Текст книги "Дети Руны. Уинтерер. Зимний меч. Книга 1"

Борис оглянулся и увидел, что Евгнен так крепко держит рукоять Уинтерера, что у него дрожат запястья. Хотя брат этого еще не осознавал, Борис почувствовал, что серебристое сияние Сноугарда на нем стало чуть ярче. Что-то приблизилось?

Ветер завывал со страшной силой. Борис тихо заговорил:

– Брат, Сноугард…

Вскоре и Евгнен заметил, что блеск доспехов становится все ярче и ярче, и постепенно они засияли настолько сильно, что их свет ослеплял. Даже щеки Евгнена побелели. Он интуитивно понял причину происходящего: броня почувствовала запах смерти.

Что-то послышалось: кх-кх-кх-кх-кх…

Или нет…

Все же слышно.

Это был не звук, но иначе его не описать.

Что-то приближалось с другой стороны болота. Окруженное черным пламенем, сверкая красными глазами…

В тот момент, когда Евгнен попытался продраться сквозь тьму и пронзить его, Борис, будто пригвожденный, застыл на месте, слушая жуткий голос, раздававшийся не в ушах, а прямо в голове. Он не мог сделать ни шагу, хотя к нему приближалось существо, которого он так боялся.

«Какой хорошенький ребенок, хы-хы-хы».

Часть 2
Расставание

Первый ужин

Борис открыл глаза в поле.

Повсюду было светло. День в самом разгаре. Его лицо, похоже, сгорело оттого, что он долго лежал под солнцем. У него был один лишь меч и больше ничего, а вокруг ни души. Борис сел, огляделся и понял, что пейзаж ему не знаком.

Где это он?

Вскоре он вспомнил события прошлой ночи – как стоял спиной к спине со своим старшим братом, а еще как тяжело было дышать и как жар достиг подбородка. А что же произошло дальше?

Остальные события словно ложкой в голове перемешали. От отсутствия воспоминаний Борис чувствовал неловкость и смятение. Может быть, он потерял сознание? Кажется, он видел что-то страшное…

– Борис! Ты очнулся?

Борис вскочил с таким выражением лица, словно его хорошенько огрели по затылку. Он увидел, как к нему идет Евгнен, несущий в руках деревянный ковш, полный воды. Слова едва слетели с губ Бориса:

– Брат?..

Евгнен слегка улыбнулся, протягивая ковш озадаченному младшему брату.

– Да, парень. Или у тебя еще есть братья, кроме меня?

Борис даже и не думал о том, чтобы выпить воды, он просто рассеянно смотрел на лицо Евгнена, не зная почему. Вдруг по его лицу потекли слезы. На лице Евгнена отразился вопрос, который он тут же озвучил:

– Что такое? У тебя что-то болит?

Когда Евгнен подошел и коснулся его лба, Борис уронил ковш и крепко обнял брата. Выплеснувшаяся вода намочила их штанины. Борис заговорил первым, прежде чем Евгнен успел что-либо спросить:

– Нет, брат… Я… Просто я рад тебя видеть…

Борис не мог назвать причину своих слез. Похоже, он плакал из-за случившегося вчерашней ночью, но самое главное как будто никак не мог воскресить в памяти. Все помнил, но почему исчезло, как казалось, самое важное?

Евгнен, ничего не говоря, похлопал Бориса по плечу. Затем присел так, чтобы они могли смотреть глаза в глаза, и погладил его по щеке.

– Парень, ты чего так испугался?

Успокоившись, они взяли ковш и направились к роднику, расположенному неподалеку, уже вдвоем.

Родник был небольшой, но его окружали круглые камни, будто кто-то за ним ухаживал. Веревка от ковша, которую перерезал Евгнен, оставалась на столбе. Напившись воды вдоволь, братья снова повесили на нее ковш. Когда они оглянулись вокруг, увидели, что повсюду поля, как в Лонгорде.

– Брат, где мы?

– На плато Хатха во владениях семьи Квирем, к северу от Лонгорда. Тебе не кажется, что и ты уже слышал это название?

На губах Евгнена заиграла неловкая улыбка.

Борис наклонил голову:

– Как нам удалось оказаться так далеко всего за одну ночь?

Евгнен указал на деревья позади родника. Там, привязанная к их стволам, стояла лошадь. Когда Борис подумал о том, что всю ночь ехал на ней, его мысли снова перепутались. Он ни разу не проснулся, хотя всю ночь ехал сюда на спине лошади в тряске? Он так долго был без сознания?

