Текст книги "Государственно-правовые взгляды С. Н. Булгакова"

В 1907 г. С. Н. Булгаков стал профессором политической экономии Московского коммерческого института, директором которого был выдающийся юрист того времени Павел Иванович Новгородцев (1866–1924).

Последние годы участия мыслителя в общественной жизни России были связаны с деятельностью его в качестве депутата Государственной Думы.

«Промелькнула Первая Государственная Дума: она блеснула своими талантами, но обнаружила полное отсутствие государственного разума, и особенно воли и достоинства перед революцией», – писал в последствии он[50]50
  Там же. С. 103.


[Закрыть]. Попасть в Государственную Думу С. Н. Булгаков смог в качестве беспартийного «христианского социалиста» от Орловской губернии. «Я получил, наконец, депутатское крещение, – писал мыслитель, – и четырехмесячное сидение в „революционной“ Государственной Думе»[51]51
  Булгаков С. Н. Агония // Автобиографические заметки. Париж, 1991. С. 80.


[Закрыть]. Деятельность мыслителя в Думе навсегда отстранила его от революции. «Из Государственной Думы я вышел таким черным, – вспоминал он, – как никогда не бывал. И это было понятно. Нужно было пережить всю безнадежность, нелепость, невежественность, никчемность этого собрания, – продолжал мыслитель, – в своем убожестве даже не замечавшего этой своей абсолютной непригодности ни для дела, утопавшего в бесконечной болтовне ‹…› Я не знал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели общий зал и кулуары Государственной Думы, где потом достойно воцарилась бесовская игрища советских депутатов. Разумеется, сам я не годен в депутаты»[52]52
  Там же. С. 80.


[Закрыть].

Вторая Государственная Дума явилась для С. Н. Булгакова «обличением лжи революции», разрушила окончательно его былой интерес к политической и общественной деятельности. Однако отношение к форме государственного устройства России и к царю оставалось прежним. «Я еще не стал монархистом», – утверждал он[53]53
  Там же. С. 81.


[Закрыть]. Рассуждая в это время о государстве, он писал: «Вопрос о монархии есть, в существе дела, вопрос любви или нелюбви (есть любовь в политике), я не любил царя. Мне был гнусен, разумеется, – продолжал мыслитель, – рев и рычание революционной Думы, но я ощущал как лакейство, когда некоторые члены Государственной Думы удостоились царского приема, где-то с заднего крыла»[54]54
  Там же. С. 81.


[Закрыть]. За время работы в Думе ученый симпатизировал взглядам русского политика, министра внутренних дел Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911).

«Я сохранил веру, что он (Столыпин) любит Россию, и, в конце концов, не солжет», – утверждал мыслитель[55]55
  Там же. С. 82.


[Закрыть]. Пришла очередь Третьей Государственной Думы, С. Н. Булгаков, участвовал в выборах, однако, в Думу не пошел. «За время Третьей Государственной Думы революция стихла, – писал в последствии он, – но зато подняла голову все решительнее и решительнее контрреволюция. Начались ликвидационные процессы ‹…› Россия экономически росла стихийно и стремительно, духовно разлагаясь»[56]56
  Там же. С. 82.


[Закрыть]. В это время С. Н. Булгаков оказался за бортом политики, но пока еще не приходит к Церкви, он оказывается между двух миров, «чужой среди своих, свой среди чужих, а, в сущности, нигде не свой».

«Я стал, – писал мыслитель, – по подлому выражению улицы, царист. Я постиг, что царская власть в зерне своем есть высшая сила природы власти, не во имя свое, но во имя Божие. Не хочу здесь богословствовать о царской власти, скажу только, что это чувство, эта любовь родилась в душе моей внезапно, молниеносно, при встрече Государя в Ялте, кажется в 1909 году, когда я его увидел (единственный раз в жизни) на набережной»[57]57
  Там же. С. 82.


