Текст книги "Национальный характер тувинцев"

В работе Сердобова для нас особенно интересен раздел, посвященный духовному облику тувинцев. Этот термин он предпочитает двум другим – «психический облик» и «национальный характер». Все три, например, отождествлял И. В. Сталин, что автор считает неверным152152
  Там же. С. 425.


[Закрыть]. По мнению исследователя, именно термин «духовный облик» более полно и правомерно находит свое проявление во многих характерных чертах духовной культуры каждого народа. Например, термин «психический склад», по его мнению, имеет классовую принадлежность и может соответствовать только определенным классам (рабочим, буржуазии). Оставив в стороне этот авторский тезис о классовости, очевидно, уже потерявший и актуальность, и состоятельность, обратимся к представлениям о духовном облике, который он усматривает у тувинцев.

Общность духовного облика, которая отражает исторические условия жизни народа, Сердобов усматривал «прежде всего (но не целиком) в национальной форме культуры»153153
  Там же. С. 428 (курсив источника).


[Закрыть]. Отождествлять духовный облик непосредственно с культурой он считал неправомерным, хотя признавал ее активное влияние (вместе с другими факторами, например государством) на процесс национальной консолидации. Соответственно, в работе была произведена некоторая классификация, деление на те формы культуры, которые являются культурой трудового аратства (устно-поэтическое творчество, музыкальное народное творчество, прикладное искусство, народные знания) и которые «были восприняты в первые годы после революции без существенных перемен»154154
  Там же. С. 432.


[Закрыть], и те культурные ценности, которые подверглись серьезной переоценке. Как писал советский автор, «задачи заключались в быстрейшем преодолении вековой культурной отсталости, массовой неграмотности, в правильном использовании и развитии духовного наследства, в создании демократической системы образования, в воспитании первого отряда народной интеллигенции»155155
  Сердобов Н. А. История формирования тувинской нации.


[Закрыть]. Культурная революция в Туве, этапы которой были им проанализированы, в итоге «стала подлинно социалистической по содержанию – она утверждает идеи коммунизма, патриотизма и интернационализма, содействует коммунистическому воспитанию трудящихся»156156
  Там же. С. 470.


[Закрыть].

Поскольку в этих формулировках утверждаются все основные идеологические установки, практически нивелирующие вопросы этнического самосознания во взаимосвязи с этнической культурой, то нет особой необходимости в том, чтобы подробно анализировать работы ученых из числа тувинской интеллигенции, воспитанной в русле подобных убеждений и оперировавшей представлениями о прогрессивности советского пути.

Приведем только пример из монографии Ю. Л. Аранчына (одного из ведущих советских историков Тувы, руководившего Тувинским научно-исследовательским институтом языка, литературы и истории с 1968, т. е. после кончины Н. А. Сердобова, и до 1994 г.), которая носит красноречивое название «Исторический путь тувинского народа к социализму» (1982).

В 1965 г. автор присутствовал при беседе латиноамериканской делегации с тувинским чабаном Д. М. Чола.

Гости спросили чабана, не стесняет ли его, «вольное дитя природы», привыкшего самостоятельно распоряжаться своим скотом, нынешняя форма хозяйствования? Немного подумав, Монгуш Чола ответил: «Это только на первый взгляд так. На деле подобной свободе никто не позавидует. Единоличное хозяйство находилось во власти любых бедствий. Раньше араты жили врозь, были рассеяны по склонам гор, по долинам рек. О бедствии одного знали разве лишь его родственники или близкие соседи. И то не всегда в состоянии были чем-нибудь помочь несчастному сородичу. Арата подстерегали опасности болезней, бескормица скота, наводнения и многое другое. Вы говорили о свободе, а кто мог рассчитывать на то, чтобы к нему ехали врачи, чтобы подвозили для скота корма, снабжали товарами и так далее. Никто…

Теперь же в моей семье, как и у многих земляков, полный достаток и благополучие. Сын живет в интернате и хорошо учится. И зимой и летом на наши стойбища приезжают автолавки, медики, агиткультбригады, нам доставляют свежие газеты и журналы, мы смотрим кино, слушаем концерты. В родном поселке Чыргакы горит лампочка Ильича, а радиоприемник в моей юрте сообщает о том, какие события происходят в стране и за рубежом. Всё это принес к нам советский строй. Разве может идти в какое-либо сравнение прошлое с настоящим? Мы не сомневаемся в своем выборе»157157
  Аранчын Ю. Л. Исторический путь тувинского народа к социализму. Новосибирск: Наука, 1984. С. 327–328.


