Текст книги "Под знаком полумесяца"

– Много раз, – согласился Кафаров, – но у нас с тобой такая профессия. Здесь уже ничего невозможно изменить.

– Можно еще вопрос?

– Можно. Чем больше ты задашь сейчас вопросов, тем меньше будешь задавать их потом.

– Почему мы обратились к израильтянам? Почему не к американцам или русским? Наконец, почему не к туркам? У них тоже неплохие специалисты. Конечно, израильские специалисты – самые лучшие в мире, но раньше мы старались их не привлекать, чтобы не раздражать наших южных соседей.

– Ты должна уметь сама все вычислять, – недовольно говорит Кафаров, – это не тот случай, когда мы можем привлекать специалистов из ЦРУ или СВР. У каждой из этих организаций свои конкретные интересы в нашей стране.

– А у израильтян их нет?

– Есть. Еще какие. Но в данном случае наши интересы совпадают с их интересами. Мы имеет точные данные, что проведение конкурса «Евровидения» в нашей стране не понравится очень многим нашим южным соседям. Теперь все поняла?

– А израильтяне в первую очередь противостоят именно им, – словно рассуждая вслух, говорю я ему.

– Вот именно. Но твой подопечный будет как бы вне игры. Он аналитик, а не офицер спецназа. Кроме него, прибудет целая группа легальных специалистов из Тель-Авива. И еще несколько консультантов из Турции и Великобритании. Англичане готовятся к проведению Олимпиады, и нам будет полезно познакомиться с их опытом. Хотя масштабы, конечно, несопоставимые, но в обоих случаях угрозы более чем реальные.

– Ясно. Кто из моей группы будет знать о приезде «гостя»?

– Мы постараемся особенно не разглашать цели приезда нашего гостя и его истинные задачи. Учти, что всей полнотой информации будешь обладать только ты одна. Всю правду не будет знать даже руководитель вашей группы подполковник Бехбудов. И знаешь почему? Именно потому, что ты тоже проходишь по ведомству литературных сотрудников. Члены вашей группы будут знать, что ты опекаешь этого человека. И больше никаких подробностей. Только так можно обеспечить абсолютную безопасность и секретность. Ты меня понимаешь?

– Я понимаю. Но они догадаются, что он приехал не просто так.

– Безусловно. Они ведь работают с тобой уже несколько лет. Ариф тоже может все понять…

Кажется, я краснею, хотя обычно пытаюсь держаться. Но точно отвожу глаза. А Кафаров продолжает как ни в чем не бывало:

– Официально твоей группы не существует, поэтому никаких контактов с приехавшим гостем у них не должно быть. Они будут знать только об известном литературоведе, который приезжает в нашу страну и которого мы должны опекать. Учитывая, что ты работаешь в институте литературы, все правильно. О настоящем задании нашего гостя и его реальной деятельности, кроме тебя, никто не будет знать. Каждый станет работать самостоятельно, и ты будешь их координатором.

Он помолчал и добавил:

– И учти, что это будет, возможно, самое важное задание в твоей карьере. Слишком много оппонентов появилось у нашего конкурса «Евровидения».

– Может, потому, что мы не в Европе, – рискнула сказать я.

– В каком смысле? Географически Кавказ все-таки находится в Азии. Хотя мы и приняты во все европейские структуры. Может, поэтому проведение этого конкурса вызывает такое неприятие у наших соседей… И не только поэтому, – говорит полковник, – здесь масса разных факторов, от геополитических до региональных. Такой клубок проблем, который не может разрешить даже наша победа на «Евровидении». Еще раз предупреждаю – Гольдфарба ведешь лично ты и лично ты отвечаешь за его безопасность.

– Бехбудов руководит нашей группой, – напомнила я ему.

– В этой операции ты будешь координатором, – Кафаров выделяет слово «ты», – я думаю, что он не обидится. Он и остается руководителем вашей группы. Просто у вас теперь разные задачи.

