Текст книги "Серая Земля"

10 – Звездные войны

Умирать не хотелось – Гевин это четко осознал. Поэтому нужно собраться и действовать по обстоятельствам.

Пока что другого выбора, кроме как позволить кораблю нести его неизвестно куда, не было. Он осмотрелся, не понимая, что бы он мог сейчас сделать. Сесть в удобное кресло пилота и наслаждаться видом? Эта идея занимала его ум ровно полсекунды. Ему всегда плохо удавалось сидеть в чужом кресле и ничего не делать. Кстати, никакого кресла нигде не было видно.

В конце концов, Гевин сел прямо на пол, скрестив ноги по-турецки. Если нет никаких сидений, то все же для кого предназначен этот корабль? Рубка-то есть. И пульт управления, и приборы, пусть непонятные, но есть. И экраны, в конце концов. Траектория вполне понятно, по-человечески, представлена графически. Для кого же все это? Для какого экипажа? Почему им не на чем сидеть? Или они стоят? Так полезнее для здоровья. Да, точно. Хорошая мысль, родившаяся в условиях космической изоляции.

Гевин заметил, что его часы остановились, так что у него не было никакой возможности узнать, сколько времени прошло с тех пор, как он забрался в этот злосчастный корабль. Сколько времени сейчас в Нью-Йорке? Его ребята, его бизнес-команда, соберутся на рабочих местах после нового года, а его нет, и связи с ним нет… Отныне им придется справляться без него. Может, Рив возьмет это на себя. В конце концов, это именно он нанял того суперэффективного менеджера, который сразу нашел проблемные места в изначальном проекте Гевина и предложил хорошие решения.

Устав сидеть и ничего не делать, Гевин вернулся в обсервационный отсек – как он его окрестил – и растянулся на полу, на животе, погрузившись в созерцание космической бездны с россыпями звезд. Он не мог вспомнить более потрясающего переживания в своей жизни, когда он чувствовал себя как бы частью этого безбрежного океана вселенной, слушал дыхание живых звезд, наполнялся их светом. Ему нравилось осознавать, что где-то в глубинах Галактики существуют другие формы жизни и разума. Это было одновременно и страшно, и здорово.

Вот тогда он увидел корабли.

Сначала Гевин принял их за мигающие звезды. Приближаясь, они увеличивались в размерах, пока не приняли явные очертания рукотворных летательных аппаратов. Эти звездолеты отличались от тех, что Гевин видел в ангаре, и от того, на котором он сам находился. Эти явно не предназначались для грузовых перевозок. Хищно изогнутые, серебристо-стальные поверхности их вытянутых как пули тел, какие-то угрожающие надстройки и выступы, которые могли быть только орудиями, смертельными боевыми машинами – все в них кричало о войне.

Гевин боялся пошевелиться, убежденный, что пилоты этих боевых кораблей увидят его через прозрачные стены звездолета и откроют огонь. Страх сжал его внутренности, ввинчиваясь в самую глубину, лишая его возможности дышать.

Затем страх эволюционировал в полномасштабный ужас, когда он понял, что корабли выстроились в ударную позицию, в форме наконечника стрелы, острие которого направлено прямо на маленькую голубую планету. Что, они на полном серьезе собираются атаковать Землю, его родную планету? Вот так, без предупреждения? А что же обитатели Земли? Будут с ними сражаться? Американцы, русские и китайцы не станут безмолвно сидеть на стульях и ждать, пока их взорвут к чертовой матери? Ну, или они все в курсе и сотрудничают. Как иначе объяснить то, что они с Ривом увидели в Кеннекоте?

Все замерло на время, космические корабли как будто повисли в пустоте, бортовые огни перестали мигать, и от этого жуткого затишья перед бурей у Гевина заныли зубы.

– Ну, давайте уже… – пробормотал он. – Убирайтесь отсюда к чертовой матери!

Еще один корабль появился где-то сбоку от выстроившихся в боевом порядке звездолетов, за которыми Гевин наблюдал раньше. Просто вынырнул из черноты, игнорируя все законы физики. Пришелец выглядел совершенно по-другому. Золотистым, продолговатым телом и прозрачными, как бы слюдяными крыльями космический корабль напоминал Гевину гигантскую стрекозу. У него был такой вид, будто он скользил по течению космического ветра.

