Текст книги "Будни одного современного художника"

Будни одного современного художника
Данил Терентьев

© Данил Терентьев, 2023

ISBN 978-5-0060-1350-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вдохновение

Просторная и холодная, но по-своему уютная квартира, полная вещей и мебели, предстает перед нами в белом свете зимнего утра. Молодой парень валялся прямо посреди одеял и подушек своего дивана. Он уже давно проснулся, но вставать ему было в тягость. Так же, как и вчерашним днем, так же, как и позавчерашним днем. Однако мы не услышим от него жалоб на тяжелый утренний подъем днями ранее, вряд ли он хорошо помнит что-то о предыдущих днях. И не потому он не помнит о предыдущих днях, что у него плохая память или речь идет о больном человеке. Нет, он не помнит те дни, потому что ему не надо их помнить. Он знает, что последние несколько недель проходят однообразно и монотонно в его квартире, со всей присущей для такой жизни тягучестью времени, но склонен в то же время считать, что раньше дни были веселее и вставать было легче. Несмотря на то, что он человек творческий и по профессии и натуре своей художник, это не освобождает его от испытаний, что ему подбрасывает жизнь.

Парень встал с дивана и отправился на кухню. Благо жилось ему в достатке, и на кухне всегда было то, из чего можно что-то приготовить. Единственное, чем был ограничен завтрак, обед и ужин, так это ассортиментом товаров в соседнем гастрономе.

После завтрака художник Евгений садится за стол и решает записать свои наблюдения в блокнот. Это помогает ему ориентироваться в своих соображениях касательно предстоящих шедевров – картин, написанных для души и исходя из ее тонких потребностей, а не из пожеланий и требований заказчиков-извращенцев из интернета. Ведь пока его умения художника в основном приносят деньги так.

Карандаш выводил на бумаге: «Надо закончить работу над той полуобнаженной девушкой, которую заказал мне какой-то приятель Ленни. Как его звали? Не важно. Все равно этот тип для меня вырисовывается лишь в пожеланиях к картине. Надо что-то поделать. Сегодня понедельник, а это означает, что нужно прибраться в квартире».

Прибираться Евгений не любил, но приходилось. И если в маленьких комнатах нужно было лишь протереть толстый слой пыли, то ванную, кухню и гостиную – последняя, являлась по совместительству мастерской – приходилось постоянно освобождать от грязи, мусора, а иногда даже сомневаться в надобности некоторых предметов. Приступил он к ручной работе нехотя. На пути к бытовой деятельности он успел посидеть у компьютера, полюбоваться на кучи снега на улице, помечтать о многом. Все это немедленно привело его снова к блокноту:

«Пейзаж на улице слишком безрадостный и тоскливый, какой-то загаженный в придачу. Если бы у меня были силы, я бы прибрался и на улице. Сам. В одиночку. Но что уж мне самому что-то улучшать на улице, когда я не могу привести в порядок даже собственный дом?

А может, то состояние вещей в моем доме и есть порядок? Просто это мой порядок. Так как я знаю местоположение всех вещей в моем доме, значит, – это и есть порядок. Система вещей, установленная мною за месяцы. Это мой личный порядок. Многим, только вошедшим в мой дом, этот порядок покажется хаосом из-за их неосведомленности в процессах пользования этими вещами. Впрочем, это их проблемы. А значит, мне остается лишь избавиться от накопившейся грязи, даже ничего не передвигая».

Такие мысли периодически посещали Евгения в понедельник. Лишь иногда, руководствуясь импульсивными решениями, схожими по своей внезапности с моментами вдохновения, Евгений устраивал полную уборку. В уборку входило перемещение всех вещей в соответствии с новым, придуманным для них местом, или чаще всего с возвратом их в давнишнее положение в шкафу.

Как только он начал уборку – мысли закрутились в его голове. Он осматривал завал на своем столе и принялся разглядывать предметы, параллельно протирая поверхности от пыли. Вот перед ним красивая стеклянная бутылка, оставшаяся после какого-то алкогольного напитка. Как же сияют в утренних лучах ее грани, образуя даже в особо солнечный день переливы всех цветов радуги. Стройная фигурка женщины из древесины – он помнит, как ее подарил ему старый знакомый из художественной академии. Несколько книг сомнительного содержания. То ли то, что в них написано, не заинтересовало именно его, то ли они были слишком плохо написаны. Недоеденное коричневатое яблоко, подпирающее собой стопку каких-то эскизов. И в придачу ко всему кружки и стаканы.

