Текст книги "Вихри эпох"

– То есть как раз так, чтобы…

– … чтобы мы могли их принять.

На несколько секунд в кабинете повисла тишина. Затем Ричард Симпсон медленно поднял трубку телефона и произнёс:

– Что ж, во всяком случае, я думаю, теперь нам дадут воспользоваться «Джеймсом Веббом».

* * *

Конференция собралась на следующее утро под председательством Лори Болдена в главном конференц-зале НАСА в том же составе, как и неделю назад.

– Господа, вы уже знаете цель нашего собрания. Однако буквально только что к нам поступили снимки с орбитального телескопа «Джеймса Вебба», качество которых позволяет сделать вопрос о «Бродяге» гораздо более приоритетным, чем все наши остальные программы.

Руководитель НАСА прошёлся вдоль большого экрана и, взяв в руки пуль управления проектором, остановился сбоку, чтобы не загораживать свет.

По залу прошёл негромкий шёпот, который быстро утих.

Напряжение достигло предела.

– Внимание на экран, господа.

Раздался щелчок открывающегося файла.

Аудитория шумно выдохнула.

* * *

– Данные части, скорее всего, являются солнечными панелями, – обвёл маркером Грегори Мейсон две симметрично выступающие в обе стороны от запечатлённого на снимке объекта пластины. – А вот назначение данного экрана не совсем понятно.

– Может быть, это и есть радиоконтур? – предположил кто-то.

– Возможно, он действительно служит антенной. Впрочем, сейчас это не так важно. Несомненно то, что мы имеем дело с каким-то техническим сооружением, тут нет никаких сомнений, – повернулся Грегори к угрюмо молчавшему Лори Болдену.

– У нас день, максимум два, – едва слышно прохрипел он. – А после этого весь мир узнает, что к Земле летит спутник, созданный инопланетной цивилизацией.

Болден озвучил то, что было в мыслях у всех, но никто пока не осмеливался произнести вслух. Все молча и растерянно смотрели друг на друга, не зная, что делать – радоваться или держаться так же торжественно и мрачно, как их руководитель.

– Я не берусь даже предполагать, какие последствия это вызовет в обществе, – растерянно покачал головой Лори Болден. – Понятно только одно: этот день войдёт в мировую историю, и мы все с вами прямо сейчас открываем новую страницу в истории всего человечества. Мир больше не будет прежним. Теперь нам доподлинно известно, что мы не одни.

* * *

– Это какой-то апофеоз, – устало выдохнул Пол, плюхаясь в глубокий и мягкий диван своего начальника. – Такое ощущение, что мир просто рехнулся.

– Я не уверен, что это не так, – заметил Ричард Симпсон.

– Да пусть, но, чёрт возьми, это уже невозможно! Нельзя перейти улицу, не услышав что-нибудь по этому поводу. Такое ощущение, что в мире просто больше ничего не происходит. Все газеты пишут только об этом. По телевидению на всех каналах только и крутят сюжеты про инопланетный корабль! Каждый разговор, причём с кем угодно, неизбежно переходит на тему инопланетян. И ладно бы, обращались к нам за разъяснениями и обсуждали бы адекватно. Так ведь нет! Изо всех щелей, как тараканы, повылезали мракобесы со своими проповедями и накачивают народ темами по поводу иноземного вторжения. У меня больше нет никаких сил. – Пол раскинул руки, немного сполз по спинке дивана и демонстративно закрыл глаза.

Ричард Симпсон подпёр свою голову и устало вздохнул. Мир действительно сильно изменился за последние дни. Прошедшая пять дней назад мировая пресс-конференция, на которой перед мировой общественностью были продемонстрированы все данные, касающиеся «Бродяги», буквально взорвала всё человечество.

– Ладно, – произнёс он. – Всё когда-нибудь кончается. Пройдёт какое-то время, и мир снова успокоится. Лучше расскажи, что с подготовкой миссии «Гермеса»?