Конечно, следом он мог задать только один вопрос. Борис, поддавшись жизнерадостному поведению брата и мирной обстановке вокруг, спросил, не ожидая плохого ответа:

– А где отец?

– А…

Евгнен открыл было рот, но сразу ответить не смог. Однако, как только увидел, что глаза Бориса округлились, тут же пробормотал:

– А, ну… Он не здесь, отправился в другое место. Вместе с дворецким Ттольком. Но я точно не знаю, где они. Началась полная неразбериха, и мы разминулись… Пришлось бежать.

– Тогда как мы найдем отца?

– Дворецкий Тюльк свяжется с нами с помощью магии.

Борис кивнул, будто бы говоря этим: «Вот оно как».

– И до тех пор нам придется быть вдвоем, да? А мы можем вернуться домой? А еще… Что с дядей Владо?

– Домой вернуться не получится, но…

Хотя Евгнен не закончил предложение, Борис кивнул, давая понять, что все осознает.

Борис впервые испытал на себе безумство дяди, когда ему было пять лет. Когда Борис играл во дворе, пришел Владо, схватил, взял его под мышку и встал перед колодцем. Когда отец спустился, дядя рассмеялся и сделал вид, что бросает Бориса в колодец. Конечно, все тогда подумали, будто дядя Владо так шутит, и Борис тоже захихикал. Но даже когда бездна черного колодца начала все больше и больше его пугать, дядя не прекратил свою «шутку».

Он не мог вспомнить, как отец выгнал дядю. В его памяти остался лишь образ двух людей, стоящих в тот день лицом друг к другу по разные стороны колодца и ведущих сложный разговор.

– Может, поедем к двоюродной бабушке?

Когда Евгнен вдруг неожиданно это предложил, Борис растерянно моргнул. Двоюродная бабушка была у них только одна, но Борис никогда с ней не встречался. Хоть она и была тетей их отца, для братьев она оставалась кем-то далеким и незнакомым. А все потому, что не принадлежала к той же политической фракции, что их отец. Хорошо ли брат знает двоюродную бабушку?

– Двоюродная бабушка Джанин?

– Да. Сейчас она наверняка в Эльмере, где главой города является сенатор Смуллен из фракции Мартовских Сенаторов. Конечно, дорога займет некоторое время, но это не очень далеко.

– Думаешь, двоюродная бабушка примет нас с распростертыми объятиями?

Евгнен наклонил голову так, что его волосы коснулись обоих плеч, а затем горько улыбнулся:

– В этом я не уверен. Однако… Нам особо некуда идти до тех пор, пока отец нас не найдет. А фракция Мартовских Сенаторов все же не настроена к нему абсолютно враждебно. Я не могу сказать, что у меня совсем нет других вариантов, но…

– Что?

Брат Евгнен опустил плечи и ответил с таким выражением лица, словно собирается сказать самые трудные слова в мире:

– Курфюрст Капуя.

– А-а.

Борис больше тоже ничего не сказал. Высокопоставленный господин, которому служит отец, – вот и все, что он знал о курфюрсте Кацуе. Евгнен несколько раз посещал его с Юлькеном. Однако сам Борис никогда его не видел, и курфюрст казался мальчику бесконечно далеким и страшным существом. А еще он слышал, будто бы в последнее время у него произошло много плохого, поэтому братьям, оказавшимся в таком положении, трудно было ожидать чего-то большего, чем холодный прием.

– Брат, а мы не можем просто никуда не идти?

Евгнен посмотрел на него так, будто не думал, что он скажет подобное.

– А что? Думаешь, они не примут нас?

– И это тоже, но… Мы ведь можем просто какое-то время пожить как простолюдины вместо того, чтобы умолять незнакомцев позаботиться о нас. Да и отец скоро нас отыщет, верно? Значит, нам нужно просто немного подождать, а еще…

Евгнен посмотрел на младшего брата с выражением печали и досады одновременно. Он бы хотел уйти от ответа, если бы мог, но это было невозможно.

– Борис, такая жизнь не настолько проста, как тебе кажется. Мы с тобой всегда жили в особняке под присмотром слуг, поэтому мало что знаем о жизни обычных людей. К тому же у нас не так много денег. Возможно, ты еще слишком юн и не понимаешь, но простолюдинам без денег приходится очень нелегко.

Евгнен с горькой улыбкой продолжил:

– Поскольку дядя захватил особняк, какое-то время у него будет много дел, а значит, он не должен искать нас, но он не оставит нас до тех пор, пока не заполучит комплект Уинтерботтом. Да и других опасностей тоже хватает.

Хотя Борис слушал Евгнена, до сих пор он не осознавал всю серьезность ситуации. У него был надежный старший брат, так чего ему бояться? К тому же скоро к ним придет еще и отец.

– Все в порядке. Это ведь ненадолго, но, если мы не выдержим и этого, отец будет ругать нас, говоря, что мы не заслуживаем носить фамилию Джиннеман.

Говоря это, Борис широко улыбнулся. Он хотел успокоить брата и не быть еще одним поводом для беспокойства. В конце концов Евгнену не осталось ничего, кроме как сказать:

– Может быть, куда бы мы ни пошли, итог будет один. Для начала давай найдем ближайшую деревню. А затем подумаем, куда отправимся дальше.

Когда они нашли деревню, уже вечерело. По дороге братья осмотрели и оценили свое имущество. Комплект Уинтерботтом, который нес Евгнен, нельзя было считать таковым, ведь их задача – только защищать его.

Затем Евгнен снял с пояса кожаный мешочек и показал золотые монеты, которые он приготовил перед побегом из дома. Десять больших золотых монет достоинством сто эльсо, а также около тридцати золотых монет по сто гоблунов, ценность которых была вполовину меньше. Это немалые деньги. Они проживут ни в чем не нуждаясь целый месяц, тратя их направо и налево.

И напоследок предметы, которые можно было бы продать. Ни у одного из братьев не оказалось особенно ценных украшений. У Евгнена нашлось ручное зеркало с крышкой, украшенной сапфирами, но оно принадлежало покойной матери. У Бориса же не было ничего. Он порылся в карманах, но нашел только подсушенный хлеб, который кормилица дала ему вместо ужина. Братья разделили его и, радостно жуя, прибыли в деревню.

Они плохо ориентировались на местности, поэтому названия деревни не знали. На самом деле оно даже не казалось им важным.

Бориса даже немного взволновало начало нового приключения.

Деревня оказалась довольно большой. Братья пришли через поля, но, когда дошли до въезда в нее, обнаружили, что дорога утоптана на весьма большом расстоянии. Они не раскрыли стражникам свои личности, не назвали фамилию, а вошли внутрь, представившись именами, которые могли бы носить простолюдины.

Единственная оживленная улица, которую видел Борис, находилась в Казнане – там располагался рынок. Сегодня вроде был не базарный день, но в этой деревне оказалось не менее людно, чем там. Каких только персонажей не увидел Борис; он старался не пялиться по сторонам, как деревенщина, но все же не мог остановиться.

– Извините, а где здесь гостиница?

Постоялый двор, который они отыскали, спросив дорогу до него у торговки, оказался двухэтажным зданием с высоким чердаком. У входа толпились гости, приехавшие на лошадях или в запряженных повозках, поэтому пришлось постараться, чтобы пройти мимо них и проникнуть внутрь.

Братья, приехавшие на одной лошади вместе, были самой маленькой группой гостей.

– Добро пожаловать!

Громкий голос напугал Бориса, но, как выяснилось, приветствовал он не их, а группу из четырех или пяти мужчин, которые вошли следом за ними. Они шумно обогнали братьев, а затем перед стойкой, продолжая без умолку переговариваться между собой, попросили две комнаты.

– Брат, а дорого ли снять комнату?

Евгнен этого не знал. Хотя он и путешествовал много раз, но постоялые дворы, где они останавливались, всегда были лучше, чем этот, и, поскольку его всегда сопровождали слуги, ему никогда не приходилось за что-либо платить. В роду Джиннеманов сильны были военные традиции, поэтому они старались не прикасаться к деньгам и не платить лично.

– Мы хотели бы снять комнату.

Мальчик за стойкой снял ключ с крючка на стене, даже не назвав цену. У Евгнена были только золотые монеты, поэтому он невольно заколебался. С деньгами обращаться он действительно не умел.

Мальчик странно на него посмотрел, и тот решил, что так он как бы спрашивает, почему Евгнен не спешит платить.

– Сколько с нас?

Рот мальчика расплылся в неопределенной улыбке.

– Десять эльсо.

Евгнен вынул одну гоблунную золотую монету достоинством пятьдесят эльсо.

– Как у вас много денег с собой!

Когда Евгнен собирался положить серебряные монеты, полученные в качестве сдачи, в карман и уйти, мальчик ухмыльнулся и сказал ему в затылок:

– Не хотите ли поужинать? А что насчет завтрака?

Евгнен снова достал несколько серебряных монет и протянул ему. Когда он опять собирался уйти, мальчик вновь спросил его, на этот раз уже совершенно насмешливым тоном:

– Может, хоть выберете, что будете есть?

Братья обычно ели только ту еду, что готовили им дома. Конечно, они не могли знать, что можно тут заказать. Евгнен, стараясь не краснеть, ответил:

– Просто дайте что-нибудь подходящее.

– A-а, а я-то думал, сыновья из знатной семьи не смогут есть что попало.

Другие мальчики на побегушках, бродившие неподалеку от стойки, тоже захихикали. Над братьями откровенно насмехались, и Евгнен, немного рассердившись, все же сдержался, подошел к столу и сел. Борис посмотрел на него и, осознав, в какую они попали передрягу, решил, что лучше промолчать.

Еду подали быстро, но далее события стали разворачиваться не самым приятным образом.

– Думаю, такое вы точно съедите, не так ли?

Мальчик на побегушках, возраста Евгнена, принес еду и поставил перед братьями две большие миски. Сначала Борису показалось, что в миске суп или похлебка, но тут же он увидел – внутри что-то шевелится, поэтому испугался и отодвинулся на стуле назад. Др-р р — как только раздался этот звук, он услышал, как за его спиной несколько человек тут же рассмеялись.

Евгнен молча заглянул в миску. Десять штук, двадцать… Он увидел белесых насекомых размером с мизинец, извивающихся в водянистой каше. Зрелище было настолько отвратительным, что содержимое его желудка чуть не вышло наружу.

– Эй, берите ложки! Мы вам подали особенное блюдо нашего постоялого двора, вы должны попробовать, даже если нет аппетита!

– Похоже, вы не особенно голодны? Но нельзя ведь бросать еду в такие трудные времена, как сейчас.

– Молодые люди, кажись, не умеют сами есть. Может, мне самому их покормить с ложечки?

Когда Борис поднял глаза, он увидел множество окруживших их людей. Они болтали и одновременно хихикали. Он совершенно ничего не понимал. Что они такого плохого сделали, что над ними так издеваются? Может, у них какие-то старые обиды? Но кажется, он даже не знает никого из них…

Немного погодя Евгнен медленно поднялся со стула, однако к Уинтереру не прикоснулся. Вместо этого он поднял голубые глаза и посмотрел на тех, кто над ними насмехался. Некоторые из тех, кто поймал взгляд Евгнена, вздрогнули, но на лицах большинства ничего не отражалось.

– Никто не желает научить меня есть эту еду?

Ответа сразу не последовало, и тогда Евгнен продолжил:

– Может, подадите пример, съев ложку сами?

В наступившей тишине один человек с усмешкой бросил:

– Как же быть? Я не настолько голоден, чтобы есть чужое.

В следующий миг случилось то, во что толпа не поверила сразу: Евгнен в мгновение ока схватил того, кто посмел с ним пререкаться, подтащил к себе и ударил подбородком о стол.

– Кх… Ты чего?!

Евгнен был все так же спокоен:

– Я бы хотел пригласить вас в качестве гостя за наш стол. Не отказывайтесь же, съешьте.

– Ыкх…

Евгнен надавил на шею мужчины сзади, чтобы тот не мог поднять головы от стола, и взял ложку. Глаза зевак округлились. Евгнен опустил ложку в кишащую насекомыми миску.

– Ы-ых… Нет…

Мужчина даже представить не мог, что столь худенький молодой человек с миловидным лицом может быть таким сильным. На его шею давила только одна рука, но даже ее он не мог сбросить. Евгнен поднял ложку и поднес ее ко рту мужчины. В ней оказалось три букашки.

– П-прости меня! Я был неправ! Говорю же, неправ!

Ложка приблизилась к губам униженного и кричавшего человека. Он сильно вспотел и крепко сжал губы, но вот головой пошевелить не мог. Прямо перед его носом дергались насекомые.

– Брат!

Стоило Борису вскрикнуть, как Евгнен остановился. В какой-то момент среди гостей, заполнивших зал постоялого двора, воцарилась тишина.

– Будь благодарен, что у меня не настолько крепкие нервы, чтобы засунуть букашку кому-то в рот.

Евгнен отложил ложку и в то же время ослабил хватку другой руки. Даже если бы Борис не вскрикнул, Евгнен не завершил бы задуманное. Он притворялся сильным и даже не скрывал этого.

Человек, освободившись от рук Евгнена, шатаясь, спешно отошел прочь. Он сердито потер шею и быстро обменялся взглядами с несколькими зеваками рядом. Они кивнули.

– Хватайте!

Шесть или семь мужчин перепрыгнули через стол и бросились к братьям. Евгнен, ошарашенный неожиданным поворотом событий, попытался быстро прикрыть младшего брата со спины, но уже оказался на шаг позади. Если бы он обнажил меч, смог бы их одолеть, но тогда пришлось бы убить несколько человек.

Евгнен схватил стул, ударил первого подошедшего, а затем швырнул его же, тем самым сбив с ног еще одного. Но дальше этого оказалось совсем недостаточно. Сзади на него накинулись с тремя дубинками. Одна из них угодила Евгнену прямо между ног.

Он не закричал. Тут же подскочил Борис и обнял брата. Мужчины повалили их на пол, начали пинать и топтать.

– За что благодарить? Ну-ка повтори!

– Тц, какой-то недомерок будет смешить нас подобным бредом?!

– Этот придурок придет в себя только после того, как мы ему все лицо разобьем!

Евгнен закрыл Бориса своим телом и большую часть ударов принял на себя. Там, где тело закрывал Сноугард, все было в порядке, но в остальных местах одежда порвалась. Подошвы чужих ботинок царапали и пинали кожу, и теперь на этих местах показалась кровь.

Человек, которого Евгнен отпустил, бесновался сильнее всех. Похоже, его гнев не усмирила даже такая бойня, поэтому он с отвратительной ухмылкой закричал:

– Вот так видок! Кого ты там куда приглашал?! Ладно, кажись, мне придется проявить любезность и самому накормить вас, гаденышей, прекрасным ужином!

Когда он потянулся и схватил Евгнена за ворот, остальные подключились, подняли парня, согнули его руки и сцепили их у него за спиной. Другой мужчина грубо поднял Бориса, взял его под мышку и подошел к столу, а третий держал ложку. Борис побледнел.

– Полную ложку… Нужно накормить его Щедро.

Когда один из мужиков окунул ложку в миску, а затем достал ее, на ней извивалось около семи насекомых, а по краям болтались пожелтевшие мертвые букашки. Ложка приблизилась ко рту Бориса. Он извивался всем телом, пытаясь отвернуться, но это было бесполезно. Хватка мужика, державшего Бориса, оказалась крепка. Мальчик даже не мог закричать «Нет» или «Не надо», ведь стоило ему открыть рот, как ложка оказалась бы внутри.

Евгнен, пытаясь высвободиться из рук остальных, крикнул:

– Оставьте моего младшего брата в покое! Разве можно творить такое с ребенком?!

– Тогда, может, съешь вместо него? – спросил тот, что держал его.

Все они уставились на Евгнена, ожидая ответа. Они видели, как красивый лоб молодого человека сморщился от боли, а затем он прикусил губу и посмотрел на Бориса. Они не думали, что Евгнен действительно скажет, что готов проглотить насекомых вместо него, и просто получали удовольствие от его терзаний.

Однако сердце Евгнена наполнили страдания, которые этим мерзавцам было не понять. Теперь надежды у него не осталось, и он мог сделать совсем мало.

Вскоре Евгнен решительно выплюнул:

– Хорошо, несите сюда.

– Ч… чего?

На мгновение воцарилось молчание. Они посмотрели друг на друга, чтобы убедиться, что не ослышались. У всех на лицах будто было написано: «И откуда только такие берутся?» Некоторое время спустя один из них заговорил:

– Тц, хватит. Терпеть таких не могу.

– Настроение все испортил. Черт, это же не шутка.

Все отреагировали так же, но лишь один повел себя иначе – тот, кого отпустил Евгнен. Его звали Квит.

– Предлагаете оставить этих наглецов в покое? Разве вы не знаете, что вас за эту нелепость на смех поднимут?! Раз уж начали, надо заканчивать!

Квит подошел к товарищу, забрал у него ложку, выбросил содержимое и наполнил до краев снова. Подойдя к Евгнену, он окинул молодого человека неприятным взглядом. Задирать незнакомцев было привычным развлечением для их шайки, но таких, как Евгнен, он особенно не любил – выходцев из знатного рода с их гладким лицом, вежливой манерой говорить, приличным нарядом и изрядным количеством денег. Такие должны тихо сидеть в своих особняках и владениях и не высовываться. Зачем приходить на постоялый двор, где ошивается всякое отребье?

Неприятнее всего Квиту было смотреть на невозмутимое выражение на лице Евгнена и в его спокойный взгляд, который словно так и говорил: «Знаю я таких, как вы. Ваша братия ни на что иное и не способна». Квит так и хотел увидеть, как этот гаденыш забьется в испуге от отчаяния.

– Ну, открывай рот. Что? Решил теперь отказаться? Тогда придется накормить твоего младшего брата.

В тот момент, когда Квит демонстративно повернулся, Евгнен заговорил. Однако, вопреки ожиданиям Квита, его голос по-прежнему ни капли не дрожал:

– Не смей.

«Чертов наглец».

Квит нахально вытянул вперед левую руку, схватил Евгнена за подбородок, силой заставил его открыть рот и сунул туда ложку.

– Хмф…

Это было настолько мерзко, что даже сам Квит на мгновение отвернулся. Однако, когда он забрал ложку и увидел лицо Евгнена, неожиданное зрелище так его поразило, что он забыл все слова.

Евгнен медленно двигал челюстью, прожевывая то, что было у него во рту. А затем проглотил это с легкой усмешкой. Все было проглочено начисто.

– Э-это, это…

Державшие Евгнена мужики от удивления ослабили руки. Возможно, юноша мог бы стряхнуть их еще пару минут назад и выплюнуть то, что было у него во рту, но он этого не сделал. Евгнен, освободившись, сделал шаг в сторону Квита.

Тот увидел, что рука Евгнена лежит на рукояти меча, висевшего у него на поясе, а затем услышал холодный голос:

– Официально вызываю тебя на поединок. Я – Евгнен Джиннеман, старший сын Юлькена Джиннемана, лорда Лонгорда. И ты назовись.

Никто больше даже не думал прикасаться к Евгнену. Они только тревожными глазами смотрели на необычный, светившийся непонятным белым блеском меч в простых ножках.

Толпа вдруг осознала: это сын лорда! Не значит ли это, что и от победы, и от поражения теперь они получат одни неприятности?

Квит, не в силах ответить, неловко отступил. Однако взгляды зевак были устремлены лишь на него. В отличие от Евгнена, который был путником, Квит жил в этой деревне как разбойник. Если он спасует здесь, никогда больше не сможет ходить, подняв голову. Он станет таким посмешищем для жителей деревни, не говоря уже о членах шайки, что ему и шагу будет трудно ступить.

– Я Квит… Филоне.

Выражение лица Евгнена никак не изменилось. Вместо этого он перевел взгляд на мужчину, державшего Бориса. Одного этого хватило, чтобы тот мгновенно отпустил его младшего брата. Евгнен жестом подозвал Бориса и усадил его рядом с собой, а затем продолжил равнодушным голосом:

– Я, конечно же, убью тебя.

Лицо Квита постепенно становилось все бледнее. Евгнен же продолжил:

– Есть один способ остаться в живых. Прежде чем я убью тебя на дуэли, признай свое поражение и встань на колени. Тогда я не стану убивать тебя. Вместо этого… – Евгнен посмотрел на миску, стоящую на столе, – …я скормлю тебе все это, не оставив ни капли. Клянусь именем моей семьи.

Уклониться было невозможно. Квит, прерывисто дыша, оглядел своих товарищей, но все они отводили взгляд.

А Евгнен сказал, обращаясь к дерзкому мальчику на побегушках за стойкой:

– Можем ли мы устроить поединок на заднем дворе?

Когда Евгнен переступил порог гостиницы, попросил комнату и заплатил за нее, он был лишь неопытным путешественником, которому все вокруг было незнакомо. Но теперь все обстояло иначе. Он обучался вести поединки на мечах чуть ли не каждый день с юных лет. Раз он уже произнес свою фамилию, сомнениям больше не осталось места.

Похоже, острый язык мальчика тоже вдруг отсох, и он лишь кивнул.

Евгнен оглядел зал, а затем подошел к группе торговцев, которые по виду не имели никакого отношения к банде Квита, и вежливо предложил им стать свидетелями. Сила духа Евгнена уже подавила их, поэтому они никак не могли отказаться. По обычаям Травачеса не было преступлением устроить поединок, выставив с каждой стороны по два свидетеля, даже если кто-то мог умереть.

Евгнен вышел на задний двор вместе со свидетелями и Борисом. За ними потянулись движимые любопытством люди. Прошло еще немало времени до того, как вышел Квит со своими спутниками. Но сбежать они не посмели.