Текст книги "Пират в моих объятиях"

И этой же зимой морская ведьма родила ребенка. Родила в полном одиночестве, так как тетя Хелен не смогла пройти через снежные заносы, чтобы побыть с племянницей, а ближайший сосед жил в двух милях от Марии. Только Ганнер, лежавший у очага, находился с ней рядом, когда она дала жизнь маленькому Чарлзу. В то холодное утро снег завалил соломенную крышу ее хижины, а за окном, завывая, гулял ветер, раскачивавший шаткие ставни. И верный Ганнер слышал крики Марии, а затем ее счастливый плач, когда она наконец увидела крошечное личико и мягкие вьющиеся волосенки, такие же черные, как у отца маленького Чарлза.

Сэм… Мария постоянно думала о нем. Сидя у огня, она вспоминала тепло его любви, вспоминала прикосновения его рук, его ласки… А ветер свистел и завывал за стенами жалкой, затерявшейся в дюнах хижине, ставшей домом Марии. В такие дни она особенно остро ощущала свое одиночество.

Но Мария постепенно привыкла к одиночеству, и когда тетя Хелен, давно простившая племянницу, навещала ее, она говорила, что предпочитает одиночество, предпочитает жить среди продуваемых ветрами дюн. Здесь она могла часами ходить по берегу и смотреть на море; здесь можно было постоянно наблюдать за океанскими просторами, даже сидя у окна своей лачуги. Мария не нуждалась в людях, ей нужен был лишь Сэм, и здесь, у моря, она чувствовала себя рядом с ним, а потому не страдала от одиночества.

Ноги Марии не было в Истхэме с того ужасного дня, когда ее выгнали из города. Правда, ей разрешили доходить до городской окраины, где она продавала свои чудесные одеяла и покупала провизию. И нередко самые смелые навещали Марию в ее хижине, построенной с помощью друзей-индейцев. Искусная врачевательница, Мария могла избавить от множества хворей. Она была самостоятельной и независимой; те, кто видел ее на вершине отвесной скалы – там Мария могла стоять часами, глядя вдаль, – считали, что она немного не в себе. И только тетя Хелен знала, почему Мария бродит среди дюн и взбирается на скалы, почему постоянно смотрит туда, где море сливается с небом.

Но последние две недели Мария не ходила дальше собственной двери. Маленький Чарлз требовал к себе все ее внимание. Хотя Мария умела лечить лихорадку, вправлять вывихи, готовить лекарственные отвары, лечившие от бесплодия, она не могла заставить ребенка перестать плакать хоть ненадолго, чтобы самой немного отдохнуть. И сейчас, стоя у окна с плачущим малышом на руках, она все больше и больше склонялась к мысли: ей надо пойти в Истхэм, чтобы попросить совета у своей тетушки.

За окном со свинцового неба все еще сыпал снег. Ветер сметал его в глубокие сугробы, бросал на ветви росшей под окном сосны, и ветви с треском ломались и падали на землю. И тут Чарлз заплакал так громко, что даже Ганнер, не выдержав, поднялся со своего места и направился к двери.

Мария выпустила пса из хижины, и он тотчас же исчез в снежной круговерти. Мария прижалась щекой к щечке малыша, потом поцеловала его и стала убаюкивать. Личико Чарлза сморщилось и стало красным от плача, крошечные кулачки мелькали в воздухе. Мария была в отчаянии. Все ли она сделала для него? Может, она плохая мать? Она накормила его, перепеленала, приласкала, то есть сделала все, чтобы малышу было хорошо, а он все плакал и плакал. Наконец Мария заподозрила, что у Чарлза не просто колики, что с ним случилось… нечто ужасное.

Тетушка… Она знает, что делать. Закусив губу, Мария взглянула в окно. Ни единого паруса на горизонте. Но едва ли можно разглядеть хоть что-нибудь при таком снегопаде. Так почему бы не пойти в город и не попросить у тетушки совета? Она завернет маленького Чарлза в одеяла и накинет на голову капюшон, чтобы никто не смог ее узнать.

Мальчик снова заплакал.

Мария наконец решилась. Она надела широкую шерстяную накидку, отороченную мехом, и завернула ребенка в самые теплые одеяла. Затем окинула взглядом хижину и решительно шагнула за дверь.

Она с минуту постояла у порога. Снежинки медленно таяли на пылающих щеках Марии. Стоит ли идти в Истхэм? Ведь ей придется пробираться по глубоким сугробам…

Но Мария все же решилась… Она бесстрашно шла по заснеженной пустоши, прижимая к себе ребенка. Прошел час, прежде чем буран прекратился и из-за туч выплыло бледное солнышко. Когда же она наконец добралась до Королевской дороги, солнце уже светило вовсю.

Мария то и дело останавливалась и отдыхала. Ноги у нее онемели, руки уже едва держали ребенка. А солнце клонилось к западу, окрашивая безбрежные заснеженные просторы золотом и пурпуром. Мария с облегчением вздохнула, добравшись до окраины города – дорога здесь была утоптана, и идти стало легче.

Уже почти стемнело, когда впереди показался амбар Ноулзов. В сгущавшихся сумерках виднелись только его очертания, но все же амбар стал для нее ориентиром. Мария поняла: еще немного – и она будет у тети. Конечно, ей придется пробираться к дому тетушки через занесенное снегом поле, и на это уйдет довольно много времени, зато ее едва ли кто-нибудь увидит. Мария с ужасом думала о том, что могут сделать с ней люди, вернее, не с ней, а с маленьким Чарлзом.

Вскоре она увидела забор и зашагала быстрее. И вдруг услышала голоса… Мария замерла и еще крепче прижала к груди ребенка. За поворотом тропинки мальчишки лет десяти, громко смеясь, играли в снежки. Заметив Марию, мальчишки замолчали. И тотчас же снова закричали:

– Смотрите! Морская ведьма!

– Ей нельзя появляться в городе! Сам судья Доун запретил ей сюда приходить!

Мальчики переглянулись.

– А ты уверен, что это она? – спросил один из них.

– Уверен. Моя мама говорила, чтобы я держался от нее подальше. Если подойти к ней поближе, то она может навести порчу.

– А ты и впрямь думаешь, что она ведьма? Мне кажется, что она на нее не похожа.

– А что ты хотел увидеть? Бородавку у нее на носу? Дьявол может придавать человеку разные обличья. Об этом часто говорил преподобный Трэт, упокой Господи его душу. Именно поэтому дьявол и сделал ее такой хорошенькой… Чтобы вводить людей в заблуждение. Она самая настоящая ведьма, так что держись от нее подальше.

Мария уже жалела о том, что решилась выйти из дома. Она еще крепче прижала к себе Чарлза. Пусть они делают с ней, что хотят, но она не позволит им причинить вред ребенку. Если она проявит твердость, то, возможно, они оставят ее в покое. Стиснув зубы, Мария снова зашагала по тропинке.

– Позвольте мне пройти, – сказала она. – Я не причиню вам никакого вреда.

Мальчишки расступились, недоверчиво глядя на нее, и Мария быстро прошла мимо. Она чувствовала на себе их взгляды, слышала их шепот за спиной и едва сдерживалась, чтобы не побежать. «Господи, пожалуйста, – молила она, – о Господи, не допусти, чтобы они заметили Чарлза».

И тут малыш снова закричал.

– Вы слышали? Это ведьмин ребенок! – раздался мальчишеский голос.

– И она несет его в город. Надо остановить ее.

Мария услышала скрип снега за спиной и почувствовала холодную снежную пыль на щеке – мимо пролетел снежок.

Охваченная ужасом, она одной рукой подхватила тяжелые юбки и, крепко прижимая к себе ребенка, побежала, свернув с тропинки. Мария по колено увязла в сугробе, но все же ей удалось из него выбраться. А крики у нее за спиной становились все громче. Но не все мальчики преследовали Марию; некоторые из них побежали в город. Она не сомневалась: они побежали предупредить взрослых, что в город идет морская ведьма.

Значит, теперь ей нельзя появляться в доме тети. И нельзя нести туда Чарлза. Боже, как все это несправедливо! Ну зачем она пошла в город? Ей следовало оставаться дома!

Но Мария уже не могла вернуться. Ужас переполнял ее, и она бежала, подгоняемая криками мальчишек.

Ей надо где-то спрятаться. Амбар… Шепча на ходу молитву, Мария, утопая в снегу, добралась до амбара, открыла дверь и шагнула во тьму.

Отдышавшись, Мария прислушалась. Где-то в глубине амбара тихонько заржала лошадь. Глаза Марии уже начали привыкать к темноте. Когда же из-за туч выглянула луна, осветившая амбар своим серебристым светом, Мария увидела лестницу, ведущую на сеновал.

Крепко прижав к себе ребенка, она быстро – насколько позволяли онемевшие ноги и заиндевевшие тяжелые юбки – поднялась по лестнице. Наверху весь пол был покрыт сеном, и Мария, с трудом передвигая ноги, добралась до самой дальней стены сеновала. Крики снаружи становились все громче. Закрыв глаза и сдерживая дыхание, Мария прислушивалась… Вскоре крики стали тише, а затем наступила полная тишина.

Проходили минуты. Часы. Чарлз затих и наконец уснул. Внизу тихонько фыркали лошади. И откуда-то из темноты доносилось уханье совы. Устроившись поудобнее, Мария тоже уснула.

Марию разбудили громкие голоса, ворвавшиеся в ее сладкий сон… И что-то жесткое, проткнув накидку, больно кольнуло в спину. Вернувшись к реальности, Мария поняла, что лежит не на мягкой траве, а на колючем сене. Яркий же свет, резавший глаза… Это было не весеннее солнышко, а луч фонарика, светившего в окно… И не было с ней рядом Сэма – только маленькое тельце его сына…

Мария резко приподнялась. Ее пронзило ужасное предчувствие… Она осмотрелась и в ужасе замерла.

Ребенок лежал рядом, все еще завернутый в одеяла. Но маленькое личико Чарлза… оно застыло и посинело.

Мария прикрыла ладонью рот. Сдавленный крик сорвался с ее губ. Еще не прикоснувшись к сыну, она поняла: он мертв.

Холодный…

Комок подступил к горлу. Все закружилось у нее перед глазами, и свет померк.

– Мария! Мария Холлет! Немедленно выходи! Мы знаем, что ты там!

Но Мария не слышала криков. Она машинально прижала к себе безжизненное тельце ребенка.

– О… Боже… нет… нет! – вырвалось из ее горла.

– Мария Холлет! Немедленно выходи!

Ответом были громкие рыдания и душераздирающие крики, от которых у всех по спине пробежали мурашки. Дрожа от страха, судья Доун, мистер Ноулз и еще несколько человек вошли в амбар. Они осторожно поднялись по шаткой лестнице на сеновал и замерли, объятые ужасом.

Мария сидела на сене, раскачиваясь из стороны в сторону, и пронзительно кричала. Слезы ручьями бежали по ее щекам и скатывались на сверток одеял в ее руках. Она подняла на мужчин свои заплаканные глаза, и только сейчас судья Доун разглядел, что у нее в руках.

– О Боже… – прошептал он.

За спиной судьи заскрипели ступени, и послышался хруст сена – на сеновал поднялись еще несколько человек. Собравшись с духом, судья сунул в рот трубку и шагнул к Марии.

– Идем, Мария. Я обязан посадить тебя в тюрьму. Ведь ты, возможно, виновата в смерти этого ребенка. Когда же будут собраны все доказательства…

– Оставьте ее в покое! – внезапно раздался чей-то голос. – Это всего лишь ребенок дьявола. Господь в своей мудрости избавил нас от него. Добродетель восторжествовала…

– Дьявольский это ребенок или нет – не имеет значения, – заявил судья. – Главное то, что она нарушила наш запрет и пришла в город, чтобы сеять здесь зло! – Он склонился над Марией, боясь даже дотронуться до нее – ведь она была ведьмой. – Идем, Мария. И оставь здесь ребенка. Я позабочусь, чтобы его достойно похоронили.

Мария подняла голову. Глаза ее вспыхнули, и она еще крепче прижала к груди ребенка.

– Нет! Я никогда не отдам вам ребенка! Не смейте прикасаться к нему своими грязными руками! Неужели вы думаете, что я забыла, как вы поступили со мной осенью? Неужели вы думаете, что я забуду об этом когда-нибудь? Он умер по вашей вине! Если бы не вы, мне бы не пришлось прятаться! Если бы не вы, я бы… я бы… – Мария снова разразилась рыданиями. – Убирайтесь все и оставьте меня в покое! Вы слышите меня? Я сказала, чтобы вы убирались отсюда!

Доун схватил Марию за руку, но она, вырвавшись, принялась царапаться и молотить судью кулаками. Судья отступил, а Мария, забившись в угол амбара, заливалась слезами.

– Она сошла с ума, – прошептал кто-то из мужчин.

Судья опять шагнул к Марии, но тут раздался женский голос:

– Оставьте ребенка в покое! – Тетя Хелен подошла к судье. – Неужели вы не видите, что с ней? Пусть Бог накажет вас за ваше бессердечие и черствость!

Голос тети проник в затуманенное сознание Марии.

– Тетушка…

Она наконец пришла. Она знает, что делать, она поможет маленькому Чарлзу… Но тут она вдруг поняла, что тетушка уже не поможет Чарлзу. Даже Сэм не сможет ему помочь. Никто ему теперь не поможет!

– Тетушка… – Мария вскочила и, бросившись в объятия тети Хелен, уткнулась лицом в ее костлявое плечо. Старческие узловатые пальцы гладили Марию по волосам; тетка с трудом сдерживала слезы.

Судья Доун молча смотрел на женщин. Остальные обменивались взглядами. Ведь ведьма обвинила их в смерти ребенка… А что, если она наведет на них порчу?

Мария передала ребенка в руки тетушки. Судорожно сглотнув, она проговорила:

– Тетя, ты ведь не позволишь им трогать его? Забери его… и похорони…

Она снова зарыдала. Понимая, что силы Марии иссякли, судья Доун подошел к ней и обмотал ее запястья обрывком веревки. Затем вывел Марию из амбара.

Глава 7

Ты голос, звучащий подобно морю,

Чистый как небо, волшебный и свободный.

Вордсворт

Возможно, Мария не зачахла в тюрьме лишь потому, что проводила там не так уж много времени. Вспомнив слова Тэнкфул о женских уловках, она решила воспользоваться советом вероломной подруги. Робко поглядывая на стражников, Мария часами плакала, и они, не выдерживая, открывали тяжелую скрипучую дверь и выпускали узницу на волю. Не теряя времени, Мария бежала к своей скале и смотрела на море. Она по-прежнему верила, что Сэм вернется. Верила даже тогда, когда до нее стали доходить ужасные слухи: матросы, приплывавшие из южных морей, поговаривали о том, что Сэм отказался от охоты за сокровищами и решил заняться пиратством. Сначала новость ошеломила Марию, но потом она свыклась с этой мыслью, ибо была уверена, что сумеет наставить Сэма на путь истинный. Ведь он говорил, что любит ее…

В марте судье Доуну наконец-то надоело выслушивать объяснения стражников по поводу постоянного отсутствия узницы, надоело ходить на продуваемое всеми ветрами побережье, чтобы затащить ее обратно в тюрьму. Вот он и решил, что лучше уж просто выпустить Марию на свободу.

* * *

И в эти же дни далеко от Истхэма, там, где нет ни снега, ни холодных ветров, капитан Сэмюел Беллами развернул свой корабль на север. Судно обогнуло мыс Виргиния, миновало Нью-Йорк и стало приближаться к мелководьям Кейп-Кода. Но судно Сэма уже не называлось «Лилит». Да и палубы над его каютой были гораздо просторнее, чем на старом шлюпе, – теперь Сэм плыл на трехмачтовом корабле, вооруженном грозными пушками. Трюмы корабля ломились от серебра, золота и прочих драгоценностей, но все это богатство Сэм добыл грабежом, захватывая английские, французские, голландские и испанские суда. Ибо капитан Сэмюел Беллами, дезертир и искатель приключений, стал пиратом.

Отправившись в южные моря, Сэм вскоре понял: охота за затонувшими испанскими сокровищами – всего лишь несбыточная мечта. Но мысль о том, что придется вернуться в Истхэм с пустыми руками, казалась невыносимой. Поэтому Сэм и принял предложение Бенджамина Хорниголда – тот предложил ему и Полу Уильямсу вступить в его пиратскую шайку. Утопив в море свой шлюп «Лилит», Сэм занялся грабежом под черным флагом.

