Текст книги "Сидус. Вида своего спаситель"

Броня, стоило ее приобрести, вошла во взаимодействие с моим интерфейсом и предложила выбрать небоевой вариант ношения: в виде браслетов – ручных или ножных, наручей, ошейника или обуви. Я предпочел первое. Теперь мои запястья украшали два ободка: матово-синий с Гардисто и серебристо-прозрачный с «Призраком-3».

Активировав боевой режим, я походил, попрыгал, мысленным приказом убрал и вернул шлем. Идеально. Доспех был даже легче, чем экипировка рабочего «Гленкор-Антофагасты», и буквально считывал мои желания. Чтобы убрать его и снова надеть, требовались доли секунды, а активация невидимости поразила даже меня, видавшего всякое. Руки, на которые я смотрел, просто исчезли, как все тело. Только благодаря «Всевидящему глазу» я все же «увидел» свои руки, и то призрачные – как стекло под водой. Генетическая модификация все же нашла нужный диапазон.

Сняв доспехи, я вернулся в катер. Шан Юн, видимо, решил, что я ничего не купил, потому что вид у него был удивленный, а вот Кема с Убамой все поняли, бросив взгляды на мой браслет.

– Легкая? – спросил рехегуа.

– Легкая, – подтвердил я.

Как и в мой прошлый визит в «Буйную флягу», прерванный внезапным «приглашением» на встречу с Тукангом Джуаланом, таверна была полна народу. Дроид, выслушав мое пожелание занять приватную комнату, предложил несколько вариантов интерьера, и я ткнул на пляжный – с видом на море, под пальмой.

Оказалось, что приватные «комнаты» – на самом деле карманные измерения. У меня к ним с некоторых времен некоторая предвзятость, но деваться было некуда – не ронять же авторитет в глазах подчиненных. К тому же, останься мы в общем зале, этого бы не поняли ни бандиты, ни рапторианцы.

Следуя за дроидом-официантом, я изучал посетителей – примерно треть была с Земли, еще столько же – рапторианцы, огья и вольтроны. Оставшиеся были представлены всем многообразием рас Коалиции Сидуса, причем мне впервые удалось рассмотреть целую группу наоту. При мимолетном взгляде можно было подумать, что смотришь на несколько полутораметровых куч бесцветного песка, но стоило задержать внимание, как становилось понятно: это живые существа, которые не имеют постоянной формы и все время трансформируются. Их профили показали, что передо мной экипаж транспортного шаттла, прибывшего с их родной планеты Дзуазеб.

– А это еще кто? – прошипел идущий рядом Кема.

Он указал на круглую барную стойку, за которой стояли четверо белокожих гуманоидов, причем в человеческом представлении довольно красивых. Этакие древние боги. Их головы формой напоминали грушу, а из фигурных, похоже, костяных наростов, располагающихся на месте ушей, и из нижней части затылка свешивались два-три десятка будто бы корней – толстых, как проволока.

Один из гуманоидов резко мотнул головой и уставился на меня. Внутри его обведенных черным глаз были не привычные белки, а ярко-оранжевая субстанция, где плавало множество ярко-белых точек. Волосы у меня на руках встали дыбом, как всегда при возможной угрозе.

Рубани ир Куанчи, гурита, новичок 0-го уровня

Родная планета: Нчи, система Убая, созвездие Найза.

Новая раса на Сидусе? Гурита продолжал смотреть на меня, как и его спутники. Движения их были похожи на беличьи или птичьи – резкие, прерывистые, словно передо мной персонажи в нарезке стоп-кадров.

Дроид-официант остановился, развернулся и обратился ко мне:

– Прошу, следуйте за мной, хомо Картер Райли.

Все четверо гурита резко отвернулись. Оран’Джахат встал рядом со мной и прокомментировал:

– В новостях пишут, в Коалиции появилась тринадцатая раса. Эти четверо – первые. Разум уже инициировал и их, и всю их цивилизацию, однако мы о них пока ничего не знаем. Вроде бы на днях они выступят с докладом перед Верховным советом.