– Ребята на МКС уже почти закончили. Мы связались с русскими и нашими коллегами из Китая в КНКУ, пришлось провести целую международную конференцию. На ней утвердили план по преобразованию нашего общего спутника для исследования транснептуновых объектов в зонд для перехвата.

– А это реально будет проделать на орбите? У нас, считай, каждые сутки на счету, орбита Гермеса по определению будет нестабильна. Предположим, апогей с его скоростью у него выйдет хороший, но орбита получится очень вытянутой, и в перигее он каждый раз будет тереться о верхние слои атмосферы, то есть сбрасывать скорость…

– Всё вполне реально. Аналитики в срочном порядке перепрошивают борткомпьютер «Гермеса», а в русском Агентстве работают с начинкой аппарата, в том числе над проблемой с манипуляторами – приходится модифицировать все подвижные элементы зонда для надёжной состыковки с «Бродягой». Первичные инструкции по монтажу уже выслали астронавтам на орбиту.

– Ладно, вникать в подробности сил у меня уже нет. А есть уже план самой миссии по спуску «Бродяги» с орбиты?

– В принципе, да. Когда «Бродяга» выйдет на стабильную орбиту, наши ребята отстыкуют «Гермеса» от МКС. Зонд начнёт понемногу его догонять, и через восемь с половиной витков «Бродяга» подойдёт вплотную к «Гермесу». Тогда он начнёт программу по его перехвату, после чего включит тормозные двигатели и в жёсткой сцепке с объектом упадёт в атмосферу.

– Падение в атмосферу… – поморщился Ричард.

Пол пожал плечами.

– План проработан до мелочей, – сказал он. – Чтобы избежать повреждений «Бродяги» при трении о воздух, «Гермес» начнёт торможение уже в мезосфере. Первые парашюты вытянутся ещё тогда, когда скорость объектов будет близка к первой космической. Примерно при десяти-пятнадцати Махах дополнительно включится небольшая реактивная ступень, которая затормозит падение зондов и превратит их в просто очень быстрый спуск. Главные же парашюты вытянутся уже при вхождении в стратосферу… в общем, надеюсь, посадка будет максимально мягкой.

– Ладно, понял. А со скоростями накладок не возникнет?.. Скорее всего, менять орбиту спутника придётся прямо по ходу развития событий. Тем более, что этот зонд был предназначен для полёта к Облаку Оорта, а не орбитального перехвата, и я не до конца уверен в том, что он сможет достаточно жёстко захватить объект более трёх метров в диаметре. Ваши ребята справятся?

– По поводу корректировки проблем не будет. На зонде стоит очень высокоточная аппаратура, и в случае любой непредвиденной ситуации «Гермес» сможет выйти на пересечение с «Бродягой». Другое дело – сама стыковка, вернее, «сцепка». На «Гермесе», как Вы помните, есть манипуляторы для захвата мелкогабаритных объектов. Сейчас над ними колдуют наши астронавты, чтобы приспособить их для возможности удержания более крупного тела неправильной формы. Разумеется, на практике могут, конечно, возникнуть и различные трудности, но мы стараемся просчитать все подобные вероятности… Эх, жаль, что у нас не осталось ни одного самого завалящего «Шаттла»!..

– Ну кто же знал? – развёл руками Пол – У Китая, кстати, тоже нет в наличии никаких подходящих по размеру кораблей. С русскими мы связывались, но их таинственный новый супер-«Союз» пока существует лишь на бумаге, а все «Бураны» сгнили в ангарах ещё задолго до того, как мы окончательно отказались от «Шаттлов».

– Мда, если так подумать, то было бы неплохо держать на такой случай какой-нибудь корабль под парами… – задумчиво проговорил Ричард.

– Такой – это какой? – поинтересовался его секретарь. – На случай пролёта мимо инопланетного корабля?

– Ладно, – махнул рукой Ричард. – Давай-ка лучше ещё раз пройдёмся по плану захвата.

