Электронная библиотека » Данил Корецкий » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 5 января 2014, 23:33


Автор книги: Данил Корецкий


Жанр: Криминальные боевики, Боевики


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава шестая

Спецопергруппа «Финал» состояла из шести сотрудников, каждому был присвоен номер, соответствующий выполняемым обязанностям. Здесь существовала определенная система: чем меньше цифра номера, тем важнее проделываемая им работа. В соответствии с этой зависимостью руководитель группы подполковник Викентьев обозначался номером два, потому что под номером один значился человек, без которого существование всей группы не имело смысла. Номера с первого по четвертый образовывали внутренний круг, ядро спецгруппы. Номера пятый и шестой оставались во внешнем круге, обеспечивали успешную деятельность ядра и не были посвящены во все тонкости.

Центральными фигурами внутреннего круга являлись прокурор и врач, но и они в состав группы не входили, Викентьеву не подчинялись и номеров не имели.

«Финал» обслуживал юг страны. Аналогичные группы имелись в центре, на севере, востоке и западе. Очень редко – раз в три-пять лет – руководителей групп собирали для обмена опытом. Несколько раз пробовали вызвать в Центр всех членов внутреннего круга спецопергрупп, но из этой затеи ничего не вышло: ехать никто не захотел, и даже служебная дисциплина в данном случае оказалась бессильной. Общение так и осталось заочным – в виде рассылаемых спецпочтой обзоров практики «Финалов», в основном затруднений, с которыми приходилось сталкиваться, и возникающих ЧП. Обзоры получались короткими и выходили нерегулярно.

Обо всем этом Валера Попов узнал из инструкции, которую Викентьев дал ему прочесть в своем кабинете. Подшивка обзоров практики, также прочитанная без права выноса, содержала перечень ошибок тюремной администрации и конвойных подразделений, обнаружившихся пробелов наставлений и инструкций, нестыковок правовых и грубо практических решений, а главное – массу примеров хитрости, изобретательности и жестокости тех, кто уже был списан обществом и, находясь у последней черты, предпринимал отчаянные попытки удержаться на краешке жизни.

«…в нарушение правил содержания были помещены в одну камеру без осуществления должного надзора, вследствие чего сумели проделать подкоп за пределы охраняемого периметра и совершили побег…»

«…сообщение об отклонении ходатайства о помиловании поступило 9.06 в 14 часов 40 минут, приговор был приведен в исполнение 13.06 в 02 часа 30 минут, а телеграмма зампредверхсуда о приостановлении исполнения приговора в связи с истребованием дела на предмет принесения протеста доставлена 13.06 в 07 часов 10 минут. Нарушений закона, приказов и инструкций со стороны администрации учреждения СТ-15 и руководителя спец-опергруппы „Финал“ не установлено. Дан ответ о невозможности приостановить исполнение приговора…»

«…в нарушение инструкции не был переобут в галоши и, разломав туфлю, извлек стальной супинатор, который заточил о пол и использовал для нападения на контролера в момент передачи сотрудникам спецопергруппы. В результате нападения контролеру причинены тяжкие телесные повреждения…»

«…затем, переодевшись в снятую с убитого форменную одежду и используя комплект служебных ключей, прошел на пост номер пять, где совершил изнасилование и убийство контролера Стукаловой, после чего попытался проникнуть в оружейную комнату…»

Попов неоднократно бывал в следственных изоляторах и тюрьмах, думал, что достаточно знает о жизни, скрытой от посторонних глаз за высокими заборами с противопобеговой «колючкой», стальными, лязгающими электромагнитными запорами, дверями внешнего периметра, решетками между блоками и постами, дубовыми, обитыми металлом дверями камер. В этом мирке желтого электрического света, тускло окрашенных стен, тяжелого духа спрессованных в замкнутом пространстве человеческих тел жизнь была не менее насыщенной и напряженной, чем в большом вольном мире. Скорее наоборот, потому что здесь все происходящее касалось самого простого и важного для каждого человека – собственной шкуры в буквальном, первобытном смысле слова.

Нарушение режима грозило холодным карцером с пониженной нормой питания – реальной возможностью получить туберкулез, нарушение тюремного «закона» могло повлечь калечащее избиение или изнасилование. Перехваченная оперчастью записка добавляла лишние годы до «звонка», а лишняя фраза сулила удушение подушкой или перерезанное заточенной ложкой горло.

Так вот Попов, как опытный сотрудник уголовного розыска, знал обычаи и закономерности звериной зэковской жизни, но, читая обзоры, испытал чувство постоянного посетителя зоопарка, вошедшего вдруг со служебного входа и окунувшегося в подробности приготовления кормов, ветеринарных осмотров и забоя животных, технологии противоэпидемиологических прививок, процедур выбраковки, разборов случаев заболевания бешенством…

Он считал, что его трудно чем-нибудь удивить, но сейчас удивлялся и собственной неосведомленности, и остроте происходящих за каменными стенами чрезвычайных происшествий, и нечеловеческой сути совершаемых людьми поступков, и многочисленным недосмотрам, просчетам и ошибкам контрольно-надзирающего состава. Он обратил внимание, что об ошибках сотрудников спецопергрупп в обзорах не сообщалось, и спросил у Викентьева: почему?

Валера думал, что подполковник скажет о высокой подготовке и чрезвычайной выучке номеров внутреннего круга, но ответ был гораздо прозаичней.

– А кто их выявит, наши ошибки? – после короткого раздумья буднично произнес Викентьев. – Кто на нас пожалуется? Да и вообще…

Аккуратный подполковник замолчал, как бы раздумывая – говорить дальше или нет.

– Мы ведь работаем там, где законы уже не действуют. За чертой всего… Не понял?

Викентьев открыл ящик стола, порылся в бумагах и протянул Попову книжку в синей обложке.

– Читал? Уголовно-процессуальный кодекс. Раздел пятый – «Исполнение приговора». Но про исключительную меру там ни слова! Нет, ты посмотри!

Попов машинально взял книжку, полистал пятый раздел.

– Убедился? – спросил Викентьев, как будто Попов впервые заглядывал в УПК. – А возьми Конституцию… Какие права и обязанности имеет гражданин, приговоренный к расстрелу? Есть в Конституции такая статья?

Валера так же машинально покачал головой.

– Вот видишь! А где есть?

– Не знаю.

– А я знаю. Нигде нет! – Викентьев забрал УПК и бросил его обратно в ящик. – А в газетах как пишут? Такой-то приговорен к исключительной мере наказания, и точка. Потом еще сообщение: дескать, приговор приведен в исполнение. Что между этим «приговорен» – «исполнен»? Мрак, темнота! Оттого и разговоры дурацкие ходят: мол, на самом деле никого не расстреливают, ссылают на урановые рудники… Дурачье! Как будто смертник станет работать… На рудниках свободные люди по доброй воле вкалывают, я как-то раз столкнулся… За большие деньги здоровье продают, и каждый надеется самым умным оказаться: заработать хорошо и вовремя уехать. Да… Не о том речь! Нет никаких законов про это дело, гласности никакой тоже нет, общественное мнение никак не определится: нужна исключительная мера, не нужна… А приговоры выносятся, и мы существуем, это и есть реальность.

– Как же без закона-то? – Попов никогда не задумывался над тем, о чем сказал Викентьев, и сейчас был ошеломлен открывшейся проблемой. – За чем же прокурор надзирает?

– Да вот так. Вместо закона – наши приказы да инструкции. А прокурор… Он смотрит, чтобы приговор суда исполнили – это раз, чтобы расстреляли того, кого следует, – это два и чтобы инструкцию при том соблюли – это три!

Викентьев встал, давая понять, что разговор заканчивается.

– Скоро сам все узнаешь… Через пару месяцев Лесухину отклонят помиловку – вот и будет для нас работа…

На прощанье подполковник протянул руку и сильно сдавил ладонь Валеры Попова.

Каждое задание по линии спецопергруппы «Финал» было событием чрезвычайным, а потому достаточно редким, как и все чрезвычайное. В перерывах между ними сотрудники группы выполняли свои прямые служебные обязанности. Попов занимался розыском преступников, совершивших тяжкие посягательства против личности.

Сейчас их отделение работало по делу с кодовым наименованием «Трасса». Бандиты останавливали в безлюдном месте автомобиль, убивали водителя и захватывали машину. В последнем случае погибла целая семья, жена и четырнадцатилетняя дочь перед гибелью изнасилованы. К установленным наверняка четырем эпизодам предположительно добавлялись девять фактов пропаж автомобилей вместе с пассажирами.

«…Резцов и Колесникова, Кошелев, Тимонин и Терновая, Иващенко, Тер-Маркарьян…» – никто не знал, насколько вырастет этот скорбный список.

Преступники действовали под видом сотрудников ГАИ. Хотя во всех документах, выходящих за пределы управления, содержалась реабилитирующая оговорка «под видом», существовала версия, что в банду входят работники милиции. Эту версию и отрабатывал Валера Попов.

Он внимательно приглядывался к коллегам и по другой причине: было интересно, кто еще входит в группу «Финал». Викентьев сказал, что там есть хорошо знакомые люди, но не назвал – дескать, придет время, сам увидишь.

Попов исподволь наблюдал за окружающими. Кто же? Сергеев? После разговора в пельменной он был почти уверен в этом. Иногда, глядя в непроницаемое, с жестким прищуром лицо майора, Валера думал, что тот вполне может выполнять функции первого номера.

Кто еще? Замкнутый, резкий, проверенный в серьезных делах Тимохин? В последнее время он смотрит как-то значительно, с намеком… Или бесшабашный весельчак Женя Гальский, заговорщически подмигивающий при невинном приглашении в столовую на обед? А что, ему сам черт не брат!

Догадки сменялись сомнениями, даже насчет Сергеева уверенность временами пропадала: может, он по заданию Викентьева вслепую прощупывал новичка, а может, только осведомлен о деятельности группы и не больше…

«Вычислить» участников «Финала» не удавалось: тайные роли могли обнаружиться не раньше, чем группа соберется для выполнения задания.

«Что ж, – решил Валера, – подождем…»

А вот насчет тех, которые «действовали под видом…». Они не оставляли свидетелей, тщательно заметали следы и рассчитывали остаться невидимками. Но этот расчет мог оправдаться только в том случае, если бы они разбойничали на обратной стороне Луны.

Их было четверо, двое в милицейской форме. Мозаичная картинка, сложенная из осколков впечатлений, случайно запавших в память заправщице бензоколонки, официанту придорожного ресторана, шоферу-дальнобойщику и его напарнику, мальчику, выпасавшему козу на обочине, – была неполной, к тому же пробелы приходились на важные места: лица, погоны, марку и цвет автомобиля. Цвет, впрочем, называли с оговоркой: «кажется, красный».

Случай помог уточнить детали. На месте убийства семьи нашли осколки фары. А через день в одной из окрестных лесополос обнаружили автомашину потерпевшего с разбитой фарой и смятым радиатором. Видно, преступники не рискнули с явными признаками аварии въезжать в город.

– Значит, не наши, – высказался Попов. – Иначе могли придумать правдоподобную легенду прикрытия.

Сергеев хмыкнул.

– Если умные – не станут привлекать внимание. Одна зацепка, вторая… Курочка по зернышку клюет…

У машины оставили засаду: две пары оперативников через сутки сменяли друг друга. Попов дежурил с Гальским. Они устроились за густым кустарником, натрусив на землю соломы из соседнего стога. Маскировочные комбинезоны, работающая на прием рация, инфракрасный бинокль, автоматы, домашние бутерброды. Днем спали по очереди, ночью – ждали в напряженном оцепенении. В полукилометре перекрывал дорогу еще один пост скрытого наблюдения. Часы тянулись медленно, донимали комары и мелкие кровососущие мошки, тело немело от долгой неподвижности. Недавно прошли дожди, земля дышала сыростью, сбившаяся соломенная подстилка помогала мало.

В светлое время они позволяли себе разговаривать, хотя обстановка к этому не располагала.

– Видно, застудился, – пожаловался Гальский. – Лежу на животе – ничего, чуть повернусь – как иголкой колет… Надо было брезент подстелить, что ли…

– Перину, – буркнул Попов.

– Нервничаешь? – Гальский, сморщившись, растирал бок. – По-хорошему небось не сдадутся…

– А зачем с этими тварями по-хорошему? По-плохому возьмем…

– Отпустило, – Гальский облегченно вздохнул. – Ты молодец, Валера… С тобой спокойно. Мы с Эдом собирались в паре дежурить, да Ледняк переиграл. И правильно. Я, если по-честному, не знаю – смогу ли в людей стрелять…

– В каких «людей»? – раздраженно бросил Попов, которому слова напарника не понравились, хотя он сам не понимал почему. – Зверье!

– Оно так, – согласился Гальский. – Только получается, что я должен их людского звания лишать… А кто я есть? Не Бог, не судья… Почему имею право принять такое решение? Другое дело – суд… Тогда уже… Наша задача – исполнять законы, решения, постановления власти…

– Понятно. – Попов строго глянул на напарника. – Викентьев поручил меня прощупать? Текущий контроль, да?

Гальский недоуменно замолчал.

– При чем здесь Викентьев? – после паузы спросил он, и Попов понял, что недоумение и непонимание искренни. – Какой контроль?

– Да это я так, чтоб с толку сбить. А то ты расфилософствовался, и не пойму, куда клонишь.

– И правда… Чего это я… Боль прошла – и понесло… Я посплю, ладно?

Гальский продел руку в автоматный ремень и положил голову на ладони. Попов продолжал наблюдать за окрестностями. Раздражение постепенно проходило, хотя причины его Валера так и не понял.

На третьи сутки засаду сняли: начальство посчитало, что это пустая трата времени.

Автомобиль отогнали к экспертам, и те обнаружили на бампере следы «жигулевской» краски цвета «коррида».

– Видно, эти суки перегородили дорогу, а парень понял, пытался вырваться и протаранил их, – прокомментировал Сергеев. – Станции техобслуживания без справки ГАИ не возьмутся, значит, частники-рихтовщики. Хотя если наш – слепит справку. Надо и станции проверять… Случ-чего, Валера, поедем вместе их брать! – Сергеев странно скривил губы.

Однако ни в государственных, ни в частных мастерских обнаружить аварийный автомобиль «Жигули» цвета «коррида» не удалось. Попов сделал у кадровиков выборку данных на уволенных или близких к увольнению сотрудников милиции, проверил, у кого из них есть автомобили. Но этот путь также уперся в тупик.

Каждый день приходили телеграммы по разосланным ориентировкам.

«…Резцов А. И. и Колесникова Н. Г. на автомобиле „ГАЗ-24“ госномер „В 76-28 ТД“ прибыли в Крым 11.08 и до настоящего времени отдыхали в пансионате „Южный“…

Попов вычеркнул одну из записей. Этот факт представлял интерес только для гражданки Резцовой В. И., которая и заявила о пропаже мужа вместе с автомобилем.

«…гражданин Кошелев у родственников и знакомых не появлялся, автомашины „ВАЗ-2106“ госномер „Я 11-13 ТД“ в селе не обнаружено…»

«…при спуске воды в оросительном канале найден автомобиль „ВАЗ-2106“ без номерных знаков. В багажнике находится труп неизвестного мужчины с огнестрельным ранением черепа…»

«…проследовал автомобиль „Жигули“ – „ВАЗ-2103“ цвета „коррида“ госномер „Я 11-13 ТД“, который требования остановиться не выполнил и, увеличив скорость, скрылся. В связи с отсутствием автотранспорта преследование не производилось. В автомобиле, кроме водителя, находились два пассажира, зафиксировать приметы личности не удалось. Внешних признаков аварийности автомобиль не имеет…»

«…в песчаном карьере вблизи 478 километра магистральной автотрассы обнаружены мужской и женский трупы с огнестрельными повреждениями…»

«…на ваш № 413/рд сообщаем, что 3.07 житель нашего города Плоткин С. К. на автомобиле „ГАЗ-24“, госномер „З 00-77 НК“ выехал в Тиходонск к своему брату Плоткину И. К., однако до настоящего времени в пункт назначения не прибыл, местонахождение гр. Плоткина С. К. и его автомобиля неизвестно…»

Один факт отпал, но один добавился – вместо фамилии Резцова в следственную схему вписали Плоткина. Возле кружочков «Кошелев» и «Тимошин, Терновая» появились вопросительные знаки, после проверки они исчезли: достоверно установленных эпизодов стало шесть.

«Жигули»-тройка цвета «коррида» объявили в розыск, если учесть, что таких машин в области более пяти тысяч, можно было предположить, насколько эффективным он окажется.

Начальство санкционировало телевизионное обращение к населению, после чего на отдел особо тяжких обрушилась лавина писем и телефонных звонков, в основном возмущенных беспомощностью уголовного розыска. Но имелось и немало сообщений о подозрительных машинах и «требующих проверки» людях. Большинство писем пришлось направлять в районы – сотрудники отдела физически не могли перелопатить всю почту. Сергеев отобрал несколько информаций, представляющих наибольший интерес. В их числе – сообщение о бывшем сержанте ГАИ, ныне занимающемся рихтовкой автомобилей и имеющем «тройку» цвета «коррида», на которой он часто выезжает по ночам.

Попов насторожился, как гончая, вышедшая на след. Правда, оказалось, что отрабатываемый не имел отношения к ГАИ, он всю жизнь прослужил в пожарной охране. И цвет машины отличался по оттенку – не «коррида», а «закат». Но все равно три дня отдел провел в напряжении, перетряхивая всю жизнь подозреваемого: связи, привычки, поведение. Во всех ракурсах были сфотографированы он сам, члены семьи, знакомые, дом, подходы и возможные пути отхода… Напрасная работа – сообщение оказалось ложным. Очевидно, анонимный заявитель просто хотел насолить отставному пожарному. «Пустыми» были и все другие сигналы.

Лето заканчивалось. Тридцатого августа майор Титов из оргинспекторского отдела уезжал в командировку и на автовокзале сделал замечание сержанту милиции, нарушившему правила ношения формы. Тот сразу же покинул здание вокзала, хотя перед этим договаривался с «частником» о поездке в Степнянск.

Через час Титов, проезжая в автобусе двадцатый километр магистральной автотрассы, увидел сержанта на обочине дороги. Степнянск находился совсем в другом направлении, к тому же рядом с сержантом стоял автомобиль «ВАЗ-2103» цвета «коррида». Титов записал номер и, вернувшись через день в управление, подал рапорт об этом случае.

Рапорт отписали Попову, который вынужденно читал сотни никчемных бумаг и, принимая очередную, невнятно произносил сквозь зубы какие-то слова, на этот раз он произнес их громко и отчетливо, причем два раза. Первый – безадресно, когда увидел номер «тройки» – «З 00-77 НК», проходивший в розыске как принадлежавший «двадцатьчетверке» пропавшего Плоткина. Второй – в адрес Титова, когда сопоставил дату его наблюдений и сегодняшнее число.

– Сразу бы позвонил, мы бы их и прихлопнули, – возмущался Валера при полном понимании и одобрении коллег. – А он чухался с плановой проверкой, она важнее!

Когда, успокоившись, он в менее резкой форме высказал претензии Титову, тот пожал плечами.

– У каждого своя работа, бросать ее на полпути оснований не было, – спокойно пояснил майор. – Откуда я знал, что это преступники? Просто странное поведение сотрудника. Вначале эти босоножки, потом поехал в другую сторону. И зачем ему частник, если есть машина?

– Босоножки? – переспросил Попов. – Это и есть «нарушение формы»?

Титов кивнул.

– Представляете: желтые сандалеты и синие носки!

Попов с трудом сдержал те же самые слова.

Нарушения бывают разные – расстегнутый воротник рубашки, распахнутый китель, отсутствие головного убора, неуставные обувь или носки. Но сандалеты под форму настоящий сотрудник милиции не наденет. Это «маяк», сигнал «я – чужой». Надо хватать лжесержанта в охапку и…

Попов посмотрел на аккуратного педантичного штабиста.

…И сейчас бы майора Титова хоронили с воинскими почестями. Хватать должен был Сергеев, или сам Попов, или кто-то из розыскников. Действительно, у каждого своя работа. Только зарплата у всех одинакова.

– Приметы запомнили? – вздохнув, спросил Валера, придвигая лист бумаги.

Надо отдать Титову должное – словесный портрет получился подробным и четким. Широкие, слегка сросшиеся брови, глубоко посаженные глаза, короткий острый нос, продавленный в переносице, круглое лицо…

«Сделать фоторобот, разослать в райотделы, гаишникам, раздать водителям междугородних сообщений, – думал Попов, спускаясь из оргинспекторского отдела на свой этаж. – Предъявить свидетелям, показать по телевидению.... Или нет – спугнем… А может, лучше – испугаются, задергаются. Надо будет обсудить, посоветоваться…»

Погруженный в свои мысли, Валера не заметил ожидавшего на лестничной площадке человека и пробежал бы мимо, но тот заступил дорогу, и капитан остановился, как будто налетел на чугунную тумбу. Перед ним стоял Викентьев.

– Сегодня в восемнадцать инструктаж, завтра – исполнение, – не здороваясь, сказал подполковник. – Команды отданы, Ледняк в курсе, но без подробностей. Сбор у меня. Вопросы потом.

Викентьев четко повернулся через левое плечо и пошел по коридору. Не успевший переключиться, Попов ошарашенно глядел в широкую, обтянутую зеленым сукном спину.

Сообщение Викентьева выбило Валеру из колеи. Владевший им минуту назад охотничий азарт бесследно исчез. В тяжелой задумчивости он добрался до кабинета, молча сел за стол, удивив истомившегося в ожидании Гальского.

– Что, нет примет? – огорчился он.

Попов протянул объяснение Титова, Женя быстро просмотрел.

– Класс! Чего же ты такой хмурый?

– Да так, – отмахнулся Попов. – Отдай, пусть сделают фоторобот.

Гальский кивнул и, многозначительно подмигнув, выскочил из кабинета.

Валера взглянул на часы. Без четверти пять. Все, что связано с деятельностью спецопергруппы «Финал», еще пять минут назад казалось ему далеким, расплывчатым и малореальным. Настолько нереальным, что иногда появлялась мысль: и беседы с Викентьевым, и сделанное ему предложение, и написанный рапорт, и совершенно секретный приказ, с которым его ознакомили под расписку, и информационные бюллетени, напичканные сгустками из кошмарных снов, – все это мистификация, хорошо подготовленный розыгрыш, своего рода тест на психологическую устойчивость. Он понимал, что эта глупая мысль есть следствие защитной реакции психики на информацию о вещах, противных человеческой природе, но тем не менее она помогала отгородиться от того, что когда-то, лучше позже, чем раньше, станет для него реальностью. И вот сейчас мимолетная встреча с Викентьевым на лестничной площадке мгновенно все изменила: пугающая неопределенность приобретала вполне четкие очертания.

Попов принялся составлять ориентировку под будущий фоторобот лжесержанта. Сосредоточиться не удавалось, работа продвигалась медленно. Один раз отвлек начальник отдела Ледняк – высокий, болезненно худой, с большими, навыкате глазами. Бесшумно вошел, стал у двери, дождался, пока Попов поднял голову.

– На два дня тебя забирают в УИД[7]7
  УИД – Управление исправительных дел.


[Закрыть]
, передай, что есть срочное, Гальскому.

«Почему на два дня?» – подумал Попов, но спрашивать не стал. Он попытался прочесть на лице начальника, что ему известно о предстоящей в УИД работе и как он к этому относится. Лицо Ледняка ничего не выражало, только смотрел он с легким сожалением. Впрочем, может быть, Валере это показалось.

Взяв себя в руки, он дописал ориентировку: в памяти вертелась фамилия «Лесухин». Несколько раз он чуть не обозначил ею безымянного пока «сержанта».

Вернулся возбужденный Гальский.

– Разругался с ними вконец, но завтра обещали сделать, – размахивая руками и, как обычно, подмигивая, сообщил он. – Заберешь? Я выеду в райотделы…

– У меня командировка, – глядя в сторону, сказал Попов. – Ты остаешься на месте и руководишь за нас обоих. Бери эти бумаги и командуй!

– Что за командировка? – удивился Гальский. – Так срочно? Случилось что-то?

– В третьей колонии резкое осложнение оперативной обстановки. Меня бросают на усиление.

– Вот умники! А то у нас своей работы нет! – возмущался Гальский. – Сергеева тоже куда-то забирают, правда, на сутки. Вы с ним не вместе едете?

– Не знаю, – вяло ответил Попов, хотя на самом деле был уверен, что это не случайное совпадение.

– Слушай, а чего ты такой кислый? – в упор спросил Гальский. – Что-то опасное? Так ты в засаде был как огурчик, я даже завидовал… Или предчувствие? Хочешь, я вместо тебя поеду? А чего: доложим Ледняку и поменяемся.

Попову стало стыдно.

– Да брось, Женька! – он оглушительно хлопнул товарища по плечу. – Я о своем. К делу это отношения не имеет!

– Внизу караван – боевой разворот, ракета, вторая… теперь пулемет, – вполголоса спел он, точными движениями забрасывая в сейф документы со стола. Валера Попов снова был в форме.

– Другое дело, – удовлетворенно сказал Гальский.

Звякнул внутренний телефон, Попов снял трубку.

– Идем, уже без пяти, – услышал он голос Сергеева.

– Куда?

– Конспиратор! К Викентьеву! Он терпеть не может опозданий. Жду в коридоре.

Они встретились у поворота в тупичок, где находился кабинет подполковника.

– Не дрейфь, – Сергеев сжал Попову руку. – Все будет нормально.

– А чего, – небрежно ответил Попов. – Я никогда еще в обморок не падал. И не убегал.

Он пытался вспомнить, как выглядит Лесухин, но так и не сумел.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации