Текст книги "Сумасшедшая одержимость"

Глава девятая
Джианна

Тихо играющая на заднем плане музыка лифта могла с таким же успехом быть хардкорным металлом. Идя вдоль полок в местной аптеке, я вздохнула и потерла висок. Вечно у меня разыгрывалась мигрень, когда рядом стреляли.

Можно было с уверенностью сказать, что обед прошел так же удачно, как плавание «Титаника». Ну хорошо, возможно, я преувеличивала – всего одна жертва, в конце-то концов. Тем не менее я уже ясно видела, как маячит на горизонте запретная любовь между Тузом и совершенно не той сестрой. Я была готова ставить деньги на то, что он разорвет контракт с Адрианой, только чтобы получить Елену. Ну, то есть я буквально поспорила на деньги с Лукой и Лоренцо по пути домой.

Я взяла с полки баночку «Ибупрофена» и бросила ее в корзинку. Хаос начался в тот момент, когда я разглядывала полку с лаком для ногтей.

– Все на пол, живо! – двое мужчин в черных горнолыжных масках ворвались в магазин, хлопнув об стенку распахнутой дверью. – На пол, я сказал! – более высокий из них выстрелил в потолок.

– Черт бы вас побрал, – пробормотала я.

Один из них посмотрел на меня. Я распахнула глаза и быстро упала на пол.

Кто-то заплакал. Выл ребенок. Были слышны молитвы Деве Марии.

Мужчины в масках – у которых не было вообще никакого уважения к окружающим, между прочим, – подошли к прилавку.

– Давай сюда то, что нам нужно, и никто не пострадает.

Сражаясь с крышкой обезболивающего, я дернула слишком сильно и рассыпала таблетки по полу. Блондинка, вцепившаяся в свою сумочку на противоположном конце ряда, шокировано посмотрела на меня. Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Как будто у нее никогда не случалось мигрени в неподходящий момент. Я запихнула в рот две таблетки.

– Не ври! У тебя есть больше!

– Н-нет больше ничего, сэр.

Я достала из корзинки пузырек с лаком и встряхнула. Девушка продолжила прожигать меня взглядом, пока я красила ноготь большого пальца ярко-красным лаком. Я поморщилась. Слишком по-рождественски.

Голоса мужчин стали паническими, когда вдалеке завыли сирены. Немного возни, и вот они уже исчезли.

Я поднялась на ноги, отряхнула свое оливково-зеленое платье и направилась к кассе с полупустой банкой таблеток.

– Хей? – окликнула я пустой прилавок.

Я позвонила в маленький звонок в окошке. Из-за кассы появились два перепуганных глаза.

– А, привет. – Я улыбнулась молоденькой кассирше. – Можно я вот это куплю? Желательно, пока сюда не принесло полицию и я не застряла здесь черт знает на сколько.

К сожалению, именно в этот момент в магазин ворвалась вся полиция Нью-Йорка.

Я вздохнула. Ну, теперь можно захватить еще и крем от мозолей, раз я тут надолго.

* * *

Когда примчались федералы, я сидела в карете скорой помощи и листала рекламный буклет группы поддержки для страдающих от моральных травм, который мне впихнули в руки. Когда ко мне кто-то подошел, я даже не подняла голову – если бы мне пришлось отвечать на всю эту кучу вопросов еще раз, я бы просто откинулась прямо там.

– Клинический центр «Амес», – прочитал низкий голос надпись на буклете. – И почему мне кажется, что ты бы туда вписалась?

Сердце замерло, и вместе с ним остановилось дыхание. Солнце жарило беспощадно, но моя кожа вспыхнула огнем изнутри по совершенно иной причине. Он уже завладел всем моим вниманием, но я все еще не подняла на него глаз. Просто не верила, что смогу одновременно услышать и увидеть его, шок был бы слишком силен.

Я перевернула страничку.

– Не уверена, офицер. Вы там бывали? – Я посмотрела на него, и в моих глазах сверкали знания о его ОКР, о крови на его руках и о том, как быстро он начинал стрелять.

Широкие плечи.

Ровные линии.

Синий.

– Смотрю, тебя все не укротили. – Протяжный голос Аллистера обвился вокруг моего горла, заставляя жилку на нем пульсировать в сумасшедшем ритме.