Подполковник Самир Бехбудов – единственный из нашей группы штатный офицер контрразведки, работающий в отделе. И он всегда был нашим координатором. Но в этом случае, очевидно, принято другое решение. Кроме Бехбудова, в группу входят еще три человека, которые работают, как и я, под «прикрытием». Это лезгин Шамиль Тушиев, который работает заместителем директора филармонии, косметолог Люда Борисенко из очень престижного и элитарного косметологического салона, и сотрудник Министерства связи Ариф Салимов. Ариф имеет воинское звание, как и я, – майор… После недавней операции, получив звание майора, я сравнялась с ним, хотя когда-то именно он был моим наставником. Конечно, не таким, как Микаил Алиевич Кафаров, но все-таки он вводил меня в курс дела. Интересно, как он на это прореагирует? Мне даже сложно представить его реакцию. Бехбудов и Салимов – офицеры по штатному расписанию. Остальные двое на «вольных хлебах». Это позволяет нам проникать в разные сегменты общества для выполнения любых заданий. Группа подобрана с учетом рекомендаций психологов и аналитиков. Насколько я знаю, применялся опыт английской контрразведки, которая формировала подобные группы для внедрения их в различные слои общества и получения более объективной информации.

Именно подобное внедрение своих агентов, работающих «под прикрытием», очень помогло англичанам выявить самый масштабный террористический акт, который готовился в Лондоне летом две тысячи шестого года. По своей жестокости и огромным жертвам он должен был превзойти события одиннадцатого сентября в Нью-Йорке.

В августе шестого года планировались террористические акты на борту сразу десяти трансатлантических лайнеров, совершающих перелеты между Лондоном и американскими городами. В каждом таком гиганте, а планировалось взрывать самолеты типа «Боинг-747» и «Аэробус-340», могло находиться от трехсот до четырехсот пассажиров. Трудно даже вообразить масштабы этой катастрофы, которые могла произойти, ведь в августе бывает самый пик туристического сезона, когда самолеты заполнены отдыхающими, выезжающими обычно целыми семьями, с родителями и детьми. Под видом детского питания и обычных бутылок с водой собирались пронести взрывчатку для смертников, которые должны были одновременно взорвать десять лайнеров.

До этого момента никто и не думал, что подобное вообще возможно. Если бы не внедренные британские агенты, которые разоблачили подобную подготовку террористических актов, то могла произойти большая беда. Сейчас уже все забыли. Но именно тогда, после лета шестого года, было принято решение – более тщательно проверять всех пассажиров и не допускать никакие жидкости на борт самолетов. Сейчас разрешают перевозить емкости не более ста граммов, чтобы исключить возможность использования водной взрывчатки в самолете во время полета. Фантазии террористов иногда можно просто позавидовать. Ведь и сам террористический акт одиннадцатого сентября был по-своему гениально спланирован, когда в спокойной Америке, где никогда не угоняли самолеты, неожиданно угоняют четыре лайнера, которые врезаются в башни Всемирного торгового центра, в здание Пентагона. Насчет четвертого самолета до сих пор идут споры. Считается, что он должен был врезаться либо в здание Капитолия, либо в здание Белого дома. И если бы не героические действия американцев, обычных пассажиров, оказавшихся в этом самолете, последствия могли быть еще ужаснее.

Почему я об этом вспомнила? Все, что произошло в следующие несколько месяцев в нашей стране, могло вызвать такие потрясения, которые изменили бы нашу историю. И боюсь, что не только нашу. Могли сказаться и на общей ситуации в мире. Но лучше обо всем по порядку…

