Текст книги "Порочный отчим"

Я на полном серьёзе хватаю вазу, но, когда оборачиваюсь, вижу лишь закрытую дверь и слышу удаляющийся раскатистый смех в коридоре.

– Сукин сын, блин!

Вскочив на ноги, пулей лечу в ванную и умываю лицо водой.

Как же стыдно.

Просто поверить не могу в то, что между нами только что произошло.

Уже во второй раз, между прочим.

Господи, какой ужас!

Почему это все происходит со мной в реальном времени?

Почему я не могу… противостоять паршивцу?

Глава 13

Проходит всего один день. Я до сих пор не могу отойти от шока. От того, что мерзавец сделал со мной ночью. Прокрался ко мне в комнату и… довел до чертиков своим похабным языком!

Самое омерзительное, что мне это понравилось.

Я уснула только под утро и без конца прокручивала в голове наши шалости. Мне хотелось ещё и ещё… Повторять ЭТО снова и снова. Снова и снова.

О, боже…

Вот и как теперь после всего этого ужаса маме в глаза смотреть?

А ему?

Без красных, как во время краснухи щек, не обойтись.

Я чувствую себя просто ужасно! Ведь мне кажется, что я предаю маму. Она ведь такой добрый и светлый человек по жизни, что мне не по себе.

Глупый, аленький цветочек. Хочется ей обо всем рассказать, извиниться, ведь любит, идиота этого бесстыжего, кобелину похотливую, ни черта кругом не замечает, а он ей просто пользуется. Как и мной тоже. И другими девушками. Которых у него целый кортеж грузовиков.

Сегодня у меня выдался насыщенный день. Чтобы немного успокоиться и выкинуть из головы похотливого придурка, я решила навести в доме порядки, и в своих вещах тоже. А дальше нужно было заняться поиском работы. Я решила работать по специальности – стать медсестрой и помогать больным людям. Такая профессия пришлась мне по душе. Вид крови меня не пугает, пугает лишь то, что люди постоянно болеют и попадают в беду… хочется быть полезной обществу и принести в этот мир добро.

Хороших врачей с каждым годом становится всё меньше и меньше, зато блогеры плодятся как блохи по весне. Не всем же быть стримером и показывать сиськи за деньги на камеру, а кто же людей будет лечить? Кто будет тушить пожары, ловить преступников и вывозить мусор?

Я, лично, решила посвятить себя медицине и доказать, что в жизни есть кое-что важнее денег и славы. Это… человеческая жизнь.

Забив мысли всевозможными делами, я не заметила, как быстро пролетело время. Это действительно был самый лучший вариант – сосредоточится на домашнем хозяйстве, чтобы забыть грязную ночь безумия.

Капец просто!

Он меня вылизал… ТАМ!

Набросился как зверь на добычу и воткнул в меня свой проворный язык.

Мне опять стало слишком жарко.

Низ живота сладко заныл и запульсировал.

Стоп!

Рита-а-а-а!

Ну вот опять ты вспоминаешь похабного засранца.

Махнув головой, мысленно надавав себе по щекам смачных лещей, я вновь принялась драить полы. Хотя, в доме было, в принципе, чисто, но я натирала полы на кухне уже третий раз за день, ведь это меня успокаивало.

– Ой, хозяюшка моя, дорогая!

Подскакиваю на месте, роняя швабру из рук.

Вижу маму.

Она стоит в дверном проёме и счастливо улыбается, любуясь моими старания.

Точнее… страданиями.

– Ой, прости, напугала?

– Ничего, всё нормально.

Увидев её, я моментально раскраснелась.

Перед глазами опять пронеслась грязная ночка.

Кусая губы, попыталась улыбнуться.

Очень стыдно перед мамой!

Этой дурацкой ночью её жених вытрахал мою бедную дырочку языком, как сверлом. Но, если честно, бессовестный кобелина, сам на меня набросился. Пока я спала…

Просто взял и воспользовался моментом. Так что, наверно, это не считается – пытаюсь оправдаться самой себе.

– Да вот, немного решила навести чистоту, – глупо улыбаюсь я, стараясь выглядеть как ни в чём не бывало, но пульс зашкаливает.

Не могу ей в глаза смотреть.

Кажется, будто у меня на лице красным по белому написана вся моя порочная тайна.

– Это правильно, молодец! – похвалила меня мама, поставив на стол два здоровенных пакета с продуктами. – Как раз вовремя. Вечером планируется грандиозный ужин.

