Текст книги "На пути к войне"

Глава 5

– Он решился на многое.

– Он решился на все, – отозвался чоя, не поворачиваясь к собеседнику, но его золотистые глаза блеснули, выдавая волнение.

Его собеседник сел, шурша тканью. Он подобрал полы обязательного одеяния и положил их на колени. Помещение, которое они занимали, было затеряно в глубине города, подальше от глаз властей, от законов и даже официальной религии Чо. Чоя звали Чирек, и если бы его обнаружили облаченным в такую одежду, это было бы равносильно смертному приговору. Религия Заблудших на Чо была уничтожена столетия назад совместными усилиями Звездного, Земного и Небесного домов – одно из немногих дел, в котором Дома действовали сообща, иронизировал Чирек, – и теперь ее исповедовали тайно. То, о чем говорил тезар, могло бы позволить вновь открыто проводить нелегальные службы и одновременно вновь вызвать конфликт. Тем не менее, будучи священником и вожаком простолюдинов, Чирек не мог удержаться и не выслушать тезара. Он поклялся свято исполнять свой долг и ждать, пока когда-нибудь не явится совершенно иной, не похожий на других чоя – Преображенное Существо – и откроет все пути Заблудшим, восстановит все, что было у них отнято и уравняет с чоя их права на планете. Он осторожно поинтересовался:

– Что ты думаешь об этом чоя, Малаки?

Глава округа Данби неохотно оторвался от сообщения тезара, которое прослушивал уже в сотый раз за день, и обернулся к священнику.

– Я знаю его, – ответил Малаки. – Паншинеа пытался использовать его, чтобы форсировать Переселение, но вместо этого отослал в добровольное изгнание. Это честный тезар.

– Он настолько щепетилен?

– Вот именно. Ему не надо взвешивать каждое свое слово, каждый поступок, потому что честность глубоко заложена в нем. Но поскольку он не привык размышлять, то часто оступается. Нет, я не пытаюсь описать его тебе как безупречного героя. И поскольку он не умеет лицемерить, я бы не хотел довериться ему.

Данби был небольшим регионом, округом, значащимся только в списках конгресса, а положение Малаки, как главы этого округа, было сведено до минимума, хотя его влияние среди простолюдинов оставалось непреходящим и значительным. Чирек поднялся и нажал скрытую пружину на книжном шкафу. Открылась узкая ниша. Чирек убрал доказательства своей религиозной принадлежности и закрыл нишу.

– Но ты веришь ему?

– Да.

– Он стремится использовать нас.

– Все они пытаются это сделать, – сухо ответил Малаки. Он вновь сел в кресло и положил сильную ногу на стоящий перед ним стол. – Он делает это ненамеренно. Но даже в таком случае, разве не этого мы ждем? Мы сможем добиться признания, если ты поддержишь нас. Я могу собрать все имеющиеся у меня войска, но только по твоему приказу, Чирек, поднимутся целые толпы.

– Дома не так уж глупы. Если мы заполоним улицы, чтобы поддержать просьбу Палатона, мы подставим себя под удар.

Малаки перебил его недовольным пожатием плеч – Чирек не сказал ему ничего нового, и священник сам это понимал. Он продолжил:

– Мы мало что можем сделать, пока Преображенный не появится среди нас и не даст нам равенство.

Чоя поднял палец.

– Нельзя ждать избавителя, который может так и не появиться. Может быть, я говорю не как политик и не как приверженец религии, но кто сказал, что мы не сможем достигнуть задуманного? Зная об этом или нет, Палатон предложил нам средство показать, что мы обладаем влиянием на Дома. У нас есть право голоса на Чо – пора заявить об этом.

Чирек застыл посреди своей библиотеки, окруженный древними вещами, сохраненными с любовью и вниманием к их ценности, но он не меньше ценил жизнь своих последователей, и потому смутился.

– Мне необходимо посоветоваться с остальными.

