Текст книги "День гнева"

День первый. Москва
16 часов 17 минут

Банкиры должны были появиться ровно в шестнадцать, но Шумский сообщил по телефону, что они на несколько минут задерживаются.

– Нормальные ребята, – добавил вице-премьер, – ты будь с ними построже. Сами они ничего не решают, но влияют на общую атмосферу и настрой остальных. Ты понимаешь, Артем, по возвращении из России они должны там у себя рассказать, что у нас нормальная обстановка. Особенно напирай на наши внутренние займы. В общем, надувай щеки и кивай головой, соглашаясь с их проектами. Пусть увезут отсюда положительные эмоции. Ведь это просто представители банков, а главные переговоры у тебя в Лондоне.

– Я помню, – сказал Полетаев.

– Говорят, у тебя сейчас там охрана в три ряда? – хохотнул Шумский. – Ну это хорошо. Пусть охраняют. Иначе всем нам кранты. Не утвердим бюджет, отправят в отставку.

Полетаев положил трубку и ощутил неловкость. Столько внимания привлечено к его особе. Он позвонил секретарше.

– Кто-нибудь есть в приемной?

– Двое сотрудников ФСБ, – доложила она, – может, позвать их главного, он сидит рядом, через кабинет.

– Нет, я ему сам позвоню. – Полетаев поднял трубку. Очевидно, им отвели кабинет одного из начальников отделов. Начальник уже вторую неделю болел. Так и есть. Ответил Полетаеву тот самый полковник, который заходил к нему в кабинет два часа назад.

– Извините, Дмитрий Георгиевич, – министр, несмотря на суматошный день, запомнил имя-отчество полковника, – я хотел вас предупредить. У меня сейчас встреча с представителями зарубежных банков. Их четверо и два переводчика. Крайне нежелательно подвергать их проверке. Думаю, у них нет оружия.

– Я вас понял, Артем Сергеевич. Не беспокойтесь, мои люди уже предупреждены. Список журналистов и операторов у меня тоже есть. Их одиннадцать человек. Мы постараемся им не мешать.

– Спасибо, – поблагодарил Полетаев. Только он положил трубку, как зазвонил мобильный телефон. По номеру на дисплее он определил, что это снова жена. Сегодня у него возникли целых четыре проблемы. Покушение террористов, переговоры с западными банкирами и подготовка к завтрашнему визиту в Лондон, болезнь Димы и Людмила, которая не давала ему покоя после того, как узнала о покушении. Но не ответить на ее звонок он не мог. Все равно она до него доберется: позвонит в приемную или еще куда-нибудь. В крайнем случае пришлет Ханифу с категорическим требованием позвонить ей.

– Я тебя слушаю, – сказал Полетаев.

– Артем, у нас все в порядке, – сообщила Людмила, – врачи считают, что Диму можно забрать домой. Слышишь, что я тебе говорю? У мальчика нет интоксикации, слава богу, мы вовремя успели.

– Ну и прекрасно.

– Ханифа сказал, что нас будут охранять. Это по твоему указанию?

– Нет. Так нужно. Вернусь домой, объясню.

– Хорошо. Ты не забыл, что мы летим завтра в Лондон? Не отменил визита из-за сегодняшних событий?

– Нет. Дома поговорим.

– Да, да, понимаю. Ты, наверно, занят. Катя с детьми будет у нас. У тебя все в порядке?

– Все нормально, – Полетаев был на пределе. В этот момент секретарша доложила о приезде банкиров. – Извини, – торопливо бросил Артем Сергеевич, – у меня иностранная делегация.

– Будь осторожен, Артем, учти, бандиты успокоятся вряд ли… – Она все еще говорила, но он уже отключил телефон и поднялся навстречу гостям.