Надеюсь, ужин будет тет-а-тет. Без посторонних. Надеюсь, бородатый придурок всё понял и ноги его больше не будет в нашем доме, иначе все волоски на проклятой бородищи повырываю.

Ух! Как же он меня бесит!

«Ага, конечно, – расхохотался внутренний голос. – Ну, ну. Ужин тет-а-тет. Забыла ты, Рита, как мама тебя бургерами в школьные годы кормила? Чудесное прям перевоплощение за пять минут. Но не для тебя же! Сама знаешь, для кого».

– Моя смена закончилась, я вернулась домой. Как твои дела? Как ночь прошла? – внимательно смотрит на меня, прищурившись, будто неладное чувствует.

– Всё х-хорошо. Как младенец спала, – глупо улыбаюсь. – А ты как?

– Да у нас тоже в отеле всё более-менее нормально. Ночь прошла без происшествий.

– Ты отдыхать пойдёшь?

– Да какой отдых? Мне готовить надо, – вздохнула она, глядя на гору продуктов.

Ну точно не моя мама.

Пожав плечами, я быстренько сматываюсь из кухни, пока она не начала не дай бог меня пытать.

Проходит около часа. Закончив с уборкой, я поднялась к себе наверх и решила немного покемарить. Спустя некоторое время, я вдруг почувствовала волшебный аромат чего-то такого вкусненького, который доносился с первого этажа дома.

Живот жалобно зарычал – я поняла, что проголодалась. Вскочив на ноги с постели, поспешила вниз на запах скворчащей на сковороде еды.

Войдя в кухню, я увидела маму, стоящую у плиты в милом переднике с рюшами и сердечками. Перевела взгляд на стол и обалдела! Стол буквально трещал от того обилия всевозможных домашних деликатесов, которым его завалили до отвала.

Неужели она сама все это наготовила?

Просто не верю собственным глазам.

Да здесь хватит, чтобы закатить целый пир на весь мир.

– Невероятно вкусно пахнет, – втягиваю ноздрями воздух. – И вообще так странно, что ты начала готовить. Я тебя не узнаю, мам.

– Ой, доча, а ты знаешь, что любовь меняет людей? Я тоже не знала, что у меня есть кулинарные способности, – смеясь галдит на всю кухню она, помешивая в казане деревянной ложкой ароматное рагу из телятины и овощей.

Как вспомню, как она мне блины пекла и борщ варила, чуть дом не спалила, страшно становится. Мы заказывали всегда еду. Лучше не вспоминать. Но ради амбала, ты смотри, научилась. Ещё и как! Уровень «мастер-шеф».

– Так-с, – воркует она, выключая плиту. – Ну, почти всё готова. У нас праздничный ужин, так что оденься поприличней. Руслан приедет.

– Только не это!

В ступоре замираю.

– Рит, мне надоело, что за реакция? Он тебя обидел чем-нибудь?

– Он просто врун. Сейчас я тебе докажу.

Протягиваю ей телефон и показываю снимки, которые мы с Машкой сделали возле гаража.

– И что? – мама пучит глаза, ничего не понимая.

– Не успела записать, что он там собаке говорил… Но сказал, что скоро у них будет крыша и он готовит план.

– Рита, ты с ума сошла? – кухня наполняется бурным смехом. – Вот ты у меня смешная! Ведёшь себя как маленькая. Когда я выйду замуж, я все равно буду тебя любить. Не ревнуй, моя дорогая, в моем сердце всем места хватит, – мама потрепала меня по щеке.

– Перестань!

Я отскочила от нее на шаг назад, с обидой растирая пылающую огнём щеку.

– Подожди, а откуда у тебя эти снимки?

Ну всё, капец.

– Да я…

Думаю, чтобы такого придумать, но, внезапно, мы слышим стук в дверь.

– Ой, вот и он! Иди гостя встречай. И переоденься!

Мама суетливо забегала по кухне, сорвав с себя фартук.

Пофыркивая от злости, сжав кулаки, я шагаю в коридор, как солдат на войну. Мне бы автомат в руки, и… Кое-кто полгода не смог бы сидеть на попе ровно. Я ж его предупреждала! Какого воробья лысого он снова припёрся сюда? Держите меня семеро, какая я сейчас злая! Вот-вот, пар из ушей повалит, похлеще, чем у паровоза.

