Текст книги "Государственно-правовые взгляды С. Н. Булгакова"

Глава II
Взгляды С. Н. Булгакова на государство

2.1. С. Н. Булгаков о феномене государства

Как известно, государство – сложное и многомерное общественное явление. Среди ученых, занимающихся исследованием этого феномена, никогда не было не только единства, но даже общности взглядов в отношении его понятия. За время существования юридической, философской и политической наук были созданы десятки различных теорий. Вместе с тем споры о природе государства, причинах, истоках и условиях его возникновения продолжаются и по сей день. Как верно заметил Л. Гумплович «…сколько существовало государствоведов и философов, столько существовало и определений государства»[85]85
  Гумплович Л. Общее учение о государстве. СПб., 1910. С. 36−37.


[Закрыть].

В рамках данной главы мы попытаемся реконструировать взгляды С. Н. Булгакова на феномен «государство», учитывая тот факт, что представления мыслителя об указанном явлении были весьма динамичны и зависели от эволюции его мировоззрения. Становление С. Н. Булгакова как ученого-правоведа пришлось на период доминирования в общественном сознании идей марксизма, не обошедших его стороной.

В первых работах[86]86
  Булгаков С. Н. О закономерности социальных явлений // Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. М., 2006; Булгаков С. Н. Закон причинности и свобода человеческих действий // Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. М., 2006.; Булгаков С. Н. Хозяйство и право // Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. М., 2006.


[Закрыть] С. Н. Булгакова наблюдается влияние идей марксизма. М.Р. Элоян, занимающаяся исследованием творчества философа, отмечает, что притязания этого учения на то, что оно открыло закономерности развития общества, точно знает те закономерности, которые ведут общество к прогрессу и процветанию[87]87
  Элоян М.Р. С. Н. Булгаков: православие и капитализм (философия хозяйства). Ростов н/Д., 2004. С. 75.


[Закрыть]. В «„Капитале“, – писал С. Н. Булгаков, – эти законы как раз найдены»[88]88
  Там же. С. 75.


[Закрыть]. Нельзя не согласиться с Е. Я. Засядь-Волк, что «принимая и экономические, и философские концепции К. Маркса, как нечто абсолютное, С. Н. Булгаков старался быть максимально последовательным, доводить любые марксистские идеи до их логического завершения»[89]89
  Засядь-Волк Е. Я. Общественно-политические взгляды и деятельность С. Н. Булгакова в 1895−1922 гг.: автореф. дис. … канд. ист. наук. Челябинск, 2009. С. 14.


[Закрыть]. На наш взгляд, увлечение С. Н. Булгакова марксизмом было связано не только с его экономической составляющей, но и поиском путей государственно-правового развития.

Суть марксистского подхода в понятии государства и права состояла в понимании их в качестве надстроечных элементов к экономической структуре общества, опирающихся на «реальный базис» (экономику) и полностью зависящих от неё. Марксизмом утверждалось, что «настоящий базис» (экономика) всегда остается первичным и определяющим моментом для политической и юридической надстройки. Это – общий закон. Конкретные его воплощения от эпохи к эпохе меняются. Социальные, политические, духовные процессы в обществе согласно теории марксизма обусловлены способом производства. Конечные причины всех общественных изменений и политических переворотов, отмечал Ф. Энгельс, «надо искать ‹…› в изменениях способа производства и обмена»[90]90
  Цит. по: История политических и правовых учений. М., 1996. С. 517.


[Закрыть].

В марксизме движущей силой истории, одной из закономерностей существования общества выступает классовая борьба, сущность жизни общества не может быть объяснено и понято вне контекста классовой борьбы. По мнению Л. С. Мамута, «в значительной мере из-за нее аппарат государства оказывается учреждением, легитимно осуществляющим целенаправленное насилие в обществе»[91]91
  Мамут Л. С. История политических и правовых учений. М.,1996. С. 513.


[Закрыть]. Представление государства в качестве органа «институционализированного насилия „подсказывается“ Марксу и Энгельсу их представлением об истории цивилизованного общества как процессе, в основном „сотканном“ из антагонизмов, стимулируемом борьбой противоположностей, наполненном стихией всяческих битв (внешних и внутренних)»[92]92
  Мамут Л. С. Указ. соч. С. 513.


[Закрыть].

В «Манифесте Коммунистической партии» указано, что достигший своего политического господства пролетариат реализует тираническое вмешательство не только в право собственности, но и в буржуазные производственные отношения, концентрирует все орудия производства в руках государства. Пролетариат «в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения»[93]93
  Там же. С. 513.


[Закрыть]. Пока все производство не сконцентрируется в руках «ассоциации индивидов», публичная власть сохраняет свой политический характер. «Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие одного класса для подавления другого»[94]94
  Там же. С. 513.


[Закрыть]. Государство, согласно марксистским представлениям – это аппарат насилия, где право и государство едины, роль каждого из них можно распознать только через их взаимообусловленность. По мнению К. Маркса, насилие является «повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция»[95]95
  Цит. по: История политических и правовых учений. М., 1996. С. 514.


[Закрыть]. По мнению В. И. Ленина, государство – это «особая организация силы», «организация насилия для подавления какого-либо класса»[96]96
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1969. Т. 33. С. 24.


[Закрыть]. Государство, по его мнению, это машина «для поддержания господства одного класса над другим»[97]97
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1970. Т. 39. С. 73−74.


[Закрыть].

В работах марксистского периода С. Н. Булгаков определял государство как организацию классового господства. Государство, писал он, может быть «подходящим инструментом для охранения интересов различных классов, и наоборот, известная политическая организация, выгодная для данного класса в одну эпоху, становится тесна для него позднее»[98]98
  Булгаков С. Н. Хозяйство и право // Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. М., 2006. С. 456−457.


[Закрыть].

Оно «есть известная организация общества, оно есть нечто, стоящее над обществом»[99]99
  Там же. С. 456.


[Закрыть]. Если общество состоит из классов, а отношение классов – это борьба, то государство, – считал он, – «это организация борьбы классов, при чем, коль скоро в этой борьбе очевидна победа и господство принадлежат какому-нибудь классу, то, естественно, в руках этого класса государство превращается в орудие классового господства»[100]100
  Там же. С. 456.


[Закрыть]. Форма государства, считал С. Н. Булгаков, является вопросом второстепенной важности и «лишь практической целесообразности форма господства: господствует ли данный класс непосредственно через своих представителей в парламенте, или же он не принимает никакого непосредственного участия в правлении, – образ правления может быть совершенно неограниченным, и, тем не менее, характер политики будет интересами господствующих в обществе классов, от которых фактически всякое правительство зависит»[101]101
  Там же. С. 456.


[Закрыть].

Основная прогностическая идея К. Маркса относительно государства заключалась в том, что с полной победой рабочего класса, то есть устранением частнособственнических отношений, классовое господство пролетариата закончится. «Государство, – отмечал К. Маркс, – появляется только на определенной ступени развития общества, оно опять исчезнет, как только общество достигнет до сих пор еще не достигнутой ступени»[102]102
  Нерсесянц В. С. История политических и правовых учений. М., 1998. С. 509−512.


[Закрыть]. Такой позиции придерживался и Ф. Энгельс, по мнению которого, «государство есть лишь преходящее учреждение, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавить своих противников ‹…› пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство как таковое перестает существовать»[103]103
  Цит. по.: Нерсесянц В. С. История политических и правовых учений. М., 1998. С. 514.


[Закрыть].

С. Н. Булгаков в отличие от марксистов выступал не с идеей уничтожения государства, а преобразования его в соответствии с определенными требованиями, главными из которых выступают экономические, то есть организация производства, экономический строй.

При этом он полагал, что государство может воздействовать на экономику, предлагая концепцию государственного управления хозяйством. Государственное воздействие на экономику, по его мнению, должно способствовать её развитию, уменьшению зависимости людей от классов собственников, устранению экономического гнета. Индивидуальные формы организации хозяйства должны сохраняться и сочетаться с государственными.

Суждения мыслителя вызвали критику в кругах русских марксистов. Вольное, «интеллигентское» толкование марксизма С. Н. Булгаковым вызвало бурное негодование у В. И. Ленина, писавшего про него: «Такой вздор, сплошной вздор и такая бесконечная профессорская претенциозность, что это черт знает что такое ‹…› Посмотрим как он кончит»[104]104
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1970. Т. 46. С. 23.


[Закрыть]. Кроме того, в одном из своих писем В. И. Ленин отмечал, что «собственных воззрений Булгакова, как сколько-нибудь связной системы, совершенно не видно. Будь у человека сколько-нибудь чувство партийности, сознание ответственности перед всеми Genossen (товарищами) и перед всей их программой и практической деятельностью, он бы не решился так „наскакивать“, ничего сам не давая, а лишь обещая ‹…› Он чувствует себя, очевидно, свободным от всяких товарищеских обязанностей и ответственности, „свободным“ и индивидуальным представителем профессорской науки»[105]105
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1970. Т. 46. С. 23.


[Закрыть].

Г. В. Плеханов назвал мыслителя «временным марксистом», отмечая: «Булгаков, враждебный к рабочему движению и социализму, требует от них доказательств того, что не может быть доказано»[106]106
  Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. Т. I. М., 1958. С. 694.


[Закрыть].

С. Н. Булгаков, как и другие сторонники марксистской идеологии, выступал за революционный путь преобразования государства. Революция воспринималась им как акт освобождения русского народа, спасения русского государства от разложения. Мыслитель приветствовал революцию, усматривая в ней благо для России, которое содержало в себе предпосылки для обновления русского общества.

В отношении формы государства марксисты выступали за республику в форме диктатуры пролетариата. С. Н. Булгаков также был сторонником республиканской формы правления. «Русская революция, – считал он, – наглядно показала, что монархических чувств в русском народе уже нет. Монархия может явиться только плодом иноземного вмешательства и сразу же утратит свой народный характер, – писал мыслитель, – а отсюда следует, что надо искать здоровых форм народоправства, в виде республиканского парламентаризма, который освободит нас от тисков социальной тирании и олигархической диктатуры»[107]107
  Булгаков С. Н. На пиру богов. Pro и contra. София, 1921. С. 31.


[Закрыть].

По мере развития революции радикализм С. Н. Булгакова стал гаснуть. В 1903 г. он стал членом Союза Освобождения – политической партии, программными целями которой выступили:

1. формирование конституционной монархии в России;

2. всеобщее избирательное право;

3. право народностей на самоопределение;

4. принудительное отчуждение частновладельческих земель[108]108
  Союз освобождения. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/.


[Закрыть].

Однако в отличие от программных целей Союза Освобождения, С. Н. Булгаков и в этот период оставался сторонником республиканской формы правления.

Фактические события 1905–1907 гг., показавшие сущность первой русской революции, потрясли С. Н. Булгакова и вызвали душевный перелом и переоценку многих идей. «Я постиг мертвящую сущность революции, – заявлял он, – по крайней мере, русской, как воинствующего безбожия и нигилизма ‹…› с революцией было нам не по пути, – продолжал мыслитель, – пока Россией правила черная сотня, казалось оправданным бытие красной сотни. Постепенно, по мере того, как выявилась духовная сущность русской революции в истории 1905–1907 годов, для меня, – резюмировал С. Н. Булгаков, – становилась, невозможна всякая связь с ней»[109]109
  Булгаков С. Н. Агония // Автобиографические заметки. Париж, 1991. С. 74−75.


[Закрыть].

В то время вышел сборник статей ученого «От марксизма к идеализму», который, по мнению Т. С. Юдиной, можно охарактеризовать как попытку «синтеза критического переосмысленного учения К. Маркса и идеалистической философии с целью формирования целостного мировоззрения с помощью сочетания веры, разума и опыта для осуществления „христианской политики“»[110]110
  Юдина Т. С. Общественно-политическая деятельность С. Н. Булгакова (1890−1918): автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 2009. С. 21.


[Закрыть].

Сам С. Н. Булгаков оценивал сложившуюся ситуацию следующим образом: «Почва постепенно уходила у меня из-под ног, – писал он, – от здания, которое еще недавно казалось столь стройным и цельным, остались одни стены конечно, известные социально-политические требования, которые выставляются жизнью, сохраняют свое значение и вне всякой теории и, в этом смысле, стоят выше теоретических контроверз. Но, тем не менее, мыслящий человек естественно стремится осмыслить эти разрозненные требования – одухотворить их единством мировоззрения и идеала. И это-то единство, которое прежде давалось марксизмом, теперь было утрачено ‹…› Теперь спрашивается, чем же заменить прежнее мировоззрение и заполнить образовавшуюся пустоту? Можно ли найти выход из „кризиса марксизма“? Во всяком случае, очевидно, что необходимы новые усилия идейного творчества, новые искания ‹…› Все имеет такой вид, как будто ничего не изменилось, и „кризис в марксизме“ из острого становится хроническим»[111]111
  Булгаков С. Н. От автора // Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. М., 2006. С. 374−375.


[Закрыть].

К завершению 1905 г. С. Н. Булгаков стал искать «внереволюционный» путь развития государства, «свободный, – по его мнению, – от красной и черной сотни культурный центр, опираясь на который можно было бы освободить царя от революции»[112]112
  Булгаков С. Н. Автобиографическое // С. Н. Булгаков: PRO EN CONTRA. Т. I. СПб., 2003. С. 89.


[Закрыть].

В этот период С. Н. Булгаков, приемлил только эволюционный способ развития государства, в основе которого заложены легальные формы и методы преобразования. На первое место в его трудах выходила проблема политики, взаимоотношения церкви и государства. «Революцию я пережил трагически, – вспоминал ученый, – как гибель того, что было для меня самым дорогим, сладким, радостным в русской жизни, как гибель любви»[113]113
  Булгаков С. Н. Агония // Булгаков С. Н.: PRO ET CONTRA. Т. I. СПб., 2003. С. 85.


[Закрыть].

Идея «христианского социализма» возникла в конце 1905–1906 гг. Это время можно охарактеризовать как период активной творческой деятельности мыслителя, результатом которого стал проект «Союза христианской политики», основные идеи которого получили выражение в статье С. Н. Булгакова «Неотложная задача»[114]114
  Булгаков С. Н. Неотложная задача // Религиозно-общественная библиотека. Серия 1. 1905. № 1.


[Закрыть]. Согласно положениям деятельности данной организации, философ считал необходимым: во-первых, воспитание христианской общественности. Необходимо, писал он, – «понять политическую деятельность как религиозное делание, исполнение заповеди Божией»[115]115
  Там же. С. 41.


[Закрыть]. Во-вторых, объединение в Союзе «всех, разделяющих и сходно понимающих основные задачи христианской политики, без различия конфессиональных убеждений и отношения к той или иной церковной организации»[116]116
  Там же. С. 43.


[Закрыть]. В-третьих, «политическое и экономическое, освобождение личности»[117]117
  Там же. С. 45.


[Закрыть]. В-четвертых, борьба с «философско-религиозными атеистическими идеями»[118]118
  Там же. С. 46.


[Закрыть]. В-пятых, «создание литературы и газетной прессы, распространяющих идеи христианской общественности»[119]119
  Там же. С. 46−47.


[Закрыть].

По мнению Е. М. Селезневой, для создания христианской партии «С. Н. Булгаков называет в качестве главной причины, делающей создание такой партии настоятельно необходимым, культурный раскол в русском обществе, который нужно преодолеть»[120]120
  Селезнева Е. М. Христианский социализм С. Н. Булгакова // Социально-политический журнал. 1995. № 2. С. 189.


[Закрыть]. Задачами христианской партии должны были стать формирование нового религиозного сознания, признающего преобразующую роль религии. В этот период С. Н. Булгакова начинают волновать проблемы сущности государства, его цели и задачи. Идеалом для него становится государство «христианского социализма».

Рассуждая о государстве, ученый отмечал, что «естественный идеал христианства есть свободный союз людей, объединенных любовью в церкви, т. е. идеал безвластия (но в, то, же время и теократический: свободная теократия). Идеал церкви, основанной исключительно на нравственных и религиозных отношениях, чуждых всякого принуждения, есть идеал, вне всякого мнения, существенно анархический. Но этот идеал, сохраняя значение абсолютной нормы, не мог быть осуществлен в жизни благодаря коренной порче человеческой природы, о которой учит нас христианство и которая является неоспоримой и опытной истиной. Притом, пока человечество состоит не из одних только христиан (и притом не по имени только, но и по существу), до тех пор государство сохраняет свои права на существование, – продолжал мыслитель, – если же невозможно индифферентное отношение к вопросам государственности и неосуществимо фактическое ее отрицание, – рассуждал С. Н. Булгаков, – то, очевидно, для христианина остается только один исход: в меру сил и исторических возможностей содействовать тому, чтобы подчинять государственного Левиафана христианским задачам, стремиться к его внутреннему просветлению, заставляя его служить христианским идеалам в приближении к абсолютному идеалу свободы личности, общечеловеческой любви»[121]121
  Булгаков С. Н. Неотложная задача // Религиозно-общественная библиотека. Серия 1. 1905. № 1. С. 13.


[Закрыть].

Христианской формой правления в этот период С. Н. Булгаков считал республику. «Если мерить их по степени приближенности к идеалу, то христианской формой правления, – полагал он, – по преимуществу является никоим образом не деспотический автократизм татаро-турецкого типа, возведенный в ранг Византией и раболепствующей официальной церковью, но федеративная демократическая республика, как это хорошо понимали в свое время английские диссиденты, эмигрировавшие в Америку»[122]122
  Там же. С.14.


[Закрыть].

Для реализации своих теоретических идей С. Н. Булгаков баллотировался в Государственную Думу, и стал ее депутатом второго созыва (с 20 февраля по 2 июня 1907 г.). Работа во Второй Государственной Думе дала ему политический опыт, который стал переломным моментом, окончательно разрушившим его утвердившиеся государственные взгляды и иллюзии.

На заседаниях С. Н. Булгаков выступал с критикой государственной власти в России. «Депутат Булгаков, – отмечал В. И. Герье, – усматривал ужас положения именно в том, что власть вызывает не только недоверие, но прямо чувство ненависти, – а это ненормально в здоровом государстве власть должна поднять свой престиж, и в России должна создаться власть – носительница права, которая обладала бы моральным авторитетом»[123]123
  Герье В. И. Вторая Государственная дума // Булгаков С. Н.: PRO ET CONTRA. Т. I. СПб., 2003. С.190.


[Закрыть].

Однако С. Н. Булгаков выступал за сохранение авторитета государственной власти, как явления необходимого. Философ отмечал: «Вопрос борьбы с правительством, то при этом смешивали следующее: борьба с правительством в смысле борьбы с существующими представителями власти – одно, а борьба с авторитетом правительства в стране – совершенно другое. Мы можем быть недовольны тем или другим правительством; но правительство, обладающее моральным авторитетом, нам нужно, и создать такое правительство есть наша задача»[124]124
  Цит. по В. И. Герье Вторая Государственная дума // Булгаков С. Н.: PRO ET CONTRA. Т. I. СПб., 2003. С. 190–191.


[Закрыть].

После революционных событий, активной политической деятельности, участия в работе Государственной Думы, в жизни С. Н. Булгакова наступает период осмысления произошедших в России перемен.

В 1909 г. мыслитель стал одним из редакторов сборника «Вехи», в котором принимали участие выдающиеся русские философы, экономисты, публицисты: Н. А. Бердяев, П. Б. Струве, А.С. Изгоев, С. Л. Франк, Б. А. Кистяковский и М. О. Гершензон. На страницах журнала активно обсуждались революционные события 1905–1907 гг.; давалась оценка их итогов; велся поиск виновников негативного характера развития революции; высказывались идеи будущего развития России.

Именно со страниц этого журнала стало видно, что часть российской интеллигенции возвращалась к Богу, увидев главную причину революционных потрясений в атеистическом нигилизме российской интеллектуальной элиты. «Россия пережила революцию, – писал С. Н. Булгаков, – эта революция не дала того, чего от нее ожидали ‹…› Русское общество, истощенное предыдущим напряжением и неудачами, находится в каком-то оцепенении, апатии, духовном разброде, унынии ‹…› Революция поставила под вопрос самую жизнеспособность русской гражданственности и государственности; не посчитавшись с этим историческим опытом, с историческими уроками революции, нельзя делать никакого утверждения о России»[125]125
  Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции) // С. Н. Булгаков. Два града. Т. II. М., 2008. С. 442.


[Закрыть].

Позицию мыслителя относительно сущности революции поддерживал и Н. А. Бердяев, по мнению которого, революция явилась «наказанием свыше за совершенные преступления, за грехи власти и грехи народа»[126]126
  Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. СПб., 1909. С. 85.


[Закрыть]. Кроме того, он был уверен, что революция, происшедшая в нашем государстве, религиозна по своей сути, ее деятелями являются внешние силы. «Русский народ не может создать срединного гуманистического царства, он не хочет правового государства в европейском смысле слова. Это – апокалипсический народ, по строению своего духа он устремлен к концу истории, к осуществлению Царства Божьего»[127]127
  Цит. по: Исаев И. А., Золотухина Н. М. История политических и правовых учений России. М., 2003. С. 375.


[Закрыть], – полагал Н. А. Бердяев. П. Б. Струве называл революцию «ловко инсценированной провокацией». Отмечая при этом: «Делали революцию в то время, когда вся задача состояла в том, чтобы все усилия сосредоточить на политическом воспитании и самовоспитании»[128]128
  Струве П. Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 148.


[Закрыть]. М. О. Гершензон несколько по иному рассматривал последствия революции. По его мнению, «народу революция действительно могла дать все, что ему нужно для здоровой жизни: свободу самоопределения и правовую обеспеченность. Но что дала бы политическая свобода нам, интеллигенции»[129]129
  Гершензон М. О. Творческое самосознание // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 102.


[Закрыть], – рассуждал М. О. Гершензон.

Одну из причин революции С. Н. Булгаков связывал с «атеистическим нигилизмом» российской интеллигенции. «Последнее десятилетие, – подчеркивал он, – в частности же последнее трехлетие (то есть 1905–1907 гг.) показало ‹…› что народ, особенно молодое поколение деревни и городские рабочие, оказывается восприимчивым к интеллигентскому воздействию и постепенно обынтеллигенчивается, или, как это называется, становится „сознательным“ ‹…› Всякое такое приобщение народа к „сознательности“, или его обинтеллигенчивание, начинается безразлично во всех интеллигентских партиях и по всем их программам разрушением религиозной веры и прививкой догматов материализма и философского нигилизма. Конечно, необразованный простолюдин совершенно бессилен отнестись критически и безоружен, как ребенок, перед наплывом новых учений. И с той же легкостью, с какой уверовали в неверие некогда его просветители, принимает и он безрадостную, мертвящую веру в неверие»[130]130
  Булгаков С. Н. Религия человекобожия в русской революции // Булгаков С. Н. Два града: исследования о природе общественных идеалов. М., 2008. С. 427.


[Закрыть].

С. Н. Булгаков называл русскую революцию, прежде всего, интеллигентской, так как интеллигенция, по его мнению, представляла собой общественный класс, двигатель революции. «Она духовно оформляла инстинктивные стремления масс, – рассуждал про интеллигенцию мыслитель, – зажигала их своим энтузиазмом, была нервами и мозгом гигантского тела революции. В этом смысле революция есть духовное детище интеллигенции, – продолжал он, – а, следовательно, ее история есть исторический суд над этой интеллигенцией»[131]131
  Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество (из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции) // Булгаков С. Н. Два града: исследования о природе общественных идеалов. М., 2008. С. 444.


[Закрыть].

Б. А. Кистяковский обвинял русскую интеллигенцию в отсутствии интереса к правовым идеям, духовные представители русской интеллигенции, по его мнению, «никогда не уважали права», пренебрегали «правовые интересы личности, или высказывали к ним даже прямую враждебность»[132]132
  Кистяковский Б. А. В защиту права // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 116.


[Закрыть]. Но именно она, интеллигенция, по его мнению, должна прийти на помощь народу, способствовать развитию в обществе норм права. М. О. Гершензон утверждал, что «русский интеллигент – это, прежде всего человек, с юных лет, живущий вне себя, в буквальном смысле слова, то есть признающий единственно достойным объектом своего интереса и участия нечто лежащее вне его личности – народ, общество, государство»[133]133
  Гершензон М. О. Творческое самосознание // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 85.


[Закрыть]. Н. А. Бердяев предполагал, что в том положении, в которое попала русская интеллигенция, виновата она сама. По его мнению, «атеистичность ее сознания есть вина ее воли, она сама избрала путь человекопоклонства и этим исказила свою душу, умертвила в себе инстинкт истины»[134]134
  Бердяев Н. А. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 42.


[Закрыть]. С. Л. Франк аналогично своим сторонникам обусловливал роль интеллигенции в России. Он определял русского интеллигента как «монаха-революционера, который хочет обратить мир в свою веру и править в нем, хочет насильственно облагодетельствовать его. Содержание этой веры есть основанное на религиозном безверии обоготворение земного, материального благополучия, создание земного рая сытости и обеспеченности»[135]135
  Франк С. Л. Этика нигилизма // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 153–184.


[Закрыть].

Русская революция нанесла тот нравственный урон, какой причинила народу интеллигентская «революционно-социалистическая» пропаганда и агитация, которую сами пропагандисты-агитаторы воспринимали как истинное просвещение от религиозной «темноты и невежества ‹…› я не возьмусь учитывать, – полагал он, – насколько плодотворна и в политическом, и в социальном отношениях оказалась эта замена просвещения агитацией, но морально-психологическое и общечеловеческое значение этого учесть можно и теперь. Результат этот – разложение личности, глубокий паралич воли и нравственного чувства – мы имеем теперь в скорбной и нескончаемой эпопее quasi-идейных преступлений, от которых с ужасом открещиваются все интеллигентские группы и все направления. И, конечно, они правы, поскольку действительно никто не хотел всего этого, и это явилось непредусмотренным результатом тех потрясений в народной душе, тех опустошений в сокровищнице его веры, которые внесла доктрина атеизма в связи с тяжелыми событиями и испытаниями нашего времени. Я совершенно убежден, что чрезвычайное развитие преступности, и притом в патологической обстановке своеобразной идейности, есть симптом болезни народной души, острая реакция духовного организма на ту нездоровую пищу, которая была введена в него в виде новых учений, объединявшихся отрицанием религиозных ценностей и абсолютной морали»[136]136
  Булгаков С. Н. Религия человекобожия в русской революции // Булгаков С. Н. Два града: исследования о природе общественных идеалов. М., 2008. С. 430.


[Закрыть].

Рассуждая о последствиях русской революции, мыслитель писал: «Исторически Россия погибла, значит, она спасется через гибель и смерть воскресится, но воскресение нам непонятно, оно – чудо ‹…› Конечно, на крайний случай можно обойтись и без родины я не должен, не могу и не хочу никогда отказаться и, значит, умираю всю оставшуюся жизнь, пока Господь не исцелит бесноватую Россию. Его воля свершится»[137]137
  Прот. С. Булгаков Автобиографические заметки. Дневники. Статьи. Орел, 1998. С. 118.


[Закрыть].

Позитивные последствия революции, по мнению философа, проявляются следующим образом: «Историческое будущее России, возрождение и восстановление мощи нашей родины или окончательное ее разложение, быть может, политическая смерть, находится, по моему убеждению, в зависимости от того, разрешим ли мы эту культурно-педагогическую задачу: просветить народ, не разлагая его нравственной личности. И судьбы эти история вверяет в руки интеллигенции. Опыт прошлых лет показал, что она находит доступ к душе народной и в то же время она всегда имела странное, неудержимое, жертвенное стремление к служению народу в той форме, как она его понимает. В этом понимании и все дело, и вот почему мировоззрение самой интеллигенции приобретает такую исключительную важность, как состояние нервов и мозга всей страны. В сердце и голове русской интеллигенции происходит борьба добра и зла, животворящего и смертоносного, зиждительного и разрушительного начала в России, а поскольку происходящее у нас имеет, несомненно, также и мировое значение, то и борьба эта мировая. Но это понимание своей исторической миссии и своего значения должно удесятерить чувство ответственности за свои действия. Ведь нигде больше нет такого положения: великий народ, беспомощный, беззащитный духовно, как ребенок, находящийся на уровне просвещения почти, что эпохи св. Владимира, и интеллигенция, которая несет просвещение Запада преимущественно с разными последними словами, сменяющими с быстротою моды, и которая, как ее ни удерживают и ни отстраняют, находит и, конечно, будет находить дорогу к этому ребенку. Два электричества: когда они соединяются, что дадут они – благодетельный свет и тепло или разрушительную и испепеляющую молнию?»[138]138
  Булгаков С. Н. Религия человекобожия в русской революции // Булгаков С. Н. Два града: исследования о природе общественных идеалов. М., 2008. С. 431.


[Закрыть].

Осмысление причин и итогов революции привели к изменению мировоззрения философа в целом и его взглядов на государство в частности. Этот период, на наш взгляд, можно определить как период «христианской теократии». Концепция «христианской теократии» получила отражение в сборнике «Два Града», вышедшем в 1911 г.

Теократия является одной из первых форм осуществления политической власти. Впервые данное понятие применил Иосиф Флавий при характеристике общественно-политического быта древних иудеев в писании «Против Апиона» (94 г. н. э.). В переводе с греческого языка термин «теократия» переводится как «боговластие». В толковом словаре русского языка под редакцией С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой теократия понимается как «форма правления, при которой глава духовенства, церкви является и главой государства»[139]139
  Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. М., 1999. С. 794.


[Закрыть]. Основными критериями, характеризующими теократию как форму государства, являются верховенство духовного лидера, выполнение государственных функций представителями церкви. «Теократия – форма государства, в котором как политическая, так и духовная власть сосредоточены в руках духовенства (церкви). Обычно высшая власть в теократическом государстве принадлежит главе господствующей церкви (он же глава государства), признаваемому „живым богом“, „наместником бога на земле“, „первосвященником“ и т. п. (фараон, царь, император, халиф). Практически государственные полномочия возложены на духовенство, жрецов. Законом признаются „веления бога“ – Священное писание, Шариат и т. п. и воля главы государства и церкви»[140]140
  Большая Советская энциклопедия. М., 1976. Т. 25.


[Закрыть].

В этот период С. Н. Булгаков размышлял об идее построения земного рая. «Даже больше того: человечество, организованное в государство, есть земной бог ‹…› Государственность народобожия рано или поздно должна получить такого личного главу, который всем существом своим вместит притязания царства от мира сего»[141]141
  Булгаков С. Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994. С. 335–344.


[Закрыть], – утверждал он. Идеальное государство, по его мнению – это «мечта о Граде Божием, о грядущем царстве правды (под разными социалистическими псевдонимами) и затем стремление к спасению человечества»[142]142
  Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество // Булгаков С. Н. Два града. Т. II. М., 2008. С. 446.


[Закрыть].

Рассуждая об идее «Града Божьего» философ писал: «На протяжении всей всемирной истории можем мы наблюдать это зрелище. Один за другим создаются эти земные идеалы, мысленно построятся земной град, разрабатывается его план и чертеж. В античном мире мечта эта всего ярче выразилась в „Политейе“ Платона, построившего земной град по типу языческого монастыря и в философском клерикализме нашедшего ключ к заветным дверям. И та же мечта в образе иудейского хилиазма ослепила глаза еврейству и помешала ему в Царе не от мира сего распознать истинного мессию. В христианский мир она проникает сначала в учении о папской иерократии, из которого выросла вся система папизма, завершившаяся в догмате о папской непогрешимости ‹…› Римская церковь на протяжении средних веков утверждала себя как земной град, земную теократию ‹…› Через папизм иудейский хилиазм, мечта о земном граде, возродилась в западном христианстве и послужила причиной многих для него несчастий»[143]143
  Булгаков С. Н. От автора // Булгаков С. Н. Два града. М., 2008. С. 60–61.


[Закрыть]. И завершая начатую мысль, ученый подытоживал: «То, чем был папоцезаризм, теперь стал социализм в разных его формах – мечтой о земном граде. Достоевский, верно, угадал и отметил эту связь между папизмом и социализмом как порождениями одной и той же сущности, которая классически выразилась в иудейском хилиазме»[144]144
  Булгаков С. Н. Там же. С. 61–62.


[Закрыть].

Таким образом, С. Н. Булгаков одним из первых в отечественном обществоведении попытался доказать невозможность осуществления идеи земного рая. Для него попытка его осуществления стала иудейским хилиазмом.

То, что вчера казалось «идеальным» государственным устройством – «Царство Божие» – «есть благо, которое нам надо искать»[145]145
  Булгаков С. Н. Христианство и социализм // Социологические исследования. Наука. М., 1990. № 4. С. 126.


[Закрыть] сегодня кажется неосуществимой реальностью. «Град Божий» философ четко разделил на град земной и небесный, критически стал рассматривать при этом теократическую форму правления, понимая, что она не осуществима в государстве. «Государственная теократия вообще противна христианству, – заявлял С. Н. Булгаков, – и лишь болезненные его извращения (в папской иерократии) или прямые злоупотребления (в цезарепапизме) приближают его в этом отношении к исламу. Признав государство-церковь, поставив знак равенства между этими началами, христиане должны были отождествить земной град с небесным и изменить основной идее различие этих двух градов в условиях земной жизни. Государство для такого отождествления есть нечто человеческое, слишком человеческое и земное, слишком земное, – это область морали и утилитаризма, „прав человека и гражданина“, а не церковно-мистического общения, братства во Христе»[146]146
  Булгаков С. Н. Три идеи // Булгаков С. Н.: PRO ET CONTRA. Т. II. СПб., 2003. С. 276.


[Закрыть].