Текст книги "Плата Харону. Океан ненависти. Сколько стоит миллион"

– Поменять телефоны, – повторил Блумберг, – и сказать Семену Григорьевичу, что мы едем на дачу.

– Теперь насчет банка, – напомнил Дронго, – ваша жена говорила, что у вас есть неплохой преемник, который может спокойно вас заменить. Это самый главный вопрос. Вы действительно убеждены, что он сумеет все сделать правильно?

– Почти убежден, – немного подумав, ответил Блумберг, – он очень толковый и надежный человек. Я сам сделал его первым вице-президентом банка. Правление наверняка его поддержит. Все знают, что он близкий родственник премьера, и поддержка государственных структур ему обеспечена. Во всяком случае, Министерство финансов и Национальный банк сразу изменят отношение к нашему банку в лучшую сторону. Я с ним уже все обговаривал.

– Как его зовут?

– Олег Михайлович Кузнецов. Ему сорок три года. Закончил МГУ, доктор наук, работал в Англии и Канаде.

– Солидно, – согласился Дронго.

– Кроме того, – добавил вдруг Блумберг, – у него несколько другая запись в графе пятого пункта, а для правительства это имеет значение.

– Хватит, – поморщился Дронго, – вы еще обвините в антисемитизме министра финансов, который, по-моему, тоже еврей.

– Это ничего не меняет, – возразил Блумберг, – в некоторых людях старые фобии еще живы. И многие члены нашего правления с гораздо большим удовольствием проголосуют за Кузнецова, чем за Блумберга. Хотя я, по существу, создавал наш банк с нуля.

– Вы уверены в Кузнецове? – не успокаивался Дронго. – Он не может измениться в случае вашей «смерти»?

– Нет, – твердо сказал банкир, – надеюсь, что нет. Кроме того, я давно хотел отойти от всяких дел. Мне все это так надоело. А он согласен возглавить банк.

– Тогда очертим еще раз круг посвященных. Ваша жена и Кузнецов. Кто еще? Семен Григорьевич, который должен будет вас незаметно вывезти. Дальше.

– Я думаю, Лариса, у нас от нее практически нет секретов. Собственно, она давно знает, как у меня идут дела. Я собираюсь ее обеспечить, она хочет уехать к родственникам в Словакию. У нее там сестра.

– Простите за вопрос, вы с ней спите?

Блумберг деликатно покашлял.

– Я задаю вопрос не из желания покопаться в вашем белье, – строго заметил Дронго, – мне нужно знать степень вашей близости.

– Это было раньше, – вынужден был признаться банкир, – сейчас у нас просто ровные дружеские отношения.

– Итого четыре. Кто еще будет знать о вашей «смерти»?

– Саид, брат моей супруги, который тоже во все посвящен. Мы с ним давно обговаривали эту идею. Ну, может быть, еще Игорь. Понадобится его помощь, чтобы вывезти потом дочь и жену за рубеж. Больше никто.

– Много, – разочарованно сказал Дронго, – очень много. Шесть человек. А ваши дети? Надеюсь, их вы не посвящали?

– Нет, они ничего не знают.

– Можете опустить стекло, – разрешил Дронго, – и не забудьте отдать свой телефон. Кажется, у меня затекла левая рука. Вам нужно было найти автомобиль с еще большим салоном. Я и здесь не совсем помещаюсь.

Глава 4

Уже после того, как автомобиль тронулся, сидевший за рулем Семен Григорьевич посмотрел в зеркало заднего обзора и нерешительно прошептал:

– Кажется, за нами следят.

– Может быть, – мрачно согласился Блумберг.

– Я могу попробовать оторваться от них, – предложил водитель.

– Нет, – возразил по-прежнему находившийся внизу Дронго, – не стоит дразнить гусей. Пусть спокойно едут. Только не давайте им подобраться ближе. Сколько времени займет дорога до вашей дачи?

– Часа полтора, – ответил Блумберг.

