Текст книги "День гнева"

День первый. Москва
13 часов 10 минут

Он никогда не уходил на перерыв. Об этом знали и заместители, и помощники. Еду директору ФСБ приносили прямо в комнату отдыха, смежную с кабинетом. Быстро справившись с обедом – директор не был гурманом, – он возвращался в кабинет. Вот и сегодня, хотя уже было начало второго, секретарша не звонила в столовую, зная, что шеф обычно обедает после трех.

Соответственно, перестраивали режим работы и подчиненные. Ровно в десять минут второго в кабинет вошел заместитель, генерал Потапов. Ему было чуть больше сорока. За последние несколько лет сменилось уже трое директоров ФСБ, и всех троих Потапов устраивал, потому и уцелел. Во-первых, он возглавлял аналитические службы, располагавшие наиболее объективной информацией, во-вторых, как бы являлся представителем президентского аппарата в самой ФСБ и не скрывал своих политических пристрастий, являясь убежденным сторонником президента, что положительно сказывалось на его карьере. Директор знал, что у Потапова весьма обширные связи и в правительственных кругах, и среди журналистов. И потому относился к нему с некоторой долей опаски, как обычно относятся серые начальники к своим более ярким заместителям.

– Есть что-нибудь новое? – спросил директор ФСБ.

– Группа Корниенко закончила работу. Полковник сейчас в приемной. Он уже встречался с Полетаевым.

– Пусть Корниенко зайдет ко мне, – приказал директор, позвонив в приемную.

Появился тот самый полковник, который уже успел побеседовать с Полетаевым. Это был высокий, худощавый мужчина с несколько вытянутым узким лицом. В свои тридцать восемь он успел довольно основательно испортить себе зрение и уже несколько лет носил очки.

– Разрешите, – спросил полковник.

– Садитесь, – кивнул директор, – докладывайте, что там у вас.

– Предварительные результаты осмотра места происшествия в общем подтвердили ситуацию, о которой мы вам докладывали утром, – начал Корниенко, усаживаясь в кресло. – Судя по всему, убийцы приехали в автомобиле и остановились чуть поодаль от входа в дом. Обзор был выбран удачно, и совершенно непонятно, почему они не заметили, что министра в машине нет. Сидевшие на лавочке во дворе женщины уверяют, что охранник дважды выходил из машины. Судя по всему, он ждал Полетаева и, когда тот позвонил в свой автомобиль, решил, что министр просит его подняться наверх.

– Он всегда поднимался за ним? – спросил директор.

– Всегда. Очевидно, это и сбило с толку нападавших. Они видели, как охранник вышел, потом снова вернулся к машине и сел в нее. Остается загадкой, почему убийцы не обратили внимания на тот факт, что охранник вернулся один, без министра.

– С того места, где они находились, было видно, кто подходит к машине?

– Да. Мы дважды проверили. Они не могли не заметить, что министра нет. И тем не менее обстреляли машину, как только она выехала, огибая дом.

– Машина убийц установлена?

– Черная «девятка». ГАИ ее уже ищет. Перекрыты все выезды из города, идет проверка документов, но эта мера вряд ли что-нибудь даст. Судя по почерку, работали профессионалы. Есть все основания предполагать, что организатором преступной акции был наш бывший сотрудник, полковник Слепнев.

– Почерк его, – согласился Потапов, – наглый, циничный, вызывающий. Но как мог Слепнев допустить подобную ошибку?

– Трудно сказать. Ясно одно: покушение готовили на министра, а жертвами стали водитель и охранник.

– Ребята погибли сразу? – мрачно спросил директор.

– В одно мгновение. Граната разорвалась в салоне автомобиля. Все было рассчитано. Мы отвезли трупы в морг.

– Цинизм и жестокость, – напомнил Потапов, – это из личного дела Слепнева. Он ни во что не ставил чужую жизнь.

– Плохо его охраняли, – процедил сквозь зубы директор, – сразу надо было доставить этого типа к нам, чтобы не сбежал.

