Текст книги "Затянувшееся послесловие"

Глава 5

Застолье продолжалось долго, как и полагается в подобных случаях. Несмотря на поздний час, гости даже и не думали расходиться. Тосты поднимались один за другим, и к четырем часам утра основательно захмелевшие напарники наконец уселись в автомобиль, чтобы отправиться обратно в отель. Несмотря на все возражения, обоих поили красным домашним вином, заставляя пробовать каждый сорт и выпивать за каждый тост, а под конец выдали полулитровые кубки, заставив гостей пить до дна.

– Я чувствую себя так, словно меня оглушили, – пожаловался Эдгар. – Кажется, я в жизни не пил столько вина.

– У меня был похожий случай в Болгарии, – признался Дронго, – мне было тогда только двадцать семь лет, и я выпил, наверное, полбочки вина, после чего почти полтора дня спал, не просыпаясь.

– Я всегда подозревал, что ты скрытый выпивоха, как и все кавказцы, – пробормотал Вейдеманис.

– Не совсем, – усмехнулся Дронго. – Хотя был у меня случай лет десять назад, когда я путешествовал в поезде вместе с писателями по Европе. Тогда на переезде Таллин – Санкт-Петербург я перепил самого Зураба Ахвледиани, который был примерно с меня ростом и в два раза шире в плечах. Он весил килограммов сто двадцать, а я – только девяносто пять. И мы с ним выпили огромное количество текилы. Точно не помню, но литра три выпили. Он потом просто свалился в отеле, а я еще был на ногах. Хотя, возможно, я тоже преувеличиваю и был не совсем в такой идеальной форме, как бы мне хотелось.

В отель «Иверия» они вернулись уже в пятом часу утра. Расходясь по номерам, договорились встретиться за завтраком, но оба проспали, и Дронго набрал номер телефона своего напарника только в двенадцатом часу утра. Через полчаса они уже сидели в ресторане, заказав себе завтрак. Позвонил мобильный телефон. Это был Шалва Чиладзе.

– Я у себя в кабинете уже с десяти часов утра, – радостно сообщил он, – решил вас не беспокоить, чтобы вы немного отдохнули. Как спали?

– Неплохо. Учитывая количество выпитого, спали почти хорошо, провалившись в глубокий сон, – ответил Дронго.

– Значит, все правильно, – рассмеялся Шалва, – так и должно было быть.

– Где находится ваш офис?

– На проспекте Церетели, – сообщил Чиладзе. – Если хотите, я пошлю за вами машину.

– Нет. Сегодня не нужно. Мы постараемся приехать сами и осмотреться. Будет лучше, если мы будем не на вашей машине.

– Все понимаю. Согласен.

– И, пожалуйста, никуда не выходите из своего офиса. Он хотя бы у вас охраняется?

– Внизу есть вооруженный охранник. Еще двое сидят у меня в приемной. Все вооружены, есть разрешение на оружие. И у нас в офисе работает много людей. Сюда никто не сунется.

– Ясно. Тогда до встречи. Мы сами приедем к вам в офис.

Дронго убрал телефон в карман, взглянул на Вейдеманиса.

– Поедем посмотрим, – предложил он.

– Мы не охранники, – напомнил Эдгар, – сложнее всего прикрывать человека, который выбран в качестве объекта нападения. Ты ведь прекрасно знаешь, что в подобных случаях нужно действовать на опережение, а не прикрывать собой охраняемую нами особу.

– На какое опережение, если мы не знаем, кто это такой?

– Тогда нужно принимать единственно возможную версию, что это Саламбек Музаев, – предположил Вейдеманис. – Кажется, твое любимое изречение из Оккама: «Не умножай сущее без необходимости».

– У нас нет доказательств.

– Кроме него, больше некому, – напомнил Эдгар. – И вот еще о чем я подумал, когда ты вчера разговаривал с Шалвой Чиладзе. Помнишь, ты сказал ему, что грузины были как избалованные дети, которых все и всегда любили. А вот чеченцы были как раз не самыми любимыми. И во времена царской России, и во времена большевиков, особенно при Сталине.

