Текст книги "Убежденный холостяк"

Глава 2

Челси огляделась по сторонам и сразу нашла лорда де Монфора. Первое, на что она обратила внимание, это наличие у него подбородка. Второе – что его окружала толпа женщин. А третье заключалось в том, что с их первой и единственной встречи пять лет назад на ее первом балу лорд Эндрю сильно изменился.

Тогда она была робкой шестнадцатилетней девочкой, которая стеснялась своего роста и сутулилась, чтобы казаться поменьше. А лорд Эндрю был высоким, тощим юношей с угрюмым взглядом. Неприветливый, надменный, он не вызывал у окружающих желания общаться с ним.

Сейчас никто бы не назвал лорда Эндрю тощим. Шелковый темно-оливковый камзол подчеркивал ширину его плеч, а ростом он не уступал своему брату. Что же касается его характера, то время, кажется, никак его не изменило. Женщины вились вокруг него, как собаки вокруг единственной косточки, а он не обращал на них внимания. Создавалось впечатление, что он присутствует здесь только телесно, а душой витает где-то далеко. Изредка он улыбкой – или, скорее, гримасой – реагировал на какую-нибудь шутку, однако в его взгляде, который он то и дело бросал поверх голов своих поклонниц, читалась скука. Вернее, не скука, а вызов. Было совершенно очевидно, что ему хочется поскорее убраться отсюда.

«Наверное, думает, как завтра будет мучить своих несчастных собак», – решила Челси, и ее гнев вспыхнул с новой силой.

И то, что все эти безмозглые вертихвостки, привлеченные его безразличием и характерной для де Монфоров классической красотой, набрасывались на него, как осы на свежее варенье, подпитывало ее гнев, не давая ему угаснуть.

Что ж, ей эти скучающие взоры нипочем! И на его безразличие ей наплевать! Что до красоты, то такие вещи на нее не действуют!

Холодно усмехнувшись, Челси подошла к лорду Эндрю:

– Добрый вечер!

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он повернул голову и неторопливо оглядел ее с ног до головы. Этот оценивающий взгляд возмутил Челси до глубины души.

– Рад видеть вас, леди Челсиана, – лениво проговорил лорд Эндрю, отрываясь от созерцания ее груди и целуя ей руку.

«Интересно, он тоже считает, что у меня нет груди?» – спросила себя Челси. Внутренний голос подсказывал ей, что для лорда Эндрю все эти светские условности – тяжелейший труд. Или огромная жертва.

– Удивительный вечер, – добавил он.

– Разве? А мне показалось, что мой бал привлекает вас не больше, чем сеттера миска вареных грибов.

– Странное сравнение, однако очень точное. Только не обижайтесь, меня никогда не привлекали светские приемы.

– Я это заметила, – хмыкнула Челси. – Как я поняла, вы проводите эксперименты на беспомощных животных, верно?

Кто-то из женщин ахнул, но лорд Эндрю не обратил на это внимания.

– Простите? – В его голосе слышалось удивление.

– Прошу вас, не делайте вид, будто это для вас новость. Мне известно, что вы сделали со своими собаками!

– Мадам, я не имею ни малейшего представления, о чем идет речь!

– Отлично, тогда я освежу вашу память. Мне известно, что сегодня вы силой напоили своих собак каким-то раствором, и теперь они в тяжелом состоянии. Стыдитесь!

Лорд Эндрю изумленно уставился на нее. Казалось, расскажи она ему о том, что построен мост на Луну, он бы удивился меньше. Вокруг них воцарилась тишина, все разговоры стихли. У Челси от волнения вспотели ладони, и она замахала веером чуть быстрее, чем нужно. Лицо лорда Эндрю оставалось спокойным и невозмутимым, и ей очень хотелось отвести взгляд, но она крепилась изо всех сил. Так они стояли и смотрели друг на друга. Наконец на губах лорда Эндрю появилось нечто, похожее на улыбку. Вернее, не на улыбку, а на усмешку. Опасную и неприятную.

– Ага. Вот вы о чем.

– Да. Именно об этом.

– А откуда у вас такие сведения?

– От вашего брата.

– От моего брата? – Усмешка исчезла. – Конечно.

