Текст книги "Счастье"

– Я очень уважаю память мамы, Оливер. Но у меня есть право на личную жизнь. Как и у тебя. Может, ты когда-нибудь снова женишься. Нельзя всю оставшуюся жизнь только горевать о Саре.

– Спасибо за совет.

Это было невероятно. Всего несколько недель назад он сидел себе дома, в целомудренном безбрачии, а тем временем у его отца был роман с соседкой.

– Я думаю, что тебе следует это хорошенько обдумать.

– Я уже обдумал. Мы поженимся четырнадцатого и будем рады, если ты с детьми приедешь, если захотите.

– Об этом нет и речи. Одумайся.

Когда он это говорил, подошла Маргарет, подала Джорджу соломенную шляпу, стакан с чем-то прохладительным и таблетку от сердца, и даже Оливер не мог не заметить, с какой нежностью и любовью они друг на друга посмотрели.

До самого отъезда Олли оставался надутым и чопорным. Он торопливо загнал детей в машину, вежливо поблагодарил Маргарет, а на полпути к Перчесу вспомнил, что не забрал Энди. Из дома он позвонил отцу и сказал, что заберет собаку в следующий уик-энд.

– Очень хорошо. Мы здесь рады его обществу, – ответил Джордж, а потом добавил: – Извини, Оливер, что я тебя расстроил. Я понимаю твои чувства. Но постарайся посмотреть на это и с моей точки зрения. К тому же она прекрасная женщина.

– Я рад за тебя, папа, – процедил Олли сквозь стиснутые зубы, – но все же думаю, что ты поторопился.

– Возможно. Но надо поступать так, как считаешь правильным. А в нашем возрасте времени остается мало.

Хорошего времени, во всяком случае. Никогда не знаешь, какое горе тебя ждет за углом.

– Тем более следует поступать осмотрительно.

– Все зависит, как на это смотреть. Представь себя на моем месте.

Положив трубку, Оливер подумал, что самая отвратительная сцена, которую он себе может представить, – это как отец занимается любовью с Маргарет Портер. Позвонив вечером Меган, он поделился с ней этим.

– Не говори глупости. Ты что, думаешь, твой половой инстинкт умрет раньше тебя? Надеюсь, что нет. Твой отец прав и умен. С какой стати он должен сидеть один? У тебя своя жизнь, у детей своя. Он имеет право на нечто большее, чем только доживать остаток лет в одиночестве, вспоминая твою мать. Ты ему на самом деле этого желаешь?

Олли не мог ответить на ее вопрос ни утвердительно, ни отрицательно, но ее точка зрения его раздражала.

– Ты такая же испорченная, как он. По-моему, у вас обоих сдвиг на почве секса.

И Олли рассказал ей о том, как Мел нашла ее блузку и лифчик. Меган только рассмеялась.

– Я прекрасно помню ту ночь, – сказала она игриво.

– Я тоже. Господи, как я по тебе тоскую. У меня чуть ли не галлюцинации.

– Ладно, завтра в бассейне наверстаем упущенное. Олли представил, как они занимаются любовью, а кругом ходят дети, и содрогнулся. «Нет, теперь уже так нельзя», – подумал он.

– Может, подождем до понедельника?

– Не надейся, что-нибудь придумаем.

Он с улыбкой положил трубку и задумался: неужели Меган права насчет его отца? Нет, он и думать об этом не хотел. Отец, в его возрасте, – и женится! Сама мысль его возмущала.

Глава 17

Оливер встретил Меган на станции. На ней были короткие шорты и белый топ в черный горошек. Единственным его желанием было сорвать с нее эти скупые покровы и овладеть ею прямо в машине, но Олли сдержался. По пути к дому Меган хихикала и поглаживала его бедро.

– Прекратите сейчас же, Меган Таунсенд. Вы будите во мне зверя!

– Конечно, мой дорогой, это мне и надо.

А потом, словно переключив канал, Меган рассказала ему о том, как успешно прошел пятничный книжный аукцион...

Когда они приехали, дети были в бассейне. Сэм плавал с рукой, завернутой в полиэтиленовый пакет, а Мел лежала на надувном матрасе в новом бикини, купленном на юге Франции. Оба с интересом смотрели на приближающихся отца и Меган. Оливер представил ей детей и повел в дом переодеться. Но лишь только он показал ей ванную, Меган моментально затащила его туда, запустила руку ему в шорты и стала гладить.

– Меган... не надо!.. Дети!..

– Т-с-с... Они ничего не заметят.

Меган истосковалась по Оливеру не меньше, чем Олли по ней. После месячного торжества оргазмов они целых три дня пробыли друг без друга, и она, закрыв дверь на защелку, спустила ему до колен трусы, лизала, сосала, целовала, а он стянул с нее топ и шортики. Как обычно, под ними ничего не было. Меган стала на колени, не переставая его ласкать, а Олли мягко толкнул ее на спину и на полу ванной дал волю неистовой страсти. Меган судорожно вздрагивала, стонала под ним, Олли уже чуть было не кончал, когда вдруг услышал, что Сэм ходит по дому, стучит во все двери и зовет его. Он приподнялся и с дикими глазами уставился на Меган, потом приложил палец к губам, а она между тем захихикала.

– Па! Ты тут?

Ванная была маленькая, и Оливер не сомневался, что ребенок мог слышать его дыхание. Он покачал головой, давая знак Меган.

– Нет, его здесь нет. Я сейчас выйду, – ответила та, лежа на полу, под охваченным ужасом Оливером.

– О'кей! А ты не знаешь, где он?

– Не знаю. Он сказал, что за чем-то пошел.

– О'кей.

Послышалось хлопанье дверями, Сэм ушел, а Олли вскочил на ноги, плеснул себе на лицо холодной воды, натянул трусы и попытался пригладить волосы, вызвав смех Меган.

– Я же сказала тебе, что мы что-нибудь придумаем.

– Меган, ты сошла с ума! – прошептал Оливер, убежденный, что сын все понял, но Меган ничуть не испугалась:

– Да брось ты. Ему десять лет, он понятия не имеет, чем занят папа.

– Напрасно ты так думаешь.

Олли торопливо поцеловал ее и открыл дверь, Меган же невозмутимо полезла в сумку за бикини.

– Увидимся у бассейна.

Он надеялся, что там Меган будет вести себя подобающим образом и не станет шокировать Мел. Но с другой стороны, девочка провела месяц с матерью и ее двадцатипятилетним возлюбленным... Да и сам он имеет право на личную жизнь, разве нет? Эта мысль сразу напомнила Оливеру слова отца. Но тут ведь было другое, не так ли? А может, то же самое?

Сэм ждал его на кухне. Он хотел кока-колы и не мог ее найти.

– Где ты был, пап?

– В гараже, искал гаечный ключ.

– Для чего?

– Господи, да отстань ты, в конце концов.

Пока их не было, все было так просто, и так теперь усложнилось.

Олли налил Сэму кока-колы и вернулся к бассейну, где Меган медленно погружалась в воду в микроскопическом красном бикини. Свои темные волосы она высоко подняла и заколола на затылке. Мел рассматривала ее оценивающим женским взглядом.

Меган и Мелисса не разговаривали, а Оливер чувствовал себя как большой глупый щенок – бегал вокруг бассейна, глазел на них, присматривал за Сэмом и ужасно нервничал.

– Мне нравится твой купальник, – обратилась наконец Меган к Мел.

Это было нечто розовое с оборочками и весьма скромное по сравнению с купальником Меган, состоявшим из двух маленьких лоскутков на груди и набедренной повязки, но на ней он смотрелся великолепно. У Меган была фантастическая фигура.

– Я его привезла из Франции.

– Хорошо съездила?

– Нормально.

Мелисса больше не хотела говорить о несчастном случае и полагала, что Меган не в курсе. Отец сказал ей, что это просто знакомая, с которой он какое-то время не виделся.

– Мы всего два дня назад вернулись.

Меган проплыла мимо нее, делая красивые, плавные гребки. Пару минут спустя Мел покинула свой плот и бесподобно нырнула. Они словно бы соперничали, напряженная атмосфера вокруг бассейна сохранялась до вечера.

На ленч ели хот-доги, и Меган стала рассказывать о том, как ребенком была в Англии. Однако Мелиссу это, по-видимому, не впечатлило. Впрочем, Меган не особенно старалась сблизиться с детьми. Олли, глядя на них всех, чувствовал себя ужасно неловко и почти с облегчением высаживал Меган вечером у ее дома. Она глазами послала ему поцелуй и, помахав на прощание, исчезла в подъезде. С Мел явно спало напряжение, а Сэм фыркнул.

– Симпатичная она, да? – сказал Оливер и тут же пожалел, что произнес эти слова.

Мел разгневанно посмотрела на него:

– Она же вылитая шлюха!

– Мелисса!

– Ты видел ее купальник?

– Ага, – ухмыльнулся Сэм и сразу сделал невинное лицо под осуждающим взглядом сестры.

– Это же очень симпатичная девушка, – защищал Оливер свою возлюбленную, пока они ехали домой.

– По-моему, она не особенно любит детей, – заявил Сэм.

– С чего ты это взял?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик. – Она с нами мало разговаривала. Но конечно, внешность у нее что надо, а, пап?

– Она еще и неглупая. Работает редактором в издательстве.

– Ну и что? Она думает только, как бы похвастать своей фигурой.

Мел чувствовала сексуальность Меган и ненавидела ее в отличие от отца и брата, которые весь день глаз не могли оторвать от гостьи.

Олли решил не развивать дальше тему. Однако вечером, после того как Сэм лег, Мел появилась из своей комнаты с нахмуренными бровями:

– Можешь ей это отдать.

И вручила отцу блузку и лифчик, которые нашла в своей комнате двумя днями раньше.

– Это ведь ее, папа?

– Почему ты так решила? – спросил Оливер. Он чувствовал себя пойманным на месте преступления, уличенным в осквернении их дома. Но имеет же он право делать что хочет, не так ли? Он же взрослый мужчина, в конце концов. – Я же сказал тебе, что это вещи Дафны.

– Нет, папа. У Дафны грудь гораздо больше. Это оставила Меган.

Мелисса говорила осуждающим тоном, и Оливер, глядя на дочь, покраснел.

– Послушай, Мел, взрослые иногда делают то, что вообще не касается детей, и лучше не совать в это нос.

– Она же шлюха!

Глаза у Мел горели, но и Олли вышел из себя.

– Не смей так говорить! Ты ее совсем не знаешь.

– Не знаю и знать не хочу! И ей на нас наплевать. Она только бегает за тобой свесив язык, как сучка. Терпеть ее не могу.

Оливер слушал, что говорила дочь, и не переставал удивляться. Ведь это из-за него между двумя девушками возникло соперничество. Еще ему было непонятно, почему Мелисса возненавидела Меган. Та, правда, не предпринимала особых усилий, чтобы завоевать детские симпатии. Разговаривала преимущественно с ним и лишь иногда с детьми. Все получилось не так, как он хотел.

– Она просто знакомая, и все. Ничего серьезного, Мел. Успокойся.

– Это правда? – спросила Мел с видимым облегчением. – Ты в нее не влюблен?

– Не знаю. Она мне нравится, я о ней думаю.

– Что ж, она о тебе думает гораздо меньше. Она думает только о себе.

Олли задумался, права ли Мел и чего в ней больше – ревности или наблюдательности?

– Не расстраивайся из-за этого, – посоветовал он дочери перед сном.

Однако, когда Мел ушла к себе, Оливер снова стал размышлять о своем отце. Повел ли он себя как ревнивый ребенок, как Мел, или был прав, возражая против брака отца с Маргарет Портер? А какое право он имеет вмешиваться? Будет ли он составлять отцу компанию по вечерам и выходным? Намерен ли подносить ему вовремя сердечное? Ему хочется вести свою жизнь, а отец имеет право на свою. Думая обо всем этом, Оливер еще больше тосковал по своей матери.

В тот же вечер он решил позвонить отцу. Трубку сняла Маргарет. У Олли это сначала вызвало раздражение, но он тут же успокоился и попросил отца.

– Привет, папа... Я просто хотел тебе сказать, что... – Он подбирал слова. – Я тебя очень люблю, вот и все. Поступай, как считаешь нужным, а на остальное не обращай внимания. Ты в таком возрасте, что сам знаешь, что хочешь и что тебе нужно. И если с ней ты будешь счастлив... – Слезы жгли ему глаза, когда он это произносил. – ...Женись! Благословляю тебя!

На другом конце провода Джордж Ватсон слегка всхлипнул, а потом откашлялся и поблагодарил сына.

– Она хорошая женщина, сынок... но с мамой все равно сравнивать нельзя, – произнес он, надеясь, что Маргарет не слышит. Джордж чувствовал себя в долгу перед Оливером. В конце концов, Филлис была его матерью. – Знаешь, у нее доброе сердце, и я ее люблю.

– Дай вам Бог счастья.

– Ты приедешь на нашу свадьбу?

– Конечно.

– Четырнадцатого сентября. Не забудь.

Оливер рассмеялся. Голос у отца опять был молодой, и это радовало. Черт подери, он имеет на это право! Оливер сам был бы не прочь найти женщину, которую бы полюбил и с которой был бы счастлив.

Потом он на радостях позвонил Меган, но той не оказалось дома. Сердце у Оливера слегка ныло, когда он диктовал информацию автоответчику и после ложился в пустую, холодную постель. Он задавался вопросом, было ли все это безумным сном и права ли Мелисса. Собственно, Меган никогда не притворялась, всегда оставалась собой. Ей нравится приятно проводить время с мужчинами и не хочется никому причинять боль. На большее она непретендует... Ей не нужны узы... мужья... дом... дети... Размышления о Меган подвели Олли к предположению, что, возможно, его летний роман закончился. Было очень здорово, но теперь продолжать его в том же виде не представлялось возможным. Да и детям Меган явно не пришлась по вкусу. Что ж, временами жизнь ой как нелегка.

Глава 18

Следующий, праздничный уик-энд означал для них всех настоящее возвращение домой. Рядом с бассейном, как всегда, жарилось на жаровне мясо, дети пригласили друзей, приехали отец Оливера с Маргарет. Они привезли печенье, всякие вкусности, хлеб домашней выпечки и собаку. На сей раз Оливер их обоих поздравил и разрешил отцу объявить детям о своем бракосочетании. Сначала ребята слегка опешили, но потом решили, что раз дедушка считает это правильным, так оно и есть на самом деле. Даже Дафна приехала и согласилась провести у них весь уикэнд. Только лишь Меган отказалась. Вместо этого она поехала в Ист-Гемптон, что расстроило Оливера, но уговорить ее не удалось. Меган прямо сказала, что все это не в ее вкусе: дети, собаки, шашлыки. Олли не видел ее всю неделю и буквально сходил с ума от тоски, но оба допоздна работали. Дети были дома, снова привыкали к обстановке, Меган же это считала не важным.

Бенджамин с Сандрой тоже прибыли. Правда, на этот раз ее вид действительно вызывал жалость: лицо распухло, неимоверная полнота мешала ходить. Трудно было представить, что она когда-то была хорошенькой. В сравнении с ней Бенджамин казался тощим и бледным, на нем сказывалась нагрузка двух работ, кроме того, Сандра постоянно хныкала и капризничала – Бен временами был близок к помешательству.

После того как Мел отвела Сандру в дом, где та могла прилечь, Оливер налил старшему сыну пива и внимательно к нему присмотрелся, задавая себе вопрос, осознает ли Бен, что находится на пределе, или будет терпеть и ждать, пока его все это прикончит.

– Ну, как дела, сынок?

– Вроде все о'кей. Скоро придется поменять работу. Заправку закрывают, и меня через пару недель уволят. А в ресторане мало платят. Но у меня уже есть некоторые неплохие наметки, а Сандра говорит, что после родов очень скоро вернется на работу.

Бенджамин старался говорить бодрым тоном, но Оливеру было ясно, что сын серьезно обескуражен, что, впрочем, произошло бы с любым на его месте. В восемнадцать лет ждать ребенка, содержать семнадцатилетнюю псевдожену, работать на двух работах – ни для кого это не было бы примером счастливой жизни, а тем более для Оливера.

– Ты разрешишь мне помочь тебе, пока нас обоих от этого кондрашка не хватила, или будешь упрямиться?

Юноша улыбнулся, он выглядел мудрее и взрослее, чем прежде. За последние несколько месяцев он многому научился, но в тех уроках отнюдь не было ничего легкого или приятного. Оливеру тяжело было видеть сына таким.

– Посмотрим, папа. Ребенок родится через три недели, и тогда все будет о'кей.

– Забота о ребенке – это непростое дело.

– Да, я знаю. У нас в школе были уроки, где все это объясняли. Я хочу присутствовать при родах и помогать Сандре.

Бенджамин был полон решимости пройти весь путь, на который вступил. У Оливера это вызывало и восхищение, и ужасное беспокойство.

– Ты мне позвонишь, если потребуется моя помощь?

– Конечно.

– Обещаешь?

Бенджамин снова улыбнулся и на долю секунды стал таким, как раньше.

– Конечно, папа, спасибо.

Затем они присоединились к остальным и беседовали о дедушкиной свадьбе. Бенджамин обещал приехать, Оливер предложил быть шафером, Дафна была очень рада за старичков. Улучив спокойную минутку, она спросила Оливера, что случилось с Меган, но тот только грустно пожал плечами:

– На прошлой неделе она приезжала познакомиться с детьми, но успеха не имела. Такого рода вещи ее не интересуют, да и у меня в данный момент полно работы. Пока детей не было, все обстояло иначе. А теперь, Даф, я просто не знаю.

– Похоже, она действительно не воплощение материнского тепла, но, наверное, не это тебя в ней интересовало.

Оливер рассмеялся:

– Пожалуй, можно так сказать.

– Что ж, по крайней мере ты выбрался из своей раковины, – справедливо заметила Дафна и добавила: – Я рада за твоего отца.

– Все это похоже на психоз, правда, Даф? Бенджамин собирается стать отцом, мой отец женится, а я сижу один-одинешенек.

– Не беспокойся, это продлится недолго.

Но Олли не торопился. Конец романа с Меган не означал для него конец света. Он ведь даже еще не развелся и не помышлял о новом браке. Дети, работа достаточно заполняли его жизнь. С остальным пока можно было подождать.

До позднего вечера в бассейне и вокруг него продолжалось веселье. В конце концов Джордж уехал, Бенджамин отправился на работу. Дафна помогла Оливеру и Агги убрать остатки пиршества. Казалось, с начала лета все прошли долгий-долгий путь. С легкой болью Олли вспомнил прошлогодний праздник, когда дома была Сара и жизнь казалась нормальной и простой. Ничто теперь уже не было таким простым, и ни за что нельзя было поручиться. Но жизнь все равно была прекрасна, и Олли радовался тому, что имел. Даже если судьба больше ничего не подарит, и этого будет достаточно, думал он.

С Меган он наконец встретился у нее на квартире вечером в воскресенье. Сначала они несколько часов занимались любовью, а потом наконец все обсудили. Меган призналась, что ездила в Ист-Гемптон со старим любовником. Оливеру обидно было это слышать, но он, впрочем, и так это подозревал.

– Так, значит, все кончено?

– Да нет, почему же.

Меган, утомленная любовью, томно посмотрела на него.

– Я всегда буду рада тебя видеть. Но не собираюсь играть роль мамочки твоих детишек, даже если тебе важно именно это. А ты мне не можешь уделять столько времени, как прежде, когда их не было. Что поделаешь, так иногда бывает, Оливер. Но между нами ничего не изменилось.

Она говорила это с таким безразличием. Все для нее было просто – никаких привязанностей, чистый секс. Поначалу Оливеру это в ней нравилось, но теперь казалось уже недостаточным. Он не хотел ее ни с кем делить, но и не хотел жить отдельно от детей. В то же время неправильно было бы связывать себя с женщиной, которой нет дела до его детей и к которой они сами не питают симпатии. А Меган, как Олли уже заметил, не прилагала никаких усилий, чтобы ее завоевать. Просто не хотела. Это была часть ее общих усилий по сохранению своей независимости. В конце концов она победила. Оливер был с самого начала обречен на поражение.

– Мне очень жаль, что все так повернулось, – честно признался он, одеваясь.

На этот раз Меган не пыталась его снова раздеть. Для нее ситуация тоже изменилась, хотя она и могла этого не признавать.

– По-другому просто быть не могло. Я сказала тебе это с самого начала. Тебе, Оливер, нужна не такая женщина, как я. Ты достоин лучшей. Ты достоин лучшей, чем Сара. Не довольствуйся малым, друг мой, иначе всегда будешь страдать, а ты этого не заслуживаешь.

– А почему ты не хочешь большего? Почему?

– Я для этого не создана, как мне кажется. Вот Присцилла, та была... а я никогда. Пришлось бы слишком много переживать, так я думаю. Я не хочу идти на риск, играть со своей жизнью и со своим сердцем. Я, Олли, просто хочу развлечений, и больше ничего. Очень просто.

Все так и было. Хорошее развлечение. Великолепное развлечение. Дикое, потрясающее развлечение, которое он готов был бы продолжать бесконечно, если бы ему этого хватало.

– Что мне сказать тебе на прощание? – грустно спросил Олли, когда стоял в прихожей, одетый, понимая, что никогда уже в эту квартиру не вернется. – Спасибо?

– Скажи «пока», или «до скорого», или «спасибо за приятное времяпровождение».

– Спасибо тебе не только за это... спасибо за нечто совершенно необыкновенное. Ты сама необыкновенная. Не забывай об этом. И может, когда-нибудь наберешься храбрости.

– Не рассчитывай на это.

Она легонько поцеловала его в губы и нажала кнопку лифта. И когда двери закрывались, Оливер увидел ее в последний раз – в белом атласном кимоно, улыбающуюся ему, с гривой темных волос, оттеняющих загорелое лицо.

Олли знал, что будет тосковать по ней. Он шагал пешком домой и с грустью думал о Меган, о том, чего она никогда не будет иметь, чего не хочет, к чему боится протянуть руку. А она стояла на террасе, наблюдала за ним и молча помахала рукой. Потом вернулась в гостиную, включила музыку, допила его бренди и, сев на диван, вспоминала, как тело Оливера реагировало на ее прикосновения.

– Тебе бы он очень понравился, – прошептала Меган, словно обращаясь к сестре, которой давно не было в живых. Присцилле он бы подходил идеально, а она бы только подшучивала, какой он порядочный, честный и покладистый.

Меган улыбнулась про себя, думая о них обоих, затем медленно побрела к себе в спальню. На следующий день предстояло много работы: надо было провести очередной книжный аукцион. О прошлом раздумывать не имело смысла. Она выбросила их из своего сердца, как предметы, для которых больше нет места в квартире, приняла душ, почистила зубы, погасила свет и легла в постель с сознанием, что хотя с Оливером Ватсоном ей и было какое-то время хорошо, но теперь их отношениям пришел конец. Меган не плакала, не горевала. Она привыкла к таким поворотам и, засыпая, принудила себя думать о другом. Эпизод с Оливером закончился.