Текст книги "Беттина"

Глава 10

В столовую лился яркий солнечный свет. Беттина, внимательно изучавшая газету, оторвалась от чтения и улыбнулась Матильде, поставившей перед ней чашку кофе.

– Спасибо, Матти.

За месяц, проведенный в доме Айво, Беттина успела хорошо отдохнуть. Время помогло ей залечить раны. С Айво все было просто и легко. Она жила в прекрасной небольшой комнате, три раза в день ела пищу, великолепно приготовленную Матильдой. Ей были доступны любые книги. По вечерам они с Айво ходили в оперу, на концерты и спектакли, как когда-то с отцом, и все же во многом эта новая жизнь была гораздо спокойнее. От Айво не исходило ничего непредсказуемого, он относился к Беттине с заботой и вниманием, проводил с ней почти все вечера – то в каком-нибудь интересном месте, то сидя дома у камина и часами разговаривая. По воскресеньям они вместе решали кроссворды из «Нью-Йорк Тайме» и гуляли в Центральном Парке. В марте в городе еще было пасмурно и холодно, но иногда уже пахло весной.

Айво отложил в сторону газету и улыбнулся Беттине:

– Беттина, ты сегодня с утра какая-то подозрительно радостная. На то есть причина или ты все еще вспоминаешь вчерашний вечер?

Вчера они ходили на премьеру и остались без ума от спектакля. Всю дорогу домой Беттина увлеченно расхваливала пьесу. Айво уверял ее, что в один прекрасный день она напишет еще лучше. Поэтому-то сейчас Беттина улыбнулась в ответ и склонила голову. Она просматривала «За кулисами», ежедневную газетенку театрального толка, за которой приходилось ездить чуть ли не на другой конец города.

– Я нашла здесь одно рекламное объявление, Айво, – многозначительно произнесла Беттина.

– Какое же? – он напряженно ждал, что она скажет.

– Объявили набор в новый репертуарный театр, вне Бродвея.

– И насколько же вне? – Айво сразу сделался подозрительным. Услышав ее ответ, он понял, что его подозрения не напрасны.

– Не слишком ли далеко?

Судя по адресу, это было где-то в районе трущоб Бауэри. Беттине ни разу не довелось там бывать.

– Какая разница? Им нужны люди – актеры, актрисы, персонал, причем опыт работы не требуется. Может быть, это мой шанс.

– А что ты будешь делать? – спросил Айво и почувствовал пробежавший по спине холодок. Как раз этого он и боялся. Дважды он предлагал ей работу у себя в газете – нетрудную, интересную, с чуть более высоким, чем принято, жалованьем. И оба раза она отказалась, к тому же во второй раз – в очень резкой форме, поэтому он больше не смел предлагать ей что-либо подобное.

– Может быть, что-нибудь связанное с техническим обеспечением – помогать с декорациями, занавесом. Все, что угодно. Я еще точно не знаю. Это было бы потрясающей возможностью увидеть театр изнутри. Понимаешь, когда я стану писать пьесу…

В первый момент он с трудом удержался от улыбки. Какой она все-таки еще ребенок.

– А ты не находишь, что гораздо полезнее посещать нашумевшие спектакли на Бродвее, вроде того, что мы видели вчера?

– Это совсем другое. Никакой спектакль не поможет понять, что происходит за сценой.

– А ты считаешь необходимым это знать? Айво старался увести разговор в сторону, и Беттина поняла это. Она тихонько засмеялась.

– Да, Айво, считаю.

И, не говоря ни слова больше, она направилась в его кабинет, к телефону, не выпуская газету из рук. Через несколько минут она возвратилась, вся сияя.

– Мне велели приехать сегодня же, около трех.

Айво с печальным вздохом уселся в кресло.

– Ну что ж, и я в это время поеду в редакцию. Могу тебя подвезти.

– К театру? Ты с ума сошел! Да они никогда не возьмут меня, если я подъеду к этому театру в лимузине.

– Это было бы не так уж плохо, поверь мне, Беттина.

– Не говори глупости, – Беттина наклонилась к Айво, поцеловала его в лоб и мягко провела по его волосам. – Ты слишком надо мной трясешься. Все будет как нельзя лучше. Подумай, я могу получить работу!

– В этом вонючем районе? Как ты предполагаешь туда каждый день добираться?