* * *

Спустя несколько дней «Бродяга» на скорости чуть более восьми километров в секунду пересёк линию земной орбиты, пролетев почти в тысяче километров перед планетой, и, немного замедляясь, начал отклоняться. Пролетев по широкой дуге, объект немного отдалился от Земли, затем развернулся, описал широкую параболу и начал своё вращение вокруг планеты на вытянутой орбите.

Миссия «Гермеса» стартовала. Астронавты орбитальной станции запустили зонд, и началась корректировка его орбиты.

Теоретики из центра полётов НАСА отследили максимально точные орбитальные данные «Бродяги», и теперь оставалось только ждать.

Ричард Симпсон снова прохаживался вдоль компьютерных мониторов аналитического центра, поглядывая на экраны и спрашивая иногда, что происходит с зондом в данный момент.

– Так… отделение от состыковочных панелей…

– Переход двигателей в автономный режим…

– Начало продувки… Отладка системы наведения…

В напряжении прошло примерно полчаса. Наконец аналитики объявили, что орбита является удовлетворительной и дальнейшую корректировку смогут завершить бортовые системы по ходу движения.

– Теперь ждём 11 часов и начинаем операцию по захвату объекта, – повернулся в сторону начальника Генри Сименс и, расцепив бледные руки, напряжённо выдохнул.

* * *

– Мы с вами становимся свидетелями уникального события. Этот момент войдёт в историю всего человечества как первый официальный контакт с иноземной цивилизацией! Меньше чем через полчаса наш зонд, находящийся на одной орбите с инопланетным объектом, состыкуется с ним и спустится на землю, чтобы позволить нам провести его подробные исследования. Весь мир замер, наблюдая за тем, как развиваются события в центре управления полётов! – исходился слюной диктор, и Пол, устало вздохнув, отключил радио.

Далеко не все каналы и печатные издания сохраняли подобную объективность. В одной из газет была опубликована заметка какого-то фантаста, который считал, что этот зонд – не что иное как межпланетный корабль пигмеев-колонистов; особой популярностью и уважением в обществе пользовалась мысль о начале инопланетного вторжения. Кто-то полагал, что никакого зонда вовсе не существует и это подделка учёных, сфабрикованная для привлечения интереса к своей деятельности и роста финансирования.

С пафосной речью выступил Папа римский, в обтекаемых фразах призывая католический мир к смирению и готовности к любым неожиданностям. В городах устраивались обширные демонстрации, работа учреждений и контор приостановилась – все знали, что совсем скоро люди встретятся с инопланетным аппаратом, и постоянно листали всё время обновляющиеся сводки различных таблоидов. То тут, то там вспыхивали митинги, правительство обвиняли в фальсификации и попытках отвлечь общественность от других проблем, подпольные лидеры сомнительных движений призывали граждан раскрыть глаза и увидеть правду. Бывшие диванные фантасты и любители стареньких космо-боевиков очень оперативно переквалифицировались в безумных пророков, собиравших целые армии школьников, проповедуя идеи о том, что на самом деле к Земле летит целый инопланетный флот, и совсем скоро наступит апокалипсис.

В то время, как весь мир понемногу сходил с ума и заражался безумием, в Хьюстоне кипела работа. Аналитики и техники сбились с ног – давненько не приходилось решать такие объёмные и сложные задачи в столь короткий срок. Права на ошибку ни у кого не было, второго такого шанса просто не будет, ведь при расстыковке «Гермеса» с «Бродягой» после включения тормозных двигателей «Бродяга» бы непременно сгорел в атмосфере. Это понимали все, и напряжение в ЦУПе достигало апогея. Кофейные автоматы не успевали заправлять. Аналитики, учёные, конструкторы и инженеры космического агентства работали круглосуточно, спали прямо на своих рабочих местах.

Ричард, державшийся в последние дни исключительно на кофеине, с мешками под глазами притащился в набитый до отказа центр управления полётов. Все, кто не занимался расчётами, смотрели на многочисленные экраны и дисплеи, отслеживая происходящие события и отпуская негромкие комментарии.