Лорд Эндрю взглядом нашел брата. Челси готова была поклясться, что если бы взгляд убивал, то герцог Блэкхит уже давно лежал бы в гробу.

Однако герцога, кажется, это не волновало. Он увлеченно беседовал с Питтом и другими членами парламента, не подозревая о том, что между его братом и Челси идет отчаянное сражение.

Девушка скрестила руки на груди.

– Итак, милорд, что вы скажете в свое оправдание?

– Ничего, мадам.

– Это благотворительный бал! Я устроила его для того, чтобы помочь несчастным животным, и, раз вы жестоко обращаетесь с ними, я вынуждена просить вас покинуть мой дом!

Лорд Эндрю небрежно пожал плечами и отпил шампанского.

– Отлично. Попросите меня об этом, и я с радостью уеду.

Челси топнула ножкой.

– Так вы экспериментируете с животными или нет?

– Все зависит от того, что вы подразумеваете под словом «экспериментировать».

– Вы прекрасно знаете, что я подразумеваю, вы, полоумный изобретатель!

Лицо лорда Эндрю мгновенно изменилось. Челси ощутила, как от его сильного, стройного тела повеяло угрозой, и у нее по спине пробежали мурашки. Внешне он оставался спокойным, но внутри бушевала ярость, и Челси чувствовала, что эта ярость направлена на нее.

– Ну что ж, отлично. Да, я этим занимаюсь. Я экспериментирую с животными. Вам нужны отталкивающие подробности? Возможно, вам хочется услышать, как я насильно открываю им пасти и вливаю в глотки отраву, которая переворачивает им внутренности? Или что я привязываю их к летательному аппарату, прежде чем взлететь самому? Полагаю, это подходит под термин «экспериментировать», не так ли?

Поклонницы в ужасе заахали, попятились от него и принялись делиться впечатлениями.

Лорд Эндрю ухмыльнулся и злобно взглянул на Челси, а она стояла, и молчала, лишившись дара речи.

Лорд Эндрю поднес к губам фужер с шампанским и вдруг замер. Потом он побледнел и посмотрел в потолок. Через мгновение его взгляд стал пустым, как будто сам человек ушел, оставив только свою оболочку. В таком состоянии он пребывал недолго, всего минуту или две, затем дрожащей рукой отдал проходившему мимо официанту фужер, тряхнул головой, словно освобождаясь от наваждения, еще раз с негодованием взглянул на Челси и поклонился.

– Прошу меня извинить, я должен идти.

– Куда? Я же с вами разговариваю!

Не утруждая себя ответом, он повернулся к девушке спиной и поспешил прочь.

– Что с ним? – шепотом спросила какая-то девица с румяными щеками.

– Не знаю, – ответила ее подружка. – Ты видела, как изменился его взгляд? Жаль: такой красивый и такой странный.

– Может, он болен?

Встрепенувшись, Челси поспешила за ним.

– Лорд Эндрю! Я должна поговорить с вами!

Даже не обернувшись, он поманил лакея, приказал подать «его шляпу и, расталкивая толпу, продолжал двигаться к дверям.

– Лорд Эндрю!

Он снова не обратил внимания на ее призыв и, не дожидаясь, когда лакей откроет перед ним дверь, вышел наружу.

Челси подобрала юбки и бросилась вслед за ним. Выбежав на крыльцо, она в смятении остановилась. Вдоль подъездной аллеи выстроилось более сотни карет, свет факелов отражался в полированных дверцах, в лошадиной упряжи, в окнах дома и металлических спицах колес. Заржала лошадь. Из ближайшей кареты послышалось хихиканье – кто-то из лакеев развлекался с горничной. Из дома доносились приглушенные звуки музыки и смех гостей. Лорда Эндрю нигде не было.

Челси глубоко вздохнула и, поеживаясь от холода, села на верхнюю ступеньку. Ее взгляд скользил по едва видной в темноте лужайке, по четко выделявшимся на фоне звездного неба деревьям.

Неужели он действительно привязывает животных к летательным аппаратам? Нет, не может быть!

Она опустила голову на руки и попыталась разобраться в странном поведении лорда Эндрю и причинах, побудивших его так внезапно покинуть бал. Какая ночь, просто заме…

– О, леди Челси, вот вы где! Я ищу вас весь вечер!.. Отвратительная ночь!