– Как все – на метро.

– Беттина! – с угрозой произнес Айво, да только за угрозой скрывался страх. Страх перед тем, что она собирается делать, страх за последствия, которые это может иметь для него.

– Айво! – Беттина погрозила ему пальцем, послала воздушный поцелуй и скрылась на кухне, где завела разговор с Матильдой. Айво, почувствовав себя вдруг стариком, сложил газету, уже в дверях громко попрощался и отправился на службу.

Полтретьего Беттина спустилась в метро и остановилась на промозглой платформе в ожидании поезда. Когда он подошел, она ступила в вагон – зловонный, с густо исписанными стенами, полупустой. Среди немногочисленных пассажиров были пожилые женщины с волосатыми подбородками, в толстых эластичных чулках, с большими сумками, наполненными загадочными покупками. Казалось, эти сумки были набиты камнями – до того они оттягивали плечи престарелых женщин. Иногда по вагону пробегали подростки, да кое-где, уткнув носы в воротники пальто, дремали потрепанные мужчины. Беттина улыбнулась, представив себе, что сказал бы Айво, увидев такое. Однако, увидев театр, он еще и не то сказал бы. По указанному в объявлении адресу располагалось разбитое здание, лет двадцать тому назад бывшее кинотеатром. Позже в нем находили приют порно-заведения, которые потихоньку разорялись, затем здание простаивало, а одно время даже было переоборудовано в молельню. Теперь оно начало новую жизнь в качестве театра, но далеко не первого сорта. У репертуарной труппы не было денег, чтобы привести в порядок запущенное здание – каждый цент приходилось тратить на постановку спектаклей.

Беттина вошла в здание со смешанным чувством благоговения, возбуждения и страха. Оглядевшись по сторонам, она никого не увидела, лишь слышала свои шаги по голому деревянному полу. Все вокруг, казалось, было пропитано пылью; в помещении царил какой-то чердачный запах.

– Что вам угодно?

Перед ней возник мужчина в синих джинсах и футболке, с наглыми голубыми глазами и большим, чувственным ртом. Густые светлые вьющиеся волосы придавали его лицу благообразие, которое, однако, сводилось на нет нахальным выражением глаз.

– Что вам угодно? – повторил он.

– Я пришла… Это я вам звонила утром. По объявлению в газете, – от нервного перенапряжения ей трудно было собраться с мыслями, но она взяла себя в руки и продолжала: – Меня зовут Беттина Дэниелз. Я ищу работу.

Беттина протянула руку, как бы просительно, он не пожал ее, а только глубже запихнул свои руки в карманы джинсов.

– Не знаю, с кем вы говорили. Во всяком случае, не со мной, иначе я попросил бы вас не беспокоиться, поскольку у нас все укомплектовано. Утром мы отдали последнюю женскую роль.

– Я не актриса, – произнесла Беттина с радостным выражением, и мужчина чуть не засмеялся.

– По крайней мере, вы – первая, кто честно говорит об этом. Может, вам и стоило бы дать роль. Однако простите – поздно, – он равнодушно передернул плечами и собрался уходить.

– Постойте, вы не поняли… Я ищу любую другую работу.

– Какую же? – он беззастенчиво разглядывал ее, и если бы Беттина не была в таком волнении, она с удовольствием съездила бы по его физиономии.

– Какую дадите… Свет, занавес – что у вас есть.

– А вам приходилось работать раньше? Она чуть приподняла голову и сказала:

– Нет, никогда. Но мне очень хочется. Я научусь.

– Зачем вам это?

– Просто мне нужна работа.

– Ну так пойдите в секретарши.

– Не хочу. Мне хочется работать в театре.

– Потому что это престижно? – в его глазах по-прежнему была наглая усмешка, и Беттина начала мало-помалу сердиться.

– Нет, потому что я собираюсь писать пьесу.

– О, Господи, так вы тоже – одна из тех, что мечтают в один прекрасный день получить Пулитцеровскую премию.

– Нет, я не так тщеславна. Просто мне хочется поработать в настоящем театре, вот и все.

Беттина нисколько не сомневалась, что потерпела поражение. Работы ей здесь не видать. Этот хмырь успел возненавидеть ее. Как пить дать, успел.

