Текст книги "We should all be feminists. Дискуссия о равенстве полов"

Нгози Чимаманда Адичи
We should all be feminists

Chimamanda Ngozi Adichie

WE SHOULD ALL BE FEMINISTS

Copyright © 2012, 2014, Chimamanda Ngozi Adichie All rights reserved

© Долинская А., перевод, 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

КНИГИ О СИЛЬНЫХ ЖЕНЩИНАХ

Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с «Исламским государством»

15 августа 2014 года жизнь Надии Мурад закончилась. Боевики «Исламского государства» разрушили ее деревню и казнили ее жителей. Мать, отец и шестеро братьев Надии были убиты, а ее саму продали в сексуальное рабство. Однако она совершила невозможное – сбежала. И сейчас, став лауреатом Нобелевской премии мира, желает только одного – быть последней девушкой с такой историей.

Как бы поступила Клеопатра? Как великие женщины решали ежедневные проблемы: от Фриды Кало до Анны Ахматовой

Неприличная в своей дерзости, вдохновляющая книга «Как бы поступила Клеопатра?» раскроет вам секреты могущества Королевы Виктории, Екатерины Великой, Фриды Кало, Коко Шанель, Агаты Кристи и еще 45 героинь прошлых эпох. Здесь вы найдете бескомпромиссные советы о том, как решить проблемы, с которыми рано или поздно придется столкнуться каждой сильной и амбициозной девушке.

100 величайших хулиганок в истории. Женщины, которых должен знать каждый

Перед вами книга о 100 самых бесстрашных и гениальных женщинах в истории – хулиганках, изменивших мир! Кто такая «хулиганка»? Это женщина, которая пошла наперекор судьбе, повела себя не так, как ждали окружающие, которая что-то изобрела, повела армию в бой и не смирилась со своим положением в обществе! Узнайте о судьбе невероятных женщинах, сломавших стереотипы и сумевших изменивших мир.

Первая леди. Тайная жизнь жен президентов

Американская писательница Кейт Андерсен Брауэр собрала в своей книге самые шокирующие и трагичные истории о жизни первых леди – от Жаклин Кеннеди до Мелании Трамп. Она взяла более 200 интервью у членов семей и друзей, а также изучила архивные записи, письма и дневники, чтобы показать все интриги Белого дома.

Введение

Это модифицированная версия речи которую я произнесла в декабре 2012 на TEDxEuston, ежегодной конференции, посвященной Африке. На ней спикеры из разных областей мотивируют и вдохновляют африканцев и друзей Африки. На другой конференции TED, несколько лет назад, я выступала с речью, которая называлась «Опасность отдельно взятого рассказа», о том, как стереотипы ограничивают и формируют наше мышление, особенно в Африке. Мне кажется, что слово «феминист» и сама идея феминизма также ограничена стереотипами. И когда мой брат Чукс и его лучший друг Айк, соорганизаторы конференции TEDxEuston, предложили мне выступить, я не смогла отказаться. Я решила говорить о феминизме, потому что эта тема вызывает у меня сильные чувства. Я подозревала, что это не очень популярная тема, но очень хотела хотя бы начать этот необходимый разговор. И когда я стояла на сцене тем вечером, я чувствовала себя частью семьи – большой и внимательной аудитории, которая могла бы противостоять теме моей речи. Их овации в конце выступления дали мне надежду.

Мы все должны быть феминистами

Околома был одним из моих лучших друзей детства. Он жил на моей улице и присматривал за мной, как старший брат: если мне нравился мальчик, я спрашивала Околому, что он о нем думает. Он был смешным, интеллигентным и носил ковбойские сапоги, заостренные на кончиках. В декабре 2005 года в самолете, разбившемся в Южной Нигерии, Околома погиб. Мне все еще трудно выразить словами, что я чувствую. Околома был человеком, с которым я могла поспорить, посмеяться и быть искренней. Еще он был первым человеком, назвавшим меня феминисткой.

