Я поднялся, и мы прошли через большую гостиную. Весь пол был усыпан монетками по пять, десять, двадцать пять и пятьдесят центов. В центре комнаты стоял электроорган. Уилбур и Лора привели меня на кухню, и мы все уселись за стол, за которым уже сидели две женщины. Лора представила нас друг другу.

– Генри, это Грейс. А это Джерри. Девочки, это Генри Чинаски.

– Привет, – сказала Грейс.

– Добрый день, – сказала Джерри.

– Очень рад познакомиться, – сказал я.

Они пили виски, запивая его пивом. На столе стояла огромная миска с зелеными и черными оливками, перцами чили и сельдереем. Я взял себе чили.

– Угощайтесь, – сказал Уилбур, указав на бутылку виски. Я наполнил стакан.

– Чем вы занимаетесь? – спросил Уилбур.

– Он писатель, – сказала Лора. – Его печатают в журналах.

– Так вы писатель? – уточнил Уилбур, обращаясь ко мне.

– Иногда.

– Мне как раз нужен писатель. Вы хорошо пишете?

– Каждый писатель считает себя гениальным.

– Я сочинил оперу, и мне нужен кто-то, кто напишет либретто. Она называется «Император Сан-Франциско». Вы знали, что был такой парень, который хотел стать императором Сан-Франциско?

– Нет, я не знал.

– Интересная история. Я дам вам книжку.

– Хорошо.

Потом мы просто сидели и молча пили. Я поглядывал на девчонок. Им всем было лет по тридцать пять. Они были весьма привлекательны и сексапильны, и они это знали.

– Вам нравятся шторы? – спросил меня Уилбур. – Девочки сшили их сами. У них много талантов.

Я взглянул на шторы. Тошнотворное изделие. Ярко-красные клубнички в окружении зеленых стеблей и листьев.

– Очень хорошие шторы, – сказал я.

Уилбур выставил на стол еще пять бутылок пива, и мы все налили себе еще виски.

– Не волнуйтесь, – сказал Уилбур. – Когда допьем эту бутылку, у меня есть еще.

– Спасибо, Уилбур.

Он посмотрел на меня.

– У меня постоянно немеет рука. – Он поднял руку и пошевелил пальцами. – Пальцы почти не шевелятся. Наверное, я скоро умру. Врачи не могут понять, что со мной. А девочки думают, я шучу. Они надо мной смеются.

– Я не думаю, что вы шутите, – сказал я. – Я вам верю.

Мы выпили, снова налили.

– Вы мне нравитесь, – сказал Уилбур. – Судя по вашему виду, вы – человек, знающий жизнь. Человек, у которого есть стиль. У большинства людей нет вообще никакого стиля. А у вас есть.

– Насчет стиля не знаю, но в жизни я повидал многое, да.

– Пойдемте в гостиную, – предложил Уилбур. – Хочу сыграть вам отрывки из оперы.

– Хорошо, – сказал я.

Мы открыли вторую бутылку и отправились в гостиную, прихватив виски и пиво с собой.

– Уилбур, – спросила Грейс, – может, сварить тебе суп?

– Кто же ест суп за органом? – ответил он.

Мы все рассмеялись. Нам всем нравился Уилбур.

– Каждый раз, когда он напивается, он разбрасывает мелочь по полу, – шепнула мне Лора. – Говорит нам всякие гадости и швыряет в нас мелочь. Говорит, это все, что мы стоим. Иногда он бывает ужасно противным.

Уилбур поднялся, пошел к себе в спальню и вернулся с матросской шапкой на голове. Снова сел за орган и принялся играть. Одной рукой с негнущимися пальцами. Он играл очень громко. Мы сидели, пили и слушали. Когда Уилбур закончил, я зааплодировал.

Уилбур повернулся ко мне на своем вертящемся табурете.

– Вчера вечером девочки были тут, – сказал он, – и вдруг кто-то как закричит: «ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА!» Это надо было видеть. Как они все побежали.

Кто-то – вообще голышом, кто-то – в нижнем белье. Они все выскочили из дома и спрятались в гараже. Было ужасно смешно. Потом они все вернулись, одна за другой. Я сидел здесь и ждал. Чуть не умер от смеха!