Но почему, ради всех святых, золотая стрекоза скользит прямо в ловушку? Гевин больше ни минуты не сомневался, что это была ловушка. Вражеские корабли, возможно, кого-то ждали и готовились к встрече. Тогда, похоже, в их планы не входило атаковать Землю. А куда направлялся «дружественный» корабль? Разве его пилот не видел вражескую армаду? Или у него уже не было времени, чтобы изменить траекторию?

Звездолет-пришелец продолжал двигаться вперед, а вражеские корабли перестроились и взяли его в кольцо. Теперь он не мог ускользнуть. Внутренности Гевина сжались в болезненном спазме. До Кеннекотта он даже не верил в существование каких бы то ни было инопланетян. И вот не только он сам находился внутри инопланетного корабля, но и являлся свидетелем… Чего? Своего рода интерпланетарной войны? Какой бы бредовой ни была эта идея, у него по спине пробежал холодок. Если не вдаваться в конспиративные теории, то большинство населения Земли представления не имеет, что на них надвигается. Никто не готов к нашествию из космоса, ни физически, ни морально.

Странная тишина играла на нервах, которые были, как оголенные провода. В фильмах в этом месте всегда играла героическая музыка, затем включался звук ревущих машин и залповой стрельбы. Но Гевин был не в кинозале, а застрял в грузовом космическом корабле, наблюдая за этой сценой с порядочного расстояния. Он просто не мог ничего слышать. Звуковые волны не распространяются в вакууме.

Его глаза зарегистрировали внезапную вспышку света на мгновение раньше, чем мозг осознал, что это было, и тут же золотая стрекоза содрогнулась от мощного удара.

– Гниды отмороженные… – пробормотал Гевин. – Не умирай, чувак, только не умирай!

Новая вспышка света и новое содрогание. Почти в ту же секунду какой-то объект отделился от подбитого корабля – спасательная капсула, понял Гевин – и направился к Земле, быстро исчезнув из виду. Гевин гадал, бросятся ли плохие парни в погоню за капсулой, как это точно сделали бы ребята Дарта Вейдера. Но либо Звездные Войны были им не близки, либо капсула их просто больше не заботила. Вражеские корабли один за другим вспыхивали бортовыми огнями и пропадали в пучине космоса, как будто их никогда и не было.

Все снова погрузилось в безмолвие, и корабль Гевина поглотила безбрежная космическая пустыня.

***

Проходило время. Или оно остановилось. У Гевина было сколько угодно досуга, чтобы порассуждать на философские темы и попытаться понять, идет ли время здесь по-другому, чем там. Жуть заключалась в том, что там относилось теперь к Земле. Он почувствовал голод, дикий голод, если быть точным. И понял, что жажда его тоже мучит. Давно.

Где же искать продукты питания и воду?

Гевин поднялся, чувствуя легкое головокружение после всего, что он увидел. Куда идти? Надо искать проход или лифт. Воспользоваться старым, проверенным методом прощупывания стен, который неплохо сработал в грузовом отсеке. Конечно, должен был быть более простой и очевидный способ вызвать лифт или открыть замаскированную дверь. Но Гевин этого способа еще не нашел.

Он начал прощупывать и простукивать стены в поисках устройства, открывающего лифт. Может, он доставит его на кухню или в кладовку. Должна же тут быть кладовка, верно? Ну, может и не должна. До сих пор он не видел никаких признаков присутствие людей. Зато полно экранов. Кто-то в них должен смотреть, так или нет? Впрочем, это может быть автоматическая система управления, данные с которой этот кто-то изучает на расстоянии.

Нащупав на стене панель, Гевин издал победный вопль. Эта панель сливалась с серой поверхностью стены так безупречно, что обнаружить ее можно было, только натолкнувшись на нее случайно. Если не знать точно, где она находится.

– Отлично, – сказал Гевин, рассматривая столбик из трех кнопок с непонятными обозначениями на них. – И как узнать, для чего служат эти кнопки?

Он набрал воздуха в легкие и нажал на среднюю кнопку. Стена мягко отодвинулась в сторону, открывая ярко освещенный коридор с несколькими закрытыми дверями. Гевин нахмурился. Идти туда, или нет? Что его там ожидает? К тому же он сомневался, что сможет вернуться обратно, в командный отсек. В конце концов, хаотичное нажимание кнопок может привести к непредвиденным или даже трагическим последствиям.

– Ладно, хрен с ним! – сказал Гевин негромко. – Не похоже, что у меня есть выбор.

11 – Девушка из Канады

Гевин вышел в коридор и с облегчением констатировал, что стена не сдвинулась с места, оставляя проход открытым. Едва он приблизился к первой из дверей в этом коридоре, как она бесшумно скользнула в сторону.

Он без дальнейших колебаний зашел в маленькую комнату, погруженную в приятный полумрак. Прямо напротив него во всю стену было окно, выходящее в сад. В сад? Стоп. Голографическое изображение окна, выходящего в сад, так будет точнее. За окном вечерело. Горящий фонарь оплетали вьющиеся растения, на небе появились звезды. Ошеломленный, Гевин подошел ближе и заметил у боковой стены что-то вроде полки, как в поезде. Своего рода кровать. Сердце Гевина подпрыгнуло, когда он заметил, что в этой кровати, собственно, кто-то лежал. Он приблизился, ступая бесшумно, и уставился на худую фигурку девушки, с такой бледной кожей, что она казалась прозрачной.

Ее каштановые волосы были заплетены в косу, рот чуть-чуть приоткрыт. Он замер, ошарашенный. Это же первое живое существо, встреченное им на корабле! К тому же, вроде бы нормальный человек, а не безобразный инопланетянин. Значит, он не одинок в этой переделке.

Гевин легонько потряс девушку за плечо.

– Просыпайся, – сказал он мягко.

Что она и сделала, сев на кровати так внезапно – с коротким ножом в руке, – что Гевин отскочил, ударившись о стену. В комнате сразу стало светлее, из пола вырос табурет и шкафчик, сделанные как будто из того же материала, что пол и стены.

– Эй, эй, полегче! Успокойся, – сказал он, подняв руки в воздух, чтобы она знала, что у него мирные намерения.

Она уставилась на него своими темно-серыми глазами, в которых все еще плескался ужас. Затем девушка начала бормотать что-то неразборчивое, так быстро, что Гевин не мог даже разделить сплошной поток речи на слова. Первая его мысль была о чужом, внеземном языке, но потом до него вдруг дошло. Французский, с канадским акцентом. Он неплохо говорил по-французски и побывал со своей тогдашней девушкой в Квебеке, сразу после того, как бросил учебу на юридическом. Тогда он понял, насколько этот специфический акцент меняет звучание языка.

– Помедленнее, – попросил он, подойдя к ней ближе. Затем добавил: – Ты говоришь по-английски?

Девушка кивнула и перешла на английский, не очень хороший, но вполне приемлемый:

– Кто ты такой? Один из них?

– Конечно, нет, – быстро ответил Гевин.

Ммм… А он был одним из них? Это зависело от того, кто имелся в виду.

Тем не менее, его ответ ее, кажется, удовлетворил, и она спрятала нож в складках своего неописуемого одеяния. Старое платье? Изношенный халат?

– Меня зовут Гевин Монтгомери, – представился он. – А тебя?

– Жюли Ардье.

Он обратил внимание, что сад за окном купается в солнечном свете, где-то в отдалении щебечут птицы. У него защемило сердце. Вернется ли он когда-нибудь домой?

– Рад познакомиться с тобой, Жюли, – сказал он.

– Мы уже дома? На Земле? – спросила она.

Ее глаза выражали надежду и тревожное ожидание, и это просто разбило ему сердце. Как сказать ей правду?

– Э… Вообще-то нет. Мы покинули Землю некоторое время назад, и я не знаю…

Он прервался, увидев, что Жюли заплакала. Она закрыла лицо руками, ее хрупкое тело сотряслось от рыданий.

– Слушай, – мягко сказал он, придвинувшись к ней и осторожно прикоснувшись к ее плечу. – Жюли, все будет хорошо. Мы выберемся. Мы что-нибудь придумаем, обещаю…

Жюли подняла на него глаза, сияющие от слез. Гевин сел на табурет около нее.

– Ты не понимаешь, – тихо сказала она. – Я не могу вернуться обратно туда. Просто не могу. Я лучше умру.

– Нет, нет. Никто не умрет, – твердо сказал Гевин. – Давай начнем с того, что ты просто расскажешь мне обо всем, что с тобой произошло. Согласна?

Жюли кивнула головой, вид у нее был совершенно несчастный.

