Текст книги "Эксперимент"

«За все свои поступки, жестокие и не очень, мерзкие и иногда правильные, но обидные, за все свои интрижки, мстительные и безрассудные, за все свои слова, приятные и не очень, это первое извинение. Первое осознание и понимание собственноручно сделанной глупости, первое, но ещё такое слабое, еле трепещущееся чувство вины за содеянное. С каждым разом она всё больше и больше заслуживает уважения. Но вот что меня пугает. Она осознала свою ошибку, после того как узнала о смерти бабушки, после того, как я сам пришёл к ней. Видимо это первый и последний раз, когда Лилит извиняется, потому что у неё больше некому умирать, чтобы этой смертью заставить ее задуматься о совершенных поступках. А глупости и подлости она явно не в последний раз творила».

Левиафан обнял её, улыбнулся и прошептал:

– У нас всё будет хорошо. Сегодня такой день… я хотел бы преподнести тебе маленький подарок, который будет тебе напоминать обо мне. Хотя я и зарекался никогда ни одной женщине не дарить этого…

Он достал ювелирную коробку и протянул её Лилит, но девушка продолжала стоять, не шевелясь, и только удивленными глазами смотрела на него и на коробку. Левиафан вздохнул и открыл коробку.

В ней, на бархате лежала маленькая золотая вазочка с цепочкой, где-то полсантиметра в длину. В середине вазочки находился прозрачный куб то ли из стекла то ли, из какого-то камня, а в нём виднелось что-то бордово-серое.

– Это кусочек моего сердца, настоящего сердца, Лилит. Хотя бы этот маленький кусочек должен быть всегда рядом с твоим сердцем, – Левиафан опустил голову и едва слышно продолжил говорить, – когда ты меня решишь бросить, по настоящему, приди ко мне, сними его с шеи, брось на пол и растопчи ногой, прямо перед моими глазами. И тогда я пойму, что это настоящий конец и исчезну из твоей жизни. Я уйду туда, где никогда не смогу больше тебя услышать, где не смогу больше почувствовать тебя и твоё тепло. Обещай мне, что ты сделаешь то, о чем я тебя прошу.

Лилит подняла глаза и печально посмотрела на вампира.

– Как давно ты стал таким романтичным? Я не собираюсь тебя бросать и не хочу ничего даже слышать об этом.

– Просто скажи, что ты обещаешь! И выполни то, что пообещаешь!

– Хорошо. Я обещаю. – Лилит пожала плечами и посмотрела в любимые глаза.

33

Февраль проходил быстро и безболезненно для Лилит и Левиафана. Они оба старались просто наслаждаться друг другом, каждым мгновением проведенным друг с другом, каждым прикосновением. Бурные души, казалось, успокоились и престали жаждать злости.

Левиафан был нежен с Лилит, как будто она была как паутинка, которую, одно неверное движение, порвет. И если восстановить порванные сети, то она уже будет не тем, кем была прежде. Чужеродность всегда пугает, Левиафан привык к Лилит, которую он знал, другую он не хотел. Иногда она напоминала ему бабочку, которая сидит у него на ладони, и он не знает, что делать с этой ладонью. Если её сжать, чтобы бабочка не улетела, то можно раздавить бабочку. А сидеть с открытой ладонью очень страшно, страшно увидеть, как любимая бабочка вспорхнет и улетит, пошатываясь на ветру.

Вампир осознал все свои чувства к женщине, о которой мечтал полвека. Он не хотел причинять ей никаких страданий, ни моральных, ни уж тем более физических. Молодой человек погряз в любви. Он познал, что такое прощение, что значит уметь прощать, несмотря на то, что боль душит в это время. Она была его великолепием, жемчужиной XXI века, которую он должен был хранить, как нечто эксклюзивное, то, что больше никогда не сможет существовать вновь.

Лилит же, наконец, начала понимать, каково это, когда тебя любят и не просто любят…Она наслаждалась отношениями, о которых может помечтать каждая. Она влюбилась в сильного и красивого вампира без памяти. Но она не была способна расстаться со злостью. Она все еще не понимала, что значит простить.

