Текст книги "Функции руководителя. Власть, стимулы и ценности в организации"

Часть I Предварительные соображения о кооперативных системах

[Надо также рассмотреть, каким из двух способов содержит природа мирового целого благо и наилучшее – как нечто существующее отдельно и само по себе или как порядок. Или же и тем и другим способом, как у войска?] Ведь здесь и в самом порядке – благо, и сам предводитель войска – благо, и скорее даже он: ведь не он зависит от порядка, а порядок – от него. [В мировом целом] все упорядочено определенным образом, но не одинаково и рыбы, и птицы, и растения; и дело обстоит не так, что одно не имеет никакого отношения к другому; какое-то отношение есть. Ибо все упорядочено для одной «[цели], но так, как это бывает в доме, где свободным меньше всего полагается делать все, что придется; напротив, для них все или большая часть [дел] определено, между тем у рабов и у животных мало что имеет отношение к общему [благу], а большей частью им остается делать что приходится, ибо природа каждого из них составляет такое начало» (Аристотель, «Метафизика»).

I Введение

Несмотря на то что в литературе о социальных реформах уделялось очень много места нынешнему брожению в обществе, в ней практически невозможно найти упоминания о формальной организации как о реальном социальном процессе, посредством которого в основном и осуществляется социальная деятельность. Этот реальный процесс полностью игнорируется, в том числе как универсальный фактор, влияющий на социальные обстоятельства и ситуации. Например, в современных работах об условиях труда, политических мерах, организациях и т. п., вне зависимости от того, кто именно обсуждает эту тему, почти ничего не говорится о необходимых условиях организации труда или о функциях руководителя и о том, как они связаны с организацией труда. Если обратиться к недавно вышедшей книге сэра Джозайи Стэмпа (главы Банка Англии) «The Science of Social Adjustment» («Наука социального регулирования»), которая представляет собой глубокий и будящий мысль анализ причин нарушения равновесия в обществе, то в ней нет практически ничего, что указывало бы на существование формальных организаций, несмотря на то что автор тесно связан с ними, ни одного указания на то, что они составляют важный предмет научных исследований, направленных на более успешную адаптацию общества к меняющимся условиям жизни.

С моей точки зрения, оставить этот предмет без внимания – все равно что исключить какой-либо жизненно важный орган из сферы анатомии или его функции из сферы физиологии. Внимательное наблюдение за действиями людей в обществе – за их движениями, речью и за явствующими из их действий мыслями и чувствами – показывает, что многие из них, возможно, большинство, обусловлены или управляются формальными организациями. Это наиболее очевидно для деятельности людей в качестве наемных работников и домохозяек, на которую приходится около четверти всего их времени, но большинство людей и в «свободное время» тоже участвуют в каких-то организациях. С учетом семей, предприятий, где работает более одного человека, различных муниципальных учреждений, независимых или частично независимых правительственных учреждений и органов власти, ассоциаций, клубов, обществ, студенческих братств, образовательных учреждений, религиозных групп и т. п. число формальных организаций в США составляет многие миллионы, и вполне возможно, что их количество превышает численность населения[5]5
  Расчет вероятности в данном случае представляет собой всего лишь сложное упражнение в перестановках и комбинаторике, которое дало бы на выходе астрономические величины. Об этом вскользь говорится на с. 107, где учитываются только очень маленькие группы.


[Закрыть]. Вероятно, мало кто состоит менее чем в 5—10 таких организациях, а многие принадлежат к пятидесяти и более. Эти факторы прямо обусловливают индивидуальное поведение людей, влияют на него, подчиняют его себе. Если взять короткий период времени – день или неделю, – то мы увидим многие миллионы краткосрочных (протяженностью не более нескольких часов) и безымянных формальных организаций, которые редко воспринимаются как организации.

Пока мы не будем давать формальным организациям определения, а ограничимся их описанием. Важнейшие из них представляют собой объединение кооперативных усилий; они обычно имеют собственные имена, управленцев или официальных руководителей, а причины их возникновения можно приблизительно описать; к ним относятся, в частности, правительство, его департаменты, церкви, университеты, заводы, промышленные корпорации, симфонические оркестры, футбольные команды.

Формальная организация – это такой тип кооперации усилий людей, который носит сознательный, преднамеренный и целевой характер. В наши дни такая кооперация повсеместна и неизбежна, и в силу этого ей обычно противопоставляют исключительно «индивидуализм», как если бы других процессов кооперации не существовало. К тому же многое из того, что мы считаем надежным, предсказуемым и стабильным, столь явно представляет собой результат организованных усилий, что возникает представление, будто бы в норме организованные усилия сопряжены с успехом, а неудача организации – это отклонение от нормы. В некотором отношении эта иллюзия даже полезна, по крайней мере в так называемых нормальных условиях, если обращаться с нею осторожно.

Однако на самом деле успех кооперации внутри формальных организаций или той кооперации, которую они осуществляют – это не норма, а отклонение от нее. То, что мы видим вокруг, – это немногие успешно выжившие организации; тех, гораздо более многочисленных организаций, которые не добились успеха, мы не видим. Стабильные организации – это исключение, а не правило. Можно с полным правом утверждать, что в нашей культуре в любой данный момент существует множество организаций, однако это не означает, что данные конкретные организации уже просуществовали достаточно долго или что они будут существовать длительное время. Аналогичным образом сам по себе факт стабильной численности населения не обязательно предполагает долголетие, а свидетельствует лишь о том, что параллельно со смертью одних людей рождаются другие.

Итак, кооперация обычно либо умирает, не родившись, либо терпит поражение, либо живет недолго. В нашей культуре есть только одна действительно устойчивая формальная организация: римско-католическая церковь. Возрастом более двухсот лет могут похвастаться несколько университетов и мизерное количество политических режимов или формально организованных государств. Есть много муниципальных образований, которым больше двухсот лет, но для всех остальных корпоративных организаций сто лет – это уже много. Неспособность к кооперации, неудачная кооперация, развал организации, дезорганизация, дезинтеграция, разрушение организации – все это типично для человеческой истории.

Этот факт вряд ли можно оспорить. Его принято объяснять испорченностью человеческой природы, эгоизмом, агрессивными инстинктами, «неправильной» экономической системой, борьбой за пищу и ее дефицитом. В более конкретных объяснениях говорится о структурных ошибках – «конструктивных дефектах» или о плохом функционировании, отсутствии солидарности или энтузиазма, низком качестве лидерства или управления. Разумеется, эти факторы могут иметь место, но главная причина нестабильности и низкой продолжительности жизни формальных организаций – не они. Силы, действующие вне формальных организаций, одновременно и поставляют им материал, который они могут использовать, и налагают ограничения на их деятельность. Выживание организации зависит от поддержания сложноустроенного равновесия в постоянно меняющейся внешней среде, образованной физическими, биологическими и социальными материалами, элементами и силами, которые требуют, чтобы внутренние процессы организации соответствовали им. Мы должны будем уделить внешним условиям, к которым происходит адаптация, некоторое внимание, но прежде всего нас интересуют те процессы, которые ее обеспечивают.

К функциям руководителя, о которых речь подробно пойдет во второй части книги, в формальных организациях относятся контроль, управление, надзор и администрирование. Эти функции исполняют не только высшие руководители этих организаций, но и все те, кто имеет хотя бы минимальные контрольные полномочия. В крупных и сложных организациях эти функции осуществляют также помощники руководителей, несмотря на то что сами они не являются руководителями. Часто ответственность за принятие решений формально несут организованные группы: парламенты, советы директоров, комитеты, и тогда можно сказать, что эти группы обладают функциями руководителя. С другой стороны, довольно часто люди, которые занимают в организации высокие должности и считаются руководителями, на самом деле не осуществляют функции руководителя или делают это спорадически; таким образом, не все то, что делают руководители, относится к функциям руководителя в нашем смысле. Те функции, о которых идет речь в книге, лишь отчасти связаны с большей частью занятий тех, кого называют «руководителями», и в дальнейшем изложении мы не будем обращать внимание на названия должностей и на то, что входит в должностные обязанности конкретных «руководителей» конкретных организаций.

Мы не станем ограничиваться функциями руководителя в промышленных и коммерческих организациях. К области нашего исследования относятся все классы или типы формальных организаций. Природа таких организаций и существующие в них процессы обусловливают функции руководителя и способ их исполнения. Хотя мы будем иметь в виду прежде всего крупные и важные организации, существует также множество иных, не очень важных или не очень долговечных формальных организаций, которые также нуждаются в изучении.

До того как мы перейдем к изучению этих процессов, нам нужно будет уделить внимание анализу терминологии и формулировке базовых определений. В силу этого мы посвятим первую часть книги, начиная с главы о предварительных замечаниях относительно кооперативных систем, развитию теории формальной организации – чтобы попытаться построить концептуальную схему, которая пригодится нам при изучении и обсуждении проблем реальных организаций. После того как мы изложим эту фундаментальную схему, во второй части книги мы более подробно рассмотрим элементы формальной организации, их связь с функциями руководителя и, наконец, значение функций руководителя для выживания организации.

II Человек и организация

Я обнаружил, что при попытке приступить к изучению организаций и поведения людей по отношению к организациям возникает сразу несколько простых вопросов. Например: «Что такое индивид, или отдельный человек?»; «Что мы имеем в виду, когда говорим о личности?»; «В какой степени люди обладают свободой выбора, то есть свободой воли?». Конечно, есть большое искушение избежать этих сложных вопросов и оставить их на усмотрение философов и ученых, которые обсуждают их уже многие века. Однако быстро выясняется, что хотя мы и можем отказаться давать прямые ответы на эти вопросы, мы не можем совсем уклониться от них. Когда мы высказываемся о человеческом поведении, в наших утверждениях всегда неявно содержатся ответы на эти вопросы, и, что гораздо существеннее, все люди, в особенности лидеры и руководители, действуя, исходят из своих представлений или предположений, относящихся к этим вопросам, хотя и крайне редко осознают это. Например, когда мы убеждаем других сделать что-то, чего мы хотим, мы исходим из того, что другие люди способны решить, согласны они это сделать или нет. Когда мы обеспечиваем людям образование и получение профессиональных навыков, мы исходим из того, что без них они не смогут сделать чего-то, иначе говоря, из того, что отсутствие образования ограничит их возможности выбора. Когда мы создаем правила, инструкции, законы – а мы создаем их в изобилии и делаем это сознательно, – мы обычно исходим из того, что те, на кого они распространяются, подчиняются указаниям внешних по отношению к ним сил.

Значение моих замечаний станет яснее, если обратить внимание на то, насколько по-разному может пониматься, к примеру, выражение «отдельный человек» или просто «человек» в спорах о кооперации, организации и их функциях. С одной стороны, в центре внимания может находиться частный, конкретный, уникальный, особый, отдельный человек, имеющий имя, адрес, конкретную биографию и конкретную репутацию. С другой стороны, когда в центре внимания оказывается организация в целом, или какие-то ее части, или объединение усилий за счет координации, или группы людей, то отдельный человек теряет свою центральную позицию и для нас оказываются важны уже не его уникальные свойства, а нечто иное, то, что не носит личного характера. Если в этих ситуациях мы спросим, что такое отдельный человек, какова его природа и каков характер его участия в данной ситуации, то столкнемся с неопределенностью и разногласиями. На мой взгляд, те столкновения идеологий и интересов, которые мы можем наблюдать в политической жизни и для описания которых используются такие расхожие слова, как «индивидуализм», «коллективизм», «централизация», «laissez faire», «социализм», «государственничество», «фашизм», «регламентация», «дисциплина», как и часть беспорядка в промышленной сфере, в значительной степени объясняются неспособностью интуитивно или каким-либо иным способом примирить представления о социальных и личных позициях людей в конкретных ситуациях.

Из этого следует, что анализ природы и функций организации и попытка описать элементы процессов, связанных с руководством организациями, требует в качестве первого шага определиться по отношению к человеку как к «индивиду», «личности» и т. п. Если этим пренебречь, излишняя туманность изложения создаст почву для недоразумений. Это не означает, что я хочу предпринять философские или научные изыскания. Это означает, что я должен предложить модель – описательного или схематического характера, которую буду использовать на протяжении всего текста.

Соответственно, в этой главе я кратко проанализирую следующие темы: I. Статус индивидов и свойства людей в целом; II. Методика рассмотрения отдельных людей и отдельных личностей в этой книге; III. Некоторые особенности личного поведения за пределами кооперативных систем; IV. Роль «эффективности» и «рациональности» в личном поведении.

(a) Во-первых, мы утверждаем, что отдельный человек представляет собой нечто отдельное, особое и материальное. Очевидно, что каждый из нас воспринимает себя как отдельную физическую единицу и обычно действует в соответствии с этим. Однако с точки зрения иных целей очевидно, что не существует ничего, включая отдельное человеческое тело, что обладало бы индивидуальным независимым бытием. Отдельное физическое тело невозможно описать, использовать или зафиксировать в пространстве иначе как в связи со всей материальной вселенной или с какой-то ее частью. Например, если меняется температура окружающей среды, то температура физического, в том числе человеческого, тела тоже должна будет измениться (если изменения не укладываются в границы возможностей биологической адаптации). Вес тела представляет собой функцию силы притяжения; его структура зависит от этой силы и прямо и косвенно. Поэтому вначале мы должны отметить, что если человека рассматривать как материальное тело, то его можно воспринимать либо как отдельный предмет, либо как фазу или функциональное воплощение универсальных физических факторов. Что именно «правильно», зависит от цели. Когда архитектор рассчитывает предельную нагрузку на полы, он не думает о людях как об уникальных личностях, а рассматривает их как функцию силы притяжения и пренебрегает всеми остальными их свойствами.

(b) Однако само по себе тело, которое мы в некоторых практических аспектах можем рассматривать и как физический объект, и как фазу или функцию физических факторов, не является человеком. Человек, будучи живым существом, обладает способностью приспосабливаться к среде, поддерживать внутреннее равновесие и сохранять тождественность самому себе, несмотря на непрерывные внешние и внутренние изменения. Кроме того, его тело способно приобретать опыт, то есть обладает способностью менять характер своей адаптации к среде, опираясь на то, что произошло с ним ранее. Это означает, что человеческое тело является организмом, то есть состоит одновременно из физических и биологических компонентов. Хотя физические факторы можно отличить от биологических, в конкретных организмах они существуют нераздельно. Иначе говоря, все живое распознается по поведению, а поведение живых существ всегда представляет собой синтез физических и биологических факторов. Если исключить один из классов факторов, то конкретное поведение перестает проявляться, и при этом с физической формой также происходят изменения, которых в иных условиях не было бы. Однако если отдельный организм устроен таким образом, это значит, что он представляет собой не только универсальные физические факторы, но и результат длительной селекции; таким образом, если мы забываем обо всех этих фактах, организм становится отдельным человеком; но как только мы о них вспоминаем, он превращается в конгломерат элементов, которые мы даже не можем увидеть.

(c) Человеческие организмы способны функционировать исключительно в сочетании с другими человеческими организмами. Во-первых, это связано с наличием двух полов. Кроме того, в младенчестве человек не может существовать самостоятельно. Наконец, простое наличие организмов – в отсутствие упоминаний об их сексуальной принадлежности, родительском или младенческом состоянии – уже предполагает взаимоотношения или взаимодействие между ними; в качестве материальных объектов они не могут занимать одно и то же место в пространстве, между ними происходит обмен тепловой энергией, они бросают друг на друга тень. В биологическом отношении они конкурируют за пищу – и это обстоятельство носит одновременно физический и биологический характер.

Взаимодействие между человеческими организмами отличается от взаимодействия между физическим предметом и организмом тем, что в первом случае опыт и способность к адаптации играют роль и с одной, и с другой стороны. И способность к адаптации, и опыт каждого из участников взаимодействуют не только с вещами и функциями, обусловленными внутренними для каждого из организмов по отдельности факторами, но и с их взаимными реакциями и приспособлением друг к другу. Иными словами, взаимодействие между двумя человеческими организмами представляет собой серию реакций на интенции и смысл способного к изменениям поведения. Мы называем факторы, специфичные для данного типа взаимодействия, «социальными», а сами эти отношения – «социальными отношениями».

Сначала кажется, что живой физический предмет по мере своего взаимодействия с другими подобными ему организмами приобретает все большую уникальность, отдельность, особость – подобно тому как точка пересечения многих линий кажется нам в большей степени точкой, чем та, которая является пересечением лишь двух линий. Однако, как только мы начинаем размышлять об истории физических компонентов этого организма, о длинной череде его предков и о том, до какой степени он воплощает результаты действий других, он становится все менее и менее отдельным, все менее и менее индивидуальным, все в большей и большей степени просто точкой, где сами пересекающиеся линии имеют большее значение, чем место их пересечения. В этом случае отдельный человек символизирует один или несколько факторов, в зависимости от наших намерений.

Иногда в реальности отдельный человек рассматривается как нечто абсолютно уникальное и неповторимое. Обычно мы относимся так к самим себе, к нашим ближайшим родственникам, далее идут друзья и коллеги, потом знакомые, потом – люди, о которых мы слышали, потом – толпы, потом – среднестатистические люди и т. п. Чем дальше мы от самих себя, тем в меньшей степени выражение «отдельный человек» означает то, что мы имеем в виду, когда говорим о себе и своих близких, и тем в большей степени оно означает ячейку, отражающую какую-то конкретную привлекшую наше внимание сторону жизни. В таких случаях отдельный человек – это не конкретный человек, а просто работник, гражданин, малоимущий, солдат, чиновник, ученый, врач, политик, экономический человек, руководитель, член организации.

В этой книге, когда мы говорим об отдельном человеке (об индивиде), мы имеем в виду нечто отдельное, уникальное, автономное, изолированное, цельное, воплощающее бесчисленные силы и материалы из прошлого и настоящего, то есть физические, биологические и социальные факторы. Обычно нас не будет интересовать, как и почему он появился, за исключением случаев, когда это непосредственно связано с его отношением к организации. Когда нам понадобится упомянуть о тех или иных сторонах, фазах и функциях отдельных людей, мы будем использовать другие выражения, например «служащий», «член», «участник», «руководитель» и т. п.