Текст книги "Счастливчики"

Даниэла Стил
Счастливчики

Моим любимым детям,

Беатрис, Тревору, Тодду, Нику,

Саманте, Виктории, Ванессе, Максу и Заре.

Будьте благословенны,

удачливы и счастливы

и имейте силу, мужество

и упорство быть победителями!

Я так сильно люблю вас,

Мама /ДС

Благо одного – благо для всех.

Мэри Бейкер-Эдди

Danielle Steel

Winners

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2013 by Danielle Steel

All rights reserved.

© Бугрова Ю., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2023

Глава 1

Когда снежным январским утром сработал будильник, Лили Томас лежала в постели. На мгновение открыв глаза, она увидела густой снег, кружащий за окнами дома, который ее отец арендовал в Скво-Вэлли, и на секунду ей захотелось перевернуться на другой бок и снова уснуть. Вдалеке слышались взрывы динамитных шашек на лавиноопасных склонах, и она с одного взгляда поняла, что сегодня за день. В сильный снегопад за окнами почти ничего не видно, и если гора открыта, то это ненадолго. Но Лили нравилось кататься в метель. Это была хорошая тренировка, и ей не хотелось пропускать ни дня занятий со своим любимым инструктором Джейсоном Йи.

Они с отцом приезжали сюда каждый год в рождественские каникулы. Рождество отмечали дома, потом летели в Сан-Франциско, где отец встречался с друзьями и решал деловые вопросы, в основном с венчурными фирмами в Кремниевой долине, а затем они ехали в Скво. Это была традиция, которую Лили любила, да и каталось ей здесь замечательно. Они приезжали сюда с тех пор, как девчонкой она начала заниматься горными лыжами, а три года назад, когда ей было четырнадцать, Лили выиграла на юношеских Олимпийских играх бронзовую медаль в скоростном спуске. И сейчас она готовилась к зимней Олимпиаде, которая должна была состояться через год. На этот раз она надеялась взять «золото».

Напоследок потянувшись в теплой уютной постели, Лили встала и пошла в душ. По пути она взглянула в окно – по сравнению со вчерашним днем снега прибавилось на полметра – и усмехнулась при мысли о предстоящем утре. Снегопад, пожалуй, слегка скажется на скорости, но Джейсон всегда гонял ее в хвост и в гриву, и это ей в нем нравилось. Она любила кататься с ним, он был круче денверского тренера, который с двенадцати лет готовил ее к Олимпиаде.

Заняться горными лыжами было идеей отца, а когда у нее стало получаться, именно он подал мысль о скоростном спуске. В ее возрасте он любил кататься на лыжах, учился в основном самостоятельно, причем страстно и катался на любых лыжах без разбора. Уроженец шахтерского городка в Пенсильвании, он сколотил состояние на биржевых спекуляциях, когда ему было немногим больше двадцати, а затем инвестировал в рискованные сделки, которые окупились колоссальной прибылью. В дальнейшем его инвестиции стали более осмотрительными, финансовое положение – надежным, и унаследовать его капитал предстояло Лили. Она об этом никогда не думала, хотя знала, что ей повезло в жизни. Отец всегда во главу угла ставил дисциплину и трудолюбие, и Лили пошла вся в него. Она училась в старшем классе и отлично успевала, была талантливой спортсменкой и надеялась поступить в Университет Лиги плюща. А пока она изо дня в день изнуряла себя подготовкой к Олимпийским играм. Ее мама умерла, когда ей было три, и с тех пор она была отрадой отца и объектом его неустанных забот. Он жил ради нее, и Лили его обожала.