Сколько же еще всяких вещиц и ценностей было осмотрено им во время акта очищения жилища. Евгений вспоминал каждый эпизод, связанный со своими предметами быта, вспоминал происхождение каждой вещи, которую он заприметил.

Теперь, когда дом стал выглядеть опрятнее обычного, можно выпить теплого чаю и лечь немного вздремнуть. В этот раз он решил попробовать нечто новое, а именно: налить сливок в чай. В конце концов, его приятель Ленни говорил ему о том, что жизнь должна быть разнообразной. И Евгений не пожалел. Помимо того, что чай стал более питательным, он еще и принес интересные наблюдения. Холодные сливки, налитые в чашку, образуют занимательные завихрения в горячем чае. Мелочь, которую обыватель явно упускает. Такое замечает лишь ребенок, познающий мир, или совсем скучающий взрослый человек.

Евгений сделал наблюдение: «А ведь это зрелище, что образуется простыми, на первый взгляд, физическими явлениями, завораживающе. Происходящее здесь непредсказуемо, и из-за этого картинка, представшая передо мной сейчас, уникальна и неповторима. Об этом надо рассказать Ленни. Он любит порассуждать о таких вещах, связанных с точными науками, хоть я мало пойму его».

После небольшой трапезы Евгений хотел пойти вздремнуть. Прибирался он сегодня долго и относительно эффективно. Поэтому можно сказать, что день прошел не зря.

Засыпалось ему легко. Спать он любил. Не только за шанс увидеть необычный сон, но и за момент засыпания. Перед сном он любил смотреть в свой полностью белый потолок. Он казался ему самым удобным из всех, потому что цвет соотносился с пространством для творчества, не важно, был это холст, закрепленный на мольберте, или же это было поле рисования на экране монитора. Многие мысли часто посещали его именно в этот момент, когда, положив голову на подушку, во время скромного дневного освещения, можно было представлять любые образы на этом потолке. Так идеи, пришедшие из интернета, книг и фильмов, обращались в собственный замысел для будущей картины. Неважно, была эта картина для продажи или для себя и его друзей. Постепенно это занятие переходило в сон.

Однако сон его сегодня был прерван. Неудачное стечение обстоятельств, на которые он не мог повлиять. Резкий звук, похожий на визг, перемежающийся со смехом, разбудил его. Евгений вскочил и обнаружил, что звук исходит снаружи. Выглянув в окно, он понял, что волноваться не о чем. Три пьяные молодые дамы тащились по тротуару и что-то бурно обсуждали на весь двор. Речь их была полна эмоций, а выглядели они как-то живо и по-своему обворожительно. Евгений принялся наблюдать за ними из окна. Обычные молодые девушки, растрепанные длинные волосы, одна из них была в короткой юбке и легкой куртке, другая в синих джинсах и пальто, а третья выглядела, как вторая, но была с рыжими волосами. Внезапно одна из них, в короткой юбке и высоких сапогах, наступила прямо в лужу. Грязь и вода расплескались кругом, задев наряды ее подруг. Зачинщица громко рассмеялась, а несчастные подруги вынуждены были лишь махать руками да кричать на нее.

«Какой ужас. У меня нет ни одной знакомой, способной на такое по отношению к своему окружению. Или как же это надо напиться, чтобы сыграть такую жестокую шутку. Тем более женщины гораздо бдительнее относятся к своему внешнему виду. Неужели эта бедняжка не понимает, чем ей это может грозить? Остается надеяться, что она сделала это не специально».

Девушки покинули двор, а Евгений остался с этим зрелищем в голове. Он обдумывал его. Он понял, что получилась бы неплохая картина, которая в итоге могла бы понравиться одному из его заказчиков.

«Молодая девушка нечаянно наступает в лужу. Это на словах звучит как-то позорно и пошло. А в образах, запечатленных на картине… Изображу в полный рост, как она стоит на одной ноге в талой воде. Прозрачные брызги, капли и льдинки разлетаются во все стороны, а в них играет солнечный свет. Она не ожидала, что, не посмотрев, куда шагает, наступит прямо в лужу. Этот момент неожиданности события будет передан с помощью мимики ее лица. Естественно, это будет весна. Момент, когда снег и лед еще лежит, но уже солнце светит ярко, поют птицы. Правда, в моем городе этот период сопряжен с грязью, слякотью, сыростью, кучами снега, но я их исключу. Поступлю так: нарисую первую картину, руководствуясь своими чувствами и замыслами. То, как я это вижу сейчас. Выставлю на обозрение в интернете, и если кому-то понравится, то договоримся об изменениях, что я внесу для клиента. Наверно, они, как всегда, захотят, чтобы девушка была одета более откровенно и привлекательно. Но все же у каждого свои предпочтения, и здесь откровенно не равно привлекательно».

Евгений подготовил место для работы и принялся рисовать эскиз. В основном у него сейчас продаются картины, нарисованные в компьютере и содержащие сцены недетского характера, а персонажи выглядят более чем вызывающе. Но пока это и составляет небольшой заработок. В конце концов, родители ясно дали понять, что вечно его большая квартира в центре города оплачиваться не будет, а съестное в магазине бесплатно не дадут. Разговор тот был неприятен. Но все же будь у него больше заказов, ему бы уже хватало на оплату всего. Много он не требует. Лишь квартира и пища. Иногда краски и холсты, если требуется. Он даже был бы не против переселиться в квартиру поменьше.

Уже стояла ночь, когда эскиз был завершен. Возможно, даже скоро начнет светать. Лишь удовлетворившись проделанной работой, Евгений пошел спать.

Проснувшись в обед, он решил записать свои соображения, как он делал это вчера.

«Так удивительно, что обыденность жизни подбрасывает моменты для запечатления их на картине. Знали ли эти пьяные девушки, что станут источником моего вчерашнего вдохновения? Так отпечаталось в голове это воспоминание. Из-за резкости чувств, что были испытаны. Или же как красиво разливались белые сливки, заполняя собой чай. Холодные, но оказавшись в горячем, принялись перемешиваться, образуя причудливые формы. Или элементарная уборка моего беспорядка – побудила столько мыслей о том, что хранится здесь. И в этом последнем случае уже моя память выступила источником вдохновения. Но ведь само в ней ничего не возьмется, только если я не придумаю что-то новое и не смогу убедить себя в том, что это произошло. И то оно тоже из ниоткуда не возьмется.

А если каждое явление вызывает такую реакцию, каждый предмет, имеющий за собой собственную историю, каждый аспект моего скромного бытия вызывают отклик в воссоздании предстоящей картины и даже часто становятся первопричиной для ее создания, то почему бы мне не обогатить мою жизнь?

Почему бы сейчас же мне не окружить себя впечатлениями? В первую очередь наполнить ими мою пустую мастерскую, ведь именно в ней я и работаю. Во вторую очередь надо чаще покидать дом. Ведь мир несравнимо больше моего жилья. Но начнем с первого».

Евгений отложил в сторону карандаш. Вообще, он предполагал, что написанное им давно всем известно. Даже если применяется бессознательно, но ему хотелось это записать для себя.

Все следующие два дня он обогащал свою квартиру. В его мастерской появились все уже им нарисованные картины, все эскизы были вывешены на стену и теснились там с какими-то плакатами. На подоконнике были расставлены вазы, разноцветные горшки и другие сосуды. Книги были передвинуты на пол. Он приметил, что они интересно будут лежать стопкой друг на друге. Люстра была украшена так, будто он отмечает Новый год. Он пожалел пока лишь о том, что нельзя поставить мольберт с видом в окно. Если бы он так сделал, то на холст перестал бы падать естественный свет. Им были выписаны репродукции картин восхищавших его художников. В комнатах появился новый ковер совершенно неподходящих цветов. Но так было сделано специально для внесения разности в обстановку. Конечно же, в зал были переставлены вещи из других комнат.

Теперь уборка вообще не совершалась в этой комнате. Все, что в ней было – имело скрытый смысл. В мастерской можно было только рисовать, сидеть за компьютером и читать книги. Большая комната стала маленькой из-за всего набитого в нее хлама. И действительно, первое время Евгений долго взирал на этот беспорядок и мысли об окружении переключались быстро в зависимости от точки пространства, в которую он смотрел. Местом отдохновения взгляда стал лишь белый потолок, обычно наблюдаемый после пробуждения. Таким же свойством обладал и нетронутый холст. Но он терял свою пустоту по ходу работы. Ему нравилась необычная обстановка квартиры, которой, оказывается, так легко добиться.

Сегодня он принялся писать картину. Но ему что-то уже помешало. Это было яблоко, что он позабыл. Яблоко, которое он не доел несколько дней назад, начало гнить. Тухлое яблоко еще не так плохо пахнет, как, например, испорченное мясо, но все равно сбило с толку. Таким образом, уже менее чем через несколько дней Евгений осознал полную несостоятельность своей затеи. Это все просто бардак. Беспорядок, который нисколько не вносил новых идей, а просто мешал работать и жить в квартире. Недоеденное яблоко обладает замечательным свойством, таким как запах. Раздражитель, избавление от которого может быть совершено лишь путем искоренения главной причины. Аэрозоли Евгений не признавал, а потому от хлама придется начать избавляться. Уборка началась сразу после трапезы. Другие слова о приеме пищи, такие как обед, завтрак, ужин или полдник были неприменимы для Евгения из-за его плавающего графика последние несколько дней.

И вот он остался в пустой квартире. Пустой, если сравнивать относительно дней захламленности. Остался наедине со своим блокнотом.

«Давно я не делал заметок. А ведь это должно войти в привычку, так как это очень хорошо сказывается на дисциплине, которой мне не хватает. Последние слова не мои, так высказывается Ленни. Именно он посоветовал вести записи.

Моя инициатива полностью провалилась. Я предположил, что раз окружение вызывает у меня нужные воспоминания или же наполняет новой информацией, то значит, что переполнив свою жизнь впечатлениями, я смогу как-то стимулировать появление идей для последующих произведений. Я не буду пробовать возвращаться во времена юности, когда каждые выходные, да и не только выходные, я мог позволить себе кутить. Такая общественная деятельность была прекращена из-за чрезмерности и утомления себя. Это было скорее похоже на попытку убежать от себя, чем наполнить чем-то».

Евгений приготовил себе целую чашку кофе и продолжил написание уже на своем рабочем столе. Впервые за долгое время стол был чист.

«Также рассматривал вариант полного ухода от реальности, опустошить свою комнату, пока что отдалиться от знакомых, но первое оказалось практически невозможным, а второе – губительным для ведения каких-то дел.

Но появляется же идея? Писатель ищет, о чем бы необычном написать и прибегает ко всем методам. В поисках источника вдохновения испытывает себя. Например, путешествует. В таком случае часто получается интересное произведение, и если его еще приятно читать, то оно обязательно находит свою публику. Бедный писатель постоянно бродит в поисках чего-то нового, и порой нужда его заставляет написать о том, о чем бы он и никто другой никогда бы не изложили на бумаге. Кто-то же просто живет и даже не имеет желания что-то творить до тех пор, пока, казалось бы, из ниоткуда приходит идея. И во всем здесь началом является наблюдение. Но не одно же только наблюдение?

Иной проходит мимо того, что вдохновит другого. И вот, когда один не обращает внимания, другой заинтересовывается, а затем полностью всем своим умом погружается в изучение этого. И не имеет значения, нашел ли он в этом явлении что-то принципиально новое или нет, ведь главное то, что его это привлекло и в процессе изучения доставило удовольствие. А затем этот человек попытается воспроизвести то, что понял, не только из желания изменить что-то, создав в своей жизни это что-то, но и из желания пережить еще раз чувства и состояния души, в которых он пребывал.

Некоторые ученые, полностью погружаясь в свои творения – теории, испытывали эти чувства. Они полностью отдавались процессу и могли не замечать, как идет время. Они испытывали то самое ощущение вдохновения, как будто сознание уже само по себе, без напряжения и какого-либо обременения ведет свою работу. Впрочем, здесь следует добавить, что произведение искусства может быть любым и характеризуется крайне широко, а творческая работа ученого должна иметь подтверждение».

Евгений на этом остановился. Покоя у него не было сейчас в голове, а потому он отправился погулять. Во время прогулки его посетила мысль о том, что в ближайшее время надо встретиться с Ленни и обсудить все, что его сейчас так интересует.

Машина

В поздний час один художник сидел за компьютером и не мог оторваться от занятного дела. Впрочем, это было больше баловством, нежели делом, но Евгений воспринимал это как полезное времяпрепровождение. Во-первых, это приносило новые идеи для будущих картин, во-вторых, он не мог не воспользоваться достижениями человечества, особенно когда все вокруг занимались этим.

Он генерировал картины с помощью нейросети, запрашивая интересующие его темы. Евгений слышал про это уже на протяжении нескольких месяцев, но как-то не участвовал в общей современной тенденции. Но на днях его друг Ленни подкинул ему все необходимое для этого. Евгений же не хотел этим заниматься и пробовать, аргументируя излишней своей занятостью и нежеланием разобраться в этом процессе самостоятельно.

Теперь же это увлекло его на неопределенное время. Он задавал все новые и новые темы, гадая, как же скомпонует и изобразит таинственная машина все на полотне. Вначале ему просто было любопытно посмотреть на результат, и, может быть, даже что-то из этого сохранить, а если же очень понравится, то и перерисовать на холст и повесить в коридоре. Однако со временем ему стало скучно запрашивать то, что он хочет увидеть. Он захотел проверки.

Евгений принялся вводить слова, соответствующие темам, на которые он сам хотел в ближайшее время нарисовать картину. Ему хотелось уже не просто посмотреть на результат, ему хотелось сравнить. Понять в чем же еще машинная работа отличается от человеческой. В любом случае творчество робота еще не дошло до уровня творчества настоящего художника, обладающего широким спектром чувств и глубоким сложным внутренним миром. Так он считал. Вообще, Евгений верил, что есть много чего еще, участвующего в творческой деятельности, но не мог объяснить, что это.

Он запросил генерацию последних на сегодня картинок и пошел пить чай перед сном. Направился на кухню, помышляя о том, что же стоит написать в блокноте своих наблюдений. Блокнот уже лежал на привычном месте и ждал заметок.

«Кто же мог подумать, что именно на мой век выпадет такое технологическое открытие. Ни один человек прошлого и не подумал бы, что роботов будут развивать в направлении умственного труда, нежели физического. А ведь фантасты в свое время писали о человекоподобных механизмах, замещающих в первую очередь тяжелый ручной труд. Откуда они это предполагали? Наверно, по аналогии с промышленной революцией, которая, по сути, и выполнила то, о чем я сейчас написал. Просто выполнила она это по-своему. А вот, значит, и очередь второй революции, в ходе которой будет замещен умственный труд. Хоть я и сомневаюсь, что это будет в ближайшее время.. Слишком много еще не познано о природе ума.

Это я для себя пойму, сделав некоторые заметки по полученным мною картинкам. Я не программист и не ученый в этой сфере, да и пишу эти заметки лишь для себя и своего друга Ленни, может быть, для еще нескольких близких людей, потому мои наблюдения будут от лица обывателя, – обывателя, совершенно не посвященного в тайны создания подобной техники. Но все же с большим желанием порассуждать на эти темы я излагаю следующее.

В первую очередь, говорить о том, что эта, так называемая нейросеть, заменит меня в ближайшее время, нельзя из-за отсутствия в ее работах чего-то уникального. Что есть уникальное тогда в данном случае? Она, машина, просто объединяет уже готовые человеческие работы. Да, работы, сгенерированные алгоритмами, действительно в целом своем обличии и наборе образов уникальны. Но все же, генерируя по словам, она лишь обращается в некий наработанный архив этих самых образов, записанных в виде точных численных данных, откуда и избирает картины, детали этих картин, их элементы, имеющие соответствующее определение, описываемое словами. Затем осуществляет объединение всех этих элементов, образов и цельных образов в картину согласно логике композиции, ассоциативности этих элементов друг с другом, что была выработана в процессе обучения. Естественно, машина, обученная правильным связям между разными образами, будет изображать все элементы картины как надо.

Однако, по моему мнению, она не различает ассоциативную связь неких двух образов, которые человек на картине обычно связывает, исходя из общих для всех людей мироощущений, сложившихся об этих образах, и логическую связь неких двух образов, которая следует из действительной природы этих вещей. Так машина не способна определить различия между чувственной основой сочленения этих образов на картине и логической составляющей их объединения. Например: самообучающийся алгоритм рисует оружие на основе картин с изображением оружия, предложенных ему. Он распознает оружие, элементы оружия, детали, цвет, формы. Затем образует некую базу данных – «оружие», включающую в себе его признаки. Я имею в виду огнестрельное оружие, что-то вроде винтовки. Когда я запрошу у программы «человека с винтовкой в руке», то программа выдаст мне картину с человеком, у которого в руке какое-то оружие, похожее на винтовку, пользуясь изображениями вооруженных винтовкой людей. Рисуя эту винтовку, программа руководствуется признаками этого оружия, что она достанет из базы данных, – при этом теми признаками, которые наиболее удачно описывают такое оружие, как винтовку. Мы увидим вполне логичную конструкцию оружия, так как программа уже на высоком уровне обучения. Но она не прибегала к анатомии оружия, к логике построения данной винтовки. Почему у нее длинный ствол? Почему у нее есть прицел? Почему она сама по себе длинная? Зачем все эти элементы на ней? И мы поймем, что винтовка сгенерирована без понятия устройства винтовки. Это нормально. Это демонстрирует построение изображения по ассоциативным связям в общем. Человек же способен нарисовать винтовку, руководствуясь как логичной составляющей ее устройства и вида, так и используя поверхностные, может, даже чувственные познания о ней.

Во вторую очередь, все же я, как человек-художник, обладаю ощущениями и чувствами. Последние вызываются в качестве реакции на эти ощущения. Да, наверно, стоит привести то, как я понимаю сейчас эти слова в этих заметках. Я имею в виду ощущения, получаемые мной из окружающего мира и об окружающей действительности. Органы чувств выполняют функцию получения большого потока самой разнообразной информации, – разнообразной по сравнению с теми видами, с которыми работает компьютер. Хотя я могу и ошибаться, если предположить, что в рамках компьютера посредством чисел можно создать куда большее разнообразие видов данных, исходя из которых будет строиться произведение искусства; как бы симулировать в компьютере каждый аспект, влияющий, в случае человека, на его мыслительный процесс, в случае компьютера – на построение заданного произведения. Более того, я имею чувственное восприятие всей информации, а именно реакцию на полученную информацию. И если все вышесказанное является лишь догадками, и, возможно, неверными наблюдениями, то описание появления и влияния чувств на творчество будет еще более темной темой. Природу их появления и сложность их влияния можно оставить на другой вечер.

Опять же есть сферы деятельности, в которых творчество имеет смысл больший. Например, придумывание теорий для описания мира. В этом требуется не просто творчество, но и понимание природы и естества на совершенно других уровнях. Здесь не требуются чувства, но здесь требуется умом своим представить сложнейшую систему элементов, найти и учесть все взаимодействия этих элементов друг с другом. Из простейшего создается сложнейшее, и так далее по нарастающей. А человеку уже все труднее и труднее дается эта задача. За самим собой я иногда замечаю, что упускаю и упрощаю то, о чем я порой задумываюсь. Но по идее своей это упрощение бывает неплохо для результата. Это сокращает нагрузку. И может быть, именно в этой функции поможет нам машина, которая сможет построить всю систему непредвзято и целиком.

Это все нетипичные для меня размышления. Но какими бы они не были, я все же сделаю на их основе некий вывод, чтобы спокойно пойти спать.

То, что я увидел в результатах сегодняшних изысканий, – это имитация искусства. Уже очень хорошая, вплоть до того, что ее невозможно отличить от нарисованного реальным художником, но все же до шедевра еще невероятно далеко. Если бы я знал способ создать шедевр, я бы уже был величайшим художником. Но что мешает мне порассуждать о шедевре?

Шедевр – это находка, нечто принципиально новое, в чем-то даже кажущееся абсурдным, необычным и оригинальным. Рождение шедевра – загадка, результат работы вдохновения. Можно даже провести аналогию с изобретением; только изобретение в рамках изобразительного, словесного, музыкального или других видов искусства, и с условием, чтобы это изобретение дало толчок чему-то новому и всеми было подхвачено как центральный материал для последующего творчества. Абсолют авторской мысли, вдохновения и труда. Продукт, совершенный в своей мысли и реализации, но в то же время обладающий естественностью и глубиной…»

На этих словах о восхвалении шедевра и поиске его признаков Евгений уснул прямо за столом на кухне. Яркий свет люстры был ему не помехой. Он засиделся за компьютером, тем самым обманув желающий спать организм, который, в конечном счете взял свое прямо во время позднего чаепития.

В 9 утра Евгений был разбужен звонком в дверь. Для него, человека, который заснул чуть раньше рассвета, это пробуждение стало сродни пытке. Он протер глаза, встал и принялся массировать спину, пребывавшую все это время в неудобной позе.

Не иначе как Ленни рвался к нему в квартиру. Он должен был приехать в субботу утром. Скорее всего, сейчас суббота, раз он тут. Такие умозаключения сделал Евгений, пока шел до двери.

Дверь распахнулась, и вошел Ленни. Среднего роста мужичок, с крепким телосложением и добродушным лицом – так можно описать приятеля Евгения.

– Привет, Жень. Выглядишь так, будто еще не спал. Опять режим сна сбил? – с порога вопросил Ленни.

– Да. Здравствуй. Да, сбил. Но это ненадолго. К выходным, нет, к следующим выходным все будет. Проходи.

– Не надо так. Это дружеский совет. Ложись вовремя. Я помню, ты сам говорил, что соображаешь лучше, когда спишь сколько надо и когда надо.

Ленни захлопнул за собой дверь.

– Да. Так. И я восстановил свой распорядок дня, просто вчера были обстоятельства непреодолимой силы, – сказал Евгений.

– Что за обстоятельства у тебя могут быть? Вечер пятницы? Ты вроде не работаешь каждый будний день, чтобы понять суть этого маленького праздника.

Они направились на кухню. Ленни, оказываясь в доме Евгения, всегда предпочитал выпить чаю. Он вел себя так во всех квартирах и домах, в которых появлялся на неопределенно большое время. Почти все друзья и знакомые Ленни это знали. Конечно, если Ленни забегал на пару минут, то это правило не работало. Ленни расположился на самом удобном и мягком стуле на кухне, – на том стуле, на котором спал Евгений ночью, и тут же заприметил открытый блокнот. Евгений заваривал чай.

– Я посмотрю? – спросил Ленни, тыкая пальцем в блокнот.

– Да, конечно, смотри, читай. Можешь вырвать пустой листочек, порисовать. Мне нравится, когда ты пытаешься нарисовать что-то. У тебя всегда настолько плохо выходит, что даже как будто хорошо.

– Что ты имеешь в виду сейчас? – переспросил Ленни.

– Ну, понимаешь, ты рисуешь обыденные предметы так плохо, что они приобретают какие-то замысловатые несвойственные черты, которых у них не бывает. Что в итоге образует что-то совершенно новое. И твои рисунки могут даже меня в чем-то вдохновить. Например, ты изображаешь какую-то ерунду, делая акценты на детали, что не считаются для меня важными. И когда ты изображаешь их плохо, то есть криво, не соблюдая пропорции, формы, я не сразу могу понять, что ты нарисовал. Но ты же все равно что-то нарисовал. И получается, что это что-то новое.

– Мда, наблюдение. Мне бы оскорбиться на то, что ты сказал про мои рисунки. Но ты прав, а на правду не обижаются, я действительно ужасно рисую. Хочешь сказать, что есть целых две причины, почему ты не можешь понять мои каракули, а именно: то, что я рисую просто криво, не могу передать визуальный образ без фатальных для него искажений и еще то, что вижу мир иначе, чем ты, подмечая не те детали какой-либо вещи.

Евгений сел рядом на стул с противоположной стороны и, разливая чай по чашкам, принялся рассуждать.

– На самом деле, я думаю, что есть еще причины. Не могу судить полностью. Это пока лишь первые мысли на эту тему. Может, последние.

– Все, хватит. Дай я спокойно почитаю то, что ты написал в блокноте.

Пока Ленни внимательно читал, Евгений смотрел в окно на молодую весеннюю травку. На улице уже было сухо. Скоро можно поехать на дачу и полюбоваться природой. И тут Евгений вспомнил, что это и был план Ленни на ближайшие выходные: съездить вместе на дачу и чем-то ему помочь. Как он мог забыть о таком событии в жизни? Евгению нужно было подготовиться к этому. Впрочем, это дело пяти минут. Так что можно не торопясь дальше наслаждаться обстановкой.

– Знаешь, Жень… – сказал Ленни. – А ведь ты тут постепенно в одиночку сходишь с ума. Возможно, то, что ты написал и имеет право быть, но все же, я думаю, что это нуждается в конструктивной разгромной критике. А может, и не разгромной.