Текст книги "Пьедестал для аутсайдера"

«Интересно, как она живет и откуда у нее деньги? – неожиданно подумал Смыкалов. – Ведь она приехала, кажется, из Ростова и пытается уже в третий раз поступить в финансовый институт. Самсон Михайлович взял ее из жалости, чтобы у нее была работа и возможность оставаться в Москве. Говорят, что она живет у какой-то дальней родственницы и добирается до работы с тремя пересадками».

Илья Данилович словно впервые взглянул на девушку. Интересно, как она теперь будет его называть? Ведь слухи о его назначении уже целых две недели гуляют по предприятию. Просто Кирюхин был в отпуске и сегодня должен выйти наконец на работу, чтобы подписать приказ о назначении Смыкалова.

– Доброе утро Илья… Данилович, – сказала с некоторой запинкой Анна.

Смыкалов усмехнулся. Пусть привыкает. Теперь все в отделе должны будут так его называть. Теперь для них он уже не прежний «Илюша». Теперь он становится Ильей Даниловичем, и они все должны понимать, как именно следует к нему обращаться. Ведь он становится не просто начальником финансового отдела. Он становится руководителем отдела, будучи близким другом самого генерального директора, что делает его персону весьма значимой для всего коллектива.

– Здравствуй, Анна, – он всегда раньше обращался к ней на «вы», а сегодня решил, что наконец можно перейти на «ты».

Кажется, ее не удивило такое обращение, хотя два года, пока эта молодая козявка работала в их отделе, он обращался к ней исключительно на «вы».

Сейчас начнут появляться остальные работники. Позвонивший вчера Борис твердо пообещал ему, что сегодня утром подпишет документ, и поэтому уже сейчас можно перебираться в кабинет Руднева. Кирюхин должен подписать два приказа: первый – об увольнении в связи с достижением пенсионного возраста Самсона Михайловича Руднева и второй – о назначении Ильи Даниловича Смыкалова на должность начальника финансового отдела. Все, больше не следует оставаться в этой комнате, в которой он просидел так много лет. Пора перебираться в свой кабинет.

– Вам что-нибудь приготовить? – услужливо спросила Анна.

В финансовых вопросах она почти ничего не понимала, но как секретарь была почти идеальным сотрудником.

– Сделаешь кофе покрепче и принесешь мне в мой новый кабинет, – строго сказал Смыкалов.

Он поднялся и пошел к выходу, уже не глядя на Анну, которая явно собиралась у него еще что-то спросить. Но сейчас ему меньше всего хотелось с ней разговаривать. В коридоре он столкнулся с Халифманом, руководителем отдела снабжения, который был примерно одного со Смыкаловым возраста, но уже четыре года возглавлял этот важный отдел их предприятия.

– Доброе утро, Илья, – радостно протянул руку Халифман.

– Здравствуйте, Иосиф Наумович, – пожал руку Смыкалов. Он не помнил, чтобы Халифман раньше здоровался с ним за руку.

– Пришел пораньше, чтобы насладиться своим триумфом, – пошутил Халифман. – Старик Самсон уже давно потерял свои волосы и с ними всю свою силу. Давно пора было его менять.

Это была любимая шутка Халифмана, который намекал на абсолютно голый череп Руднева. Смыкалов ничего не ответил.

– Ты должен помнить, что наши отделы должны все время синхронно работать, – доверительно шепнул Халифман, – с Рудневым это не всегда получалось. Он достал нас своим консерватизмом. Поэтому я за тебя очень рад.

– Спасибо. – Смыкалов подумал, что немного позже объяснит этому типу, как именно следует его называть. Он хотел пойти дальше, но Халифман остановил его.

– Ты не знаешь, что происходит в городе? Я только сейчас прибыл из Минска. Пока ехал из аэропорта, видел длинную вереницу танков. Может, какие-то учения?

– Не знаю, – танки его интересовали сегодня меньше всего, – понятия не имею.

– Наверно, какие-то учения, – предположил нахмурившийся Халифман, – ну иди, иди. Удачи тебе. Иди и принимай дела у Самсона. Ты должен нанести ему последний удар. Как контрольный выстрел, чтобы он наконец понял, что его время ушло. Раз и навсегда.