Эти двое могли просто и беспечно, безоглядно любить друг друга, но жить спокойно они не могли. Именно в их любовь постоянно вмешивалась игра, детская, глупая игра, но с взрослыми правилами, которые не пойми кем были установлены, и кому по ним потом играть. Ведь правила существуют, чтобы их нарушать. А нарушая правила, создаются новые, и об их существовании знает только сам создатель, второму игроку приходится методом проб и ошибок узнавать, что изменилось в игре и что это за правила.

В отношениях Лилит и Левиафана наступил так называемый штиль. Лилит бережно хранила кулон с сердцем Левиафана, а он в свою очередь хранил её всю. В этот февраль у Лилит было два ангела-хранителя. Но штиль, как правило, означает затишье перед сильной бурей, штормом. Кто знает…

ВЕСНА

1

Что чувствует среднестатистический человек, когда весна ступает на землю мелкими шажками и дотрагивается рукой до всей природы? Он чувствует некую свободу и новую жизнь. Ему самому хочется жить как-то по-новому, чувствовать по-другому, совершить какой-то поступок, неважно какой он будет – глупый или серьёзный. Это все мелочи, совершенно незначительные. Единственное, что важно в этот момент, так это желание, цель, жажда сделать, добиться цели. Это люди называют весенним обострением, а ведь человеку просто хочется отдохнуть от старого.

Весной всё преображается: как природа, так и человек. Все хотят выглядеть хорошо. Люди примеряют новые маски радости и печали, выбирают новую одежду, как будто от этого что-то изменится. Сущность человека всё равно не меняется, просто весной он становится более жизнерадостным, начинает лелеять какие-то дурацкие мечты и желания. Ему самому кажется, что что-то изменилось, что-то улучшается, но это только кажется. Весна обогащает природу красотой, а людские головы – лишними, ненужными фантазиями, в которые люди потом свято верят. Единственные, у кого действительно начинается новая жизнь, так это листья на деревьях и растущие цветы, плюс насекомые.

Но все же, весна – лишний повод почувствовать, что жизнь всё-таки меняется и, иногда, в лучшую сторону. Глядя на то, как сходит снег, а из-под его остатков начинают пробиваться молодые побеги, сердце почему-то начинает восторженно биться, как будто в нём растет что-то новое. Но ничего нового в нём не может вырасти! Точнее сердца людей всегда закрыты для роста хорошего, а если это плохое, то всегда пожалуйста! Так что весна – это всего лишь обновление и перезагрузка спящей природы, но не как ни человека и его жизни.

Начало марта. Все еще шел снег, но теперь к нему иногда подключался дождь, и всё это разбавлялось лучами весеннего солнца. Оно было ярким, но ещё не грело, просто болталось в небе, как огромный фонарь.

Лилит шла по улице и впитывала в себя солнечные лучи, как растущий цветок. Её белая кожа, залитая солнечным светом, преображалась и расцветала. Она улыбалась так по-детски, так нежно. Её сердце трепетало и радовалось теплу. Лилит очень любила в весне период, когда всё тает, и на деревьях и кустах появляются почки.

Лилит увидела маленькое здание, на котором висела табличка с надписью: «Ваша Красота в Наших Руках». Девушка улыбнулась и вошла туда.

2

– Что у тебя на голове? – хмуро спросил Левиафан, глядя на вошедшую Лилит.

– Весна со своим приходом всё меняет, а я не меняюсь, а мне очень хочется хоть что-то изменить в себе. И я это сделала! – она улыбнулась и протянула руку в которой висела отрезанная густая коса.

Её волосы были коротко подстрижены. Пряди, обрамляющие лицо девушки, были чуть длиннее, чем волосы на затылке, концы которых были приподняты.

Левиафан удивленно смотрел на неё исподлобья. Ему совершенно не нравилось то, что Лилит сделала с волосами.

Сама по себе прическа была ей очень даже к лицу, но факт того, что она додумалась отстричь такие шикарные волосы, Левиафана просто обескураживал и слегка расстраивал. Но в новом образе было кое-что, что и привлекало его – тонкая длинная шейка, которая теперь была выставлена на всеобщее обозрение. Он провел рукой по лицу и вздохнул: как же ему хотелось дотронуться до этой нежной шейки…

– Я сейчас вернусь! – сказал он и исчез за дверью.

