Текст книги "Доказательство виновности"

Глава 6

Ратлидж отнес мисс Френч в небольшую приемную, куда его провел служитель. Вскоре она пришла в сознание.

Ее слова изумили Ратлиджа. Но он не стал ничего уточнять, пока лицо ее снова не порозовело и она не поняла, где находится. Она круто развернулась, как будто ожидая увидеть у себя за спиной стол с трупом, накрытым простыней.

– Все хорошо, – тихо произнес Ратлидж. – Здесь нас никто не потревожит. Мы можем оставаться здесь столько, сколько вы пожелаете.

Агнес Френч обмякла и снова закрыла глаза. Через миг она сказала:

– Майкла… моего старшего брата… похоронили во Франции. Я не… Мы так и не видели его.

– Но только что вы видели Луиса? – Ратлидж не был уверен, что мисс Френч понимает, что говорит.

Она открыла глаза, очевидно придя в себя.

– Я ведь вам сказала. Это не Луис. Хотя вначале… вначале я заметила ссадины у него на лице… и испугалась. Нет, там не мой брат.

– Вы совершенно уверены?

– Совершенно. – Заметив у него в руке стакан с водой, Агнес Френч взяла его, но тут же вернула. У нее так дрожали руки, что она не решилась поднести стакан к губам. – Пожалуйста, давайте уйдем отсюда! Этот запах… Меня от него мутит.

Другие свидетели говорили то же самое. Сам Ратлидж давно привык к специфическому запаху покойницкой. Хотя так и не привык к мертвецам, даже после четырех лет, проведенных во Франции, где трупы попадались чаще, чем крысы.

Он подал мисс Френч руку, и они вместе зашагали по длинному коридору. На улице, у машины, она как будто полностью пришла в себя, натянула перчатки и принялась возиться с пуговицами на запястьях, словно желая отвлечься.

Когда больница осталась позади, она сказала:

– Не понимаю, с чего вы взяли, будто тот человек – Луис.

– Из-за часов. Часы привели меня в фирму «Френч, Френч и Трейнор». Их узнал тамошний клерк, который и сообщил, что Луис Френч сейчас в Эссексе. Я поехал в Эссекс, чтобы все выяснить. В лондонском доме его нет. Тогда где же он?

– Понятия не имею. Мой брат живет своей жизнью с тех пор, как окончил университет.

– Он воевал?

– Нет. У него… припадки. Из-за них его не взяли в армию. Отказались от него, как от чумного. Их отношение задело его до глубины души, хотя виду он не показывал…

Значит, у Луиса Френча нет боевых ранений, которые помогли бы его опознать. Ратлидж никак не мог свыкнуться с мыслью, что мертвец из Челси – не Френч.

Помимо всего прочего, он отдаленно напоминал портрет Хауарда Френча.

Как будто прочитав его мысли, мисс Френч сказала:

– По-моему, у моего отца была любовница. Мне о ней, конечно, не говорили, но помню, что мама плакала, когда отец долго не приезжал домой, сославшись на срочные дела. И только потом я поняла, почему его отсутствие так огорчало ее. А когда он умер – он пережил маму, – в его столе нашли фотографию женщины. Она лежала в потайном отделении, и я нашла ее случайно. Может быть, мама тоже видела ее. Не знаю. Я часто гадала… и часто разглядывала деревенских ребятишек, ища сходство. Правда, вряд ли он завел бы интрижку с кем-то из местных – он не был дураком. Ведь тогда о них сразу поползли бы слухи… Так что, скорее всего, его любовница жила в Лондоне.

– Хотите сказать, что тот покойник, возможно, – ваш единокровный брат?

Агнес Френч глубоко вздохнула.

– Бывает, женщины рожают детей вне брака, – сказала она и вдруг расплакалась. – А ведь на его месте мог оказаться Луис! Я еще не совсем пришла в себя после гибели Майкла… Что, если бы я потеряла и Луиса? – Она порылась в сумочке, достала платок и закрыла им лицо.

Они почти добрались до лондонского особняка, когда она севшим от слез голосом произнесла:

– Мне так жаль… Конечно, вы меня огорошили. К тому же мы с Луисом плохо расстались. Поссорились перед самым его отъездом… и из-за чего… подумать только… из-за проветривания спален! Я так злилась на него! Конечно, я не замужем, у меня нет своего дома, но я не прислуга и не потерплю, если со мной будут обращаться как с прислугой!