– Добрый вечер, сэр Гарольд, – без энтузиазма пробормотала Челси.

– Дорогая, нельзя выходить на холод без плаща, – заявил баронет, присаживаясь рядом с ней и беря ее за руку. – Вы можете простудиться!

– Какая разница, от чего я умру – от простуды или от вони у тебя изо рта. От такой вони сдохнет даже лошадь, – тихо пробурчала она себе под нос.

– Простите, дорогая, что вы сказали?

– Я сказала, что хочу подышать свежим воздухом. Мне нужно запастись свежим воздухом.

Сэр Гарольд рассмеялся:

– О, что за чепуха! Почему бы нам не пройти в дом?

– Потому что я не хочу туда идти. Я хочу подышать свежим воздухом.

– Тогда давайте побеседуем.

– Сэр Гарольд, я бы предпочла остаться одна.

– Да, но я, будучи истинным джентльменом, обязан защищать вас. Оберегать вас. Особенно с тех пор, Челси, как у меня появилась потребность задать вам один очень важный вопрос.

– Сегодня я не отвечаю на вопросы.

– На него легко ответить, дорогая. Вам надо сказать либо «да», либо «нет».

– Тогда «нет». Вот мой ответ.

Он снисходительно хохотнул:

– Моя дорогая Челси, я даже не задал вам свой вопрос!

– Сэр, это не имеет значения, я уже дала вам ответ. Нет. – Челси встала.

Сэр Гарольд схватил ее за руку и довольно грубо дернул, вынуждая сесть. Челси, с трудом сдерживая ярость, устремила на него холодный взгляд:

– Сэр Гарольд, я требую, чтобы вы отпустили меня, причем немедленно. У меня нет ни времени, ни желания играть с вами.

– Уверяю вас, Челси, это не игра. Я говорю совершенно серьезно. – Продолжая держать ее за руку, он встал на одно колено, которое при этом хрустнуло со звуком, очень похожим на пистолетный выстрел.

– Моя дорогая леди Челсиана, вы окажете мне честь стать моей женой?

– Нет, сэр Гарольд, я уже вам ответила. А теперь прошу простить меня, я пойду в дом. Ведь я хозяйка бала и должна развлекать гостей, иначе меня сочтут невоспитанной.

На лице сэра Гарольда появилось злое выражение.

– Значит, вы отвергаете меня, так?

– Я бы отвергла любого. Я уже дважды стояла на пороге замужества, и с меня хватит. Я не хочу выходить замуж.

– Но ваш брат сказал… – Он не договорил.

– Что сказал мой брат?

Но сэр Гарольд уже захлопнулся, как раковина, прячущая жемчужину.

– Ничего. Совсем ничего.

В следующее мгновение он схватил Челси за другую руку и так резко дернул, что она едва не упала. Его рот стал приближаться к ее губам!

Вдруг между их лицами сверкнуло лезвие шпаги, и сэр Гарольд замер – иначе он лишился бы губ.

– Сэр, вы загораживаете проход.

Челси и ее незадачливый кавалер повернули головы и увидели перед собой высокую фигуру лорда Эндрю де Монфора.

– Кажется, я забыл шляпу, – сказал лорд Эндрю, продолжая держать шпагу перед лицом сэра Гарольда и сверля его взглядом. Свободной рукой он помог Челси подняться. – Прошу вас, сэр, встаньте и отойдите в сторону, чтобы я мог пройти.

Сэр Гарольд поспешно вскочил и попятился прочь от страшной шпаги.

– Да-да, конечно, милорд. – Он криво улыбнулся и отвесил низкий поклон. – Прошу вас, проходите.

– После вас, естественно.

Сэр Гарольд тут же перестал улыбаться.

– Но я…

В глазах лорда Эндрю появился угрожающий блеск – Челси уже видела этот взгляд там, в зале, – и он слегка повел шпагой, подталкивая сэра Гарольда к дверям. Рука, которой он держал Челси, сжалась чуть сильнее, и девушке показалось, что она попала в капкан.

– Сэр, я же сказал: после вас.

Лицо сэра Гарольда вытянулось. Затем, секунду подумав и не произнеся ни слова, он резко повернулся и решительно зашагал в дом.

