Текст книги "Охота на Охотника"

Глава 4 Ужас джунглей

– Где твои друзья? Отвечай, где они? – Спок Фергюсон тряс девушку изо всех сил, когда Адамс тронул его за плечо.

– Если это были ее друзья, почему она не ушла с ними? Почему они не забрали автомат?

И, наклонившись к девушке, спросил:

– Что это было?

Та покачала головой.

– Не знаю, – чуть слышно произнесли омертвевшие губы.

Раздался тихий посвист: Панчо звал остальных.

Майор взмахнул рукой, и коммандос углубились в джунгли.

Через несколько секунд они стояли рядом с Панчо.

– Что это? – выдохнул Пэйн, увидев кровавое месиво.

– Все, что осталось от Филипса, – с трудом произнес Панчо.

– А где его тело? – Адамс цепко оглядывался по сторонам.

– Тела нет, – Панчо с силой провел пятерней по лицу, приводя себя в чувство.

Мелона осенила внезапная догадка.

– Они сделали с Филипсом то же, что с Хаппером!

Группа «Зет» на мгновенье застыла. Майор опомнился первым.

– Найти тело Филипса! – скомандовал он. – Идти цепью, в пятнадцати метрах друг от друга!

Четкие слова приказа вернули коммандос способность действовать. Развернувшись цепью и держа оружие наготове, они начали прочесывать джунгли. Каждый искал следы противника: сломанную ветку, ободранную кору, примятость травы, запах испарений человеческого тела…

Ничего!

Тот, кто похитил останки Филипса, должен был летать по воздуху… Пэйн поднял голову и остановился, остальные проследили за его взглядом. В шести метрах от земли с ветки свисал подвешенный за ноги обезглавленный и искромсанный труп Филипса.

Из глоток коммандос вырвался яростный стон.

– Они не могли уйти! – Адамс взмахнул рукой, и группа «Зет», сминая кустарник и разрубая лианы, рванулась в чащу.

Пэйн шел крайним в цепи бойцов, и, может быть, это решило его судьбу. Кусты слева зашевелились, раздался шорох. Пэйн развернулся всем корпусом, направляя на звук свой шестиствольный пулемет.

– Идите, суки, идите, – еле слышно прошептал он.

Но из зарослей выглянул смешной зверек, напоминающий панду. Понюхав воздух, он юркнул обратно.

Пэйн улыбнулся. Это была последняя улыбка в его жизни. Из левого плеча что-то горячее вырвало кусок мяса. Фонтаном ударила кровь. Пэйн потерял равновесие, и тяжеленный пулемет потащил его в сторону. В следующий миг грудная клетка бойца взорвалась, и он замертво упал на траву.

Это сразу же заметил Спок и бросился к товарищу. Рядом с телом он увидел огромный силуэт, как бы слепленный из окружавшей зелени: листьев, веток, лиан… Круглая голова, внезапно вспыхнувшие прожекторами два глаза… За свою долгую боевую жизнь Спок никогда не видел ничего подобного. Но инстинкт солдата, на глазах у которого убили товарища, предписывал только один вариант поведения.

– Умри, сволочь! – Сержант вдавил спуск «Калашникова» и, удерживая бьющийся в руках автомат, хлестал свинцовой струей по чудовищу. Оно бросилось наутек.

Мощная пуля AK разорвала переливчатую радужную чешую скафандра на левой ноге Зверя, на листья брызнула зеленая кровь. Затвор щелкнул, и автомат смолк. Отбросив ставшее ненужным оружие, Спок подхватил шестиствольный «Рой» и, прикованный патронопроводом к мертвому Пэйну, вдавил спусковую кнопку.

«Рой» заревел, изрыгая пламя и плотные струи свинца. Подоспевшие коммандос тоже открыли огонь. Шестиствольный пулемет, четыре автомата и подствольные гранатометы превратили лежащие перед группой «Зет» джунгли в кромешный ад. Пули сшибали листву, сбивали ветки, срезали не очень толстые деревья. Гранаты вырывали комья земли, расщепляли стволы, подбрасывали высоко вверх деревянные обломки. Огненные трассы выбрили сектор обстрела начисто: в джунглях образовалось овальное выжженное пятно с состриженной до уровня пояса растительностью.