– Кто мог подумать? – пробормотал Потапов, – казалось, он сломлен случившимся. Считал, что с ним поступили несправедливо.

– И теперь решил мстить всему миру, – подвел итог директор. – У вас все? – спросил он Корниенко.

– Судя по свидетельствам соседей, в «девятке» находились двое. Мы составляем фотороботы, но по описанию ни один не похож на Слепнева.

– Это еще ничего не значит, – заметил Потапов, – он мог изменить внешность.

– Не думаю, – возразил Корниенко, – он специалист опытный и вряд ли стал бы стрелять в машину, не убедившись, что министр внутри. Скорее всего он находился где-то рядом, наблюдая за действиями своих людей.

– Согласен, – кивнул Потапов, – значит, нужно проверить все машины, стоявшие поблизости.

– Уже проверяем, – кивнул Корниенко, – опрашиваем всех, кто проходил или проезжал по этой улице. Наши эксперты работают с машиной, вернее, с тем, что от нее осталось. Проверяем тип гранаты, выясняем, как она попала к террористам. К вечеру эксперты закончат работу.

– Нужно искать Слепнева, – напомнил директор.

– Мы дали такую установку по городу. Все сотрудники милиции уже предупреждены. Фотография Слепнева разослана по всем отделениям.

– Раньше нужно было это сделать, – недовольно заметил директор.

– Вы же знаете, нельзя было распространять фотографию «ликвидатора», сотрудника милиции, – напомнил Потапов, – мы предполагали, что он покинет Россию.

– А он остался. Меня тревожил факт его побега с того момента, как я о нем узнал. Значит, его собирались использовать именно в этом деле. – Директор повысил голос и спохватился, что нервничает. Этого он не мог себе позволить и всегда гордился своей выдержкой. – Я говорил с премьером, – продолжал директор уже спокойнее, – рассказал о Слепневе, предупредил, что наш бывший коллега исключительно опасный террорист. Звонил в службу охраны. Там обещали принять экстраординарные меры по безопасности Полетаева. Необходимо взять под усиленную охрану все правительственные учреждения, а также руководителей высшего ранга. Но судя по тому, как готовилась акция против Полетаева, главной мишенью бандитов остается министр финансов. К нему прикрепили нескольких охранников, но этого недостаточно. Желательно, чтобы в ближайшие несколько дней его охраняли наши сотрудники. Я объясню службе охраны, что эта мера направлена на захват опасного террориста. Думаю, нас поймут.

– Сделаем, – кивнул Потапов, внеся соответствующую пометку в блокнот.

– Кому намерены поручить руководство группой по охране Полетаева?

– Полковнику Кикнадзе.

– Согласен, – кивнул директор, – он спокойный и рассудительный человек. Пусть немедленно выезжает в Министерство финансов. Дайте ему необходимое количество людей. Что еще?

– Для страховки я прикрепил бы к нему в качестве помощника Суслову, – сказал Потапов, – на всякий случай.

– Правильно, – согласился директор. – У вас все?

– Может быть, в группу включить Руднева?

– Руднева? – помрачнел директор. – Погибший, кажется, был его родственником?

– Племянником.

– Как Руднев себя чувствует?

– Плохо. Поехал сообщить брату о случившемся несчастье. А у брата больное сердце, и он за него боится.

– Дайте ему трехдневный отпуск. И вообще отстраните от работы. В таком состоянии нельзя являться на службу. Не говоря уже о том, чтобы подпустить его к Полетаеву или другому высокопоставленному лицу.

– Он еще не был в морге, – тихо заметил Корниенко.

Наступило молчание. Директор первый прервал его, подумав, что служебный кабинет не место для проявления эмоций.

– Остается проблема Слепнева, – сказал он, – как собираетесь ее решать?

Потапов перевел взгляд с Корниенко на директора и заметил:

– Против такого профессионала может действовать только настоящий охотник.

Корниенко, слегка покраснев, поправил очки и твердо пообещал:

– Мы найдем Слепнева.

