Текст книги "День Луны"

– Что случилось? – спросил министр обороны.

– Ничего существенного. Просто я думаю поручить нашим специалистам из антитеррористического центра побывать на месте происшествия. Может, они там что-нибудь найдут. У нас все-таки специально подготовленные для этого люди.

– Да, конечно, – согласился вконец измученный министр, – я и поеду с Приваковым в его машине. Заодно поговорю с ним насчет этого террориста в Германии.

– Я пришлю своих специалистов для координации, – сказал директор ФСБ, – мы тогда выезжаем прямо сейчас к Президенту.

– Успею, – кивнул министр обороны, – отсюда минут двадцать езды.

– Мы никого не выпустим из Москвы, – пообещал министр внутренних дел на прощание. – Так я Президенту и доложу. А ребята из МУРа уже работают. Наши следователи постараются все прокрутить. Там, наверно, захотят ознакомиться с материалами и сотрудники прокуратуры.

– Какая прокуратура? – отмахнулся министр обороны. – У нас всего несколько часов времени. Мы должны найти террористов.

– Да-да, конечно. Но просто Президент может об этом спросить.

Министр внутренних дел и директор ФСБ вышли вдвоем из кабинета. Они понимали, как важно их военному коллеге заручиться поддержкой влиятельного министра иностранных дел перед встречей с Президентом. Дежурные офицеры вытянулись, увидев выходивших гостей. Уже перед лифтом министр внутренних дел хитро подмигнул своему коллеге из службы безопасности.

– Чего ты темнишь? – спросил министр внутренних дел. – Опять получил какое-то сообщение?

– Получил, – усмехнулся директор ФСБ, – найден взорвавшийся микроавтобус. Пять человек погибли. Мои сотрудники нашли оружие, которое применялось при нападении на колонну. Они, видимо, неосторожно обращались с взрывчаткой и все взлетели на воздух.

– Капсулы там? – испугался министр внутренних дел.

– Ребята проверяют. Но контейнера там нет, это точно. Мы оцепили всю улицу и сейчас проверяем. Просто нам повезло, что сразу позвонили в антитеррористический центр ФСБ. И наши люди сразу прибыли на место. Но, судя по всему, капсул там нет.

– А почему ты не сказал этому болвану? – спросил министр внутренних дел, имея в виду военного министра. Он был несколько недоволен подобным развитием ситуации, так как был убежден, что все подобные сообщения должны получать его люди.

– А зачем? – улыбнулся директор ФСБ. – Они потеряли свой контейнер, пусть его и ищут. Это дело военных. И того самоуверенного кретина, которого они пригласили. А мы сами постараемся найти эти капсулы и сделаем это быстрее военных. Ты только не забудь про свое обещание. Оцепить весь город нужно очень плотно.

– Всю московскую милицию подниму, – пообещал министр внутренних дел, входя за своим коллегой в лифт.

«Лучше работать с этим, чем с военными», – подумал он про себя, а бывший полковник ГРУ ему вообще не понравился. «Нашли какого-то пенсионера», – думал он с непонятным ожесточением. У него самого в милиции сотни таких пенсионеров. Только свистни, и они прибегут.

Барселона. 9 часов 25 минут
по среднеевропейскому времени (московское время 12 часов 25 минут) [2]2
  Весной, после перевода времени на один час вперед в Москве, разница в часовых поясах между среднеевропейским временем и московским составляет три часа. (Прим. авт.)


[Закрыть]

Они сидели на площади Пия XII, расположенной в центре города. На террасе было солнечно и прохладно. Солнце еще не успело прогреть город, и сидеть здесь было особенно приятно. Справа от них возвышалась башня отеля «Принцесса София». Двое мужчин сидели за столиком и часто посматривали на часы. На столике лежал сотовый телефон. Очевидно, оба собеседника ждали телефонного звонка, иногда бросая напряженные взгляды на небольшой телефонный аппарат, лежавший на столике.