Лилит села в кресло и закрыла глаза. Она наслаждалась свободой и легкостью головы. Её рука погладила шею, как бы разминая мышцы, потом девушка открыла глаза.

Медленно, Лилит подошла к столику, взяла мобильник и набрала номер Жаклин. Послышались гудки. Долгие. Протяжные. Нудные. Потом звонок сбросили.

Какое-то время назад Левиафану пришлось сознаться в том, что произошло между ним и подругой Лилит. Он совсем не хотел рассказывать своей девушке не о чем, но Лилит выпытала все-таки истину. Как только она узнала всю правду, тут же начала дозваниваться до Жаклин, пытаясь отмыть с себя грязь, которой Левиафан ее закидал. Жаклин оказалась очень упёртой. Она игнорировала всё, что было связанно с бывшей подругой.

Лилит бросила телефон на столик и отвернулась к окну. Она была слегка расстроена и обижена на Жаклин, но в тоже время она понимала, что подруга была обманута и попросту не знает об этом. Но то, что она даже не хотела выслушать Лилит – бесило девушку до невозможности.

– Никак, да? – без особого интереса спросил Левиафан из-за угла гостиной.

– Это слишком очевидно. Твой комментарий излишен. – Ответила Лилит, печально отворачиваясь к окну.

– Буду честен с тобой. – Он откашлялся и продолжил. – Я не жалею о том, что произошло тогда и о нынешних последствиях произошедшего.

– Кто бы сомневался…

– … Но если вдруг тебе потребуется помощь в возвращение блудной дружбы, то я всегда к твоим услугам…Милая.

Он поднял голову и осмотрел потолок, стены, потолок, и медленно двинулся к ней, напевая песенку и посвистывая. Лилит наблюдала за ним с улыбкой. Их глаза встретились и замерли. Левиафан улыбался, а глаза Лилит прищурились, и рот открылся от радости.

– Левиафан! – прошептала она восторженно, – я придумала!

– Так быстро! Что именно ты там придумала? – заинтересованно спросил он.

– Ты можешь выяснить, что случилось у Жаклин и мужа, после того как ты сдал ее? Или может она все еще в отношениях с Марком? – Выпалила Лилит, хватая его за руку.

Он наклонил голову, уголок его губ приподнялся, а глаза сузились.

– Лилит, это так гениально! – съязвил он. – Со мной-то она не прекращала общаться… Думаю смогу.

Девушка нахмурилась в ответ и встала. Обойдя вампира, Лилит остановилась за его спиной и обняла. Её движения были очень коварными, словно змея обвивала его тело, сжимая свое гибкое тело кольцом. Лилит прошептала ему.

– Это только первый пункт из моего плана… – она поцеловала его.

Левиафан задумался, его лицо было очень серьёзным. Он никак не мог понять, что именно задумала его девушка, чем ее задумка может обернуться и каков будет ущерб.

– Не надо на меня так смотреть… – тихо попросила она.

– Хорошо милая, – он поцеловал ей руку и исчез.

Лилит встала и начала нервно ходить по дому, считая минуты и секунды.

«Если Бог есть, он, вряд ли меня простит, а бабушка в гробу перевернется, когда мой план осуществится. Но есть же Левиафан, который может отказаться от участия в нём, и что тогда делать? Я делаю это ради дружбы, ради того, чтобы вернуть её навсегда. Мне нужен хоть один человек, с которым я могу общаться, и на эту роль подходит только Жаклин. Мне тяжело без неё, я это признаю. Я должна её вернуть. Раз Левиафан убрал её из моей жизни, то ему придется вернуть её».

Спустя несколько часов Левиафан вошёл в комнату, слегка жмурясь и облизывая губы. Он грохнулся в кресло, блаженно закрыл глаза и заурчал.

– Ты уже так быстро все узнал? – спросила Лилит.

– Ммм.… Иди сюда… – нежно прошептал он, не открывая глаз, только мягко поглаживая пальцами подлокотники кресла.