[Закрыть]. У мыслителя возникает некое «мистическое чувство» любви к царю. Как вспоминала впоследствии Е.К. Герцык: «Проводя лето обычно в Крыму, под Ялтой (имение родителей жены), он не раз сталкивался с автомобилем царя, внезапно налетающим из-за поворота, и вид этого уже обреченного человека – злой судьбы России – пробудил в нем безмерную жалость – влюбленность. Всеми навыками радикальной политической мысли он знал неизбежность революции и гибели царизма, но сильнее этого изнутри жгло его чувство к несчастному помазаннику. При разговорах о царе – а возникали они тогда непрестанно – он болезненно морщился ‹…› В его думах о России, ее судьбе, судьбе царя был безумящий его ‹…› Быть может, и влечение к священству возникло в нем, прежде всего, как желание привести в гармонию свою слишком мятежную хаотичность»[58]58
  Герцык Е. Воспоминания. Париж, 1873. С. 150−151.


[Закрыть].

1907 г. стал знаковым для семьи Булгаковых тем, что по указу его императорского величества Николая II, в соответствии с которым «протоиерей Николай Васильевич Булгаков, состоял на службе, 6 мая 1897 г. всемилостивейше сопричислен к ордену св. Владимира 3-й степени, чрез что и приобрел потомственное дворянство»[59]59
  ГАОО. Фонд № 4. Оп. 1. Д. 5019.


[Закрыть], прот. Н. В. Булгаков и его сыновья Сергей и Алексей Николаевичи Булгаковы, с их семьями, признаны потомственными дворянами с выдачей им и их детям свидетельств на данное достоинство.

В 1909 г. С. Н. Булгаков совместно с Николаем Александровичем Бердяевым (1874–1948), Петром Бернгардовичем Струве (1870–1944), Александром Соломоновичем Изгоевым (1872–1935), Семеном Людвиговичем Франком (1877–1950), Богданом Александровичем Кистяковским (1868–1920) и Михаилом Осиповичем Гершензоном (1869–1925) стал одним из авторов сборника статей о русской революции и интеллигенции − «Вехи», просуществовавшего один год. Идея создания сборника принадлежала выдающемуся историку, литературоведу и философу Михаилу Осиповичу Гершензону. Интересен тот факт, что одним из условий образования «Вех» было требование М. О. Гершензона не читать статей друг друга, соответственно не обсуждать их.

Сборник «Вехи» выходил в сложное и переломное для страны время, когда менялись не только государственный механизм, но и объединяющая национальная идея. Самым обсуждаемым стал вопрос о путях развития России: эволюционном и революционном. В «Вехах» активно обсуждались революционные события 1905–1907 гг.; давалась оценка их итогов; велся поиск виновников негативного характера развития революции; высказывались идеи будущего развития России.

Появление «Вех» вызвало в обществе широкий резонанс. К примеру, В. И. Ленин негативно оценивал их деятельность, заявляя: «Вехи – сплошной поток реакционных помоев, вылитых на демократию»[60]60
  Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1991. С. 461.


[Закрыть]. Его сторонником можно назвать и П.Н. Милюкова, который в статье «Интеллигенция и историческая традиция» так оценил сущность сборника: «Я думаю, – писал он, – что семена, которые бросают авторы „Вех“ на чересчур, к несчастью, восприимчивую почву, суть ядовитые семена, и дело, которое они делают, независимо, конечно, от собственных их намерений, есть опасное и вредное дело»[61]61
  Там же. С. 462.


[Закрыть].

С 1909 г. начинают происходить перемены в мировоззрении ученого. С этого времени мыслитель находится под влиянием идей «христианской теократии»[62]62
  «Теократия» в переводе с греческого языка означает «боговластие». Впервые термин «теократия» употребил Иосиф Флавий при описании общественно-политического строя древних иудеев в сочинении «Против Апиона» (94 г. н. э.).


[Закрыть].