Он довольно долго разглядывал Беттину, а потом подошел ближе и спросил:

– Вы хоть что-нибудь знаете о работе в осветительном цехе?

– Немного.

Беттина лгала, но теперь ей уже было все равно. Она решила использовать свой последний шанс.

– Немного – это сколько? – он так и впился в нее глазами.

– Очень немного.

– Другими словами – ровным счетом ничего, – сказал он упавшим голосом и, вздохнув, добавил: – Ладно, мы тебя подна-таскаем. Я сам тебя научу, если не будешь занудой. – Тут он неожиданно вытащил руку из кармана и протянул ее Беттине. – Я – помощник режиссера. Мое имя Стив.

Беттина кивнула, не веря, что Стив обращается к ней.

– Господи, да перестань ты быть такой зажатой. Считай, что работа у тебя в кармане.

– Правда? Осветителем?

– Будешь сидеть за пультом. Увидишь, тебе понравится.

Беттине еще предстояло узнать, что это – утомительная, тяжелая работа в тесном, душном помещении, но в ту минуту она ни о чем лучшем и помыслить не могла, поэтому счастливо улыбнулась и поблагодарила:

– Большое спасибо.

– Не стоит. Ты просто первая подвернулась на эту работенку. Если станешь говняться – уволю. Подумаешь, какое дело!

– Я не стану.

– Ну и ладно. Хоть об этом теперь голова не будет болеть. Приходи завтра, я покажу тебе театр – сегодня мне некогда, – сказал Стив, посмотрев на часы. – Да, завтра. К концу недели начнутся репетиции, а это значит, что тебе придется работать без выходных.

– Без выходных? – не смогла скрыть свое изумление Беттина.

– Дети есть?

Беттина поспешила отрицательно помотать головой.

– Ладно, тогда тебе не о чем беспокоиться. Отец может приходить на спектакли за полцены. Ведь если не это, тогда зачем вкалывать по семь дней в неделю? Правильно? Правильно. – Ему, казалось, все было нипочем. – Да, кстати, ты знаешь, что поначалу придется работать за так? Еще будь довольна, что получила работу. Вознаграждение – после премьеры, из театральной кассы.

Беттина опять неприятно удивилась. Придется экономить те шесть тысяч долларов, которые остались после уплаты долгов.

– Итак, приходи завтра. Усекла? Беттина с готовностью кивнула.

– Ну и ладно. А если не придешь – возьму на твое место кого-нибудь еще.

– Спасибо.

– На здоровье, – он, очевидно, смеялся над ней, но взгляд его смягчился. – Не стоило бы, да уж ладно – скажу. Я ведь тоже когда-то так начинал. Работать со светом – не мед. Только я хотел быть артистом, а это еще хуже.

– А сейчас?

– Сейчас я мечтаю стать режиссером. Атмосфера театрального товарищества сделала свое дело – они уже стали друзьями. К Беттине вернулось присутствие духа, и она улыбнулась Стиву:

– Если вы будете хорошо себя вести, то я, может быть, соглашусь отдать вам свою пьесу.

– Не надо пороть чушь, девочка. Ступай, увидимся завтра.

Когда она, стуча каблуками по дощатому полу, направилась к выходу, Стив окликнул ее:

– Эй, как, ты сказала, тебя зовут?

– Беттина.

– Ладно, ступай.

Он махнул рукой на прощание, повернулся и пошел к сцене. Беттина, не задерживаясь, вырвалась из угрюмого театра и оказалась на улице, залитой ослепительным светом солнца. Ей хотелось крикнуть во весь голос: «Ура, у меня есть работа!»

Глава 11

– Все забываю, что теперь мне не надо читать объявления о работе, – обратилась Беттина к Айво и, отложив воскресную газету, улыбнулась ему.

Впервые за последние три недели она позволила себе немного отдохнуть. В это воскресное утро они сидели на своем любимом месте у растопленного камина. Репетиции завершились, и теперь Беттина могла до самого вечера побыть дома.

– Неужели тебе и правда нравится твоя работа? – спросил Айво, не в силах скрыть тревожную озабоченность. Он терпеть не мог и ее затею, и район, куда ей приходилось ездить, и вечерние отлучки из дому. А еще ему не нравились темные круги у нее под глазами, появившиеся в результате постоянного недосыпания. Беттина возвращалась из театра радостно-возбужденная и редко ложилась раньше трех.