Белокожие гурита притягивали внимание как магнит – настолько инородно они здесь смотрелись. Такие мысли были забавными, учитывая, что таверна полна самых разнообразных и чуждых человеку видов вроде амфибий кускркскумиикру, плавающих в аквариуме, встроенном в стену, или тех же каккерлаков, но что-то с этими гуманоидами было не то.

– Не надо пялиться, босс, – посоветовал Кема. – У многих рас это признак агрессии. Мало ли, может, эти гурита не терпят такого.

– Вполне возможно, среди них есть такой же, как вы, босс, – прошептал Оран’Джахат, и было понятно, что только я его услышал – он воспользовался коммуникатором. – Вида своего первый.

Уже заходя вслед за дроидом-официантом в приватное измерение, я оглянулся на шум позади – оказалось, Жу Инчи грохнулся в обморок, и Шан Юн велел Хуану и Йозефу тащить его на себе. Случилось это прямо возле гурита.

В приватном измерении пахло морем – свежестью, солью и тем особым ароматом тропиков, который нельзя воссоздать искусственно. Но на Сидусе возможно многое, в том числе сделать реплику реального кусочка Розового пляжа с Багамских островов. За длинный деревяный столик мы расселись согласно иерархии, уложившейся в головах подчиненных. Во главе – я и новые «отщепенцы», за другим концом – Шан Юн и его «отбросы».

Конечно, присутствие Крисси, Хуана, Йозефа и Жу Инчи было совсем не обязательно, ведь наш разговор с бывшим драконом их не касался, однако я никуда не спешил, собираясь сначала насытиться. Опыт миротворца, худо-бедно дослужившегося до капитана, говорил мне, что с подчиненными панибратствовать не стоит, но человеческое отношение к находящимся в твоем подчинении рано или поздно принесет свои дивиденды. Потому я решил, что сначала накормлю их всех до отвала, а потом попрошу пересесть в общий зал, чтобы мы с Шаном Юном и Оран’Джахатом могли обсудить будущее предприятие. Тем более я все равно собирался дождаться Лексу, прежде чем говорить о серьезных вещах – не только потому, что одна голова хорошо, а две лучше, но и потому, что у Лексы есть «Сфера тишины», под которой нас не услышат. Кто его знает, может быть, и это карманное измерение прослушивается.

Когда дроид поинтересовался, кто что будет заказывать, все посмотрели на меня, а я махнул рукой:

– Ни в чем себе не отказывайте.

Больше всего ни в чем себе не стали отказывать Хуан Соломон и Йозеф Мацукевич. Ну, это понятно, оба бедствовали и, очевидно, питались в личных комнатах едой из синтезаторов. Интересно, на какие шиши они смогли отправить письмо на Землю? Когда я спросил об этом, Йозеф, помявшись, признался:

– Пришлось немного поумирать на Арене.

«Немного»? После такого ответа я стал относиться к нему и Хуану с большим уважением. Умереть сотни раз ради того, что в их понимании было верностью и справедливостью, дорогого стоит.

В общем, они набивали брюхо как в последний раз, и я был не против. Впрочем, Кема с Оран’Джахатом тоже оказались не дураки пожрать, а уж об Убаме и говорить нечего. Оправдываясь тем, что у него молодой растущий организм, рехегуа набрал столько органики, что ею можно было бы накормить слона. Понятно, что и мы с Шаном Юном не стали мелочиться и взяли по паре огромных говяжьих стейков, запеченных свиных ребер, целую индейку и кучу всякой другой снеди, включая черную икру и лобстеров. Только бухгалтер бывшего дракона, оправившись от обморока, поскромничал и взял лишь один рамён – острый говяжий бульон с лапшой и овощами. Крисси сначала делала вид, что обижена, клевала салат из рукколы, но потом сдалась и заказала себе тазик шоколадного мороженого.

Можно было быть более экономным, но оказалось, что Оран’Джахат не зря ест свой рапторианский хлеб (та еще гадость) – он вложил наши свободные средства в денежный рынок краткосрочных займов, и процентами на мой счет набегает в час больше, чем мы тут все вместе наедим.

