Текст книги "Сводный ад"

Глава 8

В принципе, знакомство с одногруппниками прошло нормально. Конечно, я ощущала на своей спине недовольные взгляды и слышала смешки, когда декан представлял меня им.

Я пробовала познакомиться с другими студентками, но они нехотя шли на контакт. Назвав своё имя, отворачивались или уходили.

– Свободно?

– Занято, – хмыкнула гламурная брюнетка, положив сумку на свободное место возле себя.

Мне пришлось сесть вдали ото всех, заняв самое последнее место. В аудиторию вошёл преподаватель, а это означало, что началась лекция.

Первый учебный день подошел к концу. Я опасалась того, что надо мной начнут издеваться прямо на лекциях – ведь мажорам позволительно всё, но пары прошли относительно тихо, я даже удивилась. Только потом, выйдя в коридор, поняла, что это лишь затишье перед бурей.

Как замечательно, что в ВУЗе предусмотрели шкафчики. Подхожу к своему, как вдруг вижу его. Адам стоит в нескольких метрах от меня, и… зажимает в углу какую-то длинноногую блондинку на высоких каблуках.

Её юбка раза в два короче моей!

Адам нагло кладёт ладонь на её зад и незаметно лапает.

Вот урод!

Ну всё, я закипаю от ярости…

Опять начинаю странно реагировать на всё, что связано с будущим сводным братом.

Почему практически все девушки носят такие короткие юбки, которые еле-еле прикрывают пятую точку?

Я, кажется, догадалась в чём причина! Поняла, что нужно сделать, чтобы не казаться белой вороной – укоротить юбку. Эта фишка отличала избалованных богачек от простых девушек из народа.

Та блондинка с пельменями вместо губ была похожа на назойливую муху, которая липла к навозу.

Вулкан внутри меня закипает сильнее! Ах, черт! Ну вот опять, что со мной происходит?

А с Адамом что?

Почему он лапает свою подружку, а смотрит на меня, ехидно улыбаясь?

Я резко отворачиваюсь.

Мои щёки пылают…

Да пошёл он!

Устроили тут бордель.

Открываю свой шкафчик, дёргаю дверцу на себя, но она не поддаётся.

Пробую еще раз.

Да что ж такое!

Психую.

Дергаю со всей силы, и она с шумом открывается, а из шкафчика вылетает внушительная куча мусора.

У меня шок.

За спиной раздаётся ржач.

– Вот лохушка!

– Зачётная шутка!

– Снимай, снимай, в инсте в сторис выложу!

Мне не хочется даже поворачиваться.

Глаза щиплет от слёз…

Но я приказываю себе держаться несмотря ни на что!

Потом понимаю, что Адам смеётся громче всех, а рядом верещит его смазливая подружка, выплёвывая поток гадостей.

Вот значит как, Адам, ты мстишь?

Детский сад какой-то.

Хотя, лучше его месть проявится так, чем он прикажет своим дружкам напасть на меня в каком-нибудь углу и отыметь толпой.

Но я так просто не сдаюсь. Поворачиваюсь к подонку лицом, демонстративно провожу пальцем по губам и подмигиваю, кое о чём напоминая.

– Больно?

Басистый смех стихает.

Он невольно облизывает губы и морщится.

– О чём эта крыса помойная говорит, Адам?

Хлопнув дверцей, я решительно иду по коридору. Поравнявшись со сладкой парочкой, произношу:

– Не советую с ним целоваться. Ты что не видишь, как раздуло его нижнюю губу? Герпес вообще-то очень заразный. Смотри, твои силиконовые губки станут похожи на зад павиана.

– Ой, Адам! – девица в ужасе пучит большие синие глаза. – Ты охренел? Ты почему не сказал? И вообще нахрена заразный в универ припёрся?!

Устроив истерику, фифа даёт дёру в дамскую комнату, спасаясь от Боярского как от чумы.

Теперь моя очередь смеяться.

Ай я молодец!

Наслаждаюсь этой минутой славы.

Затем прохожу мимо темноглазого дьявола, задевая его плечо своим.