Рывком распахиваю дверь, набирая в грудь побольше воздуха, чтобы как следует высказаться. На пороге вижу довольную, ухмыляющуюся рожу. Довольную и небритую. От Руслана за километр несёт дорогим одеколоном, а в руках сжимается какой-то веник.

– Привет, – вальяжно здоровается, сверкая идеально-белыми зубами.

Ого!

Ну и улыбка.

Голливуд отдыхает.

Руслан выглядит иначе.

Он стоит передо мной в белой классической рубашке, чёрных брюках и… с букетом красных роз. Ну прям на парад собрался. Или в театр, мать вашу, наслаждаться балетом.

Правда, его длинные волосы собраны на затылке в пучок, а на ногах красуются белые кроссовки. Стиль не классика, но смотрится прикольно – модно.

Не знаю, что и сказать. Рот захлопываю, шокированная его внешним видом. Как он только свои ручищи мускулистые в рубашку запихнул?

Белая ткань так сексуально облегает мускулы, что я забываю собственное имя и начинаю чувствовать сладостную негу в нижней части живота. В этой рубашке он кажется ещё более совершенным и горячим. Я бы сейчас плюнула на всё и всё бы ему простила, улетев в пропасть греха уже в третий раз подряд, если бы не… Букет, который он сжимает в руках со сбитыми, после боя, костяшками.

Какие красивые цветочки… Сказочные.

Мне таких никто и никогда не дарил.

А эти?

Они предназначаются не мне.

Моей маме.

Гавнюк!

– Пока.

С яростью захлопываю дверь прямо перед его носом.

Отряхнув ладони друг о друга, гордо вздёрнув подбородок, я шагаю по коридору, усмехаясь.

Меня тормозит грозный голос мамы.

– Рита, я огорчена! Ты что творишь?

Замираю.

Нахмурившись, мама глядит на меня из проёма кухни.

– Эм-м-м…

Она всё видела. К сожалению.

Я хотела сказать, что там был просто курьер, который ошибся домом – у нас это частое явление в частном секторе, но она меня спалила.

– К себе иди, живо! – тычет пальцем в сторону лестницы. – Потом будем разбираться. Рита, ты вообще как, нормальная? Почему ты себя так ведёшь?

– Просто он меня бесит, он тебя обманывает.

– Начинается! Меня достала твоя ревность.

– А меня розовые очки на твоих глазах достали.

Скандал набирает обороты.

Мама больше не улыбается, как три часа назад, её лицо кривится от злости. Ничего не ответив, она практически бегом летит к двери и открывает её уже сама, пуская на порог всемирное зло.

– Русланчик прости ее, она… я думаю она просто не может принять нового мужчину из-за отца, который так жестоко с нами поступил. Моей детке нужно время.

Елейным тоном встречает своего хахаля, заводя его в дом.

– Да я все понимаю. Простите, я могу уйти.

– Нет, нет! Сейчас я все улажу. Проходи, присаживайся. Боги, какая красота! Поставлю их в воду.

Выглянув из-за угла, я с тяжестью на сердце наблюдаю за тем, как она прижимает к груди тот самый восхитительный букет. А Руслан, тем временем, улыбается, глядя на мою мать.

Она поднимается на носочки, пытается дотянуться до лица Руслана, рост которого нереально огромен. Он почти упирается макушкой в потолок. Детине приходится наклониться.

На весь коридор звучит смачный «чмок».

Мама… только что поцеловала мужчину в небритую щёку, оставив на коже красный след от помады.

Бам!

Моё сердце с силой ударилось о рёбра, а в глазах потемнело.

Всё.

Это как удар.

Мощный, адски болезненный.

Кулаком в лицо.

Глаза защипало.

Как будто сейчас по щекам слезы польются.

Через пару секунд телячьих нежностей, меня заметили – они одновременно обернулись. Нахмурившись, мама сделала несколько шагов ко мне навстречу.

– Значит так, или ты переодеваешься и спускаешься вниз или… уходи из дома. Два варианта!

Что?

Мне не послышалось?

Такого тона, такой жёсткой речи я от неё не ожидала.

Еле-еле подавив слёзы, я тоже начинаю двигаться в их сторону.

Подхожу к вешалке. Сорвав с крючка кофту, набрасываю её на себя, огибая здоровенное, тучное тело будущего папочки, который не сводит с меня хитрых глаз:

– Замечательно! Я выбираю… Уйти из дома.

