Текст книги "Дети Руны. Уинтерер. Зимний меч. Книга 1"

Снежные доспехи, зимний меч

Евгнен спешил. Он взял на руки младшего брата, не позволив сделать это слуге, и поспешил к особняку. К тому времени, как он подбежал к входу, дождь усилился.

– Где отец?

– На втором этаже.

Он видел, как только что лошадь дяди Владо исчезла за полем. Евгнен опустил на землю своего застывшего брата и спросил снова:

– А дворецкий Тюльк спустился?

– Да, он уже ушел на плац.

Евгнен кивнул:

– Значит, нам идти не нужно. Борис, пойдем в комнату.

Не было времени даже на то, чтобы переобуть испачканные ботинки. По чисто вымытому полу и ковру разлетелись семена травы и земля. Он бежал, грубо распахивая преграждающие путь двери. Когда они добрались до спальни, Евгнен резко обернулся, закрыл дверь и накрепко запер ее.

Усадив Бориса на кровать, Евгнен тут же открыл шкаф. Затем бросил аккуратно сложенную одежду на пол. Найдя небольшой ящик со стальными петлями, он достал из кармана, вставил и повернул ключик. Когда он открыл крышку, из-под нее появился другой ключ, черный, толщиной в два пальца.

– Борис, иди в свою комнату, достань панцирный доспех, полученный от отца, и надень его. Не забудь еще принести с собой меч и сапоги. Ты ведь знаешь, что должен делать?

Он чувствовал, что брат оглядывает разбросанную одежду, но ему больше нечего было сказать. Борис встал и пошел в свою комнату – та располагалась по соседству с комнатой Евгнена.

К тому времени, как Борис с помощью кормилицы, неустанно следовавшей за ним, закончил вооружаться, проворный Евгнен тоже сделал свое дело – отодвинул тяжелый шкаф и оторвал деревянную доску, прикрепленную к стене за ним для маскировки. Внутри он нащупал пальцем замочную скважину железного сейфа. Когда он вставил в нее толстый ключ и изо всех сил повернул его, замок с дребезжащим звуком открылся.

Когда Борис вернулся, он обнаружил на кровати Евгнена два священных предмета, разбросанных в разные стороны.

Братья какое-то время молчали, а затем Борис сказал:

– Сноугард…

Серебристо-белые цепи доспехов ослепляли, словно были сделаны из кристалликов снега. Чем ближе Борис присматривался, тем интереснее они казались. Он положил сверху руку, сначала ощутив холод, а затем… тепло. Таинственная способность поглощать и рассеивать тепло была известнее прочих магических свойств Сноугарда. Поэтому и говорили, что это снежные доспехи, которые не смог бы растопить никакой огонь. Семейное сокровище, заполученное их прадедом.

Евгнен продолжил:

– И Уинтерер.

«Пережидающий зиму»… Причудливый металл, который, как говорят, плавится только холодом, был выкован в форме луча и сейчас хранил молчание. Белый меч, столь же аристократически гладкий, сколь и холодный. Рукоять, выглядывающая из простых белых ножен, была достаточно длинной, чтобы схватиться за нее обеими руками. Полуторный меч, который можно держать как одной, так и двумя руками.

Сноугард и Уинтерер, объединенные вместе, назывались комплектом Уинтерботтом.

Оружие с богатой историей, за которое в прошлом боролись многие рыцари и наемники, даже проливая кровь. Магическое, славное, восхищавшее любого мечника, стоило лишь слухам о нем дойти до него.

Говорят, прадедушка Бориса убил девяносто девять врагов, чтобы заполучить Сноугард. Прошлым владельцем доспехов был чужеземный лорд, так что солдат, охранявших их, могло оказаться больше, но уж точно не меньше. Затем его сыну потребовалось тридцать лет, чтобы вновь получить Уинтерер. И он убивал не меньше своего отца.