– Они меня похитили, – заговорила она. – Как в долбаных Секретных Материалах! Внезапно появился яркий свет, и моя машина заглохла прямо на дороге, посреди полей и пустошей. Я так испугалась, и затем… Когда я очнулась, я была в тюремной камере, запертая, как зверь в клетке. Я обнаружила, что нахожусь на космическом корабле, и затем мы прилетели на самую поганую планету, которую только можно вообразить, и… Я не хочу туда возвращаться!

– Они проводили над тобой эксперименты? – спросил Гевин.

– Нет, ничего такого. Только рабство. Меня привезли куда-то типа фабрики, где работали здоровенные, крепкие мужики. Я должна была готовить им жратву. – Жюли едва не разразилась рыданиями, но удержалась и продолжила: – Они вообще-то тоже люди, но ты не скажешь этого, потому что… потому что они стали как роботы, они даже не разговаривали между собой, не говоря уж обо мне. Ну, по крайней мере, большинство из них. А те, кто оставались еще более-менее нормальными, должны были это тщательно скрывать, чтобы не навлечь на себя неприятностей.

– Ты не знаешь, что это была за планета? Где? В Солнечной Системе, или нет?

Жюли помотала головой.

– Даже не представляю. Я никогда не разговаривала с моими похитителями. Я только однажды их видела, вскользь, и… Боже, они такие жуткие. Высоченные и тощие, с пепельной кожей, с пустыми, бездушными глазами… Я видела грузовые корабли, которые приземлялись недалеко от фабрики. Я выяснила, что они направлялись потом на Землю, так что—

– А как ты об этом узнала? – спросил Гевин, удивленный и восхищенный ее сообразительностью и самообладанием в сложной ситуации.

– Пришельцы используют специальную маркировку для всех пунктов назначения и типов грузов, а также для других целей. Я не знаю, связаны ли эти обозначения с языком или с чем-то другим, но я начала их изучать, чтобы занять свою голову. У меня есть базовые знания в лингвистике, потому что я хотела заниматься этим профессионально, но это уже другая история. – Жюли замолчала, в то время как Гевин напряженно ждал продолжения. – Кстати, ты в курсе, что нашу планету называют Мидгард-землей?

Гевин удержался от того, чтобы возвести глаза к небу. Откуда бы он мог об этом знать?

– Неужели?

– Земля – просто суффикс, обозначающий любую обитаемую – людьми! – планету. Есть и другие, негуманоидные цивилизации, и все они имеют другие суффиксы, с которыми произносится название их планеты. Я их всех не помню.

– Ты неплохо поработала, чтобы собрать столько информации, – заметил Гевин.

– Просто наблюдала, – ответила Жюли, пожимая плечами. – Да, и я украла переводное устройство. Оно помогло. И поверь, чтобы выкопать все эти сведения, потребовало очень много времени. Но когда я, в конце концов, нашла корабль, который отправлялся на Землю – по крайней мере, я была в этом уверена, – я проспала приземление! Не могу поверить, что я проспала!

Истерические нотки зазвучали в ее голосе, когда она выкрикнула последние слова.

– Тише, успокойся, – сказал Гевин. – Все образуется.

Да, вот только каким образом…

Жюли неподвижно сидела, уставившись в одну точку на стене. Его слова ее не впечатлили, и он ее не винил.

– Я думаю, мы летим на базу, – сказала она глухим голосом. – У них база где-то, и оттуда они распределяют грузовые корабли на Темные Планеты.

– Темные Планеты? – переспросил Гевин.

Ему очень не понравилось, как это звучит.

– Там был один рабочий на фабрике. Почти нормальный. Мы разговорились, даже стали друзьями. Он тоже вкапывался во все, чтобы найти любую информацию. Он что-то говорил о центре галактики, и что Земля расположена на периферии, на Границе. Так он это называл – Граница.

Гевин нахмурился. Это звучало еще хуже, чем Темные Планеты.

– Серые живут за этой Границей, пространство там называется Анти-Космос. Темные миры, темные планеты, страна кошмаров, что-то в этом роде. У них нет солнца, звезд, у них вообще ничего нет, кроме темени. Их планеты – они называют их Космуны – не обладают никакими природными ресурсами. Вот почему они выкапывают ископаемые на Земле и на других планетах.