В общем, около часа мы ели и выпивали. Все немного размякли, даже подобрел не терявший бдительности Кема, на пару с хомяком устроивший Хуану и Йозефу курс лекций на тему службы хорошему боссу, а потом портальная завеса забеспокоилась, и все умиротворение ушло коту под хвост.

На пороге появилась Лекса, за ее спиной неловко топтался дроид-официант, пытавшийся оправдаться. Девушка осмотрела всех присутствующих, особо презрительно скользнув взглядом по Крисси.

Представив себя на ее месте, я и сам немного удивился – были мы с Тигром, а теперь прибавились Крисси, Убама, Оран’Джахат, Кема, Шан Юн, Жу Инчи, Йозеф и Хуан. И это еще Тиан отсутствовал.

– Так-так-так… – грозно сказала Лекса, сложив руки на груди. – Мы с тобой расстались на полдня, а ты уже нашел себе новых друзей и собутыльников? Да что с тобой не так, милый?

Шан Юн протрезвел, поднял брови и почему-то шепотом поинтересовался:

– Кто это, босс?

– Это хомо Беверли Синклер, – ответил всезнайка Оран’Джахат. – Новый половой партнер босса и его же напарница по вояжу на Агони. Судя по ее вторичным половым признакам, босс не зря предпочел бросить Кристину ван де Вивер и переключился на…

Договорить ему не удалось, потому что Лекса влепила ему такой смачный подзатыльник, что он врезался мордой в стол.

– Похоже, у нас будет еще один босс, – уважительно прошипел Кема.

Глава 8. Пропавший шаттл

– Еще один босс? – с насмешкой повторил Шан Юн.

– Вроде того, – задумчиво прошипел Кема.

Как бы тепло я ни относился к девушке, осуждение и приказной тон мне не понравились. Даже если это шутка. Одно дело наедине, другое – в этой ситуации. Но положение требовало моей реакции не только поэтому. Тот же Оран’Джахат вопросительно посмотрел на меня – спускать ли такое обращение с ним, нужно было решать мне. Видимо, рапторианец не мог определиться, кто для меня Лекса и какое у нее положение в иерархии. А если такой вопрос возник у летописца, то что уж говорить о бандитах Триады.

В общем, для всех собравшихся я босс. И, если хочу таковым оставаться, никаких других боссов быть не должно. Тем более тех, кто мог бы со мной так разговаривать.

Не глядя на девушку, я строго посмотрел на дроида-официанта.

– Это точно приватная комната? Почему здесь посторонние?

Ощутив мои эмоции, внутри зашевелился спиннер, сонно поинтересовался, не представляет ли дроид опасности, и, услышав, что нет, отправился спать дальше. Дроид-официант, даже не догадываясь, чего избежал, пролепетал:

– Простите, мистер хомо Картер Райли, хомо Беверли Синклер поклялась Разумом, что вы ее ждете, но если она ввела меня и Разум в заблуждение…

Дроид-официант принялся неуверенно топтаться вокруг Лексы, пытаясь выпихнуть ее наружу. В ответ девушка вытащила эпический рельсотрон «Дырокол», подаренный спасенным на Агони кур’лыком Тензином Конгбу, и приставила дуло ко лбу дроида. Если бы мог, он бы вспотел, но долг есть долг, и он все же попытался вытолкать Лексу прочь.

Я же спокойно продолжил общаться с Шаном Юном, Йозефом и Хуаном, делая вид, что происходящее меня не касается.

– Картер? – менее уверенным тоном обратилась ко мне Лекса. Отпихнув официанта, она спрятала рельсотрон, встала мне за спину, обняла, прижавшись грудью, и нежно прошептала: – Ну прости, прости, перегнула палку.

– Перегнула? Палку? А, ты о своем фееричном явлении? Не передо мной извиняйся. За столом члены моей организации. Формально каждый из них мне ближе, чем ты. А Оран’Джахат, которого ты ударила, вообще мой летописец!

– Ох е… – проглотив ругательство, Лекса мило улыбнулась. – Достопочтимый Оран’Джахат, прошу простить за рукоприкладство, нет мне пощады!

– Да ладно, – ответил тот, потирая затылок. – Если б не карманное измерение, я бы вообще не заметил. У меня нет к вам претензий, хомо Беверли Синклер.