Я спросил:

– А кто крикнул «ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА»?

– Я, – сказал он.

Он поднялся, пошел к себе в спальню и принялся раздеваться. Он не прикрыл дверь, и мне было видно, как он сидит на кровати в одних трусах. Лора подошла к нему, села рядом, поцеловала его. Потом вернулась в гостиную, а в спальню пошли Грейс и Джерри. Лора встала у лестницы и молча указала вниз. Я спустился, взял свой чемодан и занес его наверх.

Глава 33

Когда мы проснулись в половине десятого утра, в доме не было слышно ни звука. Лора рассказала мне об Уилбуре.

– Он миллионер. Пусть тебя не обманывает этот полуразваленный дом. Дед Уилбура скупал всю землю в округе, и его отец – тоже. Грейс – его девушка, и она не особенно с ним церемонится. Хотя он и сам тот еще сукин сын. Но любит заботиться о девчонках из баров. Если им негде жить. Он никогда не дает нам денег. Только кормит и разрешает нам спать в его доме. И угощает нас выпивкой только тогда, когда сам выпивает. Хотя Джерри все же сумела его раскрутить. В тот вечер он был сильно пьян, и ему захотелось девочку, и он гонялся за Джерри вокруг стола, а Джерри сказала: «Нет, нет, нет. Тебе ничего не обломится, пока ты не будешь давать мне на жизнь пятьдесят долларов в месяц». В конце концов он подписал какую-то бумагу, и, знаешь, ее признали в суде. Теперь он обязан выплачивать ей пятьдесят баксов в месяц, и даже когда он умрет, его семья все равно будет выплачивать ей содержание.

– Хорошо, – сказал я.

– Но Грейс все равно его главная девушка.

– А ты?

– А я так, на время.

– Хорошо, потому что ты мне нравишься.

– Правда?

– Ага.

– Теперь смотри. Если утром он выйдет к завтраку в своей капитанской фуражке, это значит, что мы поедем кататься на яхте. Врач говорит, что морские прогулки полезны ему для здоровья.

– А яхта большая?

– Большая. Слушай, это ты вчера вечером собрал с пола всю мелочь?

– Да, – сказал я.

– Все лучше не брать. Надо что-то оставить.

– Да, наверное. Мне вернуть часть на место?

– Если будет возможность.

Я уже собирался вставать, но тут в спальню вбежала Джерри.

– Он стоит перед зеркалом и поправляет свою капитанскую фуражку. Мы едем кататься на яхте!

– Хорошо, Джерри, – сказала Лора.

Мы быстро встали и начали одеваться. И успели как раз вовремя. Уилбур угрюмо молчал. Ему было плохо с похмелья. Мы все спустились по лестнице, зашли в гараж и уселись в невероятно древний автомобиль. Такой старый, что у него было откидное заднее сиденье. Грейс и Джерри устроились впереди рядом с Уилбуром, а нам с Лорой досталось заднее откидное сиденье. Уилбур вырулил из гаража и поехал по Альварадо-стрит. Мы направлялись в Сан-Педро.

– У него похмелье, и он не пьет, а когда он не пьет, все тоже не пьют, потому что ему это, видите ли, неприятно. Старый хрыч. Так что ты осторожнее, – сказала Лора.

– Черт, а мне как раз надо выпить.

– Нам всем надо выпить. – Лора достала из сумочки бутылку виски на пинту, открыла ее и протянула мне. – Теперь подожди, пока он не посмотрит в зеркало заднего вида – проверить, что мы тут делаем. А когда он опять переведет взгляд на дорогу, сразу же отпивай. Только быстро.

Я дождался, пока Уилбур не посмотрит на нас в зеркало дальнего вида. Как только он перевел взгляд на дорогу, я быстренько отхлебнул виски, и мне сразу же полегчало. Я передал бутылку Лоре. Она подождала, пока Уилбур опять не посмотрит в зеркало заднего вида. Потом отпила. Это было приятное путешествие. Мы прикончили бутылку еще до того, как доехали до Сан-Педро. Лора закинула в рот жевательную резинку, я закурил сигару, и мы вышли из машины. Лорина юбка задралась, открыв длинные стройные ноги в нейлоновых чулках, колени, тонкие лодыжки. Это меня возбудило. Я отвернулся и стал рассматривать пристань. Вот она, яхта. «Оксвил». Самая большая из всех яхт, стоящих в гавани. Мы поднялись на борт. Уилбур помахал рукой каким-то знакомым матросам, а потом повернулся ко мне.