– Вы могли бы жить в этом отеле, Виктор, – недовольно говорил один из них – пожилой человек лет шестидесяти с характерными бородкой и усами, делавшими его похожим на рыцарей времен Сервантеса. Только колючие глаза не совсем подходили «рыцарю». Они были слишком жесткими и неподвижными для современников великого испанца. Словно они успели вобрать в себя все зло прошедших столетий. На нем были темная кожаная куртка и темно-синие джинсы, словно он собирался выехать на пикник за город. Он недовольно глядел на сидевшего перед ним молодого человека.

– Почему в этом? – пожал плечами его молодой собеседник. Этому было лет тридцать. Накачанные мышцы выдавали в нем бывшего спортсмена. Короткая стрижка, дорогой костюм, золотой перстень на пальце, золотая цепь на груди и сотовый телефон на столе. Одного взгляда на все эти атрибуты и его внешность было достаточно, чтобы узнать в нем человека, называемого у себя на родине и в Европе «новым русским». Он все время зевал – очевидно, ему непривычно было вставать так рано даже по меркам западноевропейского времени.

– Потому, что этот отель не так бросается в глаза, – сдерживая себя, говорил его собеседник, – потому, что здесь четыреста восемьдесят номеров и за ними никто не следит. А в «Ритце», где вы изволили остановиться, всего сто пятьдесят пять номеров и все под негласным наблюдением Интерпола и испанской полиции, фиксирующих появление в отеле любого подозрительного иностранца. Здесь все еще боятся террористов, мой молодой друг. – Испанец говорил по-русски свободно, но с легким акцентом.

– По-моему, вы просто перестраховываетесь, сеньор Переда, – отмахнулся Виктор, – там в отеле полно иностранцев.

– И все под особым надзором полиции, – огрызнулся испанец. – Хорошо еще, что вы догадались не занимать королевские апартаменты.

– Они были уже заняты, – простодушно ответил Виктор.

– А то бы вы обязательно их взяли, – зло сказал испанец. – Не понимаю я вас, Виктор. Наверно, я слишком давно уехал из нашей страны. Такое ощущение, что вас всех просто спустили с цепи. Почему ты не платишь кредитной карточкой? Почему обязательно нужно таскать в карманах пачку денег, расплачиваясь при всех стодолларовыми бумажками? Тебе трудно оформить кредитную карточку? В Одессе по этому поводу говорят: «Кому нужен такой дешевый понт?» У вас ведь полно денег. Зачем нужна постоянная демонстрация своих возможностей?

– А мне так просто нравится, – равнодушно сказал Виктор. – Может, я люблю жить в хороших отелях?

– Давно? – спросил иронично испанец. – Если я не ошибаюсь, всего пять лет назад ты работал обыкновенным вышибалой в баре. После того как тебя выгнали из летного училища. И если бы тебя не взял к себе в помощники Аркадий Александрович, ты бы и сейчас там работал.

– Ладно, – нахмурился Виктор, – я же вас не задеваю.

– Постарайся понять, что заказывать икру и шампанское в три часа утра здесь не принято. Даже в таком отеле, как «Ритц». В Европе уже давно нет бешеных миллионеров. Они иногда встречаются еще в арабских или африканских странах. А здесь в ходу респектабельность и выдержка. В конце концов я говорю это для тебя.

– Спасибо, – обиделся-таки Виктор, – видели бы вы наших ребят в Монте-Карло или Лас-Вегасе. Там такие бабки летят, что сосчитать трудно.

– Поэтому вас и не любят сейчас во всем мире, – поморщился испанец. Виктор молчал. Он уже не хотел спорить. Тем более по такому пустяковому поводу.

– Почему они не звонят? – спросил он лениво, посмотрев на часы. – Уже десятый час.

– Позвонят, – кивнул испанец, – обязательно позвонят. В Москве сейчас только около полудня. Надеюсь, вы все помните, что должны делать?

– Да. Конечно, помню. Я же не идиот.

– Надеюсь, – кивнул испанец. – Где напарники?

– Сергей отсыпается в отеле, а ваш Хулио ждет моего звонка. Я дал ему телефон Сергея.

– Ты знаешь, как по этим телефонам легко прослушать любой разговор?

– Не дурак, – хмыкнул Виктор, – все слышал.

– Поэтому будь осторожен. У Хулио были некоторые неприятности с местной полицией. Старайтесь не называть ничьих имен. Ты меня хорошо понял?

– Вы какой-то нервный сегодня, – сквозь зубы заметил Виктор. – Все будет как нужно. Пусть только позвонят.

Его словно услышали. И через секунду лежавший на столе телефон зазвонил. Виктор быстро схватил телефон, раскрыл его, вытянул антенну.

– Слушаю, – сказал он несколько напряженным голосом.

– Все в порядке, – услышал он незнакомый голос, – товар доставлен в нужное место. Оформляйте документы.

Виктор закрыл сотовый телефон, щелкнув крышкой.

– У них все в порядке, – довольным голосом сообщил он своему собеседнику.

– Звони Хулио, – предложил испанец, – но ни одного слова лишнего. Хотя нет. Лучше набери номер, и я поговорю с ним по-испански. Это будет менее подозрительно. На русском языке сейчас говорят только «новые русские» – миллионеры и мафиози.

Виктор снова открыл крышку и набрал знакомый ему номер сотового телефона напарника, передавая трубку своему строгому собеседнику. Тот поднял телефон, ожидая, когда ответит Хулио. После третьего звонка он отозвался.

– Я слушаю.

– Хулио, это я, – быстро сказал сеньор Переда, – сейчас звонил наш друг из Праги. Там все в порядке. Товар доставлен в нужное место. Нужно оформлять документы. Ты меня понял?

– Да, конечно. Куда мне приехать?

– Ты ведь знаешь, куда мы поедем.

– Я все понял.

– Жди нас там. И старайся поменьше мелькать. До свидания.

Переда закрыл крышку аппарата и передал телефон Виктору.

– Теперь поедем за твоим Сергеем, – сказал он уже по-русски, – и учти, что с этого момента я сам решаю, кто, где и когда должен говорить по этим телефонам. Ты меня понял?

– Можете вообще забрать его себе, – усмехнулся Виктор, – мне от этой игрушки никакой пользы.

Они прошли через площадь, подошли к стоявшей «Ауди». Переда уселся за руль. Виктор сел рядом с ним. Испанец выехал с площади на соседнюю улицу, направляясь в центр города, на Гранд Виа. Самые красивые и центральные улицы испанских городов назывались Гранд Виа, но в Барселоне эта улица носила еще и имя каталонских кортесов.

Оба сидевших в автомобиле собеседника молчали всю дорогу. Переда знал, что нельзя разговаривать в машине, которую могут прослушать. А Виктор после полученной взбучки в кафе на площади вообще не хотел разговаривать с этим осторожным стариком. Дважды машина надолго останавливалась у светофора, и Виктор нетерпеливо глядел на молчавшего водителя, презрительно кривя лицо. Даже когда, по мнению Виктора, можно было проехать еще на желтый свет, Переда предпочитал подождать. Перестраховщик, твердо решил для себя Виктор.

К отелю «Ритц» они подъехали через десять минут. Припарковав машину недалеко от отеля, они поспешили в апартаменты Виктора, где после вчерашней пьянки отсыпался его напарник. Виктор, стараясь не смотреть на испанца, сам открыл дверь своей магнитной карточкой. Сергей спал на двуспальной кровати, широко раскинув руки. Очевидно, у него еще не начался период похмелья после вчерашнего вечера. Виктор подошел к нему и грубо потряс спящего за плечо.

Сергей лежал, не реагируя. Виктор потряс его сильнее. Напарник промычал нечто невразумительное. Стараясь не смотреть на испанца, насмешливо следившего за его попытками разбудить напарника, Виктор тряс лежавшего на кровати все сильнее и сильнее. Наконец, не выдержав, он просто ударил два раза по лицу так и не пришедшего в себя Сергея. Тот попытался открыть глаза, делая очевидные усилия, чтобы прийти в себя.

– Мерзавцы, – сказал без всякого выражения Переда. Сказанное, вполне очевидно, относилось к обоим напарникам. Виктор сделал вид, что к нему не относится сказанное. Он все больше и больше зверел, отчетливо представляя себе все последствия вчерашней пьянки. И наконец, коротко размахнувшись, просто нанес сильный удар в челюсть своего напарника. Сергей свалился с кровати, но на этот раз пришел в себя. Сидя на полу, он потирал лицо.

– Что случилось? – хрипло спросил он. – Чего ты дерешься?

– Идиот, – сказал, тяжело дыша, Виктор, – сколько ты вчера выпил? Я же предупреждал.

– Обычную норму, – выдохнул Сергей. – Ну ты и ударил! – Он был на голову ниже Виктора, но массивнее его в плечах. Сергей был также бывшим спортсменом, борцом. Но, в отличие от Виктора, он почти сразу не стал ладить с нормами права и также сразу попал в колонию, еще в двадцать лет. О двух судимостях напарника Виктор, конечно, знал. Но именно он заверял всех, что на Сергея можно положиться. И потому взял его с собой в Испанию. Сейчас, сидя на полу, Сергей попытался подняться, но было видно, что это ему удается с трудом. Испанец ничего не говорил. Виктор протянул руку, помогая подняться сидевшему на полу напарнику.

– Иди в душ, – посоветовал он. Сергей кивнул и, едва не поскользнувшись снова, пошел в ванную комнату. Послышался шум воды.

– В таком состоянии его нельзя брать, – как-то отстраненно заметил Переда.

– Что значит – нельзя? – разозлился Виктор. – Мужик в нормальном состоянии. Сейчас примет стакан на опохмелку и будет как стеклышко.

– Черт тебя подери! – разозлился Переда. – С вами всегда так. Я тебе говорю: его нельзя брать с собой. И перестань со мной спорить. Мне лучше знать.

Через пять минут из ванной появился Сергей. Переда был все-таки прав. Сергей двигался с трудом и все время тряс головой, словно отгоняя от себя назойливых комаров.

– Иди расплатись за номер, – зло сказал Переда, – а я с ним спущусь вниз, к машине. Мы можем опоздать на самолет.

Виктор торопливо кивнул, выходя из комнаты.

– Не забудьте мои вещи, – проговорил он на прощание.

– Кретин, – зло проворчал ему вслед Переда. Сергей хмуро озирался по сторонам.

– Где ваши вещи? – спросил Переда.

– Вещи? Какие вещи? Чемоданы лежат в той комнате, – показал Сергей.

– Одевайся, – приказал испанец, – я передам, чтобы ваши чемоданы отнесли ко мне в машину. – Он подошел к телефону. Поднял трубку, набирая номер.

Через двадцать минут они неслись в автомобиле Переды, выезжая за город. Мелькнули сюрреалистические фигуры Сальвадора Дали, установленные близ олимпийских сооружений Барселоны. Переда, казалось, выжимал из автомобиля все что возможно. Виктор, сидевший рядом с ним, недоуменно смотрел на часы. До отлета самолета еще оставалось около двух часов. Куда так торопится этот осторожный испанец? На заднем сиденье дремал Сергей. Переда посмотрел в зеркало заднего обзора.

– Он, кажется, опять заснул, – каким-то странным голосом сообщил Переда. Виктор, обернувшись, посмотрел назад и коротко выругался.

– Ничего, – сказал он успокаивающе, – он в самолете придет в себя.

– Не думаю, – сказал Переда, – боюсь, что он не придет в себя. В таком состоянии он будет весь день.

Виктор сжал зубы, но не стал возражать. Он вдруг заметил, что они едут совсем не в направлении аэропорта.

– Куда мы едем? – спросил он, недоумевая. Переда молча взглянул на него.

– Здесь недалеко, – сказал он, – в старом порту.

Еще минут через тридцать они въехали в район старого порта, где стояли остовы списанных кораблей. Автомобиль довольно долго, минут десять, медленно ехал вдоль причала, пока наконец Переда не остановил его.