– Не сомневаюсь, – сказал Потапов, – только бы не опоздать. Необходимо просчитать каждое его действие на шаг вперед. Извините меня, Корниенко, вы отличный специалист, один из лучших следователей, но пытаться напасть на след Слепнева занятие бесполезное. Главное вычислить, где и когда он может появиться. Не забывайте, что Слепнев специалист высокого класса и может запутать следы.

– Я не умею предугадывать, – чуть запинаясь, сказал Корниенко, – но все равно мы его найдем, – упрямо повторил он.

– Не горячитесь, – сказал директор, – генерал Потапов прав. Это не обычный уголовник. Его нужно не просто найти. Нужно вычислить и взять прежде, чем он начнет действовать.

– Мы будем его искать, – сказал Корниенко, – постараемся вычислить.

– Этого недостаточно, – стоял на своем Потапов. – Нужен аналитик, который сумел бы понять образ его мыслей, предугадать его действия. Здесь даже наши аналитические службы бессильны.

– Я знаю, куда вы клоните, – с нотками недовольства в голосе сказал директор, – хотите снова привлечь к делу того подозрительного субъекта со стороны? Чем он вам так понравился?

– Он выручал нас в трудных ситуациях, и не раз. Помните историю с похищением ядерных зарядов в Чогунаше? Он тогда не только установил, кто именно похитил ЯЗОРД, но и сумел его найти.

– У нас и свои следователи есть, – буркнул директор, – нечего привлекать посторонних, тем более что речь идет о нашем бывшем сотруднике. Слепнев как-никак был нашим товарищем.

– Был, – выразительно заметил Потапов.

– Значит, мы и должны его найти. А не этот ваш специалист. Кстати, как его имя?

– Он предпочитает, чтобы его называли Дронго.

– Вот именно – Дронго. Он, конечно, неплохой специалист, но зачем вмешивать в наши дела такого рода экспертов? Не нужно. Думаю, мы вполне справимся сами.

– Этот человек умеет делать то, что не под силу никому другому, – сказал Потапов. – Он гениальный аналитик.

– Не нужно, – упрямо повторил директор, поморщившись, – вообще слово «гениальный» никак не вяжется с нашими доморощенными экспертами. Не отрицаю, он обладает некоторыми навыками решения подобных задач. И только. Поэтому давайте подумаем, как обойтись без него.

В этот момент зазвонил телефон. Директор посмотрел, какой именно, и сразу изменился в лице. Звонил сам президент. Осознавая важность момента, директор невольно подтянулся и снял трубку. Остальные затаили дыхание.

– Что происходит на улицах города? – гневно спросил президент.

– Сегодня была совершена попытка террористического акта, – доложил директор ФСБ чуть дрогнувшим от напряжения голосом.

– Как это попытка? – сказал президент. – Мне доложили, что у нас в городе уже стреляют из гранатометов. Есть погибшие. Это вы называете попыткой?

– Террористы организовали нападение на автомобиль министра финансов Полетаева. К счастью, Артема Сергеевича в автомобиле не было, но пострадали водитель и охранник, оба погибли.

– К счастью для кого? – спросил президент. – Вы хоть понимаете, что происходит? Террористы обнаглели настолько, что открывают стрельбу прямо в центре города, а вы говорите – «к счастью». Нужно найти и наказать тех, кто решил, что у нас нет законов. Или вы способны только чужие разговоры подслушивать?

Директор ФСБ вспыхнул и бросил взгляд на подчиненных. Может быть, они все же не слышали, что сказал президент. Ведь ни для кого не секрет, что не только ФАПСИ – Федеральное агентство правительственной связи, а еще и ФСБ прослушивает правительственные кабинеты и разговоры чиновников. Директор передавал информацию лично президенту, не сообщая ее даже своим заместителям.

– Мы сделаем все возможное, – сказал директор, – но необходимо прикрепить к Полетаеву наших людей, чтобы обеспечивали его безопасность.

– Вот это правильно, – согласился президент, – и докладывайте мне лично о ходе расследования.

Он отключился, и директор осторожно опустил трубку на рычаг. Посмотрел на обоих офицеров, снова поднял трубку и связался с начальником службы охраны. Раньше Девятое управление КГБ, на основе которого и была создана служба охраны, входило в структуру Комитета государственной безопасности и подчинялось Комитету. Но в начале девяностых эта структура была выведена из подчинения КГБ и организована как самостоятельная служба. Между ФСБ и службой охраны всегда существовало негласное соперничество. Трубку снял начальник службы охраны.

– Добрый день, – сказал директор ФСБ.

– Здравствуйте, – весело ответил начальник службы охраны. В его компетенцию входила охрана всех высших правительственных чиновников и правительственных резиденций. Но в случае нападения террористов он делил солидарную ответственность с директором ФСБ. А так как сегодня утром погиб один из сотрудников службы охраны, то можно было, ссылаясь на это, обвинить ФСБ в том, что именно их службы упустили террористов.

– Я звоню насчет сегодняшнего нападения на министра финансов, – сказал директор.

– Мне уже сообщили. Погиб наш сотрудник, героически пытавшийся предотвратить нападение, – явно издеваясь, сказал начальник службы охраны.

– Соболезную, – едва сдерживая ярость, прошипел директор, – поэтому мы и решили помочь вам. С двух часов дня берем Полетаева под свою охрану.

– Думаю, мы сами справимся, – возразил начальник службы охраны. – Вы лучше террористов ищите!

– Это приказ президента, – не без удовольствия сообщил директор ФСБ.

Его собеседник помолчал несколько секунд, потом сухо сказал:

– Желаю успеха. – И положил трубку.

Директор с улыбкой обратился к Корниенко:

– Полагаю, нам и своих экспертов хватит. Как вы считаете?

– Так точно. – Корниенко поднялся со своего места.

– Вот и прекрасно, – сказал директор, – к Полетаеву прикрепим группу Кикнадзе. А вы начинайте поиск Слепнева параллельно с расследованием этого нападения. И покажите всем, как мы умеем работать.

День первый. Москва
14 часов 05 минут

Они приехали в министерство к двум часам дня. Восемь офицеров ФСБ прошли в приемную, и полковник Кикнадзе попросил секретаря доложить о них министру. Кикнадзе было сорок два года. Грузин по происхождению, он всю жизнь прожил в России и говорил по-русски без всякого акцента, от которого так трудно избавиться тем, кто с детства говорил по-грузински. Дмитрий Георгиевич Кикнадзе служил в контрразведке более шестнадцати лет, придя сюда еще во времена правления бровастого генсека, когда само название КГБ вызывало ужас у граждан огромной страны и доброй половины человечества.

Кикнадзе сделал неплохую карьеру и в свои сорок два был одним из лучших специалистов по антитеррористической деятельности в стране. Вместе с Кикнадзе в министерство приехали шестеро мужчин и одна женщина, на которую сразу обратили внимание секретарша министра и его помощники. Женщине было где-то под сорок. Высокая, с короткой стрижкой, обычным лицом и обычной фигурой. В общем, ничего такого, что свидетельствовало бы о ее принадлежности к элитарным спецподразделениям ФСБ. Разве что темные очки, которые она не сняла даже в помещении. Однако все понимали, что она не рядовой сотрудник. Офицерам пришлось ждать минут двадцать, пока министр проводил совещание.

Полковник Кикнадзе прошел к министру, когда от него выходили его заместители и помощники. Полетаев не покидал своего кабинета, куда приехал после встречи с премьером, понимая, как важно детально проработать позиции Министерства финансов перед завтрашней лондонской встречей.

– Полковник Кикнадзе, – представился вошедший.

– Извините, полковник, что заставил вас ждать, – поднялся со своего места министр, протягивая ему руку, – столько сразу свалилось, что трудно оправиться. У меня очень мало времени. Садитесь. И давайте коротко. Чем могу вам помочь?

– Нет, – ответил полковник, – вы не поняли. Это мы приехали сюда, чтобы помочь вам. Нам приказано обеспечить вашу безопасность.

– Спасибо, – буркнул министр, – вот уж не ожидал, что окажусь в центре внимания террористов. Вы считаете, что покушение может повториться?

– Всякое бывает, – уклонился от ответа Кикнадзе, – мы поменяем вашу охрану. К вам теперь будут прикреплены трое наших сотрудников, не считая меня самого.

– Значит, теперь вы будете в моем личном распоряжении, – усмехнулся Полетаев. – Как ваше имя-отчество?

– Дмитрий Георгиевич.

– Объясните, Дмитрий Георгиевич, что я должен делать?

– Ничего. Только ознакомить нас с вашим сегодняшним графиком. А завтрашний обговорим с вашими помощниками.

– Сегодня в шестнадцать у меня встреча с западными банкирами. В восемнадцать еду к премьер-министру. Вечером вернусь в министерство. Когда точно – не знаю. Это зависит от нашей встречи с министром. Кстати, на завтра ничего особенного не запланировано. Я улетаю в Лондон. Думаю, там меня наши террористы не достанут.

Он с улыбкой посмотрел на Кикнадзе, но тот не изменился в лице. Только сообщил:

– Мы летим с вами.

– Считаете, что это необходимо? – удивился Полетаев.

– Разумеется, – кивнул Кикнадзе, – с этой минуты мы будем постоянно с вами. И с членами вашей семьи.

– Они в поликлинике.

– Знаю. Там уже дежурят двое сотрудников из службы охраны. Думаю, вашим близким ничто не грозит, но лучше подстраховаться. Так что будем охранять вашу жену, дочь, внуков, зятя.

– И зятя тоже? – удивился Полетаев.

– Он считается близким родственником. Или вы думаете иначе?

– Нет, нет, конечно. Правда, не представляю себе, как вы будете охранять моего непутевого зятя. Впрочем, это дело ваше. Видимо, вы правы.

– Мы постараемся не стеснять свободу передвижения членов вашей семьи, – пообещал Кикнадзе, – но они должны понимать, что речь идет исключительно об их безопасности.

Полетаев подумал, что Людмила вряд ли будет способна что-либо понять. Она уже дважды звонила ему за истекший час, желая убедиться, что с ним все в порядке. По телевизионным каналам передавали то противоречивую, то недостоверную информацию о покушении, и Людмила места себе не находила от тревоги. В два часа дня по одному из каналов передали сообщение о его гибели в собственном автомобиле, и Людмила снова бросилась ему звонить, а потом никак не могла прийти в себя от возмущения.

Он понимал, что она волнуется. Но, с другой стороны, проведя столько лет рядом с ней, осознавал и другое. Ее постоянные звонки и крики были отчасти «игрой на публику». Она все еще находилась в поликлинике вместе с Димой, и ей нужно было постоянно доказывать свою принадлежность к высшему сословию жен членов правительства. Именно поэтому она звонила ему, называя по имени-отчеству и интересуясь, как отреагировали президент и премьер на покушение. Полетаев морщился, но отвечал, стараясь не раздражать и без того взвинченную сегодняшними событиями супругу.

В тринадцать ему позвонил президент и пообещал, что расследованием займутся сотрудники ФСБ. Полетаев вежливо поблагодарил, не очень надеясь на успех расследования. Ему казалось, что вся эта чудовищная история уже канула в Лету и теперь нужно думать о завтрашней поездке в Лондон. Но офицеры ФСБ разрушили его иллюзии.

– Если разрешите, – сказал Кикнадзе, – я представлю вам своего заместителя и попрошу вашего помощника познакомить меня с прикрепленными к вам нынче утром сотрудниками службы охраны. Нужно уточнить с ними некоторые детали.

– Хорошо, – согласился Полетаев, поднимаясь. Кикнадзе вышел и через несколько секунд вернулся с женщиной.

– Подполковник Суслова, – представилась она, снимая темные очки.

– А-а-а, – протянул удивленный Полетаев, – он не знал, что нужно говорить в подобных случаях. Появление женщины в кабинете было столь неожиданным, что министр не мог скрыть своего замешательства.

– Подполковник Суслова – наш опытный сотрудник, – пришел ему на помощь Кикнадзе.

– Очень хорошо, – обрел привычное равновесие Полетаев, – значит, будем работать вместе.

– Мы не хотим вам мешать, – сказал Кикнадзе, – только должен вас предупредить, что теперь, прежде чем попасть к вам в кабинет, придется пройти проверку на наличие оружия. В приемной постоянно будут находиться наши сотрудники.

– Еще немного, и вы сделаете из меня папу римского. Но думаю, даже его так не охраняют, – пошутил Полетаев.

– Охраняют, – сказал без тени юмора Кикнадзе, – еще как охраняют.

Они вышли из кабинета вместе с Сусловой, а Полетаев, оставшись один, подошел к столу, взял ручку, хотел сделать необходимую запись, но оказалось, что в ручке кончились чернила. Для Полетаева это было дурным знаком. Он раздраженно отбросил ручку и взял другую.

– Неужели все настолько серьезно? – Он попытался сосредоточиться.

День первый. Москва
14 часов 32 минуты

Слепнев подошел к телефону-автомату. Огляделся. На улице все было спокойно. Вставил жетон, поднял трубку и набрал нужный номер.

– Слушаю, – раздался хриплый голос генерала.

– Записывай название банка и номер счета, пенсионер, – сказал Слепнев, – и не вздумай хитрить. Чтобы деньги были на счету уже завтра. Тогда до пятницы я все сделаю. А во второй половине дня в пятницу деньги должны быть разблокированы. Не забудь сообщить об этом в банк.

– Нечего мне указывать, что я должен, – сорвался на крик Скороденко, обозлившись на слово «пенсионер». – Мы и без тебя справимся.

– Как хочешь. Жду до завтра. Если денег не будет, больше не позвоню. И не тяни, пенсионер, – с издевкой повторил Слепнев. – Я ведь знаю, что ты задумал. Хочешь подставить меня. Сам все провернуть, а деньги списать на меня. Так вот учти, пенсионер, ничего у тебя не выйдет. Если даже твои орлы и сумеют что-нибудь сделать, то деньги твои все равно пропадут. Я найду способ сообщить, что не причастен к твоей операции.

– Сукин сын, – пробормотал генерал, с трудом сдерживая ярость, – напрасно я тебя живым отпустил.

– До свидания. И мой тебе совет – не ищи меня, – он положил трубку, быстро прошел к машине, сел рядом с водителем, и машина тронулась.

– Что он сказал? – спросил Марек.

– Все будет в порядке, – усмехнулся Слепнев, – дрейфит, стервец. И деньги хочет забрать, и на меня все свалить, и сухим из воды выйти. Вот жадность его и погубит. Поехали к Майе. Там нас искать не будут. Ты говорил со Стариком насчет паспорта?

– В пятницу будет готов, – ответил Марек, – и деньги. Они дают под двадцать пять процентов.

– На сколько дней?

– На неделю.

– Ростовщики, – беззлобно заметил Слепнев, – ладно, черт с ними. Скажи, что мне нужно уже сегодня двадцать тысяч долларов. Сегодня. Пусть считают с сегодняшнего дня. Понял?

– Передам.

– Как только получишь деньги, поезжай к Старику и забери все, что он для тебя приготовит. Он будет у себя сегодня после восьми вечера. Оба чемодана привезешь к Майе.

– Понятно.

– И еще, – сказал Слепнев, глядя на подельника, – кроме тебя и Старика, никто в мире не знает, что я буду у Майи. И если меня обнаружат…

Марек дернул машину, коротко выругался и посмотрел на полковника.

– Сам понимаешь, – договорил с явной угрозой Слепнев, – я разбираться не стану.

– Я когда-нибудь вас предавал? – спросил Марек.

– Поэтому и живешь рядом, – в тон ему ответил полковник, – мне обычно такие вопросы не задают. Один мой друг любил говорить, имея в виду женщин, что страшна не измена, а сама мысль о ней. И если эта мысль придет тебе в голову, гони ее прочь. Гараж хорошо закрыл?