– Вы как себя чувствуете?

– Замечательно, Уилбур… просто по-королевски.

– Пойдемте, я вам кое-что покажу. – Он провел меня на корму, наклонился, потянул за кольцо, вбитое в палубу, и поднял крышку люка. Я глянул вниз и увидел там два мотора. – Я покажу, как заводить запасной мотор. На всякий случай. Если что-то вдруг пойдет не так. Это несложно. Я справляюсь одной рукой.

Мне стало скучно. Уилбур дернул веревку. Я кивнул и сказал, что все понял. Но Уилбур на этом не успокоился. Он показал мне, как поднимать якорь и выводить яхту из дока. А мне хотелось лишь одного: выпить еще.

И вот мы вышли из гавани. Уилбур стоял у штурвала в своей капитанской фуражке. Девочки столпились вокруг.

– Ой, Уилли, дай мне порулить!

– Я тоже хочу порулить!

– Дай мне!

– Нет мне!

Я не просил дать мне штурвал. Мне совсем не хотелось рулить. Мы с Лорой спустились в каюту внизу. Обстановка напоминала номер-люкс в роскошном отеле, только вместо кроватей там были койки, прикрепленные к стене. Мы с Лорой направились к холодильнику, набитому едой и напитками. Нашли открытую бутылку виски. Выпили по стаканчику, запили водой. Жизнь сразу же показалась вполне пристойной. Лора включила магнитофон, и мы прослушали странную пьеску под названием «Отступление Бонапарта». Лора выглядела замечательно. Она улыбалась, ей было хорошо. Я поцеловал ее, провел рукой по ее ноге. А потом я услышал, как отключился мотор. В каюту вошел Уилбур.

– Мы едем домой, – сообщил он.

В своей капитанской фуражке он выглядел очень сурово.

– А что так рано? – спросила Лора.

– У нее снова какое-то странное настроение. Я боюсь, что она прыгнет за борт. Она со мной не разговаривает. Просто сидит, смотрит на воду. А она не умеет плавать. Я боюсь, она бросится в море.

– Слушай, Уилбур, – сказала Лора. – Просто дай ей десять баксов. У нее порвались чулки.

– Нет, мы едем домой. К тому же вы пьете!

Уилбур ушел. Мотор снова затарахтел. Мы развернулись и взяли обратный курс на Сан-Педро.

– И вот так – каждый раз, когда мы пытаемся съездить в Каталину. У Грейс резко портится настроение. Она сидит, смотрит на воду, молчит. Это чтобы он дал ей денег. Она в жизни не прыгнет за борт. Она ненавидит воду.

– Ну ладно. Тогда давай выпьем еще, – предложил я. – А то, когда я задумываюсь о том, что мне предстоит писать текст для оперы Уилбура, я вдруг понимаю, что жизнь стала мерзкой и беспросветной.

– Да, теперь можно напиться, – сказала Лора. – Все равно он уже злой, как черт.

Джерри спустилась в каюту и присоединилась к нам.

– Грейс страшно бесится из-за этих пятидесяти баксов в месяц, которые мне удалось вытащить из его скупой задницы. Только оно не так просто, как кажется.

Если Грейс нет поблизости, он сразу же взгромождается на меня, старый хрыч, и чего-то там изображает. Ему всегда мало. Он боится, что скоро умрет, и хочет взять сразу все и побольше.

Она залпом выпила виски и налила себе еще.

– Я вот думаю, зря я ушла из «Сирса Роубака»[1]1
  «Сирс, Роубак энд К°» – крупная американская торговая фирма, владеющая сетью одноименных универмагов.


[Закрыть]. Я там нормально работала и получала неплохо.

За это надо было выпить, что мы и сделали.

