Текст книги "Во власти бури"

– Прошу прощения! – пролепетала Ариадна, все-таки поднимая упряжь.

– Нет, это я прошу прощения. Больно?

– Нисколько! Я твердолобая, знаете ли. Папа именно так меня и называл…

– И был более чем прав, – перебил Колин Лорд и продолжал, не обращая внимания на гневный румянец на ее щеках: – К счастью, людям порой свойственно меняться к лучшему. Вы, я вижу, все же решили запрячь свою лошадь. Вот и славно. Поверьте, вам же будет лучше, если вы научитесь не только приказывать, но и подчиняться. Избалованная леди – не лучший компаньон в путешествии.

– Избалованная? – возмутилась Ариадна, выпрямляясь во весь рост. – При чем здесь это? Говорят вам, мне отроду не приходилось закладывать экипаж! Это делали слуги – хорошо вышколенные в отличие от вас! Людей с манерами вроде ваших в обществе называют «боров»! Так вот, вы боров и есть!

– Я человек, а не боров, и это видно невооруженным глазом по отсутствию клыков.

– Что?!

Колин Лорд забрал у Ариадны упряжь, расправил и снова протянул ей.

– Вы что, издеваетесь? У моржей, кстати, тоже есть клыки, но я не морж.

– С чего вы взяли?

– Вы издеваетесь! Немедленно прекратите!

– Только когда вы перестанете упрямиться и начнете – под моим руководством, разумеется, – закладывать экипаж. Предупреждаю, если не подчинитесь, я пойду завтракать и оставлю вас на произвол судьбы.

Наступило молчание, сопровождаемое поединком взглядов. Ариадна сверкала глазами и яростно комкала в руках ремни упряжи, на лице Колина Лорда отражалась спокойная уверенность, и лишь самые уголки губ приподнялись в усмешке.

Вместо того чтобы принять сторону хозяйки, Шареб-эр-рех внезапно прижал уши и с любопытством начал принюхиваться к незнакомым предметам в ее руках.

Что оставалось делать? Хотя в душе она рвала и метала, леди Ариадна Сент-Обин, дочь шестнадцатого графа Уэйбурна, начала закладывать экипаж.

– Должен признаться, я ожидал от тебя большего, чем жалкие отговорки.

Тристан приподнялся, стиснув подлокотники кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Милорд, это не просто отговорки…

– Сядь.

– Вы должны мне верить!

– Сядь.

Он повиновался, чувствуя, как промокает под мышками одежда от холодного пота.

Несколько бесконечно долгих минут Клив просто разглядывал его. Взгляд казался совершенно безмятежным, но было в нем что-то от гипнотической власти медиума. Перстень с фамильной печатью тускло поблескивал на ухоженной руке, ни один волосок не выбивался из прически, и только плечи, слишком широкие для аристократа, нарушали гармонию, пусть даже их облекал безукоризненно скроенный костюм.

– Обычно я бываю более прозорлив, – наконец произнес Клив задумчиво. – Мои должники считают за лучшее платить долги в срок, а не удваивать их.

Он принял еще более непринужденную позу – казалось, бессознательно, но это был точно рассчитанный эффект, подчеркивающий ужасную власть почти немигающего взгляда.

– Сэр, мне так везло в тот вечер! Я никак не думал, что…

– Разумеется, ты не думал. Ты еще слишком молод и глуп, чтобы предвидеть последствия. Вот так люди и попадают в истории. В очень, очень неприятные истории.

К этому моменту Тристана пронизал такой ужас, что он физически ощутил его в себе. Ужас густым черным туманом клубился, щупальцами обвивал каждый орган и неумолимо подбирался к сердцу, чтобы его остановить.

– Милорд, клянусь, я расплачусь с долгом!

– Правда? Очевидно, в этой непутевой голове возник очередной великолепный план. Можно полюбопытствовать, какой?

– Я… я решил попросить отца отказать мне часть наследства прямо сейчас! – выпалил Тристан, не в силах оторвать взгляда от темных глаз, в которых не было ни жалости, ни понимания.

– Понятно. Граф, очевидно, пожелает узнать, для какой цели тебе понадобились деньги. Что же ты ответишь? Что по уши в долгах? Что одному мне ты должен более десяти тысяч фунтов?