– Да. Ключи у меня. Только оставлять трупы в багажнике надолго нельзя. Через два-три дня такой запах пойдет, все соседи сбегутся.

– Через два дня я сам туда соседей позову, – успокоил его полковник.

– Может, вывезти их и закопать? Вы же говорили, что так мы и сделаем.

– Раньше говорил. Пока эти ублюдки не провалили все дело. А сейчас эти трупы нам понадобятся.

– Как они могли не заметить, что министр в автомобиль не садился? – удивился Марек. – А может, он на повороте вышел?

– Не выходил он, – нехотя ответил полковник, – это я виноват. Думал, с их точки все будет видно. Не учел, что они могут отвлечься. В таких случаях нужно ставить человека возле подъезда. Но у меня людей больше не было. Ты и так их ждал в переулке с машиной. Майя дома была, Старик нам отход обеспечивал, а Семен в Ленинград, тьфу ты черт, в Санкт-Петербург укатил. Откуда мне было взять еще одного наблюдателя? Вот и вышла лажа. Сделай они все нормально, закопали бы их сейчас где-нибудь за городом, и с концами. А раз ошиблись, пусть теперь страдают их души. Не дам им упокоения, пока на нас не поработают.

Марек с ужасом взглянул на Слепнева.

– Только не говори, что ты верующий, – усмехнулся полковник, – с твоим-то прошлым.

– Я верующий, – сказал Марек.

– В таком случае гореть тебе в аду. Только ничего нет. Ни ада, ни рая. Есть черви, которые нас с тобой грызть будут. Вот и все. Никакой загробной жизни.

– Не нужно так говорить, – поежился Марек.

– Почему не нужно? – повернулся к нему полковник. – Я тебе вот что скажу. И рай, и ад мы на земле получаем. И столько нам отмерено в этой жизни и рая, и ада, что в другой жизни мы бы от всего этого взвыли. По большому счету, если бог есть, он должен был дать нам покой в другой жизни, чтобы мы отдохнули от этой. Лет так на миллион. А потом, может, нам и самим не захотелось бы снова бегать по грешной земле. Отвыкли бы. Поэтому с точки зрения абсолютного бога все правильно. Каждый из нас хлебает свой рай и ад здесь, а потом отправляется навечно отдыхать там. Вот и вся философия.

Марек молчал, глядя на дорогу.

– Не согласен? – добродушно спросил Слепнев. – Ну и черт с тобой, как хочешь. Только про червей не забывай. Это так страшно, когда черви вгрызаются в мозг. Вообще, с рациональной точки зрения, самые умные существа на земле, должно быть, черви. Они сожрали за эти тысячи лет столько всяких мозгов, что давно должны были принести достойное потомство, а не прозябать в земле. Но не принесли. И знаешь почему? Потому что халявной пищи много. Вот ты отними у них эту пищу, заставь вылезти на поверхность земли, побегать, еду поискать, так они за тысячу лет особую породу умных червей выведут. Но еда сама к ним идет, вот они и обленились. Лежат себе в земле и ждут очередного покойника. – Разговоры у вас сегодня какие-то мрачные, – сказал Марек.

– А я вообще мрачный. Иногда думаю, что, если на самом деле есть ад, значит, на том свете встречусь с ребятами, которых сегодня на небо отправил. Интересно, что они мне скажут. Ругать начнут? Или, наоборот, благодарить, что избавил их от земных страданий? Вообще-то интересно, должно быть, встречаться со своими жертвами. У меня, думаю, не меньше взвода покойников наберется. Может, меня там их куратором сделают. – Он засмеялся хриплым, неприятным смехом, от которого у Марека мурашки побежали по телу. Полковник прямо-таки зашелся смехом, даже закашлялся, ударяя себя кулаком в грудь. Потом выпрямился и сказал: – Все равно ничего нет. А раз бога нет, значит, мы с тобой сами решаем, кому жить, а кому к червям отправляться. Иначе кто-то другой будет за нас решать. Вот поэтому, Марек, я отношусь к тем, кто сам за себя решает. – Он помолчал и равнодушно добавил: – И за других тоже.