– Что ты хочешь сказать?

– Человек к тридцати годам прошел три войны: афганскую и две чеченских, – напомнил Вейдеманис. – Возможно, озлобился, изменился. Ты сам всегда говорил, что война резко меняет людей, и не в лучшую сторону. Вот эти войны его и изменили.

– Вчера в аэропорту ты тоже пытался донимать меня этими предположениями, – вздохнул Дронго.

– Вчера мы еще не говорили с Чиладзе, – возразил Эдгар.

– Что изменилось?

– Мои ощущения. Он не может быть убийцей. И ты это тоже прекрасно понял. Насчет Субботина пока не знаю, но тоже не подходит. Преуспевающий дипломат, советник посольства во Франции, сделавший к сорока годам такую прекрасную карьеру, вдруг бросается убивать своих прежних товарищей? Как минимум глупо. Как максимум просто безумие. Значит, Музаев. Обрати внимание, что он был ранен в горах, его оставили в больнице, а он просто потерял эти бриллианты. Может, пытается вернуть себе все то, что тогда потерял. Считает, что ему недодали. Ведь основную часть бриллиантов Горчилин оставил себе. Кроме того, Музаев – мусульманин и, возможно, таким образом мстит всем остальным.

– Тогда зачем убивать Эльгарова? Он тоже мусульманин?

– Он был полковником милиции. Той самой российской милиции, сотрудники которой воевали с чеченцами. Саламбек мог считать Ахмета Эльгарова просто предателем и, соответственно, мстить.

– Все построено правильно, психологически оправдано, но нет никаких доказательств, кроме этой фразы Гордицкого насчет бывшего друга, с которым тот не виделся много лет.

– Но эта фраза как раз все и объясняет.

– Кроме одного: зачем Саламбеку Музаеву убивать своих бывших товарищей? Причина?

– Если бы я знал, то мы бы, наверное, уже искали его, а не сидели здесь, в отеле, – резонно ответил Вейдеманис.

Через полчаса они уже были у здания офиса компании Шалвы Чиладзе. На стоянке рядом со зданием выстроилось множество машин. Среди автомобилей был и внедорожник «Ниссан», на которым вчера они приехали в гости к Чиладзе. Рядом никого не было; очевидно, водитель сидел в здании офиса. Дронго взглянул на своего напарника и покачал головой.

– У него своя охрана, – пробормотал он. – Какой идиотизм! Машину можно взорвать самым примитивным способом.

– Он считает, что на охраняемой стоянке его машину не тронут, – неодобрительно сказал Вейдеманис.

– Очевидно, на этой стоянке есть и другие автомобили из их компании, – заметил Дронго.

Они прошли дальше. Вокруг здания тоже было припарковано много машин. У входа никого не было. Они вошли в здание. Молодой человек лениво взглянул на них.

– Куда идете? – спросил он по-грузински.

– К господину Чиладзе, – ответил Дронго по-русски.

– Идите, – разрешил охранник, даже не спросив их имена и не взглянув на их удостоверения, – четвертый этаж. Лифт справа.

– Идеальная охрана, – зло пробормотал Дронго, проходя к лифту.

– Может, его предупредили насчет нас, – попытался успокоить друга Вейдеманис.

– Это не охрана, а профанация, – сказал Дронго.

Они поднялись на четвертый этаж, прошли по коридору. В большой приемной сидели мужчина лет сорока и женщина лет тридцати, очевидно, секретарь главы компании. Мужчина поднялся при виде незнакомцев. Он был среднего роста. Дронго был выше его на целую голову.

«Это тоже телохранитель, – подумал он. – Интересно, кем он работал раньше? Наверное, в милиции. Да, скорее всего».

– Вы раньше работали в милиции? – спросил он у охранника.

– В полиции, – поправил его охранник, – был следователем.

– Понятно. А где ваш напарник?

– Ушел обедать.

– Еще лучше. Вы знаете, кто мы?