Ни гости, ни сопровождающие их чиновники не заметили усиленной охраны в приемной. Кикнадзе велел одному из сотрудников проверить по списку журналистов, прибывших для освещения сегодняшних переговоров. Три пары журналистов и операторов представляли главные телевизионные каналы, а еще пятеро – крупные газеты и другие издания. Суслова находилась в приемной, когда Кикнадзе вернулся в свой кабинет. Она убрала очки в сумку, и теперь яркий свет от люминесцентных ламп в приемной ее раздражал. Журналистов должны были пропустить всего на несколько минут, с разрешения Полетаева, после того как произойдет традиционный обмен приветствиями.

Суслову, стоявшую у дверей кабинета, журналисты приняли за пресс-секретаря министра, и один из них шутливо высказался насчет ее военной выправки. Всех интересовали не только переговоры, но и подробности покушения, однако секретарша Полетаева, вежливо улыбаясь, отсылала их вниз, в пресс-службу министерства, куда они должны были пройти сразу после завершения съемок.

– Как они себя ведут? – спросил Кикнадзе у Сусловой, позвонив в приемную.

– Нормально. Беседуют, улыбаются, – тихо доложила она. Чтобы не вызывать подозрений, они говорили по обычному телефону.

– Войдете в кабинет вместе с ними, – напомнил Кикнадзе.

– Хорошо, – она положила трубку и незаметно проскользнула к дверям кабинета.

Не успел полковник закончить разговор, как ему позвонил из проходной один из его сотрудников.

– Здесь находится журналист, требует, чтобы его пустили к министру, – доложил офицер ФСБ.

– Какой журналист? – не понял Кикнадзе. – Пусть пройдет в службу, если у него есть вопросы.

– Нет, – объяснил офицер, – он говорит, что приехал снимать встречу министра с банкирами.

– Его фамилия есть в заявке?

– Да. Но он прошел несколько минут назад.

– Как это прошел? – нахмурился Кикнадзе. – Ты же сказал, что все одиннадцать человек уже в приемной Полетаева.

– Да, так оно и есть, – подтвердил офицер, – но этот журналист из газеты «Век», Самойлов. Говорит, что опоздал, а по моему списку их представитель Самойлов уже…

Кикнадзе поднял другую трубку, попросил срочно позвать к телефону Суслову. Полетаев между тем уже пригласил журналистов, и они направились в кабинет, но Суслова успела придержать ногой дверь.

– Одну секунду, – сказала она, вежливо улыбаясь, – подождите, пожалуйста. – И подошла к телефону, незаметно кивнув сотруднику, чтобы заменил ее. – Что случилось? – спросила она, сняв трубку.

– Лена, – быстро сказал Кикнадзе, – там у тебя должны быть одиннадцать человек. Правильно?

– Да, все правильно, – ответила она после некоторой паузы.

– Задержи их, ни в коем случае не пускай в кабинет. Только что приехал еще один журналист. Он в проходной. Видимо, произошло что-то непредвиденное.

– Их уже пригласили, – напряженным голосом произнесла Суслова.

– Войди в кабинет и объясни министру, что журналисты появятся через пять минут, что они задерживаются.

– Все ясно. – Она не могла ничего говорить, поскольку журналисты толпились рядом, что-то весело обсуждая.

Полковник выбежал из своего кабинета и направился к лифту. Как могло случиться такое? Откуда взялся второй журналист? Если это совпадение, то он готов поверить в чудеса. Но таких совпадений не бывает. Два журналиста из одной и той же газеты с одинаковыми фамилиями появляются в министерстве в одно и то же время. Он проверил оружие и, едва открылись дверцы лифта, выскочил и поспешил к дежурному.

– Где журналист?

– Курит у окна, – показал на взлохмаченного парня в кожаной куртке офицер.

Суслова тем временем вошла в кабинет министра. Тот удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Журналисты задерживаются, – наклонившись к нему, прошептала Суслова, – они будут через пять минут.

Полетаев хотел чертыхнуться: мол, что за бардак – но сдержался.

– Ваши документы, – обратился Кикнадзе к журналисту.

