Текст книги "Пробуждение. Закат. Том 6"

Пробуждение. Закат
Том 6
Даманта Макарова

© Даманта Макарова, 2024

ISBN 978-5-0062-1422-4 (т. 6)

ISBN 978-5-0060-0677-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОБУЖДЕНИЕ
Том 6
Закат

 
Внимание!
 

18+

Книга содержит сцены насилия и жестокости.

Книга ни в коем случае не пропагандирует употребление наркотиков, психотропных веществ или каких бы то ни было других запрещенных веществ. Автор категорически осуждает производство, распространение, употребление, рекламу и пропаганду запрещенных веществ. Наркотики – это плохо!

Книга содержит сцены с употреблением алкогольной и табачной продукции. Внимание! Курение и алкоголь вредят вашему здоровью!

Часть 1

* * *

Закатное небо было ясным. Редкие облака лениво плыли, подгоняемые ветрами, по красочным оттенкам опускавшегося за горизонт солнца.

Груда камней, возведенная на месте недавней бойни, чуть пошатнулась. Залитый густыми красками заходящего за горизонт солнца, этот небольшой курган казался красивым, пусть и немного устрашающим в красных и рыжих оттенках солнечных лучей.

Один из камней дрогнул, потом снова пошевелился, и с грохотом полетел вниз. За ним заскрипели другие – один за другим, медленно, но неумолимо шевелясь и падая.

Наконец, из-под груды камней показались бледные, покрытые каменной крошкой и землей пальцы. Первые несколько мгновений эти крепкие мясистые пальцы хватались за края более крупных камней, словно пытаясь нащупать наиболее подходящий край, чтобы схватиться. А потом кисть отшвырнула первый, затем второй и третий, постепенно высвобождая из-под этого завала руку, а затем и торс погребенного под камнями мужчины.

Когда тот смог высвободиться, вытягивая себя на прохладный воздух начинавшегося вечера, то первым делом растянулся поверх камней, пытаясь отдышаться. Несколько долгих минут его взгляд не выражал ничего, кроме благодарности за глоток свежего воздуха, но потом в глазах мужчины начал разгораться огонь злости.

– Убью суку! – зарычал Уолкер.

Найдя в себе новые силы, полковник скинул с себя остаток камней, под которыми он пролежал невесть сколько времени. С трудом выползая на свежий, прохладный вечерний бриз и распластавшись на кургане, он некоторое время лежал неподвижно, восстанавливая дыхание.

Когда он смог подняться на колени, он осознал, что под камнями остались его солдаты, и принялся разгребать этот завал…

* * *

Клаус прицелился и спустил тетиву. Стрела выпорхнула легко, устремляясь к тренировочной цели, мгновение спустя вонзаясь в отмеченную красным сердцевину.

– А ты молодец, малец! – Илья хлопнул подростка по плечу. – Четырнадцать лет, а уже бьешь так метко, словно с подгузников бегал с луком в руках.

Парень усмехнулся такой похвале, но его лицо почти сразу стало серьезным.

– Дядя Скальд? – поднял взгляд на мужчину он.

– Что?

– Как считаешь, меня возьмут с собой в следующий патруль?

Илья рассмеялся и вновь хлопнул по плечу парня:

– А это, дружок, не мне решать. Поговори с Бьорном.

– Мама будет против. – вздохнул Клаус, покачав головой.

– Это отчего же? – внезапно раздался веселый голос позади.

Илья и Клаус обернулись и увидели улыбающуюся Марьяну, подходящую к стрельбищу. Женщина прошла к мальчику, давным-давно ставшему ей сыном, и приобняла его рукой за плечо.

– Ты способный стрелок, и неплохой следопыт. С чего же мне не взять тебя с нами? – Марьяна взъерошила его волосы.

– Но… всего неделю назад… – Клаус как-то вяло попытался что-то сказать.

– Слушай, неделю назад ты едва на ногах стоял от лихорадки. Сейчас ты выздоровел и вполне можешь поехать с нами, если так хочешь. – Марьяна переглянулась с Ильей. – Если, конечно, твой наставник скажет, что ты готов к полевым испытаниям.

– Уж не знаю как он будет из седла стрелять, но с земли он меткий. – Скальд пожал плечами, хитро улыбнувшись.

– А ты его почему не учишь как с лошади стрелять? – женщина легонько шлепнула Илью по затылку ладонью. – Я ж тебя просила, чтобы ты его гонял в хвост и в гриву.

– Ай, да сама же сказала, сильно не напрягать мальца, пока он выздоравливал.

– А до этого?

– До этого, Валькирия, я его гонял по стрельбищу. – Илья широко улыбнулся.

Марьяна бросила взгляд в сторону и задумчиво почесала подбородок:

– Вот что, Клаус. Я сегодня поговорю с Бьорном. Если он будет не против, то вечером выедешь с нами на первый патруль.

– Правда?! – лицо Клауса озарилось восхищенной улыбкой.

Вместо ответа Валькирия щелкнула парня по носу и кивнула, направляясь прочь:

– Скальд! Проследи, чтобы он был готов!

– Будет сделано! – отозвался Илья.

* * *

Марк уже смирился со своим положением. Его не убили, над ним не издевались и не экспериментировали, но вот уже неделю как он был заточен в одном из подвалов, куда едва проникал солнечный свет из очень высокого крохотного оконца.

С ним никто не говорил, к нему не приходили посетители, если не считать кого-то, кто приносил ему тарелку с едой раз в сутки. Воду и еду ему просовывали в зарешеченное окошко в двери, никак не обращаясь к нему.

Молодой человек гадал что его ждало, но особо не напрягался по этому поводу – он знал, что если асгардцы знали о его способностях, то вполне могли и знать как убить его даже несмотря на них. Более того, он понимал, что у них могли быть и иные причины держать его взаперти.

Сведения об Эдеме, к примеру.

Марк же не думал о бункере – его мысли все время возвращались к воспоминанию лежавшей на больничной койке Лин, которая слабо напоминала себя саму.

Он был виноват в том, что она была ранена. И как бы ему ни хотелось, чтобы она выжила – он не знал, выкарабкалась ли она или нет.

Молодой человек поежился, внезапно вспомнив о горящих безумной яростью глазах Марьяны, которая едва не обезглавила его на поле, где они устроили настоящую бойню. У отряда Уолкера не было шансов – асгардцы смели их в два счета, игнорируя преимущество в качестве огнестрельного оружия.

Марк и сам не знал, что в Асгарде могли быть пистолеты и автоматы, но, как оказалось, предпочитавшие мечи, луки и стрелы асгардцы имели достаточно обширный арсенал. Скорее всего, все это оружие было собрано в их многочисленных вылазках или в стычках с бандитами и прочими представителями человечества, которые теперь обитали повсюду.

Ему еще слабо верилось в то, что в мире существовали каннибалы, но что-то подсказывало ему, что мир не стоило больше воспринимать так же, как он смотрел на него до штормов.

Упорно возвращаясь к воспоминаниям о мире до произошедшего апокалипсиса, Марк сомневался, что люди так быстро теряли человеческое лицо. Но, вместе с тем, он прекрасно видел и такие примеры, как полковник Уолкер и майор Тейлор – эти двое военных и в бункере порой вели себя с долей безумия, а стоило Уолкеру оказаться на поверхности, как тот и вовсе будто бы сорвался с цепи.

Марк до сих пор не понимал чем руководствовался полковник, отдавая приказ напасть на Асгард. Ведь между поселением и бункером велись переговоры о мирном соглашении и торговых отношениях, и ничто не указывало на то, что Бьорн и его люди хотели бы захватить Эдем.

Да и зачем, на самом деле, им это нужно? Зачем менять свои зеленые поля и свежий воздух на серые, непримечательные и давящие помещения бункера?

Закрыв лицо руками, Марк сполз по стене и едва не взвыл.

Он мог размышлять над всем произошедшим целую вечность, но ответов он найти не мог – все, что было ему доступно – это строить те или иные догадки. Однако, все это было лишь откровенными теориями, основанными на весьма ограниченной информации.

Марк покачал головой.

Да и было ли все это важным? Самым ценным для него в любом случае оставался ответ на один единственный вопрос – была ли Лин в порядке?