Увидев Роберта, Ратлидж вздохнул с облегчением. Они вдвоем отвели мисс Френч в дом, и, когда захлопнулась дверь за лакеем и женщиной, находящейся на грани нервного срыва, Ратлидж услышал, как встревоженный молодой человек предложил:

– Может быть, позвать миссис Рул? Она знает, что делать.

Вечером они договорились поужинать с Франс. Ратлидж опоздал на двадцать минут.

Передав мисс Френч на попечение слуг ее брата, Ратлидж вернулся в контору виноторговцев в Сити. Фредерик Гудинг вышел к гостю после того, как его приветствовал еще один молодой клерк, на сей раз по фамилии Симмонс. Гудинг провел Ратлиджа мимо портретов и проводил в кабинет, где на столешнице большого письменного стола лежали накладные, счета-заказы и декларации судового груза.

– Я просматриваю бухгалтерские книги, – словно извиняясь, пояснил он. – Это одна из моих обязанностей. Покойный мистер Френч, отец мистера Луиса, считал, что ежеквартальная проверка счетов препятствует растрате и хищениям и позволяет ясно представлять, каково положение дел в фирме. Когда прибывает очередная партия вина, мы прослеживаем, кто ее купил, в каких бочонках перевозят вино и каков урожай в определенном году. Кроме того, необходимо следить за состоянием вина, которое выдерживается в отделении в Фуншале.

– И каково сейчас положение дел фирмы?

– Откровенно говоря, дела идут неплохо. После окончания войны нам везет. Удалось восстановить клиентуру и найти суда, пригодные для перевозки нашего товара. Судоходство понесло большие потери; не мне вам рассказывать о нападении подводных лодок и бомбардировке конвоев. Но, по-моему, более новые суда быстрее оборачиваются с учетом времени на погрузку и выгрузку. Во всем всегда надо искать и что-то хорошее… – Поняв, что увлекся, Гудинг умолк, а потом спросил: – Вы съездили в Эссекс? Поговорили с мистером Френчем?

– В Эссексе его не оказалось, – ответил Ратлидж. – Как и в лондонском особняке. Сейчас там остановилась его сестра. Она понятия не имеет, где искать мистера Френча. Я надеялся, что мне поможете вы.

Гудинг нахмурился:

– Очень странно! Если мистеру Френчу бывает нужно уехать, он всегда подробно сообщает, где остановится, чтобы в случае необходимости я мог его найти. Он сказал, что будет в Эссексе, и я не сомневался, что он действительно в Эссексе.

– Если он, конечно, не умер.

Гудинг побледнел:

– Не говорите так! Если с мистером Френчем что-то случится, некому будет возглавить английское отделение фирмы!

– У него ведь есть сестра.

– К сожалению, мисс Френч не разбирается в делах… она едва ли способна руководить фирмой. – Гудинг пытливо посмотрел Ратлиджу в глаза. – Но ведь вы не… У вас часы мистера Френча. Он нигде без них не появляется. Может быть, вы чего-то недоговариваете?

– Прежде чем я что-либо расскажу, – ответил Ратлидж, – мне нужно обсудить с вами кое-что еще. Мне говорили, что у отца мистера Френча была другая семья, о существовании которой не знали законные жена и дети. Это правда?

Ему показалось, Гудинг не удивился бы так сильно, даже если бы он предположил, что у покойного мистера Лоренса Френча было две головы и он родился готтентотом.

– Если даже мистер Френч, которому я служил много лет, и завел вторую семью, – ответил он после паузы, – со мной он не делился. А о подробностях его личной жизни предлагаю вам побеседовать с его поверенным. Фирма «Хейз и Хейз».

Но тот мистер Френч, которому служил Гудинг, был человеком пожилым. Он вряд ли сделал бы своим поверенным старшего клерка, который был к тому же моложе его по возрасту. Кроме того, ответ Гудинга означал, что в фирме не сплетничали о владельцах. Старший клерк вел себя весьма благоразумно. Ничего удивительного, если он ожидал, что сын и племянник в будущем возьмут в свои руки бразды правления.