Сейчас она смотрела на Айво с серьезным видом. Айво не сомневался в искренности ее слов.

– Очень нравится, – сказала она. – Мне даже кажется… – Беттина поколебалась и продолжила: – Мне кажется, я поняла, что значили для папы его книги. Коль я собираюсь писать для театра, надо изучить его вдоль и поперек. Только так можно написать хорошую пьесу.

– Наверно, ты права. Но почему бы тебе не сочинить роман, как это делал твой отец? – Айво вздохнул и грустно улыбнулся. – Я беспокоюсь, потому что ты очень поздно возвращаешься из театра. Подумать только – ты околачиваешься в таком районе в такой час!

– Это моя работа. И нечего тебе беспокоиться – мне очень быстро удается поймать такси.

Беттина не осмеливалась ездить в метро по ночам.

– Знаю, но… – Айво в сомнении покачал головой и поднял над головой обе руки. – Сдаюсь, что тут еще скажешь?

– Ничего не говори. Не лишай меня радости – У меня правда все хорошо.

– Разве я могу противиться твоему счастью?

А счастье было написано у нее на лице. Даже Айво был вынужден признать это. Это уже продолжалось несколько недель.

– Конечно, не можешь, Айво, – сказала Беттина и вновь углубилась в газету. – Теперь мне осталось найти квартиру.

– Уже? – оторопел Айво. – К чему такая спешка?

Беттина медленно подняла голову. Взгляд у нее был невозмутимый. Ей не хотелось уезжать отсюда, но она понимала, что пора.

– Разве я тебе еще не надоела? Айво, не дожидаясь, пока она договорит, печально замотал головой.

– Нет, Беттина, нет. Никогда. И ты знаешь это лучше меня.

Сама мысль о том, что она переедет на другую квартиру, терзала его душу. Но у него нет права удерживать ее.

А Беттина не осмелилась сказать ему, что она собирается уже осмотреть две квартиры. Будь что будет, это может подождать до понедельника. Свободное от всяких дел воскресенье она обязана посвятить Айво. И так видно, что он с трудом мирится с ее новой жизнью и не хочет ее отпускать. Может быть, он обещал это ее отцу? Однако не будет же он вечно исполнять роль няньки. Жить здесь, безусловно, весьма удобно. Но пришло время съезжать. Так будет лучше. С Айво, конечно, очень легко и просто. Она даже научилась хранить втайне свое чувство к нему. Теперь они просто друзья – ничего больше. А то, что она по нему сохнет, – касается лишь ее одной.

Они отложили разговор о переезде и отправились на привычную воскресную прогулку в парк. Там было полно горожан – на велосипедах, на роликах и просто бегающих по дорожкам. Беттина села на траву и похлопала ладонью по земле, приглашая Айво сесть рядом. Некоторое время они молчали, потом Беттина сказала:

– Тебя что-то беспокоит. Могу я спросить, что?

Но он ничего не. мог ответить ей. Как об этом расскажешь? Поэтому он отвел глаза в сторону и произнес:

Дела.

– Врешь. Скажи мне правду.

– Ох, Беттина… – он прикрыл глаза и вздохнул. – Я просто устал. И впервые по-настоящему почувствовал себя старым-старым, – Айво открыл глаза и улыбнулся Беттине. Потом, сам не зная почему, решил сказать ей все. – Видишь ли, каждому возрасту – свое. Есть время влюбляться, жениться, иметь детей, есть время, когда, появляется первая седина. Бывает, что жизнь течет гладко, и вдруг – ты понимаешь, что возраст у тебя не тот и что тебе хотелось бы снова стать молодым…

Беттина озадаченно посмотрела на него. Потом у нее в глазах мелькнули смешливые огоньки.

– Все ясно, Айво. Ты ждешь ребенка? Скажи мне правду.

Он рассмеялся, а Беттина нежно похлопала его по руке. И тогда Айво забыл про осторожность и посмотрел ей прямо в глаза.

– Хорошо, скажу. Это из-за твоего переезда. Я не могу представить, как стану жить без тебя. Странно звучит, не так ли? – улыбнулся он. – Но я так привык к тебе – даже не могу вспомнить, как было прежде.