– Овца, – тихо рычит в спину, но я лишь поднимаю голову выше, ускоряя шаг. – Я буду убивать тебя долго и мучительно. Ника…

* * *

Угрозы Адама меня не напугали. Если бы он всерьёз хотел от меня избавиться, он бы это уже давно сделал. Хотя, я полагаю он выжидает подходящий момент, чтобы напасть, или всё никак не может придумать мне самую жуткую пытку.

Проходит несколько недель, я с головой погрузилась в учёбу. Учиться мне нравиться. Не то слово! Я готова прыгать до неба от счастья, что я теперь студентка МВУ и уже делаю первые успехи в учёбе.

Радостная новость – я нашла друзей. Точнее, подруг. Кристину и Аню. Они тоже учатся на бюджете. Правда на другом курсе… А познакомились мы в библиотеке. Вместе обедаем на перерывах, обсуждаем учебные моменты, делимся своими знаниями.

Мне очень повезло! Как и им тоже. Мы держимся друг за друга, и это помогает нам выжить среди тех, от кого мы периодически терпим издёвки.

Сегодня воскресенье. Родители уехали по своим делам, а я только проснулась. Сонная иду на кухню, чтобы сделать кофе, как вдруг моё внимание привлекают будоражащие звуки.

Холодок бежит по спине…

Я иду на шум и застываю, поражённая зрелищем.

Он доносится со стороны домашнего тренажёрного зала. Я всего лишь один раз была в этой части дома, так как считала её территорией злобного Адама, поэтому даже в мыслях не было сюда соваться – она его собственность, она под запретом.

Я вообще вела себя как мышка, чтобы лишний раз не испытать на себе безумия этого парня. Но сейчас меня будто ввела в транс неведомая сила.

Подойдя ближе к двери, испугалась. Ведь эти звуки были похожи на первобытное, грубое рычание. Лишь только потом, поняла, что к чему, когда слегка приоткрыла дверь.

И вот, тогда я увидела его.

Внутри все замерло…

Адам стоит ко мне спиной без верхней одежды. В одних только шортах! Красивый и агрессивный. На нем боксерские перчатки чёрного цвета.

Он слегка пригнулся, а затем ударил по тяжёлому мешку, висящему на цепи на потолке, и я забыла, как дышать. Его мышцы перекатываются под влажной, бронзовой кожей, и он рычит, как дикий зверь, когда снова и снова бьёт по мешку.

Черт возьми…

Я никогда не видела настолько прекрасных мужских тел.

А сейчас так вообще вижу Адама в действии. Всю его лютую, ненастную суть в деле, которая вырвалась наружу, найдя освобождение.

Я вижу то, каким жутким он может быть. И это не шутка!

Начинаю мелко дрожать.

Вроде от страха?

Нет, не пойму точно!

Если мне страшно, тогда почему у меня болят соски под футболкой, а домашние шортики стали неприлично влажными? Как в тот день, когда Адам навалился на меня сверху и схватил за грудь!

Адам ускоряет движения. Каждый новый удар сильней, мощней предыдущего. Он бьёт чётко, точно в цель. Не только руками, но и своей звериной энергией.

Я должна убраться немедленно, если не хочу фингал под глазом.

Но уходить не хочется.

Эти агрессивные, но такие прекрасные действия завораживают…

Я почти искусала губы в кровь, заметив, каким частым стало моё дыхание. Если я не уйду сейчас же, то кончу прямо в шортики! И потом буду себя ненавидеть, когда эта гадкая вспышка пройдёт.

Мысленно дав себе отрезвляющую пощёчину, я сорвалась с места и побежала. Не только поэтому, но и потому, что Адам вдруг остановился, будто почувствовал неладное.

Запираюсь в комнате. Первым делом, открываю окно, высовываю голову, жадно хватая ртом прохладный воздух.

Дыши, Ника. Не забывай дышать!

Да что ж такое, ты вся горишь!

Футболка, штаны липнут к телу – я будто вернулась с утренней пробежки.

А щёки горят и ноют.

Так, надо срочно себя чем-то занять.

Но выходить наружу боюсь… Я ведь понимаю, что мы с “мистером ходячий, агрессивный секс” остались дома одни.