Гевин никак не мог решить, верить Жюли, или нет. Она вполне могла быть просто сумасшедшей. Ее история звучала дико, неправдоподобно, как будто позаимствованная из дешевых голливудских фильмов, где гротескно-злые инопланетяне безнаказанно эксплуатируют несчастных людей. Ну, понятно, только до тех пор, пока не появляется смельчак-весельчак, который находит на них управу. Но что делать с инопланетными кораблями в ангаре и с секретными шахтами в Кеннекотте? С тем золотистым кораблем, который был атакован прямо у него перед глазами? Он не мог выкинуть эти вещи из реальности, просто щелкнув пальцами.

Жюли замолчала. Она сидела, обняв себя руками, такая худенькая и несчастная, что у Гевина сжалось сердце.

– Где ты жила до похищения? – мягко спросил он.

– В Монреале, училась в университете. Хотела быть учителем литературы.

– Ты была бы хорошим учителем, я уверен.

Жюли безразлично пожала плечами.

– Наверное…

– Здесь где-нибудь можно найти питьевую воду? – спросил Гевин, поднимаясь на ноги.

– За дверью.

Жюли показала на дверь, которая открыла Гевину крохотную, но очень удобную ванную комнату и туалет. Гевин ополоснул лицо и наполнил водой из-под крана прозрачную емкость рядом с раковиной, затем выпил. Еще один стакан он принес Жюли. Она выпила все до капли.

– Нам надо попробовать развернуть эту штуковину и полететь назад, к Земле, – предложил Гевин.

Жюли помотала головой.

– Насколько я знаю, все корабли пилотируются дистанционно, и даже если мы получим доступ к системе управления и развернем корабль, они обнаружат аномалию и запустят самоликвидацию.

– Что насчет спасательных капсул? – спросил Гевин, вспомнив эпизод, недавно им увиденный, когда от подбитого корабля отделилась капсула и полетела к Земле. – Они тут есть?

– Не знаю, – сказала Жюли, пожимая плечами.

– Тогда стоит проверить, а?

Гевин говорил с убеждением, которого не испытывал. Он представления не имел, как все это работает. Можно ли вообще на спасательной капсуле долететь до Земли, или это самоубийство? Но надо же что-то делать!

– Давай хоть попробуем, – настаивал он.

Но когда они вернулись в рубку, Гевин понял, что все бесполезно. Все. Даже если тут были спасательные капсулы, они никогда не вернутся домой. Они находились в открытом космосе, в центре пустоты, с очень далекими звездами, и никаких планет в ближайших окрестностях. Они могли быть где угодно в галактике, без всякой возможности определить координаты и расстояние до Земли.

– Смотри! – воскликнула Жюли, указывая на один из экранов. – Мы прибываем в пункт назначения!

И действительно, точка на экране, которая показывала движение корабля, прошла уже почти всю траекторию и приближалась к ее концу. Но Гевин по-прежнему ничего не видел в пустоте космоса, расстилавшейся прямо за обзорными окнами. Одни только звезды. Его сердце болезненно сжалось в груди.

12 – В поисках кота

Когда Изабель Деверо свернула с автотрассы на лесную дорогу, ведущую в Норвуд Отель, уже смеркалось. Остаться на некоторое время одной было большим облегчением для нее, после всех предрождественских вечеринок и встреч с друзьями, которые настойчиво хотели поднять ей настроение из-за того, что произошло с Люком.

Изабель не понимала, почему друзья не могли называть это простым словом «разбежались» или «расстались». Конечно, Люк Эванс был своего рода элитой в Орегоне, где члены его семьи занимали важные посты прокуроров, адвокатов, судей. Но для Изабель он был просто парень, которого она не любила. Расстаться с ним казалось ей правильным решением, вопреки мнению всех ее подруг – всех, кроме Зои.

– Такого парня, как Люк Эванс, не отбрасывают, как ненужный хлам, – повторяли они на все лады, шокированные тем, как легко она зачеркнула (по их мнению) свое будущее. – Ты горько пожалеешь об этом, когда придешь в себя.

– Если он не может сделать тебя счастливой, он не для тебя, – сказала Зоя.

И хотя Изабель полностью разделяла это мнение, она никак не могла избавиться от сомнений – а существует ли вообще мужчина, который сделает ее счастливой? Может, Люк тут вообще ни при чем, а все дело в ней? Вечно она стремится к чему-то недостижимому и непонятному…

Так что Рождество в доме сестер Норвуд, даже несмотря на то, что Зои, уехавшей работать на Аляску, там не будет, станет для нее прекрасным поводом отключиться от всего и подумать над тем, чего она по-настоящему хочет в жизни.

