Текст книги "Функции руководителя. Власть, стимулы и ценности в организации"

Отдельный человек обладает рядом качеств, которые обозначаются словом «личность». Мы будем использовать выражение «отдельный человек» в значении «одна личность» и прилагательное «личный» – тогда, когда нам понадобится подчеркнуть черты, присущие личности. Это a) действия/деятельность или поведение, возникающие в силу b) психологических факторов, в сочетании с c) ограничеными возможностями выбора, что приводит к формированию d) цели.

a) Важным свойством людей является деятельность; наблюдаемая деятельность носит имя «поведение». Если нет деятельности – нет и личности.

b) Мы будем считать, что поведение людей является результатом действия психологических факторов. Под выражением «психологические факторы» мы будем понимать сочетание, итог или остатки тех физических, биологических и социальных факторов, которыми обусловлена личная история человека и его нынешнее положение по отношению к внешней среде.

c) Почти всегда – на практике и в большинстве случаев – в научных исследованиях мы исходим из того, что люди обладают возможностью выбора, способностью к принятию решений и свободой воли. По нашему бытовому поведению видно, что почти все мы считаем, что свобода выбора необходима для нормального и разумного поведения. Идея свободы воли содержится в представлениях о личной моральной и правовой ответственности. Свобода воли является необходимым условием целостности личности. Из опыта известно, что разрушение ощущения целостности разрушает способность человека адаптироваться к внешней среде, особенно к социальным аспектам существования. Мы видим, что те, кто не осознает себя как личность, те, у кого отсутствует самоуважение, те, кто считает собственные действия или мысли чем-то несущественным, представляют собой проблемные, патологические случаи; это безумцы, люди «не от мира сего», не приспособленные к кооперации.

Однако свобода выбора ограничена. Это неизбежно, если верно сказанное выше: то, что отдельный человек – это вместилище процессов, представляющих собой сочетанный эффект физических, биологических и социальных факторов. Свобода воли, вероятно, тоже ограничена, потому что люди не в состоянии ею воспользоваться, если у них имеется большой выбор равно привлекательных вариантов. Такой вывод можно сделать из опыта. Например, если спящего человека поместить в лодку и отпустить ее в открытое море, то, когда он проснется и увидит вокруг сплошной туман и бесконечную водную гладь, сначала не сможет выбрать направление, несмотря на то что будет обладать свободой выбрать любое. Чтобы сделать выбор, необходимо ограничить возможности. Один из обычных способов принятия решений о том, что следует делать, состоит в том, чтобы найти причины, по которым чего-то делать не следует. Как мы увидим ниже[6]6
  В главе XIV «Теория оппортунизма».


[Закрыть], процессы принятия решений в основном представляют собой приемы сужения возможностей выбора.

(d) Попытка ограничить условия выбора таким образом, чтобы было можно использовать волеизъявление, называется определением или постановкой «цели». Обычно когда употребляют слова типа «попробовать», «попытаться», то неявным образом имеют в виду какую-то цель. В этой книге нас будут чрезвычайно занимать цели организованных действий.

Существенно, чтобы читатель осознавал, насколько важны для последующего изложения наши утверждения о свойствах людей. Речь идет о фундаментальных постулатах. В дальнейшем, я надеюсь, станет ясно, что невозможно ни создать теорию кооперативных систем или организаций, ни дать какое-либо серьезное истолкование поведения организаций, руководителей или других участников организованных усилий, если не опираться при этом на определенное представление о психологических мотивах человеческого поведения. Об этих мотивах говорится почти в каждой главе книги.

Обычно о свободе воли пишут и рассуждают только в философских и научных трактатах. Я считаю правильным высказаться по этому поводу, потому что от этого сильно зависят мои последующие утверждения.

По этой причине я считаю нужным добавить, что преувеличенное мнение о возможностях и значении личного выбора может быть источником не только неверного понимания, но и напрасных усилий. Мне кажется, что часто деятельность руководителя бывает связана с представлением о том, будто бы у людей есть возможность выбора, в то время как на самом деле такой возможности у них нет. В силу этого их неспособность подчиниться ошибочно расценивается как сопротивление, а на самом деле они просто не могут это сделать. Когда свободная воля понимается так, как описано выше, часть усилий по воздействию на индивидуальное поведение приобретает форму модификации условий этого поведения, в том числе с помощью обучения, создания определенных установок и формирования стимулов. В этом состоит значительная часть процесса руководства, и в основном это делается на основании опыта и интуиции. Переоценка значения личного выбора представляет собой одну из наиболее существенных ошибок руководителя и приводит к дезорганизации и к неудачным попыткам реформирования, особенно в политике.