Урод!

Мог бы дверь до конца закрыть и потише рычать!

И это уже не первый раз такое вытворяет… с дверьми.

Наверно лифтеры его роды принимали.

Опять он меня выбесил!

Грохнув оконной створкой, я села за стол, достала конспекты и начала зубрить лекции, хотя вообще планировала сегодня валять дурака целый день. Лишь бы не маячил перед глазами его роскошный торс, его бугрящиеся мышцы спины и бугор, который чуть приподнял шорты.

М-да!

Адам возбудился, когда мутузил грушу.

Мощные удары, сбитые в кровь кулаки, животная агрессия… его это возбуждает.

До бугра в штанах, что ли?

Звереныш, что сказать.

Хотя, пусть колотит грушу, пусть выплёскивает свою тёмную энергетику.

Главное, что та груша – это не я.

Ах-ха!

Я так и не смогла сосредоточиться на учёбе. Вбивала, вбивала в голову информацию, но тут же забывала. Чертыхнувшись, зашвырнула тетрадь обратно в шкаф, сама упала на кровать.

Заткнула уши наушниками, немного послушала музыку. Спасибо, хоть что-то меня, расслабило, так что я, похоже, задремала. Проснулась от того, что мне стало душно и некомфортно. Срочно нужно в ванную!

Взяла чистые трусики, чистую домашнюю одежду, на цыпочках пошла в сторону ванной комнаты, покинув свою. Остановилась. Прислушалась… Яростных матов и звуков ударов я больше не слышала, так что подумала, что Адам тоже уехал из дома. Прекрасно!

Но вскоре я поняла, что нелепо ошиблась.

И не только потому, что думала, что Адам свалил, а больше потому, что не закрыла дверь на щеколду.

Точнее, я вроде её закрыла!

Но щеколда сломалась.

Как раз именно сегодня! Как раз именно сейчас!

Ну как обычно мне повезло со своей везучестью…

Я намылила голову, и пена попала в глаза…

Ручка щелкнула. Послышались шаги.

– КТО ЗДЕСЬ?

Шаги прозвучали совсем рядом.

А потом и злобный смешок прохладно-притягательным голосом…

Я не успела вовремя прикрыться.

Щелчок камеры прозвучал до того, как я успела схватить полотенце, а кабинка в ванной сделана из полностью прозрачного стекла…

Обернувшись, я увидела Адама.

Он стоял в шаге от меня, направив на меня камеру телефона.

Глава 9

– Кретин! Ты что сделал?! – я плотнее кутаюсь в полотенце, пытаюсь выровнять дыхание. Меня всю знобит от паники и стыда.

– Сфоткал тебя голой в душе, – равнодушно говорит он, продолжая направлять на меня камеру. – Отличный ракурс получился! Хоть на порнохаб выставляй…

Вот же сволочь!!!

Я вспыхиваю злостью и бросаюсь в атаку, но я будто забыла, как идеально сложен Адам. Он же грёбаная гора мышц! Бесконечный источник тестостерона. В два счета прижимает меня к стенке душевой, обездвиживая.

– Придурок! Удали немедленно! – вырываюсь, но чувствую себя бесполезной. Хочется расплакаться от несправедливости…

– Э нет, всё не так просто… – тёмно-карие глаза пошло темнеют. Сквозь них на меня смотрит сам дьявол.

Догадываюсь, что происходит.

Это либо месть, либо шантаж.

Скорей всего два в одном.

– Что ты хочешь?!

– Вот это… – он щелкает застежкой ремня, приспуская джинсы. – Приступай. Или завтра эти снимки увидит весь универ…

Несколько секунд я вообще не двигаюсь, пялясь на его упругие бёдра и белую резинку боксёров, облепившую их.

– Совсем что ли спятил? – сердце начинает стучать со скоростью два удара в секунду.

Он лишь криво ухмыляется, как вдруг хватает меня за скулы, сильно сдавливая их пальцами.

– Ты меня достала, ясно! Ты меня трижды уже достала!