Глава 34

Перед самым заходом в гавань к нам присоединилась Грейс. Она по-прежнему была не в настроении и по-прежнему ни с кем не разговаривала, но она пила с нами. Мы все изрядно надрались. Уилбур спустился в каюту. Встал в дверях, глядя на нас.

– Я скоро вернусь, – сказал он и ушел.

Мы ждали, пока он вернется, и пили. Девочки принялись спорить о том, как управляться с Уилбуром. Я лег на койку и заснул. Когда я проснулся, был уже поздний вечер. И было холодно. Очень холодно.

– А где Уилбур? – спросил я.

– Он не вернется, – сказала Джерри. – Он же псих ненормальный.

– Вернется, – сказала Лора. – Здесь Грейс.

– А не вернется, и хрен бы с ним, – сказала Грейс. – Тут у нас столько еды и выпивки, что можно месяц кормить и поить всю египетскую армию.

Вот так все и было. Я сидел в роскошной каюте на самой большой яхте в гавани, в компании трех интересных женщин. Но был жуткий дубак. От воды шел промозглый холод. Я поднялся с койки, выпил и снова лег.

– Господи, какой холод! – сказала Джерри. – Давай я прилягу к тебе. Буду греться.

Она скинула туфли и забралась ко мне под одеяла. Лора и Грейс, обе изрядно датые, о чем-то спорили. Джерри была маленькой и круглой. Очень круглой и очень уютной. Она прижалась ко мне.

– Я так замерзла, кошмар. Обними меня.

– Лора… – начал было я.

– Да фиг с ней, с Лорой.

– Я хотел сказать, она может обидеться.

– Она не обидится. Мы с ней подруги. Смотри. – Джерри села на койке. – Лора, Лора…

– Чего?

– Я тут пытаюсь согреться. Ничего?

– Ничего.

Джерри снова легла и прижалась ко мне.

– Видишь, она сказала, что все нормально.

– Ну хорошо. – Я положил руку на Джеррину мягкую задницу и поцеловал ее в губы.

– Только вы не особенно увлекайтесь, – сказала Лора.

– Мы просто лежим, обнимаемся, чтобы согреться, – сказала Джерри.

Я запустил руку под платье Джерри и принялся стаскивать с нее трусики. Это было непросто. Когда она все же избавилась от этой детали туалета, у меня уже крепко стояло. Мы целовались взасос, ее язык метался у меня во рту. Мы лежали на боку, изображая невинные объятия, а я в это время пытался пристроиться к Джерри сзади. Я постоянно выскальзывал из нее, но она направляла меня куда надо.

– Вы не особенно там увлекайтесь, – повторила Лора.

У меня снова выскользнул, и Джерри взяла мой член в руку и легонько сдавила.

– Мы просто лежим, обнимаемся, – сказал я, – чтобы согреться.

Джерри хихикнула и направила мой член куда нужно. На этот раз он не выскользнул. Возбуждение нарастало.

– Сука, – шепнул я ей на ухо. – Я тебя люблю.

И тут я кончил. Джерри поднялась с койки и пошла в ванную. Грейс приготовила всем сандвичи с ростбифом. Я тоже встал, сел за стол. На ужин у нас были сандвичи с ростбифом, картофельный салат, свежие помидоры, кофе и яблочный пирог. Мы все страшно проголодались.

– А я согрелась, – сказала Джерри. – Генри – отличная грелка.

– Мне тоже надо согреться, – сказала Грейс. – А то что-то я мерзну и мерзну. Лора, ты ведь не против?

– Не против. Только не увлекайтесь.

– Чем не увлекайтесь?

– Ты знаешь чем.

После ужина я снова лег, и Грейс забралась ко мне на койку. Она была самой высокой из всех троих. У меня еше не было женщины такого высокого роста. Я поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. «Женщины, – подумал я, – женщины – это волшебные существа». Удивительные, сверхъестественные! Я запустил руку под платье Грейс и принялся стягивать с нее трусики. Это был долгий процесс.

– Что ты делаешь? – прошептала она.

– Стягиваю с тебя трусики.

– Зачем?

– Хочу тебя трахнуть.

