Текст книги "Анархия в эпоху динозавров"

CrimethInc. Коллектив переводчиков
Анархия в эпоху динозавров

Curious George Brigade. Anarchy in the age of dinosaurs. Mosinee, Wisconsin: Yellow Jack Distrow, 2003.

©—© 2010

Предисловие

Революцию можно сделать прямо здесь и сейчас. Это поняли активисты американского анархо-коллектива CrimethInc (игра слов: что-то среднее между оруэлловским «преступным мышлением» и корпорацией преступлений). Для начала нужно изменить самих себя и свой образ жизни. Главным оружием послужит пропаганда. Так появились журналы и книги CrimethInc. А в глазах обывателя постепенно возник образ современного анархиста – живущего по «впискам» у друзей по всей стране, зачастую не пользующегося мобильным телефоном, хитчхайкингом или трейнхоппингом добирающегося на ежегодный фестиваль-слет CrimethInc. Из доклада спецагента ФБР по делу участника Фронта освобождения земли Эрика Макдэвида: «Анархистское движение стремится покончить с существующей системой правительства, экономики и заменить их системами, характеризующимися отсутствием авторитарных/иерархических отношений. Популярным источником анархистской мысли является CrimethInc, организация, которая публикует книги и памфлеты, обучающие анархистским ценностям и тактике. «Уклонение», популярная книга CrimethInc, описывает жизнь безымянного анархиста, который путешествует автостопом и товарняками и существует за счет воровства в магазинах и поиска пищи в мусорных контейнерах. Описанный в «Уклонении» стиль жизни переняли многие анархисты».

Фестивали, книги, журналы, постеры, музыкальные релизы – все средства были пущены в ход. Тиражи самиздатских книг и памфлетов CrimethInc доходили до шестисот тысяч экземпляров. Их деятельность стали изучать в университетах.

Залогом успеха послужили анонимность и отсутствие жесткой структуры. Люди-невидимки действовали повсюду. Любой может взять себе имя CrimethInc. «CrimethInc полностью децентрализован. Это значит, что, если вы хотите включиться в нашу деятельность, вы должны выбрать что-то, что, на ваш взгляд, должен делать CrimethInc, и начать делать это. Если вам в чем-то нужна наша помощь (получить экземпляры нашей газеты Harbinger для распространения, получить советы, как бесплатно сделать свои собственные стикеры, найти адреса домашних коллективов, которые вы хотите посетить, чтобы узнать, как организовать свой собственный, заполучить одну из наших групп, чтобы она сыграла у вас дома), мы будем рады ее предоставить. Вот что это такое. Но для нас будет гораздо проще ее предоставить, если вы уже знаете, что вы пытаетесь сделать». В CrimethInc нет никакого формального членства. Любой может считать себя частью коллектива. «Если кто-то свяжется с нами, чтобы получить какие-нибудь постеры, расклеит их по городу, ему это понравится, и он начнет придумывать свои собственные постеры для последующего расклеивания, ставя на них логотип CrimethInc по каким-либо своим собственным причинам, то можно считать, что он «вступил» в CrimethInc». Разные региональные группы выпускали свои собственные книги и постеры. Отдельные ячейки, выступавшие от имени CrimethInc, переходили к «прямому действию» – устраивали поджоги и атаковали правительственные сайты.