– Трижды? – голова начинает кружиться от того, что я так хорошо чувствую его великолепное тело, впечатавшееся в меня, его жар и запах пряного одеколона. Такая адская смесь…

Мысли потихоньку плывут.

Внизу живота закручивается дурацкая, мучительно-сладкая вьюга, когда в бедро упирается толстая эрекция. Уже готовая вторгнуться в мой рот и жёстко его поиметь.

Адам не только мудак, но ещё и больной извращенец! Раз его по принуждению возбуждает!

А может и не по принуждению…

Ведь мне самой стало так жарко, когда я вновь оказалась в тисках беспощадного исчадия ада.

И опять не пойму! Почему?!

Как можно хотеть этого жесткого утырка?

Глаза Адама становятся бездонно-ониксовыми, отражающими дикую жажду. Голод звериный!

Вторую руку он кладёт на моё плечо. Медленно давит, заставляя меня начать опускаться вниз на колени.

– Отсосешь мне в знак моральной и телесной компенсации! Я кончу тебе на лицо и будем квиты.

ЧТО?!

Просто слов ругательных на него не хватает.

Хочет сделать из меня шлюху, тем самым унизив?

– Какой же ты мерзавец, Адам! У тебя с головой точно проблемы!

– Тогда тем более лучше сделай всё, что говорю. Психов нельзя злить, думаю тебе это известно, – проводит языком по полной, сочной губе. Там еще осталась ранка от моего укуса. Мне опять вдруг стало плохо… Дебильный мозг нарисовал в моей голове картину, как я не кусаю, а жадно целую эти поганые губы.

– После минетика, обещаю, сразу же удалю фото твоей задницы. При тебе.

Я собираюсь что-то предпринять. Панически ищу варианты. Борюсь с собой! Потому что он меня опять таинственным образом соблазняет!

Я уже почти становлюсь перед своим самым ненавистным врагом на колени, как вдруг в отдалении слышу голос мамы.

– Адам, Ника, вы дома?

– Черт побери! – Боярский рычит сквозь стиснутые зубы, подхватывая меня под мышки словно плюшевую игрушку. Быстро тащит в кабинку, запихивая туда.

Полотенце нелепым образом цепляется за ручку, слетая, я оказываюсь полностью обнаженной, а значит – ещё более беспомощной!

– Ма… – собираюсь заорать, но Адам набрасывается на меня сверху, зажимая рот ладонью. Включает душ, создавая шум.

– Замолкни, иначе удавлю, – шипит в ухо, не обращая внимания, как я дрожу.

Теперь я полностью голая.

Прижимаюсь спиной к его мощному телу, пачкая влагой его белую майку.

Слышу шаги.

Приближаются…

Дергаюсь!

Адам сильнее меня сдавливает, так что реально становится нечем дышать.

Ладонь сильнее давит на губы, подавляя крик…

– Тихо!

Я застываю. Сама понимаю, что, если мама увидит нас в таком виде – будет катастрофа. А ей нервничать нельзя.

– Адам, ты тут?

Я вижу и слышу, как ручка начинает опускаться вниз.

Мама сейчас войдет…

– Да, я принимаю душ, – мгновенно отвечает он, – только не входите, щеколда сломалась!

– А, извини. Ты случайно Нику не видел?

– Нет, – он изображает непринуждённую интонацию.

– Наверно вышла куда-нибудь…

– Хорошо, извини.

Шаги отдаляются, после стихают.

Лишь только потом, когда наступает осознание того, что опасность миновала, я вдруг замечаю, что этот гад, этот грубый хам и извращенец сжимает мою грудь!

Кровь во всём теле становится кипятком.

СВОЛОЧЬ!

Воспользовался случаем и облапал.

Уже дважды!

Сосок под его мозолистыми пальцами твердеет… Адам слегка двигает ими, дразня тугую бусинку, иногда властно пощипывает.

Перед глазами заплясали черные пятнышки.

Я на грани обморока.

Должна устроить истерику и как следует врезать кретину!

Но почему я этого на самом деле не хочу?

Почему медлю, торможу?

Я понимаю, что я хочу другого…

Врезать ему – это не моё настоящее желание, а обязанность. Необходимость. Потому что так должно быть правильно.