Расстреливая боеприпасы, автоматы смолкали один за другим. Дольше всех молотил «Рой», бьющийся в руках впавшего в неистовство сержанта. Наконец, патроны в зарядном ранце закончились, но Спок с искаженным лицом продолжал нажимать спусковую кнопку, и стволы вращались с механическим шумом и мерными пощелкиваниями. Опомнившись, сержант с трудом оторвал палец от спуска. Стволы остановились, и наступила звенящая тишина.

– Я видел это, – сказал Спок.

Вид у него был растерянный и страшный.

– Что ты видел? – спросил Адамс.

– Я видел это, – с той же интонацией повторил Спок. Было похоже, что он бредит.

Адамс осмотрел поле боя и сделал знак Колли. Индеец и Панчо, перезарядив оружие, отправились осматривать окрестности.

Адамс, Спок и Мелон склонились над телом Пэйна. Грудная клетка его была разворочена.

– Это не шрапнель, не снаряд, не граната, – с горечью проговорил Мелон. – И вся кровь уже запеклась. Как это могло произойти?

– Слушай, Спок, – обратился Адамс к сержанту. – Кто это сделал?

Он указал на ужасную рану.

Спок медленно покачал головой. Он был заторможен, подавлен и растерян. Адамс никогда не видел его таким.

– Я не знаю. Я видел нечто… В камуфляже, но глаза… Это нельзя передать словами. Я стрелял прямо в него, пока не опустел магазин. Ни одно существо на Земле не смогло бы уцелеть. Ни одно!

Майор Адамс резко выпрямился. Он был командиром и не имел права на растерянность, переживания и бездействие.

– Сержант!

– Да, сэр! – отозвался Спок.

– Смотреть в оба! Обеспечить защиту нашей стоянки!

– Есть, сэр!

– Мелон!

– Слушаю, майор, – подчеркнуто официально ответил офицер ЦРУ.

– Вызывай этот чертов вертолет. Объясни, что у нас потери!

– Есть! – Лицо Мелона выражало сильное сомнение в успехе этой акции.

Из раздвинувшихся кустов вывалились Колли и Панчо.

– Ничего. Ни следов, ни крови, ни трупов. Мы ни в кого не попали…

В глазах бойцов Адамс видел недоумение и страх.

– Заверните Пэйна в палатку, – скомандовал майор. – Мы возьмем его с собой. Я сам его понесу.

Анна во время стрельбы сидела на корточках, съежившись и закрыв голову руками. Сейчас же она медленно обходила расстрелянный участок джунглей. Казалось, девушка что-то ищет.

Зеленая кровь Зверя почти не выделялась на зелени кустарника, и вряд ли даже следопыты группы «Зет» обратили бы на нее внимание. Но Анна нашла свежее, чуть светящееся пятно и окунула палец в начинающую густеть жидкость.

– Что ты делаешь? – поинтересовался незаметно подошедший Мелон.

– Ничего, – Анна спрятала руку за спину и украдкой вытерла ее об одежду.

* * *

На радиовызов вертолета Мелон получил отказ.

– Они говорят, что мы должны вернуться на свою территорию. Вертолет придет в девятый квадрат. Пока мы не перешли границу, они ничем не могут нам помочь. Посадка вертолета в чужом государстве способна вызвать дипломатические осложнения, – сообщил Мелон Адамсу.

Тот нехорошо улыбнулся.

– А они большие законники, эти твои приятели, – процедил майор. – Спроси у них: разве уничтожение партизанской базы и убийство иностранных советников не повод для дипломатических осложнений?

Мелон промолчал.

То, что осталось от группы «Зет», готовилось к ночлегу. Сержант Спок вкопал в землю несколько сигнальных ракет, соединив их с тонкой стальной проволокой, которой он огородил территорию стоянки. Кроме внешнего рубежа защиты сержант установил и внутренний: еще одна проволока по периметру лагеря с присоединенными к ней запалами от гранат.