Девушка опомнилась и освободила руку от крепкой хватки своего спасителя. Ее щеки горели. Господи, что за напасть – оказаться в объятиях сэра Гарольда Бонкли! И быть спасенной человеком, который всего за несколько минут до этого нагрубил ей! Челси буквально клокотала от возмущения.

– Послушайте, лорд Эндрю, разве это было так необходимо?

Он пожал плечами и убрал шпагу в ножны.

– Вы выглядели так, словно нуждались в помощи.

– А мне показалось, что вы уходите!

– Все верно. Просто я забыл шляпу.

– Вот что я вам скажу, милорд. Я не бесхарактерная дурочка, я не расфуфыренная вертихвостка, которая не способна сделать ни шагу без помощи мужчины. Я в состоянии сама дать отпор любому негодяю. Поэтому благодарю вас!

С этими словами она побежала к двери.

Глава 3

«Вот тебе и благодарность, – подумал Эндрю, глядя ей вслед и наблюдая, как под пышной юбкой мелькают стройные щиколотки. – Какая решительность, какая уверенность в своих силах – прямо-таки генерал, командующий войском!»

Дверь дома хлопнула» став преградой между ним и девушкой. Эндрю взял у лакея шляпу, сунул ее под мышку и спустился по лестнице.

«Злобная ведьма! Она ненавидит весь свет! Синий чулок!»

Эндрю пожалел, что не приехал в собственном экипаже. Теперь придется ждать на холоде, когда Нерисса и Люсьен соберутся домой. А это может случиться не скоро. Ну зачем, черт побери, он позволил им притащить его на этот дурацкий бал? Надо было остаться дома.

Среди длинной вереницы экипажей Эндрю нашел черно-синюю, как ночное небо, карету герцога. Увидев его, лакей опустил подножку. Эндрю устроился на диване и закутался в плед.

Негодование быстро прошло, вытесненное постоянно присутствующим в душе страхом. Раз вырвавшись на поверхность, этот страх не позволял Эндрю забывать о своей ущербности. Вот и сегодня в очередной раз страх напомнил ему о том, что с ним что-то не так. И это что-то со временем только углубляется.

Окруженный темнотой и тишиной ночи, Эндрю вслушивался в отдаленный смех и звуки музыки и осознавал, насколько проста и безопасна жизнь других людей. От этого он еще острее чувствовал себя изгоем и не мог противиться страху, чья холодная лапа все сильнее сжимала сердце, лишая его самообладания. Вспомнив о том, что произошло на балу, он провел рукой по лицу и обнаружил, что лоб покрыт испариной. «Господи, помоги мне! Я так одинок!»

Эндрю подумал о том, чтобы вернуться в зал, затеряться среди гостей и попытаться погрузиться в царящее там веселье, но тут же одернул себя. Нельзя, ведь многие были свидетелями его странного поступка.

Затем он решил пройтись по улице, гулять до тех пор, пока усталость не прогонит тревогу прочь, однако отбросил эту идею.

В конце концов он вытащил свой блокнот и попытался работой отвлечь себя от мыслей о том, как выглядит сумасшедший дом изнутри. Но это плохо ему удавалось.

Эндрю поежился. Неужели Люсьен отправит его в сумасшедший дом? Неужели он на это способен? Отложив блокнот, Эндрю прижался щекой к холодному окну и устремил невидящий взгляд в ночь.

Джеральд шел по холлу и вдруг увидел, как его сводная сестра вихрем взлетела по лестнице на второй этаж, сопровождаемая своим престарелым псом Пятнистым. Спустя мгновение хлопнула дверь, да так громко, что заглушила звуки кадрили и голоса сотни гостей. У Джеральда тут же возникли наихудшие подозрения.

Как бы подтверждая его опасения, из бального зала вышел сэр Гарольд Бонкли. Лицо его было пунцовым, во взгляде горело негодование.

– Ну? – нетерпеливо спросил Джеральд.

Бонкли схватил с подноса у проходившего мимо официанта фужер и одним махом опустошил его.

– Она отказала мне.

– Черт побери, приятель, я думал, ты скомпрометируешь ее у всех на глазах, чтобы я мог подойти к тебе и потребовать жениться на ней!