Вторая рука с моего рта скользит вниз по бедру и вальяжно его поглаживает. Дыхание становится хриплым и частым. Он дышит мне в ухо, касаясь прохладными губами мочки. Бугор в штанах Боярского вжался точно между моих ягодиц. Я обалдела, когда ощутила всю силу его мужского достоинства!

– Она уже ушла…

– Что?

– О-отпусти…

– А…

Я просто заставляю себя вырваться из плена наглых, похабных лапищ. Я ведь голая! Где, блин, полотенце?! Пусть шлюшек своих породистых так мацает! Да, точно. Не позволю себя использовать как других!

Вспомнив это, мне стало намного легче бороться с вожделением. Быстро отталкиваю от себя мускулистую махину, подхватываю с пола упавшее полотенце, набрасывая на себя.

Позади слышится вульгарный свист.

Таким свистом подзывают шалав на трассе…

Это понимание вытащило меня из мира жарких грёз!

– Класс! Шикарная панорама! Пожалуй, я передумал. Мне захотелось получить твою задницу. Её в первую очередь!

Руки засранца ложатся на мои бёдра, сжимая, он пытается меня наклонить и поставить на четвереньки. Как вдруг я вижу телефон, который лежит на краю раковине.

Я не знаю какого черта я творю, потому что это может быть последним, что я сделаю прежде, чем проститься с жизнью! Но мне нужно сделать именно сейчас какую-нибудь сумасшедшую глупость! Иначе он меня всерьёз поимеет…

Я делаю максимально сильный рывок. Ес! Получаю свободу. Хватаю навороченный телефон подлеца и бросаю его в унитаз. Нажимаю на слив. Под звук журчания воды, смартфон Боярского весело закручивается в воронке унитаза.

Надеюсь, телефон умрёт навсегда, а с ним и карта памяти.

Наглый мудак не обеднеет!

Будет знать, как невинных девушек втихаря фотографировать и гадкими словами обзывать.

– Еб! Да ты совсем уже охренела?! Ты что творишь?! – меня до самых косточек прошибает дикий рёв, напоминающий рык разъярённого медведя Гризли.

Всё.

Бежать!

Со всех ног!

Что я и делаю.

Адам снова пытается.

В следующий раз десять раз тщательнее буду проверять работоспособность замка, обязательно до того, как сниму с себя трусики и залезу в душевую.

А сейчас мне лучше закрыться на замок в своей комнате…

* * *

Жалею ли я о том, что убила его телефон?

Как-то нет… Не поджирает совесть.

Я жалею о другом!

Что не сняла видео, как гавнюк дрочит втихаря. Был бы компромат. Но тогда я ведь не знала, что меня ждёт в будущем…

Козёл!

Это он первым начал.

Он начал войну!

Начиная с того момента, как облил меня грязью из лужи, так теперь вот это! Пробрался ко мне в ванную и сфоткал голую!

Это хорошо, что я еще не пела в душе…

Проблема в том, что после этого Адам ещё сильнее будет мечтать о том, как же меня прибить! Каким самым мучительным, изощренным способом.

Мы встретились на следующий день, благо родители были дома. Мы только взглядами столкнулись. На расстоянии. За ужином. После чего я проследовала в свою комнату. Точнее ноги сами меня туда понесли. Прошло пару дней, моя самоуверенность куда-то исчезла, её место занял страх. Адам меня игнорировал. Но вместо этого, я стала чаще слышать глухие удары и животные рыки, которые доносились со стороны спортзала. Мой сводный Ад начал тренироваться в два раза чаще. А по ночам… Я слышала вздохи и стоны за соседней стенкой. Обезумевший от этого парня мой больной мозг рисовал мне самые пошлые и дикие фантазии. От этого понимания дурацкие трусики становились ужасно мокрыми.

Дальше начинаются непростые учебные будни. Мы по-прежнему с Адамом держим дистанцию. Он еще пока не придумал план мести. Наверно тщательно над ним работает. Но я соблюдаю осторожность и стараюсь не высовываться из комнаты. Мама находится дома, поэтому он ко мне ближе, чем на метр не подходит. Сейчас мне лучше сосредоточиться на учёбе!