[Закрыть].

Подобные убеждения, надо сказать, действительно искренние и не подвергающиеся нами сомнению, давали основание для того, чтобы верить, а значит, и писать об этом в научных трудах: старая, прошлая жизнь была отсталой, всё изменилось к лучшему и это благодаря советскому образцу жизни. Национальная культура сохранялась лишь в виде формы – фольклора, национальной одежды и пр.

Такие убеждения сохраняли свою силу вплоть до конца советской истории.

Тувинцы и тувинская культура в постсоветских исследованиях ученых

Процесс возрождения национальных культур по всей стране, развернувшийся в 1990-х гг., затронул и Туву. Тональность работ поменялась, также произошел резкий поворот в оценках значимости и роли культуры. Всё это проходило в рамках развития того, что часто называют национальным самосознанием.

Л. М. Ондар, например, выделяет следующие этапы развития национального самосознания тувинцев: первый этап (до начала ХХ в.) – время возникновения национального самосознания, связанное с завершением формирования тувинского этноса; второй этап (1921–1944 гг.) – рост национального самосознания, национальной консолидации тувинцев в связи с созданием тувинской государственности, третий этап (с 1944 – до конца 1980–1990-х гг.) – кризисный, застойный; четвертый этап (с начала 1990-х гг.) – этап подъема национального самосознания тувинцев158158
  Ондар Л. М. Этапы развития национального самосознания тувинцев // Россия и Тува: 60 лет вместе: Материалы научно-практической конференции «Россия и Тува: 60 лет вместе», посвященной 60-летию вхождения Республики Тыва в состав Российской Федерации и 90-летия основания г. Кызыла. Кызыл, 2004. Ч. 2. С. 152–156.


[Закрыть].

В русле подъема национального самосознания появился ряд интереснейших работ тувинских ученых о тувинской традиционной культуре, о самых разных аспектах, включающих обсуждение присущих тувинцам представлений о мире, о себе, об окружающих.

Среди наиболее интересных работ мы отметим прежде всего труды А. К. Кужугет, М. В. Монгуш, О. М. Хомушку, В. Ю. Сузукей, М. Б. Кенин-Лопсана. Это ученые из числа представителей тувинского этноса, получивших образование в столичных научных центрах, но тем не менее в условиях бурных 1990-х лет в Туве (как и по всей России) обратившихся к национальной культуре не для того, чтобы доказывать необходимость ее подстраивания под идеологические задачи, а чтобы призвать к восстановлению традиций, к сохранению прошлого культурного опыта как многовековой духовной опоры населения. Отношение к культуре, к национальному достоянию, к этническим процессам и этническому самосознанию поменялось так же, как и у всей науки. Культура перестала рассматриваться как цель экономического и социального прогресса. Культура сама стала полагаться как цель, как основа жизни человека.

Что отличает взгляд на культуру тех, кто находится «в ней» с рождения? Авторы не просто констатируют, но эмоционально переживают, что выражается в особых языковых формах, особой погруженности в суть культуры.

Например, как пишет культуролог А. К. Кужугет: «Приходится признать, что мы нерационально используем не только природные, сырьевые ресурсы, но и духовное наследие. Сухие, бездоказательные фразы: тувинцы любили свою землю, уважали старших, понимали прекрасное – приводят, увы, к обратному результату – негативизму, непониманию, неуважению к старшим у молодых людей. Прервалась связь с прошлым, но нет ничего взамен»159159
  Кужугет А. К. Духовная культура тувинцев. Структура и трансформация. Кемерово: КемГУКИ, 2006. С. 5.


[Закрыть]. За основу исследования духовной культуры тувинцев она взяла доминирующий компонент тувинского этноса – кочевых скотоводов (помимо охотников-оленеводов и охотников-скотоводов). Основой традиционной культуры автор называет юрту – традиционное жилище, особенности которого повлияли на особенности всей духовной культуры: мифологию, религию, этику, этикет, традиции воспитания, обрядность, художественное творчество и многое другое.

В. Ю. Сузукей, этномузыковед, в анализе тувинской культуры обращается к той ее части, которая связана с музыкой – с горловым пением, с музыкальным фольклором, с музыкальными инструментами и др. Тем не менее она также дает и общие характеристики культурного генезиса и обращается к иным аспектам тувинской культуры, напрямую связанным с рассматриваемым нами тувинским национальным характером, тувинским менталитетом, в частности, пишет об особенностях понимания тувинцами пространства и времени.

Она констатировала: «ХХ век впервые за многовековую историю народа внес в его жизнь кардинальные изменения. В период коллективизации кочевой хозяйственно-культурный тип начали резко менять на оседлый. Соответственно были внесены принципиальные изменения и в традиционную, в том числе музыкальную культуру тувинцев, что имело как позитивные, так и (в большей степени) негативные последствия. Одной из основных причин этого непреднамеренного разрушения этнической культуры тувинцев, чуть не приведшего к сущностному изменению традиционных устоев, явилось априорное признание ее “примитивности” и снисходительное отношение к ней как к культуре “недоразвитой”, или точнее – “отсталой”»160160
  Сузукей В. Ю. Музыкальная культура Тувы в ХХ столетии. М.: Композитор, 2007. С. 7–8.


[Закрыть].

Ссылаясь на тувинскую народную мудрость «Не знающий истории будет блуждать, не знающий родства будет бедствовать»161161
  Там же. С. 9–10.


[Закрыть], автор всё свое научное творчество направила и продолжает направлять на изучение и сохранение традиций тувинской народной музыки, ее исполнения, фиксации, обучения, изучения. А поскольку приверженность музыке, музыкальность признана одной из важнейших сторон тувинского образа жизни, соответственно тематика тувинского менталитета также входит в поле внимания ученого. Для нас, в частности, чрезвычайно интересны ее заключения по поводу представлений о тувинском времени, которые входят в основу мировоззрения и особым образом преломляются в повседневной жизни.

Феномен «тувинского времени», как пишет В. Ю. Сузукей, возникает из разницы восприятия времени в тувинской и европейских культурах, а также выражения этого восприятия в языке162162
  Сузукей В. Ю. Пространство и время в традиционной культуре тувинцев // Новые исследования Тувы. 2009. № 1–2. URL: https://nit.tuva.asia/nit/article/view/669 (дата обращения: 12.12.2017).


[Закрыть]. Например, чередование дней в прошедшем времени обозначается на русском языке: вчера, позавчера, поза-позавчера. Речь идет о днях, следующих «позади» вчерашнего дня. В тувинском языке «дүүн» или «дүүнгү хүн» означает день, прошедший вчера, а «бурунгу хүн» (позавчера) означает день, прошедший впереди вчерашнего дня, т. е. слово «впереди» соотносится с ориентацией человека, смотрящего вперед. Соответственно «бурундаа хүн» (поза-позавчера) означает день, прошедший раньше или впереди позавчерашнего дня. Слово «бурунгаар» в тувинском языке означает движение «вперед», т. е. впереди человека. Таким образом, восприятие времени, вектор его «движения» по его обозначению в тувинском языке имеет противоположную направленность по отношению к самому человеку. Глаголов прошедшего времени в языке, например, намного больше, чем форм глаголов настоящего и будущего, включая такие понятия, как «давно прошедшее время» и «недавно прошедшее время», с возможностью передачи всех нюансов и оттенков событий, имевших место в прошедшем времени (поскольку человек был свидетелем и может их детально описать).

Другой пример автор приводит из математики: дробные числа в тувинском языке, например, произносятся «снизу верх» (от целого числа к частному), а в русском языке наоборот. Для тувинца, например, такое описание точки во времени, как «половина первого» или «половина десятого» (от частного к целому), требует некоторого времени для переосмысления этой фразы на тувинский манер, иначе он придет на свидание на один час позже. В контексте современной системы обучения носителям традиционной культуры во многих случаях пришлось перестраиваться и приложить в некоторых случаях значительные усилия для того, чтобы привыкнуть к новому «миропорядку» и для переосмысления многих вещей, знакомых с детства.

Работы М. В. Монгуш, известного историка, этнографа, религиоведа, содержат ряд важных заключений для нашей темы, поскольку автор пишет об этнической идентичности тувинцев.

По ее мнению, в постсоветской Туве одной из наиболее востребованных форм идентичности стала родовая. И это не случайно, подчеркивает она, «поскольку роль родственных отношений в прошлом у тувинцев носила абсолютный характер, социальные взаимодействия у них всегда основывались на родстве. Таковыми они продолжают оставаться и сегодня, хотя государство со своими функциями значительно потеснило их»163163
  Монгуш М. В. Один народ: три судьбы. Тувинцы России, Монголии и Китая в сравнительном контексте. Осака: Национальный музей этнологии, 2010. С. 165.


[Закрыть]. «На устойчивость родовой идентичности прежде всего указывает то, что каждый человек воспринимается как член конкретного рода, носитель его типических черт, коллективных установок и ценностей»164164
  Там же.


[Закрыть].

Автор отмечает несколько отличительных особенностей, которые приписывают себе тувинцы: они самыми последними вошли в состав России, до присоединения они имели самостоятельную государственность, они сохранили исконно тувинские фамилии, не только сохранили, но и преумножили такое явление своей музыкальной культуры, как горловое пение – хоомей; они всегда оставались обособленными, отделенными от остального мира165165
  Там же. С. 177–179.


[Закрыть]. В дальнейшем мы еще вернемся к отдельным тезисам автора при обсуждении ряда вопросов тувинского национального характера.

Вопросы религиозности тувинцев основательно исследовала в своих работах религиовед и философ О. М. Хомушку166166
  Хомушку О. М. Религия в истории культуры тувинцев. М., 1998.


[Закрыть]. Причем сферой ее интересов стала религиозность в разных формах (истинная, номинальная), меняющаяся. Так, в отношении изменений в культе духов природы автор пишет: «Если ранее считалось, что у каждого аржаана есть свой дух-хозяин (с водой во всех религиях связаны особые культовые действия, в силу очистительного свойства ей придавалось особое значение), то в настоящее время почитание священных мест имеет не только культовый характер, но и определенную этическую нагрузку – единение человека с природой, бережное отношение к окружающей среде, надежды больных на выздоровление»167167
  Хомушку О. М. Духовно-космологические и этноэкологические представления тувинцев в контексте лечения на аржаанах // Курортная база и природные лечебно-оздоровительные местности Тувы и сопредельных регионов. 2013. № 1. С. 86–87.


[Закрыть].

В целом религиовед заключила, что религиозной стороне общественной жизни Тувы присущ синкретизм – многообразие с наличием шаманистских, дошаманистских и ламаистских культов. Наряду с этим в 1990-х гг. она отмечала большое распространение протестантских учений168168
  Хомушку О. М. Религия в истории культуры тувинцев.


[Закрыть], что было обусловлено, по ее мнению, разрывом преемственности буддийской традиции в советское время, а также финансовой стороной вопроса – протестантские общины имели зарубежное финансирование и их материальная обеспеченность, безусловно, привлекала внимание населения в тяжелые годы экономического кризиса.

Приводя наиболее ценные для нашей работы мнения об особенностях тувинского менталитета и тувинского национального характера, нельзя не обойти вниманием труды известного тувинского историка, шамана и шамановеда Монгуша Бораховича Кенин-Лопсана, особенно касающиеся традиционной тувинской этики.

Прежде всего надо отметить, что, если вышеприведенные авторы приводят результаты исследований тувинской традиционной культуры в ее генезисе, в переоценке истории, в фиксации отдельных проявлений, патриарх тувинской науки М. Б. Кенин-Лопсан, большой знаток культуры, многолетний сотрудник Национального музея, практикующий шаман, издает труды, в которых он реконструирует наиболее важные предписания для тувинцев, практически не ссылаясь ни на информантов, ни на исследования других ученых. Например, в издании «Традиционная культура тувинцев»169169
  Кенин-Лопсан М. Б. Традиционная культура тувинцев. Кызыл: Тувинское книжное изд-во, 2006.


[Закрыть], которое было одобрено Министерством образования и науки Тувы, он пишет о том, как древние тувинцы устанавливали различия человеческого возраста, как нельзя обижать душу человека, о том, на каких зверей и птиц запрещалось исстари охотиться, каких домашних животных не разрешалось уничтожать упоминает запрещенные действия в отношении земли, воды, неба и многое другое. В этой же книге он описывает свадебные ритуалы тувинцев, этикет в юрте, правила отношения к родственникам, какие древние молитвы были у тувинцев, как организовывать праздничные пиршества и святыни. Фактически автор воссоздает идеальную традиционную тувинскую жизнь – быт, ритуалы, празднества.