– Да? – Лилит продолжала стоять около окна, но на её лице уже не было никакого веселья, более того там начинала появляться злость.

Скулы играли, она явно нервничала. Нетерпение злило, и молчание Левиафана тоже играло свою роль в изменении её настроения.

– Иди сюда… – чуть громче повторил он и приоткрыл глаза.

– Ты ходил? – Лилит настаивала.

Для Левиафана любой разговор перетекал в шутку, а для Лилит ответ, который она очень ждала, был весьма важен. От этой информации зависели ее дальнейшие действия. Но она никак не могла выудить проклятый ответ из вампира.

Левиафан открыл глаза, поднял голову и, в одну секунду, оказался около девушки. Она чувствовала его дыхание, его глаза впились в её лицо. В такие моменты он её пугал. Ее сердце начинало бешено колотиться, а легкие хватали кислород из крови, как обезумившие, учащая дыхание. Он смотрел на неё так, словно в нём проснулся Чарльз Мэнсон, и этот маньяк видит свою жертву, за которой охотился в течение трех дней.

Левиафан ощутил невидимые частички страха, исходящего от неё, и улыбнулся.

– Знаешь, что больше всего мне нравится в тебе? Твой страх, который ты так тщательно пытаешься скрыть, – он прижал её к себе и сладко зашептал. – Но я его всё равно чувствую, как его пылинки струятся сквозь твоё тело, как они задевают кончики нервных рецепторов, как по ним бежит импульс в мозг, и, как после этого, твоё сердце учащает свой ритм, а дыхание становится поверхностным и частым…

Внезапно он отскочил от неё и, не спеша, побрёл по комнате, бросая на Лилит косые взгляды и дотошно улыбаясь.

– Да, я ходил к Жаклин! У неё все, как и прежде, вот только с мужем разводиться, а так уже живет у Марка. Пришлось навестить их у него дома, чтобы все это узнать.

– Да? – радостно спросила Лилит. – Ты с ней виделся? Как она? Сильно переживает по поводу развода?

– Да нет, не очень. Жаклин сказала, что уже скоро месяц, как они первый раз подали заявление и через неделю-полторы можно уже будет окончательно разойтись с Филиппом. Но на тебя, конечно, злится.

– Почему же ты не рассказал ей всю правду? – Лилит расстроилась. – Это же нечестно…

– Нечестно? – усмехнулся вампир. – Ты – маленький ребенок, который провинился и теперь за это стоит в углу. Я пока не готов разрешить тебе покинуть этот угол. Если у тебя есть какие-то соображения, как можно все вернуть, то я готов их выслушать и, может даже помочь. Вот. – Левиафан закончил и ожидающе посмотрел на Лилит.

Девушка смотрела в пол неподвижным взглядом, на её лице появлялась улыбка полная отчаяния, совсем не добрая и светлая, скорее сумасшедшая. Лилит положила палец в рот, слегка прикусила его зубами и прищурила глаза.

– Лилит, дорогая, расскажи мне! – он улыбнулся.

– Да, ты прав…мне понадобится твоя помощь… и только твоя, – Лилит подняла на него взгляд.

Ей было очень трудно говорить. Её душу терзала проблема выбора. Разум хотел вернуть близкого ей человека, а душа отпускала его. Неясность собственных мыслей и желаний очень мучила её внутренний мир. Лилит закусила губу и молча стояла, не глядя на Левиафана.

– Лилит, – он чуть прищурился и наклонил голову, – тебе нужна моя помощь в чем? – Левиафан внимательно посмотрел на неё изучающим взглядом, от чего сам стал крайне загадочным и непонятным.

Лилит подняла глаза.

– Убей! – прошептала она.

– Убить? – еще тише спросил вампир.

Молодой человек нахмурился и медленно подошел к девушке. Он провел рукой по ее щеке, изучая ее изумрудные глаза, слушая ее дыхание и пульс. Лилит трепетала.

– Да… Убей… ради меня… – она обхватила его лицо руками и поцеловала теплые губы, закрыв глаза.

По ее щеке покатилась слеза, Левиафан вообще ничего не понимал. Он молча смотрел на девушку, на то как из закрытых глаз текут слезы, как она тяжело вздыхает.

– Кого? – прошептал он, стирая слезы с ее бархатной щеки.

Лилит не могла смотреть на него. Она лишь пыталась бороться с чувствами, с тяжестью, которая внезапно улеглась ей на груди, не давая вздохнуть.

– Кого? – повторил свой вопрос вампир.

– Его… Марка.

Левиафан вытянул вперед шею, выпучил глаза и открыл рот – такого он явно не ожидал. Его грудная клетка замерла, перестав делать дыхательные движения.

– Что? – он, наконец, что-то выдавил из себя срывавшимся на хрип шепотом.

Лилит вновь опустила глаза, стараясь избежать слез.

«Лилит. Я обескуражен твоей просьбой! Есть ли у тебя сердце? Беспощадна, кровожадна, жестока, совершенно безжалостна! Господи, кто…нет, ЧТО живет внутри тебя? Откуда в тебе это всё? Откуда столько гнили? Бог мой, если бы я хоть раз повстречал такую как ты, я бы сейчас смог инсценировать полный дофенизм, но, в данный момент, я переживаю такую бессознательность. Твоя просьба выбросила из меня здравый смысл. Ты совершенно безумна!».

– Лилит, мне не показалось ли сейчас, что ты попросила убить человека, которого любит твоя подруга? – боязливо спросил он, с ужасом ожидая подтверждения своей догадки.

– К сожалению…именно это я и попросила! – без всяких послаблений ответила Лилит, пытаясь проникнуть взглядом, через глаза вампира, в его голову. – Если она потеряет любимого человека, ей некому будет позвонить, буду только я. И в итоге она забудет о ссоре со мной и с мужем, потому что очага ссоры, Марка, больше не будет!

– Эээ нет, Лилит, этого я делать не буду! Что ещё за иллюзии? Что за бред ты говоришь? Очагом ссоры был не Марк, не её муж, не она сама, и уж тем более не ты! Я разжег всё это, почему за это должен расплачиваться Марк? Ты не подумай, я в него не влюбился, конечно. Ты совершаешь ошибку просто думая об этом, не говоря уж об исполнении твоего желания. Ты считаешь, что настоящие друзья таким вот образом возвращают дружбу? Лилит, тебе дан самый прекрасный и чудесный орган в отличие от всех животных – это язык. Ты можешь прийти к ней, рассказать как всё было, кто именно её подставил, объяснить, что это не твоя вина. Лилит, ты можешь соврать, прийти и извиниться. Хотя нет, этого ты сделать не можешь, тебе проще язык вырвать с корнем, чем извиниться.

– Левиафан, что я слышу? Как давно ты вспомнил о существовании чудо-органа – языка? После того, как убил Фабьена? Или нет, наверное, после того, как убил Маргарет? Ты не намного человечнее, чем я, и ты смеешь говорить мне о языке? Ты виноват в этом! Ты сделал так, что мы теперь не общаемся, что она теперь ненавидит меня! Так теперь я хочу, чтобы ты сделал…чтобы ты вернул всё назад, как было! – Лилит раздраженно проговаривала каждое слово, обжигая своим взглядом.

Левиафан гордо вскинул голову, приподнял брови и язвительно усмехнулся.

– Хорошо, я верну тебе Жаклин… Но только после того, как ты вернёшь мне Мормо!

Лилит нахмурилась и уставилась на Левиафана. Его ответ загнал ее в тупик. Это предложение прозвучало слишком правильно, к нему невозможно было подступиться, придраться.

Левиафан строго смотрел на нее, Лилит облизнула губы и отвела взгляд. Все. Тупик.

– Ты не оставляешь мне выбора, Левиафан… – прошептала она, делая шаг назад.

– О чем ты говоришь?

– Мне придется сделать это самой…

– Самой? – вампир не смог не улыбнуться. – Пожалуйста. Ты вольна делать все, что хочешь.

Он открыл ей дверь и ожидающе уставился на девушку.

– Я ненавижу тебя… так сильно ненавижу! – Лилит оттолкнула его и вышла на улицу.

– Ну хоть одно чувство у нас взаимно! – крикнул он ей вслед и прошептал дальше – Господи, если бы я еще только тебя не любил, было бы еще прекраснее…

3

Лилит бросила машину на въезде в центр города и пошла бродить по самому центру. Улыбающиеся люди шли ей на встречу. Они радовались весне, радовались птичкам и солнцу, дождю и тающему снегу. Только вот сердце Лилит ничему не радовалось. Она шла и ненавидела всех, кого знала и не знала. Её не понимал любимый человек.

«Он не может так поступить со мной. Он наврал Жаклин, подставил подножку нашей дружбе. Я шла и не заметила её, споткнулась, упала. И вместо того, чтобы дать мне руку, он топчет меня и забрасывает грязью. А я после этого должна встать, отряхнуться и как ни в чём не бывало жить дальше, а ещё и перед Жаклин извиниться! Потрясающе, Левиафан, просто потрясающе! Только я так не хочу. Ты прав только в одном, что Марк совершенно ни в чём не виноват, но всегда есть жертва, это будет он. С каких это пор Левиафан так трясется за чужие жизни? При этом каждый день бегает и высасывает из кого-то кровь и жизненную силу. Наплевать. Я сама все сделаю. Ему, потом, будет намного сложнее вытащить меня из тюрьмы…Я всё равно не могу понять, какая ему разница, кого убивать? Он убивал в течение пяти веков, так что случилось сейчас? Ха, да ничего не случилось, он отказывается принципиально. Если бы это была не моя просьба, а чья-нибудь другая, Мормо, например, Марк бы давно уже лежал в гробу».

Лилит зашла в первый попавшийся бар. Там было не очень много людей, кто-то сидели за барной стойкой, оставшаяся часть была рассеяна по помещению за столиками. В основном там были одни мужчины средних лет. Пара девушек, сидящих рядом с одной, единственной шумной компанией молодых ребят. Они были примерно одного возраста с Лилит, может быть постарше на два-три года, а девчонки уж точно были её ровесницами. Ребята что-то наперебой рассказывали и сами смеялись, дамочки, как положено, подхватывали, даже если это было совершенно не смешно.

Лилит перевела взгляд на стулья, стоявшие у барной стойки. Её внимание привлёк мужчина, сидящий почти в обнимку с огромной кружкой пива. Его лицо было всё в синяках и царапинах, он на что-то жаловался бармену. Чёрное пальто было наполовину в грязи, а с боку, практически подмышкой, была огромная дыра. Брюки, которые изначально были скорее всего черного цвета, в тот момент были двухцветными: верх был цвета грязи, а низ – какой-то серый, видимо из-за реагентов, которыми посыпают скользкие дороги. На его руке поблескивало кольцо, говорящее о том, что у него есть жена. На суставах пальцев виднелись ссадины, а в некоторых местах просто не было кожи.

У него была короткая стрижка, а-ля «я умный» и круглые очки, через которые он печально смотрел на бармена и рассказывал ему невеселую историю. Когда он повернул голову, Лилит заметила, что на втором стекле, на очках, была трещина, от которой ответвлялись маленькие извилистые дорожки к краям стекла. Как будто к нему подбежал маленький человечек и выстрелил в стекло из такого же маленького пистолетика.

В сердце Лилит почему-то сильно защипало, его как будто в тиски зажало, так тяжело и увесисто стучал жизненный насос в груди. Сквозь черствую, ледяную корку, которая когда-то покрыла этот насос, пыталась пробиться жалость к этому мужчине. Но Лилит твердо решила учиться у Левиафана неистовству. Она не считала, что её душа и сердце были жестче, чем любой камень.

Лилит ещё раз взглянула на него и пошла к стойке, уже совершенно не обращая никакого внимания на мужчину.

– Самое крепкое пиво…два! – заказала она.

Бармен удивленно взглянул на нее и начал наливать большой стакан.

Пока он заполнял пивные кружки, Лилит услышала, что мужчина рассказывал о своей жене, с которой сильно поругался, ушёл из дома, где-то напился, с кем-то подрался, оказался без денег. А дома его ждут двое голодных детей, и ему стыдно возвращаться туда. Стыдно смотреть в глаза жене, стыдно перед самим собой, и перед детьми. Бармен, видимо, был его другом или хорошим знакомым, потому что наливал ему бесплатно, и на его лице явно виднелось сочувствие и понимание.