* * *

Майор Тейлор был доволен.

Захват прошел успешнее, чем он ожидал, и большинство жителей предпочли не создавать военным проблем. Ученые не желали отрываться от своих исследований, техникам было все равно кто именно находился у власти – их волновало лишь то, что требовалось починить или подлатать. Прочие жители больше переживали за то, как произошедшее отразиться на пайках еды и воды и количестве работы, которые им придется делать.

Но пока что все шло так, как надо.

Тейлор не стал сильно изменять порядки, ограничив лишь членов Совета и приписав к каждому из них пару крепких молодцов, которые вечно ходили за ними следом, напоминая, что Тейлор вполне мог избавиться от них в любой момент.

Сам же Майор чувствовал себя превосходно – полковник оказался прав, что всего несколько смертей прекрасно приструнят всех, кого нужно в Эдеме.

Единственной головной болью стал вопрос о новых отрядах. Тейлору пришлось собственноручно отобрать около двадцати подростков, которые только-только вливались в работу бункера, и перевести их с их позиций ассистентов и курьеров в звание военных. Пока что они были ни на что не годны, но майор не сомневался, что приставленный к пацанам командир слепит из них настоящих солдат.

Правда, на это требовалось время.

Тейлор надеялся, что к возвращению полковника он сможет показать результаты как в плане Эдема, так и в тренировке юнцов.

Он не знал когда именно Уолкер мог вернуться, но сомнений в этом у майора Тейлора не было. Именно поэтому он уже рассматривал что еще можно было сделать, чтобы полковник был доволен проделанной работой. Главное было придерживаться общего направления, которое ему указал Уолкер.

Майор отмахнулся от кого-то, кто пытался подойти к нему с каким-то вопросом. Ему было неинтересно выслушивать жалобы и решать чьи-то проблемы – в данный момент его волновала работа Лаборатории.

После того, как сбежали двое задержанных, оставив после себя настоящую бойню, а Уолкер направился за ними, на плечи Тейлора легли обязанности выяснения причин этого случая. Он знал очень мало – Уолкер не сообщил ему даже о том, что собирался захватить в плен двух представителей Асгарда до того, как это случилось.

Единственный выживший после произошедшего профессор Кулагин был не особо разговорчивым, однако Тейлор больше не был связан теми правилами, что были раньше. Угрозами он добился от профессора всех деталей – включая тех, что Уолкер не упомянул.

Однако, в отличие от полковника, майор подошел к знанию о возможном бессмертии более настороженно, и не стал требовать от Кулагина вколоть ему «сыворотку», которую получил Уолкер и ушедший вместе с ним на поверхность отряд.

Вместо этого, Тейлор потребовал продолжения исследований ученого, чтобы тот мог найти ответ на вопрос о потере способностей у субъекта Р-113. Если уж Тейлор и примет эту чудотворную сыворотку, то будет уверен, что та будет иметь постоянный эффект, а не временный, который был возможен в случае с Уолкером и его людьми.

Войдя в лабораторию, Тейлор нашел взглядом Кулагина – тот корпел над обмякшим в кресле Р-113. Подойдя к ним, майор дернул бровью, рассматривая кровавые полосы на предплечье испытуемого.

– Отчет? – негромко потребовал Тейлор.

Кулагин напрягся, но посмотрел на военного и покачал головой:

– Способности к регенерации почти исчезли. Сейчас Р-113 мало чем отличается от обычного человека.

Майор недовольно сжал зубы, задумавшись, а потом дернул головой:

– А психическое состояние Р-113 является результатом потери его способностей? Или он просто свихнулся, пока был взаперти?

– Я больше склонен ко второму варианту. Но его психика меня сейчас волнует мало. Я до сих пор не понимаю почему его регенеративные способности исчезли.

– Что ж… работайте дальше, профессор. Мне нужны результаты. Если потребуется – разберите его по кускам, но дайте мне объяснение этому… феномену.

Кулагин не смог выдавить из себя и слова, и потому лишь сдержанно кивнул военному в ответ. Майор бросил недовольный взгляд на Р-113, безвольно свесившего голову в кресле, потом хмыкнул, развернулся на каблуках и вышел прочь из Лаборатории.

* * *

Лин все еще шатало.

Девушка понимала, что ей было рано вставать с постели, но упорно не желала оставаться лежащей, когда столько жителей Асгарда оказались ранеными. Хельга ругалась, но перестала постоянно гнать Лин прочь, осознав, что девушка винила себя за произошедшее.

В этот день Лин помогала одной из помощниц Хельги – молодой, полноватой женщине с каштановыми волосами, которую звали Анна. Особой помощи той не требовалось – она и сама вполне справлялась с тем, чтобы обойти всех и осмотреть то, как заживают их раны. И, все же, Лин шла рядом с ней, неся в здоровой руке легкий железный поднос с бинтами.

Это позволяло девушке чувствовать себя полезной, хотя она и сама должна была лежать в постели и не напрягаться. Но чувство вины не позволяло ей расслабиться ни на секунду, поэтому она навязалась за Анной.

Когда Анна принималась перебинтовывать того или иного раненого, Лин удавалось ненадолго присесть, но в такие моменты на нее вновь наваливались воспоминания о перекошенном ненавистью лице Марка, которое она видела перед тем, как ее отбросило в темноту.

Она не сомневалась, что именно одна из пуль Марка попала ей в плечо, и от этого ей отнюдь не становилось легче – напротив, это давило на ее сознание, поднимая из грудины волны отчаяния. Лин старательно не позволяла им прорваться.

Но всему есть предел. Один из тех, кто был ранен тяжелее прочих, все еще цеплялся за жизнь. И, увидев бледное лицо совсем молодого мужчины, Лин пошатнулась сильнее обычного. Каким образом ей удалось удержать перевязочные материалы, она не знала, но стоило Анне снять повязку с груди раненого, как ноги Лин подкосились.

Две пули угодили мужчине в область легкого, и явно вызывали больше всего опасений – Анна осторожно осмотрела зашитые раны, а после этого очень внимательно прослушала дыхание мужчины через стетоскоп. Что-то в выражении лица Анны не понравилось Лин, и она заподозрила неладное.

Женщина же выпрямилась и глянула на Лин:

– Позови Хельгу.

Девушка сглотнула ком и осторожно поставила поднос на крошечный столик у двери, а затем направилась в сторону комнаты, где обычно обитала Хельга – с тех пор, как отряд Уолкера напал на Асгард, Хельга дневала и ночевала неподалеку, чтобы иметь возможность оказать помощь раненым в любой момент.

Прежде чем зайти, Лин постучала, надеясь, что стук прозвучал тихо из-за звона в ушах, а не из-за того, что ее покидали силы.

Но, тем не менее, дверь распахнулась всего пару мгновений спустя и Лин встретилась взглядом с растрепанной, напряженной Хельгой.

– Анна просила позвать. Мужчина в дальнем конце коридора направо. – кратко сказала Лин, указывая в нужное направление.

Хельга моргнула и встряхнула головой, тут же проскользнув мимо Лин и направляясь к раненому широким шагом.

Лин поплелась следом, никаким образом не способная догнать ведьму в своем состоянии.

* * *

Полковник Уолкер сидел в тени высокого ясеня, и рассматривал свою правую руку. Место, куда ввели кровь Р-113, потемнело, а вены почернели – так, словно у него возникло заражение крови. Но боли он не чувствовал – лишь смутное, едва ощутимое замедление реакции и странная немота преследовали его последние несколько дней.

Мужчина опустил взгляд на свою грудь – туда, где Марьяна пронзила его своим мечом. Там тоже было черное пятно, обрамленное сеткой черных капилляров, разраставшихся подобно отвратительному цветку.

Что-то пошло не так.

Но он не знал что именно.

Уолкер поднял взгляд на красивый закат перед ним, и тяжело вздохнул. Как бы он ни хотел вновь жить на поверхности… скорее всего, его мечте не было суждено сбыться. Все, что ему оставалось – это отомстить твари, которая пыталась его убить.

Он не знал сколько ему было отведено времени, но собирался использовать его с лихвой. А что будет после этого – его уже не волновало. Главенство над Эдемом он с уверенностью мог передать майору Тейлору, но до этого следовало воплотить в жизнь задуманное.

Именно поэтому он и его отряд возвращались в Эдем, чтобы перегруппироваться, вновь вооружиться и рассмотреть новые стратегии, которые можно было бы использовать для захвата Асгарда.

Уолкер сжал руку в кулак, чувствуя злость от того факта, что он потерпел такое позорное поражение. Имея в своем распоряжении огнестрельное оружие и достаточно неплохо подготовленных солдат, он проиграл каким-то варварам, пользовавшимся средневековым вооружением. Позор, да и только!

Скрипнув зубами, Уолкер подскочил на ноги и направился обратно в лагерь.

Его люди были подавленными и мрачными, но он все еще не терял надежды. Он обещал им Асгард в качестве награды – и они его получат. А вот в каком состоянии поселение им достанется – уже не было столь важным. Восстановить и построить заново все, что они уничтожат, не представляло трудности. Инженеры Эдема смогут помочь им в этом.

Полковник уже знал, что, прежде всего, прикажет сделать как можно больше бутылок с коктейлем Молотова – пустой стеклотары в Эдеме было предостаточно, а у ученых определенно должны были быть запасы медицинского спирта.

Уолкер тяжело опустился у костра и бросил взгляд на солдата, который раньше был ранен в глаз стрелой. Хоть древко и выдернули, а глазное яблоко восстановилось, но глаз почернел и оброс черной сеткой витиеватых линий, от чего мужчина стал похож на выходца из какого-то кошмара. Полковник отвернулся и вновь погрузился в размышления о том, что сделает с тварью, которая была причиной того, что его отряд теперь был весьма жалким зрелищем.

* * *

Марк почесал сгиб руки, чувствуя нарастающее раздражение от странного ощущения, которое преследовало его последние несколько дней. Этот зуд отвлекал его от размышлений и мешал спать, когда усталость наваливалась на него.

Наконец, молодой человек задрал рукав своей рубахи и застыл от ужаса. На руке появились темные вьющиеся полосы, словно что-то постепенно поглощало его кожу, окрашивая ее в черный цвет. Самое густое пятно находилось в том месте, где его некогда уколол ученый, вводя ему некую «сыворотку бессмертия».

Мысли заметались в панике и непонимании.

Что произошло? Почему?

Он вдруг осознал, чем это могло грозить ему. Если его тело отторгало силы, которыми его одарил ученый, то, возможно, его дни были уже сочтены.

Марк подскочил на ноги и бросился к двери, принимаясь молотить по ней кулаками.

– Кто-нибудь!!! Эй! Меня кто-нибудь слышит? – заорал он, совсем не надеясь, что снаружи кто-то вообще был.

– Замолкни! – рявкнул кто-то из-за двери.

Марк замер всего на мгновение, но потом вновь принялся стучать по двери:

– Пожалуйста! Мне нужно… – он отшатнулся, когда дверь внезапно распахнулась и на пороге оказался широкоплечий, мрачный воин, вооруженный коротким копьем.

– Что тебе нужно? В рожу получить? – хмыкнул воин.

– Мне нужно поговорить с… Бьорном или кем-то из его людей! – Марк протянул свою руку в тусклый свет, льющийся из коридора.

Воин опустил взгляд на черное пятно на коже молодого человека, а потом вновь встретился с ним взглядом и качнул головой:

– Замолкни. К тебе придут, когда придут.

– Пожалуйста! Я прошу вас! – Марк ощутил, как отчаяние захлестывает его сознание, и рухнул на колени. – Умоляю!

Воин закатил глаза и захлопнул дверь без единого слова.

– Пожалуйста… – Марк не сдержал покатившиеся из глаз слезы.

* * *

Хохот Ильи растекся по общему залу длинного дома, звуча громче смеха его товарищей.

Не смотря на то, что некоторые особо тяжко раненые люди все еще были под опекой Хельги, жизнь в Асгарде понемногу налаживалась, вновь приобретая прежнее русло.

Марьяна в пол уха слушала анекдоты своих боевых товарищей. В этот вечер ее больше волновало поесть и отправиться спать – день был долгий и утомительный.

Она заметила одного из стражников, который сторожил Марка, и нахмурилась, когда тот подошел к Бьорну и, нагнувшись к его уху, что-то сказал ему. Выражение лица ярла сменилось с веселого на мрачное в мгновение ока. Когда стражник ушел прочь, направляясь ужинать, Бьорн оперся локтями о столешницу и обвел хмурым взглядом своих людей.

– Что-то стряслось, ярл? – тихо поинтересовался тут же напрягшийся Хайнрих.

– Наш пленник… – дернул головой в сторону Бьорн.

Марьяна поставила на стол кружку с медовухой и наклонила голову:

– Что с ним?

– Не знаю. – ярл задумчиво почесал бороду. – Коджин, сбегай за Хельгой. Ньорд, Валькирия, Хайнрих – за мной.

Как только Бьорн поднялся из-за стола, остальные без лишних слов встали и последовали за ним, бросая свою трапезу. Каждый из них понимал, что должно было произойти что-то важное, чтобы он так резко потребовал их присутствия.

Марьяна подозревала, что предстоящий разговор с пленником будет иметь весьма напряженный характер, и это вызвало в ней легкую дрожь.

До сих пор они толком не допросили Марка, давая тому томиться в заточении, варясь в собственных догадках и предположениях. Возможно, это было ошибкой.

Оказавшись в строении, где держали пленника, Бьорн кивком поприветствовал стража у двери, и прошел внутрь. Спустившись в подвал, он шагнул ко второму стражу и так же – кивком – указал на дверь тюремной камеры.

Это помещение, ранее используемое как погреб, где хранились съестные припасы, требовавшие прохлады, переквалифицировали в камеру, в которой до момента поимки Марка необходимости не было. Теперь же всем было ясно, что стоило иметь хотя бы одно такое помещение доступным, чтобы можно было содержать пленных.

Как только дверь открылась, Бьорн и его люди разглядели сидевшего на коленях посреди камеры Марка. Парень поднял на них заплаканное лицо, и ярл дрогнул, увидев почерневшую щеку пленника.

Марьяна ошарашенно шагнула назад, понимая, что с Марком было что-то не то. Ей стало ясно почему стражник, сменившийся с поста накануне нынешней смены, обратился к ярлу.

– Ярл Бьорн… – Марк выдохнул с надеждой, протягивая свою руку и задирая рукав, показывая черное пятно на коже. – Вы должны знать… Я не был единственным…

Андрей ощутил волну холода, прошедшуюся от загривка.

– Рассказывай! – рявкнул Бьорн.

Марк сглотнул и начал свой рассказ, подробно описывая и то, как Уолкер выбрал отряд из Эдема, и то, как им вкололи некую «сыворотку бессмертия». Молодой человек говорил, и по лицу его вновь потекли слезы.

Марьяна внезапно осознала что именно рассказывал им пленник, и ее охватил страх. Что, если погребенные ими военные – вовсе не были мертвы? Что, если их регенерация была настолько медленной, что им требовалось гораздо больше времени на восстановление их тел?

Ее взгляд вновь метнулся к черному пятну на руке Марка, и женщина невольно дрогнула.

Понимая, что Бьорн и остальные были заняты пленником, она так же понимала, что если ее догадка верна, то им могла грозить опасность.

Валькирия, не раздумывая, бросилась прочь.

Бежала она во всю силу, едва не врезаясь в людей, которые все еще были на улице. Благо, многие расступались еще до того, как она приближалась к ним. Добежав до конюшни, она быстро поседлала Грома и вывела его в сгущающуюся тьму. Едва оказавшись в седле, она свистнула, призывая своего белого ворона, и направила коня галопом в сторону врат.

Стражники, удивленные ее криками, замешкались, и не сразу открыли створки, чтобы выпустить ее, но это вынужденное ожидание дало ей время выхватить у одного из них факел. Мужчина даже не успел спросить что случилось, когда она вновь поддала Грому пятками, пуская того вперед.

Скакала она во весь опор, направляясь в сторону кургана, тогда как над ее головой набухали низкие тучи – гроза, которую ждали весь день, готовилась разразиться лишь ближе к ночи.

Наконец, женщина разглядела каменную насыпь, и скрипнула зубами, надеясь, что она ошибалась. Однако, стоило ей осадить Грома у самого кургана, разгоняя тьму факелом, как ее глазам предстали разбросанные камни, обнажающие пустующую сердцевину кургана.

Задыхаясь от охватившего ее отчаяния, Марьяна огляделась, и Гром развернулся, следуя ее дрожащей руке, чтобы она могла обвести взглядом всю округу. Непроглядная тьма окружала ее со всех сторон.

Понимая, что во тьме она не сможет даже разглядеть оставленные военными следы, Марьяна направила коня обратно в сторону Асгарда.

– Надо было спалить их на костре, блядь! – прорычала она себе под нос, поддавая Грому пятками.

Фыркнувший конь поднялся в рысь, позволяя всаднице осматриваться в поисках сбежавших «мертвецов».

Обратную дорогу она ехала рысью, постоянно всматриваясь в темноту, но так никого и не заметив. Где-то на середине пути на нее упали первые капли дождя, зашипевшие на факеле. Дождь усиливался быстро, вскоре и вовсе почти потушив пламя, и вымочив Валькирию и усевшегося на затылочном ремне уздечки Вигге. Тихий рокот грома и редкие, далекие вспышки молний сопровождали их до самых ворот.

* * *

Бьорн, Коджин и Андрей стояли на стене, высматривая сорвавшуюся невесть куда на ночь глядя Валькирию. По навесу стучал дождь, и воины всматривались во тьму, но не видели огонька факела, который взяла с собой женщина.

Андрей нервно грыз ногти, надеясь, что она была в порядке.

Наконец, Коджин шагнул ближе к заграждению и вытянул руку, указывая на едва заметное белое пятнышко во тьме. Бьорн и Андрей бросились ближе к японцу, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-то.

Белое пятнышко чуть поднялось и из тьмы донеслось громкое ржание.

Ярл метнулся к лестнице, громко свистнув стражникам. Те в мгновение ока принялись открывать врата.

К тому времени, как створки были распахнуты, и Коджин, Андрей и Бьорн стояли плечом к плечу на въезде в Асгард, в тусклые лучи факелов и жаровен, скрытых от ливня, въехала Марьяна. Сидевший на затылке Грома Вигге, вымокший от ливня, недовольно каркнул, а Валькирия – с опущенной головой, сгорбленная и кажущаяся подавленной – подняла взгляд на ярла и остальных.

– Курган пуст. – хрипло сказала она, подъезжая.

Гром остановился у мужчин, гулко захрапев.

Бьорн и Коджин переглянулись, а Андрей шагнул ближе к любимой:

– Пуст? – переспросил он.

Марьяна кивнула, а потом посмотрела на ярла и Коджина:

– Ливень смоет следы. Мы не сможем преследовать их. Мы даже не знаем как давно они восстали. – она скрипнула зубами, и ее лицо перекосилось от сдерживаемого гнева.

Бьорн скрипнул зубами и резко развернулся спиной к всаднице, делая шаг вперед. Гром чуть дрогнул от этого, но остался стоять на месте, фыркнув.

Некоторое время ярл молчал, застыв в напряжении, а потом обернулся к Валькирии и покачал головой:

– Обсохни, отдохни. Завтра решим что будем делать.

– Но… – Марьяна нахмурилась, не веря своим ушам.

– Сегодня мы ничего не сможем сделать. Я отдам приказ удвоить стражу, это единственное, что мы можем на данный момент.

Валькирия хотела было что-то сказать, но Бьорн хмуро указал ей в сторону конюшен. Скрипнув зубами и проглотив возражения, она тронула бока Грома пятками, направляя его в сторону дома. Проезжая мимо одной из жаровен, она швырнула туда потухший факел, подняв сноп искр.

Андрей встретился взглядом с ярлом и тот повел плечом, стряхивая напряжение.

– Ньорд, встанешь дозором в первую половину ночи! – мрачно заметил Бьорн. – Обход стен каждые полчаса!

Андрей кивнул, не желая перечить ему.