Малаки понял его намек и встал. Он знал, что иерархия священнослужителей Тайного Пути так же туманна, как и сама религия, и хотя он хорошо знал самого Чирека, сейчас тому было необходимо встретиться с другими священниками.

– У нас мало времени, – напомнил Малаки.

– Понимаю, – отозвался Чирек. – Но прежде мне хотелось поговорить с тобой.

– Мне лестно знать, как высоко ты ценишь мое мнение.

– Да… взваливая на себя ношу предводительства наших людей, мы должны решить, как ответить на просьбу Палатона. Вы подвергаете себя опасности. Ваш ответный поступок заставит Дома впредь быть настороже и пристально следить за вами.

Малаки широко улыбнулся.

– Сочту за честь.

– Да, но… если вы предпримете это действие, вас ждут бесчисленные оскорбления.

– Я не вижу других вариантов. – Малаки остановился, взойдя на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей из тайной комнаты. – Позволь только сказать одно: когда явится Преображенное Существо, никто из нас не будет знать, откуда начнется Преображение – снаружи или изнутри нас. А не зная этого, как же мы можем отказать Палатону? Можем ли мы оставить без внимания любой проблеск метаморфозы, неважно, сколь туманный и неожиданный?

Тень улыбки проскользнула по лицу Чирека.

– Ты спрашиваешь, будучи заранее уверенным в том, что мы ответим. Но ты забываешь, Малаки, что у нас есть другие способы ответить Палатону, не делая в точности того, о чем он нас просит. Я понимаю, чего ты хочешь от нас. Я задаю тебе вопрос о мудрости подобного решения, спрашиваю о характере Палатона. Постарайся проявить терпение. Вскоре я тебе отвечу, хотя, может быть, ты ждешь иного ответа.

Малаки преодолел половину лестницы одним прыжком, потом оглянулся и произнес:

– Только не думай, что я стану кощунствовать, говоря, будто хочу молить о твоей помощи.

Чирек рассмеялся.

– Ты – молить? Ты уже ясно дал мне понять, что будешь действовать независимо от моей поддержки.

– Да, но с твоей помощью все было бы легче.

– Это только кажется.

Золотистые искры блеснули в глазах Малаки.

– Больше я не стану просить, – он скрылся за потайной дверью на лестничной площадке, и с его исчезновением в комнате воцарилась тишина.

Чирек стоял у стола и размышлял.

Витерна из Небесного дома, горделивая, еще привлекательная чоя, пребывала в гневе. Она вышагивала по мраморному полу приемного зала Дома, слушая сообщения о суматохе в Чаролоне, где простолюдины заполонили все улицы.

– Как он посмел!

Ее секретарь сидел у экрана, ловя различные станции через систему спутниковой связи. Его пальцы небрежно бегали по клавиатуре – оба они уже прослушали большинство сообщений. Он приглушил звук. Его густые, иссиня-черные волосы были подстрижены очень коротко – по новой моде, принятой в Небесном доме, но женщина рядом с ним была причесана и одета с элегантностью высокомерной властительницы Дома. Ее волосы были тщательно завиты, они каскадом падали на ее горделиво-прямую спину, а изумрудно-зеленое платье стелилось за ней по полу, шуршанием приглушая нетерпеливое постукивание металлических каблуков.

– Его необходимо остановить.

Астен отозвался:

– Вы сами вынудили его. Чего еще вы ожидали?

– Я? – Витерна резко остановилась, обернулась и приподняла изящно изогнутую бровь. Украшения на ее лице, тончайшая сетка из платины и золота, подчеркнули румянец на щеках. – Ты слишком переоцениваешь мое влияние на конгресс. Если бы я могла встать на его пути, власть давным-давно бы оказалась в моих руках.