– Не всегда получается так, как мы планируем. Джеральд пришел в ярость:

– Мы же договорились, Бонкли! Ты женишься на ней, накладываешь лапу на ее состояние и вытаскиваешь меня из долгов. Что в этом сложного?

– В первую очередь заставить ее сказать «да». Возможно, я бы справился со своей задачей, если бы не вмешался этот ненормальный де Монфор.

– Что значит «вмешался»? В течение последних пятнадцати минут герцог увлеченно обсуждает политические вопросы с Питтом.

– Я говорю не о герцоге, а о его проклятом братце Эндрю. Когда я уже собирался наброситься на нее, он вдруг объявился на лестнице, так что ни о какой компрометации и речи быть не могло! Клянусь, Сомерфилд, имей я при себе оружие, он сильно пожалел бы о том, что вмешался!

– Будь у тебя оружие, ты вообще не успел бы ни о чем пожалеть, – проговорил Джеральд. – Он великолепный фехтовальщик, и я советую тебе, Бонкли, всегда помнить об этом. А теперь прошу простить меня: я должен найти свою сестру и образумить ее.

Сэр Гарольд остался один. Чувствуя себя невинно оскорбленным, он злобно смотрел вслед Джеральду. Когда они затевали эту аферу, он всем раструбил о своей помолвке с наследницей, не сомневаясь, что преуспеет там, где остальные терпели поражение. А теперь, когда девушка отказала ему, они с Сомерфилдом стали всеобщим посмешищем. Его охватила такая ярость, что руки непроизвольно сжались в кулаки. Постояв еще немного, сэр Гарольд вернулся в зал.

Вбежав в свою комнату, Челси упала на кровать и зажала рот рукой, чтобы не закричать. В ней бушевал гнев, хотелось швыряться всем подряд, однако она приказала себе лежать тихо и не вспоминать о домогательствах Бонкли и о том, что она ощутила, когда повернула голову и увидела лорда Эндрю де Монфора.

Господь пришел ей на помощь, но почему Он избрал своим орудием именно лорда Эндрю? Ведь она ненавидит его! Самоуверенный, надменный, невоспитанный. Экспериментирует над животными! Он же сам сказал, что привязывает их к летательному аппарату и насильно вливает в глотки какую-то гадость!

На глаза навернулись слезы. Горячие, обжигающие, они стекали по ее щеке, падали на покрывало и сразу впитывались в ткань. В горле образовался тугой комок.

«Почему я плачу? – спросила себя Челси. – Что меня так расстроило?»

«То, что сэр Гарольд Бонкли испортил мне вечер», – захотелось ей ответить, однако она понимала, что это неправда.

«То, что мужчины постоянно пытаются устроить мою жизнь в соответствии со своими желаниями, руководят мной, обращаются со мной как с безмозглой и безвольной дурочкой».

Нет, неправильно.

По полу зацокали когти, и Пятнистый, прыгнув на кропать, устроился рядом с хозяйкой. Челси обняла его и прижала к себе.

«Пятнистый совсем седой, у него болят ноги, за ухом какая-то шишка. Я так боюсь, что он умрет!»

Да, вот в чем дело! Именно поэтому она плачет. А вовсе не потому, что никто, как обычно, не воспринял ее призыв помогать несчастным животным. И не потому, что в тот момент, когда лорд Эндрю спас ее от Бонкли, у псе возникло дикое желание броситься к нему в объятия и поцеловать его.

«Это не имеет никакого отношения к лорду Эндрю!»

Челси уткнулась лицом в шею Пятнистого и всхлипнула.

– О, Пятнистый, что во мне не так?

Пес был слишком стар, чтобы облизывать хозяйку. Поэтому он сел, привалившись к ней, и позволил ей ласкать себя.

– Никто не хочет слышать о несчастных таксах, которые в кровь сдирают лапки только для того, чтобы люди могли есть жареное мясо, – грустно проговорила Челси. – Всем плевать, что ломовых лошадей забивают до смерти, что сотни брошенных, никому не нужных собак и кошек голодают на улице только потому, что у них нет дома, а люди продолжают разводить все новые и новые породы. Да, всем плевать. Они согласны пить мое дорогое вино, есть деликатесы, бороться за мою – очень состоятельную! – руку. Ну почему я не родилась мужчиной? Тогда люди воспринимали бы меня всерьез. Ах, если бы у папы был брат или сын – я бы не стала богатой наследницей! – Челси снова уткнулась в шею собаки. – Как жаль, Пятнистый, что на свете нет мужчины, способного полюбить меня такой, какая я есть.