Глава 6

Иногда я вспоминаю свою жизнь и думаю – могло ли все получиться иначе. Или все было запрограммировано еще тогда, когда к нам пришли свататься родственники моего первого мужа. Ведь его недостатки были заметны еще до нашей свадьбы, но почему-то я считала, что на такие «мелочи» необязательно обращать внимание. Какой глупой и наивной девочкой я была! Сейчас понимаю, что именно из мелочей складывается характер человека, с которым ты связываешь всю свою жизнь. На Западе все гораздо проще. Там вместе живут годами, проверяют чувства друг друга, пытаются приобрести опыт совместного проживания, притирки друг к другу. И только затем женятся. У нас все иначе. Нет, конечно. Мы не настолько отличаемся, как наши соседи в Иране или Ираке. Разумеется, у нас светская страна. И наши девушки достаточно эмансипированы. Иногда более чем нужно. Но… традиции все-таки сохраняются. Порядочная девочка из хорошей семьи выходит замуж по правилам, установленным много лет назад. Две семьи сговариваются, знакомят молодых. Как правило, молодые соглашаются, понимая, что родители уже все решили за них. Если девочка не абсолютная уродина, а парень не полный дебил, то уже неплохо. В конце концов, родители берут на себя ответственность за будущую семью, пытаясь поддержать молодых в решении всех бытовых проблем.

Девушкам, конечно, сложнее. Они заставляют себя поверить, что этот молодой человек и есть смысл их жизни. Рожают от него детей, пытаются приспособиться. Конечно, если парень хоть немного воспитан и идет навстречу своей молодой супруге, то все достаточно неплохо. Большой любви, конечно, никогда не будет, но зато почти гарантирована спокойная, обеспеченная жизнь. Может, это и не так мало? Правда, после сорока, уже родив детей и приближаясь к климаксу, ко многим приходит осознание, что настоящие радости жизни прошли мимо. К этому времени, как правило, сказывается наша жирная и острая пища, когда женщина начинает разбухать и ее фигура напоминает некое подобие груши. Возможно, все сложилось неплохо и у тебя есть заботливый муж и нормальные дети, обеспеченное существование и даже работа, если супруг и его семья не возражали против твоего карьерного роста. Но ты никогда не испытаешь большой любви, даже не узнаешь о том, как волнительны могут быть встречи с мужчиной, не почувствуешь всей полноты жизни и, вполне вероятно, никогда не посмеешь даже подумать о каких-то плотских радостях, включая обыкновенный оргазм.

В нормальной средней семье считается абсолютно неприличным, чтобы жена проявляла инициативу в кровати, чтобы пыталась хоть как-то разнообразить свои позы и вообще получать удовольствие от секса, когда она выполняет свой супружеский долг. Некоторые исключения бывают, но крайне редко, а дозволительное поведение почти не допускает никаких особенных отклонений. При этом мужчины имеют право на любые эротические фантазии, которые они претворяют в жизнь. От содержания любовниц до групповых извращений, от посещения свингер-клубов, разумеется, с другими подружками, до содержания целых гаремов. А женщины остаются дома, хранительницами домашнего очага, а когда подрастают их дети, так же выдают замуж своих девочек, делая их такими же несчастными по своему образу и подобию. И так же женят мальчиков, считая, что устоявшаяся форма брака наиболее приемлема для всех.

Правда, и сегодня в нашем строго очерченном для женщин пространстве появляются различные мужчины. Хорошо, если среди них появится не обычный «мачо» с его агрессивно-сексуальными взглядами, а относительно порядочный мужчина, который решится на встречу с замужней женщиной. Это, конечно, идеальный вариант, но таких мужчин почти не осталось. Зачем связываться с замужней матроной, рискуя навлечь на себя гнев ее мужа и его родственников, когда вокруг столько незамужних и разведенных женщин? Да и где найти порядочного мужчину, который, с одной стороны, сам проявит инициативу, а с другой – не будет таким напористым «мачо», которого волнует только количество женщин в его «послужном списке». Женщин, над которыми он, одержав победу, почти сразу теряет интерес, зачастую после первого же свидания. А самой проявлять инициативу у нас абсолютно не принято, это неслыханное нарушение всех возможных правил и приличий.

Разумеется, в таком обществе отношение к разведенной женщине всегда крайне отрицательное. В любом случае всегда виновата женщина, которая обязана терпеть все идиотские выходки своего мужа и его скверный характер. Заодно терпеть и свою несносную свекровь и родственников мужа. И никому не интересно, почему они развелись. Никого не волновало, что я чуть не погибла и совсем не была виновата в том, что потеряла второго ребенка. Мы официально развелись, Анвер перестал появляться в нашем доме, и я решила взять тему для написания кандидатской диссертации. Через несколько месяцев одиночества я поняла, что просто не приспособлена к такой жизни. Мне только исполнилось двадцать семь лет, и, конечно, во мне бушевали страсти и нереализованная энергия. Анвер никогда не был особенно заботливым или внимательным мужем. Но он был в моей жизни. Присутствовал. И даже с учетом того, что я почти всегда только откликалась на его призывы, я стала чувствовать себя достаточно некомфортно. Может, дело в том, что моя эмоциональность была несколько выше, чем у других женщин. Не знаю. Но через четыре месяца я начала понимать, что прожить всю оставшуюся жизнь без мужчины мне будет достаточно сложно.

Нужно было как-то продумывать свою жизнь. Я ведь понимала, что в моем возрасте еще очень рано запирать себя в стенах квартиры и ни с кем не встречаться. Но здесь тоже была огромная проблема. Сваты к нам второй раз уже не придут, так просто не бывает. Это не принято в нашем обществе – ходить свататься к разведенной женщине с ребенком. Нет таких родителей, которые согласились бы на подобный брак своего сына с почти «отверженной» женщиной. Значит, искать нужно самой. Самой проявлять некоторую инициативу, встречаться, выбирать, оценивать и принимать решение. С одной стороны, это даже удобно. На этот раз можно выбрать вариант, который тебя устраивает. А с другой стороны, выбор очень невелик. Хорошо, если найдешь молодого вдовца или разведенного молодого человека. Хотя и в этих случаях молодые люди предпочитают жениться на девственницах. Ничто так высоко не ценится в нашем обществе, как девственность невесты. При этом моя знакомая, работающая в соседнем научно-исследовательском институте, умудрилась к двадцати четырем годам сохранить свою девственность, но попробовать все возможные варианты своих сексуальных фантазий с разными молодыми людьми. Думаю, что подробности можно опустить. Но зато сохранила свою девственность и выходила замуж с красной ленточкой на талии, символизирующей чистоту невесты. А другая, переспав с полутора десятками парней, умудрилась сделать операцию и предстать перед своим глуповатым мужем в роли девственницы. Правда, в ее случае все было несколько иначе. Она была дочерью министра, а женившийся парень был из семьи чиновника меньшего ранга. Я думаю, они согласились бы взять ее и без операции, учитывая приданое, которое дал за свою дочку ее высокопоставленный отец. Плюс возможности карьерного роста зятя… Альфонсы в нашем обществе принимают несколько иное обличье, они женятся с расчетом на должностное положение отца. Помню одну семью, где молодой человек женился на дочери очень высокопоставленного сановника. И даже когда родился мальчик, он дал ему фамилию супруги, пояснив, что его фамилия не так благозвучна. То есть уже тогда прикидывал разные варианты. А когда его тестя сняли с работы, он уже через два дня оставил свою супругу с сыном. Такой мерзавец. Я и сама знаю, что это злой вывод. Но зато честный. Взрыв в Дагестане очень сильно меня изменил. Я просто перестала быть доброй ко всем подряд.

Сначала я начала посещать обычные фитнес-центры, чтобы хоть немного разряжать накопившуюся энергию. Я занималась с таким усердием, что наблюдавшая за мной инструктор, посоветовала мне заняться каким-либо видом спорта, к примеру, вернуться в гимнастику. Но в двадцать семь лет возвращаться в этот вид спорта довольно глупо. И практически невозможно. Я успела немного поправиться, кости стали гораздо тяжелее, я уже испытала радость материнства и горе выкидыша, поэтому ни о каком возвращении в гимнастику не могло быть и речи. Но мне порекомендовали заняться самбо или тэквондо для собственного удовольствия. С этим у нас тоже бывают проблемы. Замужние женщины, разумеется, не ходят в спортивные залы для занятий спортом. Мужчинам не нравится, когда их жены в трико или в спортивных костюмах бегают по аренам. В основном этим занимаются незамужние девочки и приглашенные из других стран молодые женщины, выступающие за наши команды. Но я начала заниматься тэквондо не для того, чтобы попасть в сборную или поразить всех своими успехами, а скорее для собственного удовольствия.

Не скрою, что подсознательно я думала и о том, что в спортивных залах смогу встретить нормального мужчину, с которым я могла бы иногда встречаться. Мне казалось, что среди спортсменов будет гораздо больше независимых и сильных мужчин. Уже через несколько месяцев я поняла, что ошиблась. Сильных было много. Но, во-первых, средний интеллектуальный уровень спортсменов явно недотягивал до моего уровня, а во-вторых, это были в основном молодые ребята восемнадцати-двадцати лет, и я для них была старой коровой, такой отвязной теткой, которая бесится с жиру и в своем «преклонном возрасте» ходит на тренировки. Это меня злило. Особенно когда надо мной смеялись молодые девчонки, которым было по шестнадцать-семнадцать лет. Они легко, и явно издеваясь, побеждали меня, а за спиной я слышала насмешки. Не скрою, что меня это начало заводить и злить по-настоящему. И хотя с моей кандидатской диссертацией тоже были некоторые проблемы, я начала заниматься тэквондо с удвоенной энергией. Ее ведь все равно некуда была девать. Мама смотрела за Нарминой, в нашем литературном институте можно было появляться на несколько часов, один из дней считался творческим, отведенным для чтения книг в библиотеках, когда можно было совсем не приходить. И поэтому я начала больше внимания уделять спорту. Тело начало вспоминать растяжки и постепенно приобретало уже забытую эластичность.

Результат не замедлил сказаться. Еще через несколько месяцев я начала побеждать этих молодых глупых самочек, которые выходили на татами, заранее уверенные в своем успехе. Разница в десять-одиннадцать лет казалась невероятной. Они рассчитывали на легкую победу. Но в любом поединке важен интеллект, которым они явно не обладали, и заряженность на победу, которой у них тем более не было. И еще спортивная злость, которая переполняла меня. Соедините эти три слагаемых, и станет понятно, почему я начала побеждать. Первые поединки вызывали просто изумление от спортивной злости и стремительности атак. Но постепенно к моим победам привыкли и начали меня уважать. Не скажу, что я всегда побеждала. Конечно, когда попадались талантливые и умелые девочки, я проигрывала. Но это случалось все реже и реже. На меня даже обратил внимание тренер сборной, который предложил мне выступить на республиканских соревнованиях.

Я его внимательно выслушала и, конечно, отказалась. Мне было невозможно представить себя на каких-то соревнованиях, где могут оказаться либо родственники моего бывшего супруга, либо мои родные. Представляю, что бы они подумали обо мне. Мало того что я развелась с мужем, я теперь еще и выступаю на татами, забыв о своем материнском долге. Опять сказывались наши традиции – молодой женщине в нашем обществе всегда очень нелегко. Я даже скажу больше. Ей гораздо сложнее существовать, чем мужчинам. В обществе к мужчинам традиционно снисходительное отношение. Он может сколько угодно изменять своей супруге, иметь кучу любовниц на стороне, вообще не появляться месяцами дома. Но если он обеспечивает свою супругу и семью, если у него достаточно денег, чтобы дать образование детям и содержать свой дом, то он образцовый муж и отец. А женщина не имеет права даже подумать о возможном друге, так как в этом случае она порочное существо, которое не может заниматься даже воспитанием собственных детей. Даже если она вполне состоявшийся человек, депутат или высокий чиновник, кандидат или доктор наук, известный композитор или популярная актриса. Во всех случаях она не имеет права даже мечтать о другом мужчине, так как это означает беспощадный и суровый приговор общества.

Конечно, я отказалась от подобного предложения. И продолжала побеждать на татами. Иногда к нам приходили даже мужчины, чтобы посмотреть на эту взрослую тетку, которая так неистово побеждала своих более молодых соперниц. Не скрою, мне было приятно. Но среди тех, кто появлялся в зале, не было ни одного, кто мог бы привлечь мое внимание. Я имею в виду не их накачанные мускулы, а выражение их лиц. Как филолог, я сразу видела, что чтение книг для этих спортсменов – невыносимая мука. Это просто отражалось в их глазах. Мне достаточно было в жизни одного Анвера, который так и не понял, как можно тратить время на чтение книг. За все время моего замужества я не видела его ни разу с книгой. Он даже газеты не читал, а журналы иногда только просматривал.

За окнами был уже две тысячи четвертый год. Мне исполнилось двадцать восемь, и я наконец-то была готова к защите своей кандидатской диссертации. И тут в нашем тренировочном зале появился относительно молодой человек. Ему было лет тридцать. Высокий, подтянутый, с внимательным взглядом серых глаз. Да, у него были непохожие на других серые глаза, что сразу привлекало к нему внимание. И вообще, он был не похож на обычного азербайджанца. Темные волосы и достаточно светлый цвет кожи. Позже я узнала, что мать у него была русской, и от нее он получил эти серые глаза и такой цвет кожи. Его звали Максимом. После того как он появился на нашей тренировке, я все время смотрела в его сторону. Он тоже не сводил с меня глаз. Я даже помечтала о том, чтобы он подождал меня после тренировки. Такая глупая, почти девичья мечта. Чтобы я вышла из клуба и увидела его стоявшего у своей машины. Если бы он меня пригласил в свой автомобиль, я бы, конечно, не отказалась. Хотя я тогда вообще не знала – есть ли у него машина и почему вообще он приезжает к нам на тренировки и соревнования.

В тот вечер, приняв душ быстрее обычного, я торопилась к выходу. Но когда вышла из клуба, никто меня не ждал. Я подумала, что мечта была слишком наивной, чтобы оказаться реальностью. Забыла сказать, что у Максима были не просто серые глаза. У него были умные и внимательные глаза, что сразу привлекло мое внимание. Хотя, возможно, мне только показалось, что они были умными. Не знаю. Мы, женщины, способны часто домысливать несуществующие достоинства мужчин, пытаясь обманывать самих себя. Беспощадный анализ не для женского разума. У нас все – сердце, даже голова.

Он еще несколько раз появлялся в зале, и каждый раз я обращала на него внимание. Дважды я выступала против достаточно сильных соперниц и в обоих случаях чувствовала такой подъем, что легко расправлялась с обеими, словно присутствие Максима давало мне лишние силы. Я уже решила, что в очередной раз сама подойду и заговорю с ним, презрев все местные обычаи, когда однажды выходя из клуба, увидела его, стоявшего у машины. Заметив мой взгляд, он вежливо кивнул, улыбнулся и поздоровался. Я тоже поздоровалась и смущенно отошла. Словно боялась выдать себя неловким движением или какими-либо глупыми словами. Сердце у меня забилось, как у девчонки на первом свидании. Я дошла до угла и обернулась, чтобы посмотреть, кого именно он ждет. И с удовольствием увидела нашего тренера, с которым он беседовал. А потом Максим уехал, и я отправилась домой. Настроение в этот вечер у меня было просто замечательным. Я ведь не могла знать, что наша встреча закончится так трагически. Но в тот вечер самые светлые чувства просто переполняли меня.