Ее секретарь повернулся, на миг оторвавшись от экрана, и пристально взглянул на нее. Витерна заметила его взгляд и неохотно признала:

– Может, ты и прав, – она подошла к Астену. – Тем не менее, я сказала правду: больше я ничего не могу поделать без помощи Недара, – ее блестящие сапфировые глаза метнулись в сторону экрана. – Если бы они выкрикивали имя Недара… Хотя… – она прищурилась, – … обращение к Заблудшим предрешит судьбу Палатона. Они неуправляемы. Палатон – герой, но еще неясно, сможет ли он быть правителем. Император может оказаться недовольным, и Палатон лишится поддержки.

– Любой правитель выглядел бы жалким по сравнению с вами, – заметил Астен. Еще одно сообщение привлекло его внимание, и он уставился на экран. Он замер, когда рука Витерны легла на его плечо и стиснула изо всей силы железными когтями. Губы секретаря побелели и сжались от сдерживаемого крика. Вид простолюдинов, заполняющих улицы Чаролона, померк перед его глазами от боли.

– Не смей издеваться надо мной, – предупредила Витерна.

– Я и не думал!

– Грубая лесть и издевательство – одно и то же, – она убрала руку. – Ты молод и красив, Астен, и мне предстоит еще выяснить, каков предел твоих талантов… Но сейчас у нас нет времени для игр. Мы должны найти Недара.

– Он не отвечает на сообщения. Где бы он ни был, он не желает раскрывать свое местонахождение, – секретарь делал отчаянные усилия, чтобы не вскрикнуть от резкой боли. Витерна не знала жалости. Секретарю пришлось немало потрудиться, чтобы достичь теперешнего положения и ее доверия, и он не хотел лишаться этих благ. – Послать сообщение еще раз?

– Делай все возможное, чтобы разыскать его, – Витерна нахмурилась. – Что происходит в Чаролоне?

Астен осторожно вздохнул, просматривая тексты различных сообщений.

– Кораблю только что разрешили посадку.

– Они капитулировали слишком поспешно, верно? – она пристально смотрела на экран, приоткрыв губы. – За все эти годы они слишком избаловались. Хотела бы я видеть, как они поступят, когда я потребую патент на очистку воды, – она тихо рассмеялась. – Ведь все мы пьем воду, правда, Астен?

Ее секретарь не ответил. Он был занят, просматривая по ее требованию запись сообщений. Но короткие, тонкие волоски на его шее встали дыбом. Витерна засмеялась, ударив по ним ладонью.

На другом материке, среди северных земель Исая, члены Земного дома засуетились, оставляя летние жилища, пастбища и стада, занимая наземный транспорт и корабли и спеша по вызову. Они очищали подошвы обуви от травы, земли и помета прежде, чем переступить порог, и склоняли головы, ибо двери Килгалья были теперь самыми величественными из дверей Земного дома – так было со времен гибели Трегарта, случившейся десятилетия назад.

Если у них и появлялись вопросы, все затихали, ибо мониторы в огромном зале были включены, показывая как улицы Чаролона заполняли толпы простолюдинов в ответ на просьбы разойтись, разносящиеся по связи.

Старый Девон ждал их на возвышении в зале. Года согнули его сильное тело. Его роговой гребень истончился до размеров лезвия и даже как-то изогнулся от времени. Волосы старца стали белоснежными, темные глаза потускнели. – Вот что оставляет нам в наследство Нисходящий Круг, – несмотря на внешнюю дряхлость, голоса Девона грохотали на весь зал, доносились до каждого присутствующего. – И он, и Небесный дом предпочли забыть, что Круг поворачивается не в их пользу. Мы – наследники Круга. Наш Дом ждет падения Паншинеа, – Девон замолчал, пережидая поднятый слушающими его, чоя, гул, который на мгновение заглушил его речь. После того, как крики затихли и по залу разносилось только невнятное бормотание экранов, старый чоя поднял голову и обвел взглядом присутствующих. – У нас есть свой наследник, и мы не остановимся, пока он не займет место Палатона. Этот тезар заявляет, что привез сюда человека ради безопасности всей планеты. Неужели мы этому поверим?

Крики «нет!» раздались прежде, чем старец договорил. Девон удовлетворенно кивнул.

– Если вы этому не верите, то и я не стану верить. Вернитесь в свои Дома. Делайте то, что необходимо, чтобы совершить поворот Круга, ибо слишком долго нас считали недостойными противниками и пользовались нами. Мы не согнем спины, подставляя их тем, кто вновь желает взобраться по ним на престол. Только одно приказываю вам: не запятнайте репутацию наследника нашего Дома. Ариат должен оставаться безупречным, что бы вы ни предприняли, – старец испустил прерывистый вздох, как будто сказанная им речь, какой бы краткой она ни была, лишила его последних сил. Он махнул рукой, отпуская чоя. – Ступайте, делайте то, что должны делать.

На краю блестящей обсидиановой посадочной площадки, там, где начинались песок и грязь и где виднелся остов заброшенной катапульты, толпились чоя, сдерживаемые незримым барьером. Палатон поднялся, покидая свое кресло пассажирской капсулы, и вгляделся в сторону толпы. Шум ее голосов долетал даже на таком расстоянии.

Ринди разгладил складки одежды на коленях.

– Я возьму человека с собой, – предложил он. – А тебе придется встретиться с толпой, которую ты созвал.

– Придется. Вижу, они слишком взволнованы. Мало же нужно, чтобы взбудоражить их… – Палатон сел. Он был изумлен. Он не сделал ничего, заслуживающего такого поклонения, почти благоговения, и внезапно ощутил растерянность – хотя еще недавно надеялся на помощь массовой забастовки, но даже не представлял, что после его слов улицы столицы заполонят простолюдины всей планеты.

Прелат взглянул на него.

– Ты знал об этом, но не мог поверить своему предчувствию.

– Вряд ли кто-нибудь может предугадывать такое наверняка, – Палатон повернул голову, обозревая горизонт, пока каботажная капсула везла их через посадочную площадку.

– Я не пытаюсь критиковать тебя, сын мой, но тебе следует знать: Паншинеа подумал бы об этом заранее, как и Витерна, и многие другие. Вероятно, они тоже оказались бы беспомощными, но знали бы, чего ожидать.

Палатон обернулся и взглянул Риндалану в глаза.

– Кого они встречают – меня или тезара, который может оказаться действительным наследником Паншинеа?

– Разве это важно?

– Да.

– Тогда попробуй найти ответ сам – мне нечего тебе сказать, – Риндалан кивнул. – Только они знают ответ. – Он остановился, когда человек застонал и зашевелился на своем ложе. – Лучше бы ты не подвергал его этому испытанию. Если это сочтут твоей слабостью…

– Спасибо, Ринди, – Палатон подался вперед, положив локти на сложенные колени, и теперь наблюдал, как мальчик просыпается, диковато озираясь по сторонам. – Мы приземлились, – сообщил он.

Рэнд издал изумленное восклицание, прервал себя и спросил:

– Уже?

Ринди прищелкнул языком.

– Ты проспал добрую половину пути, – заметил он.

Лицо мальчика исказилось.

– Мне казалось, что я сплю в каменоломне во время взрывов, – он сел и спустил ноги с ложа, задрожавшего от его движений. Быстрые бирюзовые глаза человека метнулись в сторону окна.

В Чаролоне стоял жаркий летний день. В лазурном небе не виднелось ни облачка, на горизонте, за рядом катапульт космопорта, возвышались городские башни. Зелень полосы насаждений, окаймляющей город, была еще по-весеннему свежей, хотя воздух оказался горячим и сухим. Птицы стремительно пролетали над полем, их тени падали на землю, как капли желанного сейчас дождя.

Ринди глубоко вздохнул, заново воспринимая знакомую картину благодаря восторженному трепету мальчика. Прелат понял его волнение по выражению на чистом лице и сиянию огромных глаз. Только у людей были такие глаза, точь-в-точь, как глаза чоя. Вероятно, этим и объяснялась естественная привязанность Палатона к человеку. Прелат потянулся и потрепал мальчика по колену.