– Одна минута до начала захвата, – произнёс в микрофон Генри Сименс. Зал оживился.

– Расстояние до объекта – полтора километра, – сказал Генри и нажал какую-то клавишу на блоке управления. – Начинаем подготовку средств захвата.

Это означало, что на «Гермесе» активировались подвижные части его захватывающих элементов, изготавливаясь для осуществления стыкования.

– Расстояние до объекта – тысяча метров, – произнёс Генри Сименс. Процесс подготовки был завершён.

Два куска металла, до смешного крошечные по сравнению с Землёй, в абсолютной тьме и тишине мчались на высоте нескольких сотен километров над её поверхностью со скоростью свыше тридцати тысяч километров в час, медленно догоняя друг друга.

– Расстояние – пятьсот метров.

Были включены маленькие двигатели торможения, и скорость «Гермеса» стала резко падать. Обратная перегрузка была более чем десятикратная. Теперь корректировка курса проводилась примерно двести пятьдесят раз каждую секунду борткомпьютером, который постоянно подправлял направление полёта и удерживал аппарат с помощью маневровых мини-сопел нацеленным точно на «Бродягу». К моменту, когда расстояние между зондами сократилось до ста метров, скорость сближения упала уже до примерно десяти метров в секунду.

Весь персонал НАСА следил за показаниями телеметрии. Вот-вот должна была начаться состыковка. Данный этап запустился бы и автоматически, как только расстояние между объектами стыковки станет меньше, чем три метра, но Генри Сименс всё равно держал руки на элементах ручного управления, готовый в случае отказа автоматики переключиться на них с автоматического режима.

– Началась автоматическая стыковка, – выдохнул Генри и опустил руки с джойстиков на брюки. Затем снова поднял их и сцепил бледные пальцы на уровне груди, не отрывая глаз от дисплея.

Где-то на расстоянии примерно одиннадцати тысяч километров от Хьюстона полуторатонный зонд «Гермес» на скорости около десяти сантиметров в секунду мягко врезался в «Бродягу», одновременно сомкнув на нём свои стальные элементы.

Захват произошёл. Теперь оба тела оказались в жёсткой сцепке и двигались по единой орбите, понемногу закручиваясь от ударного импульса.

– Выполняется проверка сцепки, – произнёс Генри Сименс и запустил проверочную программу. Зонд включил поворотные сопла и несколько раз провернулся вокруг своей оси сначала в одну, потом в другую сторону. «Бродяга» держался прочно.

– Начинайте первый этап спуска с орбиты, – сказал наконец Ричард, кивая Генри. Тот сразу же скомандовал:

– Включить систему лунной ориентации!

Находящийся на тёмной стороне Земли «Гермес» быстро уловил одним из своих многочисленных оптических визиров яркий свет Луны и начал вращение по фиксированной оси. Как только второй «глаз» оказался направлен точно на Вегу, двигатели ориентации отключились, а зонд вместе с захваченным объектом оказались развёрнуты точно против своего вращения вокруг Земли.

– Включить тормозные двигатели!

В противоположную движению состыкованных объектов сторону сработала мощная реактивная струя. Скорость полёта объектов начала резко падать, и уже через несколько секунд стала ниже первой космической. Теперь импульса тел уже не хватало на то, чтобы постоянно ускользать от земной гравитации и находиться в постоянном падении, удерживаясь на орбите; оба зонда начали стремительно приближаться к Земле, разгоняясь с каждой секундой.

Началось медленное вхождение в атмосферу. Хотя номинально атмосфера Земли простирается примерно на тысячу километров в высоту (астрономы же обычно ведут отсчёт космоса уже со ста километров), почти весь воздух сконцентрирован в пределах десятка километров от земной поверхности, так что на данном этапе падение состыкованных зондов почти не замедлялось разряженными газами.

Прошла минута. Индикаторы стали показывать разогрев.

– Температура начинает плавно возрастать, – произнёс Генри. – Приближается стратосфера.

Был выпущен маленький контрольный парашют, который должен был замедлить падение и не допустить хаотичное вращение аппаратов. На скорости около пяти-шести километров в секунду состыкованные аппараты, всё сильнее разогреваясь, наконец вошли в высокие слои, и тут же сработала система реактивного торможения, стремительно снижая скорость падения.

– Разогрев в пределах нормы… – негромко проговорил Генри, не отрывая глаз от многочисленных экранов.

Считанные секунды, и аппараты окунулись уже в толщу плотной атмосферы. Почти сразу среагировали системы конечного торможения, выбрасывая три огромных парашюта.

Несколько секунд сигнала не поступало. Наконец, радиоантенна, установленная на стропах главного парашюта, передала слабый сигнал.

– «Гермес» осуществляет плавное падение на скорости примерно 10 метров в секунду, – выкрикнул кто-то из радиотехников.

– Запросите геолокацию, – быстро скомандовал Ричард.

Дальше пошли длительные минуты ожидания, пока зонды опускались к самой поверхности. За несколько секунд до касания сработала последняя тормозная ступень, перпендикулярно к Земле выбрасывая всё оставшееся в баках топливо и сводя скорость падения практически к нулю. На долю секунды «Гермес» завис в воздухе, не достигнув до земли примерно двух метров, чуть качнулся вбок и резко обрушился на какую-то поляну рядом с шоссе.

– Мягкая посадка, – спустя несколько мгновений отрешённо произнёс Генри Сименс и посмотрел на коллег. Зал тут же отозвался громкими криками радости и аплодисментами.

Все кинулись поздравлять друг друга, а Ричард подошёл к Генри:

– Нам нужно как можно скорее организовывать спасательную операцию, – сказал он сквозь окружающий шум.

– Они уже должны выезжать, – громко прокричал Генри. – Я только что отправил полученные координаты.

* * *

На следующий день в один из исследовательских ангаров НАСА въехал крытый грузовик, сопровождаемый несколькими автомобилями с тонированными стёклами. Для того чтобы разместить объект, из центрального ангара были убраны почти все разрабатываемые в данный момент агрегаты и аппараты; сотрудники всех отделов столпились рядом со входом.

Наконец, автомобиль остановился рядом с подготовленным помостом. Несколько сотрудников НАСА выскочили из его кабины и начали раскрывать задние двери грузовика. Все присутствовавшие инстинктивно подались вперёд, стараясь разглядеть что-либо в тёмном пространстве кузова.

Задвигались лебёдки, приводя в действие погрузочную платформу, и из глубин грузовика начало медленно выступать какое-то непонятное тело.

Все резко выдохнули. Это был «Гермес», сильно повреждённый в атмосфере, с безжизненно висевшими белыми куполами парашютов.

Аппарат продолжал выползать из кузова, и наконец все увидели нечто, зажатое стальными манипуляторами «Гермеса». Это было продолговатое тело металлического цвета, покрытое пылью и радужными разводами от резкого перегрева. В две стороны смотрели какие-то погнутые экраны матового цвета, покрытые разводами, напоминавшими битое стекло.

– О боже, – проговорил Лори Болден. – Я до этого момента и не осознавал, что же мы такое изловили.

– Я и сейчас это не очень понимаю, – так же тихо пробормотал ему в ответ Ричард Симпсон.

* * *

– Что ещё? – деловито спросил Лори Болден.

Ричард разложил ряд документов на столе перед собой.

– Техники продолжают вскрывать корпус. Сплав точно не определён, но, похоже, там очень много титана и алюминия. Маршевые двигатели на объекте отсутствуют; вероятно, была изначальная ступень, которая вывела зонд на нужную траекторию и отсоединилась за ненадобностью. В боковых частях есть небольшие раструбы – вероятно, это маневровые, возможно, ими бортовая система могла контролировать полёт зонда на различных этапах полёта, в том числе, и на подлёте к Земле. Впрочем, пока об этом ещё рано говорить.

– Так, ладно. А какие соображения по поводу боковых плат?

– Солнечные батареи, как мы и предполагали. Сильно битые и, судя по всему, уже очень давно вышедшие из строя. Там почти такая же электросхема, как и на нашей МКС.

Лори Болден покачал головой.

– Что такое?…

– Мы даже не представляем, кто и откуда послал нам этот зонд, но уже знаем, что эти гуманоиды знают электричество и разбираются в постоянном токе. Поразительно.

– Кстати, о гуманоидах. Размеры зонда сопоставимы с размерами наших аппаратов, поэтому аналитики предполагают, что средний рост представителей цивилизации-отправителя схож с человеческим.

– А можно ли признать их антропоморфными?

– С уверенностью, нет. Однако этот зонд очень напоминает любое наше устройство, и сложно представить себе какого-нибудь спрута, собирающего такой аппарат. Впрочем, оставим этот вопрос для биологов.

– Так. А что по поводу несущей информации? Вы что-то говорили об этом.

– Да… Мы обнаружили капсулу из тонкого металла, с пристёгнутой крышкой. С ней пришлось повозиться – тем более, что все манипуляции с «Бродягой» приходится осуществлять дистанционно в специальной вакуумной камере – но в конце концов мы разобрались в этих инопланетных премудростях и смогли вскрыть её. Внутренность капсулы представляла собой безвоздушное пространство с большим количеством тонких посеребрённых пластин и небольшой полый платиновый цилиндр.

– И что это, по-вашему, такое?

– Пока сложно сказать. На пластинах были обнаружены остатки каких-то химвеществ; одним из специалистов было высказано предположение, что нам отправили пачку фотографий.

– Серьёзно?! – руководитель космического агентства подался вперёд от возбуждения. – И там на них что-нибудь видно?

– Абсолютно ничего. Если что-то и было, то наши адресанты не рассчитали устойчивость покрытия к космической радиации – за неимоверно долгие годы полёта она начисто сожгла все изображения. Там только пустые пластины.

Лори Болден стукнул кулаком по столу:

– Чёрт! Ладно, продолжайте работу с другими устройствами. По поводу осторожности я, конечно, напоминать вам не буду, но хочу вас попросить воздержаться от каких-либо комментариев о своей работе перед представителями прессы. Я знаю, что они разбили бивуак рядом с нашими ангарами и регулярно предпринимают вылазки, но вы не должны поддаваться на их провокации. Это уже моя забота, и любая информация в СМИ в любом случае должна предварительно проходить через Болдена.

– Конечно, сэр, – кивнул головой Ричард, поднимаясь.

* * *

Джейкоб Картер уныло сидел в своём шезлонге, глядя на небо. Из-за плотных туч звёзд было не видно, но астрофотограф всё равно смотрел вверх с какой-то опаской.

– Боже мой… – проговорил он, устало закрывая глаза и поднося к губам банку с пивом.

Какая находка, какое открытие в астрономии – да и в любой другой науке – могло бы сравниться с тем, что обнаружил Джейкоб? Разве это не мечта любого астронома, любого учёного? Да и, по сути, обнаружить следы инопланетной цивилизации – разве не к этому, скрыто или явно, стремилось человечество последние десятилетия? Лучше всего такое желание землян вступить в контакт с представителями чужих цивилизаций продемонстрировано золотыми пластинами «Вояджеров» и «Пионеров»… так почему же теперь Картер испытывает такое странное чувство пустоты?

Немного поёрзав в шезлонге, Картер сам себя одёрнул: не пустоты, а самого настоящего страха. А ведь как удобно было быть единственными разумными существами во Вселенной!..

Что же теперь будет? Раз с нами смогла связаться одна раса – сможет связаться и другая… а кто-то, возможно, нанесёт и визит. Кто знает, каков современный уровень развития существ, отправивших к Земле свой исследовательский зонд ещё несколько десятков тысяч (ну или сколько там?!) лет назад?

Ни новая должность начальника отдела, ни солидный гонорар от руководства НАСА и почётное членство в различных обществах и клубах, ни участие в популярных телепрограммах и вечерних шоу как первооткрывателя «гостя из иных миров» не доставляли Джейкобу радости. Более того, астрофотограф больше не мог снимать небо – это занятие наскучило ему и стало казаться уже каким-то бессмысленным.

И хотя в этом Джейкоб не признавался даже себе, всё чаще астроном ловил себя на мысли, что больше всего ему хотелось бы, чтобы всё было как раньше – когда были только мы, люди, всесильные и единственные в своём роде.

* * *

– В общем, ситуация такая, – начал свой доклад Грегори Мейсон, как только Ричард вошёл в отдел. – На «объекте А» …

– Где? – не понял тот.

– «Объект А». Это рабочее название платинового цилиндра, извлечённого из капсулы «Бродяги».

– Понятно. Продолжай.

– Так вот, на нём мы обнаружили микроскопические борозды.

– Так, – задумался Ричард. – И какие у вас возникли предположения?

– Вы помните, что мы отправляли с «Вояджером»? – неожиданно спросил начальника Грегори.

– Ну да, – удивился Ричард. – Золотую пластину, диск…

– Вот именно, – значительно поднял палец теоретик. – Мы решили, что платиновый цилиндр – не что иное, как аналог нашего золотого диска с записями приветствия и звуками Земли. Сам по себе он очень похож на объёмную пластинку для допотопного граммофона.

– И вам удалось что-нибудь получить?

– Пока нет. Но мы уже начали разрабатывать проигрыватель для этого устройства.

Ричард Симпсон устало провёл ладонью по своим волосам.

– Господи, – проговорил он. – Я бы никогда не подумал о том, что буду заниматься такими вещами.

– Это ещё не всё. Техники извлекли из корпуса начинку и начали анализ внутреннего оборудования. Среди прочего на борту имелось нечто вроде камеры – оптическая труба с присоединённой платой, на которой предположительно находится цифровая матрица. Вообще, весь зонд покрыт микротрещинами, часть деталей износилась, в частности, металл местами сильно повреждён от микрометеоров и различных частиц, поэтому далеко не всегда удаётся точно восстановить назначение той или иной детали.

– А что по поводу радиопередатчика? Мы можем установить, откуда прилетел зонд?

– Работаем над этим. Сейчас предполагается провести радиоуглеродный анализ внутренних частей корпуса для точной датировки аппарата. Далее по направлению и скорости движения мы вычислим исходное положение зонда.

– Сколько на это потребуется времени?

– Я думаю, не больше, чем день-два.

* * *

– У нас есть свежие новости, – сказал вместо приветствия Ричард.

Лори Болден посмотрел на него исподлобья:

– Пришли данные анализа?

– Лучше, – улыбнувшись, ответил Ричард Симпсон. – Наши парни взломали микросхему. Она построена не на кремниевых пластинах, а на каком-то органическом пластике, но сути дела это не меняет. Мы теперь знаем программу этого зонда.

– Да-а? Ну и что же там? Порабощение человечества?

– Представьте себе, нет. Зонд стартует со своей планеты, летит к Земле, посылает радиосигналы и выходит на её орбиту. Затем происходит фотографирование планеты со всех ракурсов и сход с орбиты. После этого зонд должен был вернуться на свою планету. Правда, мы до конца не разобрались с коррекционными двигателями – судя по всему, остатки горючего, необходимого для возвращения зонда, за годы его странствий бесследно распались.

Лори Болден покивал:

– Отлично. То есть ты хочешь сказать, что мы запороли всю миссию наших собратьев по галактике? Прекрасное начало для межзвёздного сотрудничества. Президент будет доволен.

Ричард развёл руками:

– Ну кто же знал? Тем более что мы как хозяева планеты проявили себя вообще не очень-то гостеприимно. Вместо ответа на сигнал, начали разворачивать деятельность по тарану инопланетного зонда.

– А как вообще ему хватило бы импульса для возвращения? – удивился руководитель космического агентства. – Там ведь совсем крохотные баки.