– Здравствуйте, дорогой Илья Данилович, – закричала сотрудница отдела снабжения Ванда Богдановна. Ей было под пятьдесят, но она всегда была неопределенного возраста. Уже в молодости Ванда безобразно поправилась и с тех пор носила мешковатые серые платья. За последние двадцать лет она практически не изменилась. Ванда Богдановна умела находить нужных людей и налаживать необходимые связи. В этом она была незаменима.

– Я вас от души поздравляю. – Она взяла руку Смыкалова и энергично ее потрясла. – Вы заслуживаете этого места. Вы самый достойный кандидат. Как правильно и мудро поступает Борис Захарович, что выдвигает именно вас, такого молодого и опытного одновременно. И вообще, давно нужно было освобождать Руднева, он явно засиделся на своем посту. Сейчас другое время. Нельзя пожизненно сидеть на своих местах. Эти старики уже всех достали. И конечно, нужно выдвигать молодых и перспективных.

– А ты, Ванда, у нас молодец, – беззлобно сказал Халифман, – всегда на стороне победителей.

– Вы разве со мной не согласны? – удивилась она.

– Всегда и на все сто процентов, – рассмеялся Иосиф Наумович, поднимая обе руки.

Илья Данилович прошел дальше по коридору, остановился у кабинета начальника финансового отдела. Уборщица уже успела здесь все убрать. Дверь была открыта. Он вошел, огляделся. Для него этот четырнадцатиметровый кабинет еще недавно был почти президентским, он всегда входил сюда с некоторым замиранием сердца. Илья посмотрел на пустой стул. «Нужно будет купить сюда вертящееся кресло, сейчас такие уже появились в магазинах», – подумал Илья. Он положил свой портфель на один из стульев, прошел к столу, осмотрелся. Бумаг на нем не было, очевидно, Самсон Михайлович тоже понимал, что сегодня будет его последний день на работе. Смыкалов улыбнулся. Нужно будет устроить прощальный банкет. Все-таки этот старик проработал здесь почти четверть века. Илья Данилович осторожно уселся на стул начальника отдела. Этот стул гораздо удобнее того, на котором он сидел столько лет. И здесь большой современный стол. Илья провел по нему рукой. Пыли не было, его тщательно протерли.

Интересно, как они поступят. Придет сам Кирюхин и представит коллективу нового начальника финансового отдела? Или придет кто-то из его заместителей? Не нужно гадать, все равно скоро начнется рабочий день и все станет ясно.

Дверь открылась, и в комнату вошел Самсон Михайлович. Илья привычно быстро вскочил со своего места: при виде шефа сработал натренированный за годы рефлекс.

– Здравствуй, Илья, – кивнул Руднев, – хотя теперь ты уже не Илья, а, наверно, Илья Данилович.

– Для вас я всегда Илья, – набравшись храбрости, ответил Смыкалов.

– Сколько лет прошло, – вспомнил Самсон Михайлович, – кажется, ты пришел к нам еще в семьдесят восьмом.

Память у него была великолепная.

– Верно, – кивнул Смыкалов, – все так и было.

Он по-прежнему стоял за столом хозяина кабинета.

– И ты почти уже стал начальником финансового отдела, – несколько иронично заметил Руднев.

Илья Данилович насторожился. Почему «почти стал»? Что за глупая ирония? И, словно услышав его вопросы, Самсон Михайлович продолжал:

– А теперь уступи мне мое место. Я думаю, что Кирюхину будет не до нас с тобой. Ни сегодня, ни завтра. И еще неизвестно, чем все это закончится. Ведь Борис Захарович у нас известный либерал. А либералам сейчас будет туго.

– Вы о чем? – ошеломленно спросил Смыкалов.

– А ты разве не знаешь? – удивился Руднев. – Сейчас объявили по телевизору. Создан Государственный комитет по чрезвычайному положению, куда вошли все руководители государства. Горбачев отстранен от власти. Видимо, наша перестройка уже закончилась. Теперь все будет, как прежде. И наш Борис Захарович вполне может вылететь со своего поста в два счета, – почти радостно сообщил Руднев. – А теперь давай уступи мне мое место. Согласись, что, пока нет приказа о моем освобождении, я все еще остаюсь начальником финансового отдела.

Смыкалов, осторожно ступая, словно наступая на стекло, вышел из-за стола. Услышанная новость потрясла его.

– Халифман говорил, что в городе танки, – вспомнил он слова начальника отдела снабжения.