Изабель сбросила скорость, вписываясь в поворот, и заметила припаркованную у обочины машину. Пожилая пара стояла около автомобиля. Оба выглядели озабоченными и встревоженными.

Изабель съехала на обочину и остановилась в нескольких метрах от них.

– Вам нужна помощь? – спросила она, выйдя из машины.

– Наш кот пропал, – объяснила женщина. – В машине он очень нервничает, и мы, конечно, не должны были останавливаться, но меня сильно затошнило… – она прервалась, выдавив из себя улыбку. – Он выскочил сразу же, как только я открыла дверь.

– Убежал в лес, – добавил мужчина, указывая рукой в сторону густо растущих деревьев.

Изабель пробрала дрожь. Она никогда не была любительницей прогулок по лесу, особенно зимой и под вечер.

– Он домашний кот, – добавила женщина. – В лесу он не выживет.

– Ясно, – ответила Изабель. – Значит, надо его найти. Я пойду.

Лицо женщины просветлело.

– Спасибо, милая.

Изабель размышляла недолго. Не могла же она оставить этих людей наедине с их проблемой! Значит, выбора нет – придется идти в лес и искать злополучного кота в быстро сгущавшейся темноте. Ее одежда совсем не подходила для зимней прогулки на природе – на ней было ее любимое короткое шерстяное пальто и новые кожаные сапоги, мамин подарок на Рождество. Эти сапоги не годились для ходьбы по снегу.

Тем хуже для них.

– Как зовут кота? – спросила Изабель.

– Том, – ответил мужчина. – Но он никогда не реагирует на свое имя. Тупая зверюга.

– Он не тупой. Просто независимый, – автоматически ответила женщина, выдавая рутинность этого спора.

Используя опцию фонарика на телефоне, Изабель нашла тропинку, по которой начала углубляться в лес. Хозяева кота последовали за ней. Изабель водила фонариком по сторонам, надеясь увидеть следы маленьких кошачьих лап. Но она не могла различить их среди других отпечатков на снегу.

Изабель решила, что не стоит сильно углубляться в лес, рассудив, что Том не побежал бы слишком далеко. Скорее всего, он где-то спрятался. Поэтому она отходила от тропинки вправо и влево, возвращалась и снова уходила в сторону. Изабель замерзла, ее ноги промокли в дизайнерской обуви, не приспособленной для таких вылазок. К тому же все предприятие стало казаться ей безнадежным. Как найти маленькое животное в этом гигантском темном лесу?

– Томми, – позвала женщина, в который уже раз. – Томми, иди сюда. У меня для тебя есть консервированный тунец.

– Твой супруг тоже любит консервированный тунец… – пробормотал ее муж.

Изабель издала негромкий смешок, но не стала комментировать это заявление. Она снова прислушалась, надеясь услышать кошачье мяуканье, но скрип деревьев, крики ночных птиц и шум ветра в ветвях заглушали все звуки.

Наконец Том решил заявить о себе тихим, жалобным мяуканьем.

Изабель не могла понять, действительно ли она что-то услышала, или ей просто показалось.

Она пошла вперед, в том направлении, откуда ей послышались звуки, и снова услышала мяуканье не очень далеко отсюда. Ускорив шаги, она быстро приблизилась к дереву, часть корневой системы которого висела в воздухе. И в этом укрытии, под корнями, спрятался тихо мяукающий рыжий кот. Он бы замерз до смерти, если бы она не нашла его.

Изабель присела на корточки и осторожно вытащила его из укрытия, а затем передала в руки женщине, которая крепко прижала питомца к груди.

Возвращение не заняло много времени, они просто шли по своим следам. Хозяйка ласково гладила своего любимца, пока хозяин строго выговаривал ему. Изабель радовалась, что с котом все в порядке, и они вовремя нашли его, но беспокойство о том, что она сильно опаздывает, заставляло ее ускорять шаги.

Женщина обняла Изабель на прощание, а мужчина двумя руками тепло сжал ее руку. Последовали слова благодарности, пожелания веселого Рождества и счастливого пути, и все начали рассаживаться по машинам.

***

Когда, наконец, Изабель выехала на аллею, ведущую к особняку Отеля Норвуд, было уже около восьми часов вечера.

– Белл, наконец-то!