Эта книга написана аффилированным с CrimethInc тоже анонимным нью-йоркским коллективом «Бригада любопытного Джорджа» (в названии отсылка к обезьянке – персонажу книг супругов Ханса Аугусто и Маргарет Реев, прославившемуся благодаря многочисленным мультикам и кинофильмам). Завесу тайны немного приоткрыл инцидент в октябре 2009 года, когда в ходе протестов против саммита «большой двадцатки» в Питтсбурге был задержан социальный работник Эллиот Мэдисон, сообщавший другим протестующим о передвижениях полиции с помощью сервиса Twitter. Во время обыска у него дома и ареста у Мэдисона были изъяты 50 экземпляров первой книжки «Бригады» и электронная версия второй. Мэдисон показал, что является участником коллектива «Бригада любопытного Джорджа» и соавтором и издателем книги по политической теории и практике «Анархия в эпоху динозавров». Вот его портрет: 41 год, имеет степень магистра культурной антропологии, работает в организации, оказывающей помощь больным психическими расстройствами, автор пьес и статей, опубликованных в официальной печати, в частности в журнале «Стимпанк». После урагана «Катрина» ездил добровольцем в Нью-Орлеан помогать пострадавшим от бедствия, в Нью-Йорке организует курсы для жителей по гражданской обороне во время возможных бедствий и катастроф.

Участников движения CrimethInc часто обвиняли в эскапизме, в том, что это юнцы, паразитирующие на системе и пропагандирующие лайфстайл вместо реальной классовой борьбы. Однако один лишь облик Мэдисона служит ярким контрпримером этим сложившимся стереотипам.

Разрушает стереотипы и сама книжка «Анархия в эпоху динозавров». Это касается не только представления о современных анархистах, но и собственно анархо-мышления. Описывая окружающие процессы, авторы сумели вычленить из них главное – народную анархию. Взяв многое из творений бельгийского ситуациониста Рауля Ванейгема и итальянского анархиста Альфреда Боннано, они применили это к актуальным североамериканским реалиям, насытив и освежив конкретикой из деятельности активистов и деталями из быта молодежных субкультур. Получилось убедительно и просто. И это одно из несомненных достоинств книги – о народной анархии нужно говорить доступным языком. Ведь «народная анархия – анархия, созданная для обычных людей руками таких же обычных людей, живущих необычной жизнью». Участники коллектива «Бригада любопытного Джорджа» уверяют, что в книге задается больше вопросов, чем содержится ответов. Пусть так, но зато ответы весьма дельные. Например, на вопрос о том, что нужно делать, чтобы изменить тот унылый потребительский мир, который нас окружает.

Ильяс Фалькаев

Как я забыл о гражданской войне в Испании и научился любить анархию

Похоже, что лето наконец наступило – я был так долго заперт в этих стенах во время работы над книгой! Сейчас я понимаю, что мы так и не закончили разговор о гражданской войне в Испании: о том революционном моменте, когда анархисты действительно подошли столь близко к созданию нового общества, за которое не только стоит умереть, но в котором стоит жить.

Наши беседы, казалось, продлятся вечно. Ты посвятил меня в подоплеку событий, полные сурового реализма детали о народном ополчении и коллективах, сопротивлении и солидарности – обо всем. Я всегда думал об этом, как о чем-то вроде «когда мы были почти у цели», о чем-то, чем следует восхищаться и что овладевает умом. Я почти сходил с ума, представляя те возможности, которые у них были! Как могли мы не мифологизировать борьбу таких далеких мест, как Испания, и не фантазировать на тему, как это – участвовать в настоящей революции?

Сегодня, просматривая страницы этой книги, я понял: мне плевать на гражданскую войну в Испании. Нельзя сказать, что она не была важным моментом в истории, но одних легенд для меня теперь недостаточно. Я не думаю о них, как о «реальных» анархистах по сравнению со «второсортными» анархистами, которыми мы видим друг друга. Мы должны жить и бороться с тем, с чем мы сталкиваемся сегодня. Анархисты революционной Испании, вероятно, больше хотели бы, чтобы мы сегодня вели свою собственную борьбу, нежели тратили столько времени на обсуждение их! Испанские анархисты были простыми людьми, и они делали именно то, что сделаем и мы, когда получим наш шанс. Наш коллектив работал над этой книгой больше года, и это наш пушечный залп для анархии сегодня. Я надеюсь, вам она понравится.

Как использовать эту книгу

То, что вы держите в руках, – не совсем обычная книга. Думайте о ней лучше, как о ДНК-архиве или паре болторезов. Другими словами, это вызов. Книги о «политике» обычно имеют четкую цель и содержат подробные рассуждения, а от вас ожидается, что либо вы броситесь их защищать, либо безжалостно атакуете. Говорят, что если они успешны, то авторы обеспечивают поддержку для отдельной фракции, или же дискредитируют конкурирующую. Мы надеемся на нечто совершенно другое, на то, что книга поставит перед вами не меньше вопросов, чем даст ответов. Думайте о ней как о собрании полевых заметок, написанных антропологами-диссидентами, которые сожгли свои дипломы для того, чтобы жить в лесу и взбираться на небоскребы. Помимо промысла в национальных инфоцентрах, мы записывали брюзжащие пророчества торговцев фалафелем на углу улиц, сочиняли любовную лирику под маской политических памфлетов – и жили политикой, маскируя ее под любовную лирику. Мы – анархисты, культивировавшие свое сопротивление в сердце Американской империи. Это – наш маленький вклад в сообщества сопротивления, которые питали наши надежды и взрастили стремления.

Когда вы закрываете книгу, вы с ней расстаетесь. Вы можете похоронить ее в своем книжном шкафу или же, если она действительно представляет собой что-то ценное, отдать ее другу.

Не позволяйте этой книге гнить на полке. Отдайте ее кому-нибудь, оставьте ее на какой-нибудь пустой автобусной остановке, чтобы ее нашел незнакомец, или же используйте ее для того, чтобы согреться холодной ночью. Единственный путь избавиться от этой книги – это сжечь ее.

Антикопирайт 2003. Все опубликованное здесь доступно для некоммерческого использования: воспроизведения, копирования, одалживания, искажения смысла, плагиата или кражи рисунков, идей или текста для вашего личного пользования.

Примечание редактора

[Примечание редактора: Ниже следуют неотредактированные заметки доктора Эррола Фолкланда из его последнего журнала. Доктор Фолкланд – один из ведущих исследователей палеополитикологии, его новейшие исследования были опубликованы в «Природе», «Левом повороте» и «Палеополитикологическом обзоре Новой Англии». Он и несколько его студентов из университета Ферре провели это лето на новых местах раскопок в Северной Америке. Мы хотим поблагодарить доктора Фолкланда и его студентов за предоставленный доступ к этим прежде не публиковавшимся открытиям.]

5/1: На этой неделе мы нашли исключительно богатый участок на перекатах Аппалачей в юго-западной Пенсильвании. Были найдены несколько образцов в отличном состоянии, включая первый полный скелетный останок, который можно отнести к Пролетариан Максимус. Пролетариан Максимус, несомненно, является предком множества других малых форм Пролетариауса (таких, как Класс-азаурус, Анархо-коммитариус, Синдикалиус и Полиюниорус). Наибольший интерес в этом открытии представляет то, что бросаются в глаза политико-экологические факторы, которые позволили каким-то образом такому тяжеловесному чудовищу дожить до современной эпохи. Хотя среди исследователей существуют некоторые разногласия, сейчас уже практически нет сомнений, что ныне изолированные и подверженные опасности вымирания виды вроде Вобблиентаоров и тому подобных находятся в непосредственном родстве с этим чудищем середины XIX века.

Характерные черты этого животного – его колоссальный размер, медлительность и склонность попадать в болото. Этот конкретный экземпляр был, без сомнения, вырезан Федерал-Рекс. За прошедшие десятилетия были найдены несколько частичных останков Пролетариата Максимуса. Предположительно их медлительность сделала их легкой добычей не только для Федерал-Рекс, но также и для Птералпинкертонов и других более крупных и опасных хищников середины XIX – начала XX века.

Эволюционно эти животные полагались на все большую и большую массу, чтобы защитить себя от хищных животных класса Капитализаурус. Их неспособность адаптироваться и зависимость от личных конфронтаций с большими хищниками часто делали их легкой добычей для этих убийц. Лишь небольшие формы, казалось, умирали своей смертью; очевидно, не являясь для хищников достойной пищей, они перебрались в маргинализированные районы Северной Америки, такие как университетские кампусы.

Пролетариан Максимус Северной Америки даже опытными палеополитикологами часто ошибочно считается тем же животным, что и Пролетариан Максимус Европейский, или даже специализированным гибридом Пролетариата Максимуса Испанского Иберийских равнин. Таксидермический анализ (наряду с новым исследованием экскрементов) указывает на важные различия и подробно объясняет причины недостаточного роста Североамериканского Пролетариата Максимуса.

Лирическое вступление

Вместо манифеста

Мы живем в век динозавров. Повсюду вокруг нас огромные социальные, экономические и политические чудища ломятся сквозь разрушенную среду обитания, отбрасывая угрожающие жизни тени на всю планету. В наших сообществах идет титаническая борьба, по мере того как Капиталист-Рекс и Режим-азаурус борются, чтобы набить свои животы как можно большим количеством ресурсов и мощью, в то же время удерживая на расстоянии конкурирующие виды, такие как вновь рассвирепевшие Птеррор-дактили. Битва между этими гигантами ужасна, она продолжает бушевать, но она не может затянуться надолго. Эволюция – против этих обреченных на неудачу тиранов. Их солнце уже клонится к горизонту, а яркие глаза других существ поблескивают в темноте, требуя чего-то иного.

Не все эти глаза сильно отличаются от глаз сражающихся ныне хладнокровных повелителей, властвующих в настоящее время на Земле. Они вдохновили более мелких динозавров, ожидающих своей очереди для властвования. Эти малыши – окаменелые идеологии Левого фланга. Несмотря на заманчивые обещания, они предлагают только привлекательную версию существующей системы и в конечном счете не дают большей свободы, чем большие хозяева, такие как «социалистические» правительства Западной Европы. Их когти, возможно, коротки, и их зубы не столь остры, но их аппетит и используемые ими методы – те же, что и у их больших родственников. Они тоскуют по массе: извечная мечта ребенка быть большим. Они верят: если они наберут достаточную массу с помощью партий, организаций и движений, они смогут потеснить главных динозавров и вырвать власть из их лап.

В холодной тени ночи на верхушках деревьев позабытых лесов и на улицах опустошенных городов все еще можно встретить другие глаза. Острые глаза и стройные тела, вскормленные надеждой, глаза, которые блестят возможностью независимости. Эти маленькие создания живут на периферии, в тени динозавров. Их уши не реагируют на призывы маленьких динозавров, которые хотят уничтожить их и породить «одного большого динозавра», чтобы захватить всех остальных. Этих маленьких теплокровных созданий множество, и они разнообразны, они живут в отвергнутом изобилии мира, которое динозавры с высокомерием растаптывают. Они строят тайные планы сообща в тени и танцуют, пока уставшие гиганты спят. Они строят и творят, ищут новые пути для жизни и вновь открывают забытое, уверенные в том, что деспотизму придет конец.

Мы знаем, что суровое царствование не продлится вечно. Даже динозавры знают, что придет конец их века: метеорит, несомненно, попадет в цель. Как бы то ни было, усилиями пытливых теплокровных или же по причине необъяснимой катастрофы темным дням гигантской власти рептилий придет конец. Однообразная униформа щитовок будет заменена перьевым костюмом, пухом и эластичной кожей миллиона оттенков. Это анархия в эпоху динозавров.

Мечта о массе

Фатальный недостаток динозавра – это его ненасытное желание массы. Корни этого сумасшедшего стремления лежат в той удушающе-дымной ночи XIX столетия, которую мы до сих пор не оставили позади. Точное происхождение стремления стать массой нас не интересует. Вместо этого мы хотим попробовать понять, как мышление динозавра пробирается в наши современные культуры сопротивления и что мы можем создать вместо него.

Желание массы определяет практически все, что делает динозавр. Эта ненасытная страсть управляет не только его решениями, но и всей его организацией. Массовые организации имеют привычку, даже представляя себя другим (неважно, СМИ или потенциальным союзникам), гордо стучать себя в грудь и делать вид, что они куда больше, чем на самом деле. Точно как и первые динозавры, которые проводили все свое время в поисках пищи, динозавры левых используют большую часть своих ресурсов и своего времени на то, чтобы гоняться за фантомом массы: больше тел на демонстрации, больше подписей под петицией и больше новичков.

Продолжающаяся привлекательность массы является, бесспорно, рудиментом прошедших революционных дней. Все одинокие души, которые в тени гигантских капиталистических рекламных щитов и под взглядами хорошо вооруженных полицейских продают радикальные газеты, мечтают тайно о штурме Бастилии, Зимнего дворца или входе масс в Гавану. В этих фантазиях незначительный индивид превращается чудесным образом в цунами исторической силы. Пожертвование собственной индивидуальностью кажется приемлемой ценой за шанс стать частью чего-то большего, чем аппарат угнетения. Эту мечту подпитывает большая часть левых, включая многих анархистов: превращение маленького хрупкого млекопитающего в гигантского неудержимого динозавра. Мечта о массе поддерживается традиционной иконографией левых: рисунки огромных однообразных масс, гигантских рабочих, представляющих растущую мощь пролетариата, и съемки с воздуха миллионных уличных демонстраций. Такие образы часто привлекательны, романтичны и придают мужества. Короче говоря, это хорошая пропаганда. Тем не менее, несмотря на их привлекательность, мы не должны покупаться и считать их настоящими. Эти образы не более реальны или желательны, чем хитроумная реклама, предлагаемая нам циничной капиталистической системой.

Анархисты традиционно относились критично к однородности, сопровождающей всякую массовость (массовая продукция, СМИ, массовое уничтожение). Тем не менее некоторые из нас кажутся не в состоянии противостоять образу людского моря, которое наполняет улицы и скандирует «Солидарность навсегда!». Такие понятия, как «массовая мобилизация», «рабочий класс» и «массовое движение», до сих пор царят в нашей пропаганде. Мечты о революции и захвате власти отпечатались на нашем восприятии прошедших сражений: мы купили открытку из другого времени и хотим испытать то же самое. Если нашим мерилом является немедленное массивное изменение всего мира, то усилия небольших коллективов или аффинити-групп всегда обречены на провал.

Общество потребления наполняет наши головы лозунгами вроде «чем больше, тем лучше», «количество вместо качества» или «сила в численности», так что неудивительно, что мечта о еще большем и лучшем массовом движении столь превалирует среди радикалов всех цветов. Мы не должны забывать, сколько творчества, жизни и новаторства исходит от тех, кто отказывается от ассимиляции. Зачастую небольшая группа, презираемая мейнстримом, делает наиболее фантастические открытия. Крестьяне из Чьяпаса или фрики из высшей школы, все равно, – это люди, которые отказываются быть еще одним лицом в толпе.

Страсть к массе ведет к ряду ошибочных решений и типов поведения. Самая опасная тенденция – это стремление к смягчению нашей политики, чтобы заполучить поддержку широких слоев населения. Это слишком распространенное решение ведет к слабым однообразным кампаниям, которые являют собой политический эквивалент профессионально выполненных баннеров и транспарантов, монотонно повторяющих догмы организаторов на многих демонстрациях и маршах протеста. Несмотря на заверения касательно локальной борьбы, проектов и кампаний, они являются полезными только для динозавров, когда они набросятся на массу (или будут ею поглощены). Многообразие тактик и тем, которые легко развиваются в разнородных группах, должно быть сглажено компромиссами, для того чтобы сфокусироваться на каком-нибудь легкоперевариваемом лозунге или цели. В этом кошмаре наши цели и акции становятся просто средством, чтобы увеличить избирательные списки, заполнить зоны протеста или добавить подписантов под призывами к акциям – все это мерила массы.

Мы расплачиваемся за прибавление в массе придушенным творчеством и скомпрометированными целями. Идей, которые могли бы отпугнуть СМИ, или нечто более сложное, чем простые лозунгоподобные послания вроде «Нет крови за нефть!» или «Это не мой Президент», избегают, так как они могут вызвать расколы и дискуссии и тем самым сократить массу. Здоровые внутренние дебаты, разногласия и региональные различия должны быть сглажены. Притом это именно те различия, которые делают наше сопротивление таким подвижным и гибким и тем самым ведут к самым смелым новациям.

В этих печально предсказуемых ситуациях всем правит фраза. Во всякий момент времени глаза направлены на одну высшую цель – размер. Стремление к массе и однородности (которые идут рука об руку) ограничивает нонконформистские и радикальные инициативы тех, кто хочет попробовать что-то новое. Обычный упрек касательно творческих или воинственных акций: они не очень хорошо воспринимаются СМИ, они отдаляют от нашего общего послания, или они отпугивают определенных избирателей и потенциальных союзников. Призывы к конформизму, как правило, в виде циничного биения себя в грудь ради «единства» являются мощным и эффективным средством цензуры страстного сопротивления тех, кто не принадлежит к массовой политике. То, чего лишены наши уличные демонстрации и наши сообщества, – это не единство, а истинная солидарность.

Чтобы достичь своих целей, динозавры используют страх. Они пользуются реальными опасностями, с которыми мы сталкиваемся каждый день в наших сообществах сопротивления. Массовые организации обещают нам безопасность и силу количества. Если вы готовы свои идеи, свои темы и свои инициативы отдать на съедение динозавру, вы будете защищены в его огромном животе. Без сомнения, многие люди готовы подчинить безопасности свои послания и частные формы сопротивления. Однако обещания безопасности, скрепленные разрешениями на протест или огромным списком сторонников, абсолютно пусты. Государство весьма опытно в нейтрализации массовых движений: мнимая сила динозавра заключается в его громоздком размере. Все, что нужно сделать государству, – это обрубить любое движение посредством арестов, кооптаций, мелких уступок, запугивания и «мест за столом».

Если движение разделено на группы, которые могут быть кооптированы, и на радикальное меньшинство, его сила дробится и боевой дух падает. Этот многократно опробованный метод проверен временем и весьма эффективен, когда государству нужно устранить движения, выступающие за социальные и политические изменения.

Но есть и другие мечты – мечты об анархии, которые не населены громоздкими протодинозаврами. Это мечты не о «революции», но о сотнях революций, включая локальные и интернациональные формы сопротивления, могущие быть одновременно изобретательными и воинственными. Монокультура Одного Большого Движения, ищущего «революцию», игнорирует жизненный опыт обычных людей. Анархисты Северной Америки создают нечто новое. Иногда мы, даже не подозревая об этом, сдираем дряблую кожу с динозавра левых и осмеливаемся создавать дикие и непредсказуемые формы сопротивления: множество сражений, все они значительны и все они связаны друг с другом.

Мечты анархистов – это кошмары небольших динозавров. Неважно, являются они политиками из Вашингтона, хорошо оплачиваемыми профсоюзными чиновниками или партийными бюрократами. Внутри многообразного скопления индивидов и небольших групп сопротивление может быть нигде и никогда, везде и всегда. В последние несколько лет, с конца 90-х годов прошедшего столетия, замес из движения против глобализации, локального активизма, местных кампаний, анархо-бродяг и технических фриков, а также солидарность с интернациональным сопротивлением создали нечто совершенно новое в Северной Америке. Мы просто заменяем массовое движение огромным количеством движений, в которых нет причины угнетать наши страсти, прятать нашу креативность и отказываться от нашей воинственности. Нетерпеливым может показаться, что нас слишком мало и что мы добиваемся лишь малых побед. Но если мы откажемся от претензий на массовое превосходство, то увидим, что в малом не только красота, но и настоящая сила.