– Шалва Григорьевич предупреждал нас, что к нему приедут двое высоких мужчин из Москвы, – кивнул телохранитель.

– Он не сказал наши имена?

– Нет.

– Понятно. Предупредите Шалву Григорьевича, что мы к нему приехали, – попросил Дронго, обращаясь к секретарю. Она согласно кивнула, после чего он снова обратился к телохранителю: – Как вас зовут?

– Резо. Резо Горганели.

– Очень приятно, – протянул ему руку Дронго. – У вас есть оружие?

– Да, конечно, – Резо распахнул пиджак, показывая пояс, на котором висел пистолет. Он даже достал оружие, показывая его Дронго.

– Он у вас на предохранителе, – грустно заметил Дронго.

– Конечно, – кивнул Резо, – у нас такой порядок. Оружие должно быть на предохранителе.

– Полторы-две секунды при идеальном варианте, – сообщил Дронго, – если даже вы чемпион мира по стрельбе и доставанию оружия из кобуры. Вам понадобятся три-четыре секунды, чтобы достать оружие, снять с предохранителя и сделать выстрел. За это время любой, даже самый плохой, стрелок успеет разрядить в вас всю обойму.

– Вы так считаете? – явно смутился Горганели. – Я об этом никогда не думал. Есть специальная инструкция для сотрудников частных компаний; там строго указано, что оружие должно быть на предохранителе.

– Не в нашем случае, – возразил Дронго. – Всегда бывают исключения, особенно при реальной опасности. А в случае с вашим боссом опасность более чем реальна.

Оставив ошеломленного Резо в приемной, они вошли в просторный кабинет Шалвы Чиладзе. Увидев вошедших, хозяин поднялся, радостно вскинув руки. Сегодня он был в сером блестящем костюме и голубой рубашке с серебристым галстуком.

– Как я рад вас видеть, дорогие друзья! – весело сказал он. – Сегодня нас ждут в таком прекрасном ресторане!..

– Подождите, – попросил Дронго, – ресторан оставим на следующий раз. Хочу сообщить вам, что у вас безобразная охрана. Ваши машины стоят на стоянке…

– Правильно. На охраняемой стоянке… – напомнил Чиладзе.

– Там один старый сторож, который все время спит, – возразил Дронго, – и очень легко подойти к любой машине. К абсолютно любой. Можно оставить все что угодно, и когда вы сядете в автомобиль со своим водителем и попытаетесь уехать, он элементарно взорвется. Как это было в Витебске. Там тоже никто и не думал об охране служебного автомобиля заместителя председателя горисполкома. В спокойной Белоруссии, где никто и не думал о подобном террористическом акте. Но он произошел. Как вы думаете, подобный случай может повториться в совсем неспокойном Тбилиси? Особенно учитывая расстояние от вашего офиса до того места, где происходила осетинская война. Кажется, туда можно доехать за два часа?

– Даже за час, – в сердцах ответил Чиладзе.

– Ну, вот видите. Зачем нужна ваша охрана? Опереточная охрана, которая не сможет защитить вас от серьезной угрозы. Охранник внизу даже не уточнил наши имена, которые вы, очевидно, ему не сказали. Охранника наверху просто не было, его отпустили на обед. А находившийся в вашей приемной бывший следователь уже не очень молод и не успеет даже достать пистолет в случае необходимости. Тот у него на предохранителе. Его убьют прежде, чем он достанет оружие.

– Вы думаете, он так плох? А мне его рекомендовали; говорили, что был очень неплохим следователем…

– Следователь – это совсем другая профессия. Он сидит за столом и думает, а оперативник занят непосредственно розысками преступника и вообще оперативными действиями. Лучше найдите кого-нибудь из бывших оперативников, желательно помоложе.

– Сделаем, – улыбнулся Шалва. – Но сегодня вечером вы все равно будете моими гостями.

– Сегодня, выйдя из офиса, вы поедете домой на другой машине, которую вызовете из дома, – попросил Дронго, – и желательно, чтобы машина ждала вас во дворе. И не посылайте своего племянника – его тоже жалко, парень совсем молодой. А своим телохранителям сделайте внушение. Они на работе и не могут запросто отлучаться на обед или даже в туалет. Если уходят, то обязаны сообщать вам об этом. И держать связь друг с другом.