– Ты поедешь со мной, – произнес он. – А Палатону придется поприветствовать своих сторонников.

Рэнд быстро взглянул на него. Огромные, встревоженные глаза на мгновение оглядели Прелата, прежде чем Рэнд вновь отвернулся к окну, равнодушно произнеся:

– Ладно.

Ринди задумчиво заметил:

– Я буду рад заслужить твое одобрение. Палатон перевел взгляд с одного на другого и промолчал.

Только оказавшись у здания порта, за порогом которого сдерживали толпы встречающих, Палатон увидел дворцовую охрану, ждущую его. Впереди стояла высокая чоя, ее бронзовые волосы спадали с высокого гребня, ее поза была решительной, униформа – безупречной, а красота сияла, как бриллиант в простой оправе. Йорана явилась встретить его. Палатон задумался о том, преследовала ли они этим еще какие-то цели.

Когда каботажная капсула остановилась у дверей и шум двигателя затих, стеклянные двери здания раздвинулись, и Йорана застыла на пороге, а ее голубовато-серые глаза – скорее серые, нежели голубые – слегка расширились. Она отправила охранников вперед жестом, от которого знак отличия шевельнулся на ее правом плече. Чоя, молниеносно повиновавшиеся ее безмолвному приказу, были бледны, ибо нечасто член кабинета министров лично распоряжался действиями охраны.

Они подкатили кресло для Рэнда, и тот плюхнулся в него более торопливо, чем ожидал. Ринди вышел за ним своей величественной, неторопливой походкой, а Палатон шагнул следом. Согнувшись под закругленным верхом двери, он выпрямился и обнаружил, что Йорана неотрывно смотрит на него.

– Как приятно видеть тебя, тезар – особенно после того, как тебя считали пропавшим, – официальным тоном произнесла Йорана, и ее голоса казались таким же невидимым, но действенным барьером, как тот, что отгораживал посадочную площадку.

– И я рад видеть тебя, – Палатон не потрудился скрыть волнение при встрече. Удивленный взгляд, промелькнувший на краткую долю секунды на лице Йораны, был ему вознаграждением.

Йорана пожала плечами и повернулась к человеку. На ее лице появилась целая гамма выражений – от отвращения до любопытства.

– Это и есть наша главная проблема? – заметила она.

– Вот именно.

– На мой взгляд, такое существо вряд ли может причинить беспокойство. Во время трансляций со Скорби они выглядят даже более жалкими, – она слегка склонилась и сделала руками неопределенный жест, подчеркивающий небрежность ее голосов. – Мне будет любопытно узнать, зачем ты привез его и почему считаешь его настолько необходимым для безопасности нашей планеты.

Рэнд вскинул голову и взглянул на чоя.

Чоя рассматривала его так пристально, так многозначительно, что Рэнд напрягся и воздвиг вокруг себя защиту, которой научил его Палатон, опасаясь, что эти ледяные голубовато-серые глаза проникнут в самую его душу.

– Мне очень жаль.

– В самом деле? – выговорила Йорана, и трейд подчеркнул иронию ее слов. – Тогда, вероятно, тебя следовало отдать абдреликам или ронинам.

– Я сожалею не об этом, – пробормотал Рэнд, – а только о беспокойстве, которое я причинил.

У Йораны дернулся уголок рта.

– Эти беспокойства с таким же успехом мог бы причинить кто-нибудь другой. Нам, чоя, никогда не дают пожить спокойно, – она подняла голову, переведя взгляд на Палатона. – Хотя, вероятно, некоторым из нас достается больше, чем остальным. Что еще ты задумал? Вмешался Риндалан:

– Я возьму человека с собой. Палатон останется здесь, чтобы поприветствовать своих сторонников. Могу я надеяться, Йорана, что ты оставишь с ним достаточно охраны?

Йорана одарила Прелата долгим взглядом из-под ресниц, стараясь понять намек. Затем резко кивнула.