– Они вводят в стране чрезвычайное положение, – сообщил Руднев, – в общем, закончилась песенка нашего вождя. Видимо, есть в этом какая-то закономерность, когда вожди слишком заигрываются. Так было с Хрущевым, так сегодня случилось и с Горбачевым. Эта перестройка уже всех достала. Ты, Илья, не стой здесь. Возвращайся на свое место и работай. Просто так получилось, что сегодня в стране ввели чрезвычайное положение, и теперь твое назначение откладывается на неопределенное время. Как и мой уход на пенсию, – с явным удовольствием произнес Самсон Михайлович.

Смыкалов вышел из его кабинета абсолютно потерянным. Какой Государственный комитет, что происходит?

Он увидел идущую по коридору Ванду. Она недовольно посмотрела на него.

– Слышали уже, что произошло? – спросила она.

– Говорят, что Горбачева отстранили от власти, – прошептал Илья Данилович.

– Давно пора, – убежденно произнесла Ванда, – сколько можно проводить глупые эксперименты? Всем надоел этот болтун со своей амбициозной женой. Вы… ты… Илья, не переживай. Но мы ведь все прекрасно понимали, что Борис Кирюхин, которого к нам прислали из министерства, был явно не на своем месте. Я знаю, что вы вместе учились, но делать генеральным директором такого мальчишку, которому нет еще сорока, было абсолютно неправильно. Таким даешь власть, а они сразу тянут за собой других, таких же некомпетентных и неподготовленных.

– Вы имеете в виду меня? – уточнил Смыкалов.

– И тебя тоже, – спокойно ответила Ванда. – Тебя ведь на работу брал сам Самсон Михайлович. У него и опыта больше, и работу он лучше знает. А ты сразу, с помощью друга, решил подсидеть своего начальника. Неправильно это, нехорошо.

– Никого я не подсиживал. Кирюхин сам предложил мне это место, – напомнил Смыкалов.

– Потому что не очень разбирается в своем деле, – убежденно произнесла Ванда. – И вообще, мой тебе совет: держись от него подальше. Он у нас такие речи произносил, демонстративно из партии вышел. Сейчас таких искать будут. И сажать начнут. Можешь не сомневаться. Ты ведь у нас из партии не выходил?

– Я беспартийный.

– Тем более. Держись от него подальше, – она пошла по коридору.

Илья Данилович, опустив голову, поплелся в свою большую комнату. Когда он открыл дверь, в комнате было уже несколько сотрудников их отдела. Увидев его, все сразу замолчали. Он вежливо поздоровался и пошел к своему столу. За спиной он услышал сдавленные смешки.

– Илья… Данилович, – с явной издевкой спросила Анна, – вы свой кофе будете пить здесь или в своем новом кабинете?

Кто-то, уже не стесняясь, громко рассмеялся. Смыкалов молчал, он не знал, как именно ему следует отвечать.

– Наверно, одним из первых снимут нашего генерального, – мстительно сказал кто-то из сотрудников, – он у нас демократ. Из партии вышел, Ельцина поддерживал.

– Не снимут, а арестуют, – возразил другой сотрудник, – и вообще, наведут порядок, как раньше.

– Вам кофе куда подавать? – снова настойчиво спросила Анна, уже явно издеваясь.

– Спасибо, – ответил Илья, – спасибо вам, Анна, за заботу. Я думаю, вам не стоит беспокоиться. Лучше отнесите кофе Самсону Михайловичу. Он как раз сейчас пришел на работу.

Снова раздались смешки и хмыканье. Илья Данилович тяжело вздохнул. Похоже, что попытка изменить свою жизнь провалилась. И, возможно, навсегда.

Глава 3

Дронго включил ноутбук и вышел на связь с женщиной лет пятидесяти – секретарем фрау Малкиной. Она сообщила номер, по которому можно позвонить непосредственно в палату Зинаиде Никаноровне. И через минуту Дронго уже пытался связаться с состоятельной клиенткой. Сидевший рядом Вейдеманис отсел немного в сторону, чтобы его не было видно. В подобных случаях люди предпочитали беседовать без лишних свидетелей. Дронго терпеливо ждал, наконец он увидел крайне изможденное лицо Зинаиды Малкиной, первой супруги известного олигарха и бизнесмена Ильи Смыкалова. Достаточно было одного взгляда на нее, чтобы понять, в каком именно состоянии она находилась.

– Здравствуйте, госпожа Малкина, – поздоровался Дронго.

– Добрый вечер. Кто вы такой? Откуда вы узнали номер телефона фрау Штейгер? – тихо поинтересовалась Малкина. Она понимала, что только через нее он мог выйти на связь с этой палатой.

– Вы сами дали этот телефон моим помощникам.

– Как вас зовут?

– Меня обычно называют Дронго.

– У вас нет имени, – грустно улыбнулась женщина, – я про вас слышала.

– Есть, конечно. Но эта кличка давно заменила мое настоящее имя. Так гораздо удобнее. В делах, которыми я занимаюсь, ненужная известность только вредит.

– Может, вы и правы, – согласилась Малкина. – Я хотела встретиться с вами лично и даже прилетела для этого в Москву, но вы в это время были в другом месте. Во всяком случае, именно так мне объяснили ваши помощники. Хотя, кажется, это был мой последний визит в Москву. Врачи советуют мне больше не садиться в самолеты даже для коротких перелетов. Правда, они говорят, что это временно, но я-то все понимаю.

– Да, меня не было в Москве, – кивнул Дронго, – и я представляю, как вам сложно было решиться на перелет. Однако вы решились и сделали это потому, что считаете свое дело исключительно важным. Насколько я понял, вы попросили о помощи и даже решили оставить чек на непривычно большую сумму. Я могу узнать, что именно вас беспокоит и почему вы решили, что вашему мужу может угрожать опасность?

– Бывшему мужу, – поправила его Малкина.

– Да, конечно. Бывшему мужу. Насколько я понял, он человек более чем обеспеченный и сможет надлежащим образом организовать свою охрану безо всякой помощи. И тем более без нашей. Но вы настойчиво просите меня вмешаться.

– Речь идет не только о нем, – вздохнула Малкина, – но и о моей дочери.

– В каком смысле?

– Через три дня он устраивает прием в своем загородном доме под Лондоном, – пояснила Малкина, – и я боюсь, что там может случиться что угодно. Вы, наверно, слышали, что несколько месяцев назад его пытались убить, но тогда охрана застрелила нападавшего. Я очень опасаюсь, что подобное нападение может повториться. А там во время этого приема будет наша дочь, которой тоже может угрожать опасность.

– Почему вы так считаете?

– А разве непонятно? У него нет других детей. И если с ним что-нибудь случится, то все его имущество и деньги перейдут к нашей дочери. Можете себе представить, как этого не хочет его нынешняя супруга и ее родственники? Особенно ее брат, у которого уже есть несколько судимостей. Ведь они считают, что все, чем владеет Смыкалов, должно принадлежать именно им. И поэтому я очень опасаюсь и за самого Смыкалова, и за нашу дочь, которая принципиально решила поехать туда на встречу со своим отцом.

– Насколько я знаю, ваша дочь далеко не ребенок и сама может решать, куда именно ей стоит или не стоит ехать.

– Да, конечно. Но я очень боюсь за нее. Несколько месяцев назад неожиданно исчез ее близкий знакомый, с которым она встречалась, и именно поэтому я опасаюсь сейчас за нее. Возможно, он просто уехал, и в этом нет ничего необычного, а возможно, что не все так просто. В моем положении деньги не так важны, как судьба и благополучие моей девочки. Вернее, деньги важны, но у меня они есть, и поэтому я решила обратиться к вам. Мне посоветовали выйти именно на вас, сказали, что вы самый лучший эксперт в этой области.

– Ваша дочь работает или учится?

– Уже работает. В Шотландии. Она дизайнер и сумела сама устроиться на работу, несмотря на чудовищную безработицу в Великобритании. У нее уже есть свои первые личные заказы, – гордо сообщила Малкина.

– Поздравляю. Это очень здорово. Значит, вы подозреваете нынешнюю супругу своего бывшего мужа в возможных акциях против Смыкалова и вашей дочери?

– Ни в коем случае! – возразила Малкина. – Я просто решила поделиться с вами своими сомнениями. Убить нашу дочь выгодно огромному числу гостей, в том числе родственникам второй и третьей жен Смыкалова. Он такая любвеобильная натура. Раньше, в молодости, он никогда таким не был. Но очень большие деньги его испортили. Он стал меняться еще в девяносто первом, когда получил свое первое высокое назначение. Вернее, стал меняться сразу, как только не получил свое первое назначение.

– Я вас не совсем понял. Так он получил или не получил назначение?