– Я все сделаю, – пообещал Чиладзе. – Только учтите, что вечером мы вместе поедем на ужин. Часам к семи вечера вас устроит?

– Неужели вы не понимаете степень угрожающей вам опасности? – нахмурился Дронго. – Это не шутки, господин Чиладзе. Мы имеем дело с опытным и профессиональным убийцей, который не останавливается ни перед чем.

– Хорошо, хорошо. Я все понял. Машины мы оставим на стоянке, и я попрошу своего племянника взять другую машину из нашего гаража. Телохранителей предупрежу, чтобы сняли оружие с предохранителей и были готовы к активной стрельбе, – рассмеялся Чиладзе. – Что еще я должен сделать?

– Быть осторожнее и понимать, что мы имеем дело с профессиональным убийцей, – еще раз повторил Дронго.

– Тогда скажите мне, кто это такой? – начал злиться Шалва. – От кого я должен защищаться и кого опасаться? От моего бывшего товарища Саламбека? Или от неизвестного придурка из Афганистана, который решил мстить таким идиотским образом? Или еще от кого-нибудь? Я сейчас подумал, что это может быть кто-то из ребят не нашего отделения, а соседнего. Или вообще из нашей роты. Узнали про бриллианты и решили отомстить нашему отделению вот таким глупым образом. Но тогда почему двадцать с лишним лет спустя? Может, это просто сумасшедший, который вбил себе в голову, что это его бриллианты? Например, сын водителя, который выдал супружескую пару и был убит своим собственным хозяином. Я не знаю и не хочу больше гадать. Но только я знаю, что этот мерзавец не заставит меня изменить мой образ жизни. Я буду сидеть за столом с друзьями и соседями, встречаться с родственниками, работать, как я работал раньше, и жить так, как я всегда жил. Пусть он меня боится, а не я его…

Он закончил говорить, когда раздался мелодичный звонок вызова его секретаря. Шалва подошел к селектору, нажал кнопку.

– Что тебе нужно? – спросил он по-грузински, доставая носовой платок и вытирая лицо.

– Вам принесли посылку, – сообщила секретарь. – Говорят, что из Амстердама, очень срочная.

– Почему из Амстердама? – спросил Чиладзе. – Мы ждем пакет документов из Антверпена. Они, как всегда, что-то напутали.

– Говорят, что вы ждали именно эту посылку. Мне ее открыть? – спросила секретарь.

– Да. Открой и посмотри, какие там документы, – разрешил Шалва, – только быстрее. И сразу доложи мне.

Он выпрямился, взглянул на гостей.

– Кажется, я немного нервничал, извините меня.

– Что там случилось? – спросил Дронго. – Вы так быстро говорили по-грузински, что я не все понял.

– Пришли документы из Антверпена, – пояснил Шалва, – у нас большой контракт с Бельгией.

– Я слышал слово «Амстердам», – напомнил Дронго.

– На почте, наверное, перепутали, – добродушно пояснил Чиладзе.

Он не успел закончить свою фразу, когда Дронго бросился в приемную.

– Прикрой Чиладзе! – выбегая, крикнул он Вейдеманису.

Эдгар понимал все с полуслова. Он ринулся к хозяину кабинета и сбил его с ног, падая сверху. Дронго выбежал из кабинета, бросился к секретарю. Она уже сняла веревку, пытаясь вскрыть довольно объемистый пакет. Рядом сидел телохранитель, спокойно наблюдавший за ее действиями.

– На пол, – крикнул ему Дронго, – падайте на пол! Скорее!

Он подскочил к женщине, бесцеремонно вырвал у нее пакет из руки, изо всей силы толкнул ее на пол. Женщина даже открыла рот, чтобы возмутиться, но опрокинулась вместе со стулом на пол, больно ударившись. Резо Горганели сидел как замороженный. Он словно впал в ступор. Дронго схватил пакет, бросил его в сторону окна и упал на пол рядом с женщиной. Пакет успел долететь до окна, когда раздался взрыв. Взрывная волна выбила стекла, рамы и ударила наружу. Женщина, лежавшая на полу, громко вскрикнула. Резо растерянно посмотрел на выбитое окно. Осколками стекла ему порезало лицо, но он ничего не почувствовал, продолжая неподвижно сидеть за столом.

Дронго повернул голову к женщине.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

Глава 6

Женщина молчала. От пережитого она словно лишилась голоса. Только испуганно смотрела на гостя, даже не пытаясь что-то сказать. Тот поднялся первым, помогая подняться женщине, приподняв ее вместе со стулом. Резо Горганели продолжал сидеть за столом, не обращая внимания на осколки стекла, порезавшие ему лицо. Секретарь села за стол, открыла рот, пытаясь что-то сказать, и не смогла. У нее был шок от случившегося. Она безуспешно пыталась что-то вымолвить. Дронго размахнулся и резко ударил ее по щеке. Она вздрогнула – удар был болезненным. Взглянула на гостя. И вдруг громко зарыдала. Затем поднялась и выбежала из приемной. Дронго обернулся к Резо Горганели.

– Вы уже пришли в себя? – спросил он бывшего следователя.

Тот не очень решительно кивнул головой и достал носовой платок, пытаясь вытереть лицо.

– Погодите! – крикнул Дронго. – Не нужно ничего трогать. В вас попали осколки стекла. Вы можете порезаться.

Он подошел к Горганели и, достав свой носовой платок, начал осторожно вытаскивать осколки, стряхивая мелкие кусочки с головы и одежды. Из кабинета медленно вышли Шалва Чиладзе и Эдгар Вейдеманис. До этого по приказу своего напарника Эдгар стремительно бросился к хозяину кабинета и уложил его на пол, навалившись сверху, когда произошел взрыв. Взрывная волна вышла наружу в приемной и не попала в кабинет. Шалва, больно ударившись коленом при падении, недовольно засопел, сталкивая с себя гостя, и вместе с ним поднялся на ноги. Войдя в приемную, он обнаружил выбитую раму, отсутствующего секретаря и телохранителя с лицом в крови.

– Кажется, вы спасли мне жизнь, – невесело пробормотал Чиладзе, – и я ваш должник.

– Ничего особенного, – отозвался Дронго, – это моя работа.

Шалва взглянул на своего телохранителя.

– Как ты себя чувствуешь, Резо?

– Нормально, – кивнул Горганели, – если бы не наш гость, я мог бы чувствовать себя гораздо хуже.

– А где Этери? – поинтересовался Шалва, не увидев своего секретаря.

– Убежала в туалет, – пояснил Резо, – с ней все в порядке. Наш гость толкнул ее первой, опрокинув вместе со стулом, и поэтому она даже не пострадала.

– Спасибо, – прочувствованно сказал Чиладзе, протягивая руку Дронго, – сегодня вы спасли нас всех.

– Просто я понял, что речь идет об Амстердаме вместо Антверпена, и догадался, что здесь что-то не так, – пояснил Дронго, – а в подобной ситуации это всегда большой риск. Поэтому я и решил перестраховаться.

– Вы думаете, что посылку прислал убийца? – мрачно поинтересовался Чиладзе.

– Нет, конечно. Это ваши родственники, которые решили таким необычном образом отметить мой приезд, – зло пошутил Дронго. – Я ведь вас предупреждал, что мы имеем дело с настоящим профессионалом, и он готов пойти на любые ухищрения, чтобы уничтожить именно вас.

– Но почему? – разозлился Шалва. – Кому я перешел дорогу? Почему он так настойчиво меня преследует? Что я ему сделал? Кто это такой, в конце концов?

– Слишком много вопросов, на которые пока нет ответов, – признался Дронго.

– Но бомбу он мне уже прислал, – показал на выбитое окно Чиладзе.

Внизу слышались крики людей, завывание полицейских сирен. По коридору уже спешили люди. Дронго втолкнул Чиладзе в кабинет.

– Не выходите оттуда. Ни в коем случае не выходите из кабинета. А вы, Горганели, никого сюда не пускайте. Вытащите пистолет и никого не пускайте. Только своего напарника. Потом вызовите «Скорую помощь» для своего шефа, только срочно. Эдгар, встань рядом с ним и никого не пускай. Ни в коем случае. Никто не должен видеть, что именно случилось с Чиладзе. Ты все понял?

– Мы никого не пустим, – кивнул Вейдеманис.

Дронго вошел в кабинет, закрыл дверь на ключ. Взглянул на хозяина кабинета.

– Там мои сотрудники, – напомнил Чиладзе, – они будут волноваться.

– Именно этого я и хочу. Чтобы все они волновались, но никто бы не видел вас живым и здоровым.

– Почему? – не понял Шалва.

– Он хотел вас убить – и пусть считает, что почти достиг своей цели. Вы были тяжело ранены, и сейчас сюда приедет «Скорая помощь», которая увезет вас в больницу. Он должен знать, что вы серьезно «пострадали».

– Я вас не понимаю. Там мои работники, они волнуются, переживают. Сейчас позвонят жене, детям, расскажут о том, что здесь произошло. Жена начнет звонить…

Он не успел договорить. Позвонил его мобильный. Он взглянул на аппарат, увидел высветившийся номер.

– Мой компаньон, – сообщил Чиладзе, – президент самого крупного коммерческого банка. Я не могу не ответить на его звонок. Если он подумает, что меня тяжело ранили или убили, у нашей компании будут очень серьезные проблемы…

– В таком случае сообщите только ему, что с вами не произошло ничего страшного. Но чтобы он никому об этом не сообщал, – попросил Дронго.

В приемной уже слышались голоса сотрудников компании, прибежавших сюда с других этажей и кабинетов. Шалва кивнул и ответил на звонок мобильного телефона.

– Я вас слушаю, – сказал он чуть дрогнувшим голосом.

– Что случилось, Шалва? – Президент банка Виссарион Кухианидзе был на двадцать лет старше своего младшего компаньона и обращался к нему на «ты». – Мне только что позвонили и сообщили о взрыве в твоем кабинете. Что у тебя происходит?

– Ничего страшного, Виссарион Вахтангович, – ответил Чиладзе, – со мной все в порядке. Просто небольшое недоразумение. Посылку прислали в другую компанию, а она случайно оказалось у нас. Я вам вечером перезвоню и все расскажу. А вы не верьте никаким слухам. Я жив и здоров. У нас все в порядке.

Он говорил по-грузински. Дронго сделал знак рукой, чтобы Чиладзе говорил немного тише. Его могли услышать из приемной. Судя по голосам, там уже было много людей. Но пока никого в кабинет не пускали: очевидно, Резо Горганели, его подоспевший напарник и Эдгар Вейдеманис все еще успешно держали оборону.

– Я тебе верю больше других, – строго сказал Виссарион Вахтангович, – только мне не нравится, что в твоем кабинете или в твоем офисе бомбы взрывают. Не нужно привлекать внимания людей к своей компании, Шалва. Иначе может появиться слишком много ненужных вопросов. Ты меня понимаешь?

– Все понимаю, – вздохнул Чиладзе. – Я вечером позвоню и все вам расскажу.

– Лучше приедешь, и мы поговорим, – предложил президент банка, – я думаю, что нам много о чем нужно переговорить. До свидания, Шалва, и будь осторожен.

Чиладзе отключил телефон, взглянул на Дронго.

– Не хватало мне еще и поссориться с моим главным компаньоном! Вернее, с хозяином нашей фирмы – ему принадлежит пятьдесят один процент акций. А у меня только двадцать пять…

– Расскажете ему все потом. Попытаетесь объяснить, – предложил Дронго.

– Нельзя. Он требует, чтобы я к нему приехал сегодня.