– По-видимому, это будет самое лучшее. Вся охрана в твоем распоряжении, Палатон.

– Как настроена толпа?

– Кто может поручиться за Заблудших? – тень промелькнула по ее лицу, и Йорана не попыталась скрыть ее. – А что касается Домов… ты нажил себе слишком много врагов. – Йорана прикоснулась к его руке. – Еще не поздно одуматься. Верни своего подопечного на базу Союза. Займи нейтральную позицию.

Палатон покачал головой.

– Что сделано – то сделано.

– Ты и впрямь так считаешь? – отозвалась Йорана. Ее взгляд был долгим, более интимным, чем прикосновение к его руке. – Я постараюсь переубедить тебя.

– Не надо меня переубеждать. Сейчас я нуждаюсь в поддержке.

– Для этого я и нахожусь здесь, – сообщила Йорана. Она откашлялась и добавила: – Репортеры собрались в главном вестибюле. Снаружи войска понадобятся тебе, чтобы пройти к машине. Не обращай внимания на прессу – просто пройди мимо. Затем не отказывай толпам в удовольствии проводить тебя в столицу. Они слишком изголодались… понадобится немало времени, чтобы утолить их аппетиты.

Эта решительная чоя, которая своими силами сделала блестящую карьеру, поднявшись из низов, хорошо знала Заблудших. Палатон кивнул.

– Ладно. Встретимся позднее, – он тронул Рэнда за плечо. – Будь молодцом.

Мальчик кивнул ему в ответ. Палатон отошел, оказавшись в окружении охраны, и прошествовал в главный вестибюль, где его ждали представители прессы. Послышались приветственные крики, нахлынувшие, подобно приливу, как только Палатон был замечен. Через мгновение толпа окружила его.

Рэнд почти не разглядел город из-за рядов охраны между ним и защитным окном машины. Но то, что он увидел, удивило его. Чаролон оказался старинным, укрепленным городом, окруженным крепостными стенами, внутренние строения его почти не отличались от виденных на Земле. Рэнд не заметил ни признака сложной техники. Он со вздохом откинулся на спинку кресла.

Старый чоя взглянул на него.

– Что случилось?

– Ничего. Просто я… ожидал совсем другого. Гораздо большего.

– Большего?

– Ведь народ чоя гораздо древнее…

Лицо Риндалана озарило понимающее выражение.

– А, так ты ожидал увидеть летающие города, бегущие тротуары – словом, чудеса техники?

– Да.

Чоя сложил руки на коленях. – В простоте есть своя польза. Загрязнение при этом менее значительно. К примеру, мы строим дома из дерева и камня, потому что дерево – восстановимый ресурс, а камень можно использовать неоднократно. Эти здания, – он указал на дома по обеим сторонам улицы, – сделаны из растительного волокна, а затем укреплены. Через пятьдесят лет их сломают и построят новые.

– Из растительного волокна?

– Да, генетически измененного и улучшенного. В сущности, это огромные тыквы, доведенные до нужного размера и укрепленные на месте.

– Значит, вы выращиваете дома?

– В каком-то смысле – да.

Рэнд чуть не вывернул шею, вновь глядя за окно.

– А кто здесь живет?

– Эти кварталы Чаролона населены главным образом теми толпами, к которым обратился Палатон, – Ринди неловко задвигался в кресле, когда машина запрыгала по неровной дороге. – А точнее – Заблудшими.

– Их называют так, потому что они не чувствуют Бога?

Прелат утвердительно опустил подбородок.

– Выражаясь кратко – да. Те из нас, кто входит в Дома, способны видеть Вездесущего Бога. Но есть чоя, которым это не дано. Ввиду необходимости такие чоя в меньшинстве среди нас. Их недостаток в прошлом был причиной множества бед нашей планеты, – Ринди проницательно взглянул на Рэнда. – Таких же бед, которые принесли своей планете вы.