Однако старый Бен просчитался, пригласив к себе Сэмюела Беллами. Команда выгнала старого пирата с корабля и почти единодушно выбрала своим капитаном молодого англичанина. В результате Хорниголд уплыл на захваченном судне с немногими верными ему людьми, а Сэм Беллами со своей командой остался на шлюпе под названием «Мэри Энн». А сейчас судно «Уэсли», его новое судно, направлялось к Кейп-Коду. Сэм сидел в сумраке своей каюты и улыбался, думая о Марии.

Мария…

Через несколько часов покажутся береговые огни Кейп-Кода. Через несколько часов она будет в его объятиях, и ее сладкие, как мед, губы сольются с его губами. После года разлуки они снова будут вместе…

Сэм улегся на койку и закинул руки за голову. Неужели он волнуется? А вдруг она не захочет его видеть? Что, если она нашла другого? Мысль о том, что Мария может отвергнуть его из-за его пиратского промысла, не приходила ему в голову, ибо Сэм считал, что морской грабеж – занятие вполне оправданное. Ведь если люди имеют большие суда и богатые грузы, то почему бы им не поделиться с такими, как Сэмюел Беллами? Усмехнувшись, Сэм погладил опрятную черную бородку, которую успел отрастить.

Мария… Как вспыхнут ее глаза, когда он приведет ее на борт корабля и покажет сказочные богатства! Как она вскрикнет, увидев мешки, полные испанских реалов, и сундуки с золотыми дублонами, изумрудами и бриллиантами! Индиго, слоновая кость, прекрасные шелка, бархат, сукно… Все это здесь, в трюмах. И все это он положит к ногам своей принцессы. Всего лишь через несколько часов…

Неожиданно дверь распахнулась.

– Кэп…

Сэм со вздохом поднял голову.

– Черт возьми, что там у вас стряслось?

– С юга в нашу сторону плывет шлюп, сэр. Возможно, они еще не заметили нас, – сказал пират по имени Страйпс. В этот момент за спиной Страйпса появился всегда хмурый Питер Мадиган. – Команда спрашивает, что делать, сэр…

Господи! Сэм спустил на пол свои длинные ноги. Наверное, ему так и не удастся отдохнуть.

– Будем преследовать, кэп? Команда ждет вас.

– Ладно. Скоро выйду, – проворчал Сэм.

Страйпс кивнул и поспешно вышел, увлекая за собой Питера. Сэм выругался сквозь зубы. Вот что значит быть предводителем морских головорезов, всегда готовых перегрызть глотку ближнему. Тяжко вздохнув, он взял пару пистолетов, абордажную саблю и направился на шканцы, где его ждала команда.

Маленький, крепко сколоченный шлюп «Фишер» не представлял собой ничего особенного, и на его борту не было богатого груза. Однако для величественного вельбота, появившегося словно призрак из тумана, он представлял очевидный интерес.

Хозяин шлюпа Роберт Инголз стоял на юте, держась одной рукой за ванты. Он был мрачен – его одолевали дурные предчувствия. Расстояние между судами быстро сокращалось, и вскоре Инголз разглядел флаг, развевающийся на грот-мачте вельбота. То был «Веселый Роджер» – черное полотнище с черепом и скрещенными костями.

– Вы были правы, сэр, – с дрожью в голосе сказал стоявший рядом Ральф Мерри. – Это пираты… Говорят, что в этих водах видели Черного Беллами. – Вытянув свою тощую шею, Ральф вглядывался в туман. – Может, нам спустить наш флаг, сэр?

– Пожалуй, это мудрое решение, – пробормотал Инголз. – Нам не ускользнуть от них. Господи, сколько же у них пушек?

Ральф по-прежнему вглядывался в туман.

– Боже милостивый! – воскликнул он. – Кажется, двадцать восемь… Возможно, и все тридцать. Смотри! У них есть даже вращающиеся пушки. Да это же какой-то плавучий арсенал!

– Спускай побыстрее флаг, поторапливайся, – распорядился Инголз. – Страшно сказать, что эти дьяволы могут сделать с нами, если мы окажем сопротивление. – Он взглянул на небо, затянутое пеленой облаков. Над горизонтом нависли черные тучи, и чайки летели к берегу. – Нам только этого не хватало, – проворчал Инголз себе под нос. – Шторм только усложнит дело. – Мы отдадим им все, что они потребуют. И нам еще повезет, если успеем добраться до порта.