Мне было около четырнадцати. Мы были у него дома, спорили, вооружившись поверхностными знаниями из книг, что мы читали. Я не помню, о чем конкретно шла речь. Но я помню, что я спорила и спорила, а Околома посмотрел на меня и сказал: «Ты знаешь, ты феминистка».

Это был не комплимент. Он сказал это таким же тоном, каким человеку говорят «Ты поддерживаешь терроризм». Я точно не знала, что значит слово «феминистка». И я не хотела, чтобы Околома понял, что я не знаю. Поэтому я пропустила это мимо ушей и продолжила спорить. Первым делом, которое я планировала по приходу домой, было посмотреть значение слова в словаре.

Теперь быстро перейдем к нескольким годам позже.

В 2003 году я написала роман, названный «Пурпурный Гибискус», о мужчине, который, кроме всего прочего, бил свою жену, и чья история кончилась не слишком хорошо. Когда я представляла эту книгу в Нигерии, журналист, миловидный, добродушный мужчина, сказал мне, что он хочет дать совет (нигерийцы, как вы можете знать, очень любят давать советы, когда их не просят).

Он сказал, что люди называют мой роман феминистским, и его совет мне – он печально потряс головой и сказал – это никогда не называть себя феминисткой, поскольку феминистки – это женщины, которые несчастны из-за того, что не могут найти себе мужа.

Тогда я решила назвать себя Счастливой Феминисткой.

Моя нигерийская знакомая из университета сказала, что феминизм противен нашей культуре, что феминизм – не африканский, что я зову себя феминисткой только потому, что попала под влияние западных книг. (Что меня позабавило, потому что мои первые книги были абсолютно нефеминистскими: я, должно быть, прочитала каждый роман издательства Mills & Boon, опубликованный до того, как мне исполнилось шестнадцать. И каждый раз, когда я пытаюсь читать книги, которые считаются обязательными для феминисток, мне становится скучно и я пытаюсь закончить чтение как можно быстрее).

В любом случае, несмотря на то, что феминизм был неафриканским, я решила называть себя Счастливой Африканской Феминисткой. Затем одна знакомая сказала мне, что называть себя феминисткой – то же, что и ненавидеть мужчин. Тогда я решила называть себя Счастливой Африканской Феминисткой, Которая Не Ненавидит Мужчин. А также Счастливой Африканской Феминисткой, Которая Не Ненавидит Мужчин и Которой Нравится Носить Блеск для Губ и Высокие Каблуки Для Себя, а Не Для Мужчины.

Конечно, многое из этого было не без иронии, но это показывало, что слово «феминизм» имеет огромный багаж негативных стереотипов: ты ненавидишь мужчин, ты ненавидишь бюстгалтер, ты ненавидишь африканскую культуру, ты думаешь, что женщина всегда занята, ты не носишь макияж, ты не бреешься, ты всегда злая, ты не имеешь чувства юмора, ты не используешь дезодорант…

Теперь история из моего детства:

Когда я училась в начальной школе в Нсукке, в университетском городке на юго-западе Нигерии, в начале семестра мой учитель сказал, что даст нам тест, и тот, кто наберет самый высокий балл, будет старостой класса. Староста класса был большой шишкой. Если ты староста класса, ты записываешь имена всех шумящих каждый день, что наделяет достаточной властью, а еще учитель дает тебе тростниковую палочку. Конечно, вам не разрешают ее использовать. Но для девятилетней меня это казалось восхитительной перспективой. Я очень хотела стать старостой. И я сдала тест на самый высокий балл.

Но, к моему удивлению, мой учитель сказал, что старостой класса будет мальчик. Она забыла объяснить это раньше – думала, что это очевидно. Мальчик был вторым по количеству баллов за тест. И он стал старостой.

Но что самое интересное – этот мальчик был тихоней и неженкой, которому не интересно было контролировать класс при помощи трости. В то время как я была полна амбиций делать это.

Но я была девочкой, а он – мальчиком, и он стал старостой класса.

Я до сих пор помню этот случай.

Если мы делаем что-то снова и снова, это становится нормальным. Если мы видим некоторые вещи снова и снова, это становится нормальным. Если только мальчики становятся старостой класса, в какой-то момент мы подсознательно решаем, что староста и должен быть только мальчиком. Если мы видим только мужчин во главе корпораций, для нас становится нормальным, что только мужчины могут стоять во главе предприятий.

Я часто ошибаюсь, думая, что что-то, очевидное для меня, так же очевидно для другого. Возьмем моего дорогого друга Луиса, умного и современного мужчину. У нас был разговор, и он сказал мне: «Я не вижу, чтобы женщинам тяжелее жилось. Может, раньше это так и было, но не сейчас. Сейчас у женщин все прекрасно». Я не понимаю, как Луис мог не видеть столь очевидного.

Я люблю возвращаться домой, в Нигерию, и проводить время в Лагосе, самом большом городе и коммерческом центре страны. Иногда, в вечера, когда жара спадает и город становится тише, я со своими друзьями и семьей гуляю по ресторанам или кафе. Именно в один из таких вечеров Луис и я сидели с друзьями.

В Лагосе есть замечательная вещь: энергичные молодые парни ходят рядом с определенными заведениями и очень театрально «помогают» запарковать ваш автомобиль. Лагос – это мегаполис с почти двадцатью миллионами жителей, имеющий больше энергии, чем Лондон, более предприимчивый дух, чем Нью-Йорк, и поэтому люди придумывают разные способы заработать на жизнь. Как и в каждом большом городе, найти парковку вечером бывает тяжело, поэтому молодые парни устроили бизнес по поиску места: когда места есть, они направляют вас жестами и обещают «присмотреть» за вашей машиной, пока вы не вернетесь. Я была удивлена индивидуальным подходом парня, нашедшего нам место для парковки вечером. И когда мы уезжали, я решила оставить ему чаевые. Я открыла мою сумку, достала деньги и отдала их мужчине. А он, счастливый и благодарный мужчина, взял мои деньги, посмотрел на Луиса и сказал: «Спасибо, сэр!»

Луис посмотрел на меня и удивленно спросил: «Почему он поблагодарил меня? Я же не давал ему денег». Тогда я увидела осознание на лице Луиса. Парковщик верил, что какие-либо деньги я могла получить только от Луиса. Потому что Луис – мужчина.

Мужчины и женщины разные. У нас разные гормоны, разные половые органы и разные биологические возможности – женщины могут рожать детей, мужчины не могут. У мужчин больше тестостерона, и, в общем-то, физически мужчина сильнее женщины. В мире немного больше женщин, чем мужчин – пятьдесят два процента людей это женщины, но все руководящие должности буквально оккупированы мужчинами. Лауреат нобелевской премии из Кении, Вангари Матааи, сказала об этом просто и хорошо: «Чем выше вы поднимаетесь, тем меньше там женщин».

На недавних выборах в США мы поддержали закон Лилли Ледбетер, и, если мы за это милое говорящее имя, мы признаем, что в США мужчина и женщина делают одинаковую работу с одинаковыми квалификациями, но мужчине платят больше, потому что он мужчина.

Итак, мужчины буквально правят миром. Но это имело смысл тысячу лет назад. Потому что тогда люди жили в мире, где физическая сила была самым важным фактором выживания; физически сильный человек больше подходил на роль лидера. И мужчины, в общем, физически сильнее. (Конечно, есть много исключений.) Сегодня мы живем в принципиально другом мире. Человек, более квалифицированный для управления, не является физически самым сильным. Он должен быть более воспитанным, более начитанным, более креативным, готовым к быстрым изменениям. И никакие гормоны не влияют на это. Как и мужчина, женщина, может быть умной, передовой, креативной… Мы эволюционировали. Но наши стереотипы относительно пола не изменились.

Недавно я шла по вестибюлю одной из лучших нигерийских гостиниц, и охранник у входа остановил меня и задал мне досадные вопросы: Как зовут человека, которого я посещала и из какого он номера? Знаю ли я этого человека? Могу ли я доказать, что я гость отеля и показать ему свою ключ-карту? Он автоматически предположил, что нигерийская женщина, разгуливающая по отелю одна, является проституткой. Потому что она не может быть гостем отеля и оплатить свой номер. Мужчина же, разгуливающий по отелю, не подвергается подозрениям. Предполагается, что он находится там для чего-то законного. (Почему, кстати, эти работники отеля фокусируются на спросе на проституток вместо очевидного предложения?)

В Лагосе я не могу ходить одна в множество замечательных клубов и баров. Туда просто не позволяют женщине заходить одной. Вас должен сопровождать мужчина. И поэтому у меня есть друзья-мужчины, которые проводят меня в клуб, ведь если пройти туда под руку с совершенно незнакомым человеком и остаться самой по себе, не сможешь попросить помощи и у других.

Каждый раз, когда я иду в нигерийский ресторан с мужчиной, официант приветствует мужчину и игнорирует меня. Официанты – воспитанники общества, которое научило их, что мужчины важнее женщин, и я знаю, что они не хотели обижать меня, но одно дело – понимать это, и совсем другое – чувствовать. Каждый раз, когда они игнорируют меня, я чувствую себя невидимой. Я расстраиваюсь. Я хочу сказать им, что я такой же человек, как и мужчина, я тоже достойна признания. Это мелочи, но порой мелочи важнее всего.

Недавно я написала статью о жизни молодых женщин в Лагосе. И знакомый сказал мне, что это агрессивный текст и мне не обязательно так злиться. Но я была непримирима. Конечно, я злюсь! Сегодня гендер функционирует по-настоящему несправедливо. Я злюсь. Мы все должны злиться. В мировой истории гнев часто становился источником позитивных изменений. Помимо злости я также чувствую надежду, потому что я глубоко верю в человеческую способность становиться лучше.

Но вернемся к злости. Я слышала осторожность в тоне знакомого, и я знала, что этот комментарий был столько же о моей статье, сколько и о моем характере. Говорить гневным тоном – нехорошо для женщины. Если вы женщина, вы не должны выражать гнев, потому что это предвещает опасность. У меня есть подруга, американка, которая заняла руководящую позицию, где до нее работал мужчина. Ее предшественник считался «пронырой», на деле был туповат, жесток и особенно строг в отношении подписания ведомости учета рабочего времени. Она вышла на новую работу и поставила себя также жестко, но все же была немного добрее, чем мужчина-предшественник – он не всегда понимал, что у людей есть семьи. Уже через несколько недель на новой работе она подвергла дисциплинарному взысканию сотрудника из-за подлога на листе ведомости учета рабочего времени – точно так же, как и бывший начальник. Сотрудник пожаловался руководству на ее стиль. По его словам, она была агрессивной и с ней было тяжело работать. Его коллеги согласились. Один из них сказал, что они ожидали, что новая начальница привнесет «женскую деликатность» в работу, но она этого не сделала.

Никому из них не приходило в голову, что моя подруга делает то же самое, за что ранее хвалили мужчину.

У меня есть другая подруга, тоже американка, высокооплачиваемый специалист в сфере рекламы. Она – одна из двух женщин в команде. Однажды на собрании она явственно ощутила пренебрежение от босса, который игнорировал ее комментарии, но хвалил примерно за те же идеи, что она высказывала, мужчин. Она хотела указать на это своему боссу. Но не стала. Вместо этого после встречи она пошла в ванную и заплакала, а потом позвонила мне, чтобы поделиться. Она ничего не сказала боссу, чтобы не показаться агрессивной. Она позволила себя обидеть.