– Пока самым разумным объяснением представляется значительно более продвинутая система прокачки топлива по сравнению с нашими технологиями, – пожал плечами Ричард. – Скорость выброса газов из сопел «Бродяги» гораздо выше, чем на любой нашей ракете, отсюда и чрезвычайно высокая тяга… В этой связи даже более интересно, каким образом «Бродяга» рассчитывал определить жизнь на Земле. Судя по программе, он планировал нам спустить капсулу с барабаном и пластинами прямо на поверхность – скорее всего, нам надо было просто ответить на той же частоте, что он сам излучал. Хотя тут программисты пока ещё разбираются.

– Спустить на Землю? – удивился Лори Болден.

– Да, тоже мутная технология, – согласился Ричард. – Капсула так и осталась на «Бродяге», а сама техника предполагаемого спуска тоже не ясна – скорее всего, парашюты, сделанные из более мягких материалов, чем корпус и прочие детали, распались в ходе путешествия…

Учёные ненадолго замолчали, представив, как при почти абсолютном нуле градусов, год за годом, столетие за столетием, покрывая астрономические единицы, световые года и парсеки, «Бродяга» упорно летит вперёд через пространство. Космическая пыль, микрометеориты, миллион различных опасностей и более или менее вероятных невероятностей угрожали ему, однако ведомый таинственной и невероятно мудрой программой зонд одолел все препятствия. Не стал чьим-нибудь спутником, не превратился в космический мусор.

Тысячелетия полёта переходили в десятки тысячелетий, и, наконец, «Бродяга» достиг Земли.

– … Ладно, не страшно, пошлём им новый зонд, ещё лучше прежнего – и со своим посланием, – сказал наконец Ричард. – Уверен, им будет приятно получить что-то более существенное, чем несколько фотографий с орбиты и слабую уверенность в том, что в Солнечной системе кто-то живёт.

Оба учёных предпочитали не вдаваться в вопрос о том, кто именно подразумевался под местоимением «им».

Лори Болден вздохнул.

– Делать больше всё равно ничего не остаётся. Ладно. Надо всё это переварить в голове, а пока продолжим исследования аппарата.

* * *

– Это Глизе 876 d, – уверенно произнёс Генри, пристально рассматривая какую-то диаграмму.

– Что, прости? – оторвался от отчёта аналитиков Ричард Симпсон.

– Зонд был отправлен с экзопланеты Глизе 876 d. Это одна из ближайших к нам планет, поэтому неудивительно, что наши собраться решили отправить свой зонд в сторону Земли.

– А почему Земли, а не Юпитера, например? Он же больше похож на Глизе; если я не ошибаюсь, она раз в семь-восемь больше нас по массе.

– Не знаю. Вполне возможно, что их технологии позволяют провести анализ атмосферы на таком расстоянии лучше, чем это можем сделать мы. Мы и сами-то совсем недавно научились достаточно уверенно открывать экзопланеты…

– И сколько до неё?

– Пятнадцать световых лет. При крейсерской скорости «Бродяги» это будет что-то около сорока двух тысяч лет полёта.

– Так… А что даёт датировка?

– Здесь всё хуже. Радиотехники говорят, что зонду точно не меньше тридцати тысяч лет и не больше сотни, но сузить эту область невозможно из-за длительного действия радиации на зонд. Он слишком долго был в открытом космосе. Но это подходит под версию с миссией с Глизе!

Ричард наморщил лоб.

– Я помню, когда только открыли Глизе – а это была одна из первых открытых экзопланет – все сразу начали кричать, что там может быть жизнь. Неужели правда?..

– Тебе нужны другие доказательства?

– Да нет… – устало вздохнул Ричард. – Я просто не уверен, что теперь, после стольких лет поиска, когда мы наконец-то получили, казалось бы, неопровержимые данные о наличии инопланетного разума, я чувствую себя счастливым и довольным. Ты знаешь… скорее наоборот. Какая-то тревога…