В 1906–1911 гг. наряду с политической деятельностью С. Н. Булгаков занимался и религиозно-философским творчеством. Проблемы, затронутые мыслителем в то время, свидетельствуют о необыкновенной широте и глубине его интересов. Пытаясь построить свои взгляды, мыслитель обращался к историческому опыту и достижениям Церкви. «Его обращенность к первохристианской Церкви, – по мнению монахини Елены, – не ставит своей целью непосредственно восстановить историческое пошлое, а стремится найти в нем вечные основания для обновленного мировоззрения, согласно с вечно живой традицией Церкви, для подвижнического служения в современном реальном мире и для подлинно христианского преображения жизни»[63]63
  Монахиня Елена. Из памяти сердца: сборник автобиографической прозы / С. Н. Булгаков. Орел, 2001. С. 202.


[Закрыть].

С 1909 г. творческая деятельность мыслителя направлена на идеи построения «христианской теократии». Значительное место в научных исследованиях философа занимали проблемы, касающиеся вопросов взаимоотношения церкви и государства, церковных вопросов, но были также и статьи, посвященные анализу философских воззрений русских и иностранных мыслителей. К их числу можно отнести известную книгу по истории экономических и социальных учений, первый том которой «Очерки по истории экономических учений» был издан в 1913 г., а второй том – «История экономических учений» – в 1919 г.; «Свет Невечерний» – 1917 г.; «Православие. Очерки учения Православной церкви» – 1925 г. и другие.

В 1910 г. мыслитель познакомился с известным русским религиозным философом, священником, ученым, математиком, физиком, последователем В. В. Соловьева Павлом Александровичем Флоренским (1882–1937).

«В его научном облике, – впоследствии вспоминал С. Н. Булгаков, – всегда поражало полное овладение предметом, чуждое всякого дилетантизма, а по широте своих научных интересов он является редким и исключительным полигистром, всю меру которого даже невозможно определить ‹…› Я знал в нем математика и физика, богослова и филолога, философа, историка религий, поэта, знатока и ценителя искусства и глубокого мистика ‹…› Однако все, что может быть сказано по исключительной одаренности отца Павла (после его рукоположения в 1911 году), как и об его самобытности, и силу которой он всегда имел свое слово, как некое откровение обо всем, является все-таки второстепенным и несуществующим, если не знать в нем самого главного. Духовным же центром его личности, тем солнцем, которым освещались все его дары, было его священство»[64]64
  Монахиня Елена. Из памяти сердца… С. 206.


[Закрыть].

В этот период жизни мыслитель увлеченно изучал софиологическую концепцию о. Павла Флоренского, основу которой составляют два источника – христианский платонизм и православная традиция культа Святой Софии Премудрости Божией.

В. В. Зеньковский в своей книге по истории русской философии, характеризуя С. Н. Булгакова и его увлечение идеей Флоренского, писал: «По типу своей мысли, по внутренней логике своего творчества Булгаков принадлежит к числу „одиночек“ – он собственно не интересовался мнением других людей, всегда прокладывая себе дорогу сам, и только Соловьев и Флоренский вошли в его внутренний мир властно и настойчиво в мужественном и даже боевом складе ума у Булгакова – как ни странно – жила всегда женственная потребность „быть в плену“ у кого-либо; потому-то живая, многосторонняя личность Флоренского, от которого часто исходили излучения подлинной гениальности, имела столь глубокое влияние на Булгакова, что софиологическая концепция, развитая Флоренским, пленила впервые ум Сергея Николаевича именно в редакции Флоренского»[65]65
  Монахиня Елена. Из памяти сердца… С. 207.


[Закрыть].

В 1911 г. вышла в свет книга С. Н. Булгакова «Два Града», состоящая из двух томов, посвященная исследованию общественных идеалов, религии, культуре, содержащая в себе интересные и актуальные для нашего времени проблемы.

В то время мыслителем были написаны следующие работы[66]66
  Булгаков С. Н. Карл Маркс как религиозный тип (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции) // С. Н. Булгаков. Два града. Т. I. М., 2008. С. 120−148; Булгаков С. Н. Народное хозяйство и религиозная личность // Там же. С. 208−229; Булгаков С. Н. Христианство и социальный вопрос // Там же. С. 230−250; Булгаков С. Н. О первохристианстве // Там же. С. 251−306; Булгаков С. Н. Первохристианство и новейший социализм // Там же. С. 307−344; Булгаков С. Н. Апокалиптика и социализм // Там же. С. 345−403; Булгаков С. Н. Религия человекобожия у русской интеллигенции // С. Н. Булгаков. Два града. Т. II. М., 2008. С. 404−477.


[Закрыть]: «Карл Маркс как религиозный тип», «Народное хозяйство и религиозная личность», «Христианство и социальный вопрос», «О первохристианстве», «Первохристианство и новейший социализм», «Апокалиптика и социализм», «Религия человекобожия у русской интеллигенции» и др.

В отношении понятия государства С. Н. Булгаков оставался сторонником «христианской теократии», рассуждая про идеи построения земного рая. «Человечество, организованное в государство, есть земной бог ‹…› Государственность народобожия рано или поздно должна получить такого личного главу, который всем существом своим вместит притязания царства от мира сего»[67]67
  Булгаков С. Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994. С. 335−344.


[Закрыть], – утверждал он. Идеальное государство, по его мнению, – это «мечта о Граде Божием, о грядущем царстве правды (под разными социалистическими псевдонимами) и затем стремление к спасению человечества»[68]68
  Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество // Булгаков С. Н. Два града. Т. II. М., 2008. С. 446.


[Закрыть].

С. Н. Булгаков изучал идеи Вл. Соловьева о «всеединстве», а также его незаконченное учение о Софии, которые впоследствии стали основанием для написания им книги «Философия хозяйства», опубликованной в 1912 г., глава из которой «Мир как хозяйство» была представлена ученым в качестве докторской диссертации по политической экономии и защищена в Московском университете в том же году. Данная работа носит двойственный характер, с одной стороны – религиозный, с другой – это последняя работа мыслителя по экономике. В названной работе ученый проявил себя как «богослов в экономике и экономист в богословии». С этого момента наиболее важными вопросами для ученого становятся проблемы человечества, связанные с хозяйством, в частности, «смысл хозяйства», «Бог и хозяйство», «субъект хозяйства», «как возможен труд», «мир как хозяйство», «свобода и хозяйство». Как справедливо заметил один из современных ученых, исследователь творчества С. Н. Булгакова, Н. В. Сомин: «Он был и ученый-экономист, и богослов, парадокс „Философии хозяйства“ на лицо – там этика хозяйства не рассматривается. Что же касается науки, то позитивно-научный взгляд Булгаков заменяет метафизикой, но тоже этически нейтральной»[69]69
  Сомин Н. В. Философия хозяйства С. Н. Булгакова // Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ. М., 2004. С. 131.


[Закрыть]. В качестве субъектов хозяйства ученый ставил не человека, а человечество. «Хозяйство есть творческая деятельность человека над природой, – писал С. Н. Булгаков, – обладая силами природы, он творит из них, что хочет. Он создает как бы свой новый мир, новые блага, новые знания, новые чувства, новую красоту, – он творит культуру. ‹…› Рядом с миром „естественным“ созидается мир искусственный, творение человека, и этот мир новых сил и новых ценностей увеличивается от поколения к поколению…»[70]70
  Булгаков С. Н. Сочинения в двух томах. Т. 1. Философия хозяйства. Трагедия философии. М., 1993. С. 154−173.


[Закрыть]. Особое внимание мыслитель уделял не только человеку как субъекту Божественной воли, «человек есть творение в том смысле, что он осуществляет в себе мысль Божию о нем»[71]71
  Там же. С. 154−173.


[Закрыть], но и самому хозяйству, рассматривая его как «явление духовной жизни»[72]72
  Там же. С. 234−248.


[Закрыть].

Л. А. Зандер, отзываясь на указанное выше произведение философа, точно отмечал: «При чтении всех этих статей поражает та глубокая честность, с которой Сергей Николаевич относится к изучаемым и критикуемым доктринам и мыслителям; она выражается, во-первых, в беспристрастном научном подходе, во-вторых, в желании понять противника in bonam partem, в-третьих, в неизменном выделении всего того, что имеет вечное значение»[73]73
  Монахиня Елена. Из памяти сердца: Сборник автобиографической прозы / С. Н. Булгаков. Орел, 2001. С. 205.


[Закрыть].

С 1911 по 1917 г. С. Н. Булгаков занимался исключительно творчеством, написанием статей. Одним из знаковых произведений того периода считается «Свет Невечерний» (1917), где ученый рассуждал о проблемах природы религиозного сознания, определял «Божественное Ничто», «тварность мира и софийность твари», устанавливал природу власти и сущность теократии.

Особую роль в жизни и творчестве мыслителя сыграл 1917-й. Этот год в России был наполнен рядом событий: во-первых, падение царской власти; во-вторых, осуществление пролетарской революции и возникновение Советской России; в-третьих, созыв Всероссийского Поместного Собора, на котором восстановилось Патриаршество, и Патриархом Московским и всея Руси был избран митрополит Московский Тихон (1865–1925). Роль этого человека достаточно велика для нашего государства, так как ему пришлось руководить церковной сферой в непростое время – революция, гражданская война, разруха не только в обществе, но и в умах людей, время гонения государственной властью, как самой Церкви, так и православных. «Российская Православная Церковь ‹…› должна быть и будет Единой Соборной Апостольской Церковью, и всякие попытки, с чьей бы стороны они ни исходили, ввергнуть Церковь в политическую борьбу должны быть отвергнуты и осуждены», – полагал митрополит Московский Тихон[74]74
  Тихон, Патриарх Московский и всея Руси (Белавин Василий Иванович). Персоналии. Официальный сайт Московского Патриарха. URL://http: www.patriarchia.ru.


[Закрыть].

С. Н. Булгаков участвовал в деятельности Собора, избирался его членом как представитель духовных учебных заведений Москвы. По поручению Патриарха Тихона Булгаков выступил с речью на первом Всероссийском съезде духовенства и мирян, подготовил доклад о правовом положении Церкви в государстве, об отношении Церкви к государству.

В 1917 г. мыслитель был избран ординарным профессором политической экономии Московского университета. Перед ним открылись интересная научная карьера и широкие возможности общественно-политической деятельности. При всем этом мысли С. Н. Булгакова были направлены на иное, все сильнее давали о себе знать «тоска по Церкви», желание вернуться в Отчий дом, вплоть до принятия священства, желание активно участвовать в богослужении и жизни Церкви. «Мне становилось недостаточно смены „мировоззрения“, – вспоминал мыслитель, – „левитская“ моя кровь говорила все властнее, и душа жаждала священства, рвалась к алтарю»[75]75
  Булгаков С. Н. Автобиографические заметки. Париж, 1946. С. 37.


[Закрыть]. Принятие священства профессором Московского Университета, доктором политической экономии являлось в то время не просто скандалом, а безумием. С. Н. Булгаков все же нашел в себе смелость.

В январе 1918 г. в Москве мыслитель получил страшное известие, связанное с обстрелом Ялты большевиками, где находилась его семья. «Я оставался один перед лицом Божиим, – вспоминал впоследствии он, – и тогда я почувствовал, что меня уже ничего не удерживает и нет оснований откладывать то, что я вынашивал в душе, по крайней мере десятилетие»[76]76
  Там же. С. 38.


[Закрыть].

Именно в этот период С. Н. Булгаков решил осуществить свою мечту и обратился к одному из московских викариев к Преосвященному Феодору, епископу Волоколамскому, ректору Московской Духовной академии, который несколько лет тому назад рукополагал отца Павла Флоренского. «Вы в сюртуке нам нужнее, чем в рясе», – заявил Патриарх Тихон на просьбу мыслителя[77]77
  Православная энциклопедия под ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Т. VI. Бондаренко-Варфоломей Эдесский // Церковно-научный центр «Православная энциклопедия». С. 343.


[Закрыть].

10 июня епископ Волоколамский Феодор в Даниловском монастыре в Москве совершил рукоположение С. Н. Булгакова в диаконы, а 11 июня в присутствии священника Павла Александровича Флоренского (1882–1937) и общественных деятелей Вячеслава Ивановича Иванова (1866–1949), Михаила Осиповича Гершензона (1869–1925), Николая Александровича Бердяева (1874–1848), Евгения Николаевича Трубецкого (1863–1920), Льва Исааковича Шестова (1866–1938) и других – в иереи.

«Страстная седмица перед рукоположением состояла для меня в умирании для этой жизни, которое началось для меня с принятием моего решения, – писал впоследствии отец Сергий, – это умирание есть вольное, но и неизбежное ‹…› Это была как бы длительная агония, каждый день приносил новые переживания, и то были муки, которых невозможно описать. Но не было ни одного мгновения, когда мелькнула бы мысль об отступлении ‹…› Оно для меня неожиданно и непроизвольно возникло и как-то тлело и, тлея, жгло меня. Эта мука духовного рождения была великая милость Божия»[78]78
  Булгаков С. Н. Автобиографические заметки. Париж, 1946. С. 40−41.


[Закрыть].

Принятие церковного сана было тяжелым этапом в жизни мыслителя, в одном из писем к своему другу П.А. Флоренскому, С. Н. Булгаков писал: «Я священник теперь и только священник: все остальное во мне затихло и замерло, если, впрочем, и было чему замирать. Ведь теперь-то я хорошо знаю, что все профессорство мое и научность было лишь одним недоразумением в смысле отсутствия этой стихии»[79]79
  Булгаков С. Н. Письмо к П.А. Флоренскому // Булгаков С. Н. PRO ET CONTRA. Личность и творчество Булгакова в оценке русских мыслителей и исследователей. Т. I. СПб., 2003. С. 160.


[Закрыть].

Как сказал впоследствии Г. В. Плеханов: «И вот г. С. Булгаков возвратился сознательно к вере детских дней, вере в распятого бога и его евангелие, как к полной, высочайшей и глубочайшей истине о человеке и его жизни»[80]80
  Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. Т. IV. М., 1958. С. 775.


[Закрыть].

Третий период (1919–1944) в жизни и творчестве С. Н. Булгакова связан со временем эмиграции, написанием религиозно-философских произведений.

Через две недели после рукоположения в сан священнослужителя С. Н. Булгаков покинул Москву навсегда. Правительство того времени обвинило отца Сергия в политической неблагонадежности и на основании действующего в то время уголовного законодательства, С. Н. Булгаков подлежал бессрочной высылке с территории России без права возвращения. Сам мыслитель оценивал эту ситуацию так: «Эпопея моей высылки началась еще 7 сентября все пережитое за эти три месяца было и настолько кошмарно по своей жестокой бес смыслите, и вместе так грандиозно, что я сейчас еще не могу еще ни описать, ни даже до конца осознать. Но это дало последний чекан свершившемуся в душе и облегчило до последней возможности неизбежную и – верю – спасительную экспатриацию. Страшно написать это слово, мне, для которого еще два года назад, во время всеобщего бегства, экспатриация была равна смерти. Но эти годы не прошли бесследно я страдал и жил, а вместе и прозрел, и еду на Запад не как в страну „буржуазной культуры“ или бывшую страну „святых чудес“, теперь „гниющую“, но как в страну еще сохраняющейся христианской культуры „Россия“, гниющая в гробу, извергла меня за ненадобностью, после того, как выжгла на мне клеймо раба»[81]81
  Булгаков С. Н. Из Дневника // Булгаков С. Н. // PRO ET CONTRA. Личность и творчество Булгакова в оценке русских мыслителей и исследователей. Т. I. СПб., 2003. С. 145.


[Закрыть].

Началась эмиграция. Первым пунктом, где обосновался С. Н. Булгаков, был Симферополь. О педагогической деятельности С. Н. Булгакова в Симферополе мало что известно. Сам он сообщил лишь о том, что его исключили из числа профессоров Симферопольского университета «по занятии его большевиками»[82]82
  Булгаков С. Н. Я прихожу к вам сегодня как старый знакомый // История экономических и социальных учений. М., 2007. С. 11.


[Закрыть]. Помимо этого он активно занимался и научной деятельностью, размышлял над судьбами исторической христианской Церкви с ее вероисповедными различиями. Он пришел к выводу, что не настало еще время для справедливых взаимных отношений между восточным и западным христианством, однако, полагал, что живая церковность должна ставить своей задачей церковную любовь во взаимном общении во имя грядущего воссоединения христианских Церквей. Этот период творчества мыслителя можно назвать экуменистическим. В это время С. Н. Булгаков выступил с докладом на тему: «Основания экуменизма», который впоследствии был опубликован в журнале «Русский Путь» (1938–1939, № 58, с. 3–15). Смысл идей мыслителя заключался в том, что существует Единая Святая Церковь, как некая действительность, как «Una Sancta», которая едина, неразделенная на части. «Так именно изображается Церковь в посланиях апостольских: как единое Тело Христово и в то же время неопределенная множественность церковных общин, или „церквей“», – полагал мыслитель[83]83
  Протоиерей Сергий Булгаков «Una Sancta. Основания экуменизма». URL: http://www.krotov.info/libr_min/b/bulgakovs/put_58_03.html.


[Закрыть].

В 1922 г. чешское правительство разрешило въезд в Чехословакию русским ученым, обеспечило их скромное существование в Праге. Благодаря активной деятельности П.И. Новгородцева, знаменитого юриста того времени, 18 мая 1922 г. при Пражском государственном университете был организован Русский научный институт. С. Н. Булгаков, проживавший в то время в Константинополе, в мае 1923 г. переезжает в Чехословакию, где в период с весны 1923 г. до лета 1925 г. становится профессором церковного права и богословия на юридическом факультете Русского научного института в Праге. 30 мая 1923 г. мыслитель выступил с лекцией на тему: «Церковное право и кризис правосознания»[84]84
  Ученые записки Русского юридического факультета в Праге. 1924. № 3.


[Закрыть]. В то же время он объединял вокруг себя молодежь и стал организатором Братства святой Софии в Чехословакии, одновременно с этим опубликовал ряд научных статей.

28 апреля 1924 г. произошла встреча мыслителя с профессором В. В. Зеньковским (1881–1962) и доктором Джоном Мотом (1955–1965), в ходе которой обсуждался проект создания Православной Духовной академии в Париже.

В декабре 1924 г. С. Н. Булгаков участвовал в Лондонской конференции, целью которой стал сбор денежных средств на создание Духовной академии. Во время поездки в Лондон мыслитель успел побывать в Германии и увидеть Дрезденскую галерею, встретиться с «Сикстинской мадонной».

В 1925 г. Митрополит Евлогий (Георгиевский Василий Семенович 1868–1946), назначенный Патриархом Тихоном для возглавления Русской Православной Церкви в Западной Европе, решил создать в Париже (кроме существовавшего Александро-Невского приходского храма) новый приход и осуществить реорганизацию Духовной академии, намеченную им еще в 1924 г. в Праге совместно с В. В. Зеньковским, С. Н. Булгаковым и Дж. Моттом. Так был создан Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. В этот период времени мыслитель занимался изучением софиологии («учение о Софии – Премудрости Божией»).

В период с 1925 по 1944 г. С. Н. Булгаков работал в богословском институте в качестве профессора догматики, Ветхого Завета и христианской социологии. Затем с 1931 года он стал инспектором института, а с 1940 по 1944 г. – деканом.

Творчество мыслителя того времени носило исключительно религиозный характер. К числу наиболее значимых произведений можно отнести: «История экономических учений» (1919), «Православие. Очерки учения православной церкви» (1925), Дневник духовный (1925), «Свв. Петр и Иоанн. Два первоапостола» (1926), «Основания экуменизма» (1938) и другие.

1927–1936 гг. являются тяжелым испытанием в жизни мыслителя. Дело в том, что его обвиняют в ереси, якобы «учение Булгакова о Софии – Премудрости Божией – нецерковно и противоречит церковному учению». Подозрение в ереси со стороны церковных представителей в отношении мыслителя не снято по сей день. Однако при всем этом отец Сергей продолжал служить церкви до конца своей жизни. В годы Второй мировой войны, живя в Париже, С. Н. Булгаков, всегда преданный России, с глубокими патриотическими чувствами наблюдал за течением военных событий, радовался каждой победе. Мыслитель не дожил до дня Победы. Он скончался в ночь с 5 на 6 июня 1944 г. Похоронен на русском православном кладбище Сент-Женевьев-де-Буа недалеко от Парижа.

Таким образом, на основе анализа жизни и творчества С. Н. Булгакова можно выделить три основных этапа в развитии государственно-правовых взглядов ученого: первый – марксистский (1896–1901) – период увлечения марксистскими идеями и появления ряда работ, основанных на марксисткой концепции государства и права; второй – социальной политики (1901–1918) – период создания концепции «христианского социализма», время участия в политической жизни страны с целью практической реализации идей «христианского социализма»; третий – религиозно-философский (1919–1944) – время эмиграции, появление работ по теологическим проблемам.

Обращение С. Н. Булгакова к государственно-правовой проблематике относится в основном к первым двум периодам. Первый период (1896–1901) связан с увлечением С. Н. Булгакова марксистскими идеями. На наш взгляд, знакомство мыслителя с марксистскими идеями произошло в период обучения в Елецкой мужской гимназии. В период с 1888 по 1901 г. ученый находился под влиянием идей марксизма, который заменил ему религиозное мировосприятие, в котором он был воспитан, и которое не удовлетворяло его запросы, его жажду мирской справедливости. В работах марксистского периода С. Н. Булгаков определял государство как организацию классового господства. Государство, по его мнению, с одной стороны, может быть подходящим инструментом для соблюдения прав различных классов, и с другой, это политическая организация, выгодная для определенного класса в одну эпоху, становящаяся тесной для него позднее. Право воспринималось С. Н. Булгаковым в марксистский период как внешняя оболочка социального способа производства.

Начало ХХ века связано с переходом мыслителя от марксистских взглядов к идее «христианского социализма». Поэтому второй период (1901–1918) связан с созданием С. Н. Булгаковым концепции «христианского социализма», временем участия в политической жизни страны с целью реализации идей «христианского социализма». Главная цель христианской политики – проведение церковной реформы, суть которой состоит в отделении церкви от государства, «в разрыве союза между православием и самодержавием, возрождении церковно-общинной жизни». В вопросах познания природы права С. Н. Булгаков был сторонником философии В. С. Соловьева, разделявшего идеи естественно-правовой теории. С. Н. Булгаков полагал, что высшей нормой личной морали является «заповедь любви к ближнему». Эта норма выступает в качестве одного из признаков социальной политики, а, следовательно, означает требование справедливости, «признания за каждым его права». Любовь к ближнему нужно понимать как равное отношение граждан друг к другу, справедливость как само собою разумеющееся. Естественное право как идеальная и абсолютная норма оценки положительного права сводится, по С. Н. Булгакову, к нескольким морально-правовым аксиомам – идеям «свободы, равенства и справедливости».