Относительно идеальных порядков Монгуш Борахович пишет так: «Тувинцы воспитывали детей на добрых традициях предков. Что малый ребенок, что росток лиственницы крохотный, что жеребеночек – все они имеют одну линию жизни, общую судьбу, так в народе говорят. Привив ребенку с младенчества добрые качества, черты характера, родители на старости не могут нарадоваться достоинствам своего чада. До тринадцати лет мальчики и девочки не могли ни в чем перечить своим родителям. Говорят, если мальчик до тринадцати годочков научился лгать, то и шестидесятилетним стариком он будет бессовестным лгуном. Если молодую поросль лиственницы согнуть к земле, то и огромное дерево будет кривым. Если не в меру резвый жеребенок повадится шарахаться, боясь чего бы то ни было на дороге, то и старым мерином будет отпрыгивать в сторону, завидев в сумерках пенек. Вырастить детей добрыми людьми – высший для тувинца закон, которому следовали в веках»170170
  Там же. С. 155.


[Закрыть], – пишет автор.

Его мнения также значимы для этнопедагогов. Г. Н. Волков, К. Б. Салчак и А. С. Шаалы на основе анализа научной литературы по тувиноведению, памятников письменности и своих полевых материалов попытались составить обобщенный нравственный кодекс тувинцев.

Он состоит из следующих рекомендаций: 1) дорожи честью и добрым именем своим, 2) дорожи именем своего рода и родителей своих, 3) уважай старших, 4) будь добр, вежлив и щедр, 5) будь верным своему слову, достигай намеченной цели, 6) соблюдай нормы приличия, следи за своим поведением, 7) работай, а слава сама тебя найдет, 8) никогда не хвастайся, 9) не будь вспыльчивым и грубым171171
  Волков Г. Н., Салчак К. Б., Шаалы А. С. Этнопедагогика тувинского народа. Кызыл, 2009. С. 1 17–1 18.


[Закрыть]. Эту систему морали, пишут они, следовало бы широко популяризировать, «возвращая» в народ. В целом этнопедагоги убедились, что представления тувинцев о совершенном человеке концентрируют в себе совокупные общечеловеческие ценности172172
  Там же. С. 121.


[Закрыть].

Так, научное знание о самых разных аспектах тувинской духовной культуры (духовная культура, духовный облик, национальная культура и пр.) на протяжении ХХ – в начале XXI в. постепенно менялось в соответствии с социальным фоном – политическими и идеологическими установками, социальным заказом, даже эволюцией самого научного знания с одновременным развитием национального самосознания.

Тувинский национальный характер предстает в исследованиях этнографов, культурологов, философов, историков, педагогов «объемно», так как каждый из авторов вносит свою лепту в его описание, реконструкцию, причем делает это, уже опираясь не на образное мышление, не художественным постижением, а с помощью рационального подхода.

Глава 4
Резкая континентальность тувинцев

Теперь обратимся непосредственно к нашему пониманию особенностей национального характера тувинцев с точки зрения философа – представителя тувинского этноса.

Жители Тувы сегодня часто пользуются выражением «за Саянами». Это не только обозначение территорий Хакасии и Красноярского края, которые располагаются за Саянскими горами. Это обозначение большого внешнего российского мира, от которого Тува отгорожена барьером – хребтами Саян, Танну-Ола.

Природа «нарисовала» генеральный план бытования людей в Центральной Азии, во «внутрисаянском» мире. Этот план тувинцы осуществляли веками, шлифуя и оттачивая методы сосуществования с природой. Но окружающие их горы и степи не только стали основой кочевого хозяйствования. Они помогли выстроить картину мира, обосновались в культурных «кодах» сознания, создали психологические формулы. Горная преграда стала органичной частью картины мира жителей края, сформировала в их мироощущении чувство обособленности.

Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что в «каменном мешке» сохранилось много древних ценностей, которые не размыли волны исторических катаклизмов и мировой миграции населения. Чувство обособленности, или «внутрисаянья», защищает людей, привыкших жить в понятном им круге природных циклов. Плохо, потому что обособленность ныне становится главным препятствием для дальнейшего развития.

В Туве хоть и живут представители других национальностей, «разбавившие» собой однородный состав населения, но между двумя многочисленными народами – тувинцами и русскими173173
  По данным Всероссийской переписи 2010 г. население Тувы насчитывает 307 930 человек. Самыми многочисленными этносами Тувы являются тувинцы и русские: тувинцев 80,96% (249 299 человек), русских 16,05% (49 434 человека). Кроме того, в республике постоянно проживают представители других национальностей, всего 92 национальности.


[Закрыть] – сохраняется дистанция174174
  См.: Анайбан З. В., Губогло М. Н., Козлов М. С. Формирование этнополитической ситуации. М., 1999. Т. 1: Очерки по истории постсоветской Тувы.


[Закрыть]. Тувинцы не ассимилировались с ними так, как другие азиатские народы России, контактировавшие с русским народом. Они не сменили ни язык, ни религию, ни внешний облик. Можно возразить, что и другие не поменяли внешнего облика, религии, основ культуры. Но здесь есть нюансы, говорящие о многом.

Культурная ассимиляция у якутов дошла до религии в виде христианства, до русификации их имен: большинство носит русские имена, фамилии. У бурятов и калмыков религиозные ориентиры остались нетронутыми, но распространились русские окончания фамилий: «-ов», «-ова». Тувинцы же сохранили многое, в том числе и такой чувствительный индикатор, как фамилии. Названия родов, ставшие фамилиями или именами («Ооржак», «Куулар», «Монгуш»), сохранились практически без изменений. Мода на русские и даже экзотические индийские имена в период советской мобилизации была. Но, во-первых, она продлилась с 1930-х до конца 1970-х гг., а во-вторых, частично переиначивалась на тувинский лад: «Сесер-оол» (от слова – СССР), «Колхозбай» (колхоз), «Бригад» (бригада). «Предпочтение в имянаречении в Туве отдается собственно тувинским именам»175175
  Сувандии Н. Д. Тувинская антропонимия: Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 2004. С. 4–5.


[Закрыть], – сделала заключение филолог Н. Д. Сувандии, которая собрала более 10 тыс. единиц имен во время лингвистических экспедиций в различные населенные пункты Тувы, после просмотра списков учета населения республики, а также материалов местных СМИ.

Маленькую филологическую разницу, вытекающую из больших ассимиляционных процессов, можно расценивать и как результат относительно малой истории взаимодействия культур, и как иллюстрацию того, что тувинское национальное самосознание продолжает крепко держаться за самобытность, за свои корни.

Неудивительно, что при таком чувстве обособленности, законсервированности и с учетом недавнего исторического опыта самостоятельного государственного существования в начале 1990-х гг. на волне опьянения свободами местные политики заявили о возможности выхода Тувы из состава России. Этот исторический эпизод, позднее здраво осужденный, имел основания для появления именно благодаря тому, что тувинцы в глубине души осознают свой особый культурный мир, неизменный в своем основании, который когда-то начинал свою, тувинскую модернизацию.

Конечно же, жизнь тувинских кочевников в ХХ в. сильно изменилась. Кочевую культуру пытались сделать оседлой: юрты заменялись избами, животноводов учили новым формам хозяйствования и новому быту. Основная масса тувинцев выбралась из нищеты, куда ее загнали века колониального существования. В советские времена изменилась структура общества, появились новые социальные группы. С помощью специалистов из Советского Союза возникла и стала развиваться промышленность. Содержание кочевой культуры трансформировалось. Но чувство «внутрисаянья» сохранилось, оно еще более укрепилось в период кризиса 1990-х гг., когда местные политики стали говорить, что «всё зло идет из Москвы, из-за Саян».

Тувинцы любят подчеркивать особенные явления своей культуры, факты из своей истории, в том числе такой, как вступление ТНР в состав СССР последней из всех территорий. Подавляющее большинство тувинцев, по данным социологов, гордится принадлежностью к своему народу176176
  Донгак В. С. Этническая идентичность тувинцев: Автореф. дис. … канд. социол. наук. СПб., 2003. С. 15.


[Закрыть].

В начале ХХ в. английский путешественник Д. Каррутерс, посетив Туву, писал свои впечатления о местном населении, субъективные, но очень показательные. В них весьма точно отмечена такая особенность общественного состояния, тесно связанного с общественным сознанием, как обособленность: «Урянхайцы представляют из себя совершенно особый народец, ограниченный в своем распространении пределами этого удаленного бассейна, который представляется таким труднодоступным и таким отрезанным от остального мира, что большое сходство этого народца с другими расами не только не показалось бы странным, но даже и невероятным»177177
  Каррутерс Д. Неведомая Монголия. Урянхайский край. Пг., 1914. С. 131.


[Закрыть].

Ныне даже самый образованный и прогрессивный житель Тувы, тем более если он – тувинец, продолжает использовать в речи формулу барьера – «за Саянами». Ездят «за Саяны», возвращаются домой «из-за Саян». Если в России происходят катаклизмы, докатывающиеся до Тувы, то ругают Москву и тех, кто мутит воду «за Саянами». Но если надо что-то заимствовать, что-то приобрести, то это привозится «из-за Саян», детей отправляют учиться «за Саяны». Подобный взгляд приобрели и русские жители Тувы178178
  Семенова Ф. Тува не Россия? // Информ. 2006. 25 октября. Жительница Тувы – русская – здесь пишет: «Уютные ладони гор надежно защищают Туву. Здесь удобно и уютно. Мы здесь спрятаны от всего мира. Мы сами по себе. Одежду торговцы привозят из Китая, а продукты из России. Мы – не они».


[Закрыть].

Характеризуя «внутрисаянье», обратимся к известной работе русского философа Н. А. Бердяева «Судьба России»179179
  Бердяев Н. А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М.: Философское общество, 1990.


[Закрыть]. Особенности русской души мыслитель определил через антиномии – противоположности, тем самым довольно точно приблизившись к пониманию основного внутреннего конфликта как сути этого национального характера. Русские, по его мнению, и трудолюбивы, и одновременно ленивы; и щедры, и скупы; и добры, и злы, любят свободу и в то же время рабски покорны. Россия и самая безгосударственная страна, и самая государственная, самая националистическая (церковно-шовинистическая) и самая ненационалистическая, открытая, лояльная. В корне этой противоречивости – борьба между женским и мужским началами в русской душе, а также влияние пространства, бескрайних просторов российских равнин.

Тувинский национальный характер можно определить как «резко-континентальный» по тому, каков климат в регионе и каково природно-климатическое разнообразие в нем. Такое мнение в начале 2000-х гг. высказал в беседе со мной известный общественно-политический деятель Тувы А. П. Дамба-Хуурак, и я с ним полностью согласна. Более 80% территории Тувы занято горами, остальное приходится на равнинные участки. При этом рельеф весьма сложен: чередование хребтов, нагорий, межгорных котловин. В котловинах присутствуют также: от полупустынных ландшафтов, сухих степей до лугово-лесной растительности, тайги. Зима морозная, лето жаркое, разница температур сезонов может составлять 80 °C.

В душе тувинца одновременно сосуществуют, спрессованы несколько «природных зон» или черт. Причем не противоположные друг другу, как у русских в трактовке Н. А. Бердяева, но сложно сочетающиеся, несовместимые друг с другом, но всё же сложившиеся в какой-то удивительно тугой и многослойный узел. Тувинская душа, если выражать через образы, – это раздольная равнина, неприступные горы, щедрая тайга, молчаливая пустыня, пьянящая степь, бурлящие реки, разноцветные озера, плодородная тундра. Тувинцы – степняки, живущие в большом пространстве, окаймленном фиолетовым горным горизонтом, это люди огороженного раздолья.

Тувинцы очень музыкальны. Их музыкальная культура весьма богата, но до недавних пор она оставалась «продуктом внутреннего потребления». Невероятные таланты ограничивались определенным кругом слушателей или проявлялись вовсе только в отсутствие других людей. Скотоводов всегда окружали звуки, краски, запахи высокогорного ущелья, тайги, леса, долины рек и степи, горных рек, водопадов. Тувинцы трудились на природе, соприкасаясь с множеством звуков живой и неживой природы, а также жили в юртах, которые не представляют собой замкнутого пространства, изолированного от звуков и шумов. Все сезонные циклы скотоводства, земледелия и охоты теснейшим образом взаимосвязаны с малейшими изменениями климата. Всё это, как отмечает этномузыковед В. Ю. Сузукей, обусловливало развитие чуткого слухового восприятия тувинцев180180
  Сузукей В. Ю. Художественная трансформация звуков природы в фольклоре тувинцев (О звуковом календаре кочевника) // Ученые записки ТИГИ. Вып. ХХ. Кызыл, 2004. С. 270–271.


[Закрыть].

В этих условиях родился и развился феномен тувинской музыкальной культуры – горловое пение (хоомей), в котором исполнитель одновременно создает несколько звуков, две или три линии181181
  См.: Кыргыс З. К. Тувинское горловое пение. Новосибирск, 2002.


[Закрыть]. Тувинское горловое пение оказалось самым богатым на проявления, имеет существенные отличия от родственных ему музыкальных форм соседних народов: монгольского хоомия, алтайского и шорского кая, хакасского кая, башкирского узляу. Хоомей был доведен народным творчеством до художественного совершенства182182
  Там же. С. 141.


[Закрыть], имеет пять основных стилей, а также множество «субстилей», среди которых есть и древние, и современные.

Вся эта богатая тувинская музыка носит преимущественно лирический характер. Пение, в том числе горловое, имело изначально сакральный смысл, особую глубину и специфику эстетического восприятия183183
  Кыргыс З. К. Тувинское горловое пение. С. 9–10.


[Закрыть]. Поэтому хотя на общих праздниках люди и пели, музыкальное творчество не было промысловым, им занимались любители, которые относились к музыке как к способу для выражения своих личных чувств, а не коммуникационному средству, способу для выражения социальных идеалов.

Г. Е. Грумм-Гржимайло, отмечая эти особенности исполнительства у тувинцев, несколько противоречит себе в своих наблюдениях и заключениях. Он пишет, что «поводов для совместного хорового пения в жизни сойота (тувинца. – Ч. Л.) немало; но всё же их для него недостаточно, и он удовлетворяет свои потребности в музыке всюду, где представится к тому возможность; он поет в пути, на отдыхе и на работе, поет один…»184184
  Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т. 3. Вып. 1. Л., 1926. С. 1 13.


[Закрыть]. На мой взгляд, это кажущееся противоречие объясняется желанием сохранить музыку прежде всего как личное творчество.

Собственно богатство тувинцы издревле мерили количеством скота, желая иметь несметные стада. Однако они осуждают тех, кто имеет слишком много скота на одну семью, а уж тем более на одного человека, тем более что подобное обогащение практически всегда осуществлялось за счет поборов, нещадной эксплуатации соплеменников.

Тувинцы любят труд, но только тот, который согласуется с их экологическими представлениями о гармоничном существовании с окружающей средой. Для тувинцев природа – совокупность хозяев местности, Вселенная – Оран Таңды – то, что посылает всем равную долю. Поэтому они скромны в своей мотивации. Но, принимая материальное благо как благословение свыше, как долю, предназначенную для них, тувинцы не осознают, что общая кладовая природы когда-то может исчерпаться. Всё, что есть в их распоряжении: и чистые реки, и целебные источники – аржааны, и дремучие леса, и пронзительно голубое небо, всё, по их мнению, никогда не закончится.

Представление о постоянстве природы формирует успокоенность, которая в итоге расслабляла, развращала и толкала в периоды реформирования общества в ХХ в. на противоречивые решения. Тувинцы могут принять нововведение, абсолютно несовместимое ни с традиционным образом жизни, ни с национальными особенностями, которое может быть губительным для природы и для них же самих.

Пунктуальность и точное соблюдение сроков для детей природы – насилие над собой, которого они часто и не делают. Здесь до сих пор действует особое, замедленное, предметное «тувинское время». Часом или двумя позже – ничего страшного, солнце ведь еще не скрылось за горизонтом… В тувинском фольклоре силачи могут месяцами бороться друг с другом, годами скакать в поисках приключений, «зиму узнавая по инею, лето – по росе». «За кадром» эпического повествования остаются труженицы-жены, на которых в это время ложится вся ответственность за хозяйство, за скот и которые могут пробудить своих утомленных странствиями супругов от длительного сна испытанным способом – разведя костер у них на груди185185
  См., напр.: Тувинские героические сказания / Сост. С. М. Орус-оол. Новосибирск, 1997.


[Закрыть].