Меня поразило то, что она и другие мои американские подруги очень старались, чтобы понравиться людям. Они уверовали, что привлекательными их делала специфическая черта. И эта специфическая черта подразумевала отсутствие проявлений гнева, агрессии или громкого несогласия.

Мы тратим слишком много времени, обучая девочек беспокоиться о том, что о них подумают мальчики. Но в обратную сторону это не работает. Мы тратим слишком много времени, чтобы объяснять девочкам, что они не должны демонстрировать злость и агрессию или жесткость, что достаточно плохо, потому что мы разворачиваем ситуацию и за то же самое хвалим или оправдываем мужчин по разным причинам. Во всем мире множество статей в журналах и книгах рассказывают женщинам, что делать, как быть и чего делать не нужно, чтобы привлечь мужчину или угодить ему. Инструкций для мужчин о том, как угодить женщине, очень мало.

Я даю уроки письменности в Лагосе, и одна из участниц, молодая женщина, сказала мне, что друг попросил ее не слушать мои «феминистские разговоры», ведь тогда она усвоит идеи, которые разрушат ее брак. Эта угроза – разрушения брака, возможность вообще не выйти замуж, – в нашем обществе гораздо чаще используется против женщин, чем против мужчин.

Проблема пола имеет значение во всем мире. И я хочу сегодня попросить, чтобы мы начали мечтать и планировать другой мир. Более справедливый мир. Мир более счастливых мужчин и более счастливых женщин, которые честны с собой. И вот как следует начать: мы должны воспитывать наших дочерей иначе. И также мы должны воспитывать наших сыновей иначе.

Мы наносим огромный вред мальчикам своим воспитанием. Мы заглушаем их человечность. Мы определяем «мужественность» в уж очень узком смысле. Мужественность становится тесной клеткой без выхода, и мы помещаем мальчиков в эту клетку. Мы учим их бояться страха, слабости, уязвимости. Мы учим их прятать свое истинное «я», потому что они должны быть, как говорят нигерийцы, твердыми людьми.

Например, в средней школе встречаются мальчик и девочка, оба – подростки, имеющие небольшие карманные деньги. Тем не менее, ожидается, что мальчик будет оплачивать счета в кафе всегда, чтобы доказать свою мужественность. (И мы еще удивляемся, почему мальчики чаще воруют деньги у своих родителей.)

Что, если бы оба – мальчик и девочка – были воспитаны так, чтобы не связывать мужественность и деньги? Что, если бы они были убеждены не в том, что «мальчик должен заплатить» а скорее в том, что «тот, у кого больше денег должен заплатить». Конечно, исторически так сложилось, что большинство мужчин зарабатывают больше. Но если мы начнем воспитывать детей иначе, тогда через пятьдесят или сто лет мальчики больше не будут вынуждены доказывать свою мужественность материальными средствами.

Но самое худшее, что мы делаем с мужчинами – заставляем их чувствовать, что они должны быть сильными, оставляя их наедине с их очень хрупким эго. Чем больше мужчина вынужден притворяться сильным, тем слабее его эго.

И еще мы причиняем огромный вред девочкам, потому что мы воспитываем их так, чтобы они удовлетворяли хрупкие эго мальчиков.

Мы учим девочек принижаться, уменьшать свои заслуги.

Мы говорим девочкам: у вас могут быть амбиции, но не слишком большие. Вы должны стремиться быть успешными, но не слишком, чтобы не пугать мужчин. Если в ваших отношениях с мужчиной вы кормилец, притворитесь, что это не так, особенно на публике, потому что иначе вы морально кастрируете его.

Но почему мы не зададимся другим вопросом: почему успех женщины так пугает мужчину? Что, если мы решим избавиться от этого слова (я не знаю, есть ли английское слово, которое мне не нравится больше) – emasculation.

Однажды мой нигерийский знакомый спросил, не беспокоюсь ли я, что отпугну мужчину.

Меня совсем это не волнует – мне даже в голову не пришло беспокоиться, потому что мужчина, который напуган моими успехами, – явно не тот, кто заинтересует меня.