– И я тоже, – Беттина играла травинкой. Она произнесла это тихо, почти шепотом, потом посмотрела в глаза Айво и сказала: – Мне невыносимо покидать тебя, но я должна уехать.

Айво спросил то, о чем они думали оба:

– Почему?

– Потому что мне надо самой стать на ноги и устроить свою жизнь. Потому что я должна рассчитывать только на себя, я не могу жить в твоем доме вечно. Это было бы неправильно. И, думаю, не вполне прилично.

– Но что сделало бы это приличным? – настаивал Айво. Ему хотелось, чтобы Беттина произнесла это вслух – и в то же время он испытывал страх, неведомый прежде.

– Ты должен удочерить меня, – отшутилась Беттина, и оба они засмеялись. Однако Айво быстро посерьезнел:

– Наверно, ты подумаешь, что я сошел с ума. Видимо, мне не стоило бы это говорить, но когда я был в Европе, мне в голову пришел великолепный, казалось, план. Теперь, конечно, я понимаю, что был тогда не в своем уме, – Айво напряженно улыбнулся, стараясь не смотреть на Беттину. – Знаешь, что я собирался сделать? – сказал он почти про себя, растянувшись на траве и жмурясь от солнца. – Просить тебя стать моей женой. И даже не просить – настаивать. Но тогда ты еще жила в. отцовской квартире, и все было по-другому. Потом ты переехала ко мне, и я подумал, что ты в моей власти. Мне претило использовать это преимущество. Я не мог… – Услышав, как Беттина с шумом втянула воздух, он замолчал, повернулся к ней и увидел, что она, остолбенев, вперилась в него взглядом, а по щекам у нее струятся слезы. Айво кротко улыбнулся и провел ладонью по ее влажному лицу. – Не пугайся, Беттина. Глупенькая, неужто ты думаешь, что я сделал бы это? Перестань плакать.

– Почему?

– Что – почему?

Айво протянул ей свой носовой платок, и она приложила его к глазам.

– Почему ты не просил?

– Ты это всерьез? Потому что тебе нет еще и двадцати, а мне – шестьдесят два. Разве этого не достаточно? Мне не следовало бы даже говорить тебе то, что я сказал, но так уж нелепо все вышло с этим твоим внезапным намерением переехать. Дело в том, что мне не хочется отпускать тебя. И я решил признаться тебе во всем, что я думаю и чувствую, рассказать обо всем, что произошло со мной за последние три недели. Я хочу, чтобы ты тоже была со мной откровенна.

– Но почему, почему ты не просил? – Беттина вскочила и впилась взглядом в несколько ошарашенного Айво, который лежал у ее ног.

– Стать моей женой? – изумился Айво. – Ты сошла с ума? Я же тебе сказал – мне слишком много лет.

Айво произнес это довольно сердито и сел, обхватив колени, Беттина опустилась рядом с ним на траву, не сводя с него сияющих глаз.

– Ты бы мог дать мне по крайней мере шанс. Почему ты не поинтересовался, что чувствую я? Но нет – ты слишком увлекся ролью наставника и все решал за меня, считая меня ребенком. А я уже не ребенок, слышишь? Я – женщина, и у меня тоже есть чувства. Я влюблена в тебя с… с… – да что там говорить! Всю жизнь я влюблена в тебя. А ты разве это замечаешь? Нет. Говоришь мне что-нибудь? Нет! Айво…

Беттина не смогла закончить, потому что он весело улыбнулся и крепко поцеловал ее в губы.

– Ты сошла с ума? – оторвавшись, повторил он.

Теперь и Беттина не скрывала улыбку.

– Да. Я схожу с ума по тебе. Господи, неужели ты не понял этого? Не догадывался? Помнишь, ты поцеловал меня в новогоднюю ночь? Казалось, все стало ясно, а ты вдруг пошел на попятную и начал опекать меня как дочь.

– Что все это значит? Неужели ты правда любишь меня? Я имею в виду – по-настоящему, а не только как старого друга отца?

– Именно это я и хочу сказать. Я люблю тебя. Люблю…

Беттине показалось этого Мало, и она, встав во весь рост, крикнула деревьям:

– Я люблю тебя!!!

– Сумасшедшая! – сказал, смеясь, Айво и повалил ее на землю. Теперь она лежала рядом, и его глаза искали ее глаза, и руки его стремились к ней.

