Текст книги "Идеальная жизнь"

– Зато я этот предмет обожаю. Это такая прекрасная музыка. Когда я прихожу с занятий, я напеваю услышанные мелодии.

– Только ты у нас такая, – невольно улыбнулась Блейз. Салима любила петь и могла исполнить все, что угодно. У нее был прекрасный голос и тонкий музыкальный слух, а также прекрасная память. Этот редкостный дар проявился еще в раннем возрасте.

Они проболтали около получаса. Салима рассказала матери о занятиях в колледже, поделилась слухом о том, что у двух преподавателей, похоже, роман. Нет, она не знает, у кого именно, но время от времени возникали слухи, и они неизменно вызывали у нее интерес. Правда, откуда пошел этот слух, было не очень понятно. Болтать с Салимой было легко и забавно; Блейз в очередной раз испытала укол вины из-за того, что редко общается с дочерью. Впрочем, сама Салима никогда на это не жаловалась, так как была занята собственными делами и всегда пребывала в хорошем настроении. Будучи по натуре независимой, она не сидела на месте в ожидании звонка матери. Блейз тоже вечно была занята, к чему Салима давно привыкла.

– Позвоню тебе, как только вернусь, – пообещала Блейз. – Попытаюсь приехать к тебе на эти выходные.

– За меня не беспокойся, мама. Со мной все в порядке, – заверила ее дочь. – Не приезжай, если сильно устанешь с дороги.

– Посмотрим, – уклончиво ответила Блейз. Она любила приезжать к Салиме в это время года. Ей очень нравилась золотая осень в Новой Англии. Но еще больше ей нравились встречи с дочерью. Хотя Блейз редко виделась с ней, она очень любила Салиму. Салима же прекрасно понимала, как важна для матери ее работа.

– Счастливого полета! – пожелала ей Салима. Положив трубку, Блейз еще с минуту сидела молча, думала о дочери, затем пошла переодеваться. У нее в запасе еще есть время, чтобы перекусить. Потом можно и в аэропорт.

Когда она спустилась вниз, Талли уже ждал ее. Вид у него был усталый, даже более усталый, чем у Блейз, чей рабочий день был таким же долгим, а дел оказывалось гораздо больше. По пути в аэропорт она была непривычно молчалива и постоянно думала о Салиме. В эти выходные нужно обязательно съездить в Массачусетс. Блейз не видела дочь уже целый месяц. В последний раз они встречались в выходные перед Днем труда[1]1
  День труда – общенациональный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября. – Прим. перев.


[Закрыть]. В общем, давно пора проведать Салиму.

Блейз пыталась приезжать к ней регулярно, раз в месяц или, при частых командировках, хотя бы один раз в полтора-два месяца, правда, и это удавалось ей нечасто. Впрочем, Салима никогда не жаловалась. В конце концов, ей уже девятнадцать, она давно не ребенок. Даже в первый раз уезжая в школу, она держалась стойко и ни разу не попросила мать забрать ее домой. Она искренне радовалась, когда Блейз приезжала ее навестить. Никаких упреков, никаких капризов. Было бы неплохо, если бы дочь хотя бы изредка навещал и Гарри, но тот предпочитал сохранять дистанцию.

Так что к Салиме приезжала одна только Блейз. Гарри Стерн был хорошим человеком, но никудышным отцом. После того как Салима в восемь лет пошла в школу, отношения между отцом и дочерью совершенно прервались. Впрочем, если сказать честно, их и раньше не было.

В аэропорту Блейз уже ждали два представителя авиакомпании «Бритиш Эйр». Они проводили ее в зал для пассажиров первого класса, где можно было отдохнуть и расслабиться в ожидании рейса.

Согласно ее пожеланию, она поднялась на борт самолета последней и заняла место в первом классе. Когда Блейз шла по проходу, в салоне возникло легкое оживление: многие пассажиры ее узнали.

В мире, наверно, не было такого человека, который не знал бы, кто такая Блейз Маккарти. Ее было нетрудно узнать, в том числе и по рыжим волосам.

Проводив ее до места, представители авиалинии ушли, вверив важную пассажирку заботам стюарда. Тот первым делом предложил ей журналы, газеты и шампанское. Блейз вежливо отказалась. Вместо шампанского она достала из портфеля подготовленные Марком распечатки, чтобы в полете подготовиться к завтрашнему интервью. Она захватила с собой в салон кашемировый плед и маленькую подушечку и, как только самолет поднялся в воздух, погрузилась в чтение. От предложенного ужина она отказалась, ограничившись чашкой чаю.

Блейз не любила поздние ужины во время ночных полетов. Более того, никогда не понимала, зачем люди запихивают в себя еду в неурочный час. По всей видимости, считают, что, раз за еду заплачено при покупке билета, им нет смысла лишать себя этой радости. Что касается Блейз, то несварению желудка она предпочитала хороший сон. Закончив читать, она выключила лампочку-ночник, попросила стюарда разложить кресло – именно поэтому она и путешествовала первым классом, – надела на глаза повязку и, укутавшись в плед, через пять минут погрузилась в сон.

Она попросила разбудить ее за полчаса до посадки, чтобы успеть почистить зубы, причесаться и выпить чашку чаю.

В аэропорту ее встретил представитель все той же «Бритиш Эйр» и сотрудник службы безопасности. Они помогли ей быстро пройти паспортный контроль и таможню. Блейз была дорога каждая минута. На выходе из терминала ее уже ждал водитель, который доставил женщину в отель. Она разглядывала в окно машины пролетавший мимо английский пейзаж. На ее счастье, пока все шло согласно графику.

Формальности в аэропорту были пройдены за двадцать минут, и уже через сорок пять Блейз была в отеле «Клэридж». У нее оставался ровно час на то, чтобы принять ванну, переодеться, отправить электронную почту, сделать кое-какие записи и добраться до Даунинг-стрит для интервью. Оператор будет ждать ее там.

В отеле Блейз предоставили ее любимый люкс. Она всегда заказывала только его. Номер напоминал гостиную типичного английского загородного дома: светло-желтые стены, обтянутая чинцем в цветочек мебель. Блейз его просто обожала[2]2
  Чинц – лощеная хлопчатобумажная ткань, поверхность которой производит впечатление натертой воском. – Прим. перев.


[Закрыть].

Блейз быстро позавтракала, хотя в Лондоне время уже шло к обеду. Впрочем, она никогда не страдала от разницы во времени, так что перелеты не создавали ей особых проблем. Когда она прибыла на Даунинг-стрит, то выглядела свежо и бодро. Оператор и съемочная группа ждали ее в фургоне с оборудованием. Оператор уже показал свои документы охраннику возле входа и пояснил, что они ждут Блейз.

Три секретаря помогли им расположиться в уютной гостиной, и к тому моменту, когда туда вошел премьер-министр, – минута в минуту в соответствии с оговоренным графиком, – все уже были готовы. Блейз легко и непринужденно завязала разговор. Премьер-министр оказался чрезвычайно проницательным, обаятельным и весьма остроумным собеседником. Он тонко, с лукавой искоркой в глазах, уходил от ответов на щекотливые вопросы. На те же, что ему нравились больше, он отвечал обстоятельно. Это была своего рода игра в словесный пинг-понг, которую они вели на равных.

Блейз сразу ему понравилась. Он давно и с нетерпением ждал встречи с ней. Ему сказали, что он будет иметь дело с женщиной умной, и Блейз Маккарти его не разочаровала. Премьер остался доволен встречей. Он довольно полно и, по всей видимости, довольно откровенно ответил на заданные ему вопросы. Интервью с ним стало для Блейз очередным успехом. Она получила то, ради чего прибыла сюда: фигурально выражаясь, заглянула под маску нового премьер-министра.

Их беседа протекала в теплой, доброжелательной обстановке. Блейз сумела расположить к себе собеседника. Она чувствовала, что понравилась ему, он искренне восхищался ею, отвечая на подчас каверзные вопросы, которые в иных случаях наверняка отказался бы даже затрагивать, что, кстати, не раз бывало с Блейз в интервью с другими политиками. В конце беседы премьер-министр поинтересовался, каковы ее дальнейшие планы. К этому моменту камера была уже выключена, и Блейз честно призналась, что завтра вылетает в Дубай. Премьер широко улыбнулся.

– Вот это интервью я бы хотел посмотреть. Ваш саудовский принц куда более колоритная фигура, чем я.

– Скорее, более противоречивая, – лукаво улыбнулась Блейз. – Зато вряд ли столь же интересная и галантная.

Она еще раз поблагодарила премьер-министра, пожелала ему удачи во всех начинаниях, и они расстались; каждый из них чувствовал, что обзавелся новым другом. С Блейз такое бывало часто. Она была лучшей в своей профессии. Неудивительно, что все те, у кого она брала интервью, немножко в нее влюблялись. По крайней мере, мужчины. Перед объективом видеокамеры Блейз буквально преображалась.

Окрыленная успехом, она вернулась в отель. Впрочем, Чарли тоже наверняка будет доволен. Интервью с премьер-министром прошло, как говорится, на одном дыхании.

У нее было достаточно времени на то, чтобы, переодевшись во что-то более удобное, пару часов отдохнуть, прогуляться на бодрящем октябрьском воздухе по Бонд-стрит, наскоро перекусить в отеле и вновь отправиться в аэропорт, откуда она вылетит в Дубай. Лететь ей столько же, сколько накануне из Нью-Йорка в Лондон, точнее, на сорок пять минут меньше. Блейз намеревалась в очередной раз выспаться в самолете, чтобы прибыть на место отдохнувшей и полной сил.

Она не могла позволить себе быть сонной и вялой на встрече со своим новым визави. У принца была репутация человека хитрого, умеющего виртуозно уходить от ответов на ключевые вопросы. Блейз понимала: ей потребуется приложить все силы к тому, чтобы установить с ним контакт. Так что спать она легла сразу, как только села в самолет, предварительно попросив стюарда разбудить ее лишь перед самой посадкой.

В аэропорту Дубая ее снова встретила служба сопровождения важных персон. На этот раз это был лимузин «Роллс-Ройс-Фантом» с шофером в ливрее, который доставил ее в знаменитый отель «Бурдж-эль-Араб». Во время командировок, особенно бывая за границей, Блейз останавливалась лишь в лучших отелях, что было оговорено в ее контракте. Кроме того, ей везде полагался лимузин с шофером. Впрочем, она заслужила все это своим трудом. Так было вот уже двадцать пять лет. За это время Блейз привыкла воспринимать положенные ей привилегии как должное, как неотъемлемый элемент окружающего мира.

Она уже бывала в Дубае и всякий раз отмечала для себя все то новое, что появлялось с момента ее последнего посещения: отели, торговые центры и прочее. Отель, в который она прибыла, был поистине похож на дворец. Номер тоже был гигантских размеров. Такой пышной роскоши Блейз еще ни разу не видела. Ей полагался даже личный дворецкий. Для гостей, прибывающих вертолетами, на крыше отеля имелась специальная площадка.

Ее интервью было запланировано на девять часов вечера. Блейз воспользовалась возможностью прокатиться в «Роллс-Ройсе» по городу. Шофер по пути показывал ей местные достопримечательности. Увиденное впечатляло. Впрочем, если бы не командировка, Блейз никогда бы не приехала сюда по собственному желанию. Но как место для интервью Дубай был просто фантастическим городом. Когда Блейз вернулась в отель, у нее уже появились новые вопросы, которые она непременно задаст своему собеседнику.

Она знала, что принц живет в Эр-Рияде, но, в силу ограничений для женщин в этом городе, согласился встретиться с Блейз в Дубае, куда приехал с деловыми целями. Дубай был самым либеральным из всех арабских городов.

Интервью должно было состояться в гостиной ее люкса, где съемочная группа уже установила осветительную и прочую аппаратуру. Для встречи с высоким восточным гостем Блейз выбрала черное платье с длинным рукавом и закрытым горлом, строгое, но в то же время шикарное, всем своим видом демонстрируя уважение к местным традициям. Принц был намного моложе ее. Ей была известна его репутация большого любителя слабого пола. Не секрет, что, выезжая за границу, принц не чурался общества молодых женщин. Впрочем, здесь, в Дубае, и тем более в ее обществе, он наверняка не станет позволять себе вольностей.

Мохаммед-бин-Сабур не разочаровал Блейз. Он вошел к ней в гостиную в безукоризненном английском костюме, сшитом на заказ у дорогого лондонского портного, и начищенных до блеска парижских туфлях от Джона Лобба.

Он был смуглым, с иссиня-черной шевелюрой и щегольскими усиками. Да, он чертовски красив, была вынуждена признать Блейз. Ему было тридцать пять лет, но выглядел он гораздо моложе. Не относись Блейз так серьезно к своей работе, она бы рискнула пофлиртовать с ним. Вместо этого они в течение двух часов вели похожую на поединок беседу. Принц был умен, обаятелен и обладал превосходным чувством юмора. Образование он получил в Англии.

В течение первого часа принц ловко уходил от ответов на большую часть ее вопросов. Блейз была к этому готова и приберегла самые важные напоследок, рассчитывая утомить собеседника и застать его врасплох. Она даже осмелилась спросить принца о брате, том самом предполагаемом террористе. Услышав этот вопрос, ее собеседник рассмеялся.

– Какая, однако, интересная репутация у моего брата, – беспечно ответил он, нисколько не смутившись. – Если он кого и терроризировал, то только меня. В детстве брат безжалостно меня мутузил, а теперь очаровывает всех моих женщин. Он дьявольски красив и беззастенчиво этим пользуется.

В общем, принц легко и изящно ускользнул от прямого ответа.

– Так же, как и вы, – констатировала Блейз с улыбкой, которая снискала ей славу еще в первые годы работы на телевидении. Она ни в чем не уступала своему собеседнику.

– Благодарю вас, мисс Маккарти.

Блейз задала еще несколько острых вопросов – о нефти на Ближнем Востоке, о его бизнесе в Соединенных Штатах. Принц отвечал осторожно, но до известной степени правдиво. Мохаммед-бин-Сабур был отнюдь не дурак и не сказал ничего такого, что выставило бы его на телеэкране в невыгодном свете. Он хотя и был все время начеку, однако держался достаточно раскованно, чтобы расположить к себе телезрителей.

Было в нем нечто обольстительное, с легкой аурой таинственности. Из его уклончиво-игривого ответа Блейз заключила, что брат принца именно тот, кем его считают. То есть террорист. Впрочем, ей хватило такта и ума не заострять этот момент. Она элегантно подвела интервью к завершению. Принц учтиво поклонился и поблагодарил Блейз. Затем, к ее великому удивлению, извлек из кармана небольшую коробочку, которую тут же вручил ей. Блейз не знала, как ей на это реагировать.

Никто из ее собеседников никогда не делал ничего подобного. Правда, ей несколько раз присылали подарки, что, впрочем, случалось редко. А вот искренняя дружба между Блейз и ее собеседниками возникала часто. С другой стороны, щедрый жест принца был вполне в его духе и стиле. Под его взглядом Блейз открыла коробочку: внутри оказался браслет от «Картье», усыпанный небольшими бриллиантами. Это был чрезвычайно щедрый подарок от красивого обаятельного мужчины. Блейз была искренне тронута и польщена.

– Спасибо вам за удивительно приятный вечер, – поблагодарил ее принц. – Я подумал, может, вы будете настолько любезны и отужинаете со мной? Что вы на это скажете?

Этого Блейз никак не ожидала, однако, имея авантюрную жилку, без колебаний приняла предложение. Было видно, что принц остался доволен. На часах была почти полночь, однако оба пребывали в приподнятом настроении.

На своем «Феррари» принц отвез Блейз в лучший в городе ресторан, «Рифлетс» Пьера Ганьяра. В обществе принца Блейз чувствовала себя легко и естественно, как рыба в воде. Какова бы ни была его репутация в том, что касалось женщин, принц был сама галантность – истинный джентльмен с безупречными манерами. Каждый месяц он подолгу бывал в Лондоне и Париже и нередко наезжал по делам в Нью-Йорк.

Блейз было интересно в его обществе. Как ей показалось, принцу тоже было с ней интересно. Она же была им заинтригована. Что-то подсказывало ей, что он стремится произвести на нее впечатление, однако его внутренняя суть оставалась умело спрятана. Впрочем, то, что лежало на поверхности, было в высшей степени приятно глазу. Блейз весь вечер не снимала подаренный им браслет, а позднее от души поблагодарила и за подарок, и за приятный вечер. Принц в свою очередь любезно поблагодарил ее за интервью, от которого он, по его словам, получил немалое удовольствие. Блейз пообещала после выхода интервью в эфир прислать диск с записью, высказав при этом надежду, что оно ему понравится.

– Могу я позвонить вам, когда в следующий раз окажусь в Нью-Йорке? – вежливо поинтересовался Мохаммед-бин-Сабур.

– Буду рада вашему звонку, – с улыбкой ответила Блейз, усомнившись в том, что принц действительно ей позвонит. Ведь она не супермодель, не кинозвезда и не светская львица. Крайне сомнительно, что они вообще когда-либо станут друзьями.

С другой стороны, благодаря ему ее короткое пребывание в Дубае превратилось в настоящее приключение. Вернувшись к себе в номер, Блейз еще раз посмотрела на браслет. Она написала принцу открытку со словами искренней благодарности. Отошлет ее ему завтра утром, накануне отлета. Принц оказался щедр, общителен и любезен, не говоря уже о том, что просто по-человечески интересен. Приезд Блейз в Дубай того стоил – это был стопроцентный успех, что, согласитесь, бывает не часто.

Она через Интернет послала Чарли отснятый материал. Через пару часов он позвонил ей сам.

– Боже, Блейз, что ты сотворила с этим парнем? Да он просто ел из твоих рук.

Интервью превзошло все его ожидания. Бин-Сабур, судя по всему, воспылал к ней страстью.

– Я бы так не сказала. Крайне сомнительно, что он был со мной искренним. Как ловко он ушел от вопроса про брата, да и от других тоже. Но в целом, да, интервью получилось замечательное.

– Выше всяческих похвал. Он не просто сидел перед тобой, отвечая на вопросы. Нет, ты вытягивала из него все нужное, как фокусник – бесконечный шелковый шарф из цилиндра. Дорогая моя, ты – молодчина.

– Спасибо, – поблагодарила Блейз, улыбнувшись комплименту. Чего уж там, интервью получилось классное. Ей самой не терпелось увидеть запись. – Он подарил мне браслет от «Картье», – не удержавшись, со смешком похвасталась она.

– Ты спала с ним, что ли? – В голосе Чарли слышался неподдельный ужас. Не хватало, чтобы Блейз вляпалась в какую-нибудь историю. Это не Америка, здесь за такие вещи можно в два счета угодить за решетку. Впрочем, Блейз слишком умна и знает, где провести черту.

– Конечно же, нет. Это был знак благодарности за интервью, когда оно закончилось. Он действительно очень даже мил и любитель приударить за женщиной. Я согласилась с ним поужинать. После чего вернулась к себе в отель.

– Закрой дверь на тот случай, если он вздумает наведаться к тебе ночью. Судя по записи, он положил на тебя глаз. Мужики не дарят браслеты просто так, что называется, за красивые глаза.

– Парни в Штатах считают, что имеют право затащить вас в постель, всего лишь угостив ужином. У меня хотя бы есть браслет с бриллиантами. Это будет покруче, – поддразнила собеседника Блейз. Она действительно осталась довольна интервью. С принцем ей было легко. Он заставил ее почувствовать себя молодой и желанной. У нее вот уже четыре года не было мужчины, после того как Эндрю Вейланд сделал все для того, чтобы она временами забывала о том, что она женщина.

– Будь осторожна, пока не уедешь оттуда. Не хочу вытаскивать тебя из тюрьмы, если ты нарушишь какие-нибудь их законы. И не хочу искать тебя по всему Эр-Рияду, если он умыкнет тебя.

– Не волнуйся. Сегодня вечером он признался на телекамеру, что у него три жены. К тому же я старше его на десяток лет.

– Да ты что! Вряд ли это его остановит – и его жены, и твой возраст. Кроме того, если я правильно помню, по их законам, жен можно иметь четыре или даже пять.

– Не беспокойся, Чарли. Завтра я буду дома. Кстати, интервью ему самому будет только на пользу. Теперь его имя прогремит в Штатах. От нашей встречи в выигрыше мы оба. Ну, а я в придачу ко всему получила в подарок браслет с бриллиантами. Скажем так, Дубай – мой самый большой успех.

– Давай-ка поскорее возвращайся домой. Я буду чувствовать себя спокойнее, когда увижу тебя в Нью-Йорке.

Кстати, и она сама тоже. Но побывать на Востоке тоже приятно, и, что немаловажно, она осталась довольна собой. Более того, интервью с интересными людьми – для нее всегда нечто большее, чем просто работа. Временами, когда она знала, что попала в точку, ей казалось, что это какая-то магия. Так все и было. Идеально. Совершенно.

До ее отъезда Мохаммед-бин-Сабур так и не позвонил. Оставив для него на стойке портье благодарственную открытку, – ее курьером отправят в его отель, – Блейз поспешила в аэропорт, чтобы успеть на рейс в Нью-Йорк. Она ощущала себя сказочной Золушкой после бала. Правда, с небольшой разницей – хрустального башмачка она не теряла, зато уезжала домой с браслетом от «Картье» на руке. В самолете, стоило Блейз посмотреть на браслет, как ее лицо озарялось улыбкой.

Полет до Нью-Йорка занял четырнадцать с половиной часов. Прилетев домой, Блейз вернулась в свою квартиру, в которой отсутствовала три дня. Просмотрев на следующий день на работе обе записи, она осталась более чем довольна. Продюсеры тоже. Интервью получились выше всяческих похвал. Когда же Блейз встретилась с Чарли, тот по достоинству оценил подаренный принцем браслет.

– Готов спорить, он позвонит тебе, когда в следующий раз появится в Нью-Йорке.

– Сомневаюсь. Саудовские мужчины просто щедры на подарки. Поверь мне, для него это абсолютно ничего не значит. Так, пустячок.

– На десятилетие нашей свадьбы я подарил жене всего лишь кухонный комбайн, – признался Чарли, глядя ей в глаза. – Таких браслетов я ей не дарил.

Блейз рассмеялась:

– Вот поэтому я больше не замужем. Я сама в состоянии купить себе кухонный комбайн. Наверное, не следует дарить женам бытовые приборы после десяти лет брака.

– Она любит готовить, – смущенно попытался оправдаться Чарли.

Первый день после возвращения прошел гладко, но ближе к вечеру на Блейз навалилась усталость. Она легла спать в восемь часов и через пять минут погрузилась в сон. Однако в пять утра уже была на ногах. Рассвет она встретила, готовясь к тем интервью, которые состоятся на следующей неделе.

Она все еще думала о том, ехать ли ей в Калифорнию. Скорее всего, позже, сейчас момент был упущен. Патрик Олден по-прежнему находился в состоянии комы, и врачи сомневались, что он когда-либо из нее выйдет. Но если и выйдет, то будет ли его мозг нормально функционировать? Это была трагедия, но, увы, она уже не тянула на новостной сюжет. Печально.

В семь часов, сидя на кухне и читая в Интернете онлайн-версию газеты, Блейз подумала, а не навестить ли ей Салиму. Блейз ведь обещала приехать. Более того, ей искренне хотелось увидеть дочь.

Планов на выходные у нее не было, зато свободного времени более чем достаточно. Посмотрев на часы, Блейз решила отправиться в дорогу прямо сейчас. Она хорошо выспалась и была готова провести три часа за рулем. Ровно через три часа она будет в Спрингфилде, штат Массачусетс.

Она приедет туда к десяти утра и проведет с Салимой весь день. Домой, как обычно в таких случаях, Блейз вернется вечером. Рядом со школой была гостиница, где Блейз иногда ночевала, приезжая к дочери. Однако она предпочитала возвращаться домой в тот же день и спать в собственной постели. Салима никогда не возражала. Они успевали так наговориться за день, что этого обеим хватало надолго. И матери, и дочери.

Блейз приняла душ, оделась, достала ключи из ящика письменного стола и, позвонив в гараж, попросила приготовить ее машину. Она пользовалась своим автомобилем лишь по выходным дням и летом, когда уезжала в Хэмптонс[3]3
  Хэмптонс – морской курорт на побережье Лонг-Айленда, состоящий из группы поселков в городах Саутхэмптон и Ист-Хэмптон. – Прим. перев.


[Закрыть]. Чаще всего она пользовалась им для поездок к Салиме. Выходя из дома, Блейз предвкушала встречу с дочерью. Стоял прекрасный день, теплый и солнечный. Похоже, осень решила побаловать их, прежде чем начнутся дожди и слякоть.

Блейз любила это время года в Нью-Йорке. Ей не терпелось поскорее увидеть Салиму. Мысль о поездке вызывала радость. Шагая в гараж, Блейз чувствовала, как у нее поет сердце. Она вставила ключ зажигания и в следующий момент посмотрела на браслет – память об интервью в Дубае. Ей тотчас вспомнилось, что люди говорили о ней – мол, она ведет идеальную, совершенную жизнь. В кои-то веки Блейз была вынуждена согласиться. Жизнь действительно была прекрасна.