Со страдальческим стоном Пятнистый лег рядом с хозяйкой, и Челси стала гладить его по длинным мягким ушам. Старый любимый Пятнистый! Собаки всегда все понимают. Они спят с хозяином, чтобы ему было тепло и спокойно, и чувствуют, когда надо быть рядом, а когда лучше уйти.

Черт бы побрал этого лорда Эндрю! Завтра она поедет в замок Блэкхит и закончит разговор, который оборвался так резко. Она своими глазами увидит, в каких условиях де Монфор содержит своих собак. Завтра она покончит с этим делом, и жизнь снова вернется в свою колею.

Челси обняла Пятнистого и попыталась забыть о шишке за ухом. «Кажется, она не растет», – сказала она себе. Но в душе не верила этому.

Эндрю заснул и проснулся от доносившегося снаружи голоса Люсьена. Он резко выпрямился и поморгал. В это мгновение дверца открылась, и в карету сели герцог и Нерисса.

– Эндрю, вот ты где! А мы все гадали, куда ты запропастился, – сказал Люсьен, усаживаясь напротив брата и снимая перчатки. – Устал от развлечений? Слишком много для одного вечера?

Нерисса устроилась рядом.

– Зря ты не остался. Когда никто не видел, собака леди Брукхэмптон запрыгнула на столик с напитками и съела все пирожные. Было так весело!

– Да, особенно когда бедное животное срыгнуло все это на ботинок Бонкли, – сухо добавил Люсьен. – И тем самым закончило вечер. – Он постучал по стенке, давая кучеру команду ехать, а затем вопросительно посмотрел на юношу. – А теперь объясни, почему все же ты ушел?

Эндрю уставился в окно.

– Потому, – недовольно бросил он.

Если бы Эндрю не смотрел в окно, он бы заметил, что в глазах брата промелькнуло озабоченное выражение. И увидел бы сострадание в глазах сестры. Однако все его внимание было сосредоточено на высоких елях, между которыми проглядывали звезды.

– Ага, – нарушил напряженную тишину герцог, – очередной приступ, как я понимаю?

Молчание Эндрю послужило красноречивым подтверждением его предположения.

Нерисса и Люсьен переглянулись.

– А мне казалось, что причиной твоего ухода была леди Челсиана, – тихо проговорил герцог.

Эта фраза заставила Эндрю повернуться к своим собеседникам.

– Да. Зачем ты напустил на меня эту воинственную ведьму?

Люсьен изобразил невинность.

– Мой дорогой Эндрю, не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь.

– Имеешь, черт тебя подери! Ты специально сказал ей, что я ставлю эксперименты на животных, и она тут же набросилась на меня, словно львица, и едва не разорвала в клочья!

– А разве это тебя задело?

– Еще как! Она поставила меня в неловкое положение. Люсьен тяжело вздохнул.

– Я-то думал, что делаю тебе одолжение.

– Одолжение? Мне?

– Вспомни, Эндрю, сколько раз ты мне говорил, что не хочешь жениться? Что тебя тошнит от докучливых девиц, которые вьются вокруг тебя на всех светских раутах? Что тебе ничего не нужно, кроме твоей науки? Эта девочка, кажется, очень тобой заинтересовалась. Буквально засыпала меня вопросами. Про твои эксперименты я сказал просто для того, чтобы отделаться от нее.

– Что?

Люсьен скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что разговор ему наскучил.

– Тебе следовало бы поблагодарить меня, а не ругать. Ведь в конечном итоге она помогла тебе остаться одному, не так ли?

Эндрю пристально вглядывался в бесстрастное лицо брата. Почему-то у него возникло впечатление, будто тот что-то задумал.

– Вообще-то да, – нахмурившись, ответил он.

– Вот видишь. Я действовал в твоих интересах. – Герцог прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана. В карете было темно, поэтому никто не заметил, что он улыбается. – Кроме того, – добавил он, – я сомневаюсь, что ты когда-либо снова увидишься с ней.