При виде него меня словно ударили в живот. Его привлекательность вызывала животную, инстинктивную реакцию. Воспоминания о ночи, в которую я видела его в последний раз, о его руках на моем теле, обрушились на меня, и вот между моих ног уже стало горячо. Кристиан был последним мужчиной, который меня касался, и мое тело с тех пор ничего не забыло. Если быть честной, я даже чересчур много думала о нем поздними вечерами: о его грубой ладони на моей щеке, о его губах, прижимающихся к моим, о жаре его тела. Вне всякой конкуренции, он был моей любимой фантазией, хоть я и была уверена, что он за это время разменял всех блондинистых девочек там, где его носило последние три года.

Внутри меня расцвело возмущение, а вслед за ним ощущение похуже – шипастый стебель без розы, чувство, которое я давила в себе каждый раз, когда думала о нем, – отвергнутость.

– Я неукротима.

– Мы оба знаем, что это не так.

Я уставилась на Аллистера. Он что, собирался поговорить о той ночи… сейчас? Да если бы вы спросили меня – ее никогда не было. И вообще, думая о ней при дневном свете, я ощущала себя уязвимой и незащищенной.

Отложив брошюру, я скрестила ноги и откинулась на вытянутые за спиной руки.

– Дай угадаю: ты взял трехлетний отпуск, чтобы исполнить свою мечту стать моделью мужского нижнего белья.

Кристиан покрутил часы на запястье, один раз, два, три раза. Убрал руки в карманы и посмотрел на меня таким тяжелым взглядом, что стало сложно дышать. Он выглядел задумчивым, но под всем этим скрывалось что-то еще… словно разгорающаяся искра.

Я подавила внезапную вспышку тревоги.

– Нет? – спросила я. – Значит, шантажом заставил какую-то бедную девушку выйти за тебя, купил домик в деревне и завел двоих детей.

Это явно было мимо. Следующая догадка вырвалась у меня быстрее, чем он смог ответить.

– Ты побывал в Антарктике и понял, что это твой дом. – Я была очень довольна этой версией, и это было заметно.

– Закончила?

Я поджала губы.

– Да.

– Хорошо. Шитс, который стоит вон там, в любую секунду может подойти и начать допрашивать тебя касательно твоих отношений с Тузом. Можешь поехать со мной, а можешь разбираться с ним ближайшие несколько часов.

Я бросила взгляд на упомянутого спецагента. Он был привлекательным, но я не могла сфокусироваться ни на чем, кроме того факта, что он носил кроссовки под синий костюм.

– Меньшее из зол, значит? – пробормотала я, соскочив на пол и встав перед Аллистером. – Показывайте путь, офицер.

– Ты плохо разбираешься в людях, – сказал Кристиан с мрачной ноткой в голосе.

Я поежилась.

– Ну, у каждого свои недостатки.

– У некоторых их больше, чем у других.

Меня это начинало раздражать. Я подняла на него глаза и скорчила сочувствующую физиономию.

– Ты прав. Многие мужчины страдают от импотенции. В этом нет ничего постыдного. – Я похлопала его по груди и направилась к машине, игнорируя жжение в ладони.

– Все еще думаешь о том, почему я тебя не трахнул, да?

Я помедлила и закрыла глаза, раздираемая изнутри злостью.

– Все, что я о тебе думаю, это то, как легко было дышать в Нью-Йорке, пока ты в нем отсутствовал. – Я продолжила свой путь.

– Понятия не имею, как ты столько лет выживаешь с такой отвратительной ориентацией в пространстве.

Я остановилась, вздохнула и развернулась, чтобы последовать за ним по тротуару.

– Ты разве не знаешь? Куда бы я ни шла, меня всегда держит за руку мужчина.

– Знаю. Винсент Монро. Хотя я бы поспорил насчет мужчины.

Я закатила глаза.

– Ты о нем ничего не знаешь.

– Я знаю, что он только и ждет, когда твой муж умрет, чтобы нацепить тебе кольцо на палец.

– Ты знаешь только то, что тебе сказали Туз или Лука, и по моим меркам это пустые сплетни. А, да, и еще совершенно не твое дело.

Аллистер вернулся в мою жизнь всего пять минут назад и уже считал, что знает обо мне все. Меня бесило то, как в его словах моя жизнь становилась такой прозрачной… такой тривиальной.

Я с трудом поспевала за его широкими шагами, одновременно уворачиваясь от каждой нью-йоркской ямы в своих высоких сапогах. В итоге я шла на шаг позади него, полностью поглощенная его тенью. Как символично для наших взаимоотношений.

– Ты перекрасила волосы, – тихо сказал он.

Я отрешенно коснулась своих темных локонов, теперь моего родного цвета. Он всегда замечал, когда я что-то делала с волосами, я ненавидела то, какой особенной себя из-за этого чувствовала.

– Да. Уже пыталась завоевать тебя преображением, но ждать звонка три года оказалось тяжеловато.

– А я-то волновался, как же ты тут справляешься.

– И перекрашивать их ради тебя обратно не буду. Блондинкой быть утомительно. Слишком весело живется.

– Да, я слышал.

Я напряглась, подозревая, что он говорит о том случае, когда меня арестовали вскоре после его исчезновения три года назад. Мне нечем было себя оправдать, а потом вспомнила, меня не должно волновать, что он думает обо мне.

– Смотрю, ты много чего обо мне слышал, – заметила я.

– Я проинформирован обо всех катастрофах, что происходят в Нью-Йорке.

– Буду знать, что нахожусь на одном уровне с ураганами и террористическими атаками. – Я перешагнула через банановую кожуру. – Итак, какими же ветрами тебя принесло к нам из…?

– Сиэтла.

– Хорошо, из Сиэтла?

– Дела.

– Безответный мужчина, – пробормотала я.

– Немногословный, – поправил он.

Кристиан поймал мой взгляд своим, когда мы дошли до его машины, и от одного только его взгляда мое сердце начало совершать кульбиты. Я так давно его не видела. Вот только мурашки на моем затылке подсказывали, что он видит меня далеко не первый раз за эти три года. Хотя, если бы он был в Нью-Йорке или где угодно поблизости от меня, я бы его заметила. Электрическое поле между нами всегда начинало гудеть, стоило ему только приблизиться ко мне. Беспокоило меня только то, что на том конце поля поджидал тигр, готовый наброситься на свою добычу.

Я сглотнула и села в машину.

Пространство наполнилось спертым от напряжения воздухом, стало тяжелее дышать. Ощущение было такое, словно он вот-вот меня коснется… или ударит. Мое доверие к этому человеку находилось в глубоком минусе, и по венам растеклась нервозность.

«Надо было с тем, в кроссовках, счастья попытать».

– И… надолго ты сюда? – спросила я.

– А что? Будешь дни считать?

– Вы так хорошо меня знаете, офицер, нам впору участвовать в игре для молодоженов. – Я начала наносить блеск для губ, просто чтобы чем-то занять руки.

– Думаю, в правилах прописано, что участники должны знать друг друга по имени, – сказал он.

– А ты всегда любишь следовать правилам, не так ли, Кристиан?

Он посмотрел на меня так, что я сразу вспомнила пламя в его глазах в тот момент, когда сидела голая на его раковине, раздвинув ноги. Я отвела взгляд и попыталась успокоить свое бешено стучащее сердце.

Аллистер отвез меня домой, не спросив адреса, но я даже не удивилась. Он всегда знал все, что знать ему было не положено.

– Где же твое кольцо? – протянул он, бросив взгляд на мой палец. – А я-то думал, что этот брак точно будет долгим. – Он издевался надо мной.

Если бы он не бросил меня тогда голой в своей постели, я бы сейчас не была замужем. Все было бы иначе, если бы он остался. Но он не остался. Ему было плевать. И теперь, спустя годы, я начала его за это презирать. Он не хотел меня и показал это кристально ясно, но при этом имел наглость измываться над моими жалкими и несуществующими отношениями.

Мой муж, Ричард, был в три раза меня старше. Он был самым старым из всех мужчин, из которых я могла выбрать мужа, так что, естественно, именно его я и выбрала. Слишком старый, чтобы поднять на меня руку и, как бы жестоко это ни звучало, ближе всех остальных к могиле.

– Есть идея: давай ты сэкономишь нам обоим кучу времени и не будешь притворяться, будто тебе не плевать?

– Ну кому-то же должно быть. Впрочем, не удивлен, что твой муж один из самых богатых подчиненных Туза. Вероятно, так брак становится терпимее.

Я издала горький смешок и отвернулась к окну.

– Иди к черту, Аллистер.

Глава десятая
Джианна

– Он намекнул, что я алчная сука, – пожаловалась я Вал, снимая с глаза кружочек огурца и откусывая его. – Эти огуречные штуки вообще имеют хоть какой-то эффект?

– Да, но для этого тебе надо попытаться их не есть, – сказала Вал, подхватывая тарелку со свежими ломтиками и протягивая ее мне. – Нет, серьезно, ну что за мудак! Как будто ты хотела выходить замуж за это старичье.

– Вот именно, – вздохнула я и запихнула в рот ломтик огурца.

– Ты вообще можешь представить, что было бы, если бы ты выбрала кого-то другого из людей Туза? Да ты бы уже третьего ребенка вынашивала. – Ее передернуло. Сама Вал пока что умудрялась избегать аналогичной участи со своим мужем Рикардо, но только потому, что боролась с бесплодием. Ну, по крайней мере, так она утверждала.

– Может, мне и стоило… выбрать другого. – Слова вырвались и напугали меня не меньше, чем Валентину. Мой брак был фикцией, но по сути я по прежнему оставалась скована и неспособна завести настоящую семью. Иногда мне казалось, что я начинаю желать от жизни большего.

– Что? – в голосе Вал звучало недоверие. – Ты же сама в это не веришь.

– Нет, конечно нет, – быстро ответила я. «Ведь нет же?..» – Я просто не выспалась. Магдалена разбудила меня, потому что пылесосила и жаловалась на пыль с утра пораньше.

Валентина засмеялась.

– Магдалена? Пылесосила?

– Оказывается, у нее сегодня свидание, и она не может пригласить его к себе в квартиру, потому что ее ленивая дочка сидит дома. Цитируя ее.

– Боже, я буду странно выглядеть, если скажу, что хотела бы посмотреть на это свидание?

– Ничуть, – хмыкнула я.

– Если ты оставила ей квартиру на сегодня, то где будешь спать?

– Наверное, останусь в пентхаусе после сегодняшней вечеринки. – Я жила там последний год своего брака с Антонио, когда избегала его всеми правдами и неправдами. Теперь место принадлежало Тузу, но все равно было для меня вторым домом.

Вал застонала.

– Честно говоря, я устала от всех этих посиделок с Абелли. Не то чтобы нам, женщинам, нужно было привыкать к их присутствию до свадьбы. Я считаю, что надо запереть наших мужиков с ними в одной комнате и посмотреть, что будет.

Я засмеялась.

– Точно. Вероятно, только на нас, женщинах, мир и держится.

– Верно, – вздохнула она. – Женщины – это богини.

Скрестив ноги на шезлонге, я подняла голову к безоблачному небу.

«Андромеда».

– Ну и… как он сейчас выглядит?

Я хрустнула еще одним огурцом.

– Кто?

– Кристиан, конечно же.

В моей голове пронеслось воспоминание о том, как он стоял передо мной полторы недели назад, засунув руки в карманы и лениво глядя на меня. По телу разлилось раздражающее тепло.

– Хорошо он выглядит, – буркнула я.

Она засмеялась.

– Настолько хорошо, да?

Хрусть.

– Боже, может вам двоим стоит переспать и успокоиться?

Я насупилась.

– Я лучше с Ричардом пересплю.

– Ага, да, как же.

– Я слишком гордая, чтобы снова позволять Аллистеру меня касаться.

Нет лучшего способа сказать женщине, что ты не заинтересован в ней, чем бросить ее голой в своей постели на три года.

– Туше.

– Плюс, я, в общем-то, и не заинтересована в этом.

Валентина хмыкнула.

Я посмотрела на нее.

– Что?

– Ничего.

– О, ради всего святого, колись уже.

– Если он тебя не интересует, как думаешь, стоит ли мне попробовать?

Я засмеялась от неожиданности.

– С Кристианом?

Она кивнула.

О боже мой, она серьезно. Мое изумление упало камнем в живот.

– Зачем тебе это?

– Я тебя умоляю, ты вообще его видела?

– Разумеется, но мы же только что говорили о том, какой он мудак, разве нет?

– Как там говорят… Чем хуже характер, тем лучше в постели?

– Мне кажется, так никто не говорит.

В ее глазах мелькнул лукавый огонек.

– Нет, ну если тебя эта мысль расстраивает…

– Меня совершенно точно, на сто процентов ничего не расстраивает, но ты разве не с Эдди?

Она помахала рукой.

– Он начинает мне изменять, прямо как муж. Пора искать кого-то еще.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки.

– Если Рикардо узнает, что ты спишь с другими мужчинами…

– Не сотрясай воздух. Я в курсе и всегда осторожна. Так вот… Скажи честно, тебя бы это задело? Потому что мне не обязательно…

– Я же говорю, меня он совершенно не интересует.

Черт, какая же жара. Казалось, что за последние несколько секунд солнце начало жечь сильнее. Я убрала волосы с шеи.

– Ну ладно, если ты уверена.

– Я уверена.

Кажется, я выпила слишком много «Маргарит», потому что они начинали слипаться в свинцовый комок в желудке.

Мой телефон зазвонил, прерывая поток мыслей. Я была так рассеяна, что даже не додумалась проверить, кто звонит, прежде чем ответить на звонок.

– Алло? – Я окунула пальцы ног в прохладную воду.

– Джианна.

Волосы на затылке встали дыбом, а дыхание перехватило.

«Позорище для семьи».

«Ничтожество, а не дочь».

«Как тебя любить такую, девчонка?»

«Всего лишь шлюха».

Грохот захлопнувшейся двери. А затем темнота. Настолько живая, что иногда она касалась меня. Говорила со мной. Делала мне больно. «Шшш, все в порядке. Не волнуйся, твой папá знает, что я здесь».

Невозможно кричать, когда тебе зажали рот рукой.

Вот так и создаются по всему миру рыжеволосые богини.

Пушинка пролетела мимо меня, кружась на ветерке, и приземлилась на воду.

– Ты слышала хоть что-то из того, что я только что сказал? – рявкнул папá.

Ненависть наполнила меня, выжигая все дотла. Я сделала глубокий вдох, чтобы выровнять голос.

– Извини, я сейчас очень занята. Что ты хотел?

– Твоя кузина Сильвия выходит замуж в следующем месяце. Ты будешь присутствовать на свадьбе, даже если мне придется лично притащить тебя, ты поняла?

Паника сжала мою грудь.

– Мне надо будет уточнить у мужа, сможем ли мы приехать.

– Не морочь мне голову, Джианна. Ричард уже одной ногой в могиле. Ты приедешь на свадьбу. Джина пришлет тебе информацию. – Он завершил звонок.

Я уже восемь лет не видела отца. Он никогда не пытался со мной связаться. И, хотя обычно семейные воссоединения должны вселять надежду, я могла только с ужасом спрашивать себя, что ему вдруг от меня понадобилось. У меня было дурное предчувствие, что это как-то связано с ухудшающимся здоровьем мужа и моей грядущей независимостью.

Я сделала глубокий вдох, опасаясь, что меня стошнит прямо в бассейне у Валентины.

– Клянусь, если соседи что-то не сделают с этими чертовыми хлопковыми семенами, лично спилю их дерево, – проворчала Вал, поднимаясь на ноги. – Я отойду ненадолго. Тебе еще налить?

«Отойти ненадолго» означало пойти вдуть еще одну дорожку.

Я развернулась.

– Я с тобой.

На ее лице мелькнул интерес.

– Я думала, у тебя от этого мигрень.

Это было просто удобной отмазкой, чтобы отказываться от предложений, не объясняя каждый раз, что мой психотерапевт не одобряет наркоту.

Мне хотелось выздороветь, хотелось позабыть о панических атаках, а не глушить их зависимостями. Но этот телефонный звонок заполнил собой всю мою голову без остатка и подталкивал к срыву, и все, чего мне хотелось, хоть ненадолго перестать бояться скрывающегося в темноте прошлого.

– Ну, знаешь, как говорят, – прошептала я, – пчела и жалит, и мед дает.

Все мы искали способ продолжать жить эту жизнь.

К сожалению, я нашла свой на конце белой дорожки.

* * *

К вечеру я готова была сблевать в один из своих любимых сапог от «Прада», лишь бы не смотреть, как Валентина будет «пробовать» подкатывать к Аллистеру. Он не нуждался в еще большем внимании, женщины и так бросались на него толпами. Впрочем, меня гораздо больше раздражало то, что к каждой из них он был уважителен и внимателен, в то время как на меня смотрел, как на тарелку с порубленной печенью.

Все это варилось в моей голове, как турка с подгоревшим кофе, весь тот вечер, что я провела с Валентиной. Так что, когда Кристиан Аллистер появился на тусовке в пентхаусе Туза, весь такой из себя козел и влажная мечта любой женщины, я захлопнула дверь у него перед носом. Я же говорила, что становлюсь храбрее от порошка. Жаль, что не сильнее; Кристиан легко удержал дверь открытой. И тут же заметил, что я накурена сильнее, чем тамбур поезда.

Не то чтобы я гордилась тем, что сорвалась, – особенно учитывая, что мне еще предстояло объяснять это доктору Розамунду в понедельник, – но меня совершенно точно не волновало мнение Аллистера по этому поводу. Стоило догадаться, что он все равно его выразит. Аллистер схватил меня за подбородок, заглянул в глаза и с отвращением отпихнул от себя.

И вот теперь я стояла и кипела от злости и возмущения, которые он с такой легкостью во мне вызывал.

Я поправила один из своих пучков перед зеркалом в ванной, мысленно повторяя все бранные итальянские слова, которые только знала. Потом сделала глубокий вдох.

Он был снаружи, вежливый со всеми, кроме меня. Понятия не имею, откуда он брал все свое очарование. Валентина не теряла времени даром, прижавшись к нему и смеясь над всем, что он говорил. Бога ради, он же даже не был смешным.

– Джианна, – окликнула меня Валентина. – Иди сюда! Кристиан мне тут рассказывал замечательную историю.

Я нахмурилась, даже не притормозив по пути к мини-бару.

– Кто?

Она осеклась, посмотрев на Кристиана, который стоял рядом с ней и даже бровью не повел в ответ на мою колкость. А потом она надулась.

– Кристиан, скажи ей, чтобы вела себя нормально.

Отвечая ей, он не сводил холодных глаз с меня.

– Конечно. А ты о ком?

С тех пор как он приехал, мы играли в одну из наших любимых игр – ту, где притворялись, что не видим друг друга. Хотя, честно говоря, я бы предпочла, чтобы его тут не было. От его присутствия у меня покалывало под кожей, словно я только и ждала, когда что-то пойдет не так.

– Что между вами с Аллистером происходит? – спросил Лука, вторгаясь у бара в мое личное пространство.

– Апатия, – сказала я, отпивая «Текилу Санрайз».

– Он трогал твое лицо.

– Это называется «отсутствие личных границ», Лука. Большинство мужчин Нью-Йорка этим страдают. – Я многозначительно взглянула на пять сантиметров расстояния между нами. Нельзя было не заметить иронию в том, что я всегда была не против нарушения границ, когда речь шла о Кристиане, чего нельзя было сказать о нем. Раздражающее осознание.

– Мне это не нравится. Ты не принадлежишь ему, чтобы он мог тебя трогать.

– Ох, так мило, что ты беспокоишься о моей чести, Лука.

Он схватил меня за запястье прежде, чем я успела отойти.

– Я защищаю не твою честь, а Ричарда. Он капо и заслуживает подобающего уважения.

– Какая жалость, – надулась я, выдергивая руку. – А я уж подумала, что увидела в тебе проблески души.

Лука ушел не прощаясь, как и всегда, а меня затянули разговоры. Я порхала по комнате, как общительная бабочка с тревожным расстройством.

Мое внимание привлек блеск огромного, во всю стену, окна. Кристиан стоял у бассейна с мисс Совершенство, Еленой Абелли, и они оба смотрели на ночное небо. Рассказывал ли он ей о том, что означает имя Андромеда? Меня накрыло волной чего-то неприятного. Я уставилась на линию плеч Кристина, на его аккуратную стрижку. Такая идеальная, что тактильной части меня хотелось зарыться в нее пальцами и взъерошить. Психически здоровой части меня хотелось выставить его за дверь.

Я поняла, почему у него всегда получалось вывести меня из равновесия.

Из-за него я чувствовала себя маленькой девочкой, жадной до внимания и ласки.

И я ненавидела его за это.

Туз прислонился к стене, глядя на двух идеальных людей на террасе с огнем в глазах, никаким образом не подходящим будущему мужу сестры одной из них. Его отношения с Еленой были взрывоопасной ситуацией, очевидной даже слепому, а уж тем более Кристиану Аллистеру, Видящему Все, Что Ему Видеть Не Положено. Действительно ли его интересовала Елена Абелли, или же он просто вел себя как хладнокровный стратег с конкретной целью? Это уже было не особо важно, так как казалось, что брачный договор Туза с Адрианой вот-вот пойдет ко дну.

– Черт, – пробормотала я.

– Уже слышу шелест купюр, – сказал дядя Нико, Джимми, проходя мимо меня.

Как и Джимми, я поставила крупную сумму на то, что Туз не женится на Адриане, но меня все равно пугали все те проблемы, что за этим последуют.

Затем случились следующие пятнадцать минут, и спор был практически выигран. Видимо, Тузу надоел разговор Елены и Кристиана, так что он столкнул ее в бассейн, заставив всех потерять дар речи и уставиться на них.

Я отдала Елене сменную одежду, которую привезла с собой, потому что, честно говоря, мне было ее жаль. Мне бы не хотелось оказаться предметом ухаживаний Туза. В каком-то смысле он был мягче, чем когда-либо был его отец, – за это я очень уважала покойную мать Туза, Катерину, – но он все еще был дерзким, самоуверенным мужчиной, всегда получающим желаемое. Я беспокоилась, что он сломает милую Елену Абелли.

Произошедшее быстро испортило всем настроение, и вечеринка вскоре закончилась.

– Спасибо, что пришли. И просим прощения за… – Моя улыбка дрогнула. – Эм, за доставленные неудобства.

Сальватор Абелли одарил меня неодобрительным взглядом, прежде чем он и его семья удалились. Что ж, по крайней мере, обошлось без кровопролития, а то это уже почти стало обязательным моментом во время встреч с Абелли.

Нико направился к двери.

– Пока, Туз! – окликнула его я. – Как хорошо, что мы наконец-то посидели с Абелли безо всяких происшествий, не правда ли?

Судя по его лицу, он не оценил шутку.

Попрощавшись с остальными гостями, я закрыла дверь, прислонилась к ней и оценивающе окинула взглядом бардак из тарелок и стаканов.

– Dios mio, – пробормотала я и тут же прокляла себя. Это будет стоить мне десяти покаяний на следующей исповеди.

Я вздохнула, но не успела выдохнуть, как мое тело напряглось. Я думала, что Кристиан ушел раньше всех, ускользнул с вечеринки, как только свершилась спланированная им драма. Но теперь, идя на его низкий голос, я знала, что ошиблась. Мое сердце замерло и упало вниз, словно я выпила слишком много «Санрайзов».

Он разговаривал по телефону, облокотившись о стеклянные перила террасы. Каждое слово было грубым, тихим и непонятным, словно он говорил на иностранном языке.

Когда Кристиан поднял взгляд и заметил меня, в его глазах промелькнул огонек и он переключился на чистый и связный английский.

«Сколько же у него секретов».

Он завершил звонок, и мы уставились друг на друга в полнейшей тишине. Наши лица выражали безразличие, но в воздухе искрило электричество, от которого спирало дыхание.

– Наверное, мне полагается сказать, что вечеринка была отличной, – протянул он.

– Наверное. Хотя звучит фальшиво, учитывая, что ты ее испортил.

– А, крыша едет у Туза, но виноват я?

Я покачала головой.

– Ты прекрасно знал, что делал.

– Может быть.

– Я просто хочу знать почему. Я думала, вы с Тузом пьете кофе, делитесь секретами и ходите вместе по магазинам.

Он пожал плечами.

– Око за око.

Так дело было в мести?

– За что… Хотя погоди, не говори. Он увел у тебя девушку.

На лице Кристиана едва заметно дернулся мускул, и я осеклась.

– О боже мой, и правда увел.

Он оттолкнулся от перил и размял плечи.

Кто была та женщина, которую он так сильно хотел? Елена Абелли?

Во рту стало гадко. Наверное, из-за «Брауни», который я запила алкоголем.

– Ну, если интересно, я бы поставила деньги на тебя, – сказала я.

– Почему? – он пригвоздил меня взглядом к месту.

Я облизнула губы.

– Ну, во-первых, быть таким красивым незаконно. А во-вторых, ты хорошо скрываешь свою темную сторону, в то время как Туз даже не пытается.

Кристиан медленно кивнул, словно я сказала что-то умное.

Я дернула плечом.

– Но если тебе нужна пара подсказок, то стоит поработать над собой, чтобы хоть иногда не вести себя как мудак. Хотя порой думаю, что это только я удостаиваюсь такого отношения.

Моя беспорядочная жизнь, должно быть, его неимоверно раздражала.

– Я запомню. – Он убрал руки в карманы и шагнул ко мне. Его глаза сузились, голос стал грубым и требовательным. – Почему ты сегодня закрыла передо мной дверь?

Мой пульс сбился, и я сделала шаг назад.

– Ты меня триггеришь.

Еще шаг.

– Почему наркотики?

Еще шаг назад.

– Мы что, играем в «пятьдесят вопросов»?

– Отвечай.

Я стиснула зубы.

– А ты заставь.

По лицу Кристиана скользнула тень. Он медленно шел ко мне, но я видела в его глазах искру злости.

– Знаешь, чему я научился за эти годы?

Я покачала головой.

– Допросам. Мне понадобится всего двадцать минут, чтобы сломать человека, чтобы заставить взрослого мужчину звать мамочку. Тебя я могу заставить кричать за две минуты.

Моя кровь вскипела и заледенела одновременно.

– И где же такому учат?

– В аду. – Он ответил без паузы, так буднично, что у меня по спине пробежал холодок. – Ты ответишь, почему баловалась с порошком сегодня. Сейчас же.

Кристиан был последним человеком, с которым я бы поделилась своим прошлым. Он и так считал меня катастрофой, я и думать не хотела, как он станет ко мне относиться, узнав все мои грязные секреты.

– Ты исчезаешь на три года, а потом возвращаешься, и у тебя хватает наглости что-то требовать от меня? Ты ясно выразил интерес ко мне еще тогда, Аллистер. Я ничего тебе не скажу, смирись.

Холодные глаза пронзили меня, как стрела в грудь.

– Какую часть в «позвони, если что-то понадобится» было так сложно понять?

Сердце билось неровно. Часть меня не могла поверить, что мы действительно обсуждали сейчас ту ночь.

– Я тебя умоляю. Когда женщина две недели не слышит от мужчины ни слова, ей все становится кристально ясно. – Совсем другой ответ отскакивал рикошетом от стен моей черепной коробки, словно мячик: «Тебя здесь не было. Тебя не было со мной, ты меня оставил, как и все остальные».

Отвращение сдавило мне горло.

– А может быть, так тебе было проще смириться с новым мужем, чьих денег хватит, чтобы поддерживать твои прихоти до конца твоей жизни.

Я было засмеялась, но от злости смех застрял у меня в горле.

– Я тебя ненавижу.

– Взаимно.

Кристиан направился к двери, и я повернулась, чтобы проводить его глазами.

– Скажите, офицер, вы были так же холодны со своей матерью?

Он замер.

Температура в комнате упала на несколько градусов, и на моей коже выступили мурашки. Но я не могла остановить себя. Мне хотелось сделать ему больно, заставить почувствовать хоть что-то.

– Мне даже жаль эту женщину, ей пришлось родить такого бессердечного сына.

Кристиан развернулся. Если бы взглядом можно было убить, то я бы уже была мертва.

– Заткни свой поганый рот.

Я холодно рассмеялась.

– А что ты мне сделаешь? Заставишь кричать? А маму свою ты тоже…

Из моих легких вышибло воздух, когда Аллистер схватил меня за горло и припечатал к стене.

– Ты ничего не знаешь о моем прошлом, – прорычал он.

Его слова звучали иначе, грубее, чем должны были. Ловя ртом воздух, я не сразу смогла осознать, что это значило. А когда смогла, то уставилась на него, тяжело дыша.

Этот мудак был русским.