Инголз смотрел на приближавшийся вельбот. Вскоре из тумана вынырнули еще два судна, следовавшие в кильватере вельбота.

Господи, неужели у пиратов целый флот?

– Да спустите же флаг! – рявкнул Инголз.

Флаг «Фишера» медленно пополз вниз. Команда стремительно снимала паруса, и шлюп быстро терял скорость. Расстояние же между судами неуклонно сокращалось. Инголз похолодел, услышав ружейные выстрелы, громкий смех, отборную ругань. Наконец раздался хриплый голос капитана, властителя морей:

– Рад вас видеть! Откуда и куда?

Инголз осмотрелся в поисках рупора. Затем снова поднял голову и увидел предводителя пиратов. Капитан стоял на одной из пушек, упершись ногой в планшир. Высокий красавец, он был слишком хорошо одет для пирата: винного цвета бархатный камзол, расшитый золотом, был расстегнут, и под ним виднелась белоснежная рубашка с кружевами. Хотя этот человек очень походил на аристократа, ни у одного лондонского денди не было такого дьявольского взгляда.

Густые черные волосы капитана падали на широкие плечи. Черные как смоль борода и усы обрамляли белозубый рот. А уж какие у него были глаза! Проницательные и черные, они, казалось, смотрели прямо в душу.

Инголз сразу понял, что видит знаменитого Черного Сэма Беллами. Понял еще прежде, чем прочитал надпись на борту судна: «Уэсли»!

– Да поможет нам Бог, – прошептал Инголз, отводя глаза.

– Проклятие! Я спросил, куда ты направляешься! Отвечай – или расстанешься с жизнью!

– Я – Роберт Инголз, сэр, и мой шлюп «Фишер» направляется из Виргинии в Бостон. Наш груз – табак… и больше ничего ценного.

– Об этом буду судить я. Ты хозяин?

– Да, сэр.

Пират пристально смотрел на Инголза:

– В Бостон, говоришь? Сдается мне, что ты не раз бороздил эти воды.

– Да, верно, – кивнул Инголз, не понимая, к чему клонит Черный Беллами. – И вот что… Я готов тотчас же отдать наш груз, потому что мне надо поторапливаться. Ведь надвигается шторм…

– Позволь мне кое-что пояснить тебе, капитан Инголз. Здесь я принимаю решения. Мне, как и тебе, тоже хочется поскорее укрыться в безопасной гавани. И мне нужен не твой проклятый груз, а твоя помощь. Ты должен провести мой флот через эти мели к гавани Провинстаун. – Сэм с усмешкой взглянул на Инголза. – Думаю, что это будет не так уж трудно, верно, приятель? Сделай так, чтобы я остался доволен, и тогда, возможно, я верну тебе твой шлюп.

– Это все, что он требует? – прошептал Ральф, склонившись к уху Инголза. – Соглашайтесь, кэп. Умоляю, соглашайтесь.

Криво усмехнувшись, Инголз спросил:

– Полагаю, у меня нет другого выбора?

– Если, конечно, ты не хочешь кормить акул, которых так много под твоим килем, – с широкой улыбкой ответил Сэм.

– Но я и не думаю отказываться. Сочту за честь оказать вам посильную помощь, сэр.

– Мудрое решение, приятель. – Пират снова улыбнулся. – Спускай на воду свой баркас и плыви сюда, пока море совсем не разгулялось. Пусть твои ребята побалуются вином, пока мы будем обсуждать наши дела.

Инголз хотел распорядиться, чтобы ему приготовили баркас, но его люди, напуганные угрозой Беллами, уже приступили к работе. Несколько минут спустя Инголз по веревочной лестнице спустился в баркас, плясавший на волнах. Когда он поднялся на сверкавшую палубу «Уэсли», его рубашка была мокрой от пота. Гостя встретил загорелый, коротко остриженный пират, назвавшийся Страйпсом. Он протянул Инголзу бутылку вина, но тот отказался.

– Не стоит бояться, – ухмыльнулся пират. – Капитан держит свое слово. Он вернет тебе шлюп, если сделаешь то, о чем он просит.

Без умолку болтавший Страйпс повел Инголза к Сэму Беллами.