– У меня есть основания полагать, что неделю назад мистер Френч погиб в автомобильной катастрофе, – сказал Ратлидж. – Мисс Френч сегодня утром приехала на опознание. Она не узнала покойного.

– Значит, это не ее брат. Ведь она знает его лучше, чем кто-либо другой.

– Вы поедете со мной, чтобы взглянуть на тело?

– Нет, – решительно ответил Гудинг. – Если мы с мисс Френч разойдемся в суждениях, кому из нас вы поверите на слово?

– Вынужден буду поверить ей. И одновременно продолжу поиски Луиса Френча.

– Тогда мое слово окажется лишним.

Уговорить Гудинга ему так и не удалось.

В конце концов Ратлидж отправился на поиски адвокатской конторы «Хейз и Хейз». Мистер Хейз-старший согласился его принять. Ратлидж ничего не сказал ему о мертвеце. Он начал с завещания покойного мистера Френча.

– Я хотел бы узнать, оставил ли мистер Френч распоряжения касательно своей второй семьи, о которой ничего не знали его жена и дети.

Хейз посмотрел на него исподлобья, впрочем, возможно, просто его веки нависают над глазами в силу почтенного возраста. Серые, глубоко посаженные глаза старика холодно смотрели на гостя. Кустистые седые брови напоминали давно не стриженную живую изгородь. Ратлидж невольно подумал: наверное, старик в свое время наводил страх на своих оппонентов в зале суда.

– Я мог бы, конечно, показать вам копию завещания, – сказал наконец Хейз. – Но уверяю вас, что в нем ни словом не упомянуты ни любовница, ни внебрачные дети. – Ратлидж собирался ответить, но Хейз поднял жилистую руку. – Нет и никаких дополнительных распоряжений на сей счет. С чего вы взяли, что такие условия имеются?

– Сегодня утром мисс Френч ездила со мной взглянуть на покойника, которого я по ошибке принял за ее брата. Она перенесла известие очень тяжело. Я был почти уверен, что найденный нами покойник – Луис Френч. Мисс Френч заверила меня, что это не он. И позже рассказала мне, что ее мать весьма тревожилась по поводу неверности мистера Френча. Тогда было бы понятно, почему просматривается сходство между покойным и портретом основателя фирмы. Возможно, он – внебрачный сын мистера Френча-старшего.

– Мисс Френч сильно заблуждается. Насколько мне известно, ее отец хранил верность супруге. Это у его отца, мистера Хауарда Френча, была интрижка до женитьбы. Молодая женщина умерла родами. Ребенка усыновил один из слуг его отца. Кажется, ему не говорили, кто его настоящие родители.

Ратлидж подумал: теперь понятно, почему нервная и неуверенная в себе жена подозревала в измене собственного мужа. Он задумчиво спросил:

– Мать Луиса Френча была богата?

– Она была очень богата. Ее отец нажил состояние на судоходстве; после ее замужества фирма «Френч и Трейнор» заключила очень выгодный контракт на перевозку своих вин по всему свету.

Теперь понятно, почему несчастная жена была такой неуверенной в себе… А если еще предположить, что некрасивая дочь пошла в нее…

– Значит, тот мертвец вполне может оказаться… м-м-м… внебрачным потомком Хауарда Френча?

– Возможно. Хотя и маловероятно.

Но как тогда у него оказались часы? И где Луис Френч?

– Известна ли вам фамилия, которую дали внебрачному ребенку при усыновлении?

– Насколько мне известно, записей о тех событиях не сохранилось. В свое время мистер Хауард Френч позаботился о ребенке и его родителях; ни после его смерти, ни после смерти его сына, отца Луиса Френча, никаких завещательных распоряжений оставлено не было.

Хауард Френч идеально разобрался с глупостями, которые наделал по молодости. Слугам подарена кругленькая сумма, чтобы они переехали куда подальше и забрали с собой ребенка. Приемный отец – кто он? Лесник, лакей, кучер, старший садовник? Никто ничего и не подумает о семействе, которое внезапно получило небольшое наследство от дальнего родственника и решило переехать в оставленный им домик в Уэльсе, Кенте или Камберленде. Будет просто чудо, если спустя много лет найдется человек, который помнит все обстоятельства дела.