Но глупо было ожидать, что все закончится, стоит им получить оружие. Разговоры о том, что комплект Уинтерботтом теперь в одних руках, вызвали еще более пылкое восхищение. Примерно тогда же поползли и слухи, что, получив этот комплект, можно стать сильнее всех. А через некоторое время уже поговаривали, что лучшим мечником станет тот, кто им завладеет. И с тех пор работал только один секретный способ защиты добытого с огромным трудом сокровища от настойчивых претендентов: не принимать никаких вызовов. Требования выйти на бой вооруженным комплектом Уинтерботтом, чтобы честным поединком определить победителя, которому он достанется в качестве трофея, не вызывали у дедушки Бориса даже усмешки. Когда воры пробирались тайно, солдаты ловили их и отрубали им головы.

В то время семья Джиннеман была одной из самых влиятельных семей Травачеса, поэтому иного способа завладеть комплектом Уинтерботтом, кроме как в поединке, не имелось. Иначе говоря, какими бы хорошими свойствами он ни обладал, этот комплект оставался всего лишь оружием. Известные семьи, сплетенные сетью политических фракций, а также ценящие связывающие их друг с другом узы, не были настолько глупы, чтобы из-за меча и доспехов начать противостояние, конец которому положило бы лишь полное уничтожение всего рода противника.

Вот так минуло несколько десятков лет, и слухи утихли.

Дедушка Бориса никогда не выходил наружу в полном комплекте Уинтерботтом, которым с таким трудом завладел. Этим он перекрыл жаждущим завладеть им даже малейшую возможность разжечь свою алчность. Стратегия оказалась настолько успешной, что в последнее время поговаривали, будто бы комплект уже давно украден, однако все это время он спокойно лежал в особняке Джиннеманов и, согласно традиции, перешел в руки двух сыновей.

Дедушка Бориса не хотел, чтобы те ссорились из-за него, поэтому раздал каждому по одной из его частей и завещал в будущем объединить их. Однако Юлькен прогнал Владо и, конечно же, забрал его половину. Теперь тот не колебался ни на йоту в желании вернуть свое.

У Юлькена также было два сына. Однако по части наследования он думал иначе, чем его покойный отец. Комплект Уинтерботтом более эффективен, когда обе его части объединены. Какой смысл их разделять? Разумеется, обе части унаследует старший сын, которому предстоит стать главой рода. Евгнен был старше двенадцатилетнего Бориса аж на восемь лет. Юлькен считал, что с такой разницей в возрасте он сможет сломить неповиновение младшего брата.

Однако Евгнен думал иначе.

– Борис, позволь мне одолжить твой меч.

Зимний меч Уинтерер весил довольно мало для своих размеров, возможно, благодаря неизвестному материалу, из которого был создан. Но двенадцатилетнему парню даже с таким тяжело управиться.

Борис молча взглянул на брата.

Юлькен передал комплект Уинтерботтом Евгнену в начале этого года, когда тому исполнилось двадцать. В ночь после своего дня рождения старший брат позвал Бориса в свою комнату, показал ему два предмета и спросил, какой из них нравится тому больше. Борис, не особенно задумываясь, сказал, что меч выглядит лучше, чем тяжелые доспехи. Тогда Евгнен пообещал подарить его брату, как только тот достаточно подрастет, чтобы с ним управиться. При этом он мягко улыбался удивленному Борису, как будто для него все это было лишь пустяком.

Борис спросил себя, поверил ли он этому. Даже после того дня брат при каждой удобной возможности говорил ему: «Уинтерер твой». Похоже, с какого-то момента младший брат и сам начал так думать.

И сегодня Евгнен снова сказал эти слова. Вдруг Борис осознал: до сих пор он так и не считал знаменитый меч до конца своим.

Он был не настолько юн, чтобы не понимать значение нападения. В Республике Травачес существует неписаное правило, согласно которому третьи лица не вмешиваются в противостояния между семьями. Независимо от того, сколько людей умрет сегодня ночью, оплакивать их будет некому, кроме тех, кто сейчас здесь. Он еще ребенок, который даже не может сражаться. Так что пусть лучше меч будет в руках его брата, которого он больше всех любит.

Борис покачал головой:

– Он твой, брат.

– Нет, я обязательно верну его, когда нападение закончится. И не стану брать его, если ты не позволишь.

– Не нужно возвращать. Он твой.

– Борис.

Евгнен взял ножны Уинтерера и протянул рукоять Борису. Поколебавшись немного, тот взялся за нее, и старший брат отпустил меч. Кач — вместе с падающей вниз рукой меч ударился об пол, издав громкий звук.

– Подними его.

Борис изо всех сил старался поднять меч, но удержать его одной рукой не смог. Только после того, как он схватился за него обеими, кончик меча с трудом поднялся в воздух. Однако, стоило ему неуверенно нарисовать маленький круг, предплечья мальчика задрожали. Когда Борис уже думал, что ни на секунду дольше его не удержит, рука брата подхватила конец ножен. Как только сила ушла из рук, плечи Бориса опустились.

– Видишь, ты ведь тоже можешь его поднять.

– Но одного этого…

Однако Евгнен не позволил младшему брату продолжить. Он наклонился к мальчику и прошептал:

– Ты обязательно станешь лучше. И со всем прекрасно справишься. Потому что ты воин, даже твое имя говорит об этом.

Имя Бориса действительно означало «воин». Однако подбодрило не это, а теплое дыхание брата… Но тут странное чувство снова пронзило его затылок.

Он действительно получит Уинтерер.

Только совсем не тем способом, которым хотел бы.

* * *

Могильная тишина нависла над особняком. Около двух сотен солдат отца плотно охраняли его спереди и сзади. Вот настолько сократилось войско, во времена расцвета насчитывавшее более тысячи человек.

Расцветом семьи Джиннеманов было время, когда дед Бориса завладел Уинтерером.

Борис и Евгнен стояли на втором этаже, у лестницы, ведущей прямо на задний двор. Им не нужно было сражаться на передовой, ведь боевой дух солдат зависел от присутствия их отца. С другой стороны, юный Борис не мог спрятаться совсем. Конечно же, потому, что в его венах текла кровь рода Джиннеман.

Во дворе за окном на некотором расстоянии торчали, как черные колья, спины солдат. Это вторая группа. А первая стояла на отдалении от особняка, и ее не было видно.

Хотя строение особняка Джиннеманов несколько раз переделывали, он все равно мало подходил для обороны. Если враг войдет внутрь, битва будет проиграна. Враги разрушат все, что попадется под руку, и разграбят комнаты, забрав с собой все: от предметов домашнего обихода до редкого антиквариата, и отмыться от подобного унижения будет трудно вне зависимости от результатов самой битвы. Даже если небеса предопределили счастливый исход сражения, семья, в чей особняк вторглись, все равно считалась проигравшей.

Подобные противостояния случались по несколько раз в год. Если в них участвовали члены знаменитых семейств, такие стычки становились темой для разговоров; но, если дело касалось обычной семьи, все оставалось между ними. Род, потерпевший поражение в подобном противостоянии, часто истреблялся целиком, включая даже детей.

Тем не менее конфликтующие семьи все так же выбирали этот метод. Нередки были и случаи, когда нападение совершалось выгнанными из дома братьями или сестрами, как у Джиннеманов. Братья, уходящие из дома из-за разногласий в политических взглядах, были в Травачесе таким же обычным явлением, как любовники, сбегающие под покровом ночи.

Взгляд Евгнена был прикован к оконному проему, а Борис оглядывал лестницу. Не доносилось ни звука. Однако внизу должно было стоять не меньше десятка солдат, задачей которых было охранять братьев или хотя бы умереть раньше них.

– Борис, посмотри туда.

Борис, услышав голос брата, подошел к окну. В поле, над которым нависло красноватое пасмурное небо с фиолетовыми облаками, возникло новое свечение. Факел.

– Начинается.

Почувствовав шок, будто его ударили ножом под ребра, Борис на мгновение задержал дыхание, а затем крепко сжал губы.

Первым раздался звук.

У-у-у, уа-а-а…

Приглушенные голоса, слов не разобрать. Вокруг темно, ничего не видно, но в мгновение ока весь особняк наполнился светом горящих факелов. Сколько же их? Пять сотен? Тысяча?

Евгнен закусил губу и вспомнил последние слова отца: «Если все сложится неблагоприятным образом, забери комплект Уинтерботтом и покинь особняк – в том направлении, о котором я говорил раньше».

Отец ничего не говорил о Борисе. Значило ли это, что ему безразлична судьба младшего ребенка? Но для Евгнена Борис стоял на первом месте. В одиночку и под покровом тьмы Евгнен смог бы запросто убежать. Однако его сдерживали две вещи: во-первых, ему было больно покидать отца; во-вторых, он чувствовал ответственность за младшего брата. В то же время позволить дяде завладеть комплектом Уинтерботтом не представлялось возможным – какой бы ни была причина.

Хоть Евгнена и называли более способным, чем другие, молодым человеком, ему пока было всего двадцать лет, и понести столь тяжелое бремя было пока тяжело. Однако, возможно благодаря воспитанию, он не чувствовал, что возложенное на него бремя несправедливо. Он лишь винил себя за то, что ему не хватает сил. Евгнен также подумал и о судьбе солдат, которые сегодня прольют здесь свою кровь. Если вслед за отцом ему предстоит стать главой семьи, он, конечно, должен о них позаботиться. Войско невозможно собрать в один миг. Большинство из них с детства были под опекой Юлькена и дали клятву верности семье Джиннеман. Однако целью их жизни были сражения. Именно ради них они безбедно существовали и жили в комфорте – в несколько раз большем, чем обычные фермеры. И сегодня они исполнят свою миссию.

Свет факелов мерцал на лице младшего брата. Евгнен крепче сжал меч и подумал о том, как зарубить как можно больше врагов. Дядю он не увидел сразу. Убить его было бы проще, встреть он его раньше. Думая об этом, Евгнен проглотил горькую улыбку.

В это время Борис смотрел на портрет, висевший около окна, – на женщину в белом платье с печальной улыбкой. Она не была матерью братьев. Ее глаза смотрели на него, будто бы хотели что-то сказать.

– Сегодня меняется хозяин рода Джиннеманов! Вы слышали?! Сегодня хозяин семьи сменился! – послышался хор голосов.

За свою жизнь Юлькен пережил более десятка самых разных противостояний и уже предугадал ход дальнейших событий этого. И все равно, услышав о себе из уст солдат, он почувствовал горечь.

– Мы не станем привлекать к ответственности тех, кто сложит оружие и сдастся! Так пусть же вперед выйдут воины, готовые служить новому хозяину и поднять с колен род Джиннеман!

– Любой, кто поддавался на подобные провокации, уже давно покинул семью Джиннеман, не один год находящуюся в непростом положении… – Пробормотав эти слова, Юлькен встал.

Нет нужды выслушивать этот бред до конца. Пришло время пролить кровь.

Куда ему идти?

Он сделал шаг вперед, и изо рта у него вырвался громкий рев:

– Выходи! Тот, кто посмел вторгнуться в Лонгорд! Тот, кто своим неуклюжим ртом говорит о будущем рода Джиннеман, выйди на свет!

Передний двор, окруженный факелами, горел красным, как заходящее солнце. Юлькен стоял на передней террасе второго этажа и смотрел вниз. Здесь до него могли долететь стрелы из арбалетов приблизившихся врагов. Однако, если он не будет сохранять уверенный вид, его солдаты падут духом.

– Это Юлькен Джиннеман! Я на террасе!

Солдаты принесли факелы и подняли их выше. Наклонив вниз красное от их света лицо, Юлькен думал: что же случилось с первой группой? Ее уничтожили? Или они разминулись?

Полоса вражеских факелов всколыхнулась, образовав кривую линию. Даже если здесь и был какой-то обман, число врагов превышало пять сотен. Юлькен снова крикнул:

– Открыть огонь!

Из-под ног солдат, выстроившихся перед особняком, поднялось белое пламя, которое столкнулось с полосой факелов. Оно значило, что в особняке был тот, кто владеет магической силой. Это пламя поддерживало боевой дух и выносливость солдат. Его-то и вызвал дворецкий Тольк.

– Неуклюжий варвар, что, не можешь выйти? Думаешь, род Джиннеман, просуществовавший в добром здравии на протяжении сотен лет, падет от рук вашей кучки отребья?

Тогда вместо ответа раздалось шипение гигантской змеи. Все, включая солдат, людей в особняке и Юлькена, стоящего на террасе, невольно посмотрели на небо. Красно-фиолетовый воздух искривился, и внезапно возник белый свет.

Первым, кто понял, что произошло, был Юлькен.

– Выходите! Всем выйти из особняка! Вторая группа, оставайтесь на месте!

С возгласами, больше похожими на крики, из дверей особняка начали выбегать слуги и солдаты. Но сам Юлькен вместо того, чтобы сбежать, бросился внутрь. Он мог думать лишь об одном.

Был еще один, кто в тот же момент осознал, насколько критической стала ситуация. Евгнен уже схватил младшего брата и бежал к лестнице, ведущей вниз, когда столкнулся с подлетевшим к нему отцом. Его бледное лицо искривила гримаса.

– Евгнен! Скорее…

Тогда Юлькен увидел, что Евгнен держит на руках Бориса. Он немедленно забрал у него младшего брата, а затем яростно крикнул двум ошеломленным сыновьям, которые не понимали всей серьезности сложившейся ситуации:

– Иди один! Борис останется со мной!

– Но…

Юлькен возмущенно взревел:

– Как ты собираешься выбираться отсюда с маленьким ребенком? Ты что, забыл, что ты сейчас защищаешь?! Уходи немедленно!

У Евгнена не было ни секунды, чтобы возразить. Отец схватил Бориса под мышку и скрылся с ним в темном коридоре.

Тогда стены особняка вновь задрожали.

Др-р-р-р…

Евгнен закусил губу, но поделать ничего не мог. Он был сыном, покорно подчиняющимся своему отцу.

Евгнен сбежал по лестнице, преодолевая по три ступени зараз, крепко сжав привязанный к талии Уинтерер.

* * *

– Грязный ублюдок…

Юлькен, ведя за собой солдат, которые расположились на втором этаже, вышел на задний двор. Когда они пересекли ограждение, он обернулся и увидел, как голова огромного монстра выскочила из неба и бросилась на крышу особняка.

Белоснежная, она возвышалась, подобно горе, покрытой вечными снегами, а вокруг нее плясали снежинки. Затем показалась шея и одна лапа с рядом крючкообразных когтей. Остальные части тела скрывали фиолетовые облака. Жуткие бирюзовые глаза сияли, пристально выискивая жертву. Часть змееподобной головы оставалась полупрозрачной. Возможно, дело было в том, что тело не смогли призвать целиком.

Звуки, исходившие от дрожащих от страха и галдящих солдат, раздражали Юлькена. Ошибки быть не могло. Это Кригаль – существо из ледяного мира, которое могут призвать только три мага во всем Травачесе. Он лишь слышал о нем, но видел своими глазами впервые.

Вероятно, это работа архимага Джонгналя, который служит курфюрсту Кхану. Кто бы мог подумать, что он придет сюда? Владо занял настолько прочную позицию? Или же есть какая-то особая ценность в их угасающем роде?

Змееподобная голова широко раскрыла пасть и вцепилась в восточную часть крыши. Треск! Отчетливо послышался звук ломающихся стропил и крошащихся колонн. Особняк, который Юлькен защищал и за которым долгое время следил, вскоре будет разрушен до основания. Но если бы проблема состояла в этом. Разрушенный дом можно починить, но с зубов Кригаля стекала ядовитая слизь. Если она пропитает дом, на его очистку уйдет несколько месяцев, не говоря уже о том, что она убьет всех людей внутри. В заброшенные руины в течение многих лет не ступит нога человека.

Вот этого Юлькен уже никак не мог принять. Разумеется, это стратегия Владо – ему нужно было выманить армию брата из особняка, но трудно представить, что он без колебаний решился осквернить место, наполненное воспоминаниями из детства.

Тиск…

Зубы заскрежетали сами собой.

– Ни я, ни кто-либо другой из семьи Джиннеман не сможет простить его.

Борис, услышавший слова, выплюнутые отцом, посмотрел на него. На сердце у мальчика было странно холодно, даже когда он увидел, как гигантская голова Кригаля прогрызает крышу.

На втором этаже располагалась комната его матери. Брат иногда говорил, что скучает по ней, но Борис совсем ничего о ней не помнил. Входя в комнату, которая осталась такой же, какой была при ее жизни, брат повторял, что там будто пахнет матерью. Но Борис ничего не чувствовал. Для него мать осталась не кем иным, как бледной женщиной в голубом платье с портрета, а в комнате он ощущал лишь запах сухого тростника и полевых цветов, которые приносили служанки.

Наверняка брат расстроился бы, увидев эту картину. После разлуки с ним тревога Бориса возросла еще сильнее. Почему отец разделил их? Он говорил, что невозможно сбежать с ребенком. Конечно, Борис не должен становиться обузой для брата. Для отца старший сын всегда был важнее – ему уготовано унаследовать семью, а также родовое сокровище.

А он, младший, даже если выживет после нападения, не сможет защитить их имя.

Борис тревожился сейчас даже не за себя, а за брата. Весь день он не мог избавиться от ощущения, что с Евгненом что-то случится.

Юлькен, не обращая на мальчика никакого внимания, отдал приказ дворецкому, а точнее, магу Тюльку:

– Проверь состояние первой и второй групп. Сколько осталось солдат?

Не говоря ни слова, Тюльк один раз взмахнул длинными рукавами и создал в воздухе изображение. Поля вокруг особняка попеременно озарялись то белым, то алым пламенем. Немногие выжившие солдаты вели отчаянную борьбу. Любому стало бы очевидно, что ситуация складывается неблагоприятным образом. Сил для полномасштабного сражения уже не оставалось.

Помолчав некоторое время, Юлькен заговорил:

– Ударьте по обоим входам в особняк. Оставшихся солдат раздели на две группы. Скажи им, чтобы все они подошли туда, где высокая трава, спрятались и ждали приказа.

Борис удивленно спросил:

– Отец, но там же монстр, как можно…

Юлькен холодно выплюнул:

– Половина его тела осталась в ином мире, поэтому он не может тронуть живых из нашего мира.

Юлькен прошептал Твэльку несколько слов, которых Борис не расслышал. Тот кивнул и ответил. Затем маг издал магический свист, как они договаривались заранее, и в темноте собрал солдат – это заняло лишь мгновение.

Борис, которого Юлькен держал за руку, лежал в траве вместе с солдатами, которым предстояло атаковать особняк с востока. Тюльк, возглавляющий солдат с противоположной стороны, должен был подать магический сигнал.

– Борис, ты медленно следуй за мной, а затем еще чуть-чуть замедлись…

Заговоривший было отец мгновение поколебался, но вскоре продолжил:

– Когда начнется бой, развернись и беги прямо в поле. Ты должен сбежать. Понимаешь?

Глаза Бориса округлились, но затем он успокоился. Конечно, в бою от него не будет никакого толку, но он сомневался, что сможет прорваться через ряды врагов в одиночку и сбежать. Значит, он должен попасться и быть убитым, чтобы не причинять беспокойства брату?

– В какую сторону?

– К озеру Эмера.

– Но там…

На этот раз Борису было нелегко унять страх: там ведь красноглазый призрак!

Словно догадавшись о чувствах Бориса, отец продолжил:

– Там нет никакого призрака. Как ты можешь считаться мужчиной из рода Джиннеман, если веришь в россказни старых слуг? Но благодаря этим слухам никто и не подумает, что ты побежал в ту сторону. Если спрячешься у озера, я заберу тебя, как только бой кончится. Жди меня там, где стоят три дерева с черными стволами. Ты меня понял?

У Бориса не было времени, чтобы ответить как следует. В этот момент Тюльк послал в уши Юлькену магический шепот. Сигнал, похожий на легкий щелчок.

Юлькен поднял руку:

– Вперед!

Он вскочил и побежал, даже не взглянув на сына.

– Отец!

Было ли это в последний раз? Тень его отца скрылась во тьме.

Существо из иного мира смотрело сверху на то, как солдаты братьев схлестнулись. Белое и алое пламя то и дело сталкивались и вспыхивали.

Владо Джиннеман, обнажив Хагрун – саблю с черным лезвием, подаренную ему курфюрстом Кханом, – расправлялся с солдатами, которые нападали на него снова и снова. Спину его прикрывали верные стражи. Все, что ему было нужно делать, – только смотреть вперед. Меч, разрубив плечевой сустав одного солдата, тут же рассек лоб и отрезал голову другому. Замахнувшись вновь, Владо перерубил противнику запястье. Он знал, что его навыки мечника тогда, когда он покинул особняк, были не настолько хороши, как у его брата. Однако считал: нет никакой гарантии, что сейчас все обстоит так же.

Владо пытался разглядеть брата издалека. Он не хотел внезапно с ним столкнуться. Он планировал сначала взглянуть, как тот сражается, а затем, воспользовавшись возможностью, внезапно атаковать. Владо не чувствовал никакой вины. Разве это не старший брат затеял заговор, обвинил его во всех преступлениях, а затем выгнал? Хоть и с небольшим опозданием, но за этот поступок нужно понести плату. Как бы то ни было, брат старше него. Посмотрим, как хорошо он может махать мечом!

– Юлькен Джиннеман! Юлькен Джиннеман здесь!

Владо велел солдатам кричать, если они обнаружат брата. Гомон, начавшийся к востоку от особняка, добрался сюда. В уголке рта Владо, покрытого сетью морщин, появилась улыбка. Недалек тот день, когда он сможет заменить черный клинок Хагрун серебряно-белым Уинтерером.

Юлькен действовал в точности противоположно Владо. Он выискивал брата, а не избегал его. Хотя ему и было более сорока лет, его меч все еще был остер и способен разрубить и пустить в бегство немало солдат. Если бы только брат попался в его руки… Он не успокоится, пока не перережет тому глотку. Он положит конец жизни своего грешного брата.

Вскоре его желание стало реальностью. Как он и ожидал, бой не был честным. Уже через некоторое время вокруг него собралось множество вражеских солдат. Он стиснул зубы и старался бить по их слабым местам. Число врагов то уменьшалось, то снова бесконечно росло.

Юлькен почувствовал что-то странное. Ответ не заставил себя долго ждать.

– Мы уже виделись днем и вот встретились снова, братец.

Только после этого он осознал, что в его боку расходится жар – настолько он был «рад» услышать голос младшего брата.

– Ты! Гребаный Владо Джиннеман!

Чвок!

И снова что-то холодное и острое пронзило его грудь. Что-то подступило к горлу. А затем послышался крик:

– Хозяин!

Хм… Владо обернулся, усмехаясь. Тюльк, маг и дворецкий, обладал завидными навыками, но не атакующей магией. Его он совершенно не боялся.

– Убью и тебя!

В этот миг в воздухе сверкнула молния. Владо удивленно остановился. Неужели маг научился ими повелевать?

Тюльк не упустил возможности, данной ему небесами. Владо увидел, как перед его глазами сгущается черный туман. Не выйдет. Владо отпрыгнул назад и мысленно призвал своего мага. Тот оказался прямо у него за спиной. Когда маг курфюрста Кхана раскрыл руки и сложил пальцы в форме крыльев, порыв ветра сдул туман.

Однако Владо, чувствуя, что потерпел неудачу, пристально смотрел туда, где только что стоял его брат. Юлькен и маг Тюльк исчезли.