Панчо упаковал в брезент тело Пэйна и с помощью Колли уложил его чуть в стороне, под высоким деревом. Индеец находился в прострации. Он никогда не отличался многословием, но сейчас вообще не вступал в контакт, даже не отвечал на вопросы товарища. Когда его не трогали, он неподвижно сидел на корточках, остановившимся взглядом уставившись в пространство перед собой.

Адамс с Мелоном разглядывали карту.

– Вот здесь и чуть севернее, – показывал пальцем майор. – Граница идет по реке, и мы выходим прямо к воде. А когда переберемся на тот берег, до девятого квадрата рукой подать. И клянусь, что, если они замешкаются с вертолетом, я переверну эту чертову базу номер семь вверх тормашками.

Анну никто не охранял. Она была настолько испугана происшедшими событиями, что не отошла бы в сторону от своих спутников даже под страхом смерти. Лицо и одежда ее все еще были в засохших потеках крови Филипса, и она подумала, что хорошо бы вымыться. Но даже если они дойдут до реки, то купание без одежды исключалось. Кто знает, что на уме у обозленных и напуганных, ощутивших холодок смерти рейнджеров…

Анна сидела на земле, и когда повернулась, принимая позу поудобней, то обнаружила, что правая штанина испускает зеленоватое свечение. Как будто кто-то испачкал ткань флюоресцирующей краской.

Внезапная догадка заставила девушку взглянуть на свою руку. Ссадины и царапины затянулись, припухлость кожи от врезавшихся в запястье веревок исчезла. Только сейчас Анна осознала, что прошла мучительная устал ось, отступило чувство голода. Она была свежей и отдохнувшей, как после продолжительного сна. Похоже, что кровь призрака обладала чудодейственными свойствами.

Это действительно было так. Кровь разумной расы, к которой принадлежал Зверь, могла резко повышать жизнестойкость человеческого организма и его сопротивляемость самым неблагоприятным воздействиям. Она могла продлевать жизнь и лечить самые страшные болезни. Если бы человеческая раса узнала об этом, то Зверь и его сородичи сами бы превратились в объект алчной и беспощадной Охоты.

Но об этом никто не знал. Во-первых, потому что кровь пришельца впервые пролилась на Земле. А во-вторых, ни одно живое существо, кроме, может быть, индейца Колли с его первобытно обостренными чувствами, не догадывалось о существовании Зверя.

* * *

В восьмистах метрах от остатков спецгруппы «Зет» раненый инопланетянин оказывал себе первую помощь. Лечебный чемоданчик легко раскрылся на три части, облегчая доступ к многочисленным инструментам, назначения которых не смог бы определить самый лучший врач Земли.

Трехпалая перчатка тронула застежку, и сегменты обтягивающего ногу скафандра медленно разошлись. Рана была слепой, глубоко в тканях застряла конусообразная пуля со стальным сердечником, которую солдаты этого мира называли бронебойной. Такие пули широко использовались в русском оружии. Если бы не пристрастие сержанта Спока к «автомату Калашникова», Зверь остался бы невредим, как и всегда.

Перчатка скафандра извлекла из первого отдела чемоданчика пятнадцатисантиметровую трубку четырех сантиметров в диаметре, похожую на электрический фонарик. Когда расширенная часть прибора приблизилась к ране, когтистый палец нажал кнопку, и тут же раздалось негромкое гудение. Пуля в ране сдвинулась с места, и Зверь ощутил боль. Но он знал, что экстракция инородного тела будет продолжаться не менее трех лейнов, а потому зажмурился и перестал обращать внимание на неприятные ощущения.

Мир, с которого прибыл Зверь, находился в старой галактике, в девяноста световых годах от Солнечной системы. Его планета была массивней Земли, скелет и мышцы Зверя, рассчитанные на сильное притяжение, позволяли ему здесь прыгать с большой высоты, легко расправляться с животными и людьми голыми руками. Именно так – когтями – он разодрал грудную клетку Филипса. Череп и позвоночник пополнили коллекцию трофеев.

На родной планете авторитет, социальное положение и богатство каждого члена касты Охотников зависит от количества и качества захваченных им трофеев. Здесь невозможно преувеличить свои заслуги, солгать о достоинствах добычи. Череп и позвоночник содержат всю необходимую информацию, позволяющую воссоздать не только внешний вид дичи, но и ее боевой дух, запах угрозы, если ее излучал трофей в момент добычи. Чем сильнее запах опасности, тем значимей добытая дичь, тем выше слава Охотника, тем значительней воздаваемые ему почести.

Вот почему Зверь оставил в живых двух великолепных бойцов, на которых уже легла тень сетки прицела: внезапно они утратили боевой дух. Он не мог понять, чем это вызвано: в недавней охоте, которую вели люди на себе подобных, каждый из этих бойцов уничтожил не меньше десятка противостоящих им воинов. И все члены маленького отряда излучали неукротимую и неудержимую ярость.

Впрочем, Зверь особенно не задумывался над причинами каких-либо явлений, если они прямо не угрожали его жизни. Для раздумий существовала каста Изобретателей, которая находилась на две ступени ниже касты Охотников, но на ступень выше касты Делателей.

Зверь прибыл на Землю один. Он не нуждался в компании и не был ни к кому привязан. У них не было семей, только брачные игры один раз в год. Самки откладывали яйца, но развивались они в государственных инкубаторах. Дети росли в специальных заповедниках, где должны были самостоятельно добывать себе пропитание. Вначале эта задача для них умышленно упрощалась, но по мере взросления приводилась в соответствие с реальностью. Кто не мог себя прокормить – тот погибал, и это гарантировало расу от нежизнеспособных членов.

Родители никогда не видели своих детей, а у детей никогда не возникала потребность отыскать родителей. Они не привязывались и к воспитателям, которые на иерархической лестнице общества располагались на одну ступень ниже Делателей.

Лечебный аппарат щелкнул, и к его торцу прилипла пуля. Зверь залил рану коллоидом из второго отделения чемоданчика, затем сделал противовоспалительную инъекцию, после чего внимательно осмотрел пулю.

Блок памяти воспроизвел происшедшие недавно события и выдал на дисплей изображение огромного человека с повышенной температурой кожного покрова, стреляющего из оружия, которое, как оказалось, представляет опасность для Зверей.

Зверь увеличил изображение и внимательно, в разных ракурсах осмотрел вначале оружие, а затем лицо воина. Его он убьет следующим. Не в силу мести, нет, они не испытывают нерациональных чувств. Просто он представляет большую опасность, чем остальные, своим оружием, своей яростью, явно выраженной на искаженном лице, а главное – тем, что один раз он уже пролил кровь члена касты Охотников.

Коллоид пузырился в ране. Скоро она заживет бесследно. Но Зверь не мог ждать естественного выздоровления. Он не довел до конца начатое дело: умертвив дичь с самым скорострельным оружием в руках, он не смог забрать трофей. Большим позором могла быть только неудачная попытка умертвить добычу.

Зверь покопался в третьем отделении чемоданчика и извлек подходящую по размерам заплату из термоткани. Наложив ее на рану, он посыпал сверху пластифицирующий порошок и прижал электрод разрядника. В следующую секунду ярким желтым огнем полыхнул пластификатор, и заплата вплавилась в тело, навсегда закрывая рану. Хотя Зверь ожидал боли, он издал длинный, клокочущий крик, который далеко раскатился по джунглям и достиг лагеря, в котором расположились оставшиеся бойцы группы «Зет».

Спок прощался с Пэйном. Сев на корточки, он откинул брезент с искаженного предсмертной болью лица, вытащил серебряную плоскую фляжку, которой они пользовались по очереди. Когда-то Спока собирались прикончить вьетконговцы, и лишь подоспевший Пэйн спас ему жизнь. Больше десяти лет они шли через огонь и пули, прикрывали и выручали друг друга, и вдруг эта непонятная и страшная смерть…

– Вот и наступил этот момент, дружище, – сержант сделал несколько глотков обжигающей жидкости, как бывало всегда, когда они разговаривали по душам. – Ты любил говорить, что человеческая жизнь – самая дешевая вещь на свете после секса… Я никогда так не считал, про жизнь, разумеется. И сейчас не считаю. Но должен признаться, тот кто отобрал у тебя жизнь, пока не расплатился…

Он глотнул еще и, завинтив колпачок, положил фляжку на подбородок товарища и вернул брезент на место.