– Тогда не стоит рисковать, – предложил Дронго, – иначе мы вернемся домой очень поздно. В вашем банке есть внутренний дворик, куда мы можем въехать?

– Да, конечно, – кивнул банкир, – но я должен заранее предупредить, что еду туда. Кроме меня и Кузнецова, никто не имеет права въезжать во внутренний двор банка. Через этот дворик обычно привозят и увозят наличные деньги.

– Звоните, – предложил Дронго, – мне не особенно удобно сидеть на полу даже такой роскошной машины.

Банкир усмехнулся и достал телефон. Через двадцать минут они подъехали к банку, и массивные тяжелые ворота медленно открылись. Двое охранников недоверчиво вглядывались в подъехавшую машину. На таком автомобиле Блумберг в банк еще не приезжал.

Банкир опустил стекло, и узнавшие его охранники поспешили расступиться, пропуская автомобиль.

Машина въехала во двор, и двери закрылись. Дронго тяжело поднялся на сиденье, потянулся.

– Вы должны платить мне надбавку за вредность, – пошутил, выходя из автомобиля.

Увидев незнакомца, охранники нахмурились, но появившийся следом Блумберг развеял их сомнения.

– Он со мной, – заявил, пропуская Дронго вперед.

Когда вошли в здание, Дронго спросил:

– Куда мы направляемся?

– В мой кабинет, – удивился банкир.

– Нет, – возразил Дронго, – разговаривать будем в коридоре. У вас есть место, где вы обычно не бываете?

Блумберг озабоченно взглянул на него и кивнул головой. Они прошли в конец коридора, где стоял массивный кожаный диван.

– В этой стороне находится наш плановый отдел, – банкир показал на соседние двери, – обычно я сюда не спускаюсь. Мы можем поговорить здесь.

– Это гораздо удобнее, чем на полу вашего автомобиля, – заметил Дронго, устраиваясь на диване.

Блумберг сел рядом.

– Давайте еще раз пройдемся по вашему списку, – предложил Дронго. – Скажите, кому пришла в голову такая нетривиальная идея с вашим убийством?

– Мне самому, – усмехнулся Блумберг, доставая расческу. И хотя волос на голове было не так много, он старательно расчесал редкие светлые пряди.

– Но вы с кем-то советовались?

– Да. С женой, конечно. Она поначалу даже не хотела думать об этом, но я ее убедил. Мне все равно не дадут спокойно работать в этом банке, а мое дальнейшее пребывание на этой должности только ухудшит показатели. И вообще, мне давно пора уезжать из этой страны. Я ничего не потеряю в любом случае. Все свои дела завершил, мне нужно только спокойно отсюда уехать.

– С кем еще вы советовались по этому вопросу?

– Больше ни с кем. Но Кузнецов знает, что в скором времени должен будет меня заменить.

– Где работает брат вашей жены?

– Он руководит службой безопасности банка.

– Вашего?

– Конечно. Кому еще я могу доверить столь важное дело?

– Он знает о вашем решении?

– Пока нет. Но, может быть, догадывается. Он в любом случае должен все узнать. Ему нужно будет вывозить из страны свою сестру.

– У вас есть документы, чтобы спокойно уехать из России?

– Конечно. Все давно готово. Мне просто нужно эффектно исчезнуть, чтобы никто не заподозрил о моем бегстве. Иначе меня найдут в любой точке мира. Наша планета не столь велика, как о ней иногда думают, и здесь не так много мест, где можно было бы спрятаться.

– Но вам все равно придется нелегко. Некоторое время нужно будет пожить вне дома, – напомнил Дронго, – не видеться с родными и близкими. Да и они должны будут разыграть все достаточно четко, чтобы все поверили в вашу смерть.

– Понимаю, – кивнул банкир, – поэтому я и обратился за помощью к такому специалисту, как вы.

– В момент вашей «смерти» рядом с вами должны быть два человека. Предположим, это будут брат вашей жены и Семен Григорьевич. Это может быть логичным. Хотя нет, лучше, чтобы вместо водителя рядом был ваш охранник Игорь. Так выглядит убедительнее, – вслух размышлял Дронго. – В случае покушения именно они в первую очередь должны вас прикрывать. А Семен Григорьевич понадобится для того, чтобы потом незаметно отвезти вас. Нужно будет еще продумать все вопросы. И зачем только вы придумали такой сложный способ ухода с работы. Ну, это я так, к слову. Значит, шесть человек, число дьявола, – задумчиво сказал Дронго. – Хотя, нет. Вместе с нами уже восемь. Это очень много, Сергей Леонидович. Слишком много даже для того, чтобы спокойно умереть. И плюс еще «убийца».

– Какой убийца? – нервно спросил Блумберг. – Зачем нам убийца?

– Чтобы все выглядело по-настоящему, иначе как вы собираетесь умереть? – уточнил Дронго.

Банкир поежился.

– Я не думал, что вы решите все сделать все на таком серьезном уровне. Мне хотелось бы просто исчезнуть, и чтобы все думали, что я погиб. Скажем, утонул или просто исчез.

– Так не бывает, – возразил Дронго, – вы слишком известный человек, чтобы так просто исчезнуть. Пока вас не убьют по-настоящему и пока не увидят ваш труп, никто не поверит в ваше исчезновение. Будет еще хуже. Начнут искать и все время будут держать под наблюдением вашу семью. Нет, так не получится. Давайте умирать «по-настоящему».

Блумберг снова достал расческу. Подумал немного и сунул ее обратно в карман.

– И кого вы предлагаете на роль моего убийцы? – хмуро спросил он.

– Не это важно. Важно, кто сумеет сделать все за убийцу и потом исчезнуть. Нужен кто-то из ваших близких людей. И нужна снайперская винтовка с оптическим прицелом, которую я буду доставать по своим каналам, а то вы сорвете всю операцию.

– Вы хотите, чтобы в меня стреляли по-настоящему? – испугался банкир.

– Нет, конечно. Вы наденете специальный жилет, и в момент выстрелов все увидят, как пули разрывают ваше тело. Можете не беспокоиться, в кино подобные вещи отработаны неплохо.

– Надеюсь, – кивнул Блумберг. – Иначе будет крайне неприятно, если в меня попадут настоящие пули и действительно разорвут мне тело.

– Желательно, чтобы все случилось на вашей даче в присутствии достаточно большого количества людей. Мне нужно будет побывать там и все проверить самому. Убийца выстрелит в вас два раза и, бросив винтовку, сбежит, как обычно бывает в таких случаях. Вы получите два ранения, причем такие убедительные, чтобы все их видели. Я даже думаю, что рядом с вами можно поставить какую-нибудь экзальтированную дамочку, которая грохнется в обморок, когда ваша кровь брызнет ей в лицо.

– Значит, кровь все-таки будет?

– Это будет краска. Не проявляйте нетерпения, Сергей Леонидович. Мы еще не договорились по личности вашего убийцы. Нужен будет достаточно близкий вам человек, но не входящий в первую шестерку людей, находящихся с вами в прямом контакте, чтобы это не так бросалось в глаза. И главное, должен быть убедительный повод для сбора на даче большого количества людей.

Блумберг задумался.

– Может быть, собраться из-за моей картины? – нерешительно прошептал он. – Но она висит в доме.

– Какая картина?

– Недавно я приобрел подлинник Репина. Купил у одной очень известной семьи. Это небольшая картина, но я выложил за нее довольно много денег. Это лучшее размещение капитала. Семья, продавшая мне картину, достаточно известна в России. Мы договорились, чтобы я не распространялся об этом, хотя журналисты все равно пронюхали. Дед был академиком, собирал коллекцию живописи. А внук решил продать нашему банку картину. Вот я ее и купил для себя. Об этом писали в некоторых газетах.

– А еще хотите, чтобы вас после этого любили, – усмехнулся Дронго. – Итак, вы желаете устроить презентацию картины?

– Да. Но почему на даче? Не лучше ли устроить это дома? Или в банке?

– С дачи удобнее везти вас раненого в больницу, – пояснил Дронго, – а по дороге вы можете «умереть» и скорбная весть об этом придет на дачу, где будут гости. Но прежде всего нам нужно решить, кто бросит винтовку.

Блумберг тяжело вздохнул, напряженно размышляя.

– Этому человеку вы должны доверять, – продолжал Дронго.

Банкир все хмурился. Дронго терпеливо ждал.

– Не знаю, – наконец сказал банкир, – просто не знаю.

– У вас нет такого человека? – тихо спросил Дронго.

– Наверное, нет.

– Ну и жизнь у вас, Сергей Леонидович, – мягко заметил Дронго, – просто не позавидуешь. И стреляют банкиров, и травят их, и в тюрьмы сажают. И никого рядом из друзей и близких. Просто не жизнь, а настоящая пытка. Я начинаю понимать, почему вы хотите сбежать.

– Не только поэтому, – поднял руку, словно защищаясь от слов Дронго, его собеседник. – В последнее время я стал замечать, что мои противники неплохо информированы о моих делах в банке. Вполне возможно, кто-то их ставит в известность. А это мне неприятно. Очень неприятно. И это еще одна причина, по которой я хочу поскорее исчезнуть.

– Вы меня убедили, – вздохнул Дронго. – По-моему, вам лучше действительно убраться из банка. И хотя я все равно против столь экстравагантного способа решения ваших проблем, тем не менее готов вам помочь. Скажите, ваш второй водитель не может подойти на роль убийцы?

– Паша? – удивился банкир, и, не отвечая на вопрос, вдруг кивнул: – Это интересная мысль.

– В таком случае давайте остановимся на его кандидатуре, – предложил Дронго, – конечно, лучше было бы, если вместо него был бы Семен Григорьевич, но он еще понадобится, когда вас повезут в больницу. Вы ведь не должны сразу умирать. Это должно случиться по дороге в больницу.

– Вы так натуралистично рассказываете, – нервно заметил Блумберг, – что мне хочется на все плюнуть и оставить эту затею.

– Я бы не возражал, – быстро вставил Дронго.

– Нет, – тяжело вздохнул заказчик собственной смерти. – Все решено. Если я еще немного потяну время, они закончат ревизию, и тогда мне уже ничего не поможет. Меня посадят в тюрьму и там удавят руками уголовников по-настоящему. И при этом варианте моя семья действительно разорится и никто не поможет.

– Тогда еще раз обговорим детали, – предложил Дронго, – не забудьте, что с этой минуты вы ни с кем больше не говорите об этом деле. А любой ваш разговор отныне будет происходить только с моего разрешения. Иначе я снимаю с себя всю ответственность за предстоящее «покушение».

– Да, конечно, – согласился Блумберг, – у меня нет другого выхода.

Глава 5

По Москве давно уже ходили слухи о дорогом приобретении Блумберга. И вдруг Сергей Блумберг объявил, что собирается устроить презентацию картины в «достаточно узком кругу». Это означало, что будут приглашены не менее ста – ста пятидесяти человек, среди которых будут не только известные банкиры и меценаты, но и не менее известные журналисты, питающиеся банковскими и околобанковскими сплетнями. Это был удивительный парадокс страны конца века: о приобретенной картине писали журналисты, специализирующиеся на экономических проблемах, а искусствоведы рассуждали о кредитной политике государства. Настала эпоха непрофессионалов и дилетантов. Порожденная воинствующей некомпетентностью партийных чиновников в годы застоя, она расцвела через двадцать лет. Непрофессионализм стал символом девяностых.

Блумберг пригласил к себе именитых гостей, не забыв добавить, что презентация состоится на даче. И хотя его дачу только условно можно было считать дачей, тем не менее многие были недовольны, предпочитая не уезжать из Москвы за пятьдесят километров.

Дача Блумберга представляла собой ультрасовременную трехэтажную виллу, построенную по индивидуальному проекту в одном из новых поселков, так быстро возникших вокруг Москвы в начале девяностых, когда появившиеся миллиардеры скупая удобные территории, создавали райские поселки на отдельно взятых гектарах земли.

Дача являла собой удивительное сочетание дерзкого замысла архиректора и больших денег заказчика. Пространство первого этажа занимала огромная, в сто пятьдесят метров, гостиная, к которой примыкали две небольшие комнаты, выходившие на террасу. В одной из них стоял бильярд, в другой хозяева принимали лишь близких друзей. Кухня с полным комплектом самых современных приборов примыкала к этим комнатам и находилась рядом с лестницей, ведущей наверх.

Широкая винтовая лестница вела на второй этаж, где находились спальни хозяев дома. Пять больших спален с балконами располагались на разных уровнях второго этажа. Две – повыше, прямо над гостиной, то есть на высоте около четырех метров, а три другие – чуть ниже. Они выходили балконами на небольшую рощу, разбитую тут еще до постройки поселка.

На третьем этаже, над тремя спальнями, были расположены две комнаты. В одной из них супруга хозяина устроила своеобразный салон искусств. Здесь же помещалась библиотека. В другом находился кабинет хозяина дома. Рядом с виллой стояли два небольших домика. В одном из них жили охранники, постоянно находившиеся на даче, в другом были сауна и бассейн, стояли тренажеры. Гаражи находились справа от дома и могли одновременно вместить около десяти машин.

С самого утра шла подготовка к торжеству. Как обычно, привезли поваров из модного японского ресторана, заранее доставили продукты, необходимые для приема. В доме было много людей и большая суета. Но все обратили внимание, что хозяин дома был сегодня неестественно возбужден и взволнован, словно от показа картины зависела и его дальнейшая судьба.

Первым из гостей приехал Кузнецов. Хозяин дома уединился с ним в кабинете, они долго о чем-то говорили. Примерно через полтора часа на даче появился Дронго, который уже дважды побывал здесь накануне и посмотрел сцену для предстоящего спектакля. Он поднимался наверх по лестнице к хозяину дома, навстречу ему спускалась супруга банкира. Она была в строгом голубом костюме, еще явно не готовая к сегодняшнему приему. Увидев Дронго, она улыбнулась.

– Я рада, – сказала после приветствия, – что вы приняли наше предложение.

– А что мне еще оставалось делать? – Дронго пожал плечами. – Судя по всему, на вашего мужа крепко насели и если бы я отказал, он вполне мог обратиться к дилетанту, который сорвал бы дело и еще больше озлобил бы его врагов.

– Спасибо, – поблагодарила женщина, собираясь идти дальше.

– Одну минуту, – остановил ее Дронго. – Вы можете сказать, что собираетесь надеть на вечерний прием?

Она усмехнулась.

– Это имеет для вас значение?

– Да, – серьезно ответил Дронго, – мне нужно знать, в каком именно платье вы будете. Белое или светлое не подойдет ни в коем случае. И даже такой красивый костюм, что на вас сейчас, тоже не годится.

– Вам не кажется, что вы несколько переходите грань приличий? – чуть покраснев, спросила она.

– Не кажется. У вашего мужа на груди будет краска, которая может попасть на ваш костюм, когда вы броситесь помогать ему, – объяснил Дронго. – Я бы попросил вас надеть сегодня темное платье и быть готовой сыграть свою главную в жизни роль.

Она поняла. Она вообще была очень сообразительной. Это он отметил еще при первой встрече.

– Хорошо, – кивнула хозяйка дома, – я надену темное платье. Тем более, что я все равно собиралась это сделать.

Дронго улыбнулся в ответ и, посторонившись, поспешил в кабинет Блумберга. Когда он вошел, там уже сидел бледный мужчина, довольно молодой, с красиво уложенной шевелюрой тронутых, сединой волос. Он был в очень модных, немного узких очках. Дронго отметил и элегантность его костюма. В этом сезоне только переходили на мужские костюмы с тремя пуговицами.

– Олег Михайлович, – поднялся незнакомец, протягивая руку.

Дронго отметил, что гость представился сам, словно Блумберга не было в кабинете.

– Очень приятно, – он по привычке не назвал себя, просто подошел к банкиру и поздоровался с ним.

– Я уже говорил о вас Олегу Михайловичу, – начал Блумберг, когда они уселись в глубокие массивные кожаные кресла, – кажется, мы обговорили все детали. Я даже забрал вчера из кабинета кое-какие личные вещи.

– Надеюсь, никто вас не видел? – уточнил Дронго.

– Разумеется, нет. Мне помогала только Лариса. И как вы просили, оставил часть личных вещей в кабинете, чтобы все выглядело натурально. Олег Михайлович потом передаст их супруге. И насчет банка мы тоже почти все обговорили.

– Хорошо, – хмуро кивнул Дронго, – внизу очень много людей. Столько охранников, поваров, горничных. Хорошо еще, что меня узнал ваш Семен Григорьевич, с которым я вчера сюда приезжал. Иначе бы просто не пустили.

– Обычный прием, – пожал плечами Блумберг. – Я строил эту дачу три года. Обидно все так оставлять. – Он обвел глазами свой кабинет и чуть слышно вздохнул. – Очень обидно.

– Вы могли бы все отменить, – предложил Дронго, – вам совсем необязательно так рисковать.

– Нет, уже поздно, – отмахнулся Блумберг, – у нас ведь тоже есть своя информация. Сегодня я говорил с прокурором нашего района. Он давний друг нашего банка. Говорит, что у него есть конкретное задание в любом случае обнаружить на меня компромат и тут же выдать санкцию на арест. А в тюрьму я не хочу. Вы ведь знаете, что при желании в деятельности любого банка нетрудно обнаружить кучу недостатков, за которые можно выдать на всю катушку. Нет-нет, решение уже принято, и дороги назад не может быть.

– Как угодно, – согласился Дронго. – Я просто обязан вас предупредить. Мне хотелось бы теперь поговорить с Игорем и братом вашей супруги. А потом по очереди мы поговорим с вашим секретарем и супругой. С вашим водителем я уже обговорил все детали.

– Да, пожалуйста, – согласился Блумберг, – а Олег Михайлович нам больше не нужен?

– Он, скорее нужен вам, чем мне, – улыбнулся Дронго, – учитывая, что с сегодняшнего дня он будет вашим преемником. Поэтому я предлагаю вам спуститься в одну из комнат на втором этаже, а наши посвященные в тайну пусть по очереди поднимаются ко мне. У нас в запасе осталось около трех часов. Это не так много.

– С Пашей вы договорились? – спросил Блумберг.

Дронго покачал головой.

– Да-да, конечно, – согласился банкир, понимая, что допустил оплошность. – Мы с Олегом Михайловичем спустимся в бильярдную. А Игоря и Саида я сейчас вам пришлю.

Когда они поднялись, чтобы выйти, при этом Блумберг любезно пропустил первым своего вице-президента, Дронго окликнул Кузнецова.

– Олег Михайлович!

– Да? – Тот замер на пороге и повернул голову к Дронго. Сверкнули очки. Было еще достаточно светло, и солнце било прямо в глаза.

– Какие чувства вы испытали в первый раз, узнав о решении Сергея Леонидовича? – неожиданно спросил Дронго.

Кузнецов замер. Потом резко сказал:

– Чувство недоумения, – и с этими словами вышел из кабинета. Блумберг пожал плечами и, кивнув Дронго, вышел следом.

Через минуту в кабинет вошли двое. Один был чуть выше среднего роста, подвижный, энергичный. Глубоко сидящие глаза смотрели на незнакомца, так некстати появившегося на даче, настороженно и пристально. Короткая спортивная прическа, упрямый волевой подбородок. Это был Игорь, которого Дронго уже видел. Второй был высокого роста, черноволосый, худощавый, смотревший, напротив, доброжелательно и спокойно. Он был даже по-своему красив и похож на свою сестру. Войдя в комнату, он протянул руку, крепко стиснув гостю ладонь. Игорь ограничился коротким кивком.

– Вы уже знаете, что сегодня должно произойти на даче? – спросил Дронго.

Игорь кивнул. Он вообще не любил много говорить. Саид улыбнулся.

– Сергей нам уже все рассказал.

– Вам нужно будет положить «раненого» Сергея Леонидовича в машину и отъехать от дачи, – напомнил Дронго родственнику банкира, – причем сделать это нужно как можно быстрее. Среди присутствующих может оказаться врач, который наверняка ринется осматривать Блумберга. Этого допустить никак нельзя. Нужно, чтобы вы, Саид, сами его осмотрели и сами положили в машину.

– Все сделаем, – кивнул тот, – Сергей нас уже предупреждал.

– Семен Григорьевич тоже посвящен в детали нашего плана, – продолжал Дронго, – он вам поможет перенести «раненого». После этого вы выезжаете в город, а на трассе вас будет ждать Паша, который выедет туда сразу после того, как бросит винтовку. Вон с того соседнего дома, который еще недостроен, прозвучат два выстрела. Игорь, вы побежите туда желательно с людьми, и найдете там снайперскую винтовку. Нужно, чтобы оружие увидело как можно больше людей. И постарайтесь при этом не столкнуться с Пашей, – улыбнулся Дронго, но Игорь не отреагировал на его шутку. – Машину с вами и Семеном Григорьевичем Паша будет ждать на повороте в город. Там же, в машине, будет труп, который мы переложим к вам в машину. Вы привезете тело в больницу, и врачи констатируют смерть, после чего вы сразу увезете его.

– Какое тело? – нервно спросил Саид. – Где мы возьмем труп?

– Не волнуйтесь. Это уже не столь важно. Мы договорились в морге этого района, санитары приготовят нам труп на один час. Сейчас зима, и каждую ночь от переохлаждения умирают несколько бомжей. Поэтому с трупом проблем не будет. А вечером вы вернетесь сюда, и мы подумаем, как «торжественно похоронить» Сергея Леонидовича.

При этих словах Игорь почему-то вздрогнул. Потом посмотрел на Дронго и вдруг резко спросил:

– А вы вообще-то в своей жизни видели когда-нибудь трупы?

– Много раз, – серьезно ответил Дронго, – иногда даже сам приводил в такое состояние некоторых не очень приятных типов.

– В таком случае вы знаете, как это сложно, – пробормотал Игорь.

– Что сложно?

– Иметь дело с трупом, – выдохнул Игорь.

– А у вас есть на этот счет какой-то свой опыт? – не унимался Дронго.

– Есть, – помрачнел Игорь и ничего больше не добавил.

– Я прошу вас очень четко выполнять все инструкции, – подвел итог своеобразного мини-совещания Дронго. – И постарайтесь не допускать импровизации. Это не тот случай. Все должно быть максимально убедительно. Мы, к сожалению, не могли отработать на даче предстоящие сцены. Здесь слишком много свидетелей. Надеюсь, у вас все получится с первого раза. Собственно, все это и не так трудно. У вас есть ко мне вопросы?

– У Паши будут боевые патроны? – уточнил Игорь.

– Да. Но он дважды выстрелит в воздух. Сергей Леонидович как раз в это время выйдет на террасу. А почему вы спрашиваете?

– Просто я подумал, что он может ошибиться и случайно в кого-нибудь попасть, – зловеще предостерег Игорь.

Дронго посмотрел на него задумчиво.