Тристан не находил в себе мужества даже мысленно назвать сумму самого грандиозного из своих долгов. Молодой человек побледнел и судорожно сглотнул.

– Ты же не настолько глуп, чтобы тешить себя надеждой, что в этом случае получишь деньги. Ты слабак, Тристан. Будь ты покрепче, ты не просил бы подачек, а просто взял то, что однажды все равно станет твоим.

– Вз-зял бы?

– Почему бы и нет?

– Как?! Убив отца?

– Ты сказал это, Тристан, а не я, – лениво заметил Клив, раскуривая сигару. – Разве я предлагал что-нибудь подобное?

Тот только бессмысленно таращил глаза на своего мучителя.

– Говорил или нет?

– Нет, но…

– Короче, я желаю получить свои деньги назад, – продолжал Клив, с небрежным изяществом стряхивая пепел. – К твоим услугам несчетное множество интриг, каждая из которых приведет к цели. Но советую поторопиться, потому что я устал ждать. Тебе ведь не хочется, чтобы блестящий лондонский сезон, который начнется для тебя так неудачно, закончился и того хуже.

Только тут, впервые за все время разговора, Клив улыбнулся. Его улыбка, при всей ее благожелательности, была даже страшнее для Тристана, чем зловещее бесстрастие.

«И того хуже…» – эхом отдалось не только в сознании молодого человека, но и во всем его существе, как отдавалось с тех самых пор день и ночь, в унисон с биением сердца.

Ужасный разговор имел место два месяца назад, но был так свеж в памяти, словно произошел вчера. По мере того как миля за милей ложилась за спиной, по мере того как мимо мелькали люди и лошади, росла отчаянная решимость, гнавшая Тристана вперед. Нахлестывая кобылу, он молился в безумии отчаяния: «Боже милосердный, помоги перехватить Ариадну! Помоги заполучить Шареба!»

Потому что где-то в мире, как безжалостный хищник, таился Клив. Пока он выжидал, но в любой момент мог совершить прыжок и вонзить когти в жертву.

«Закончится и того хуже».

О долговой тюрьме не говорят с такой леденящей кровь многозначительностью. Да и что толку запрятать его, Тристана, за решетку? Пять месяцев отделяет его от двадцати пяти лет – по английским законам, возраста совершеннолетия, – и до тех пор ни один суд не может предпринять каких-либо шагов в отношении наследства.

Тристан судорожно стиснул поводья, не замечая боли.

И зачем только он тогда рассказал все отцу! Ведь было ясно, совершенно ясно, что граф поступит именно так, как он и поступил. Сколько ошибок! Надо было лучше присматривать за сестрой. По крайней мере оставался бы шанс расплатиться, шанс спасти больше, чем свое доброе имя, – свою жизнь! И очень возможно, жизнь этой наивной девчонки!

Тристан угрюмо уставился поверх головы лошади, ничего не видя впереди.

«Если бы только я сидел сейчас верхом на Шаребе, а не на этой кляче. Да, но в таком случае мне было бы вообще ни к чему находиться здесь!»

Молодой человек почувствовал, что теряет ясность рассудка, и с силой помотал головой.

«Шареб далеко, – думал он, все глубже погружаясь в пучину отчаяния. – И Ариадна тоже, это уж наверняка. А это значит… это значит…»

Улыбка Клива в очередной раз явилась ему, леденя кровь и душу, лишая остатков разума.

«Я должен догнать ее! Должен, чего бы мне это ни стоило!»

Тристан повторял эти слова снова и снова, чтобы заглушить другие, более страшные, но чем дальше, тем яснее звучало в топоте копыт:

«И того хуже, и того хуже, и того хуже…»

Глава 4

Для леди голубых кровей Ариадна неплохо справилась с поставленной задачей. Трудно сказать, думал Колин, кто из двоих – она сама или ее не менее чистокровная кляча – выглядел при этом более недовольным жизнью. Правда, она надела упряжь поверх хвоста и потом вынуждена была высвобождать его. Шареб-эр-рех возмущенно прядал ушами и всхрапывал, лицо девушки пылало от смущения, зато Колин получил большое удовольствие от этого зрелища и с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться.

Когда экипаж был наконец заложен, леди Ариадна повернулась к нему, надменно вскинув голову.

– Довольны, мистер Лорд?

– Отчасти, – холодно буркнул Колин после долгой паузы.

– То есть как это – отчасти?! Все готово!

– Нет, не все, – возразил он, протягивая ей вожжи.

Ему отчетливо послышался скрип зубов. Девушка выхватила вожжи у него из рук и отвернулась. С Шареб-эр-реха было более чем достаточно. Когда хозяйка приблизилась еще с какой-то штуковиной в руках, он попытался подняться на дыбы, но хомут и дышла не позволяли.

Приблизив лицо к самой его морде, леди Ариадна посмотрела в глаза жеребцу.

– Мне все это нравится не больше, чем тебе! – проговорила она шепотом, но настолько громким, чтобы Колин мог расслышать. – Но нам придется через это пройти, так что смирись!

Удивительно, но животное тотчас перестало рваться из упряжки и замерло в неподвижности. Правда, вид у него был слишком недовольный для хорошо вышколенной лошади. Леди Ариадна сняла колпак, дав Колину возможность рассмотреть голову «спорного имущества».

Ветеринар затаил дыхание. Голова была точеной, ошеломляюще прекрасной; вдоль умного широкого лба шла белая отметина, очень заметная на медно-рыжей шкуре. Взгляд карих с синим отливом глаз был так разумен, что казался человеческим.

– Превосходное животное! – вырвалось у Колина, и он потянулся приласкать жеребца.

Тот оскалил зубы и чуть не откусил ему пальцы.

– Он что, не любит комплименты?

– Он предпочел бы уважение!

– Очень может быть, но на одном уважении далеко не уедешь, а нам нужно в Норфолк. Продолжайте, сделайте одолжение.

– Ваше поведение оскорбительно!

– Зато ваше весьма лестно для меня. Я хочу сказать – мой экипаж еще ни разу не закладывала настоящая леди.

Девушка испепелила Колина взглядом, потом повернулась к жеребцу. После недолгих уговоров удила все же оказались у него во рту. Шареб-эр-рех тут же принялся их грызть, не спуская взгляда с Колина, и тот мог бы поклясться, что мысленно жеребец пережевывает его откушенные пальцы.

Однако тот прекратил упрямиться и без дальнейших протестов позволил приспособить вожжи. Леди Ариадна поправила ремень у него на лбу, затянула застежку на шее и установила шоры под правильным углом. Потом обошла лошадь и экипаж, как бы для того, чтобы полюбоваться делом рук своих. Однако двигалась она слишком медленно, бедра чуть покачивались, к тому же она постоянно отбрасывала изящным движением волосы за спину.

Это походило на обдуманную попытку обольщения – и надо сказать, успешную. Тело Колина тотчас откликнулось, и он с наслаждением вдыхал восхитительную смесь запахов, исходивших от нее.

Леди Ариадна вернулась на свое место и торжествующе посмотрела на него.

– Теперь-то уж точно все в порядке. Знаете, о чем я подумала? Раз уж нам предстоит такое долгое путешествие, не стоит превращать его а ад.

– Разумная мысль.

– Для этого потребуется лишь немного должного уважения с вашей стороны.

– И с вашей также.

Девушка приподняла бровь. Колин ответил тем же. Она снисходительно усмехнулась. Он оценивающе оглядел ее. Она уступила первой, отвернулась и принялась оглаживать жеребца, однако вскоре повернулась снова.

– Я подумала… путь предстоит долгий, обращение «мистер Лорд» кажется мне слишком официальным. А между тем вы заслуживаете большего, как опытный ветеринар. Если я стану обращаться к вам «доктор», это как раз и будет знаком уважения с моей стороны. И потом так удобнее. «Мистер Лорд» вдвое длиннее, язык отвалится повторять…

– Язык отвалится? Я бы не возражал, – пробормотал Колин себе под нос, но не так тихо, чтобы леди не расслышала.

– Что такое?

– Я сказал, что ветеринар официально не признается доктором, так что вы погрешите против истины.

– А мне послышалось что-то оскорбительное.

– И не думал вас оскорблять.

– Очень надеюсь. Итак, что скажете? Сойдемся мы на «докторе»?

– Лестно, но, как я уже сказал, не соответствует истине.

– Ну и что? Поскольку на данном этапе вы мой личный ветеринар, в моей власти повысить вас в звании. Итак, решено! С этой минуты для нас с Шаребом вы доктор.

Глаза леди Ариадны радостно засияли, и Колин справедливо предположил, что ее порадовала эта маленькая победа, возможность хоть в чем-то настоять на своем. Вид у нее был более довольный, чем у королевы, только что взошедшей на престол и издавшей первый указ.

– Должна сказать: когда вы в очках, то очень похожи на доктора. Надеюсь, вы их захватили?

– Разумеется, – лаконично ответил Колин, не глядя на нее, поскольку в этот момент пристраивал рундук под сиденьем экипажа, вместе с попоной, недавно украшавшей спину лошади.

Кстати, о лошади, подумал ветеринар, обращая свое внимание на Шареб-эр-реха. Тот вовсе не выглядел озадаченным своим новым положением и, казалось, понимал, что его ждет. Колин вынужден был еще раз признать, что жеребец на редкость разумен.

– Вот и хорошо, что захватили, – продолжала леди Ариадна светскую беседу. – Прошу вас надевать их как можно чаще, просто чтобы меня порадовать, потому что в очках у вас вид вдвое внушительнее. Это будет утешать меня в предстоящей потере двух тысяч фунтов.

– Зато вы приобрели опыт при заключении сделок, – заметил Колин с философским видом.

– Это что же, новая насмешка? – подозрительно осведомилась девушка.

– Как можно! – воскликнул он подобострастным тоном, заставив ее негодующе вспыхнуть. – Я бы ни за что не осмелился насмехаться над своим работодателем, в особенности если он – женщина. А если он к тому же еще и леди, то во мне, чего доброго, проснется джентльмен!

– Пусть проснется, и чем скорее, тем лучше! – отчеканила леди Ариадна, но глаза ее на этот раз не были сердитыми. – И не вздумайте прикрываться низким происхождением, доктор! Этим нельзя оправдать отсутствие манер.

– Я поучусь у вас, миледи.

Старательно хмурясь, они посмотрели друг на друга. Чувствовалось, что леди Ариадна готова рассмеяться.

– Так вы будете носить очки или нет? – процедила она, кусая губы.

– Это очки для чтения, а мне предстоит править.

– Когда я вас впервые увидела, вы не читали.

– Я хочу сказать, это очки для дальнозорких. Во время операций мне тоже приходится их надевать, иначе и надрез толком не сделаешь.

– Надрез? – с преувеличенным ужасом переспросила леди, зажимая рот рукой. – Вы хотите сказать, что режете… разное!

– Не разное, а только кожу и мышцы, да и то лишь тогда, когда это необходимо.

– Боже мой, какой ужас! Какой кошмар! Я буду молить Бога, чтобы никогда больше не увидеть ничего, подобного вчерашнему! Всадить иглу в брюхо ни в чем не повинной собаке!

– О, вы еще ничего не видели! Однажды мне пришлось делать ректальное обследование. Так вот, оно проводится с помощью резиновых перчаток…

– Довольно! Оставим подробности! Хорошо хоть, мы еще не завтракали. Кстати, о завтраке. Хотите пирожок с черной смородиной?

Если она надеялась увидеть на лице Колина такое же отвращение к еде, какое чувствовала сама, то просчиталась: уже давно ничего не могло лишить его аппетита. Он лишь благодарно кивнул, краем глаза заметив, что предложение вызвало живой интерес Шареб-эр-реха. Во всяком случае, тот вытянул шею, чтобы понюхать карман жокейской куртки хозяйки (именно оттуда через пару секунд появился небольшой сверток).

Колин понятия не имел, насколько голоден, пока не ощутил во рту слоеное тесто пирожка и кисло-сладкий вкус начинки. Жеребец внимательно следил за ним, так, словно готов был выхватить пирожок у него изо рта, потом снова ткнулся в карман хозяйки, на этот раз слегка фыркнул. Но вопрос так и не сорвался с губ ветеринара, поскольку Штурвал, как и он сам, остался накануне без ужина. Песик встал на задние лапки и неистово вилял хвостиком, выпрашивая кусочек. Несмотря на голод, Колин разломил остаток пирожка и отдал ему большую часть, а когда выпрямился, жеребец тоже что-то с довольным видом пережевывал. Неужели пирожок? Этого только не хватало!

С улицы уже доносился обычный утренний шум: стучали по булыжникам копыта, грохотали колеса тяжело груженных подвод, везущих на рынок всякую всячину. Птица проснулась где-то в кроне дерева и огласила мир своей простой песенкой. Пора было пускаться в путь, чтобы затеряться в утренней деловой суете бедного пригорода.

Колин еще раз проверил упряжь, посадил песика в коляску и повернулся как раз в тот момент, когда леди Ариадна что-то скармливала жеребцу.

– Что это было?

– Пирожок, что же еще, – рассеянно ответила девушка, любовно наблюдая за тем, как ее подопечный слизывает с ладони крошки сахарной пудры, – с черной смородиной, если вам интересно.

– Чтобы больше этого не было.

Улыбка исчезла с лица леди Ариадны, глаза по обыкновению сверкнули, выражая возмущение.

– Уж не собираетесь ли вы контролировать каждый мой шаг, доктор? Шареб обожает пирожки и эль, так что…

– Эль?!

– Да, эль. Вы что, туги на ухо? Может, эль вы тоже запретите?

– Вне всякого сомнения. Как ветеринар, я не могу допустить, чтобы вы портили лошади желудок. Пирожки и эль, скажите на милость! Очень может быть, что он их обожает. Дети тоже обожают сладости, от которых портятся зубы. С этой минуты он будет питаться сеном, овсом, зерном – одним словом, тем, чем положено питаться лошади.

– Похоже, вы не понимаете. У обычной лошади никто не спрашивает, чего ей хочется, а Шареб – другое дело. Он привык, что с его предпочтениями считаются. К тому же я угощаю его элем и пирожками чуть ли не с самого рождения, и ничего не случилось…

– До поры до времени, – сказал Колин.

– Проявите же хоть немного великодушия! Шаребу придется нас везти, его чувство собственного достоинства оскорблено! Оставьте ему по крайней мере его маленькие слабости!

Считая разговор оконченным, Ариадна достала очередной пирожок, положила на ладонь и протянула жеребцу. Ее тотчас ухватили за запястье.

– Я уже сказал, что запрещаю это безобразие.

Хотя ветеринар говорил все тем же ровным, спокойным тоном, слова его звучали как приказ. Ариадна опустила взгляд на свою руку, которая казалось такой маленькой, изнеженной и хрупкой в кольце крепких мужских пальцев. Подушечка большого пальца лежала прямо на ее пульсе, к коже прижимались твердые бугорки мозолей. На ее глазах эта рука спасла жизнь собаке, но и она же бесцеремонно пыталась удержать ее от невинного занятия, словно от преступления!

– Кто дал вам право прикасаться ко мне?

Колин Лорд продолжал молча удерживать ее руку.

– Нет, вы точно туги на ухо! Прошу вас немедленно отпустить меня!

– Только если вы дадите слово забыть про пирожки и эль.

– Это абсурд!

– Дайте слово.

Разгневанная Ариадна вскинула голову и с вызовом уставилась на ветеринара. И увидела, что глаза у него не синие, как ей поначалу показалось, а скорее серые, очень ясные, чудесного голубого оттенка, отчего зрачки кажутся не столько черными, сколько темно-фиолетовыми. Вся сила воли, весь несгибаемый характер Колина Лорда проступали в его взгляде, в чертах лица, в упрямой линии сжатых губ.

Ариадна вдруг поняла, что бесполезно взывать к его великодушию. Он принял решение, и никакие доводы не могли его поколебать. Что ж, она тоже упряма! Безумная идея пришла ей в голову. Она опустила взгляд, заставила ресницы затрепетать и улыбнулась.

– У вас красивые глаза, доктор.

С этими словами она прикоснулась к подбородку Колина Лорда – там, где на нем намечалась продольная впадинка. Результат был ошеломляющий. Пальцы на ее руке разжались, на лице ветеринара появилось растерянное выражение. Не теряя ни секунды, девушка сунула пирожок ему в ладонь и обеими руками зажала пальцы, стараясь расплющить лакомство, так и не доставшееся бедняге Шаребу.

– Вот, держите!

Оправившись от шока, Колин Лорд вырвал руку и потряс ею, чтобы стряхнуть липкое тесто. Когда оно шлепнулось на землю, он наступил на него сапогом и гневно растер.

– Ну, знаете ли! – с простодушным удивлением воскликнула Ариадна. – Вы перегибаете палку, доктор. Не лучше ли было отдать его собачке?

– Садитесь в коляску, – процедил ветеринар сквозь зубы.

Шареб-эр-рех прижал уши и неодобрительно покосился на него. Это еще больше рассердило Колина.

– В коляску! – грозно повторил он.

Леди Ариадна пожала плечами и уселась, не скрывая торжествующей улыбки. Она устроила целый спектакль, усаживаясь, оправляя куртку, стряхивая с рукава пушинку. Колин ждал, стиснув зубы. Что ж, первый раунд она выиграла, думал он мрачно, но ей никогда не выиграть весь матч. Для этого у нее маловато и опыта, и силы воли.

Интересно, это была всего лишь уловка, когда она назвала его глаза красивыми, или она в самом деле так думает?

Черт бы ее побрал!

Разумеется, это была уловка, одна из тех женских ужимок, которые испокон веков застают мужчину врасплох! И нечего забивать себе этим голову. Лучше держаться настороже и отвечать выпадом на выпад, чтобы снова не оказаться в дураках.

Устроившись на узком сиденье, Колин взял вожжи и бросил косой взгляд на свою спутницу. Он полагал, что леди Ариадна будет жаться к самому краю, но она, как видно, решила обратить ситуацию против него.

– Я все больше прихожу к выводу, что это будет захватывающее приключение, доктор, – сказала она непринужденно, подхватила ластящегося песика и устроила у себя на коленях. – Сами подумайте! Все будут выискивать леди из высшего общества, разодетую по последней моде, в то время как настоящая Ариадна Сент-Обин проскользнет у них под носом в мужском наряде. Это ли не авантюра! Я всегда мечтала о маскараде и благословляю минуту, когда мне в голову пришла эта идея. Как вы думаете, что скажет мой дорогой Максвелл, когда увидит меня?

– С вашим дорогим Максвеллом я не знаком. Откуда мне знать, что он скажет?

– Попробуйте хотя бы предположить. Допустим, ваша невеста внезапно постучит к вам в дверь в мужской одежде. Что вы о ней подумаете?

– Что она ошиблась дверью.

– Я серьезно!

– Если у нее найдется разумное объяснение для подобных странностей, значит, все в порядке.

– Хм… а вы любили кого-нибудь, доктор?

– Что-то не припомню.

– Но вы, конечно, мечтаете полюбить, как и каждый человек?

– Мечтаю не больше, чем подхватить скоротечную чахотку, – сухо ответил Колин и поерзал на сиденье.

– Вы шутите, а речь идет о вещах серьезных, – упорствовала леди Ариадна, памятуя о том, как недавно привела его в смущение. – Мужчина вы интересный… даже очень интересный, на мой взгляд. Если бы не очевидное неравенство нашего положения и не мой дорогой, горячо любимый Максвелл, я вполне могла бы увлечься вами.

– Вот как? – осведомился Колин, решив, что настало время для ответного выпада. – И как далеко вы могли бы зайти в этом увлечении?

– Что?!

– Вы что, туги на ухо? – Он повернулся, приподнял бровь и вперил в девушку многозначительный взгляд: – Итак, я с нетерпением жду ответа.

– Однако, доктор! – запротестовала леди Ариадна. – Щеки ее зардели. – Это вопрос не из тех, что принято задавать леди! Следите за своими манерами!

– Довольно странно с вашей стороны делать мне выговор. Ведь именно вы завели разговор на эту тему, а не я, не так ли?

Малиновый румянец разлился не только по лицу, но и по шее девушки, что чрезвычайно порадовало Колина.

– Так как же, услышу я ответ на вопрос, логически последующий из разговора?

– Я не желаю больше обсуждать это! – отрезала леди Ариадна, надменно вскидывая голову.

– Досадно. Речь шла о таких захватывающих вещах! Леди из высшего общества, богатая наследница – и на тебе, способна упасть в мои объятия! Я чуть не умер от восторга – и вдруг все так неожиданно закончилось. Какой жестокий мир!

Наступило молчание.

– Доктор, – наконец мрачно произнесла леди, глядя прямо перед собой.

– Да, миледи?

– Поезжайте!