– Какой из чемоданов твой? – спросил он у Виктора. – Покажи мне его. – Они вышли из машины, и Переда открыл багажник.

– Вот этот, – показал Виктор. Оставив его чемодан, Переда вытащил чемодан Сергея и пошел в сторону причала. Через несколько минут он вернулся уже без чемодана.

– Разбуди своего товарища, – спокойно попросил он Виктора. Тот, все еще ничего не понимая, начал будить Сергея. Все-таки вчера Сергей принял явно больше нормы. Он с трудом открыл глаза и в этот раз.

– Пошли, – сказал Переда.

– Мне пойти с вами? – вызвался Виктор.

– Сиди лучше в машине, – махнул рукой испанец. Он поддержал Сергея, и они пошли вдвоем. Сергей шел, опираясь на руку Переды. Виктор остался в машине. Зачем этот перестраховщик привез нас сюда, в старый порт, с раздражением подумал он, глядя на часы. Ведь и так уже мало времени осталось. А Сергей мог бы вполне отоспаться в самолете. Или Переда думает, что морской воздух пойдет на пользу его напарнику? Сергей тоже сволочь хорошая. Ведь Виктор просил его вчера так не напиваться. Наверно, Сергея так раскрутила эта девица из бара, с которой он вчера танцевал.

Еще раз посмотрев на часы, Виктор уже начал беспокоиться. Ушедших не было уже несколько минут. Что они там делают? – нервно подумал Виктор, начиная серьезно беспокоиться. Еще через минуту наконец появился Переда. Он шел спокойно, будто возвращался с вечеринки. Сел за руль. И, развернув машину обратно, медленно отъехал от причала.

Виктор сидел молча. Он начал понимать, что именно случилось в старом порту. Но боялся признаться даже самому себе. Когда наконец они отъехали довольно далеко, он внешне беспечным, но несколько напряженным тоном поинтересовался:

– А где Серега?

Переда молча вел машину. Молчание становилось зловещим. Виктор с ужасом ждал его ответа, не решаясь задать повторного вопроса.

– Он не полетит с нами, – коротко сообщил Переда. Виктор закусил губу. Теперь он понял все. Переда достал из кармана паспорт Сергея и его билет. Спокойно протянул их сидевшему рядом с ним Виктору. – У меня было мало времени. Порви все на мелкие кусочки и как можно тщательнее.

Виктор онемевшими руками взял паспорт, билет. Открыл паспорт, увидел знакомое лицо. И только теперь ясно осознал, что именно сделал Переда и почему они так торопились в старый порт. Он непослушными, вялыми пальцами пытался разорвать пополам паспорт, но тот не поддавался.

– По листику, по одному листику нужно рвать, – посоветовал Переда. И тогда Виктор спросил, словно выдыхая воздух:

– Вы его убили?

– Нет, – ответил Переда. Виктор задержал дыхание. Значит, он ошибся.

– Он больше не будет так пить, – несмело предположил он.

– Я просто проводил его на морское дно, – очень спокойно сказал Переда, – сейчас он стал хорошей пищей для рыб. Я думаю, ты прав. Он действительно никогда больше не будет так пить. В таком состоянии он мог сорвать нам всю операцию.

И только тогда Виктор понял, что пути назад уже нет.

Москва. 12 часов 30 минут

Борисов, оставивший своих людей у места нападения, выехал вместе с одним из своих офицеров к дому майора Сизова. Молодой офицер, сидевший за рулем, работал с полковником Борисовым уже два года. Это был старший лейтенант Крутов, успевший отличиться в Таджикистане, где он был тяжело ранен и уже затем переведен на работу в Москву.

Полковник по телефону, установленному в автомобиле, узнал адрес, где проживала семья майора, и приказал Крутову ехать туда, чтобы разобраться наконец со столь загадочно исчезнувшим офицером. Уже в дороге Крутов передал тонкую папку, которую успели привезти к месту происшествия, пока Борисов ездил в Министерство обороны докладывать о случившемся.

В биографических данных не было ничего особенного. Обычная семья. Отец – преподаватель харьковского института, мать – врач. Брат работал в Новосибирске, в Академгородке, имея довольно большую семью, четверых детей. Сам майор Геннадий Сизов был уже одиннадцать лет женат на Светлане Хотиненко, с которой познакомился еще в Казахстане, где начинал свою службу. В деле были только положительные отзывы о деловых и моральных качествах майора. Защитил диссертацию. Был кандидатом наук. Неплохим специалистом. Последнее место службы было в Воронеже, после чего он и был переведен в группу подполковника Ваганова. Жена работала преподавателем истории в школе.

Борисов разочарованно закрыл папку. Обычные канцелярские сообщения. Не был, не замечен, характеризуется положительно, отмечен, удостоен и тому подобная дребедень. А о самом человеке там не было сказано ни слова.

– Пишут общие фразы, – с раздражением сказал он, – ничего конкретного.

– Они ведь не знали, что он выкинет такой номер, – осторожно сказал Крутов, – он ведь выдал террористам своих товарищей.

– Почему ты так решил? – нахмурился Борисов.

– Это все так считают. Когда группа спецназа полетела брать террористов, там произошел взрыв. Значит, кто-то знал, что на контейнере установлен маяк. Получается, что им все рассказал Сизов. Иначе откуда они узнали про маяк, который подает сигналы на спутник?

– Может, взрыв произошел случайно. – Полковник сам не верил в подобную случайность.

– Вы верите в такие случайности? – не сдавался упрямый Крутов. – Нет, там точно был предатель. Иначе они бы просто не рискнули полезть за этим контейнером. Это ведь биологическое оружие, нужно хорошо представлять, как с ним обращаться. Я, например, не знаю.

Борисов молчал. Он понимал, что старший лейтенант прав. Неожиданно раздавшийся взрыв очень ясно показал всю степень подготовленности террористов. И степень предательства кого-то из офицеров сопровождения. Собственно, подозревать кого-то другого было глупо. Ваганов лежал тяжелораненый в реанимации, Буркалов был мертв, а Сизов нигде не был найден. И единственный, кто мог рассказать все террористам, был сам майор Сизов. Никаких других вариантов просто не существовало. Остальным офицерам и солдатам из группы сопровождения запрещалось входить в лабораторию. Кроме того, о самом контейнере знали только офицеры Ваганова.

Через двадцать пять минут они прибыли на место. Это был обычный типовой дом для военнослужащих, расположенный недалеко от самой лаборатории. Офицеры, служившие в группе Ваганова, обычно получали квартиры в городе раньше других. Все понимали важность их работы.

Горестная весть уже успела облететь этот дом. В соседнем подъезде жила семья капитана Буркалова, и теперь оттуда слышались крики его жены, которую успокаивали соседи. Борисов помрачнел. Работать придется в худших условиях, чем он предполагал. Откуда эти женщины узнали о нападении на колонну, если об этом еще не знают в Москве?

Во дворе толпились люди. Борисов и Крутов были в штатском, и поэтому на них не обращали особого внимания. Борисов подошел ближе. Повсюду жалели погибшего Буркалова. Он был общим любимцем. Говорили про Ваганова. Самое поразительное было то обстоятельство, что собравшиеся уже знали об исчезновении Сизова.

«Откуда они все знают? – с досадой подумал Борисов. – Настоящий беспроволочный телефон». Они подошли поближе, слушая разговоры людей, заполнивших небольшой двор.

– Несчастные ребята! – жалобно причитала старушка. Такие сердобольные «плакальщицы» обычно первыми начинали причитания, вызывая новую волну слез и истерики. – Кто мог подумать, что так все случится! Бедные наши офицерики!

– А что случилось? – спросил Борисов.

– Так ведь наши офицерики погибли, – охотно пояснила старушка. – Вон там вдова Буркалова кричит. Молодая совсем, красивая. Ядреная девка, все на нее заглядывались. Как она теперь без мужа останется?

– Откуда вы знаете, что ее муж погиб? – вступил в разговор Крутов.

– Все говорят, милок, – запричитала старушка, заподозрившая в пришельцах неприятных людей, – у нас тут новости сорока на хвосту приносит, вот мы и слухами держимся.

Борисов, нахмурившись, шагнул к остальным соседям. Из разговора людей он наконец понял, что именно произошло. Домой к Вагановым позвонили из больницы, куда увезли тяжелораненого подполковника, чтобы сообщить семье о ранении их мужа и отца. В больницу срочно поехала жена с сыном Ваганова, которые и узнали все подробности от одного из находившихся там солдат, сопровождавших колонну.

«А мы еще пытаемся что-то сохранить в тайне», – разочарованно подумал Борисов, входя в подъезд дома, где жил Сизов. Своего помощника он оставил на улице. На четвертый этаж он поднялся пешком и позвонил. За дверью никто не ответил. Он позвонил второй раз. Третий. Наконец дверь открыли. На пороге стояла девочка лет десяти.

– Вам кого? – хмуро спросила она.

– Это квартира Сизовых? – Одышка давала о себе знать.

– Да.

– А где твоя мама?

– У нее болит голова, – твердо сказала девочка.

– Скажи маме, что я пришел поговорить насчет папы.

Девочка повернулась и побежала с криком:

– Мама, это насчет папы пришли поговорить!

Борисов остался на пороге. Из другой комнаты вышел мальчик лет четырех-пяти, который тащил за собой на веревочке игрушечный паровозик. Паровозик упорно не хотел идти. У него не двигались колеса. Увидев незнакомца, ребенок замер. Борисов улыбнулся ему.

– Не работает? – сочувственно спросил он.

– Не лаботает, – ответил мальчик.

– Давай его сюда, – наклонился к паровозику полковник, – я постараюсь его починить.

– Нет, – сказал ребенок, заслоняя свою игрушку.

– Почему? – удивился Борисов.

– Папа сказал, что сам починит. Приедет и починит, – убежденно сказал ребенок, глядя в глаза незнакомцу. Из другой комнаты появилась миловидная женщина лет тридцати. Она была в очках, придававших ее лицу какое-то детское выражение.

– Славик, иди играй в другой комнате, – строго сказала она и, уже обращаясь к полковнику, предложила: – Проходите в комнату.

Полковник прошел в столовую. Обычная комната. Типовая мебель. Чуть больше обычного книг. Он сел на стул, стоявший у стола. Женщина села рядом.

– Что случилось? – спокойно спросила она. Но было видно, что спокойствие дается ей с трудом.

– Пока ничего. Я приехал с вами просто поговорить.

– Не нужно меня обманывать, – сказала женщина, – я все знаю. И про смерть Кости Буркалова, и про ранение подполковника Ваганова, и про моего мужа – майора Сизова. Я все знаю.

– Интересно, что вам рассказали? – пожал плечами Борисов. – Я пока еще ничего не знаю.

– Мне все рассказали.

– Может, вы и мне расскажете, что именно вам рассказали? Я не представился, извините. Полковник Борисов из особого отдела.

– Да, – кивнула жена, – мне все сообщили. Он сбежал вместе с террористами.

– Кто вам сказал такую глупость?

– Люди говорят…

– Глупости говорят, сплетни всякие, а вы слушаете. Светлана Владимировна, это все пока не установлено. Мы ничего точно не знаем. На месте нападения на колонну действительно не найдено тело майора Сизова. Ни убитого, ни раненого. Но мы не исходим из худшего. Может, он еще жив и просто захвачен террористами. Пока мы ведем его поиски.

– Я знала, – сказала вдруг женщина, – я знала, что все так и будет.

– Что вы имеете в виду? – опешил Борисов.

– В последнее время у нас не ладилось. Все как-то наперекосяк пошло. У меня ведь в Воронеже хорошая работа была, меня завучем сделали, на директора выдвинуть хотели. А он решил переводиться в эту проклятую лабораторию. Я его столько отговаривала. Ну вот и отговорила.

Она сняла очки и вдруг, наклонившись над столом, громко заголосила, словно теперь наконец осознавая, что именно произошло. Вбежала испуганная дочка, пытавшаяся успокоить мать. Появился со своим паровозиком маленький Славик.

– Не нужно, – старался успокоить ее Борисов, – не нужно пугать детей.

– Да-да, конечно, – сказала она, торопливо надевая очки, – извините, извините меня.

Девочка принесла стакан воды, и мать залпом выпила воду, оставив стакан на столе.

– Скажите, пожалуйста, Светлана Владимировна, не появились ли в последнее время у вашего мужа новые друзья? – спросил Борисов.

– Нет, – удивилась она, – он только с Костей Буркаловым очень подружился. Но мы ведь здесь вместе живем, соседи были. – Она так и сказала это в прошедшем времени. Словно исчезновение ее мужа и гибель капитана Буркалова развели две эти семьи по разные стороны баррикад.

– Я не имею в виду – с работы. Может, у него в Москве появились какие-то новые друзья, знакомые? – уточнял Борисов.

– Нет, – покачала головой женщина, – может, и были, но я не знаю. Он ведь никогда мне про свою службу не рассказывал. Отшучивался все, говорил: нельзя, мол, рассказывать, государственная тайна. Нет, никого из его друзей я не знала.

– Вы не замечали ничего необычного за последние несколько дней? – настаивал Борисов. – Извините, что я спрашиваю. Но, может, кто-то звонил к вам домой или приходил? Может, ему угрожали или он был чем-то расстроен?

– Никто не звонил и не приходил. Просто настроение в последние дни у него было не особенно хорошее. Не знаю, что на меня нашло, но мы все время спорили. Я ведь не хотела из Воронежа уезжать. И здесь несколько месяцев без работы была, пока не взяли в начальные классы. А я ведь преподаватель истории, могу так и квалификацию свою потерять. Впрочем, какое это сейчас имеет значение!

– Для нас имеет значение все, – возразил Борисов. – Попытайтесь вспомнить, как именно сегодня утром он уходил на работу.

– А я этого не знаю, – улыбнулась сквозь слезы женщина, – он еще вчера с вечера со мной попрощался. Уехал сегодня утром на работу в пять часов. Мы все еще спали. Он обычно сам готовил себе завтрак и уезжал. Сегодня ведь воскресенье, дочке в школу не надо. Да и у меня выходной. Поэтому его никто и не провожал.

– Ясно, – поднялся Борисов. Он понял, что ничего больше узнать не удастся. – Извините за беспокойство, Светлана Владимировна.

Он уже выходил из квартиры, когда она робко дотронулась до его плеча.

– Извините. Как вы думаете, он… он… еще живой? – Она нервничала, кусая губы от волнения. В этот момент к ней подбежал маленький Славик со своим паровозиком. Борисов, увидев ребенка, наклонился к нему.

– А паровозик твой все равно нужно починить, – сказал он на прощание и, уже обращаясь к несчастной женщине, добавил: – Не могу сказать ничего определенного, но думаю, что живой.

– Он их предал? – задала тогда второй вопрос супруга Сизова, уже более твердым и решительным голосом. Борисов вздохнул. Потом неожиданно спросил:

– Сколько лет вы женаты, Светлана Владимировна?

– Одиннадцать, – не поняла, почему он спрашивает, женщина.

– За столько лет вы наверняка узнали его лучше меня. Как вы думаете, он мог предать своих товарищей? – И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, он повернулся и начал спускаться по лестнице. И тогда сверху раздался ее громкий голос.

– Нет! – кричала она. – Вы слышите меня? Нет!

Борисов вышел во двор, прошел к своему автомобилю. Там его уже ждал Крутов.

– Просили вам передать, – сказал он, – одного раненого террориста нашли в больнице. Его привезли туда собственные товарищи. А нам приказано срочно приехать в министерство и доложить обо всем генералу Лодынину. Террористы уже выдвинули свои условия.

– Не дадут спокойно работать, – разочарованно сказал Борисов, – заедем сначала в больницу, а уже потом отправимся еще раз на ковер.