Дёрнув входную дверь, выскакиваю на улицу, убегая в темноту.

Глава 14

– Алло, Маш, можно я у тебя переночую? – с тоской плачусь подруге в динамик телефона и бреду по пустынной ночной улице куда глаза глядят.

– Ритунь, что случилось? У тебя такой грустный голос.

– Они достали меня, не могу с ними находиться… – честно признаюсь, шмыгая носом.

– Ты что там, плачешь? Во дела! – с сочувствием произносит подруга. – Ну конечно, приезжай.

– Фух, даже не знаю, что мне делать.

– Не раскисай, я жду тебя. Что-нибудь придумаем. Можешь мне сегодня в жилетку поплакаться.

– Спасибо, ты настоящий друг. Я буду через двадцать минут.

Отключаюсь.

Капец, только сейчас поняла, что забыла кошелёк дома. Да я вообще ничего с собой не взяла, кроме кофты и телефона. Так сильно разозлилась, что про самое главное забыла. Про деньги и вещи на первое время. Придется завтра вернуться, но глаза бы мои их не видели.

Я уныло вздыхаю и плетусь по темной улице, обнимая себя руками.

Дрожу.

Становится холодно.

Я выскочила на улицу в одном простеньком домашнем платье, только кофту сверху набросила. В тот миг я вообще ни о чем не думала. Злость на мать швырнула меня в глубокий аффект.

Бреду по улице и в голове прокручиваю её горькие слова, адресованные единственной дочери:

“Или ты переодеваешься и спускаешься вниз или… уходи из дома”.

Она моя мама, которая вырастила меня и воспитала. Мы с ней двадцать с хвостиком лет вместе. А тут… из-за мужика такое выкрикнуть в лицо, которого она несколько недель знает. Совсем умом тронулась!

Шмяк.

– Ай!

Я спотыкаюсь, зацепившись носком тапка за бордюр, и падаю на асфальт, счесав коленку.

Телефон вылетает из рук, разбиваясь на запчасти.

Супер!

Просто улёт!

Феерическое завершение вечера.

Выругавшись себе под нос, я встаю на ноги, собираю детали телефона и, прихрамывая, продолжаю свой путь в сторону дома Маши.

Надеюсь, мой смартфон можно будет реанимировать. На новый бы тратиться не хотелось, я сейчас на мели. Безработная…

Блин, коленку ушибла. Она ноет и болит, на коже уже начинает появляться свежая ссадина. Почему мне так не везёт?

А дальше становится ещё хуже… Практически пустующая улица наполняется громкими басами мощной акустической системы.

Визг тормозов. Совершив крутой поворот, на дорогу на приличной скорости выруливает белый внедорожник. Яркие фары слепят глаза, отчего я прищуриваюсь, закрывая рукой лицо.

Автомобиль тормозит точно напротив меня.

– Выруби музон, – в отдалении слышу чей-то голос.

Музыка стихает.

Я поднимаю голову, наблюдая за тем, как тонированное окошко внедорожника медленно ползёт вниз. Из салона, криво улыбаясь, на меня пялится светловолосый парень.

– Рит, это ты?

– Да, – удивлённо отвечаю и пытаюсь вспомнить этого молодого человека.

– Я Влад. Мы в клубе вчера познакомились. Вспомнила?

Хм…

Задумалась.

В нашей компании было много людей, на пьяную голову не запомнить.

Да, вроде вспомнила.

Парень – мелированный блондин, с золотыми часами на запястье и в дорогой одежде. Он заметно выделялся среди других членов компании.

– Ах, точно, – киваю. – Да, вспомнила.

– Прекрасно! Запрыгивай, подвезу.

Облизав губы, он мажет взглядом по моему телу сверху вниз и задерживается на подоле платья, которое я пытаюсь спрятать за вязаной кофтой. Но моя одежда коротковата для такого времени суток.

Влад достаёт сигарету, чиркает зажигалкой и прикуривает, всё так же неприлично рассматривая мои голые ноги.

– Но я… не сажусь к малознакомым в машину.

Неприятные волны мурашек несутся вдоль позвоночника.

Становится ещё холодней.

– Так мы знакомы, я Машку отлично знаю, давно дружим.

Нет, не вызывает этот странный парень у меня доверия.