От подачек Юрия я напрочь отказалась. Я получаю стипендию, но даже мелкие расходы в ВУЗе бьют по кошельку, а ведь я сейчас не работаю. Живу не те деньги, которые откладывала на съёмное жильё. Из-за непонятной ситуации с финансами я не могу съехать, но что-нибудь обязательно придумаю. Плюс мама умоляла меня пожить пока с ними, поддерживать её. Да, я переживаю за маму. Ей ведь не двадцать, даже не тридцать, её организм сейчас испытывает колоссальную нагрузку.

Пока я не могу найти работу с удобным графиком. Мне нужно много и усердно учиться. На это нелёгкое дело уходит целый день. Провалю сессию – вылечу только так. Конечно, Юрий может и с этим помочь… но я так не привыкла! Совесть не позволяет садиться на шею хорошему человеку – это не мой конёк по жизни.

До университета я добираюсь сама. Выхожу за пару остановок, чтобы прогуляться, проветрить голову перед нагрузками. Адам же гоняет на своей новой ламбе. Не прошло и недели, как у него появилась новая тачка.

Я сегодня дико устала! Поэтому решила вернуться домой раньше, чтобы взять небольшой тайм аут. Адама сегодня в университете не было видно. Тачки тоже. Наверняка прогуливает…

Вхожу в дом – тишина. Мамы не видно, наверно еще не вернулась из магазина. Она отправила мне сообщение, что собирается немного развеяться, отправиться на шоппинг.

Сонная, не успеваю я зайти в свою комнату, как вдруг вижу отвратительную картину! Сонливость снимает за раз! Какой-то оборзевший бугай шарится в моей комнате.

– Что ты здесь делаешь?!

Кретин оборачивается.

Возмущению нет предела. Я застала его рядом со шкафчиком с моим нижним бельем! Всматриваюсь в эту наглую рожу, моментально узнаю в нём дружка Адама. Это Марк. Сынок депутата.

– Крошка, я дверью ошибся. Забыл, где тут тубзик, – издает напыщенный, отвратительный смешок.

Кажется, он навеселе, ещё и подвыпивший.

– Убирайся…

Он делает резкий шаг вперёд и… зажимает меня в углу.

– Знаешь, а ты ничё. Друзья ржут с тебя, носы воротят, но мне кажется, что они неправы. Я могу им как следует объяснить, хошь?

– Отойди! Не смей меня трогать! – в грудь его толкаю, но она как монолит. – Ты пьян и от тебя коноплёй несет!

Мерзавец рассмеялся.

Отвратительные ручищи начали плавно опускаться вниз, держа курс к моим ягодицам.

– Не, это просто сигареты. Я тебе свою крышу предлагаю, детка, что скажешь? А ты милашка, и с чувством юмора порядок.

– Что?

– Ну типа защиту! Опекать буду тя, никто даже пальцем не посмеет тронуть. Станешь местной звездой, ёп!

Он хватает меня за скулы, очень сильно, чуть ли не до синяков, грубо дергает на себя, собираясь засунуть в мой рот свой слюнявый язык. Я действую экстренно и на эмоциях! Со всей силы, не жалея урода, бью коленкой в пах.

– Твою маааать… Мои киви…

– Убирайся! – дрожу, как в лихорадке, а затем слышу шаги.

Мороз бежит по коже, когда в комнату кто-то сильный и мощный врывается.

– Ты какого хера здесь шаришься? Туалет в конце коридора! Вон!

Голос Адама проходит сквозь меня шаровой молнией. Я даже кожей чувствую его злость и негодование. И это меня удивляет.

– Ну ты, шмара! Ты ещё пожалеешь, Ника… – одними губами шепчет Марк, проклиная тёмными глазами, и уходит.

Я быстро хлопаю дверью, запирая её на замок.

Меня трясет…

Наверно до вечера ещё будет трясти.

Как же сильно я испугалась!

Ведь дома никого нет.

Так бы меня… вдвоём!

И никто бы не услышал.