Тот, недоумевая, протянул ему удостоверение и представился:

– Корреспондент газеты «Век» Самойлов.

– Проверь, проходил журналист с такой фамилией? – приказал офицеру Кикнадзе.

– Проходил, – ответил тот, – он у нас в списке. Я сам проверял документы.

Кикнадзе внимательно посмотрел на журналиста и еще раз проверил его удостоверение. Оно не вызывало ни малейших сомнений. Но почему парень так нервничает?

– По какой причине вы опоздали? – спросил полковник.

– Мы все были в «Белом доме», но, когда вышли оттуда и хотели ехать к вам на Ильинку, оказалось, что кто-то проткнул шины моего «жигуленка». Все четыре. И ребята уехали без меня. Я оставил машину под присмотром знакомого сержанта, а сам приехал к вам на такси. Представляете, какие сволочи? Все четыре шины. Чтобы их поменять, понадобилось бы часа два, не меньше. Но их еще предстояло купить.

– Значит, в «Белый дом» вы приехали на своей машине? – уточнил полковник.

– Да, на своей, – подтвердил Самойлов, – но какие-то хулиганы…

– Подождите здесь, – сказал Кикнадзе и достал переговорное устройство. – Одному сотруднику спуститься к проходной вниз, – приказал он. – Здесь журналист из газеты «Век» Самойлов. Нужно его задержать. Остальным подойти к приемной. Там среди журналистов преступник. Всем быть наготове. Повторяю, преступник в приемной Полетаева. Никому не входить без моего разрешения.

Он бросился к лифту и через несколько секунд уже бежал к приемной, где у дверей в кабинет стояла Суслова.

– Едва успела, – сказала она, – закрыла дверь буквально перед их носом. Предупредила Полетаева, что журналисты задерживаются, но он был очень недоволен. Что произошло?

– Здесь террорист, – негромко сообщил Кикнадзе, – если попытаться вывести его, может открыть огонь. Он представитель газеты «Век». Что делать?

– Пусть пресса пройдет в соседнюю комнату за информационными материалами, – сразу нашлась Суслова, – а остальные могут делать съемку.

– Предложи им это, но будь осторожна, – предупредил Кикнадзе, – смотри в оба.

– Уважаемые господа, – сказала Суслова, – представители газет «Век», «Куранты» и «Известия» могут пройти в соседнюю комнату за информационными материалами по сегодняшней встрече.

– А остальным почему не дают? – спросил кто-то из журналистов. – Или мы рыжие?

– Только для представителей этих газет были заранее заказаны информационные материалы, – выдавила из себя улыбку Суслова. – Мы вернемся через минуту, и вы сможете снять с них копии.

Она, улыбаясь, пошла вперед, рискуя получить пулю в спину. В такой ситуации очень важно самообладание. Трое журналистов, двое молодых, один постарше, двинулись вслед за ней. Возможно, среди них был и убийца. Но никто из них даже отдаленно не напоминал Слепнева. Кикнадзе молча смотрел, как они выходили из приемной, пытаясь вычислить, кто именно лже-Самойлов, затем приказал никого не пускать к министру и тоже покинул приемную. В коридоре он кивнул одному из стоявших там троих, и тот направился в комнату, где была Суслова с газетчиками. Оставшиеся два офицера перекрыли коридор, чтобы отрезать путь убийце в случае его возможного прорыва к лифту или к лестнице.

Кикнадзе вошел в комнату вместе с офицером, остановил взгляд на представителях прессы. Этого нельзя было делать, потому что один из газетчиков, оказавшийся террористом, отбросил сумку, которую держал в руках, и выхватил пистолет. Кикнадзе не успел достать свой и в тот же момент услышал выстрел и почувствовал боль в боку. Террорист уже собирался выстрелить в сотрудника, вошедшего следом, но с перепугу забыл про Суслову. Видимо, сработал инстинкт загнанной жертвы.

Это была роковая ошибка. Он, можно сказать, подставился под пистолет этой отчаянно смелой женщины, сконцентрировав все внимание на мужчинах. Но у Сусловой была мгновенная реакция, и такое развитие событий не явилось для нее неожиданностью. Она выпустила в бандита три пули подряд. Он отлетел к стене и, размазывая по ней кровь, замертво рухнул на пол.

Суслова подскочила к полковнику.

– Как вы?

– Что с ним? – задыхаясь, пробормотал Кикнадзе.

– Все в порядке, – улыбнулась Суслова, – все нормально. Он мертв.

– Срочно… – собрав все силы, пробормотал полковник. – Срочно проверьте, кто это был… Его отпечатки пальцев… Проверьте… Это не Слепнев… – полковник потерял сознание.

– Быстро в больницу! – закричала Суслова.

Вбежавшие фээсбэшники уже поднимали Кикнадзе с пола, кто-то обыскивал убитого. Суслова подошла к журналистам.

– Извините, ребята, – сказала она, – придется вас арестовать.

– Вы с ума сошли? – занервничал один из них, молодой. – Почему?

– Что происходит? – спросил тот, что постарше.

– Только что была предотвращена попытка покушения на министра финансов Полетаева, – объяснила Суслова, – но об этом никто не должен знать. По крайней мере до пятницы. Поэтому и придется вас задержать. Согласно закону, мы имеем на это право. А через семьдесят два часа освободим. Не беспокойтесь, мы не отправим вас в сизо. В какой-нибудь загородный дом.

– Это произвол, – гневно сказал молодой журналист.

– А потом вы дадите нам эксклюзивное интервью, – заявил журналист, видимо, более опытный.

– Договорились, – кивнула Суслова без тени улыбки.

Полковник лежал на стульях, его рука бессильно повисла. Кто-то из офицеров пытался наложить ему на рану повязку. Суслова позвонила в приемную.

– Пусть начинают съемку, – сказала она, – только предупредите, что у них в запасе всего минута. И пусть в кабинет министра войдут трое наших сотрудников. Так надежнее. Следите за прессой, никого не подпускайте слишком близко к Полетаеву.

Она положила трубку, посмотрела на Кикнадзе и только сейчас обнаружила на своем жакете пятна крови. Потом взяла мобильный телефон, набрала нужный номер и сообщила:

– У нас ЧП. Ранен Первый. Необходима срочная помощь. Повторяю, у нас ЧП.

День первый. Москва
16 часов 52 минуты

Ему доложили о случившемся сразу, как только из Министерства финансов пришло сообщение о том, что ранен Кикнадзе. Директор ФСБ никак не мог поверить в случившееся. Он переспрашивал дежурного, словно подозревая его в неудачной шутке, в издевательстве над здравым смыслом. Поверить во вторую попытку покушения на Полетаева было просто невозможно. Еще более невероятным казался тот факт, что полковник Кикнадзе – один из лучших специалистов в области антитеррористической деятельности – оказался выведенным из строя уже через три часа после того, как его прикрепили к Полетаеву. Поэтому ликвидацию террориста нельзя было считать успехом. Вторичная попытка террористического акта означала скорее провал ФСБ. Бандиты бросили вызов всем правоохранительным органам. Хотя вряд ли нашлась бы в мире антитеррористическая служба, способная, как ФСБ, провести расследование и установить виновных уже через несколько часов после попытки покушения.

Директор еще переваривал информацию, когда позвонил Потапов и попросил разрешения зайти. «Опять будет просить за своего эксперта», – недовольно подумал директор, но ничего не сказал. И в этот момент позвонил премьер-министр.

– Что происходит? – премьер едва сдерживал гнев. – У нас сегодня встреча с американским послом. На ней должен быть и Полетаев. А на министра, оказывается, в Москве устроили охоту, как на какую-нибудь куропатку. У нас есть органы или у нас их нет? Я звонил в службу охраны, там сказали, что сегодня с двух часов дня ваши сотрудники взяли под охрану самого Полетаева и его семью. В чем же дело? Почему вторично упустили террористов?

– Мы не упустили, – взволнованно ответил директор, вытирая пот со лба, – наоборот, предотвратили покушение. Террорист пытался проникнуть в кабинет Полетаева под видом журналиста, но наши сотрудники ему помешали. Кстати, один из них ранен.

– Это уже второй случай за день, – грозно напомнил премьер-министр, – вы, кажется, говорили, что у вас есть специалисты. Раз террорист убит, вопрос можно считать закрытым?

– Пока неизвестно, – признался директор, не желая вводить премьера в заблуждение. Ведь если убитый окажется не Слепневым, придется начинать все сначала.

– А когда будет известно? – сорвался на крик премьер. – В общем, так. Меня не интересует, какие вы примете меры. Полетаев завтра улетает в Лондон на моем самолете. А в пятницу его выступление в Думе. И если до пятницы с ним что-то случится, я лично буду просить президента о вашей отставке. До свидания.

Он швырнул трубку, не дожидаясь ответа. Директор ФСБ тяжело вздохнул, и в этот момент в кабинете появился Потапов.

– Звонил Корниенко, – доложил он, – они проверяют личность застреленного террориста. Но уже сейчас ясно, что это не Слепнев. По отпечаткам пальцев.

– Черт возьми, – пробормотал директор, – значит, все сначала.

Потапов сел за стол, положил перед собой папку.

– Руководство группой временно возложено на подполковника Суслову. Но, я думаю, будет правильно, если мы заменим Кикнадзе на Руднева.

– Вы же сказали, что он уехал к брату.

– Уже приехал. После перерыва вышел на работу. Только что позвонил мне. Узнав, что Кикнадзе ранен, изъявил готовность возглавить группу. Они с Кикнадзе большие друзья.

– Нам только кровной мести не хватало, – буркнул директор.

– Не тот случай, – возразил Потапов, – Руднев – настоящий боец. Профессионал. Он сделает все, чтобы обеспечить охрану Полетаева на должном уровне.

Директор молчал.

– Кроме того, – продолжал Потапов, – у нас нет специалистов такого класса. Руднев справится.

– Хорошо, – кивнул директор, – согласен. Как там Кикнадзе? Жить будет?

– Врачи уверяют, что будет. Хотя рана тяжелая. К счастью, его Суслова подстраховала. Надо надеяться, что все обойдется. Корниенко и его люди работают непосредственно на месте. Стараемся предотвратить утечку информации.

– Правильно, – согласился директор, – паника нам в Москве ни к чему.

– И еще… – начал Потапов, показывая на папку.

– Нет, – быстро проговорил директор, – я знаю, о чем вы хотите сказать. Нет. Опять о вашем эксперте? Не верю в героев-одиночек. Времена частных детективов прошли. Это в книжках интересно читать, как они сидят, трубки курят и решают разные аналитические задачи. Сейчас время компьютеров, нам такой специалист не нужен.

– Он не курит, – заметил Потапов.

– Что? – не понял директор.

– Он не курит, – повторил Потапов, – у нас есть подробный отчет по нескольким его операциям. Можете посмотреть. Слепнева нельзя поймать с помощью компьютеров. Здесь нужен аналитик, который умеет нестандартно мыслить. Как «ликвидатор».

– Нет, – твердо сказал директор, – и давайте закроем эту тему.

Зазвонил телефон. Директор повернул голову и едва сдержал готовое вырваться проклятие. Это снова был телефон прямой связи с президентом. Когда президент звонит дважды в день, это не сулит ничего хорошего. Значит, он всерьез чем-то расстроен. Директор вздохнул и поднял трубку.

– Мне доложили, что в Министерстве финансов была перестрелка, – грозно произнес президент, – это значит, не мы им, а они нам войну объявили. Это значит, что террористы окончательно распоясались, а наши службы против них бессильны…

«Откуда, откуда он мог так быстро узнать?» – ломал голову директор ФСБ. По существующему положению о таких событиях он должен был лично информировать главу государства. Можно было немного потянуть время и представить случившееся совсем в другом свете. Рассказать, как героически сотрудники ФСБ предотвратили покушение. Как бандит ранил полковника Кикнадзе, сообщить, наконец, о ликвидации террориста. Но кто-то опередил директора и навредил ФСБ, сделав акцент на проколе контрразведки. Кто бы это мог быть?

– За сегодняшний день это второй случай. Если ваши сотрудники не способны должным образом охранять министра, не нужно было браться, – продолжал бушевать президент.

«Охранять», – услышал наконец директор нужное слово и все понял. Конечно, это дело рук начальника службы личной охраны президента. Ему проще, чем директору ФСБ, увидеть главу государства, вот он и воспользовался этим, чтобы подставить коллегу.

– Мы сумели помешать террористу, – твердо сказал директор, – наши сотрудники уничтожили его на месте. В противном случае все могло кончиться трагически.

– Вот и пойми, кто из вас прав, – вышел из себя президент и предупредил: – Вы лично отвечаете за порядок в городе. В пятницу у нас важное заседание. И если снова что-нибудь случится, я буду считать, что нас подвели именно сотрудники ФСБ. И сделаю соответствующие выводы. Вы меня поняли?

– Понял, – ответил директор.

Президент, не попрощавшись, закончил разговор, а директор еще несколько секунд ждал и лишь потом осторожно положил трубку, перевел дух и громко выругался. Потапов, видя его состояние, подумал, что сейчас лучше не настаивать. Он уже собрался выйти из кабинета, когда директор его остановил:

– Подождите!

Потапов обернулся.

– Дайте мне вашу папку, – сказал директор, морщась, словно от сердечной боли, – может, нам в самом деле задействовать и его? Я, правда, не верю во всякую чертовщину, но сейчас все средства хороши. А вдруг он сумеет нам помочь?

День первый. Москва
17 часов 15 минут

О ЧП в министерстве он узнал последним. Служащие шепотом передавали новость друг другу. Потом о ней узнали его заместители. Чуть позже в министерство приехала большая группа сотрудников ФСБ во главе с полковником Корниенко. И только в шестом часу, когда Полетаев закончил переговоры с зарубежными банкирами, намереваясь отправиться к премьеру на встречу с американским послом, ему доложили о том, что произошло.

Он выслушал своего помощника мрачно и молча. Казалось, сегодня его уже ничто не могло удивить. Он только уточнил, что именно случилось с охранявшим его полковником Кикнадзе, и, когда ему сообщили, что тот тяжело ранен и находится в больнице, закурил и спросил:

– А с террористом что?

– Не знаю, Артем Сергеевич, нам не сообщают, – виновато ответил помощник, – может, тоже ранен или убит.

Полетаев посмотрел на помощника так, что тот поежился и торопливо добавил:

– Я постараюсь выяснить, Артем Сергеевич.

– У меня была его заместитель, кажется, подполковник Суслова. Она еще здесь?

– Да, Артем Сергеевич.

– Найдите ее, пусть зайдет, – распорядился Полетаев, стряхивая пепел в массивную пепельницу. После ухода помощника Полетаев взялся было за лежавшую перед ним на столе бумагу, но строчки плыли перед глазами. Еще один убитый. Или двое? Господи, как это страшно, когда из-за тебя гибнут люди.

Через несколько минут в кабинет вошла Суслова. Ей так и не удалось смыть до конца пятна крови на белом жакете, и они все еще были заметны. Полетаев привстал, предлагая ей сесть, протянул сигареты. Она покачала головой.

– Что с вашим полковником? – спросил министр. – Как он себя чувствует?

– Пока без сознания. Пуля попала в правый бок. Будем надеяться, что не задела печень, иначе он до вечера не проживет.

– Так, – мрачно произнес Артем Сергеевич, – понятно. Вы можете сказать, что с террористом?

– Могу. Он убит.

Полетаев бросил взгляд на ее жакет и поинтересовался:

– Кто его застрелил?

– Это не имеет значения, – ответила Суслова, – главное, что его больше не существует.

– Личность бандита установлена?

– Пока нет. Наши сотрудники как раз работают над этим. У него было журналистское удостоверение, фальшивое. Бандиты следили за одним из журналистов, привели в негодность его автомобиль и, очевидно, планировали его ликвидацию. Но помешал случай. Подъехала дежурившая рядом машина ГАИ, и в ней оказался его знакомый сержант. Журналист оставил под его присмотром машину, а сам на такси приехал сюда, с опозданием на десять минут.

– Значит, если бы не сержант… – он не договорил.

– Да, – сказала Суслова, – если бы не сержант, все могло кончиться гораздо хуже. Убийца уже стоял в вашей приемной.

Полетаев потушил сигарету. Посмотрел ей в глаза.

– Дважды быть на волосок от смерти и дважды чудом спастись. Не многовато ли для простого смертного?

– Это не чудо, – возразила Суслова, – в любом случае мы бы остановили террориста. Другое дело, что в вашем кабинете это было бы гораздо сложнее.

– Только этого не хватало, – в ужасе произнес Полетаев, – перестрелка в моем кабинете. Боюсь, мой завтрашний визит в Лондон потерял бы после этого всякий смысл. Все было бы кончено уже сегодня, независимо от того, остался бы я жив или нет.

– Мы понимаем, – вежливо ответила Суслова. – И чтобы не просочилась информация о случившемся, задержали трех журналистов.

– Вы не можете их держать двое суток.

– Можем, – ответила Суслова, – не отпустим до пятницы. Пока вы не выступите в Думе с проектом бюджета.

– Думаете, эти покушения связаны с моим выступлением? – спросил Полетаев. Он всегда ценил в женщинах ум. А тут еще женщина из контрразведки. Даже романтично. К тому же она была недурна собой. Он то и дело поглядывал на белый жакет, выпачканный кровью, что делало ее еще более привлекательной в глазах министра.

– Мы не исключаем такой возможности, – мягко ответила она. Женщины чувствуют, когда мужчины проявляют к ним интерес.

– Два покушения за один день. И трое убитых, – с нотками печали в голосе произнес Полетаев, – в восемнадцать ноль-ноль я должен быть у премьера, что делать?

– Я буду вас сопровождать, – сказала она, – вместо полковника Кикнадзе. Но думаю, через несколько часов меня заменит другой офицер.

– Другой офицер? – он не мог скрыть своего огорчения.

– Нет, – улыбнулась она, – я все равно останусь заместителем. Но Кикнадзе заменит другой сотрудник.

Артем Сергеевич умел нравиться женщинам. Почему-то считается, что женщину привлекают в мужчине его положение, деньги, наконец, внешность. На самом деле все это от лукавого. И если на протяжении тысячелетий самка подсознательно выбирала сильного самца, предпочитая его физические данные другим качествам, то с развитием цивилизации женщину стал привлекать мужской интеллект. С помощью грубой силы трудно приобрести влияние, продвинуться по службе или заработать много денег. Только интеллект помогает мужчине выжить в сложном информационном пространстве современной цивилизации.

Полетаев был именно тем мужчиной, который своим обаянием способен покорить женщину. Суслова же возбуждала его сильнее, чем любая из многочисленных знакомых девиц. Он как завороженный смотрел на пятна крови, все еще заметные на ее жакете. С такими женщинами ему не приходилось встречаться. Высокое положение придавало ему уверенности и приятно щекотало самолюбие. В то же время он подсознательно чувствовал себя в какой-то мере зависимым от женщины. Ощущение новое и непривычное.

Обычно в отношениях с женщинами он был лидером. Даже жене, которая уже достала его своими вечными придирками, не позволял главенствовать. Разве что во второстепенных вопросах.

Эта женщина не была похожа на других и именно поэтому заинтересовала Полетаева. Он вспомнил, как однажды в детстве увидел на кухне таракана и закричал от страха. Мать с отцом в это время находились в спальне. Только несколько лет спустя он догадался, чем они там занимались. Мать родила его в девятнадцать лет, когда ему исполнилось пять, ей было двадцать четыре. Она тогда прибежала на его крик и тапочкой раздавила таракана. Он потом много раз вспоминал эту сцену. Голая женщина вызвала в нем непонятное возбуждение, смешанное с любопытством. Он никогда не думал, что мать так красива без одежды. Пятно на полу от раздавленного таракана, испуг и внезапное чувство тепла, когда мать обняла его, успокаивая и утешая.

Спустя много лет он не выключал свет, когда оставался с женщинами, пытаясь снова вспомнить чувство тепла и покоя, охватившее его в момент появления матери. Но, увидев кровь на жакете Сусловой, он вспомнил оставшееся от раздавленного таракана пятно и появившуюся на кухне голую женщину. Возбуждение, охватившее его, было так сильно, что он испугался.

– Вы думаете о чем-то своем? – спросила Суслова.

– Нет, – отвлекся он от своих мыслей, – значит, вас не заменят?

– Не думаю. Завтра мы вместе полетим в Лондон. Необходимо обсудить все детали предстоящей поездки.

– Думаете, они теперь попытаются убрать меня в Англии? – усмехнулся Полетаев. Ему все больше и больше нравилась его новая роль. Роль жертвы в плохой мелодраме. Он даже почувствовал себя героем.

– Мы поедем вместе к премьеру, – сказала она, сделав неуловимое движение, словно собиралась встать.

– Я, наверно, вас задерживаю, – виновато произнес Полетаев.

– Ничего, – она улыбнулась впервые за все время разговора. Потом поднялась и спросила: – Когда вам нужно ехать?

– Сейчас узнаю. – В кабинете стояло два прямых телефона. Связь с президентом и премьером. И если к первому аппарату он никогда не подходил по собственному желанию, а лишь поднимал трубку, когда телефон звонил, то вторым иногда пользовался и по своей инициативе. Вот и сейчас он позвонил премьеру, тот долго не отвечал, потом, наконец, снял трубку и с места в карьер спросил:

– Опять что-то стряслось в министерстве?

– Сотрудники ФСБ говорят, что в коридоре произошел какой-то инцидент, – сказал Полетаев, глядя на Суслову.

– Хорош инцидент, – в сердцах бросил премьер, – мне уже обо всем доложили. Все это делается специально, чтобы свалить наше правительство. Чтобы не было вашего доклада в пятницу, чтобы сорвать бюджет и отправить всех нас в отставку.

– Может быть, – ему не хотелось говорить на эту тему, особенно в присутствии посторонней женщины, пусть даже обеспечивающей его безопасность и весьма привлекательной.

– Можете не приезжать, – сказал премьер, – я сам проведу переговоры с американцем. А вы займитесь подготовкой к завтрашнему визиту в Лондон. И плюньте на все эти угрозы. Я понимаю, как вам это неприятно, Артем Сергеевич, но нужно быть выше. Сейчас от вас зависит судьба не только правительства, но и всего государства, – с пафосом воскликнул премьер.

– Понимаю. – Полетаев попрощался и положил трубку. Потом посмотрел на Суслову и неожиданно улыбнулся.

– Я никуда не еду, – сообщил он, – остаюсь здесь. Премьер, видимо, боится, как бы по дороге со мной снова чего-нибудь не случилось.

– Мудрое решение, – сказала Суслова, – если я понадоблюсь, вызовите меня через свою секретаршу.

– Спасибо, – улыбнулся Полетаев, – вы подбодрили меня, придали мне мужества.

– Не стоит благодарности. – Она тоже улыбнулась.