– А свидетельство о крещении?

– Ребенка, скорее всего, крестили в той деревне, куда переехали его приемные родители. А может, и нет.

Если слуги принадлежали к неангликанской церкви, найти такую запись почти невозможно.

Тупик. А Ратлидж терпеть не мог тупики.

– Если человек в покойницкой – не Луис Френч, то кто он? И почему Луиса нет ни в Эссексе, ни в лондонском особняке?

– Не могу ответить на ваш вопрос, – сказал Хейз. – И вовсе не потому, что мне не хочется отвечать. Просто ответа я не знаю. Но если он собирался что-то предпринять без ведома сестры, значит, это его дело и Скотленд-Ярда оно не касается.

Ратлидж вскоре ушел. Из многолетнего опыта общения с адвокатами он знал: они обычно не лгут, а на заданные вопросы отвечают точно. Однако их ответы редко выходят за рамки заданных вопросов – если только известные им сведения не служат к их выгоде. Судя по всему, где-то в обширной картотеке мистера Хейза хранится ответ на его вопрос, но, чтобы добыть нужные сведения, придется постараться и придумать изощренную формулировку вопроса. Ратлидж невольно улыбнулся про себя. В одном он сейчас был уверен: Хейз не скрывает от него местонахождение Луиса Френча.

Он продолжал думать об этом деле за ужином, хотя и старался скрыть рассеянность от сестры. Франс была очень восприимчива ко всему, что касалось ее брата; ей удалось отвлечь и развеселить его.

Но, когда он в конце вечера возвращался к себе домой, понял, что ему придется поверить мисс Френч на слово. Человек, которого подбросили на Хантингдон-стрит в Челси, – не ее брат. Устраивал его такой ответ или нет, другого не было.

На следующее утро Ратлидж явился с докладом к исполняющему обязанности старшего суперинтендента.

Маркем слушал его внимательно, время от времени кивая. Когда Ратлидж закончил, он подался вперед в своем кресле и сдвинул брови.

– Вы так и не выяснили личность подброшенного нам трупа. Вы не можете объяснить, кто его убил и почему у него оказались часы, на которые у него нет никаких прав. Более того, вы не можете найти законного владельца часов, Луиса Френча.

Ратлидж глубоко вздохнул:

– У Френча есть невеста в Эссексе. Мне хотелось бы поговорить с ней до того, как мисс Френч вернется из Лондона. Во время моего первого визита заезжать к невесте не было смысла. Возможно, Френч поделился своими планами именно с ней, а не с сестрой.

– У брата с сестрой не очень хорошие отношения?

– У меня сложилось впечатление, что Френч обманывает сестру. Она ведет хозяйство в родовом гнезде и сейчас вовсю готовится к приезду кузена. Она злилась на Френча за то, что он уехал вместо того, чтобы помогать ей.

Маркем сплел пальцы, вытянул их и расцепил руки.

– А мертвец, случайно, не кузен?

– Его бы мисс Френч наверняка узнала. Старший клерк со дня на день ждет известий о прибытии Трейнора. Он должен вскоре приехать в Англию с Мадейры. Кузен возглавляет отделение фирмы в Фуншале.

– Что еще за Фуншал? – брюзгливо спросил Маркем.

– Главный город португальского острова Мадейра. Именно там вели дела три поколения фирмы «Френч, Френч и Трейнор». Очевидно, прежде они работали в Лондоне и занимались исключительно импортом вин и крепких напитков.

Маркем состроил удивленную мину.

– Неужели вы хотите сказать, что собираетесь съездить на Мадейру?

Ратлидж улыбнулся про себя, вспомнив, что йоркширцы печально известны своей прижимистостью.

– Не сомневаюсь, все нужные нам сведения можно получить через тамошнюю полицию.

Маркем откинулся на спинку кресла; лицо у него прояснилось.

– Тогда отправляйтесь в Эссекс. И пожалуйста, постарайтесь узнать там хоть что-нибудь. Мне нужны результаты.

Час спустя Ратлидж снова был в пути. Он направлялся в сторону Дедхэма.