– Прощай, Пэйн! – негромко сказал сержант. – Обещаю, кто бы он ни был, но он заплатит полностью. Твоя жизнь не станет для него дешевым товаром. Он получит свое!

В это время из глубины джунглей донесся протяжный жуткий крик, который не могло издать ни одно существо, известное опытным и много повидавшим бойцам группы «Зет».

Услышав его, Анна закрыла лицо руками и инстинктивно прижалась к Адамсу.

– Ты знаешь, кто это? – быстро спросил майор. – Ты видела, кто убил нашего товарища?

– Джунгли взяли его… Пришли и забрали с собой. Дух джунглей…

– Какой там дух джунглей! – преувеличенно бесшабашно воскликнул Панчо. – Повстанцы сумели незаметно подкрасться и быстро смыться. Эй, Колли, что с тобой?

Индеец оцепенело, как завороженный, глядел в темноту.

– Мне страшно, – просто ответил он.

– Да брось! – продолжал хорохориться Панчо. – Ты никогда ни одного человека не боялся!

– Что-то ждет нас там, – Колли кивнул в сгущающиеся сумерки. – И это не человек…

Наступила томительная тишина. Индеец сказал то, о чем тайно задумывался каждый.

– Перестань, – Панчо взмахнул рукой, но Колли продолжил:

– Мы все умрем!

Индеец встал и, крепко сжимая «М-16», отошел, подыскивая подходящее место для ночлега.

На джунгли упала ночь. Зловеще шелестела окружающая листва. Спок дежурил первым, остальные легли и, несмотря на нервное напряжение, тут же уснули.

Сержант, опираясь на автомат, сидел рядом с брезентовым холмиком и разговаривал со старым товарищем.

– Мы снова с тобой в джунглях, Пэйн. Я и ты. Помнишь, как было тогда в Индокитае? Мы тоже остались вдвоем… Весь взвод перебило, весь взвод, а на нас не было ни одной царапины.

Спок вздохнул.

– Не надо было нам возвращаться в джунгли, Пэйн. Но все уже случилось. Я не знаю, кто это сделал, но я найду его…

Хрустнула ветка. Сгруппировавшись и завалившись на бок, сержант выставил автомат. Мгновенно открыл глаза только что крепко спавший Колли. В следующую секунду кто-то зацепил сигнальную проволоку, раздался хлопок, и ракета, разбрызгивая искры огня, взлетела в черное тропическое небо. В мгновенной вспышке белого пламени темная масса перепрыгнула второй ряд проволоки. Спок дал короткую очередь, но что-то тяжелое ударило его в грудь и отбросило в сторону. Оружие отлетело в темноту.

Ракета погасла, и еще одна темная фигура выпрыгнула из лагеря, не затронув двух рядов сигнальной проволоки. Она прижимала к себе безвольно болтающееся человеческое тело.

– Спок, Спок, что происходит?

Подбежавшие Адамс и другие коммандос увидели, что сержант с кем-то борется и резко наносит противнику удары ножом. С клинка летели во все стороны темные горячие брызги.

– Я убил его, Пэйн, я убил его! – тяжело дыша, закричал Фергюсон.

Панчо включил наконец фонарик, и луч света высветил окровавленного сержанта и лежащую рядом огромную тушу.

– Ты свинью убил, Спок, – засмеялся Панчо. – Ничего страшней не нашел?

– Заткнись! – огрызнулся сержант.

– Я же говорю, ничего необычного здесь нет, – продолжал веселиться Панчо, и Адамс понял, что он успокаивает себя. – Паршивые повстанцы, и мы с ними разделаемся!

– Кто бы или что бы это ни было, – Адамс взял бойца за локоть и почувствовал, что он дрожит то ли от возбуждения, то ли от страха.

– Но оно уничтожило Хаппера и его людей. А теперь пытается разделаться с нами. Оно очень опасно, и расслабляться не стоит.

Плясавший по земле луч фонаря вдруг застыл на смятом брезенте. Сверху поблескивала серебряная фляжка.

– Они украли тело Пэйна! – выкрикнул Панчо. – Несмотря на все предосторожности, сигнализацию и охрану! Прямо у нас из-под носа! Как такое возможно?

Коммандос угрюмо молчали.

Глава 5 Осложнения для коммандос

Зверь был доволен. Он добыл трофей несмотря на то, что люди пытались ему помешать. Перехитрить их было легко. Инфракрасное зрение позволяло ему видеть ночью, как и днем. Он определил все ловушки, используя гипноз, погнал в нужном направлении кабана и, воспользовавшись возникшим переполохом, сделал то, что хотел.

Очистив второй трофей от мягких тканей, Зверь поместил его в специальный контейнер с защитной биомассой. У него было много таких контейнеров, и некоторые уже наполнены. Прибыв в новый мир, он вначале охотился на все подряд: обезьян, кабанов, змей. Но постепенно понял, что эти трофеи не принесут ему славу. Он открыл для себя новую дичь – людей. Но и люди оказались разными. Среди них выделялась каста Воинов, которую отличал сильный боевой дух, агрессивность, мощная энергия излучаемой опасности.

Но и среди воинов были особые, элитные касты. Семь особей таких сверхвоинов Зверь добыл совсем недавно. И снова семь таких же. Вот это настоящая добыча! Зверь решил впредь отыскивать только такую дичь. Если ее будет много, то контейнеров может не хватить. А избавляться от уже добытых трофеев нельзя: закон Охоты запрещает это под страхом смерти.

Законы Охоты суровы, и смерть – самое распространенное в них наказание. Но Охотники не боятся смерти. Может, потому, что их ничего не привязывает к жизни. Зверь любил когда-то плавать в океане родной планеты, в молодости нравилось обладать самкой. Сейчас его волновал только азарт Охоты, только риск и игра со смертью.

Самым приятным воспоминанием, зафиксированным в памяти, была охота на метателей молний в каменистом безатмосферном мире, состоящем из одних острых углов и космического холода. Метатели молний очень быстро перемещались в пространстве, к тому же их не брали разряды электронной пушки, да и лазерный луч поражал их лишь при определенном угле попадания в определенную точку. Сами же они извергали сгустки высокой энергии, от которых не всегда мог спасти даже защитный скафандр.

Это было настоящее дело! Зверь ухитрился убить одного метателя, и тут его постигло глубокое разочарование: эта форма жизни не позволяла взять трофей. Мертвый метатель съежился и бесследно исчез. Трофеем стали лишь воспоминания и мечта. Когда Зверь достигнет старости, вместо того чтобы сидеть в просторном замке на берегу океана и рассматривать картинки прошлых лет, любоваться трофеями и ожидать своего конца, он отправится в далекий мир острых камней и испепеляющих молний, чтобы закончить свой век в азарте настоящей Охоты.

Закрыв отсек контейнеров-хранилищ трофеев, Зверь прошел в каюту. Достав пищевой контейнер, он извлек пригоршню питательных шариков, остро пахнущих рыбой. Поднеся их ко рту, он открыл внешние створки: ротовые клешни и щупальца толкали еду внутрь. Через некоторое время ротовые ферменты растворят ее, и тогда внутренние створки пропустят питательный раствор в глубь организма.

Закон Охоты под страхом смерти запрещал есть дичь, добытую на других планетах, но все Охотники нарушали этот запрет. На земле Зверь первой попробовал змею, не удалив даже мешочка с ядом. Хорошо, что ротовые ферменты распознали опасность, а ротовые щупальца живо вытащили опасную пищу из-за первых створок. Но часть яда всосалась в языковую складку, и Зверь долго болел.

После этого у него не появлялось желания пробовать земную пищу, но сейчас, вспоминая ранившего его человека, Зверь решил продолжить гастрономические эксперименты. Это, по крайней мере, будет справедливо.

Опустившись в вогнутое, по форме массивного тела, металлическое ложе, Зверь уснул. Для того чтобы не тратить на сон время, предназначенное для Охоты, он, как и все, прибегал к гипноизлучателям, гарантирующим хороший отдых при минимальной продолжительности забытья.

Отдохнувший Зверь стал собираться на решающую Охоту. Привычно натянул защитный камуфляжный скафандр и шлем, подумав при этом, что в ограниченном пространстве или джунглях свето-отражение не создает эффекта невидимости, так как в ткани скафандра отражаются близкие предметы и, обрисовывая контур Охотника, фактически выдают его. Надо поручить Изобретателю устранить недостаток…

На плече он закрепил электронное ружье с телепатической наводкой, в специальном гнезде на правом рукаве скафандра защелкнул зловещего вида нож с двойным клинком. В защелки на левом предплечье вставил трубку лазерного излучателя. Взял в руку копье, на пояс повесил три запасных наконечника различной формы. Привычно взял, навесил, защелкнул и надел все необходимое снаряжение и выбрался из корабля.

Корабль стоял в непроходимой чащобе на небольшой поляне, выжженной ракетными двигателями. Включив антиграв, Зверь оторвался от земли и тяжело взмыл в воздух. Поднявшись над деревьями, Зверь полетел туда, где находился лагерь отряда «Зет». Решетчатая тарелка антенны, установленная на носу корабля, все время поворачивалась за ним. Над джунглями взошло солнце, яркие лучи уперлись в камуфляжный скафандр и были отброшены обратно. Поскольку на этот раз вокруг Зверя простиралась пустота, в защитной оболочке ничего, кроме света, не отражалось, и он был полностью невидим. Только внизу, по кронам деревьев, скользила растопыренная тень. Она приближалась к расположению группы Адамса.

* * *

Как только рассвело, Адамс и Панчо осмотрели прилегающую к лагерю территорию в поисках следов. Сколько Адамс помнил, эту работу всегда выполнял Колли, причем сам брался за нее, не дожидаясь специальных указаний. Сейчас индеец находился в глубокой депрессии, и майор решил дать ему время прийти в себя.

Они рыскали вокруг лагеря около часа, проверяя каждый лежащий на земле лист, обнюхивая каждую травинку, осматривая каждую ветку Потом посмотрели друг на друга.

– Ничего, – сказал Панчо. – Только кабан.

Он непонимающе покачал головой.

– Кто же похитил тело Пэйна? И почему они не попытались убить нас?

Адамс втянул носом воздух.

– Он убивает нас одного за другим, как охотник, – медленно произнес он.

Много лет майор противостоял грубой силе и привык к тому, что сила всегда материальна. И она всегда оставляет следы. Значит…

Командир поднял голову. Между деревьями еще клубился густой утренний туман. Шелестела листва.

– Кто бы это ни был, но он передвигается по деревьям, – заключил Адамс.

Перед выступлением Мелон связал Анне руки. Вчера вечером она была напугана чернеющими со всех сторон джунглями, но сегодня вполне может повторить попытку побега. Мелон пощупал распухшее левое ухо. Сука! Головная боль мучила его всю ночь и лишь к утру притаилась, напоминая о себе свинцовой тяжестью в левой части затылка.

Спок и Колли собирали рюкзаки, когда вернулись Адамс и Панчо.

Майор подошел к девушке вплотную, подчиняясь внезапно возникшей догадке. Та испуганно запрокинула бледное лицо. В чуть раскосых глазах застыло обреченное ожидание самого худшего.

– Как тебя зовут? – спросил Адамс, вынимая нож.

– Анна, – помертвевшими губами вымолвила пленница.

– Слушай, Анна, – острие ножа находилось в пяти сантиметрах от нежной шеи девушки. – Расскажи все, что ты видела. Кто это был?

– Не знаю… Он менял цвет, как хамелеон… Он живет в джунглях… – тихо проговорила девушка.

– По-твоему, это ящерица убила Филипса и Пэйна? – перебил Мелон. – Чушь собачья! Группа повстанцев, два-три человека, вот кто это сделал!

Острие ножа дрогнуло.

– Это существо охотилось за всеми нами, Анна, – сказал Адамс. – За всеми. И ты должна это понимать.

Клинок ножа сверкнул в воздухе и оказался в ножнах. По дороге он рассек веревку, связывающую запястья пленницы. Адамс круто повернулся и пошел прочь.

– Что ты сделал, Генри? – недоуменно крикнул вслед Мелон. – Сейчас мы уходим и каждый человек на счету Ее некому контролировать во время перехода!

– Мы никуда не уходим. – Адамс остановился.

Спок и Колли оторвались от рюкзаков и удивленно смотрели на командира.

– Как не уходим? – еще больше растерялся Мелон. – До границы не меньше восьми километров. И до вертолета придется пройти еще три километра.

– Мы остаемся здесь, – отчеканил Адамс. – Иначе до вертолета не дойдет никто.

– Оно ранено, – сказала Анна, растирая освобожденные от веревки запястья. – Большой человек попал в него. Я видела кровь на листьях… Она зеленая и светится…

Коммандос переглянулись.

– Раз его можно ранить, значит, его можно и убить! – будто высеченная из оружейной стали, чеканная фраза Адамса отражала многолетний опыт и его самого, и других бойцов группы «Зет». Настроение у коммандос резко поднялось.

Через несколько минут в лагере закипела работа. Спок устанавливал по периметру противопехотные мины. Панчо срезал лианы, а Анна сворачивала их и складывала в отведенное место. Адамс и Колли распиливали на части толстый ствол поваленного дерева.

Идея Адамса была проста: превратить стоянку группы «Зет» в укрепленную крепость, оставив только один проход. И в этом проходе установить засаду.

Мелон скептически смотрел на происходящее.

– Думаешь, эти бойскаутские штучки тебе помогут? – с усмешкой спросил он.

– Нам помогут, Мелон, – ответил Адамс.

И подчеркнул:

– Нам!

Офицеру ЦРУ стало стыдно.

– А пока ты помоги нам, – бросил майор, с натугой откатывая отпиленный кусок дерева.

И Мелон тоже включился в общее дело.

Через несколько часов оборудование лагеря было закончено. С трех сторон его опутывала стальная проволока и лианы, соединенные с укрепленными на высоте полуметра осколочными гранатами. При такой установке веер осколков перерезает человека пополам на уровне пояса. В листве сержант замаскировал мины нажимного действия. Тяжелые отрезки бревен были подвешены на лианах и отведены в стороны. Стоило зацепить тонкую, привязанную к вбитым в землю колышкам веревку, и тяжеленный маятник несся вперед, сметая все на своем пути.

Адамс оставил свободным проход шириной около двух метров. В конце его на земле была расстелена прочная маскировочная сеть, которую Колли тщательно замаскировал землей и листьями. Края сети прочными проволочками соединялись с вершиной согнутого дерева. Если тот, кто попытается проникнуть в лагерь, зацепит спусковую веревку, тщательно замаскированную Колли, то дерево разогнется и агрессор окажется в сети на самой верхушке.

Напротив прохода, в кустарнике, с оружием наготове залегли Адамс, Спок, Мелон, Колли и Панчо. Они были готовы в любой момент обрушить шквал огня и гранат на неизвестное существо. Анна сидела сзади. Перед лицом общей для всех опасности она уже не испытывала ненависти и страха к пленившим ее людям.

Час шел за часом, но ничего не происходило.

* * *

Зверь плавно опустился на вершину одного из деревьев в метрах восьмистах от лагеря Адамса. Закон Охоты запрещал добывать дичь с воздуха: использовать антиграв можно лишь для перемещения в пространстве, транспортировки добычи и спасения собственной жизни.

За соблюдением законов следит специальная комиссия, во главе которой находится сам Верховный жрец касты Охотников. Комиссия проверяет записи блоков памяти, изучает трофеи, допрашивает самого Охотника. Любая ложь карается смертью, поэтому комиссия легко устанавливает истину. Кроме того, в ритуальном зале Верховного жреца имеется специальный прибор, с помощью которого можно увидеть любого из тысяч Охотников, где бы он ни находился.

Может быть, и сейчас жрец рассматривает его, сидящего на толстом суку среди зеленой листвы. Светоотражающий скафандр лучам прибора не помеха.

Зверь оттолкнулся и тяжело перелетел на соседнее дерево, потом на следующее. Ему не нравилось прыгать с ветки на ветку, организм Зверя больше подходил для водной стихии, но качество дичи оправдывало неудобства охоты.