«Слабак!», подумала Лилит, «тебе следует поучиться у Левиафана, каким надо быть жестоким и циничным в отношениях с женщинами. Чертов вампир! Он никогда бы не стал тут сидеть и плакаться в жилетку другу. Скорее всего, он бы пошёл, перекусил кем-нибудь, ну или просто убил, а потом вернулся бы домой, как ни в чем не бывало, и ещё ехидничал бы три дня после этого».

Лилит взяла свои кружки, выбрала самый дальний угол со столом, самый тихий и подальше от людей. Её тело тяжело рухнуло на стул и расслабилось. Губы жадно присосались к пинте.

Лилит сидела как будто в полном исступлении.

Она строила планы каким способом можно было бы притворить в жизнь то, что хотелось.

Можно было бы попробовать пригласить Марка на дружеское свидание под предлогом – вымолить у Жаклин прощения. Досидеть допоздна и попросить Марка проводить домой. Достать нож в лифте и воткнуть его в шею. Но нет. Не то… Полиция слишком быстро бы связала все ниточки воедино.

Подложить бомбу ему в машину…Где взять бомбу? Как завести механизм?

Перерезать провода? Пробить емкость с тормозной жидкостью? Слишком сложно, особенно для человека, который не очень осведомлен в устройстве автомобиля.

Все-таки предложить встретиться на нейтрально территории, обязать Марка никому не говорить о встречи, чтобы все полностью выглядело анонимно, рассказывая о будущем сюрпризе для Жаклин. Убить где-нибудь в безлюдном месте?

Приехать к нему домой? Невозможно, Жаклин там живет…

Ей становилось страшно от всех мыслей и картин, которые бесконечно крутились у нее в голове. Лилит поняла свой самый главный страх: совершить убийство собственными руками. Самосохранение подсказывало ей, что было бы безопаснее, если бы Левиафан приложил к этому свою руку. Он специалист в этом, к нему уже можно записываться на ускоренный мастер-класс по убийству людей. И он всегда останется безнаказанным. Но он уже отказался, и как показалось Лилит, его было уже не переубедить.

«Значит, я возьму всё на себя. Мне нужен алкоголь. Много алкоголя. Потом я освобожу чувство страха из недр души, выпущу его погулять на пару-тройку часов, пока я буду совершать грязное дело. Да… С Мормо все было намного проще: он сам хотел умереть, он искал смерти. А сейчас что? Марк здоровый, молодой мужчина, полон сил и жизни. Он хочет жить. Он, наконец, влюбился, готовится к долго и счастливой жизни…И что я собираюсь сделать? Лишить его этого счастья? Я не смогу…А может мне нанять кого-нибудь? Хотя нет, опять всё упирается в вампира – у меня нет таких денег. А это значит, что придется опять просить, а я не хочу больше его ни о чем просить…»

– Девушка, можно я с Вами посижу? Мне так нужно излить душу кому-нибудь… – произнёс жалобный голос над головой Лилит.

Она посмотрела на разбитое стекло в очках и в целом на мужчину. Вблизи на вид ему было не больше тридцати пяти. Лилит забавляло то, что, несмотря на весь его небрежный, мягко говоря, внешний вид, его лицо было гладко выбрито и ухоженно. От него не пахло нищетой и бездомностью, судя по всему, на улице он прибывал один, максимум два дня.

На самом деле, в тот момент, Лилит хотелось побыть одной.

– Вы знаете, у меня очень агрессивный молодой человек. Он может войти сюда в любую минуту. И поверьте мне, если он увидит Вас, сидящим за одним столиком со мной, то это плохо кончится. Понимаете, у него с головой не все в порядке – последнее предложение Лилит произнесла почти шепотом.

– Ну и хорошо! – неожиданно и радостно воскликнул мужчина, – я так не хочу жить, пусть меня убьют!

Он демонстративно плюхнулся за стол, оглядываясь по сторонам в поисках агрессивного парня. К удивлению Лилит его нигде не было. Она печально посмотрела на стол, а затем на будущего собеседника.

– Вы знаете…я действительно хочу побыть одна! – грустно сказала Лилит.

Мужчина поднял на неё свои глаза, которые были полны пьяных слез. Трясущейся рукой он потянулся к руке Лилит, но она быстро отдернула её и грозно посмотрела на мужчину. Пальцы его руки упали на стол и начали медленно царапать подушечками деревянное покрытие, по всей руке вылезли вены, на лице изобразилось какое-то отчаяние.

«Во попала-то! Ну и где этот геройчик, который всегда появляется в те моменты, которые можно испортить, а когда он действительно нужен – даже ни намека! Мне действительно становиться жалко этого мужика…»

– Ну что ж, сидите, если Вам так хочется…

После третьей кружки пива они разговорились так, словно были друзьями с самого рождения. Он рассказал ей всю свою историю.

Его звали Свеа. Он родился в Швеции, но когда был маленьким переехал с родителями сюда. Ему было тридцать четыре года, а его жене двадцать пять. У неё было очень красивое имя – Летиция, что в переводе с испанского означает радость.

Два ребенка, обе девочки, одной – два года, второй – четыре. Свеа рассказал Лилит, как долго он добивался Летицию, как спал у неё в подъезде, преследовал, как она вызывала полицию, и его забирали, но как только его выпускали, он возвращался к ней и все повторялось.

Летиции тогда было семнадцать. И когда она всё-таки ответила ему «да», Свеа в буквальном смысле написал в штаны от радости.

Они расписались, родили детей, но одна промашка мужа, и жена села ему на голову. Стоило один раз сильно поругаться, и она выгнала его из собственного дома. И сейчас он сидел и жаловался всему свету на свою глупость и на жестокую жену, которую, несмотря ни на что, он продолжал любить.

– Мой молодой человек…как бы это сказать получше, он – вампир. Живет исключительно за счет принципов. Если я его о чем-то прошу, никогда не сделает нормально. А если уж и сделает, то обязательно нервы убьет… Знаю, что ответ на все это один: бросить его и забыть. Но есть одно маленькое НО: я слишком сильно люблю его. – Пьяная Лилит разболтала секрет Левиафана, и свой заодно.

– Подожди, вампир в смысле энергетический? У меня старшая дочка такая же, все жизненные соки высасывает…

– Нет, настоящий вампир. Ему почти полвека, он питается человеческой кровью, и плюс обладает совершенно нечеловеческой силой… иногда бывает очень жесток, и ко мне в том числе. – Лилит приняла эстафетную палочку по жалобам на своих вторых половинок.

– Я конечно очень пьян, но поверить в такое я не могу! Как он тебя так облапошил? И ты ему, правда, веришь? Веришь во все эти россказни? – Свеа икнул и уставился на неё пьяными глазами.

– А это и не россказни! – Лилит зашептала, – вот, смотри!

Она сняла кофту и осталась в одной маячке. Лилит протянула ему руку и ткнула пальцем на следы от клыков на предплечье. Это были совсем свежие укусы.

Обычно укус Левиафана заживал достаточно быстро: четыре, пять дней – самое большое. После этого на коже не оставалось никаких следов.

Свеа внимательно посмотрел на отметины от зубов, потрогал кожу около них, потом вдруг расслабился и рассмеялся.

– Почему все люди пытаются сделать из меня дурака? Это же следы от кошки или от собаки. Даже скорее от собаки, расстояние между отметинами большое. Лилит, для чего ты хочешь меня одурачить? У меня только дочки могут поверить в это!

– А зря! – сказал мужчина, садящийся к ним за столик.

Он поставил на стол три кружки пива и посмотрел на Лилит. Безнадежность в его черном взгляде. Девушка закатила глаза и вздохнула.

– Вот он, познакомься Свеа, яркий представитель отряда кровососущих, Левиафан! – указала на него рукой Лилит, уже мысленно прощаясь со шведом.

– Свеа! – он протянул ему руку.

Левиафан посмотрел на руку, пожал её и улыбнулся, демонстративно обнажая два огромных клыка. Пальцы шведа сами собой разжались, рот открылся от удивления. Он явно занервничал.