«Какие еще результаты?» – спросил он себя, проезжая по запруженным лондонским улицам и поворачивая на восток, а затем на север.

Хэмиш, проснувшийся у него в подсознании и отражавший беспокойство самого Ратлиджа, заметил: «Знаешь, теперь тебе нельзя возвращаться ни с чем».

Первым делом он разыскал местный полицейский участок и побеседовал с констеблем. В прошлый его приезд в визите вежливости нужды не было, а теперь такая необходимость появилась. Ратлидж надеялся, что ему не придется иметь дело с более крупным участком в Дедхэме. Хотя в маленьких участках, как правило, служил один-единственный констебль, он обычно лучше знал жителей окрестных деревень. Кроме того, деревенские констебли не так ревниво относились к вторжению сотрудников Скотленд-Ярда на их территорию.

Проехав примерно милю от дома Френчей, Ратлидж нашел деревню Стратфорд-Сент-Хилари. Следов доминиканского монастыря он не заметил, хотя решил, что собор и прочие постройки вполне могли умещаться на большом лугу. Судя по всему, в Сент-Хилари размещалась не основная ветвь доминиканского ордена. Вокруг луга стояли довольно живописные дома и лавки. Над красивым старинным пабом висела вывеска «Кружка и черепаха». Вполне возможно, паб построили еще в эпоху почтовых карет. Он с сомнением окинул взглядом небольшое здание. Вряд ли здесь сдают комнаты проезжающим, хотя кто знает? Может быть, один или два усталых путника и сумеют найти здесь ночлег. В парке за пабом журчал ручеек; он исчезал в негустой рощице. На другом берегу ручья, за рощей, виднелась колокольня. Интересно, церковь построили на доходы от продажи шерсти или храм стоял здесь вместе с монастырем? Судя по церкви, деревня Сент-Хилари не совсем пришла в упадок.

Полицейский участок оказался втиснут между писчебумажной лавкой и булочной с узким фасадом. Булочная была уже закрыта, но, проходя мимо двери, он потянул носом и уловил слабый запах дрожжевого теста и корицы, который плыл в теплом вечернем воздухе.

Констебля на месте не оказалось. Но он оставил записку для всех, кому мог понадобиться, на небольшом щитке у двери. Записка гласила:

«ДОМА».

Где находится дом констебля, в записке не уточнялось.

Ратлидж рассчитывал, что констебль назовет ему имя и адрес невесты Френча. Теперь пришлось подумать о другом источнике информации. В деревне им обычно служит приходской священник.

Выйдя из машины, он зашагал к церкви. Она стояла на вершине невысокого холма, окруженная кладбищем. Он шагал между замшелыми, покосившимися надгробными плитами, между которыми попадались плиты более новые. Надгробья словно маршировали вверх, останавливались у стен церкви и вновь появлялись на другой стороне склона.

Усыпальница семейства Френч находилась на лучшем участке, у самой колокольни. Рядом с мавзолеем Френчей стояли и другие величественные памятники и скорбящие ангелы. Склеп семейства Трейнор Ратлидж заметил у подножия холма: сломанное копье, обвитое траурной лентой, – очень по-викториански.

Скромный дом священника стоял в переулке фасадом к кладбищу. Ратлидж зашагал туда. Солнце уже скрылось за тисами, обступившими три стороны невысокой ограды.

На стремянке стоял мужчина в рубашке с закатанными рукавами. Он красил фасад.

Повернув на дорожку, Ратлидж громко спросил его:

– Священник у себя?

Стоящий на стремянке человек повернулся к нему и ответил:

– К сожалению, нет. Чем я могу вам помочь?

– Я ищу Луиса Френча. Дома его нет. Как и его сестры…

Мужчина пролил краску, извлекая кисть из ведерка, не вытерев ее.

– Провались ты пропадом! – воскликнул он и, обернувшись к Ратлиджу, уточнил: – Мисс Френч нет дома?

– По-моему, она еще не вернулась из Лондона.

– Она в Лондоне?! Что-то случилось?

– А что-то должно случиться? – ответил вопросом на вопрос Ратлидж.

Мужчина спустился со стремянки.

