Книга: Дом на Фонтанке - Даниил Гранин

2) "Однофамилец" - произведение о человеческом призвании, предназначении, радости труда. Зачем мы все живем на свете? Ради чего? Такой вопрос, на мой взгляд, ставит автор перед своими читателями. Чтобы добиться как можно большего, чтобы развить все свои способности, таланты, получить всевозможные награды, почести или чтобы попытаться сделать мир чуточку лучше? И самое грустное, что здесь нет единственно верного ответа. Как нет ответа и у главного героя на вопрос: а свою ли жизнь он прожил. О многом меня заставила задуматься эта повесть... 5 баллов

3) "Еще заметен след" - произведение очень тесно связано с повестью "Дом на Фонтанке" (темой памяти, которая здесь одна из основных, и темой войны). Очень интересное структурное построение повести: главным героем выступает человек, образ которого формируется только из рассказов о нем главных героев. Мы начинаем видеть его их глазами, но, странное дело, даже при таком заочном знакомстве, им трудно не восхититься: целеустремленный и очень цельный, внешне сдержанный, но с богатым внутренним миром, разносторонний, интеллигентный. У меня только один вопрос к автору: а бывают ли на свете такие люди, очень уж он идеален (мне он чем-то напомнил Мартина Идена у Джека Лондона) - 5 баллов. 4) "Дождь в чужом городе" - эта повесть мне понравилась меньше других. Трудно было поверить в любовь главного героя (его оскорбления любимой женщины, его резкое к ней охлаждение...). Но поразила его приверженность делу, своей работе (сложный ему пришлось сделать выбор). - 4 балла.

Несмотря на то, что многие реалии советского времени, так тщательно описываемые автором, канули в прошлое, читать все произведения было интересно, потому что основные темы сборника (любовь, поиск смысла жизни и т.д.) вне времени, а все герои - очень яркие, узнаваемые, которым сопереживаешь.

Однофамилец. Проза Гранина - это множество вопросов, которые задают себе герои, над которыми приходится задумываться и читателю. Этот рассказ не исключение. Практически всех его действующих лиц писатель раскладывает на чаши весов. Они так и видятся, уравновешивающие друг друга или с перевесом в ту или иную сторону: Зубаткин - Кузьмин - Лаптев Лаптев - Лазарев Аля - Надя Кузьмин - Корольков А рядом с каждым: талант, честность, принципиальность, упорство, работоспособность, умение добиться своей цели, интересы государства, порядочность, коллектив... Перед Кузьминым снова, как в молодости, как много лет назад, вдруг возникла возможность выбора. На одной чаще весов - шанс блистательной карьеры: аспирантура, защита кандидатской, работа на кафедре, предусмотрена и докторская, и работа по НИСу, лекционные часы, денежки… А на другой чаще то, к чему пришёл путём ошибок и потерь, но с чем свыкся, сжился и без чего невозможно представить свою жизнь: работа, авралы, планы, расчёты, нарушения... Все эти метания напоминают то, что называют кризисом среднего возраста. Когда число лет переваливает за 40 и вдруг понимаешь, что пора провести инвентаризацию своей жизни. Доволен ли ты тем путём, который выбрал и по которому прошёл?

"Однофамилец." Почему-то эта повесть далась нелегко. Показалась нудной и затянутой. Да ещё и математика и я- вещи довольно отдалённые друг от друга. Да, могло бы и не сложиться, если бы не финал. Он то как раз вышел органичным и логичным. Автор не скатился в пошлость и банальность. И за это ему спасибо. Да, есть вещи и даже люди, которых лучше оставить в прошлом. Перегорело, переболело, ушло. Что толку думать, как было бы что было бы. Жизнь нельзя повернуть вспять. И, возможно, то, что считал ошибкой, был обычный поворот судьбы.

"Ещё заметен след." С каждым прочитанным рассказом (или повестью) мне трудно определиться со своим отношением к автору и его творчеству. Он как бы и раздражает и занудничает вначале, а потом проникаешься. В его произведениях есть смысл, есть жизнь, а самое главное- нет банальщины. Вот и эта, почти детективная история, покорила. Необычная повесть в письмах. Война давно закончилась, но Жанне хочется знать многое о человеке, с которым она переписывалась пять долгих лет. Их было даже два. Такой любовный треугольник в письмах. И они были разные эти люди, писавшие с войны. И по-разному сложилась их судьба. Но почему-то именно один не даёт ей покоя. О нём хочется знать побольше. И она находит однополчанина. И начинаются воспоминания. Память листает страницы прожитых лет, и иногда о некоторых хочется умолчать. А что-то останется недосказанным не специально. Странная она, эта человеческая память. Иногда хочется забыть даже что-то хорошее. Просто так легче жить.

"Дождь в чужом городе." Повесть, которая так и просится на экран. И, насколько я знаю, она и была экранизирована. Ничего необычного, обычный адюльтер. Да только это для нас обычный, а тем кто прожил и пережил подобное, конечно же пришлось нелегко. Рано или поздно всё равно приходилось выбирать. И выбор зачастую был труден. И не всегда находился достойный выход. Дождь в чужом городе всегда мокрее и неприятнее. Жить чужой жизнью- это вообще плохой выбор распорядиться своей. Уловки, обманы, угрызения совести. Всегда найдётся тот, кто знает, что ещё горше- тот, кто расскажет. Но даже если весь мир будет молчать, от себя то не сбежишь.

Вообще произведения Гранина- очень советские. Вот словно смотришь фильм. И финалы у них типичные. Вот вроде как и всё закончилось, всё понятно, а в итоге можно напридумывать ещё целую жизнь. Удачное знакомство.

Спасибо клубу ПЛСЛ.

Дальше...

И финалы, такие закрытые, как дай бог был закрыт от родителей мой внутренний мир в четырнадцать, — они тоже не дают мне покоя. В них ничего нет, они пустые, как усталый проспект вечером с потоком машин: нет ни одной души. Каждый сюжет аккуратно сложен и запакован, уголки подшиты, сборка опечатана: можно сдавать.

Я читаю и ну не могу понять: будто герою самому смертельно скучно проживать всё, что ему написано. Любовь к женщине, тоска по погибшему товарищу, случайная удача на работе — всё по плану, всё по списку, а за каждым глаголом чувствуется ТАКАЯ ОСКОМИНА, как языком её у себя щупаешь, и за каждым абзацем, кажется, разлита и пахнет серость, какой-то вялотекущий долг тащит повествование вперед через заросли апатичного времени. Люди разбиты на группы, собраны в подтипы, названы характерами, — и каждому из них полагается, а дальше ничего, дальше ничего нет и мироздание заканчивается.

Но ведь дальше-то существует жизнь, с бунтами крови, любовью на вокзалах, аутизмом, выпускниками гуманитарных факультетов — я в ней живу, ты в ней живёшь, Алёна в ней ищет работу. Это не абсурд, это каждый день, и я не могу доверять людям, чьё мироздание заканчивается, не коснувшись этого.

Но, может быть, вопреки моим личным счётам со скучными текстами такая литература и оставалась бы на плаву морально — «вечные вопросы бытия» всегда удобная формула, человек мало меняется, — но она невыносимо не работает технически. Это кажется шуткой; куском постмодерна, у которого отвалилась рамка и затёрся декодер, осталась только куцая сама обыгрываемая цитата, и ты в замешательстве; невозможно воспринимать это серьёзно, понимаете, потому что ну невозможно уже. Как любое прошлое человека или человечества, будучи вынуто из фотоальбомов, коробок или учебников истории на свет в чистом виде, навсегда останется только мёртвым воспоминанием, и только будучи передумано, дооформлено в связке с настоящим, станет работать, производить новые смыслы.

Это не вечная литература, это памятник эпохи с её длинными годами, растянутой жизнью, бесконечными коридорами учреждений. Слог никогда не летит, каждый ход героя скрупулезно описан по периметру, всякая мысль рассказана подробно, как в методичке. Подробности, топтания сюжета неуклюжи – не потому, что в жизни не так, но потому, что в литературе этого не ищу, а надеюсь найти что-то принципиально иное тривиальному, красоту банальному, смысл бессмысленному на беглый взгляд пережевыванию каждого дня, шага, человека. У Гранина всё как в картотеке. У Гранина скучно, боже мой. У Гранина в сюжете не только события, но и любые переживания, эмоции, душевные внутренности — всё туда, всё на карточки и в строгий порядок. Горлышко разбитой бутылки — не про него это.

Было грустно, что всё это, отдаляясь, становится забавной, а в сущности, обычной историей. Самолет пробился сквозь облака, стало солнечно и сине. Сплошная пелена облаков опускалась вниз, с изнанки они лежали красиво и мягко белым каракулем. Ничто уже не напоминало о дождливой хмари внизу. И вдруг Чижегов позавидовал тому прошлому своему безумию. Нет, он не хотел бы снова это повторить и понимал, что жизнь, которую он ведет, правильная, честная, полезная. Но чем-то она напоминала эту солнечность и невозмутимую ясность, которая царила здесь, в вышине, в любую погоду. Странно, думал он: тогда было так плохо, столько горя и стыдных поступков, — как же можно завидовать этому?.. 1973

В этом всё. Мягкий каракуль жизни героя прерывается, конечно, чувством, словом, случаем (необычайным, невпопад, поздняя пьянящая любовь) — но тот, помаявшись под дождём, возвращается в кокон. Он скала (у него поважней дела, чем с тобой тетёшкаться) — не сдвинешь, он бумеранг — всегда возвращается в исходную точку, он стенка — как об неё горох. Этот пассаж единственный во всём сборнике всколыхнул завесу безысходности в моей голове, но стало ли веселее от того? Что автор в курсе вариантов и СОЗНАТЕЛЬНО выбирает говорить о тех, кто не решился, кто не стал Героем, кто остался в своей кожуре. Что у его персонажей нет шансов стать кем-то другим. Что персонажи его обречены.

В этом смысл и бессмыслица. Нет скучной жизни и нет красивой жизни, есть наш выбор, и как бы глупо это ни звучало в контексте всего лишь размышлений о сборнике ранних рассказов Гранина, я не хочу читать книги, которые не дают мне ничего. Я не хочу жевать картон. Это не даёт вдохновения, это не щекочет внутри рыбками и это же не тычет тебе в спину холодными железяками, это пустое.

Так много нового, так много выбора — так мало времени. Не стоит тратить его вхолостую.