Тем не менее, меня это поразило. Поскольку я женщина, я должна стремиться к браку. Подразумевается, что я всегда буду совершать жизненный выбор, учитывая, что брак – это самое важное. Брак может быть прекрасной штукой, источником радости, любви и взаимной поддержки. Но почему мы учим девочек стремиться к браку и не учим мальчиков делать то же самое?

Я знаю нигерийскую женщину, которая решила продать свой дом, чтобы не испугать мужчину, который хотел жениться на ней.

Я знаю незамужнюю нигерийскую женщину, которая надевает обручальное кольцо, когда идет на конференцию, потому что она хочет, чтобы ее коллеги – по ее словам – «уважали ее».

Грустно, что обручальное кольцо в самом деле автоматически делает ее заслуживающей уважения, в то время как отсутствие обручального кольца превращает ее в легко уязвимую, – и это на современном рабочем месте.

Я знаю молодую девушку, которая под давлением родственников, друзей и коллег вышла замуж – они подтолкнули ее сделать ужасный выбор.

Наше общество учит женщин, что быть не замужем к определенному возрасту – это глубокая личная трагедия.

В то же время мужчина, неженатый в определенном возрасте, это просто человек, который не готов сделать свой выбор.

Это просто – но женщина не скажет всех этих вещей. Ведь реальность более сложна, более запутанна. Мы все социальные существа. Мы усваиваем идеи от общества.

Это иллюстрирует даже используемый нами язык. Язык брака часто является языком владения, а не языком партнерства.

Мы используем слово «уважение» для чего-то, что женщина выказывает мужчине, но не для того, что мужчина выказывает женщине.

Мужчины и женщины иногда говорят: «Я делаю это ради сохранения брака».

Когда мужчина так говорит, обычно это значит что-то, что он не должен делать в любом случае. С раздражением он расскажет своим любопытным друзьям, что в итоге доказывает его мужественность: «Ох, моя жена сказала, что я не могу ходить по клубам каждую ночь, поэтому, ради сохранения брака, я хожу только по выходным».

Когда женщина говорит: «Я делаю это ради сохранения брака», обычно речь об отказе от работы, карьерного роста и мечты.

Мы учим женщин, что в отношениях компромисс – это то, что чаще делают женщины.

Мы учим девушек видеть друг в друге конкуренток – не для карьеры или достижений, что, на мой взгляд, было бы хорошо, а конкуренток за внимание мужчин.

Мы учим девочек, что они не могут быть сексуальными, как мальчики. Если у нас есть сыновья, мы не возражаем, когда они встретчаются с девушками. Но бойфренды наших дочерей? Не дай Бог! (Но мы, конечно, ожидаем, что они приведут домой идеального мужчину для вступления в брак, когда придет время.)

Мы контролируем девушек. Мы хвалим девушек за девственность, но не хвалим за это мальчиков (и это заставляет меня задуматься, как именно происходит процесс лишения девственности, ведь обычно для этого нужны два человека противоположного пола).

Недавно юная девушка была изнасилована в университете в Нигерии, и реакция многих молодых нигерийцев, как мужчин, так и женщин, была такой: да, изнасилование – это плохо, но что делала эта девушка одна в комнате с четырьмя парнями?

Позвольте нам, если можно, забыть ужасную бесчеловечность этих слов. Эти нигерийцы были воспитаны так, чтобы думать о женщинах как о виноватых по своей природе. И они считали, что от мужчин не стоит ждать многого, потому что мужчины – дикие животные без какого-либо самообладания.

Мы учим девочек стыдиться. «Закрой ноги. Покрой себя.» Мы заставляем их чувствовать, что из-за того, что они родились девочками, они виноваты в чем-то. И девочки вырастают в женщин, которые не могут сказать о своих желаниях. Кто-то молчит. Кто-то не может сказать, что она на самом деле думает. Кто-то превращает притворство в искусство.