* * *

Клаус подскочил, когда Марьяна ворвалась в дом. Увидев ее, мальчишка прыгнул к ней навстречу, но женщина вскинула руку, жестом останавливая его:

– Не трогай меня сейчас. – голос ее сочился гневом, и паренек прекрасно понимал, что беспокоить ее лучше не стоит.

Она прошла в спальню и захлопнула за собой дверь.

Клаус поднял взгляд на влетевшего сквозь небольшое отверстие под самой крышей ворона. Вигге соскочил на нижнюю балку и отряхнулся, обрызгав мальчика дождевыми каплями. Нахохлившись, белый ворон прыгнул ближе к камину, где горел огонь, согревая дом, и недовольно каркнул, устраиваясь там, чтобы обсохнуть.

Паренек задумался и посмотрел в сторону камина, рядом с которым висел подготовленный чайник. Решив, что его приемная мать не откажется от такого простого и заботливого жеста, как чашка свежезаваренного чая, он прошел к камину и перевесил чайник, расположив тот над огнем. После этого он смешал ароматные травы в заварочный чайник на столе, достал две кружки и принялся ждать. Когда вода закипела, Клаус осторожно снял с огня чайник и залил кипятком заварку, чуть улыбаясь приятному пряному аромату мяты, ромашки и каких-то иных трав, которые так любила заваривать Валькирия.

Подсластив ее чай ложкой меда, Клаус подошел к двери и очень тихо постучал, боясь услышать в ответ злое ворчание или и вовсе окрик оставить ее в покое. Вместо этого он расслышал шорох, а затем дверь приоткрылась, и он встретился с напряженным взглядом Марьяны.

– Я заварил тебе чай, мама… – осторожно сказал паренек.

Женщина перевела взгляд на стол у окна и вздохнула, закрыв лицо ладонью. Несколько секунд она стояла неподвижно, но потом очень тяжко вздохнула и опустила руку. Ее лицо немного разгладилось, словно злость медленно рассеивалась под заискивающими глазами Клауса.

– Спасибо. – кратко выдохнула Марьяна, открывая дверь настежь.

Клаус шагнул в сторону, пропуская ее к столу, и когда она уселась, он сел напротив нее, сжав свою кружку с чаем обоими ладонями.

– Что-то случилось? – очень осторожно поинтересовался он.

Женщина некоторое время молчала, изучая содержимое кружки, а потом дернула головой и, скрипнув зубами, сделала глоток.

– Военные из Эдема. – сказала она, и Клаус расслышал в ее голосе едва заметные рычащие нотки.

– Я думал, мы с ними разобрались…

– Видимо, нет. – хмыкнула Марьяна, покачав головой и встретив взгляд сына. – Так что злюсь я не на тебя. Уж прости, что я такая сегодня.

Мальчик смущенно улыбнулся, постаравшись изобразить самую добрую и мягкую улыбку, на какую был способен.

В комнате повисла неуютная тишина, но Клаус не решался расспрашивать приемную мать о возникших проблемах. Он знал, что она могла ему сказать – продолжать тренироваться с луком и, в случае необходимости, защищать родных и близких, если враг заявится в Асгард.

– Ты сегодня выезжал на охоту? – внезапно нарушила тишину Марьяна.

Клаус напрягся, не зная чего ожидать от нее.

– Да. Мы подстрелили оленя и четырех кроликов. – ответил он.

– Сколько твоих стрел попало в цель?

– Три. – паренек сглотнул ком, понимая к чему она вела.

– Кто подстрелил оленя?

– Дядя Скальд. – Клаус опустил взгляд. – Я промахнулся, моя стрела угодила оленю в бок.

Несколько долгих мгновений Марьяна молчала. Когда мальчик, наконец, поднял на нее взгляд, он увидел, что она смотрела на него, наклонив голову в бок.

– Это не страшно. – тихо сказала она. – Ты еще молод. Со временем ты станешь прекрасным лучником. А то, что ты назвал промахом – таковым не является. Если бы ты промахнулся, твоя стрела не попала бы в оленя.

– Ты не злишься?

С губ Валькирии слетел смешок:

– На что? Ты попал в цель. Просто немного не так, как рассчитывал. У тебя будет время отточить свои навыки.