Те узкие границы, в пределах которых возможен выбор, обусловлены одновременно физическими, биологическими и социальными факторами. К этому выводу я пришел на основании личного опыта и непосредственного наблюдения за поведением других. В дальнейшем мы увидим это на примерах. Следует отметить, что возможность выбора существует всегда и что личность в значительной степени или преимущественно представляет собой равнодействующую действующих ныне и действовавших в прошлом физических, биологических и социальных сил. Также нужно подчеркнуть, что, несмотря на все сказанное выше, возможность выбора имеет большое значение. Хотя в каждый конкретный момент возможности выбора могут быть очень узкими, но настойчивый выбор решений, ведущих в одном и том же направлении, в конечном счете способен сильно повлиять на физические, биологические и социальные факторы человеческой жизни, и для меня очевидно, что именно так и происходит.

В соответствии со всем сказанным выше в этой книге люди рассматриваются двумя способами. Это соответствует бытовой практике, о которой можно судить по поведению людей. Мы, несомненно, часто рассматриваем людей с относительно обобщенной точки зрения, видя в них такие фазы, аспекты и функции, которые в пространственном или во временном отношении больше, чем отдельные люди. Например, когда мы говорим об управленцах, наемных работниках, избирателях, политиках, потребителях и т. п., мы имеем в виду определенные аспекты и определенные занятия, а не людей в целом. В то же время мы можем рассматривать тех же людей в качестве конкретных объективных единиц, выделяя их функциональную связь с нами или с другими крупными системами. При этом мы стараемся рассматривать человека в целом: настолько, насколько это возможно. На практике мы переходим от одной точки зрения к другой, сразу или через неопределенные промежуточные позиции, в зависимости от обстоятельств и от наших целей, иногда – с необычайным искусством; однако нам обычно сложно определить, с какой точки зрения мы делаем то или иное утверждение. В этом отношении я стремился отойти от того, что происходит на практике.

В этой книге люди как участники конкретных кооперативных систем рассматриваются с точки зрения их чисто функциональных аспектов: как фазы кооперации. Их кооперативные усилия деперсонализированы, то есть социализированы. Более подробное обоснование этой методики изложено в главе VI. В то же время за пределами организации личность рассматривается как уникальное сочетание физических, биологических и социальных факторов, обладающее – в ограниченной степени – возможностью выбора. Эти два аспекта не исключают один другого; я хочу сказать, что рассматриваю человека и как функцию, и как личность. Речь идет о разных аспектах, которые могут присутствовать одновременно, и в кооперативных системах они всегда присутствуют одновременно. Выбор конкретного аспекта зависит от объекта исследования. Когда мы рассматриваем кооперацию как систему, включающую деятельность двух или большего числа человек, то имеет значение функциональный, или процессный, аспект личности. Когда мы рассматриваем личность как объект кооперативных функций или процесса, то нам больше подходит другой, индивидуальный аспект.

Если рассматривать любую реальную конкретную кооперативную систему в тот или иной конкретный момент времени, то большинство людей, составляющих общество, не имеют между собой прямой функциональной связи[7]7
  См. ниже, с. 83.


[Закрыть]. Если люди являются участниками какой-либо произвольной кооперативной системы, то они имеют с ней двойную связь – функциональную, или внутреннюю, которая может прерываться, и индивидуальную, или внешнюю, которая носит непрерывный характер. В контексте функциональной связи некоторые действия человека представляют собой лишь часть внеличной системы действий; в контексте внешней связи человек находится вне кооперативной системы, он отделен от нее или противопоставлен ей. Позже нам станет ясно, что эта двойственная трактовка человека необходима и на практике, и для целей нашего исследования.

Мне кажется уместным несколько более подробно рассмотреть людей в индивидуальном аспекте, внешнем по отношению к любым кооперативным системам. В этом аспекте люди выбирают, станут ли они присоединяться к той или иной конкретной кооперативной системе. Выбор происходит на основании 1) сиюминутных целей, желаний и побуждений, а также 2) тех внешних по отношению к человеку альтернатив, которые он считает доступными для себя. Организация возникает в результате модификации действий индивида посредством контроля над этими двумя категориями или воздействия на них. Намеренный сознательный и специализированный контроль над этими категориями составляет суть функций руководителя.

Мы будем называть желания, побуждения, стремления и т. п. «мотивами». В основном они являются результатом прошлых и нынешних факторов, связанных с физической, биологической и социальной средой. Иными словами, «мотивы» представляют собой схемы психологических факторов, влияющих на поведение людей, в только что описанном смысле, то есть схемы, выведенные постфактум. Нет сомнений, что иногда то, что мы называем «воображением», является действующим фактором в настоящем. Также нет сомнений, что иногда люди осознают свои «мотивы». Однако обычно то, чего человек хочет, становится ясно даже ему самому только из того, что он делает или пытается сделать при наличии у него выбора[8]8
  Я не имею в виду, что абсолютно в любой ситуации мотивы людей можно установить по тому, что они говорят и делают в это время. Есть много ситуаций, в которых можно реконструировать мотивы людей только на основании: 1) того, что они говорят и делают в это время; 2) того, что они говорили и делали в прошлом в ситуациях, похожих и непохожих на эту; 3) того, что они говорят и делают потом.


[Закрыть].

Обычно мотивы описываются с помощью цели. Если чье-либо действие направлено на то, чтобы получить яблоко, мы говорим, что мотив этого действия – получить яблоко. Такая формулировка может ввести в заблуждение, поскольку по сути мотив представляет собой удовлетворение потребности или же разрядку «напряжения», возникающего в результате воздействия каких-либо факторов, и часто мы это осознаем. Мы говорим, например: «Мотивом было утоление голода». Часто это бывает догадкой. Мотив может быть чисто социальным – например, отдать яблоко; он может быть способом получить что-либо в обмен на социальное действие. В большинстве случаев конечная цель или предпринятое действие связаны с неоднородными мотивами – и социальными, и физиологическими. Это невозможно установить, и сам субъект действия обычно этого не осознает. Например, мальчик хочет яблоко, но при этом обязательно яблоко с яблони соседа, а не то, которое лежит у него дома или в магазине. Из опыта известно, что часто люди хотят получить конкретные предметы только при определенных условиях или определенным способом. Мы можем не осознавать этого, пока нам не предложат получить эти предметы другим способом и на других, не устраивающих нас условиях.

Действия, порожденные желаниями, потребностями, побуждениями – мотивами, – иногда приводят к достижению цели и к разрядке напряжения, а иногда нет. Но они всегда имеют незапланированные последствия. Эти последствия обычно считаются случайными, несущественными и не относящимися к делу. Например, человек, который бежит за животным, чтобы добыть себе пищу, выделяет тепловую энергию в атмосферу, превращает в пыль несколько комков глины, чуть-чуть изнашивает подошвы своей обуви и своими усилиями, затраченными на добывание пищи, несколько увеличивает свою потребность в ней. Бывают случаи, когда незапланированные последствия не оцениваются как несущественные. Например, бегущий человек может задеть камень, который станет причиной лавины – и эта лавина может принести гибель его семье, или разрушить его дом, или уничтожить его припасы.

Утверждения, которые содержатся в предыдущей подглавке, относятся к настолько очевидным фактам, что о них часто забывают. Для нашего исследования они крайне важны. Они позволяют нам отделить «эффективное» от «рационального»: и применительно к личным действиям, и применительно к деятельности организации. Пока мы рассмотрим эти понятия относительно сферы личного действия.

О тех случаях, когда удается достичь поставленной цели, мы будем говорить, что соответствующая деятельность «эффективна». Если незапланированные последствия деятельности оказываются более значительными, чем достижение поставленной цели, и носят негативный характер, мы будем говорить о «неэффективной» деятельности. Когда незапланированные последствия оказываются мелкими и несущественными, деятельность «эффективна». Иногда бывает так, что поставленная цель не достигнута, но незапланированные последствия приводят к удовлетворению желаний и мотивов, которые не были «причиной» деятельности. Такую деятельность мы будем называть рациональной, но неэффективной. Постфактум эта деятельность оправданна, но исключительно за счет незапланированных результатов, в отличие от запланированных. Эти наблюдения основаны на практическом опыте.

Соответственно мы будем говорить, что деятельность эффективна, если она достигает конкретной объективной цели. Мы будем называть ее рациональной, если она удовлетворяет соответствующие этой цели мотивы, вне зависимости от того, эффективна она или нет; при условии, что в процессе не возникает неудовлетворительных последствий, эффект которых превышает эффект от удовлетворения мотивов. Мы будем называть деятельность нерациональной, если мотивы не удовлетворяются или если неудовлетворительные последствия превышают эффект от их удовлетворения, даже если она эффективна. Это часто случается, когда мы обнаруживаем, что на самом деле нам не хотелось того, чего, как мы считали, хотелось.

Конкретные цели, которые преследуют люди, бывают либо физическими, либо социальными. Физические цели – это материальные объекты и физические обстоятельства[9]9
  В том числе живые существа. Как правило, в нашем тексте мы различаем биологические и физические факторы только применительно к людям.


[Закрыть], например теплый воздух, свет, тень и т. п. Их можно найти в «чисто» физической среде, но не только. Они представлены также в социальной среде. Социальные цели – это контакты, взаимоотношения, коммуникация с другими людьми. Эти цели обычно находятся в общей социальной среде и всегда – в какой-то конкретной физической среде.

Соответственно, какими бы ни были конкретные цели, они всегда служат для удовлетворения сложных человеческих мотивов. Обычно конкретная цель физического типа влечет за собой незапланированные социальные последствия, а социальная цель всегда вызывает незапланированные физические последствия.

Действия, с помощью которых люди пытаются достичь целей, всегда носят физический (или физиологический) характер; кроме того, одновременно они могут быть социальными. И в том и в другом случае они вызывают незапланированные последствия, которые могут приносить удовлетворение или наоборот. Социальные процессы – это процессы, в которых действие составляет часть системы действий как минимум двух человек. Наиболее распространенной формой социальных процессов является словесная коммуникация.

Таким образом, мы можем сказать, что мотивы вступающих в кооперацию людей почти всегда являются одновременно физиологическими и социальными, так как они всегда обусловлены социально и физиологически. Они могут быть преимущественно физиологическими или преимущественно социальными, но обычно ни в том, ни в другом нельзя быть уверенным.

В этой главе я попытался сформулировать позиции, на которых построена концептуальная схема, использованная в этой книге для изложения теории организации и содержательного описания процессов, связанных с руководством. С одной стороны, те философские системы, которые объясняют человеческое поведение как выражение универсальных сил, рассматривают личность как нечто, способное лишь реагировать на внешние стимулы, отрицают свободу выбора и свободу воли и выбирают в качестве фундамента организацию и социализм (socialism), находят подтверждение в реально наблюдаемых фактах, управляющих поведением и мыслями людей в социальных ситуациях. С другой стороны, те философские системы, которые провозглашают свободу выбора и свободу воли, рассматривают отдельного человека как автономную единицу и отводят физической и социальной среде второстепенное и вспомогательное значение, тоже соответствуют реальным фактам поведения людей. Я не претендую на то, чтобы примирить эти противоположные философские системы или те научные теории, на которых они могут быть основаны. По крайней мере в настоящее время для разработки уместной и полезной теории кооперативных систем и организации и понимания процессов, связанных с руководством, требуется признать, что обе эти позиции верно описывают разные аспекты социальных явлений. Нам важно показать, при каких условиях, в какой связи и для каких целей может использоваться та или иная из этих позиций, и продемонстрировать, что в инструментальных целях их можно сочетать. Кооперация и организация как опыт и как наблюдаемые явления представляют собой специфический синтез противоположных фактов, а также противоположных мыслей и чувств людей. Функция руководителя как раз и состоит в том, чтобы способствовать синтезу противоположных факторов в ходе конкретной деятельности, в том, чтобы примирять конфликтующие силы, инстинкты, интересы, обстоятельства, позиции и идеалы.

III Физические и биологические ограничения в кооперативных системах

Самое распространенное слово в философии индивидуализма, выбора и свободы воли – это «цель». Суть противоположных систем – детерминизма, бихевиоризма, социализма – заключается в слове «ограничения». Из существования у людей целей (или из убежденности в их существовании) и опыта ограничений возникает кооперация, чтобы достичь целей и преодолеть ограничения. Конкретные связанные с этим процессы в промышленности называются «технологиями», в ремеслах «навыками», в организациях «практиками» и «институтами», в религии – «ритуалами», а в бытовом поведении – «адаптивным поведением», «savoir faire» (манерами) и «выбором средств, соответствующих цели».

Мы все разбираемся в некоторых из этих процессов и интересуемся некоторыми из них. Люди тратят всю жизнь, чтобы в совершенстве овладеть профессиональными навыками, и в некоторых отношениях эти процессы подробно описаны. Однако, на мой взгляд, значением этих процессов в целом, особенно в связи с индивидуальным и организационным поведением, никто не занимается. Нам нужно будет свести эти процессы к нескольким принципиальным факторам, необходимым для понимания причин наличия кооперации, нестабильности организации и функции принятия решений в работе руководителя. Для удобства читателя мы сделаем это здесь, несмотря на то что некоторые из наших утверждений сначала покажутся банальными и излишне дидактичными.

Вопросы, которые мы ставим, просты, но на них трудно ответить. Вот они. I. Почему (или когда) кооперация эффективна? II. Что представляют собой объекты кооперативных процессов? III. Каковы ограничения на кооперацию? IV. Каковы причины нестабильности в кооперативных системах? V. Какой эффект оказывает кооперация на поставленные цели?

В этой главе ради простоты изложения ответы на эти вопросы даются исходя из предположения о том, что имеются исключительно биологические и физические факторы (социальные факторы мы рассмотрим позже). В некотором смысле пока мы будем рассматривать людей как кукол, которыми можно манипулировать. Мы наделяем их целями, но не предполагаем, что они испытывают чувство удовлетворения.