Я знаю женщину, которая ненавидит работу на дому, но притворялась, что ей это нравится, потому что ее учили, что она должна быть «потенциально хорошей женой», что она должна быть – как это говорят в Нигерии – домашней. А потом она вышла замуж. И семья ее мужа стала жаловаться, что она изменилась. Собственно, она не изменилась. Она просто устала притворяться тем, кем она не была.

Проблема с полом заключается в том, что мы предписываем, какими мы должны быть, а не признаем себя. Представьте, насколько счастливее, насколько свободнее была бы наша истинная индивидуальная личность, если бы у нас не было груза гендерных ожиданий.

Мальчики и девочки, несомненно, биологически разные, но социализация излишне подчеркивает это различие. И затем начинается процесс самообучения. Возьмите приготовление еды, например. Сегодня женщины чаще, чем мужчины, выполняют домашнюю работу, готовят и убираются. Почему так? Потому ли, что женщины рождаются с кулинарным геном или же потому что в течение многих лет социализации готовить еду было их задачей? Я собиралась сказать, что может быть, женщины и рождаются с кулинарным геном, пока не вспомнила, что большинство знаменитых мировых поваров, которых мы называем смешным словом «шефы», – это мужчины.

Я смотрю на свою бабушку, гениальную женщину, и удивляюсь, кем она была бы, если бы у нее были такие же возможности, как у мужчин во время ее юности. Сегодня у женщин больше возможностей, чем во времена моей бабушки. Потому что произошли изменения в политике и законе, что очень важно.

Но что еще важнее – наше мировоззрение, наш склад ума.

Что, если в воспитании детей мы сфокусируемся на способностях ребенка вместо его пола? Что, если мы сосредоточимся на его интересах вместо пола?

Я знаю одну семью, где сын и дочь с разницей в возрасте в год блестяще учатся в школе. Когда мальчик голоден, родители говорят девочке: «Иди и приготовь лапши своему брату». Дочь не любит готовить лапшу, но она девочка и потому делает это. Что, если бы родители для начала научили обоих детей готовить лапшу? Кулинария, между прочим, полезный практический навык для мужчины – я никогда не считала правильным передавать такой важный момент как свое питание в руки других.

Я знаю женщину, которая имеет такую же ученую степень и ту же работу, что и ее муж. Когда они возвращаются с работы, она выполняет большую часть работы по дому, что бывает во многих браках, но меня поразило, что когда он сменил подгузник у ребенка, она поблагодарила его. Когда она поймет, что это нормально и естественно, что он должен заботиться о своем ребенке?

Я пытаюсь отучиться от множества гендерных уроков, которые усвоила во время взросления. Но я иногда все еще чувствую себя уязвимой перед лицом гендерных ожиданий.

В первый раз, когда я преподавала грамотность в выпускном классе, я волновалась. Не об учебном материале, потому что я была хорошо подготовлена и учила тому, что мне нравилось. Вместо этого я беспокоилась о том, что надеть. Я хотела, чтобы меня воспринимали всерьез.

Я знала, что из-за того, что я женщина, мне автоматически придется доказывать свою ценность. И я беспокоилась, что выгляжу слишком женственно, что меня не воспримут всерьез. Я очень хотела использовать свой блеск для губ и мою девчачью юбочку, но решила, что не стоит. Я надела очень серьезный, очень мужественный и невероятно уродливый костюм.

Грустная правда заключается в том, что когда вопрос касается внешнего вида, мы рассматриваем мужчин как стандарт, как норму. Многие из нас думают, что чем менее женственно выглядит девушка, тем вероятнее, что к ней нужно относиться всерьез. Мужчина, идущий на деловую встречу, не задумывается о том, насколько серьезно он выглядит, – но женщина делает это.

Я бы хотела не надевать этот уродливый костюм в тот день. Если бы я тогда была уверена в себе как сейчас, мои ученики извлекли бы гораздо больше пользы из уроков и узнали бы меня настоящую.