– Я просто хотела согреться.

– А я хочу тебя трахнуть.

– Лора – моя подруга. А я – женщина Уилбура.

– А я хочу тебя трахнуть.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь вставить.

– Нет!

– Черт, помоги мне.

– Справляйся сам.

– Помоги мне.

– Справляйся сам. Лора – моя подруга.

– При чем тут Лора?

– Что?

– Ладно, проехали.

– Слушай, я еще не готова.

– Я тебе помогу пальцем.

– Эй, ты там полегче. Прояви уважение к женщине.

– Хорошо, хорошо. Вот так лучше?

– Так лучше. Чуть-чуть повыше. Ага, вот так. Да! Так хорошо…

– Вы там ничем таким не занимаетесь? – спросила Лора.

– Нет, я просто работаю грелкой.

– Интересно, когда же вернется Уилбур, – сказала Джерри.

– Да мне плевать, пусть вообще не возвращается, – сказал я, заправляя Грейс сзади. Она застонала. Это было волшебно. Я делал все медленно, рассчитывая толчки.

Я не выскальзывал, как было с Джерри.

– Развращенный, испорченный сукин сын, – прошептала Грейс. – Скотина. Урод. Лора – моя подруга. Что ты делаешь?

– Я тебя трахаю, – сказал я. – Чувствуешь, как он движется в тебе? Вверх, вниз. Вверх, вниз. Да, вот так.

– Замолчи, не говори ничего. А то я возбуждаюсь.

– Я тебя трахаю. Чувствуешь, как я тебя трахаю? Мы с тобой трахаемся. Это грязный, животный секс. Такой мерзкий и грязный. Ты чувствуешь?

– Черт, прекрати…

– Он разбухает, он заполняет тебя всю. Чувствуешь, какой он большой?

– Да, да…

– Я сейчас кончу. Господи, я сейчас кончу…

Я кончил и вытащил член.

– Ты меня изнасиловал, урод. Ты меня изнасиловал, – прошептала она. – Я все расскажу Лоре.

– Давай, расскажи. Думаешь, она поверит?

Грейс встала с койки и пошла в ванную. Я вытер член простыней, натянул штаны и тоже поднялся.

– Девчонки, умеете играть в кости?

– А что для этого нужно? – спросила Лора.

– Ничего, только кости и деньги. Кости у меня есть.

У вас, кстати, есть деньги? Ну, вот и славно. Я все покажу. Это несложно. Доставайте деньги, кладите на стол.

И не стесняйтесь, если у вас мало денег. У меня тоже их мало. Мы же друзья, правда?

– Да, – согласилась Джерри. – Мы друзья.

– Да, мы все – друзья, – сказала Лора.

Грейс вышла из ванной.

– И что эта сволочь опять затевает?

– Учит нас кидать кости.

– Не кидать, а бросать.

– Да ну?

– Ага. Садись с нами, Грейс. Будем играть. Я все покажу…

Через час, когда я собрал почти все деньги, бывшие на кону, в каюту неожиданно вошел Уилбур. Вошел и увидел, как мы сидим пьяные в дым и режемся в кости.

– Я не разрешаю играть в азартные игры на этой яхте! – закричал он с порога. Грейс поднялась с колен, подошла к Уилбуру, обняла его, поцеловала взасос и схватилась рукой за его интимное место.

– Где был мой Уилли? Бросил малышку Грейс на такой большой лодке совсем одну. Я очень-очень скучала по Уилли.

Уилли расплылся в улыбке, подошел к нам, уселся за стол. Грейс достала из холодильника очередную бутылку. Уилбур разлил по стаканам виски и посмотрел на меня.

– Мне надо было зайти домой, подправить кое-что в опере. Вы еше не передумали? Вы напишете мне либретто?

– Либретто?

– Слова.

– Сказать по правде, Уилбур, я пока что об этом не думал, но если все по-серьезному, тогда я за это возьмусь.

– Все по-серьезному, – сказал он.

– Тогда я начну прямо завтра.

Грейс запустила руку под стол и расстегнула Уилбуру ширинку. Я уже понял, что нас всех ждет веселая ночь.