Прижав руки к груди, девушка поблагодарила его и обратилась ко всем:

– Господа, простите, если задела чьи-то чувства. Вините меня, я плохо считала ситуацию. Мы с Картером многое прошли вместе, и я позволила себе грубо пошутить по поводу вашего статуса, назвав вас собутыльниками, а также ввести в заблуждение по поводу иерархии в наших с Картером отношениях. Ваш босс в нашей паре, безусловно, занимает доминирующее положение, а я всего лишь бездарная и никчемная особь хомо, возжелавшая стать его половым партнером…

Шан Юн в этот момент наклонился к уху Кристины и прошептал: «Видишь! Мало того что красавица, так еще и с уважением относится к своему мужчине! Учись!» С обостренным восприятием я услышал каждое его слово. Крисси скептически хмыкнула и отодвинулась от бывшего дракона – уж она-то знала цену словам Синклер.

Однако всех остальных Лекса своим «раскаянием» провела. Даже Кема проникся и прошипел что-то вроде: «Да ладно, чего уж там, мы же все понимаем, отношения между половыми партнерами не поддаются рациональной логике…»

Не выдержав, я поднялся. Лекса замолчала, а я поинтересовался:

– Что ты несешь?

Она пожала плечами, невинно улыбаясь. Махнув рукой, я поцеловал ее в охотно подставленные губы, с трудом оторвался, после чего усадил рядом с собой на стул, услужливо принесенный проштрафившимся дроидом-официантом.

– Народ, знакомьтесь, Лекса Беверли Синклер, – объявил я. – Мы и правда многое прошли вместе – Убама не даст соврать.

– Согласие: их функциональность неоднократно зависела друг от друга, – подтвердил рехегуа.

Лекса обменялась приветствиями с каждым. До Крисси она дошла последней. С ласковой, не предвещавшей ничего хорошего улыбкой она поинтересовалась:

– Как дела, дорогая?

Крисси поежилась, но тоже улыбнулась и ядовито буркнула:

– Сразу было видно, кто ты на самом деле – отбила чужого мужчину, едва появился шанс. Воровка и аферистка.

В этот момент с руки Кемы скатился пушистый комок, спрыгнул на стол и рванул к Лексе. Хомяк, очевидно, соскучился по ней, но для Крисси это стало прямо как ножом по сердцу. Все-таки Тигра она считала почти своим, как и меня. Еще месяц назад мы с ней и Тигром были с одной стороны, а Беверли, воровка и аферистка, – с другой. Сейчас же наоборот – есть я с Лексой и Тигром, а есть она с бандитами Триады.

Это новое умение – считывать если не мысли, то настроение других – проявилось уже не в первый раз, но я пока не знал, с чем его связывать. Уж не спиннер ли тому виной? Или мой врожденный паразит-интуиция стал сильнее?

Тем временем слова Убамы задели рапторианцев. Оран’Джахат не сводил восторженного взгляда с Лексы, а оживившийся Кема спросил:

– А можно подробнее о том, как босс и хомо Лекса Беверли спасали друг друга, рехегуа Убама? Ничто не внушает больше уважения к боссу, чем героический эпос о нем!

Убама взглянул на меня вопрошающе, и я кивнул. Охотник начал свой рассказ с момента, когда наш шаттл взорвался на орбите Агони:

– В момент активации сигнала тревоги мои сенсорные системы зафиксировали резкое увеличение внешних факторов риска. Структурная целостность шаттла была нарушена наружным объектом, вероятно, представителем мутировавшей локальной фауны, измененной внепространственными паразитами. Объект проник через обшивку и создал трещины в прозрачном полимере обзорного стекла. Это событие инициировало автоматический протокол экстренной эвакуации для хомо…

Голос Убамы, напоминающий потрескивающее гудение, мягко говоря, не будоражил, а усыплял, так еще и форма подачи истории действовала так, что я едва подавил зевок. В этот момент я вслушался в то, что пыталась мне мысленно сказать Лекса: «Милый, с тобой хотят поговорить. Пройди к барной стойке в общем зале, а я пока познакомлюсь с твоими новыми друзьями».

«Кто?»

«Человек Института. Женщина. Сразу ее узнаешь – она в ярко-желтом деловом костюме. Знает тебя в лицо, так что не ошибешься».

Оборвав связь, я поднялся. Убама монотонно рассказывал:

– …в момент детонации шаттла, результатом которой стало рассеяние большей части моей физической формы в окружающее пространство, составные части туловища, включая биологические и механические компоненты, были трансформированы в широкий спектр деформированных элементов…

Извинившись, я прервал монотонную речь Убамы и покинул приватную комнату. Последнее, что я увидел, – это как Лекса непринужденно завладела всеобщим вниманием, продолжив рассказ Убамы, а Шан Юн начал пожирать ее взглядом. Даже по меркам бывшего дракона Триады моя напарница выглядела сногсшибательно.

Дроид-официант зачем-то последовал за мной и катился до барной стойки – назойливо, но в то же время жалобно просил, чтобы я не понижал ему рейтинг. Я пообещал, что не буду и поставлю тринадцать баллов, если он прямо сейчас отвяжется от меня. На Сидусе все крутилось вокруг этого числа, и даже в человеческом ресторане это был наивысший балл, которым можно подкрепить отзыв о заведении.

Новички Сидуса из расы гурита уже покинули таверну, зато на том же месте, где сидели они, расположилась просто-таки необъятная женщина в канареечно-желтом деловом пиджаке и мини-юбке. Причем сложенная настолько пропорционально, что лишний вес смотрелся гармонично, будто его нет вовсе.

За ее широкой спиной мог бы спрятаться даже я, а рост был у нее такой, что на барном стуле полутораметровой высоты они сидела, уперевшись подошвами в пол! Росту в ней не меньше двух с половиной метров, ближе к трем. Детство на Луне или Марсе? Или она астер из Пояса?

Женевьева Корде, хомо, новичок 0-го уровня

Родная планета: Земля, Солнечная система.

Почувствовав мой взгляд, она обернулась, и я увидел, что женщина привлекает внимание не только ростом и обильной формами фигурой, но и образом. С ярким костюмом выгодно контрастировали роскошные фиолетовые локоны и такого же цвета живые огромные глаза, в которых можно утонуть.

Она скупо кивнула. И – никаких эмоций на точеном лице с высокими скулами, как у мраморной греческой богини. Похоже, женщина происходит из очень богатой семьи – очевидна работа генетических инженеров в проектировании этой безупречной внешности.

– Мистер Райли, полагаю? – Мимолетно мазнув взглядом по моему профилю, снова кивнула она. – Понятно. Присаживайтесь, Картер. Не могу сказать, что наш разговор будет коротким.

Ее звонкий и чистый голос слабо сочетался с внешностью и больше подошел бы юной учительнице младших классов.

– А я не уверен, что могу себе позволить долгий разговор, хомо Женевьева Корде, – ответил я, присаживаясь рядом. – Поэтому давайте сразу к делу.

– Одобряю, хомо Картер Райли, – скупо улыбнулась она. – В любой непонятной ситуации придерживаетесь формального стиля общения? Но прошу вас, давайте опустим условности. Мы не знакомы, но я знаю о вас больше, чем Лекса Шеппард, поверьте. – Она наклонилась и заговорщицки прошептала: – Намного больше. Вы мне, скажу прямо, как родной…

– Чего желаете, мистер Райли? – перебив ее, поинтересовался бармен. Впрочем, он не слышал ее шепота.

– Заказывайте, Картер, я угощаю, – сказала Женевьева, отстранившись.

Я глянул на то, что пила она, чистый виски, даже безо льда. Причем двойной.

– Воды.

Бармен принял заказ, а женщина неодобрительно скривилась:

– В этом заведении вода стоит дороже хорошего алкоголя. Говорят, что родниковая, из земных источников, но ведь врут же?

– Давайте к делу, Женевьева. Лекса сказала, что вы тоже из… – Она накрыла мне рот рукой, заставив замолчать, и активировала купол, защищающий нас от чужих ушей. – …Института. Чем могу быть полезен?

– Надеюсь, вы не во всем такой торопыга, – несколько недовольно ответила она. – Да, мы с вами из одной организации. Впрочем, здесь и сейчас я представляю интересы не только Института, но и всего человечества.

– Поясните.

– Мы в некотором роде коллеги, поэтому я буду говорить с вами откровенно, – сказала она, залпом опрокинула виски и жестом заказала еще. – Видите ли, Картер, все, что происходит вокруг вас… не поддается логике. Даже с учетом того, что вы первый хомо для Разума, с которым он посредством артефакта на Марсе вошел в контакт. Как это называется? Что-то вроде в своем роде первый?

– Вы и это знаете?

– Карпович поделился со мной всем, что у него было по вам.

– Так речь обо мне или о том, ради чего вы на Сидусе?

– Это одно и то же, Картер, – вздохнув, ответила Женевьева. – Я расследую дело о пропавшем шаттле. Изначально речь шла еще и об исчезновении пассажирского лайнера, везущего сотрудников Первой Марсианской на Цереру, но ваше судно нашлось на Сидусе, а вот о шаттле, в чью зону гиперпрыжка вы попали, нет никакой информации. А в нем, помимо экипажа, находилось более сотни не самых последних представителей цивилизации хомо.

– Уверен, что все пропавшие были неординарными людьми, – согласился я. – Все-таки не каждый может себе позволить заплатить сорок-пятьдесят миллионов фениксов за место.

– Берите выше – по пятьсот. Это вам не краудфандинговый одноразовый транспорт, забитый людьми, как консервная банка. Эти люди летели в комфорте, кроме того, никто не был налегке, каждый вез приличный багаж. Но дело не в этом. Главное, что теперь, спустя месяц, об этом шаттле все еще никакой информации!

– Разум?

– Оказался не в силах помочь. Никто не знает, куда делся шаттл. – Она развела руками, потом снова выпила, и снова залпом, заказала еще, опять двойной, и продолжила говорить: – Я наняла космического следопыта высочайшей квалификации, способного по остаточному полю гиперпрыжка выяснить если не координаты, то хотя бы сектор галактики, куда был совершен прыжок. Для этого мне пришлось самостоятельно собирать данные, ведь чужим по какой-то причине больше нет доступа в Солнечную систему, а для этого – зафрахтовать полупиратский шаттл с Базара – другого свободного в то время не нашлось… – Женевьева помрачнела. Видимо, воспоминания были не самыми радужными. – В итоге рехегуа-следопыт содрал с меня сотню монет, оплаченных безутешной родней пропавших, и сообщил, что шаттл отправился к Сидусу. Вы представляете, Картер?

– То есть он сообщил вам о судьбе нашего лайнера, а не шаттла?

– Вот именно! – воскликнула Женевьева и ударила кулаком по барной стойке. – Рехегуа заверил, что других прыжков из той точки не было в последние несколько гектотиков! Но куда мог деться шаттл?

– Аннигилировался? – пожал я плечами.

– Нет, это было первой версией. – Она мотнула головой так сильно, что хлестнула меня фиолетовой прядью по лицу. – Системные сканнеры не регистрировали там вспышек и энергетических выбросов, а последующие анализы не нашли ничего, что могло бы свидетельствовать об уничтоженном шаттле. Он просто исчез.

– Как сказал мне приветствующий огья Муракиа, еще одной загадкой на Сидусе больше. Если даже Разум не в силах вам помочь, то я уж точно буду бесполезен. Думаю, вы уже опросили всех прочих пассажиров лайнера – я не сообщу вам ничего нового.

Женевьева помолчала, глядя на меня. В ее глазах я прочел печаль и досаду, но не от ситуации, а от того, что я ее в чем-то разочаровал.

– Родственники пропавших разослали тысячи миниатюрных роботизированных скаутов в самые разные сектора галактики, – проговорила она. – Конечно, это лишь соломинка, за которую хватается утопающий, ведь найти пропавший шаттл даже в рамках Солнечной системы – задача непростая. А тут галактика, сотни миллиардов звездных систем.

И снова пауза, выжидательный взгляд в расчете на то, что я перехвачу нить разговора и скажу то, чего она ждет. Но я все так же не понимал, к чему она клонит. Думает, что вида своего первый владеет определенными навыками поиска? Хм, вряд ли она настолько наивна… Минутку, а ведь она может знать от Лексы о технологии сгибания пространства, да даже если и нет, она ведь наверняка в курсе ситуации с Церерой, которую я перенес к Сидусу! Что ж, примерно понятно, чего она ждет, но все же пусть скажет сама – не собираюсь играть в ее игры. Не то чтобы мне было плевать на пропавший шаттл, но я не помню, чтобы мне кто-то так же помогал искать Ирвина, Юто, Шака и Хоуп.

– Картер, – вздохнув, снова заговорила она. – Представьте, что мы: люди, рапторианцы, огья, вольтроны, да’ари, наоту, рехегуа и все остальные – всего лишь дети, а Сидус – игровой сервер, на котором мы все познакомились. Мы общаемся, торгуем, обмениваемся знаниями, и в целом всех все устраивает. Но наши с ними совокупные знания о мире – капля в море. Каждый хорошо знает свою улицу, неплохо – район и даже город. Представили?

– Представил.

– В этом примере галактика – это вся планета, а мы, цивилизации из разных концов галактики, дети. Наши совокупные знания о галактике не покроют и доли процента всего пространства!

– Вы говорите о ясном и смутном пространстве, Женевьева, – кивнул я. – Если считать, что пропавший шаттл не уничтожен, а просто куда-то переместился, то он где-то в смутном пространстве.

– Если вообще не в другой галактике, – проговорила она, отведя взгляд. – Но нет, это потребовало бы столько энергии, что наше солнце бы погасло.

– Вы предлагаете заняться поисками мне? Сразу скажу – нет, спасибо, у меня иные планы.

– Дослушайте, – поморщилась она. – Сначала о том, что произошло с шаттлом и вашим лайнером. В момент гиперпрыжка шаттла к Сидусу, как это обычно происходит, две точки в галактике соединились тоннелем в гиперпространстве. Разум уловил присутствие рода своего первого, то есть ваше, Картер, и предпочел перетащить к себе лайнер. Шаттл при этом отправился в неизвестность, потому что должен был куда-то деться, такова природа гипердвигателя, но не мог отправиться по тем же координатам, что и лайнер, сработало известное всем астрофизикам Ограничение Хутана, гласящее, что любые конечные координаты для гиперпрыжка действительны лишь однажды. То ли Предтечи заложили это в свои гипердвигатели, то ли мироздание в целом так работает.

Я впервые слышал о таком правиле, но Кодекс подтвердил и дополнил услышанное. Стало понятно, почему гиперпрыжки к Сидусу происходят все дальше от станции.

– Таким образом, Картер, именно вы, пусть и неумышленно, виновны в том, что сотни великих представителей цивилизации хомо пропали.

– Постойте…

– Граждане с высочайшим рейтингом, великие ученые, творцы, исследователи, инженеры, технологи, лучшие представители своих профессий – великие, Картер.

– Как так получилось? И почему я впервые об этом слышу?

– Может быть, потому, что они не звезды шоу-бизнеса и не знаменитости? – Женевьева хмыкнула. – Это была секретная миссия. Правительство спонсировало этот полет на Сидус для граждан высокой категории, вошедших в пожилой возраст или неизлечимо больных. Планировалось, что каждый из них будет исцелен, а также получит все доступные модификации, которые помогут им в дальнейшей работе. Финансировалось все из личного фонда президента Шеппарда, но, чтобы избежать возможных инсинуаций, все равно держалось в секрете.

– Люди взвыли бы, услышав, что с их налогов вылечат не их?

– Вот именно, – выпив виски, выдохнула Женевьева. – Плевать они хотели на заслуги великих. Каждый второй задал бы вопрос: а почему не я? Почему не он? С какой стати Шеппард решает, кому жить, а кому нет? Потребовали бы провести выборы и даже не вспомнили бы, что миссия оплачена не налогоплательщиками.

– О, наши люди бы навыбирали, – усмехнулся я. – Задачу понял, важностью проникся, но все еще не представляю, чем могу помочь.