Изабель очутилась в сестринских объятиях, раньше, чем успела пройти в холл и снять перчатки. Джемма светилась искренней радостью, осматривая Изабель со всех сторон. За ее спиной рождественская елка мигала разноцветными огнями.

– Извини, что опоздала, – сказала Изабель. – Не поверишь, почему. Я спасала убежавшего в лес кота!

Джемма рассмеялась. В отличие от старшей сестры Авы, более сдержанной и строгой, Джемма излучала душевное тепло, как маленькое солнце. Она была мягкая и общительная, в этом смысле очень похожая на Зою.

– Ты никогда не пройдешь мимо, если увидишь, что кто-то попал в беду! Но слава богу, что ты здесь, мы уже начали волноваться.

– Я очень рада тебя видеть, – искренне сказала Изабель. – Я страшно соскучилась по вам и по вашему дому!

– Тебе следует чаще приезжать к нам, – ответила Джемма. – Ты отлично выглядишь. Просто куколка.

Изабель мельком посмотрелась в зеркало от пола до потолка – позднее дополнение к первозданному декору холла, обшитого деревянными панелями, в попытке модернизировать его. Изабель всегда заботилась о своей внешности, следила за весом, соблюдала диету, использовала только натуральную косметику и средства ухода за волосами – своими длинными, роскошными, темно-каштановыми волосами.

Изабель сняла пальто и мокрые сапоги, скользнув в удобные домашние туфли – те самые, неоново-розовые, которые Ава купила специально для нее. Она последовала за Джеммой в помещение, которое в славные дни Норвуд Отеля было роскошным рестораном. Сейчас там был накрыт и празднично украшен цветами и зажженными свечами всего один стол.

– Изабель.

Она повернулась на звук знакомого голоса.

– Привет, Ава, – сказала Изабель, поцеловав ее в щеку.

Без Зои их трио никогда не станет привычным квартетом, ее отсутствие чувствовалось, как зияющая дыра в ткани этого зимнего вечера. После смерти родителей, девочки Норвуд переехали жить в дом Изабель, под опеку ее родителей. Это наполнило ее детство смехом, дружбой и киновечерами, на диване в гостиной с миской попкорна. Это подарило ей сестер.

– Я надеюсь, ты проголодалась, – продолжила Ава весело, – сейчас будем ужинать. Мы приготовили все, что ты любишь. Поможешь принести?

Изабель улыбнулась. В доме сестер Норвуд она чувствовала себя как дома.

Они провели следующие полчаса за последними приготовлениями, болтая на кухне и тщательно избегая тему, которую все трое страстно хотели обсудить – Зоя и ее одинокое Рождество на Аляске.

Ава сдалась первая, когда они, наконец, сели за стол и приступили к изобильному рождественскому ужину.

– Утром я разговаривала с Зоей, – начала она.

Джемма посмотрела на нее с удивлением:

– Да? И почему же ты мне не рассказала?

– Ты думаешь, это было чудовищной ошибкой, послать ее туда? – спросила Ава, повернувшись к сестре.

– Нет. Конечно, нет. Ей двадцать лет, не двенадцать. Хватит оберегать ее от всего на свете.

– Я не могу, – тихо ответила Ава. – Когда я заворачивала для нее подарки, я нашла эти жуткие рисунки – этих монстров – которые она рисовала в то время… Она была слишком маленькая, чтобы пережить такой ужас.

– Как такое можно вообще пережить… – пробормотала Джемма. – Или смириться… Но психологически ей и вправду лучше, я думаю. Кошмары прекратились. Учеба в университете была для нее благом. Я надеюсь, что самостоятельная жизнь на Аляске, новая работа, собственные деньги тоже пойдут на пользу. С ней все будет хорошо.

Ава кивнула. Все замолчали, и Изабель стала вспоминать, как они проводили Рождество в старые времена, когда ее родители еще не решили, что жить в Европе им нравится больше, чем в Соединенных Штатах, когда все сестры Норвуд жили в их семье и когда их рождественские утра напоминали набег на магазин игрушек. Это были счастливые времена. Затем Ава, достигнув легального возраста, приняла опекунство над младшими сестрами и вернулась с ними в Норвуд Отель. Без них дом Изабель стал пустым и печальным.

После того, как они закончили ужин, обменялись подарками и традиционно посмотрели семейные фотографии, смеясь и болтая, было уже далеко за полночь и самое время идти спать. Ава помогла Изабель с вещами и проводила в ее комнату, пожелав спокойной ночи.