– Ни в коем случае. Вы будете делать так, как вам скажу я…

– Это не обсуждается. Я же вам объяснил, что он фактический хозяин нашей компании.

– Это мои советы не обсуждаются, – строго сказал Дронго, – и в данном случае речь идет не о ваших деньгах или интересах компании, а о вашей жизни.

– При чем тут моя жизнь, – махнул рукой Чиладзе. – Он может оскорбиться. Есть вещи более важные, чем моя жизнь…

– Правильно, – неожиданно сказал Дронго, – жизнь ваших трех сыновей гораздо более важная вещь, чем все золото этого мира. Вы хотите оставить их сиротами? В каком эквиваленте вы оцениваете свою жизнь, готовясь лишить своих сыновей их отца? И именно в том возрасте, когда отец им нужен более всего.

Чиладзе замер. Нахмурился. Покачал головой:

– Вы правы. Вы даже не знаете, как вы правы. Моему отцу было четырнадцать лет, когда погиб мой дед. На войне погиб, как настоящий мужчина. Но отцу от этого было не легче. Всю свою жизнь он мучился оттого, что не мог поговорить с отцом, когда стал взрослым, не мог с ним посоветоваться, не мог ничего ему рассказать. Он все время рассказывал мне о своем отце, хотя видел его только мальчишкой…

В этот момент снова позвонил мобильный. Чиладзе взглянул на номер позвонившего и ответил, даже не спрашивая разрешения Дронго.

– Да, Кетеван, это я. У меня все в порядке. Нет, это просто взрыв газа. Баллон с газом взорвался, и никто не пострадал. Ты ведь знаешь, что иногда бывают такие неприятности. Нет, нет, никто не пострадал. Не беспокойся. Я тебе говорю – не волнуйся. И мальчики пусть никуда не приезжают. Даже если тебе скажут, что у нас были жертвы, ты в это не верь. Ничего страшного не случилось. А я тебе потом сам перезвоню. И не пускай никуда мальчиков. – Он закончил разговор и взглянул на Дронго. – Это звонила Кетеван, моя супруга.

– Я понял, – ответил Дронго. – А теперь слушайте меня внимательно. Сейчас приедет «Скорая помощь», и вас увезут в этой машине. Можете жаловаться на все что угодно. В больнице быстро выяснят, что с вами все в порядке. Мой напарник поедет за вами. Позвоните племяннику, пусть возьмет любую чужую машину и подъедет к больнице. Скажите, чтобы он больше никому об этом не говорил. Мой напарник тоже будет там. Сядете в машину и быстро отправитесь к границе. Отсюда до грузино-азербайджанской границы совсем недалеко. Паспорт у вас с собой?

– Нет, он дома.

– Поручите племяннику его привезти. На границе вас будет ждать другая машина. Я сейчас позвоню, чтобы вас встретили. Граждане Грузии имеют право въезжать в Азербайджан без визы. Машина отвезет вас в Баку, там будет приготовлена квартира, в которой вы останетесь. Ничего из дома не брать, никаких личных вещей. Все, что вам нужно, купите по дороге. А уже из Баку позвоните своему главному акционеру и своей супруге и расскажете им все, что хотите. С одним непременным условием: чтобы они никому ничего об этом не говорили. И не говорите, где именно вы находитесь. Вы все поняли?

– Я должен сбежать? – мрачно осведомился Чиладзе.

– Да, и как можно скорее. Это единственный шанс остаться в живых и не сделать сиротами ваших очаровательных парней. Или вы думаете, что им будет легче без вас?

– Не нужно так говорить, – попросил Шалва, – я все понимаю. И все сделаю, как вы мне сказали. А в компании что же будет?

– У вас наверняка есть заместитель или вице-президент. Пусть он ведет дела несколько дней, пока вы находитесь на лечении. Все должны знать, что вы пострадали после взрыва бомбы и сейчас находитесь на лечении. Пусть убийца ищет, где именно вы находитесь. Пошлете туда своего бывшего следователя; возможно, он лучше справится с этой задачей, чем с охранными функциями. И нужно быть готовым к любым неожиданностям со стороны нашего неизвестного противника. Судя по всему, он весьма изобретательный человек и сделает все, чтобы вас найти. Значит, рано или поздно может появиться в Баку. И моя задача не только спасти вам жизнь, но и попытаться разоблачить этого негодяя.

– Я вас понимаю, – тяжело вздохнул Чиладзе, – конечно, вы правы. Я сделаю все, что вы мне сказали. Спасибо вам за то, что сегодня вы нас всех спасли.

– Вы меня уже благодарили, – ответил Дронго, – а теперь ложитесь на диван и ждите, когда приедет бригада «Скорой помощи». Можете жаловаться на сердце или желудок. Или на головную боль. Все что угодно. Лишь бы они увезли вас отсюда на носилках. Чтобы все это видели. И позвоните своему заместителю, чтобы он принял ваши дела.

– Так и сделаю, – согласился Шалва, снова доставая телефон.

Дронго решил позвонить Вейдеманису.

– Я запер дверь изнутри до приезда врачей из «Скорой помощи», – сообщил он. – Как там у вас дела?

– Здесь человек пятьдесят, в основном женщины, – пожаловался Эдгар, – с трудом их сдерживаем. Все одновременно кричат, говорят и пытаются пробиться в кабинет. Хорошо, что вернулась его секретарь. Она нам здорово помогает.

– Ясно. Тебе придется поехать за ним в больницу. Туда приедет его племянник. Сразу поедете на границу с Азербайджаном. Я договорюсь, чтобы там вас ждала машина. Отвезешь его в Баку. Адрес ты знаешь. Пусть останется там, пока мы не узнаем, кто прислал ему это «письмо».

– Судя по всему, очень настойчивый парень, – заметил Эдгар.

– Да, я тоже обратил внимание. И очень изобретательный. Каждому готовит свой способ эксклюзивной отправки на тот свет и не повторяется. Это уже нечто психопатическое. И это ошибка, которая может его выдать…

– Мы все равно пока точно не уверены, что это Саламбек. Извини, они опять напирают…

– Держись и никого не пускай, – посоветовал Дронго, – только врачей «Скорой помощи», когда они приедут.

Он обернулся к сидевшему на диване Шалве Чиладзе. Тот оживленно разговаривал со своим заместителем.

– Разговаривайте лежа, – потребовал Дронго, – тогда не сможете говорить так быстро, и он почувствует ваше состояние.

Шалва недовольно взглянул на Дронго, но послушно лег на диван, продолжая говорить. Начали звонить его городские телефоны, на которые он не отвечал.

– Как зовут вашего заместителя? – спросил Дронго, когда хозяин кабинета наконец закончил свой разговор.

– Шаманадзе Элизбар Константинович, – сообщил Чиладзе, – очень толковый специалист. Работал еще с моим отцом. Он старше меня лет на двадцать пять, и я ему, безусловно, доверяю.

И почти сразу позвонила секретарь, сообщившая, что наконец прибыли врачи «Скорой помощи».

– Откройте двери, но только так, чтобы ко мне не вошел никто из посторонних, – попросил Шалва Григорьевич.

Через минуту в кабинет вбежали врачи. Чиладзе лежал на диване. Несмотря на все усилия секретаря и охранников, в кабинет все же проникли несколько человек. Чиладзе сразу начал жаловаться на сердце, и врачи приняли решение срочно его госпитализировать. Проверив его пульс, они погрузили его на носилки и с помощью нескольких добровольцев понесли вниз.

Уже после того как Шалву Чиладзе увезли в больницу, Дронго вышел из здания и увидел, как к офису подъехали сразу три автомобиля с сотрудниками прокуратуры и полиции. Они поспешили наверх. Эксперт улыбнулся. Вейдеманиса там давно не было, а бывший следователь Резо Горганели прекрасно подойдет на роль осведомленного свидетеля. Дронго повернулся и зашагал по направлению к центру города.

Вечером этого дня Шалва Чиладзе выехал по направлению к Баку.