Неприятный какой-то. Глаза у него чёрные, а в ушах серьги с черепами. Внезапно, задние окна дорогущей иномарки тоже ползут вниз. Из них высовываются ещё пару дружков.

– Приветики!

Пространство вокруг машины наполняется отвратительным смрадом.

Я же начинаю закашливаться.

Придурки что-то курят, выпуская дым на улицу, и ржут.

Они под кайфом… Надо срочно убираться!

– Простите, ребята, я лучше пешком.

Оборачиваюсь, чтобы уйти, но снова слышу пьяный говорок в спину:

– Машка проболталась, что ты медичка. Ты белый халатик носишь, а?

Не успеваю ответить, остальные дружки блондина перебивают.

– Она медсестричка, что ль? Как раз то, что нужно!

Мурашки по коже усиливаются вдвойне, когда я слышу, как позади синхронно хлопают двери тачки. Срываюсь на бег, догадываясь, что недоноски толпой выскочили из машины.

– Цып, цып, цып!

Посвистывают они мне в след, догоняя.

Я не на шутку пугаюсь.

– Лови сучку! Уходит!

Мамочки!

Я точно долбанный магнит для неприятностей!

Медведь был прав, когда говорил, что они лишь используют девушек для забав, а я едва не попала в их западню.

Всё-таки, мне повезло, что именно он затащил меня в постель, иначе, я бы досталась эти отбитым кретинам.

Вот дура набитая!

Меня сейчас изнасилуют толпой, а я думаю про парня моей мамы.

Как обычно, думаю о нем двадцать часов в сутки. Даже во сне.

– Помогите! – кричу на всю улицу, во всё горло, как раз в тот момент, когда меня цепко хватают за руку.

– Попалась, курочка! Сейчас будем жарить толпой!

Вонючие пальцы, пахнущие марихуаной, впиваются в мою шею, крепко её сжимают. Жизнь проносится перед глазами… да они же меня убьют! Они невменяемые и укуренные в хлам.

Кретин крепко прижимает меня к себе и смачно втягивает ноздрями запах моих волос, которые растрепались после быстрого бега.

– Жареным пахнет… Сейчас повеселимся. Давно не жрал такого лакомого мяска.

За спиной послышался довольный вой, напоминающий рёв стайки диких шакалов. Зажмурив глаза, я просто дрожу и молюсь богу, чтобы он послал мне хотя бы какую-нибудь надежду на спасение.

Психовать и убегать из дома на ночь глядя с голыми ногами было дурацким порывом. Но я сорвалась, была на эмоциях. Только сейчас это поняла, когда вонючая лапень ублюдка легла на мою попу, сжав её до синевы.

– Пожалуйста, не надо, Влад, – я всхлипнула и расплакалась. – Отпусти меня, моему отчиму это не понравится. Он очень страшный человек. Я серьёзно!

– А мне похер! Я. Отыметь. Тебя. Хочу. – Вкрадчиво проговорил каждое слово, тяжело дыша. – Да ты хоть знаешь, кто мой отец?

– Прошу, давай не будем создавать проблем…

– В тачку её тащи, ты ведь поделишься? – выкрикнул кто-то из прибежавших дружков.

– Гандоны взяли? Или опять меня, самого крайнего, как обычно, в аптеку пошлёте?

У меня начинается истерика от их мерзких диалогов, я вырываюсь изо всех сил, но это бесполезно. Урод, сжимая моё горло одной рукой, тащит меня обратно к машине, а второй – заламывает руки за спину.

Мы уже почти подошли к белой иномарке, вернувшись назад, как вдруг раздался рокот двигателя – по дороге несется здоровенный танк на колёсах. Я даже рот от восторга и от радости одновременно открываю, потому что узнаю эту машину. Такой в городе нет ни у кого, сто процентов.

Джипяра резко тормозит, останавливаясь в паре сантиметров от бампера белого кроссовера, окатывая Влада грязной водой из лужи.

– Какого хера? – бранится белобрысый отморозок, отскакивая вместе со мной в сторону. – Что за дьявол?

– Я же тебе говорила! Это ОН! Мой отчим. И сейчас он надерет тебе задницу.

– Рот закрой, – ублюдок грубо меня встряхивает.

Он испугался, это заметно по интонации и поведению. В штанишки, небось навалил от ужаса.

Хочется крикнуть на весь район:

“Давай, медведь, сделай из утырка отбивную”.