– Что вы слышали о детекторах разума, Картер?

– Ничего, – удивленно ответил я, сделав мысленный запрос к Кодексу.

– Естественно. В Кодексе нет неподтвержденных данных. Зато они есть в Институте. Мы собираем всю информацию, которая может представлять интерес для человечества. Детекторы разума позволяют удаленно сканировать отдаленные сегменты галактики, причем настройки отсекают лишнее, и в результате можно найти, скажем, только белково-углеродную разумную жизнь и рассчитать ее биомассу.

– Все равно что с фонариком искать в пустыне ночью. Галактика, сами говорили, бескрайняя. Да и где взять этот детектор разума? Откуда у вас информация о нем?

– Вот здесь без тебя не обойтись. – Она перешла на ты. – У нас есть информация о планете, на которой наш скаут обнаружил следы присутствия Предтеч. Связь с ним прервана, но для нас это скорее плюс – признаки, свидетельствующие, что на планете может быть артефакт Предтеч.

Женевьева замолчала, позволив обдумать ее слова. Я же сразу понял, чего она хочет и почему, а думал о другом – не просто так Лекса задержалась. Похоже, она писала рапорт обо всем, что со мной произошло, и выдала свои выводы: артефакты Предтеч выдают знания тем могущественнее, чем выше статус того, кто их получает.

– Думаете, вида своего первый может заказывать нужные технологии? – спросил я.

– С большой вероятностью это так, – ответила Женевьева. – Сам посуди, Картер. На Агони все твои мысли были о том, как добраться до пропавших друзей. Возможно, артефакт уловил это и предоставил технологию перемещения. Как там было? Сгибатель пространства?

– Да. Кстати, а как там дела с работягами Цереры?

– Все еще проходят инициацию. Приветствующие вешаются, не справляясь с потоком, Верховный совет только закончил совещание, решая, что делать…

Я дал себе по лбу – вот же я идиот! Естественно, что кур’лыка Анака Чекби не было в лавке, – он ведь член Верховного совета! По той же причине и хитам Тиан, отправившийся шпионить, вряд ли что-то вынюхал. Да уж, чем ты глупее, тем жить проще. По крайней мере, раньше я не заморачивался, осознав, что совершил глупость.

– …и принял решение о строительстве нового жилого кластера хомо, – хладнокровно закончила мысль Женевьева, не обращая внимания на мой жест. – В целом твой поступок перетащить Цереру к Сидусу, хотя и крайне безрассуден, принесет человечеству больше пользы, чем вреда. Да, мы потеряли крупный планетоид, колонию с выстроенной инфраструктурой, ресурсы, но…

– …колоссально повысили присутствие хомо на Сидусе, – перебил я. – Тридцать две с половиной тысячи отчаявшихся людей, которым я подарил второй шанс.

– Боюсь, лишь малая часть из них воспользуется им, – с грустью ответила Женевьева. – Но такова человеческая природа и результат миллионов лет эволюции. Если можно сберечь энергию, мы будем ее беречь. То есть лениться, довольствуясь тем, что есть. – Она встрепенулась, открыла рот, но промолчала, а потом все же выдала заговорщицким шепотом: – Есть версия, что люди, что не покидают свои личные комнаты, со временем исчезают. Случались истории, когда человек, месяцами торчавший там, переставал открывать двери и вообще откликаться на звонки знакомых. А потом дверь в его комнату и вовсе исчезала! Говорят, их пожрал Сидус. Ну, или отправил их тела на синтез еды для остальных!

– Прямо как в той детской сказке про Остров дураков, – вздрогнул я. – Там всего было вволю, не жизнь, а сказка – ешь, пей, веселись! Вот только от такого образа жизни люди превращались в овец.

– Вот и я думаю, что это просто страшилка, – ухмыльнулась Женевьева. – Городская легенда в кластере хомо. Но кто знает, кто знает…

Сказано это было так, что я заподозрил, что страшилку запустил сам Институт, дабы заставить людей двигаться.

– Мне нужны будут люди для воплощения кое-каких идей, – признался я. – Так что хотя бы о некоторых я позабочусь.