Билл Томас учился в государственном колледже Пенсильвании. Его отец был шахтером и умер, когда Билл был подростком. О крайней бедности он знал не понаслышке, и единственное, чего хотел в молодости, так это обеспечить хорошую жизнь своей семье, которой надеялся однажды обзавестись. Учеба в Гарвардской школе бизнеса изменила его жизнь. Полученное там образование вкупе с природным деловым чутьем он использовал для достижения всего того, о чем мечтал в детстве. Мать умерла прежде, чем он окончил университет, брат в девятнадцать лет погиб в аварии на шахте. Одному Биллу удалось вырваться в лучшую жизнь, и он никогда не забывал, откуда родом и чего добился. Он был прирожденным бизнесменом и, к пятидесяти двум годам осуществив свои мечты, сейчас работал дома – управлял инвестициями и старался как можно больше времени проводить с Лили. На протяжении четырнадцати лет он был для нее и отцом, и матерью, не переставая безмерно ею гордиться.

Лили приняла душ, оделась и несколько минут спустя вышла к завтраку в горнолыжных брюках, термобелье и с босыми ногами. Длинные темные волосы были еще влажными от душа – отец, который пил кофе, поднял на нее глаза и улыбнулся.

– А я думал, ты поваляешься. Погода дрянная.

При этих его словах снова послышались взрывы. Подъемники еще не работали, но Лили была уверена, что их скоро включат, по крайней мере, на какое-то время.

– Не хочу терять день, – сказала она, кладя коричневый сахар в овсянку, которую он заказал для нее через обслуживание номеров ближайшего отеля – оттуда в их домик, который они арендовали каждый год, доставляли еду и присылали горничную. – Я, папочка, люблю кататься с Джейсоном, – сказала она, в то время как он снял крышку, под которой на блюде лежали яичница-скрэмбл, бекон и тост из цельнозернового хлеба. – Я столько не съем. – Она скорчила физиономию.

Лили была худощавая, спортивного телосложения, с потрясающей фигурой и такая же красивая, как ее мама, – темноволосая, с васильковыми глазами и молочной кожей, а широкая улыбка досталась ей от отца. Билл, напротив, был светловолосый и выглядел моложе своих лет. Повторно он не женился и не имел такого желания, пока Лили жила дома. Последние два года он встречался с женщиной по имени Пенни, которая активно строила карьеру, никогда не была замужем и не имела детей. Она много разъезжала по делам своего пиар-агентства и совершенно не заморачивалась из-за того, что самой главной женщиной в жизни Билла была дочь, что именно ей он посвящал большую часть своего времени и слабо интересовался кем-либо еще. Между ним и Пенни существовала негласная договоренность, которая устраивала обоих. Когда выдавалось свободное время и оба находились в одном городе, они проводили вечер вместе, а в остальном каждый жил своей жизнью и не желал большего. И потому им всегда было друг с другом хорошо.

Пенни была рыжеволосой, симпатичной и полной решимости не покладая рук трудиться над совершенствованием собственного тела, которое она регулярно «корректировала» то в одном месте, то в другом. Биллу нравилось появляться с ней на людях. Она была моложе, но не настолько, чтобы рядом с ней он чувствовал себя глупо.

Пару раз они даже отдыхали вместе на курортах, которыми занималось ее агентство, что позволяло ей убить двух зайцев сразу. Он никогда не заговаривал с ней о будущем и не имел такого намерения, а она, как женщина независимая, судя по всему, не мечтала об этом ни с ним, ни с кем-либо другим. Ей было сорок два, Лили любила ее и знала, что Пенни можно не опасаться. Отец редко посвящал дочь в свою личную жизнь – семейное время, как сейчас, на отдыхе, они проводили вдвоем. Пока они находились в Скво, Пенни открывала новый курорт на Сен-Бартелеми – Билл никогда не приглашал ее составить им компанию в Скво-Вэлли. Ему нравилось проводить время с Лили – дома у нее была уйма дел: школа, друзья, спорт и внешкольные занятия. Он со страхом думал о том, что однажды она уедет в колледж, и уговаривал ее учиться в Денвере или неподалеку от него, хотя Лили твердо нацелилась на Лигу плюща на Восточном побережье и имела все шансы туда поступить.

– Ты точно хочешь сегодня кататься? – спросил он к тому моменту, когда она, поковыряв яичницу, принялась за полоску бекона.

– Гору, скорее всего, закроют рано. Хочу успеть сделать как можно больше заездов. – Она встала из-за стола и пошла одеваться.

– Если метель усилится, сразу возвращайся.

Он восхищался ее мастерством и самодисциплиной, но кататься в непогоду – это большой риск. Впрочем, она была разумной девочкой.

– Конечно, папочка. – Она обернулась к нему, сверкнув улыбкой. – Не переживай, все будет тип-топ. Джейсон знает эту гору как никто.

Именно поэтому, в частности, Билл нанял его много лет назад. Удовольствие Лили – это важно, но ее безопасность была для него превыше всего. Он уже лишился жены и боялся потерять дочь. Ее мать разогналась на ледяной дороге в Денвере и погибла в двадцать пять лет, оставив его вдовцом с трехлетней дочерью на руках. Он оберегал Лили точно хрустальную вазу.

Десять минут спустя она вернулась – в свитере поверх термобелья, лыжных брюках и высоких ботинках, держа в руках парку и шлем с символикой олимпийской сборной. Лыжи, ботинки и палки она каждый вечер оставляла в шкафчике на горнолыжной базе, и сейчас ей предстояло добраться туда на автобусе-шаттле, чтобы встретиться с Джейсоном. Она надела парку и застегнула молнию. Билл оторвался от компьютера, за которым он проверял состояние биржевого рынка, и поднял на нее глаза.

– Классно смотришься, – широко улыбнулся он. Парка и шлем с символикой олимпийской сборной выглядели статусно на любом склоне и выдавали в ней крутую лыжницу. Просто глядя на дочь, он ощущал гордость. – И возвращайся, если станет хуже, – напомнил он, когда она, наклонившись, поцеловала его в макушку на пути к выходу.

– Так точно, – весело отозвалась она, помахав с порога перчатками, и направилась кататься, пока гору не закрыли. Он был уверен, что это случится к середине дня, и она думала так же.

Билл поднялся и посмотрел в окно, как она села в шаттл, отправляющийся на базу. Она не видела его, и, глядя на нее, у него замерло сердце. Она была такой красивой, такой юной и так походила на мать, точно они были сестрами. Порой это разбивало его сердце. Невозможно поверить, но сейчас ей было бы тридцать девять. Для него она всегда останется молодой, немногим старше Лили, которой исполнилось семнадцать. Он пошел назад к компьютеру, надеясь, что дочь вернется рано. Снегопад, похоже, усилился, а это значит, что на вершине будет туман. В такую непогоду выходят только самые неустрашимые вроде Лили. Она была похожа на мать, но характером, целеустремленностью и стойкостью пошла в отца. Именно поэтому Билл не сомневался в том, что мастерство и упорные тренировки принесут ей «золото» на следующей Олимпиаде.

В шаттле по пути на базу Лили успела отправить ЭМС своему бойфренду Джереми и лучшей подруге Веронике. Они были с ней в одной команде и сейчас тренировались в Денвере. У нее просто не было времени заводить друзей вне олимпийской сборной, а с Вероникой она дружила с детского сада. Джереми тотчас прислал в ответ «Люблю тебя», а Вероника ничего не ответила – наверняка еще спала.

Джейсон ждал ее у шкафчиков, как и договаривались. На нем была куртка горнолыжной школы, на ней – экипировка с олимпийской символикой, и вместе они смотрелись крутыми профи, когда надевали ботинки и лыжи, ставили обувь в шкафчики и, взяв палки, направлялись к подъемнику. Из-за сильного снегопада оба надели маски. Показывая пропуска при выходе на канатную дорогу, Джейсон с усмешкой взглянул на нее и кивнул. Впереди них дожидались своей очереди три человека – кресельный подъемник заработал всего несколько минут назад. Еще два лыжника, как увидела Лили, уже висели высоко в воздухе. Лезть на гору в такой день было умопомрачительной затеей, но она обожала кататься в снегопад – это был настоящий вызов, и Джейсон восхищался ее неудержимостью.

– В такую погоду из дома выходят либо безумцы, либо юнцы, – рассмеялся он, – либо юные безумцы. Думаю, гору открыли ненадолго.

Если подъемник функционировал, значит, опасности нет, в противном случае он бы не работал. Сегодня на гору поднимались только хардкорные катальщики, и они с Джейсоном были из их числа. Он был невероятным лыжником, и она тоже. В ее возрасте он побеждал на национальных чемпионатах и к тому же был великолепным наставником. У него она всегда училась чему-то новому, и это только дополняло все, что она осваивала под руководством денверского тренера, который был мастером муштры.

– Тогда выходит, что я безумна, – весело сказала Лили. – Папа тоже считает, что мы рехнулись.

Лили уселась на первое свободное кресло, а Джейсон занял следующее, прямо за ней, и тут снова послышался взрыв. Оказавшись высоко в воздухе, Лили посмотрела вниз на деревья и девственно чистый снег и ощутила привычное волнение. На склонах пока не было ни души, эта часть горы была закрыта, а они направлялись к вершине. Ветер хлестал ей в лицо, подъемник ровно гудел, а в остальном царила умиротворяющая тишина, и тут снова и как-то непривычно близко раздался взрыв. Точно они были совсем рядом с ним, ну не странно ли, и в этот самый момент, когда подъемник приближался к расщелине, она увидела, как на большой высоте просвистела длинная змея, взметнувшись подобно гигантской веревке высоко над их головами. Она проследила за ней взглядом и одновременно почувствовала, что стремительно падает. Устремляясь вниз, к снежной расщелине, она даже не успела понять, что это оборвался трос подъемника. Когда она рухнула на склон, все вокруг показалось белым, глаза у нее сами собой закрылись, она провалилась в беспамятство. Она не успела обернуться на Джейсона, когда они парили над землей среди деревьев, и не узнала, что он упал в расщелину и умер в тот же миг.

Глава 2

Билл все утро смотрел котировки акций индекса Доу Джонса, потом читал «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнал», которые ему доставляли из отеля, обслуживающего домик. Время от времени он поглядывал в окно – снегопад усилился, гора уже не просматривалась из-за туманной пелены. Он так и не мог понять – работал ли подъемник, или же гору закрыли. Если еще нет, то в скором времени это непременно случится. Билл не сомневался в том, что с Джейсоном, который знал гору как свои пять пальцев, Лили была в безопасности, но надеялся, что она скоро вернется. Погода была очень паршивой.

Он нередко встречал ее на базе в обеденное время и сейчас решил отправиться туда. После нескольких спусков в условиях сильного снегопада она, безусловно, измотана. Даже в ее возрасте это тяжеленная нагрузка, требующая сил и концентрации. Он надеялся уговорить ее пообедать, а потом, возможно, поплавать в бассейне отеля или сходить на массаж, что и ему не помешало бы. Он достал куртку, надел шапку и ботинки, и тут вдалеке послышался вой сирены. Он бросил взгляд на часы – разве уже полдень? – но было только половина двенадцатого, а затем мимо окон пролетел вертолет, за ним еще один, и в голове мелькнула мысль, что кто-то потерялся в тумане на вершине горы или пострадал. От этого ему стало не по себе, но он был уверен, что это, конечно же, не Лили, потому что она была с Джейсоном.

Несколько минут спустя он выехал с парковки на арендованном «Кадиллаке Эскалейд», который идеально подходил для поездки из Сан-Франциско, и направился в сторону горнолыжной базы. Там он увидел несколько машин «Скорой помощи», полицейские автомобили и две пожарные машины, припаркованные как попало, а также горноспасательную команду, выезжающую на снегоходах с санями. Билл сразу забеспокоился, вылез из машины и поспешил к офицеру полиции узнать, что случилось. Подъемник не работал, так что гора, судя по всему, была закрыта. Мимо промчался вертолет, и тут до него дошло, какое количество спасательной техники здесь находилось. Для одного пострадавшего ее было слишком много.

– Несчастный случай на вершине? – спросил Билл у полицейского, глядя на встревоженные лица стоящих вокруг людей.

Полицейский указал на подъемник, и Билл увидел провисший трос, хотя сначала не понял, что к чему. Оператор беседовал с врачами «Скорой», тут же стояли, мрачно переговариваясь, горноспасатели.

– Трос порвался. Пока неизвестно, что произошло. Наверху работают спасатели. Сейчас спускают первых пострадавших. – При этих словах у Билла все внутри похолодело. Оставалось лишь молиться о том, чтобы Лили оказалась на вершине прежде, чем оборвался трос. – Погода ни к черту. На вершине сильный туман.

«Вертушки» растворились в нем и окончательно пропали из виду. Полицейский сказал Биллу отойти за периметр, огороженный сигнальной лентой, где было выделено место для ожидающих.

– Там моя дочь, – напряженным голосом проговорил Билл, между тем как ледяной снег и ветер хлестали его по лицу. Можно было лишь догадываться о том, что за кошмар был на вершине, и от вида пострадавших, лежащих на земле, становилось совсем не по себе.

– Она одна? – Голос полицейского звучал встревоженно. Тем временем все новые спасательные машины прибывали к базе.

– С инструктором из лыжной школы, Джейсоном Йи. – Полицейский уже видел эту фамилию в списке погибших, но ничего не сказал Биллу. – Ее зовут Лили Томас. На ней парка и шлем олимпийской сборной, – сказал Билл, пытаясь подавить слезы ужаса.

– Я свяжусь по радио со спасателями и «вертушками», – быстро ответил полицейский. – У нас сильные проблемы из-за тумана и деревьев. Видимость практически нулевая. Пока удалось спустить только двух человек. Пройдите, пожалуйста, туда, сэр, – он снова указал на место за периметром, – как только появится информация, я дам вам знать.

Билл кивнул и направился к группе встревоженных людей, которых за время его разговора стало больше. Двое из них были родителями лыжных инструкторов, находившихся на горе. В основном здесь были горноспасатели, чуть ранее мимо промчались несколько снегоходов. Все свободные инструкторы были вызваны на подмогу для поисков пострадавших. Оператор подъемника не мог точно сказать, сколько лыжников поднялось в общей сложности, поскольку у большинства были однодневные пропуска. По его словам, подъемник на мгновение заклинило, а следом трос провис, и кресла посыпались вниз одно за другим. Кто-то слышал звук, похожий на громовой раскат и заглушивший динамитные взрывы, которые теперь прекратились. Единственное, что сейчас слышал Билл, – это рев прибывающих спасательных машин и крики людей.

Еще час спустя с горы спустили сани, которые со всех сторон поддерживали спасатели. Билл рванулся было к ним, но тотчас увидел, что там лежит совсем еще мальчик – на его лице застыло изумленное выражение. Его подняли на носилках в «Скорую помощь», кто-то сказал, что у него сломаны обе ноги, но он был жив. Его старшего брата спустили на санях, покрытых брезентом. Он был мертв. Его поднимали из расщелины на веревках. Младший упал на заснеженный обрыв прямо перед ней. Ситуация ухудшалась прямо на глазах – Билл наблюдал за происходящим, и в его груди нарастала паника. О Джейсоне и Лили никаких новостей не было. Он ждал, а по его щекам текли слезы, но он не замечал этого – снова и снова он подходил к полицейским и пожарным, напоминая о себе и о том, что у Лили была куртка и шлем олимпийской сборной, чтобы ее могли быстро опознать, когда найдут.

Спасатели на горе все время поддерживали радиосвязь с базой: предупреждали о том, что спускают пострадавших, и объясняли, в каком состоянии те находятся. Пока выживших было только трое, все с переохлаждением, а погибших – двое. Но Лили не было ни среди пострадавших, ни среди погибших. Лишь одному человеку удалось избежать травм – он упал на заснеженный склон с небольшой высоты и, хотя подвергся радиации и обморожению, но, говорят, обошелся без переломов. Теперь Биллу оставалось уповать на то, что Лили тоже повезет. Из головы не шел тот вечер, когда на пороге его дома возник полицейский с известием о том, что ее мать погибла. Она поехала на ужин с подругой и, когда ее машину повело на обледенелой дороге, врезалась в дерево и погибла на месте.

Затем появились еще одни сани в сопровождении горноспасателей, он увидел знакомую куртку и шлем, рванулся вперед, но люди, тянувшие сани, закричали на него, чтобы убирался с дороги. Он успел метнуться в сторону и увидел ее смертельно бледное лицо с закрытыми глазами. Она была накрыта брезентом и термоодеялом, рукав куртки был оторван, в руке торчал катетер. Билл тотчас подскочил к саням, когда врачи, перекликаясь, поднимали ее в машину. Она была без сознания. Билл прыгнул в «Скорую» следом, сказав, что ее отец, и никто ему не возражал. Двери тотчас захлопнулись, и машина понеслась на полной скорости, а врачи принялись снимать показатели.

Ее температура была близка к критической, и это, как объяснил врач, возможно, сохранило ей жизнь, несмотря на травмы. Пока они не могли оценить ее состояние, но, судя по положению тела в момент обнаружения – она лежала распростертой в снегу, точно тряпичная кукла, – у нее были повреждены спина и шея. Атмосфера в машине была напряженной – врачи, пытаясь согреть пострадавшую, клали на нее термоодеяла и электрогрелки. К счастью, она провела в снегу всего несколько часов – еще немного, и было бы поздно, но и сейчас опасность еще никоим образом не миновала. Давление оставалось пугающе низким – отец смотрел на дочь опустошенным взглядом и слегка касался ее руки. Она не шевелилась, врачи продолжали снимать показатели, машина, завывая сиреной, неслась вперед на полной скорости. Они домчались до больницы за считаные минуты, на парковке их уже поджидала бригада. Лили была четвертой жертвой аварии на подъемнике.

Лили сразу повезли в травматологическое отделение, Билл бежал за каталкой. У входа ему преградила дорогу медсестра.

– Вам придется подождать в приемном покое, сэр, – твердо сказала она, а он яростно сверкнул глазами.

Никто не посмеет встать у него на пути, когда его дочь находится в таком состоянии. Она одной ногой в могиле. Когда медсестра остановила его, с Лили уже снимали одежду, а бригада врачей и медсестер приступала к осмотру.

– Там моя дочь, – с мрачным видом произнес Билл, пытаясь обойти преграду. – Вам придется применить силу, – без обиняков добавил он.

– За этим дело не станет, – так же решительно ответила медсестра. – Вам туда нельзя.

– Как бы не так, – сказал он, прорываясь в отделение травматологии.

Лили, уже раздетая, опутанная со всех сторон датчиками и накрытая электроодеялами, лежала в первой смотровой.

– Как она? – хрипло спросил он у ближайшего врача, который был слишком занят и бросил выразительный взгляд на ординатора, чтобы Билла вывели вон. Врачи спасали ей жизнь. Она была молода и сильна, и они надеялись, что шансы есть, но ничего обещать не могли, потому что еще не оценили тяжесть повреждений. Они занимались гипотермией и кровяным давлением. Она едва дышала, ей собирались интубировать трахею. И Биллу здесь было не место.

– Уходите отсюда, – сухо сказал один из врачей, а ординатор взял его за руку и решительно вывел из смотровой. На этот раз Билл не сопротивлялся, ему хватило того, что он увидел. Лили и не догадывалась, что он здесь, – все это время она находилась без сознания.

Ординатор проводил его в ближайший приемный покой, где Билл опустился на стул, сам бледный как смерть.

– Вы в порядке? – спокойно поинтересовался ординатор, и Билл кивнул, хотя это было не так. Он был в ужасе от мысли, что Лили умрет, как ее мать. В смотровой ему показалось, что жизнь едва теплится в ней. – Мы сделаем для нее все возможное, – заверил ординатор, и Билл уставился на него паническим взглядом.

– Что с ней? Что сломано? – с дрожью в голосе спросил он.

– Мы пока не знаем. Сейчас проводим осмотр.

– Голова цела? – шепотом выдохнул Билл.

– По словам спасателей, в момент обнаружения на ней был шлем. Нас больше беспокоят ее шея и позвоночник. – Билл молча кивнул и закрыл лицо руками, а ординатор уселся на стул напротив. – Нам нужны ее данные. Сколько ей лет?

– Только что исполнилось семнадцать.

– Аллергические реакции?

– Нет.

– Проблемы со здоровьем? Сердце? Легкие? Хирургические вмешательства?

– Ничего такого. Она здорова… или была… – проговорил он, и его глаза наполнились слезами.

– Она принимала лекарства, о которых нам следует знать?

Билл отчаянно помотал головой.

– Когда выяснится, какие у нее повреждения? С какой высоты она упала?

– Ее кресло находилось высоко. Она чудом не упала в расщелину. Ее инструктору повезло меньше, – мрачно сказал молодой врач.

– Джейсон погиб?

Билл испытал потрясение от этой новости.

– Сначала нашли его, а затем вашу дочь. Она лежала глубоко в снегу. Единственный положительный момент состоит в том, что такая низкая температура тела воспрепятствовала развитию отека. Это может сыграть нам на руку. А теперь мне надо возвращаться, – тихо сказал ординатор. – Мы ждем на осмотр хирурга-ортопеда и, если понадобится, вызовем нейрохирурга.

– Кто эти люди? – снова запаниковал Билл. – Я не допущу, чтобы ее оперировал кто попало, – с внезапной яростью прорычал он, словно лев, защищающий своего детеныша. – Я хочу знать, кто эти люди. Мы можем вызвать специалистов?

– В этом нет необходимости. У нас тут прекрасные врачи, самые лучшие.

Он выглядел уязвленным, но Биллу было наплевать. У Лили должны быть лучшие из лучших. Если нужна операция, он не подпустит к ней местных коновалов. Да, эта оборудованная по последнему слову техники больница в Тахо-Сити специализируется в области травматологии и ортопедии, но это не означает, что он может доверить им своего ребенка.

– У нас может не быть времени, чтобы пригласить кого-то еще. Ее необходимо стабилизировать, сделать рентгенографию и томографию, а также взять анализы. Сейчас именно это и делается. Как только что-то прояснится, заведующий отделением травматологии побеседует с вами.

Ординатор поднялся, стараясь не выдавать своего волнения. Скажи он что-то не так или если его дочь не спасут, Билл, пожалуй, придушит его. Ординатор понятия не имел о том, смогут ли спасти Лили – ее вид не внушал особого оптимизма. Спасатели и врачи «Скорой помощи» поначалу решили, что она погибла, и очень удивились, когда прощупался пульс.

Затем он ушел, а Билл два часа сходил с ума. Он подумал было позвонить Пенни, но на самом деле говорить с ней ему не хотелось. Они неплохо проводили время вместе, но даже после двух лет знакомства не были настолько близки. Он не знал, кому звонить, и давно не чувствовал себя таким одиноким – в последний раз это случилось четырнадцать лет назад, в тот вечер, когда погибла мать Лили. Но с ней он такого не допустит.

Он снова был готов прорываться в смотровую, когда появился главный травматолог. Биллу он показался студентом. Сопровождавший его высокий темноволосый мужчина был в халате, на кармане которого вышитыми буквами значилось «Бен Штайнберг, доктор медицинских наук». Он выглядел немногим старше своего коллеги – ему было под сорок или чуть больше – и оказался хирургом-ортопедом, о чем он сразу сказал Биллу.

– Как моя дочка? – убитым голосом спросил Билл.

– Мы стараемся ее стабилизировать. Прежде чем предпринимать какое-либо вмешательство, ей нужно поднять температуру. Мы определяем тяжесть ее повреждений. Она по-прежнему без сознания, что отчасти связано с гипотермией. Она провела в снегу несколько часов, – пояснил он. – Степень внутренних повреждений пока нам неизвестна. У нее сломана рука и травмирован позвоночник, но какие осложнения с этим связаны, мы тоже пока не знаем. Проведена обзорная рентгенография и МРТ тела, но их данные не окончательные. Моя коллега – нейрохирург, и я хотел бы, чтобы она осмотрела вашу дочь.

– На какой предмет? И что за травма позвоночника? Она парализована?

Говоря это, Билл напоминал загнанного в угол быка, и Бен Штайнберг понял, что с ним надо держать ухо востро. Ординатор предупреждал его об этом, и сейчас он сам убедился в том, как сильно Билл переживает за дочь. Казалось, еще чуть-чуть, и он слетит с катушек. Он просто не мог слышать о том, что с ней произошло.

– Пока мы ничего не знаем, именно поэтому я хотел бы показать ее нейрохирургу. Моя коллега – один из лучших специалистов в своей области. Я позвонил ей несколько минут назад, и она уже в пути. Нам в любом случае еще нужно немного времени, чтобы стабилизировать Лили. Чтобы она могла перенести операцию, необходимо поднять температуру тела и давление.

– Я не давал согласия на операцию, – возразил Билл. – И я задал вопрос, не парализована ли она.

Он сверкнул глазами на Бена.

– Пока она находится без сознания, об этом сложно судить, но, судя по всему, двигательная активность ног у нее частично ограничена. Нам необходимо определить тяжесть повреждений, прежде чем мы сможем дать вам обстоятельный ответ. Пока мы просто не знаем степень ее повреждений.

– И когда ждать этого нейрохирурга и почему, черт побери, ее до сих пор здесь нет?!

Его раздражали их ответы, но главным образом, что тянут с помощью Лили.

– Она приедет через пятнадцать-двадцать минут. Я только что звонил ей, – спокойно сказал доктор Штайнберг.

Он понимал, что отец переживает за дочь, и старался его успокоить, но сейчас Билла могли обнадежить только слова о том, что Лили вне опасности, а этого не мог сказать никто, даже нейрохирург. Она серьезно пострадала и выживет ли после этого несчастного случая – это был вопрос открытый.

– Можно мне ее увидеть? – В глазах Билла читалась боль, и ортопед кивнул. Не стоило отцу видеть дочь в таком состоянии, но отказать он не посмел. Возможно, тогда он поймет, насколько все хрупко. Ее жизнь висела на волоске.

Билл молча проследовал в отделение травматологии. Лили перевезли в интенсивную терапию, где возле нее находились две медсестры и врач – они снимали витальные показания и делали неврологический осмотр до приезда хирурга. Лили по-прежнему была укрыта электроодеялами, ее длинные темные волосы были убраны под шапочку, лицо выглядело призрачно-бледным. Во рту у нее торчала дыхательная трубка, зафиксированная пластырем, – аппарат помогал ей дышать. В обе руки были поставлены капельницы, мониторы, соединенные с датчиками на теле, регистрировали необходимую информацию и подавали звуковой сигнал в случае остановки сердца или прекращения дыхания.

Как только Билл ее увидел, его потрясение стало еще сильнее. К ней было просто не подступиться: ни подержать за руку, ни поцеловать, он мог лишь смотреть и осторожно коснуться пальцем ее уцелевшего предплечья. Другая рука была загипсована, а на той стороне лица, которой она упала, уже проступал жуткий кровоподтек. Билл стоял и тихо плакал, а несколько минут спустя медсестра вывела его из помещения. Там все на него натыкались, и, как бы ни хотелось ему быть рядом с дочерью, мешать врачам все же не стоило. Он окончательно понял, что ситуация была критической, – в приемном покое он снова опустился на кушетку, а медсестра предложила ему кофе и перекусить. Он помотал головой и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Теперь, когда он увидел ее, ему почти не верилось, что она выживет. И впервые за четырнадцать лет он стал молиться.