Ненавижу медведюку эту стокилограммовую, но сейчас я нереально сильно рада его видеть. Да так, что хочется в обе щеки расцеловать напыщенного гада.

Тяжёлая дверь “танка” открывается, на улицу выскакивает Руслан.

Да не один…

О, черт!

В его правой руке поблескивает серебряная рукоять ствола.

Бах!

Звучит выстрел.

Несколько пуль взлетают ввысь, исчезая в темноте.

Я глотаю собственный крик, когда вижу реальное оружие.

Откуда у него пистолет?

Блин, мало того, что он боксер-мясник, так ещё и бандит?

Ну конечно!

Ноздри мужчины раздуваются как у быка на родео. Карие глаза стали черными и словно налились кровью от вселенской ярости. Не узнаю его. Еще даже опасней выглядит, чем на ринге. Он не человек, а монстр самый настоящий, восставший из ада.

– Ты чё, дебил, мужик? Вали отсюда! – закричал кто-то из банды мудаков.

– Заткнись, уёбок. Это же Медведь…

– Да ну нахер!

– Атас!

Дружки Влада разбегаются кто куда, только он один, сдав заднюю, взял биту из багажника машины, продолжая удерживать меня в заложниках.

Влад держит меня за шею слишком долго. Мне становится больно.

– Иди куда шёл.

– Да неужели? А ты смелый. Камикадзе? – усмехается Руслан. – Я мог одним выстрелом снести тебе бошку. Отпусти Риту.

– А я могу одним рывком ей шею сломать. Хрясь! И нет больше Риты, – угрожает подонок.

– Влад, я прошу, успокойся. Отпусти меня. Мне страшно.

– Заткнись.

Недоносок сжал моё горло так сильно, что я, не выдержав боли, застонала вслух.

Бах!

Выстрел.

А потом крик…

Но кричу уже не я, это – мужской голос.

Меня моментально отпускают, я отбегаю в сторону. Падаю на корточки, прячась за громоздким грузовиком Руслана, пытаясь отдышаться и утихомирить в груди стучащее на вылет сердце. Лишь потом, глянув перед собой, спустя пару мгновений, понимаю, что Медведь сделал.

Он выстрелил в ногу мажору.

Завизжав как трусливая свинья, Влад схватился за ногу, плюхнувшись задницей на асфальт.

Боже, что теперь будет…

Руслан сделал это из-за меня.

А если подонок умрет? Если кровью истечет?

Он же орал, что его папочка очень могущественный человек.

– Что, хлюпик, сжалось очко? Я предупреждал, – Руслан нависает над утырком сверху опасной горой.

– Ты псих! Урод! Я папе всё расскажу, он тебя посадит!

– Твой папа ставит на меня большие бабки. Он тебя в жопу пошлёт. Еще раз посмотришь в сторону Риты и навсегда останешься инвалидом.

– Ублюдок! Скорую вызови!

– Запомни, а еще лучше, напиши себе на лбу, что эта девушка принадлежит мне! Дружкам всем своим тоже передай, кто тронет Риту – всем по пуле и по ебалу. Усёк?

– Да кто ты такой?!

– Её будущий папочка! – победно оскалится Рус, напрягая твердые и опасные, как непробиваемое железо мускулы, выглядывающие из-под рукавов белой рубашки, которые он закатил до локтей.

– Ты ненормальный.

– А ты наркоман. Если я сейчас вызову ментов, они найдут под днищем твоей тачки целый склад порошка.

– Откуда ты знаешь?

– О, я много чего знаю в этом городе.

– Пидара…

Я только и успеваю зажмурится, закрыв глаза ладонями.

Хрясь.

Слышу мерзкий хруст.

А потом… истошный вой.

Боюсь убирать руки от лица, чтобы увидеть свежеприготовленный фарш. Боюсь представить, во что превратилось смазливое лицо утырка от столь мощного хука, прилетевшего ему в лицо.

Я опять зажмуриваюсь, закрывая уши. Невозможно слушать этот скулёж. Скоро весь город здесь соберется, но, к счастью, пока никого. Надо немедленно убираться.

Я слышу шаги, а потом меня с легкость отрывают от асфальта сильные руки – Руслан несет меня к машине, собираясь посадить на переднее сиденье. Грозное рычание ледяными сосульками проносится по всей моей коже, когда он открывает рот, рыкая:

– Ты попала, Рита. Ты круто попала, малая. Папочка очень зол.