– Он был тогда обычным финансистом. И ставший генеральным директором их комбината Борис Кирюхин пообещал ему место руководителя финансового отдела. Но в день, когда Кирюхин должен был подписать приказ о назначении Смыкалова, начался августовский путч. Вот тогда его назначение и отменили… А потом пришлось уйти заместителю генерального директора, который был членом партии и поддержал выступление заговорщиков. Но это долгая и уже забытая история. Хотя на характере Смыкалова она очень сильно отразилась. Однако меня больше волнует не забытая история, а сегодняшние события. Я намеренно оставила чек с такой крупной суммой, чтобы вас заинтересовать.

– Считайте, что вам это удалось, – сказал Дронго. – Насколько я понял, вы хотите, чтобы я отправился в этот загородный дом и проследил там за хозяином и вашей дочерью.

– Да, я бы этого очень хотела, – призналась Малкина, – честное слово, я не совсем понимаю, что именно там происходит, но, зная характер моего бывшего супруга, я переживаю за обоих. Вы должны меня понять. Он очень сильно изменился, – снова тихо добавила женщина.

– И у вас нет других серьезных доводов, кроме вашей интуиции?

– Есть. Полгода назад было уже второе покушение, – сообщила Малкина, – а примерно два года назад было первое. И тогда его тоже ранили. Два покушения на его жизнь. И оба раза его ранили. Мне не нравятся эти повторяющиеся попытки убить Смыкалова.

Дронго взглянул на Вейдеманиса. И оба одновременно подумали об одном и том же: таких совпадений просто не бывает. Возможность повторного покушения достаточно велика, если есть заинтересованный заказчик, но возможность подобных совпадений, когда в обоих случаях объект был ранен, но не убит, крайне ничтожна. Сыщики и не подозревали, что им предстоит удивиться еще больше, когда они узнают другие подробности этих покушений.

– И вы не знаете мотивов нападавших, – уточнил Дронго.

– Понятия не имею. Но полагаю, что мотивы были более чем серьезные. Смыкалова все-таки хотели убить.

– Что стало с первым нападавшим?

– Его тоже застрелили. Это было примерно два года назад, – повторила Малкина, – газеты много писали об этом.

Дронго снова посмотрел на Вейдеманиса. «А вот таких совпадений точно не бывает никогда», – подумал каждый из них. Два нападения подряд, в обоих случаях объект нападения ранен, в обоих случаях нападавшие убиты. Словно повторение пройденного. Оба были слишком опытными профессионалами, чтобы поверить в такие невозможные совпадения. Дронго нахмурился.

– Остается позавидовать успехам его охранников, – сказал он. – Дважды они ошибались, позволяя убийцам стрелять в охраняемого ими человека. И дважды спасали своего подопечного, правда, уже раненого. Такого невероятного везения или совпадения я, пожалуй, еще никогда в жизни не встречал. И еще мне непонятна квалификация этих охранников.

– Мне тоже многое непонятно, – прошептала Малкина, – поэтому я и волнуюсь за нашу девочку.

– Во всяком случае, я еще не сталкивался ни с чем подобным. Оба покушения были в России?

– Нет. Первое было в Москве, второе – в Лондоне. И оба в ресторанах, – устало сказала она. – Я тоже понимаю, что это очень неприятные и опасные повторения. Если бы я могла, то не пустила бы Жанну к отцу. Но так тоже неправильно.

– Вы поступаете достаточно мудро, – согласился Дронго.

– И вы готовы туда полететь? – спросила она.

Было понятно, что ей трудно сидеть и она уже с некоторым усилием продолжает этот разговор.

– Я должен встретиться с вашей дочерью до того, как мы туда отправимся. Чтобы она могла представить меня в качестве своего друга.

– У вас слишком большая разница в возрасте, – возразила Малкина.

– Не такая большая, если вашей дочери под тридцать, – недовольно пробормотал Дронго, – или вы хотите, чтобы я поехал туда в качестве вашего доверенного лица и сообщил всем, что действую от вашего имени?

– Нет, – быстро возразила Малкина, – конечно, нет. Я дам вам номер телефона и электронный адрес моей дочери. И попрошу, чтобы она представила вас как своего друга. Такой вариант вас устраивает?

– Безусловно. Я думаю, что он устраивает и вас.