– Только не вздумай дурачить нашего капитана, – предупредил пират. – Ты ведь знаешь, чего хочет от тебя Черный Сэм? – Он склонился к уху Инголза. – Знаешь, что я тебе скажу? Нашему Сэму сам дьявол не брат. Если что, сразу отправит на обед акулам.

Инголз в этом не сомневался.

– И не вздумай разозлить Черного Сэма, – проговорил Страйпс уже у самой двери. – В последнее время у него плохое настроение.

Сэм Беллами сидел за исцарапанным ножом столом, с гусиным пером в одной руке и бутылкой вина – в другой. Над головой Черного Сэма покачивался фонарь, свет которого отбрасывал причудливые блики на стены и на стол.

– Устраивайся, приятель. – Отбросив перо и отставив бутылку, Сэм потянулся и закинул руки за голову. – Недавно мы захватили судно с грузом мадеры, и я не мог отказать себе в удовольствии откупорить бутылочку. Угощайся…

Но Инголз отказался.

– Полагаю, Страйпс сообщил тебе, что я сущий дьявол, – неожиданно улыбнулся Беллами.

– Напротив, сэр. Он очень вас хвалил.

– О… Довольно странно. Это совсем не похоже на Страйпса. – Сэм закинул на стол свои босые ноги. – Он, наверное, поучал тебя?

– Да, пожалуй…

– А вот это очень на него похоже. Хочу предупредить тебя: не болтай при нем лишнего. Он человек безобидный, но язык у него как помело. Любит посплетничать.

Инголз удивился. Этот грозный пират сейчас казался вполне дружелюбным.

– Как насчет капельки рома? – спросил Беллами.

– Спасибо, но я вынужден отказаться, – поспешно ответил Инголз. – Он плохо на меня действует. А если меня начнет выворачивать наизнанку, то я не смогу вам помочь.

– Как хочешь, – усмехнулся Сэм.

Он налил себе кружку рома, осушил ее и поставил на стол. И вдруг, вскочив на ноги, принялся расхаживать по каюте. Затем подбежал к двери и, распахнув ее, заорал:

– Эй, вы, пьянчуги! Где Джулиан и Ламбет? Я не намерен ждать их целый день!

Инголз невольно поежился. Черный Беллами был совершенно непредсказуемым человеком.

Внезапно успокоившись, Сэм снова опустился на стул. Упершись локтями в стол, он стал массировать пальцами виски.

– Эти двое – сущее наказание. У меня, наверное, помутился рассудок, когда я их нанял в качестве лоцманов. Один вечно пьян, второй все время куда-то исчезает. Но говорит, что знает Кейп-Код как свои пять пальцев. Остается только проверить, что он знает на самом деле!

– Так вот почему вы хотите, чтобы я провел вас.

– Да. – Сэм с беспокойством посмотрел на Инголза. – Способности этих двоих вызывают у меня сомнения даже в хорошую погоду, а сейчас надвигается шторм. Я не желаю рисковать…

Вскочив со стула, Сэм принялся метаться по каюте, точно пантера по клетке. Наконец остановился у одной из пушек.

– Раз уж наш друг Страйпс оказался так разговорчив, то сообщил ли он о том, что я бываю великодушным, когда мне угождают?

– Но, сэр… Вы же сами сказали, что отпустите меня, если я проведу вас в гавань Провинстаун.

– Именно так я и поступлю. Вы не верите мне только потому, что я пират? Но мне кажется, что и вам бы понравилась наша жизнь.

– Вы заставляете меня остаться у вас?

– Заставляю? Не говори глупости, приятель. Это тебе не идет. Мы никого не заставляем. Просто даем людям возможность подышать воздухом свободы.

– Не уверен, что мне бы это понравилось, – проговорил Инголз, начиная нервничать.

– А я уверен. Потому что наша жизнь – это не только богатство. Это подлинная свобода! – Сэм внезапно умолк. Казалось, он о чем-то задумался. – Посмотри-ка сюда, приятель, – снова заговорил он, сунув под нос Инголзу карту. – Я знаю, что ты хорошо знаком с этими водами, но лучше еще раз все проверить. Изучи все как следует. Малейший промах – и отправишься к акулам.

Сэм поднялся и направился к двери. Внезапно обернувшись, сказал:

– Когда все запомнишь, присоединяйся ко мне. Я буду на верхней палубе, у штурвала.