– Она никогда не выезжает из Сент-Хилари… Разве что в магазины в Дедхэм. – Он уныло посмотрел на свои заляпанные краской пальцы. – Руку не предлагаю. Приходской священник нашей деревне не положен. Я викарий, младший приходской священник. Моя фамилия Уильямс.

Уильямс выглядел сравнительно молодо – Ратлидж дал бы ему лет тридцать. Он обратил внимание, что викарий прихрамывает при ходьбе. Проследив за направлением взгляда Ратлиджа, викарий поморщился и объяснил:

– Война! Я был солдатом, а потом, после того как меня комиссовали, стал армейским капелланом. А зачем Агнес Френч поехала в Лондон?

– Она искала брата. И не нашла его. Я подумал, может быть, его невеста знает, куда он уехал. Он покинул Эссекс почти две недели назад. Судя по всему, с сестрой он своими планами не поделился.

– Он редко с ней делится, – заметил Уильямс, покачав головой.

– Они не ладят? – с интересом спросил Ратлидж.

– Этого я бы не сказал. Оба брата… то есть Майкл, погибший на войне, и Луис… часто бывали в Лондоне с отцом; он обучал их всему, чтобы сыновья потом смогли работать в фамильной фирме. Агнес – домоседка. Никогда никуда не ездила.

– Сама не хотела или ее не звали?

– Да я не знаю, – ответил Уильямс, подумав и склонив голову набок. – Меня ведь здесь тогда еще не было. Говорили, что сначала ей пришлось ухаживать за матерью – у той было слабое здоровье. Потом отца парализовало, и она ходила за ним. Так и положено поступать дочерям. Особенно незамужним.

– Сыновья… Луис и Майкл… ездили на Мадейру? – спросил Ратлидж.

– Да, почти с самого детства – лет с двенадцати. Так мне говорили. А Агнес никогда не выказывала интереса к путешествиям.

– Или притворялась, что не любит путешествовать, – предположил Ратлидж, – после того, как поняла, что ее никуда не берут.

– Она не похожа на человека, которого можно куда-то не взять вопреки ее воле.

Ратлидж подумал: если решение отца больно ранило ее, она могла не показывать виду. Во всяком случае, сейчас ее поведение было весьма красноречивым.

– Насколько я понял, Луис управляет лондонским отделением фирмы…

Уильямс кивнул и принялся вытирать пальцы испачканной тряпкой. Ратлидж продолжал:

– Если что-нибудь случится с братом, мисс Френч займет какой-либо пост в фирме?

– Нет. Я уверен, что нет. Видите ли, она не получила соответствующей подготовки. И потом, остается еще кузен Трейнор. Он наверняка охотно встанет к штурвалу… – Уильямс бросил взгляд наверх. – В последний раз, когда Трейнор приезжал в Англию – еще до войны, – он заплатил за ремонт дымоходов. До того момента дом священника много времени простоял необитаемым; трубы забились, и в комнатах невозможно было находиться, весь дым шел туда. Меня тогда здесь, разумеется, не было, но мой предшественник рассказал, кого мы должны благодарить за щедрость. Извините, я отклоняюсь от темы. Зачем мисс Френч понадобилось разыскивать брата?

– Спросите ее сами, когда она вернется. Я-то пришел к вам по другому делу. Мне хотелось бы побеседовать с невестой Луиса Френча.

– Мэри Эллен Таунсенд живет в Дедхэме. Ее дом недалеко от церкви. Вы его не пропустите, на двери соседнего дома есть табличка. Ее отец – местный врач и устроил там свою приемную. – Викарий покосился на собственное жилище. – Похоже, на сегодня придется закругляться – уже темнеет. Не буду притворяться, что сожалею. Терпеть не могу красить, но больше-то некому.

Извините, я не расслышал, как ваша фамилия?

Ратлидж точно помнил, что не представлялся.

– Ратлидж.

– Что ж, всего вам хорошего, мистер Ратлидж. Надеюсь, вам понравится в Сент-Хилари.

Ратлидж возвращался к машине, слушая Хэмиша.

«Ты не сказал ему всей правды. И не сказал, кто ты такой», – твердил совсем рядом знакомый голос с мягким шотландским выговором. Он как будто стоял слева, за спиной Ратлиджа – как на фронте. Ратлидж понимал, что никакого Хэмиша у него за спиной сейчас нет. Но ему не хватало храбрости обернуться и проверить это.

– Иногда вся правда – не лучший выход, – ответил он вслух. Прохожий, выгуливавший собачку, наградил его подозрительным взглядом.

Ратлидж поехал назад, в Дедхэм, где в самом деле довольно быстро нашел приемную врача.

Она располагалась в небольшом кирпичном здании, примыкающем к четырехэтажному дому, где жил доктор Таунсенд с семьей. Оставив машину на главной улице, Ратлидж поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

Ему открыла горничная, и он спросил, дома ли мисс Таунсенд.

– Как вас представить, сэр?

– Ратлидж, – ответил он. – Я ищу Луиса… Луиса Френча. Дома его нет; кто-то предположил, что он, возможно, здесь или что мисс Таунсенд знает, куда он уехал. Мне срочно нужно его найти по делу.

– Минуточку, сэр.

Через две минуты на крыльцо вышла молодая женщина – довольно хорошенькая голубоглазая блондинка.

– Мне сказали, что вы ищете Луиса. Я думала, что он уехал в Лондон. Что-то случилось?

Ратлидж огляделся. В их сторону двигалась пожилая пара, радуясь теплому вечеру.

– Можно войти? – спросил он.

– Да, конечно.

Мисс Таунсенд проводила его в гостиную, где предложила сесть. Сама она села не сразу, как будто боялась, что гость задержится дольше, чем ей хотелось бы.

– В лондонском отделении фирмы мне сказали, что Луиса Френча можно найти здесь, в Эссексе. Приехав сюда, я узнал, что он уехал несколько дней тому назад. Его сестра тоже не знает, где он, но предположила, что, возможно, вы в курсе его планов.

Молодая женщина явно удивилась:

– В самом деле? К сожалению, я сама ничего не знаю. Луис заезжал к нам в четверг, до отъезда; он отобедал с нами и сказал, что на следующий день хочет пораньше отправиться в Лондон. Ему нужно связаться со своим кузеном на Мадейре. Он сказал, что возник вопрос, который ему нужно обсудить с мистером Трейнором.

– Я слышал, мистер Трейнор едет в Англию.

– Да, но он точно не знал, когда приедет, а Луис не хотел ждать его приезда.

– Вам показалось, что он расстроен из-за того вопроса, который необходимо было обсудить с кузеном?

– Н-нет… не расстроен. У меня возникло чувство, что он больше был раздражен, выведен из себя. Он сказал, что всегда гадал, как он решит задачу, если она возникнет, и вот она возникла, и он понял, что без помощи кузена не справится. Если Луису нужен совет, он обычно обращается к клерку Гудингу; я предложила ему позвонить в Лондон по телефону, а не ехать туда самому. Но он покачал головой и сказал, что в данном случае даже Гудинг бессилен. Потом он сменил тему, и мы заговорили о другом.

«Он сказал, что всегда гадал, как он решит задачу, если она возникнет, и вот она возникла, и он понял, что без помощи кузена не справится…»

Нетрудно было предположить: Луиса встревожило неожиданное появление представителя побочной линии семьи. И если его мать действительно боялась, что муж ей изменяет, Луис Френч заранее готов был поверить в самое худшее.

Встретился ли он с тем человеком? Что произошло? Если умер тот, другой, неужели Луис Френч убил его, а затем скрылся?

Если не считать часов, ничто не связывало покойника с семьей Френч.

Вполне возможно, Луиса тревожили другие дела. Например, необходимость смены судоходной компании-партнера или новый управляющий банком… Какой-нибудь по-настоящему важный вопрос, принять решение по которому имели право только владельцы фирмы.

«А может, – сказал Хэмиш, – он устал ссориться с сестрицей и терпеть ее постоянно дурное настроение».

Интересная мысль! Агнес Френч сама сказала Ратлиджу, что перед отъездом брата в Лондон они поссорились.

Видя, что гость молчит, мисс Таунсенд спросила:

– Вы – знакомый Луиса? По-моему, он никогда не говорил мне о вас.

– Ничего удивительного, – ответил Ратлидж. – Ведь я знаю его лишь… официально.

Ее лицо осветилось улыбкой.

– Я почти ничего не понимаю в его делах, – призналась она. – И боюсь, ни разу в жизни не пробовала ни портвейна, ни мадеры. Мой отец не выносит ни вин, ни крепких напитков.

– А вы собираетесь замуж за человека, который зарабатывает на жизнь вином!

– Отец не против, он все понимает. Его отношение к спиртному… сугубо личное.

Ратлидж не впервые встречался с подобными взглядами и готов был поспорить: кто-то в родне Таунсенда-старшего был горьким пьяницей.

– Мне очень жаль, что я не смогла вам помочь, – продолжала мисс Таунсенд.

Хотя невеста Луиса Френча явно указывала ему на дверь, Ратлидж узнал больше, чем рассчитывал.

– Вы не помните, когда прощались с мистером Френчем, на нем были часы?

– Его часы? – растерянно переспросила мисс Таунсенд. – Мне следовало их заметить?

– Нет-нет, что вы. Я просто подумал, что он, может быть, их потерял и из-за них не явился на нашу встречу.

Мэри Эллен улыбнулась; лицо у нее прояснилось.

– Луис никогда никуда не опаздывает. Нет, должно быть, у него была другая причина.

Он собирался поблагодарить ее и откланяться, когда дверь открылась и в гостиную вошел представительный светловолосый мужчина с усами.

– Мэри, мне сказали, к нам кто-то пришел.

– Папа, это мистер Ратлидж. Он ищет Луиса. По каким-то делам фирмы.

– Вот как?

– Мисс Таунсенд, спасибо за помощь. Возможно, в Лондоне мы с ним просто разминулись. Попробую найти его снова. До свидания, сэр.

Ратлидж поспешил уйти, не дожидаясь, когда Таунсенд начнет задавать вопросы. Он не готов был отвечать на них. Когда он открывал наружную дверь, услышал, как хозяин дома произнес:

– Ты не должна принимать незнакомых людей в отсутствие членов семьи. Более того, я скажу Френчу, чтобы не присылал сюда своих деловых знакомых… – Ратлидж закрыл за собой дверь, поэтому не услышал остального.

Возвращаясь к машине, он выругался себе под нос. Ни то ни се… Откуда у мертвеца часы? Или, если повернуть вопрос по-другому, почему Луис отдал их? Часы – символ того, кто он и что он… Едва ли он согласился добровольно расстаться с такой вещью.

Хэмиш сказал: «Если только его не попросили отдать часы ненадолго».

Ратлиджу пришло в голову, что Френч мог подсунуть своему противнику часы, а потом, улучив удобный момент, убить его… Тогда почему он не забрал свою собственность? Может быть, часы его выдавали?

Кстати, неясно, что случилось еще с одной вещью, принадлежащей Луису Френчу, – с его машиной. Может, она так пострадала, что он не мог ехать на ней в Лондон, чтобы не возбуждать лишних вопросов? И где она – у какого-нибудь безмозглого кузнеца, который чинит ее, чтобы Френч мог вернуться на ней домой? Разыскать нужную мастерскую в какой-нибудь деревушке не сумел бы даже Гибсон.

Ратлидж поехал в гостиницу «Солнце», построенную очень давно и бывшую в прошлом постоялым двором. Он снял номер на ночь. Возвращаться в Лондон, так или иначе, уже поздно, а здесь он может с пользой провести завтрашнее утро.

Он вернулся к дому Френчей в девять утра на следующий день. Ему открыла Нэн и сразу посмотрела за спину Ратлиджу, как будто рассчитывала увидеть, как ее хозяйка вылезает из машины.

– К сожалению, – сказал Ратлидж, – мисс Френч решила на несколько дней задержаться в Лондоне. Я приехал, чтобы кое-что выяснить. Скажите, мистер Френч оставил машину здесь или поехал на ней в Лондон?

Нэн молча уставилась на него.

– Видите ли, дело в том, что мы никак не можем разыскать его в Лондоне. Если его машина на месте, он, скорее всего, поехал поездом.

Лицо ее прояснилось.

– По-моему, он сам сел за руль, сэр. Обычно он предпочитает путешествовать так.

– Тогда он, вполне вероятно, заехал в гости к знакомым.

– Возможно. В Лондоне его еще несколько дней не ждали.