– Хорошо, – согласилась она, – только будьте осторожны. Очень осторожны, господин эксперт. Среди людей, у которых есть очень большие деньги, нужно быть особенно осторожным. Они – как огромные дикие животные. Обычно проходят там, где им нравится, не считаясь с интересами других обитателей саванны.

– Неплохое сравнение, – сказал Дронго. – Вы биолог или географ?

– Была учительницей географии, – сообщила она. – Как вы узнали? Смотрели мое личное дело?

– Слово «саванна», – ответил Дронго, – оно вас сразу выдало. Обычно говорят про джунгли, а вы сказали «саванна». Поэтому я предположил, что вы либо биолог, работающий с генетическим материалом, либо географ, который понимает разницу между различными ареалами обитания диких животных.

– Все правильно, – кивнула она. – Значит, вы согласны?

– Сначала я должен переговорить с вашей дочерью, – напомнил Дронго, – и понять, как именно нам следует действовать.

– Можете позвонить ей через десять минут, – оживилась Малкина, – я ей обязательно сообщу о нашем разговоре.

– Последний вопрос. Если разрешите, конечно.

– Задавайте.

– Почему вы развелись? Насколько я понял, вы прожили вместе больше десяти лет.

– Да. Почти одиннадцать.

– И почему развелись? Появилась соперница?

– Нет. Появились большие деньги. Очень большие деньги, господин эксперт. Которые сводят с ума и куда более крепких людей. Шальные деньги свели с ума Смыкалова.

– Ясно. Спасибо, что вы честно ответили на мой вопрос. А сейчас я немного подожду, пока вы позвоните своей дочери и затем перезвоню ей в Шотландию. Где она находится? В Глазго?

– Нет, в Эдинбурге. Сейчас я ей перезвоню. Прямо сейчас, – заверила его Малкина.

Дронго отключился и взглянул на Вейдеманиса.

– Такие совпадения случаются очень редко, – задумчиво произнес он.

– Это невозможно, – убежденно произнес Эдгар.

– Два схожих покушения, – задумчиво сказал Дронго, – оба раза Смыкалов был ранен, и в обоих случаях нападавших убивали сразу после неудачных покушений. Такие вот почти невероятные совпадения. Очень любопытное дело. Мне нужно будет получить информацию по обоим покушениям. Как можно более полную и проверенную информацию. Кто были эти нападавшие, что именно они хотели. Тип оружия, где это было, кто из охранников был задействован в операциях, кто стрелял, каким образом они пропускали каждый раз нападавших, почему те оказывались настолько близко к Смыкалову и успевали сделать первый выстрел. В общем, вся информация по двум покушениям. Сумеете сделать?

– Постараемся, – вздохнул Вейдеманис. – Когда это нужно?

– Вчера, – ответил Дронго, и его друг понимающе кивнул.

Через минуту уже разговаривали с Жанной Смыкаловой-Малкиной, дочерью Ильи Смыкалова и Зинаиды Малкиной. Она оказалась молодой симпатичной женщиной с очень короткой стрижкой. Правильные черты лица, печальные глаза, нос с небольшой горбинкой.

– Добрый вечер, госпожа Смыкалова, – начал Дронго, – или мне можно обращаться к вам просто Жанна?

– Давайте проще, – согласилась она, – мне уже мама позвонила и все объяснила. Она никак не может успокоиться, узнав о том, что я собираюсь поехать на юг, в загородную резиденцию отца в Бакингемшире. Ей все время мерещатся заговоры и покушения.

– Но на вашего отца уже дважды покушались, – напомнил Дронго. – Вам не кажется, что этого достаточно, чтобы ваша мама так волновалась?

– Наверно, вы правы. Но в любом случае у отца очень хорошая охрана, – сообщила Жанна, – поэтому я не очень беспокоюсь. Да и вечером в доме будут только очень близкие люди.

– Тем не менее ваша мама волнуется. Она решила, что будет лучше, если мы поедем туда вместе с вами.

– Это я уже знаю, – улыбнулась Жанна. – Между прочим, это я рассказала маме о таком блестящем специалисте, как вы. И я уже поняла, что поеду туда вместе с вами, поэтому буду чувствовать себя как за каменной стеной. Я много читала про ваши расследования в Интернете, хотя представляла вас себе несколько другим.

– Интересно… – пробормотал он. – Можно узнать, каким именно вы меня представляли, Жанна?

– Такой солидный, очень полный мужчина с трубкой в зубах, – с улыбкой призналась она, – который медленно говорит, много дымит своей трубкой и все заранее знает, даже как поступит каждый из его собеседников. Такой всезнающий и всемогущий тип.

– Должен вас разочаровать. Я не такой полный и никогда в жизни не курил. До сих пор не выкурил ни одной сигареты, – признался Дронго.

– Браво! – воскликнула она. – Вы просто идеальный мужчина! Неужели никто из женщин еще не сделал вам предложения? Зарабатываете вы совсем не традиционным способом, являетесь достаточно состоятельным человеком, судя по количеству ваших расследований…

– Я уже женат, – довольно невежливо перебил свою собеседницу Дронго.

– Жаль, – улыбнулась она, – я бы тоже сделала вам предложение. Но все равно приятно, хоть мы и отправимся под видом мнимых любовников. Надеюсь, что вы меня не разочаруете.

– Я тоже надеюсь. Где мы встретимся?

– Давайте в Лондоне на станции Паддингтон через три дня. У нас будет в запасе целый день, и мы сможем пообщаться. И дайте мне номер вашего мобильного телефона, а я вам – номер своего. Чтобы мы быстрее нашли друг друга.

Они обменялись номерами телефонов, Дронго попрощался с Жанной и выключил ноутбук. В очередной раз взглянул на своего напарника.

– Решил поехать, – понял Вейдеманис.

– Дело кажется мне достаточно интересным, – признался Дронго, – а Жанну просто жалко. Симпатичная, веселая, общительная женщина, которой может грозить смертельная опасность. Ты же все слышал.

– И этого достаточно, чтобы полететь в Лондон? – спросил Эдгар.

– Добавь еще чек ее матери на такую крупную сумму, – напомнил Дронго.

– И тебе не стыдно? Ты действительно стал наемным детективом, – пошутил Эдгар.

– Почему стал, а не стали? – спросил Дронго. – Разве я не сказал, что мы полетим туда вдвоем? Мне понадобится помощник. И я не знаю лучшего напарника, чем ты, Эдгар.

– Когда вылетаем?

– У нас есть три дня в запасе, – вспомнил Дронго, – а значит, мы можем добраться до Лондона с некоторым комфортом, если сумеем достать билеты на поезд, следующий из Москвы в Берлин. Скорый поезд, в котором есть специальный вагон премиум-класса. В нем большие купе со своими санузлами, душевыми кабинами, телевизорами и двуспальными кроватями. Если выедем рано утром, то на следующий день, тоже утром, будет в Берлине, а вечером этого же дня в Лондоне.

– Каким образом?

– Система экспрессов, – пояснил Дронго, – из Берлина до Кельна идет специальный экспресс за четыре с половиной часа, затем другой экспресс за два с половиной часа довезет нас до Брюсселя, и наконец, еще за два часа мы доедем на «Евростаре» по тоннелю до Лондона. Все просто, и не нужно садиться на самолет.

– Два дня на разных поездах – это не для меня, – возразил Вейдеманис. – Я сойду с ума. Лучше полечу самолетом и встречу тебя в Лондоне.

– А еще напарник, – покачал головой Дронго, – вместо того чтобы меня поддержать, готов меня бросить. Ты ведь знаешь, как я не люблю летать. Но чтобы быть через три дня утром на вокзале Паддингтон, я должен выехать уже завтра рано утром. А поезда до Берлина из Москвы отправляются, насколько я помню, по вторникам и субботам. Значит, я все равно не успеваю. Придется лететь самолетом. Заказывай нам два билета бизнес-класса до Лондона, – согласился Дронго. – Только учти, что за нами могут следить, и поэтому в самолете мы должны сидеть в разных местах. Но такие вещи ты знаешь лучше меня, все-таки это ты у нас работал в нелегальной разведке.

– Думаешь, что за тобой могут следить?

– Обязательно будут следить. Достаточно заплатить немного фрау Штейгер – и можно получать всю информацию из первых рук. И, судя по всему, кто-то именно так и сделал. Во всяком случае, фрау Штейгер явно работает сразу на две команды, это было заметно по ее вопросам.

Вейдеманис задумчиво кивнул. Оба напарника не подозревали, что убийство в загородном доме произойдет именно в день их приезда. И ни Дронго, ни его друг Вейдеманис и даже ни многочисленные сотрудники охраны, находящиеся в доме, не смогут ничего сделать, чтобы предотвратить убийство.