Я решила больше не извиняться за свою женственность. И я хочу, чтобы меня уважали во всей моей женственности. Потому что я заслуживаю быть собой. Мне нравится политика и история, и я счастлива, когда нахожу хорошие аргументы в подтверждение теорий. Я девчонка. Я счастливая девчонка. Мне нравится носить высокие каблуки и красить губы помадой. Мне приятно получать комплименты, как от мужчин, так и от женщин (хотя я должна быть честной и признаться, что предпочитаю комплименты от стильных женщин), но я часто ношу одежду, которая не нравится мужчинам и которую они не понимают. Я ношу ее, потому что хорошо себя чувствую в ней. Мужской взгляд на выбор в моей жизни, в общем-то, не важен.

Разговоры о гендерном равноправии нелегки. Они заставляют людей чувствовать неудобство, иногда даже раздражение. И мужчины, и женщины не желают говорить о гендерных проблемах или быстро абстрагируются от проблем пола. Потому что думать об изменении статуса-кво всегда неудобно.

Некоторые люди спрашивают: «Почему именно слово «феминистка»? Почему бы просто не сказать, что ты веришь в права человека или что-то подобное?» Потому что это было бы нечестно. Феминизм – это, конечно, часть человеческого права, но не следует использовать общее выражение прав человека, чтобы отрицать специфическую и конкретную проблему пола. Это был бы способ сделать вид, что вовсе не женщины на протяжении веков были исключены из многих сфер жизни. Это было бы способом отрицать, что проблема гендера нацелена на женщин. Проблема касается не просто человека, а конкретно человека женского пола. На протяжении веков мир делил людей на две группы, а затем исключал и угнетал одну из них. Справедливо, что решить проблему можно только признав ее.

Некоторые мужчины боятся идеи феминизма. Ощущение небезопасности возникает, я думаю, из-за того, что мальчики так воспитываются, что их чувство собственного достоинства уменьшается, если они не несут «природные» обязанности мужчин.

Другие мужчины могут ответить так: «Хорошо, это интересно, но я так не думаю. Я даже не думаю о гендерных вопросах».

Может и нет.

И это часть проблемы. То, что множество мужчин не размышляют о гендерной проблематике и не замечают гендер. То, что множество мужчин скажут, как это сделал мой друг Луис, что некоторые моменты в прошлом были ужасны, но сейчас-то все хорошо. И множество мужчин ничего не изменят. Если вы мужчина, вы идете в ресторан с подругой и официант приветствует только вас, почему вам не придет в голову спросить: «Почему вы не приветствуете ее?». Мужчины должны говорить об этой проблеме во всех таких якобы прошлых ситуациях.

Поскольку тема гендера может быть неудобной, есть простые способы закрыть этот разговор.

Некоторые люди приводят в аргумент эволюционную биологию и обезьян, где самки подчиняются самцам. Но дело в том, что мы не обезьяны. Обезьяны также живут на деревьях и едят дождевых червей. Мы – нет.

Некоторые люди скажут: «Хорошо, вообще-то бедным мужчинам тоже бывает тяжко». Бывает.

Но это не то, о чем мы говорим. Гендер и классовое деление – разные вещи. Бедные люди по-прежнему имеют привилегии быть мужчинами, даже если у них нет привилегий быть богатыми. Я много узнала о системах угнетения и о том, как люди могут быть слепы друг к другу, разговаривая с чернокожими мужчинами. Я как-то рассказывала о проблемах пола, и мужчина спросил меня: «Почему ты говоришь «мой опыт как женщины»? Почему не «опыт человека»?» Этот тип вопроса – способ замалчивания индивидуального опыта людей. Конечно, я человек, но есть вещи, которые случаются со мной в мире только потому, что я женщина. Этот же человек, кстати, часто говорил о своем опыте, как опыте темнокожего человека. (На что я, вероятно, должна была ответить: «Почему не «опыт мужчины» или «опыт человека»? Почему именно «опыт темнокожего?»)