Рэнд вспоминал все, что раньше объяснял ему Палатон, и сопоставлял со словами Ринди. Какой бы стала эта планета, если бы существа, которыми сейчас пренебрегают, смогли бы ощутить присутствие Бога во всем, что их окружает? Он оглядел дома, мимо которых они проезжали.

– Но тем не менее вы разрешаете им жить здесь?

– Эти жилища – совсем не то, что Дома, – ответил чоя, и особый оттенок его двойных голосов создал у Рэнда впечатление о правящих Домах, сродни царствующим на Земле.

– Но если чоя рожден в Доме, а потерял способность чувствовать Бога или был лишен ее с самого начала – его выгоняют? – в этом вопросе послышалось беспокойство Рэнда о том, как много значит для Палатона его защита.

– Нет. Иногда такими рождаются целые поколения. А иногда и среди Заблудших рождаются чоя, способные ощутить Вездесущего Бога. Каждые несколько лет мы проводим испытания, чтобы выявить способности детей. Но между Домами Чо ведется постоянная борьба, и изгнание может быть непреднамеренным, может связываться только с частичной потерей власти.

Рэнд подозрительно взглянул на Прелата.

– Значит, вы и во мне можете увидеть Бога?

– Непременно. Вездесущий Бог присутствует во всех живых существах или предметах, которые некогда были живыми. Где-то его бывает больше, кто-то чувствует Бога лучше. Я вряд ли стал бы прелатом, если бы не мог видеть Бога.

Рэнд вытянул руку и уставился на нее. Ринди рассмеялся, а мальчик покраснел, резко опустив руку.

– Неужели это настолько тебя удивляет? Рэнд покусал нижнюю губу, прежде чем ответить.

– Точно не знаю, – медленно проговорил он. – Интересно, а вы можете увидеть… зло?

– Антибога Умма. Зло легче выявить по его делам, нежели по виду. Но понять зло бывает гораздо сложнее, чем добро.

– Общеизвестная истина, – Рэнд положил голову на спинку сидения. Подголовник, предназначенный для чоя, располагался гораздо выше.

– Одна из многих, связующая нас. Союз образован благодаря сходству, а не различиям.

Глаза Рэнда метнулись в его сторону.

– Мне казалось, что это вас радует, – он замолчал, и Ринди уже хотел оставить его в покое, ибо человек выглядел усталым, но не смог.

– Мы разлучили тебя с Палатоном, – произнес он, – только по необходимости. Он никогда бы не позволил нам настоять на большем.

Бирюзовые глаза пристально изучали Прелата. Ринди разгладил одежду на коленях, выравнивая складки и подбирая слова.

– Чо с трудом принимает пришельцев. За последние несколько столетий их побывало здесь менее десятка.

На горизонте выросло массивное черное строение. Его высокая ограда защищала двор от толп, до сих пор наводняющих улицы. В темных окнах отражалось небо Чо. Рэнд заметил, что Ринди неотрывно смотрит в сторону здания, и понял, что именно к нему они направляются.

– У меня не было выбора, кроме как оказаться здесь, – произнес Рэнд. Он чувствовал, как его грудь сжимается от тоски, и старался сдержать слезы, подступающие к глазам.

– И, к несчастью, наследник не дал нам выбора, кроме как принять тебя. Но это не означает, что мы не можем принять меры предосторожности.

Ворота открылись с пугающей бесшумностью. Машина въехала в них. Охрана выстроилась вдоль стен. По мере того, как машина приближалась к зданию, Рэнд разглядел чоя, вышедших из боковой двери. Они были одеты в защитные костюмы, похожие на древние скафандры для дальнего космоса или одежду спасателей, работающих во время стихийных бедствий. Ринди поднялся с кресла.

– Я останусь с тобой, – произнес Прелат.

Как друг? Или некто, желающий узнать все плохое, что может оказаться в нем? Рэнд сдержал в себе вопросы, на которые ему никто бы не ответил, и сосредоточился на защите, показанной ему Палатоном. Он не сомневался, что сейчас эта защита понадобится ему сильнее всего.