– Я люблю тебя… Дорогая, как я тебя люблю, – прошептал он и прильнул к ней губами.

Глава 12

Они вошли в квартиру на цыпочках, по-воровски, но Беттина все испортила, захихикав, когда Айво помогал ей снять пальто. На лестнице, ведущей на второй этаж квартиры, Айво хрипловато прошептал:

– Матти уехала к сестре в Коннектикут. Сегодня вечером ее не будет.

– Будет, не будет – какая разница? – Беттина вызывающе подняла на него зеленые глаза, и ему вдруг стало совершенно безразлично, узнает ли кто о том, какие чувства он испытывает к Беттине. Он даже не ощущал себя виноватым. Просто до безумия, каждой частицей тела и души, хотел ее. Ему удалось справиться с собой лишь когда они вошли в его спальню. Глаза его вдруг осветились нежностью. Беттина стояла у двери – босая, в джинсах и свитере, совсем девочка – и не сводила с него глаз. Он подошел к ней, бережно взял ее за руку, проводил к глубокому красному креслу, сел сам и медленно усадил ее к себе на колено. В голове у него промелькнула мысль, что вот так же он держал ее много раз, когда она была ребенком.

– Беттина, любимая, – ласково прошептал он и начал нежно прикасаться губами к ее шее, но вдруг оторвался от нее и заглянул ей в глаза. – Я хочу, чтобы ты сказала мне одну вещь, только честно. У тебя был мужчина?

Она медленно покачала головой и принужденно улыбнулась.

– Нет. Но это не имеет никакого значения, Айво.

Она хотела сказать ему, что не боится. Что так долго ждала этой минуты, и что никакая боль не станет слишком высокой ценой. Что после первой ночи она всю жизнь, до конца его дней, будет доставлять ему радость. И больше ей не надо. Вот что она хотела для него совершить.

– Ты не боишься? – спросил он, трепетно обнимая ее.

Она медленно покачала головой. Айво тихонько засмеялся:

– А вот я боюсь, глупенькая. Она подняла на него широко раскрытые зеленые глаза и с улыбкой спросила:

– Почему?

– Потому что не хочу причинить тебе боль.

– Этого не будет.. Никогда.

Он кивнул и бережно взял ее за руку. Некоторое время они молчали, потом Беттина вскинула на него вопросительный взгляд.

– Я не забеременею?

Она не боялась этого, ей просто хотелось знать. Прежде ей приходилось слышать о том, что девушки становились беременными после первого раза. Однако Айво отрицательно покачал головой и улыбнулся, отчего Беттина немного удивилась.

– Нет, любимая. Я не могу иметь детей. По крайней мере, в настоящее время. Я давным-давно позаботился об этом.

Беттина с пониманием кивнула, не желая вдаваться в подробности.

Айво поднялся с кресла, прижимая к себе Беттину, как куклу, бережно донес ее до кровати, положил и начал медленно раздевать. В комнате темнело. Снимая с нее одежду, он ласкал ее тело – глазами, губами и кончиками пальцев. И вот она лежит перед ним обнаженная, маленькая, ладно сложенная. Ему не терпелось прижаться к ней и ощутить нежную шелковистость ее кожи, но он поступил иначе – заботливо накрыл ее простыней, отошел и начал раздеваться сам. К этому времени в комнате стало совсем темно.

– Айво! – позвала она тоненьким, детским голоском.

– Да? – откликнулся он, и Беттина, несмотря на темень, поняла, что он улыбается.

– Я люблю тебя.

Он пришел в восторг, услыхав это, и скользнул под простыню за спиной Беттины.

– Я тоже люблю тебя.

И он осторожно прикоснулся к ней, блуждая руками по ее телу мягко и неторопливо. Она чувствовала, как он весь содрогается от желания. Потом он нежно повернул ее к себе лицом и надолго приник к ее губам. Как хотелось, чтобы и она желала его не меньше, чтобы и он был так же нужен ей. Наконец она прижалась к нему – трогательно, настойчиво, требовательно и вместе с тем почти умоляюще – и он крепко обнял ее и быстро овладел ею, чувствуя, как она трепещет в его объятиях, вцепившись руками в его спину. Он знал, что ей сейчас больно, поэтому он беспрестанно твердил ей о своей любви, шептал ласковые слова, пока в конце концов они не легли, расслабленные и неподвижные. Он почувствовал на простыне ее теплую кровь, но не стал обращать внимания на это. Он лишь сжал ее покрепче, ощущая, как она льнет к нему.

– Я люблю тебя, дорогая моя, о, Беттина, как я тебя люблю. Всем сердцем.

Она молча смотрела ему в глаза. Айво с чувством поцеловал ее, желая разделить с ней эту минуту. Ему хотелось, чтобы поскорей прошла ее боль.

– С тобой все в порядке? Она неторопливо кивнула и задержала дыхание.

– О, Айво…

Беттина попыталась улыбнуться, но по щекам у нее полились слезы.

– Почему ты плачешь, крошка? Ему давно не приходилось совершать подобное, поэтому он вдруг испугался, что при-.чинил ей сильную боль. Он с жалостью смотрел на Беттину, но она улыбалась сквозь слезы.

– Просто я подумала, что мы с тобой потеряли целый месяц! Тогда и он засмеялся.

– Ты глупышка, и я люблю тебя. Оставалось еще кое-что, о чем ему хотелось спросить ее, но пока было рано. И все же ему не терпелось поговорить с ней, спросить: «Что дальше?» Он лежал на боку, облокотившись на подушку, и с улыбкой смотрел на Беттину. А Беттина в этот момент думала о том, что он выглядит на удивление молодым.

– Значит, теперь вы не станете уезжать отсюда, мадемуазель?

Она шаловливо посмотрела на него, чуть повела плечами и спросила:

– Ты хочешь, Айво, чтобы я осталась здесь?

Он кивнул.

– А ты? Ты хочешь остаться? Беттина откинулась на подушки, чувствуя себя счастливой как никогда.

– Да, хочу.

– А ты хорошенько подумала? Беттина, я ведь очень стар.

Она засмеялась и безмятежно растянулась на постели. Она совсем не стеснялась его. Показать ему свое тело – это все равно что открыть себя перед другой половиной своей души.

– Айво, ты, наверно, что-то напутал с возрастом. Я думаю, на самом деле тебе лет тридцать пять, и седина у тебя не настоящая… После сегодняшнего меня никто не убедит, и ты – меньше всего, в том, что ты стар.

Он серьезно посмотрел на нее.

– Но я правда стар. Разве это для тебя не помеха?

– Я не замечаю твоего возраста. Однако ему было лучше знать.

– Сейчас – да. Но однажды ты заметишь. И когда этот день настанет, когда я покажусь тебе дряхлым стариком, когда ты полюбишь молодого, – я уйду с твоей дороги. Помни это, любимая. Я так хочу, и говорю это от всего сердца. Когда я тебе разонравлюсь и наше время закончится, когда ты захочешь начать новую жизнь, иметь детей – я уйду. Я пойму тебя и не перестану тебя любить, но я уйду.

Она слушала его слова со слезами на глазах.

– Нет, нет, Айво.

Но он твердо покачал головой и прошептал, не выпуская ее руку из своих ладоней:

– Тебе очень больно, дорогая? Она лишь отрицательно покачала головой, тогда он осторожно привлек ее к себе, лаская, и на этот раз Беттина тихо постанывала, и по ее глазам было видно, что ей хорошо. Потом они лежали рядом, счастливые и уставшие. Айво, словно вспомнив что-то, посмотрел на нее с милой улыбкой.

– Надеюсь, ты понимаешь: я предлагаю тебе стать моей женой.

Беттина подняла на него удивленные глаза. Конечно, она надеялась на это, но не была уверена.

Ее медные волосы разметались по подушке, взгляд ее был очаровательно-сонный, но в нем светилось что-то еще – обаятельное и нежное. Она обняла его.

– Я так рада, Айво. Мне очень хочется выйти за тебя замуж.

– Миссис Стюарт.

Тихо посмеиваясь, она поцеловала его и проронила:

– Миссис Стюарт-третья. Он удивленно посмотрел на нее и привлек к себе.

– Ты готова? – Айво осторожно постучал в дверь, оставаясь по другую ее сторону. Беттина испуганно засуетилась, всплеснула руками, поскольку была еще в нижнем белье.

– Нельзя!

Матильда поспешно подошла к шкафу за платьем, бережно помогла надеть его через голову, стараясь не испортить прическу Беттины, потом одернула и расправила его, застегнула крючки, пуговицы, задернула потайную молнию сбоку на талии. Это платье Беттина купила в Париже, еще с отцом, но ни разу не надевала. И теперь оно сидело на ней великолепно.

Беттина отступила, чтобы получше разглядеть себя в зеркале, в котором за своим левым плечом увидела Матильду, доброжелательно улыбавшуюся ей. Простое кремовое шелковое платье было очень к лицу Беттине. Оно доходило до середины икр, закрывало шею, а средней длины рукава красиво при-.поднимались у плеч. Лиф тоже был идеально скроен. Беттина натянула белые лайковые перчатки, притронулась к жемчужным сережкам и бросила взгляд вниз, на чулки цвета слоновой кости и девственно-белые туфли, обтянутые перламутровым шелком. Все – просто прелесть. Беттина с радостной улыбкой перевела взгляд на Матильду.

– Вы такая красавица.

– Спасибо, Матти.

Беттина поцеловала пожилую служанку и медленно подошла к двери. Ей было интересно, ждет ли ее Айво, стоит ли по-прежнему с другой стороны.

– Айво? – произнесла она почти шепотом, но он услышал.

– Да. Ты готова?

Беттина тихонько прыснула.

– Готова. Правда, я думала, что ты не станешь на меня смотреть до начала церемонии.

– Каким образом ты предлагаешь это устроить? Завязать мне глаза в машине?

Он подивился тому, насколько Беттина привержена традиции, учитывая обстоятельства, предшествовавшие их бракосочетанию. Опять она вела себя как прелестная маленькая девочка. Теперь ее ничто не тревожило; страшная, полная потрясений зима подходила к концу. Теперь она была его, перед ней открывалась новая жизнь – в качестве его обожаемой супруги.

– Поторопись, дорогая, не то мы опоздаем. Что если я просто закрою глаза?

– Прекрасно. Уже закрыл?

– Да, – улыбнулся Айво и закрыл глаза, радуясь тому, что исполняет любой ее каприз. Он услышал, как отворилась дверь, и почувствовал аромат ее духов. – Может, теперь я все-таки открою глаза?

Беттина подумала и согласно кивнула:

– Да.

Айво незамедлительно воспользовался ее разрешением и охнул, увидев ее. Почему, по какому праву, спрашивал он себя, зима его жизни стала столь блаженной?

– Бог мой, ты просто очарование.

– Тебе нравится?

– И ты еще спрашиваешь? Ты выглядишь изысканно.

– Я похожа на невесту? Он спокойно кивнул и положил руки ей на плечи.

– Ты хоть отдаешь себе отчет, что через час станешь миссис Айво Стюарт? – Он улыбался, глядя на нее сверху вниз – настолько она казалась маленькой рядом с ним. – Ну и как, звучит?

– Как музыка.

Она поцеловала его и освободилась от объятий.

– Ох, чуть не забыл, – сказал он и взял со стула в холле что-то, завернутое в светло-зеленую тисненую бумагу. – Это тебе, – сказал он, нежно глядя на Беттину.

Она бережно приняла подношение, разорвала бумагу, и запах ландышей вдруг наполнил холл.

– Айво, где ты их раздобыл? Это был чудесный букетик белых роз и крохотных нежных лесных цветов.

– Выписал из Парижа. Нравится? Беттина счастливо кивнула и потянулась к нему, чтобы еще раз поцеловать. Но он отстранил ее и с довольной улыбкой протянул маленькую коробочку. Беттина открыла ее. На темно-синем бархате сверкало колечко с крупным, в девять карат, бриллиантом.

– Айво, у меня нет слов!

– И не надо ничего говорить, любовь моя, просто носи это кольцо, будь счастлива, спокойна и хранима всегда.

Церемония заняла всего лишь несколько минут. Были произнесены положенные слова, состоялся обмен кольцами. Отныне Беттина стала женой Айво. Она не хотела устраивать по этому поводу шумного веселья – как-никак еще не вышел срок траура по отцу. Они пообедали в «Лютеции», сидя за столиком в дальнем углу, а после отправились потанцевать, и тогда Беттина, поднявшись на цыпочки, шепнула Айво на ухо: