Текст книги "Стиратели памяти"

Доза девятая. «Серенити»

Вскоре все уже были на корабле и пробирались по трём палубам машинного отделения – мимо длинных рядов генераторов, поршней, труб и разнообразных полуразвалившихся механизмов.

Поднявшись к верхним палубам, Циан ощутил сырой запах ржавчины. Потом он сменился вонью гниющей обстановки кают.

Они шли по коридору с заплесневелым ковровым покрытием, когда Циан увидел номер на двери каюты – 7284. Предоставив друзьям продолжать путь, Циан замедлил шаг и уставился на медные цифры. Он снова подумал о странном воспоминании возле китовых костей. С-7270. Могла ли буква «С» обозначать «Серенити»?..

Сиз, Руби и Жонкиль уже ушли дальше по наклонному коридору. Жонкиль что-то спросила. Циан смутно расслышал ответ Руби:

– …никого так и не нашли. Думаю, всех пассажиров спасли, прежде чем лайнер пошёл ко дну. Хотя однажды Циан прикинулся трупом в туалете. До смерти напугал Сиза.

Сиз фыркнул.

– Подумаешь! Я ему отомстил.

Руби хохотнула и шлёпнула Жонкиль по руке.

– Факт! Он выпрыгнул из шкафа в одной из кают. Циан решил, что это атака зомби или вроде того.

– Чуть в штаны не наделал, – буркнул Сиз. Он выдавил смешок и потёр шею. – Только из-за этой плесени в шкафу у меня появилась жуткая сыпь.

Циан мысленно улыбнулся. Очередная воображаемая сыпь Сиза.

Он двинулся назад по коридору, считая двери, и остановился, добравшись до цели. Каюта 7270. Дверь оказалась открыта. Циан вошёл. Это была одна из самых роскошных кают на «Серенити». У стены стояла огромная кровать с заплесневевшим матрасом. Плесенью были покрыты и шторы на окнах. Широкоэкранный телевизор свисал с кронштейна на стене, а некогда роскошная мебель сгнила, вздулась и почти распалась на части.

Циан посмотрел на дальнюю стену пропасти, которая виднелась через грязное окно каюты. А затем, сдвинув очки на переносицу, он начал обшаривать шкафы и ящики в поисках чего-нибудь необычного. Однако ему попадались лишь клочки ткани и пуха, которые некогда были одеждой.

Платья и халаты, испещрённые чёрными, белыми и зелёными пятнами. Зарядки для телефонов. Потускневшие украшения. Полусгнившие туфли на каблуках… Циан переместился к прикроватным тумбочкам. Первая оказалась пуста. Вторая тоже.

Хотя…

Хотя не совсем.

Что-то было нацарапано на дне деревянного ящика. Строчки, написанные мелким аккуратным почерком. Циан прочитал первую из них: «между красным и зелёным». Его рука потянулась к груди.

Зелёный и красный… Именно эти цвета пришли ему на ум по дороге сюда, когда он взглянул на китовые кости. И цифры, которые привели его именно в эту каюту: 7270.

Мало-помалу воспоминания начали пробуждаться. Сделав глубокий вдох, Циан встал на колени и продолжил читать.

Между красным и зелёным

Я – Рут МакМёрфи.

Мама – Элен МакМёрфи, светлые волосы феи, серо-голубые глаза, самые нежные на свете объятия, пахнет свежей землёй из сада, тихо поёт в ванной.

Папа – Джеймс МакМёрфи, блестящая лысина, дурацкие очки, щекочущая чёрная борода, карие глаза, смех Санта-Клауса, ужасные шутки, пахнет выпечкой.

Брат – Бен МакМёрфи, прохвост, длинные светлые кудри, огромные синие глаза, красивый нос; шумный и милый, пахнет солодовым молоком.

Дом – Ноттингем, Англия, возле конного выгона в Бествуде.

Нужно обмануть Стирателей памяти.

Борись и не забывай. Держись, иначе всё пропало.

У Циана пересохло во рту. Невнятные воспоминания, тревожившие его, упорядочились и обрели чёткую форму благодаря этим последним строкам. Всё встало на свои места.

Он уже видел подобные слова раньше, вырезанные на рёбрах кита.

нужно обмануть Стирателей памяти

между красным и зелёным

борись… не забывай

Но почему он забыл? Почему сегодня ничего не мог вспомнить?

Циан мысленно вернулся к тому моменту, когда они отправились в дюны – он, Жонкиль и остальные. Он припомнил, как наскоро позавтракал и уже бежал через фойе, когда его вызвали в кабинет доктора Хейвена. А там он сел в кресло со стробоскопом…

Вот и всё. Это единственное объяснение. Доктор Хейвен стёр из памяти Циана тот момент, когда он нашёл надпись на костях. Эти воспоминания, должно быть, каким-то образом сохранились в глубине его сознания. Слабые и тусклые, они, однако, по-прежнему оставались в голове. Во всяком случае, их смогли пробудить строки, написанные на этом ящике, и цифры, приведшие его сюда. Цвета и цифры, о которых Циан не рассказал Хейвену.

Он прикусил губу.

Доктор Хейвен нарушил этический кодекс Убежища. Он вторгся в недавние воспоминания. И вдобавок ко всему он солгал. Сказал Циану, что сеанс строботерапии не имеет никакого отношения к китовым костям. Что это просто-напросто совпадение. Чистая случайность.

Хевен уверял, что надпись на костях – бессмысленная чепуха. Но если это чепуха, то зачем утруждать себя стиранием памяти? И, выходит, доктор в самом деле украл его воспоминания… Разве не так?..

Циан снова заглянул в ящик. Ладони стали горячими, когда он перечитал запись. Что всё это значит? Для чего нужно было писать такие вещи – на костях и здесь? Казалось, будто кто-то – эта Рут МакМёрфи – втайне пыталась сохранить память о своей прежней жизни. Ещё одна вещь, которую Циан никак не мог понять. Зачем хранить воспоминания? Люди приезжают в Убежище, чтобы, наоборот, избавиться от них. Оставить позади все те ужасы, которые с ними произошли.

Циан не раз проигрывал на медальоне запись своей собственной клятвы. Видел, как он плачет и умоляет о помощи. Не было сомнений, что он искренне хотел всё позабыть.

У него затряслись руки. Вовсе не из-за того, что доктор Хейвен солгал. Тут было что-то другое. Он ещё не мог понять, что именно, но от этого сводило живот и скручивало внутренности…

Шаги. В коридоре. Не успев понять, что он делает, Циан вскочил на ноги и захлопнул ящик.

В дверь просунулась голова Руби.

Нахмурив брови, девушка вошла внутрь, а за ней последовали Сиз и Жонкиль.

– Эй, ты куда пропал?

Циан совсем уже собрался рассказать друзьям о своей находке, но спохватился и прикусил язык. Он вспомнил, что говорил доктор Хейвен о последствиях. О том, что будет, если Циан кому-то скажет. Причинит ли он этим вред? И если да – то только ли себе или другим тоже?

Циан судорожно сглотнул.

Он насупил брови, передразнивая Руби.

– Куда я пропал?.. Это вы куда пропали? Я ж тут кое-что увидел в окно и сказал, что хочу посмотреть. Вы не слышали, что ли?

– Очевидно, нет. И что ты увидел?

Пока все пялились в окно, Циан окинул взглядом прикроватную тумбочку. У него пересохло во рту, а в горле стоял ком.

– Похоже, ничего. Думаю, мне померещилось.

– Пфф! – Руби отвернулась от окна. – Ты ведёшь себя странно. Я хочу сказать: ещё более странно, чем обычно.

– Циан?.. – проговорила Жонкиль с обеспокоенным видом. – Ты весь красный. С тобой всё в порядке?

Циан вытер лоб, чувствуя горячий пот на тыльной стороне ладони.

– Это всё корабль. Тут немного жарко… верно?

– Я бы так не сказала. – Руби рассматривала массивный и величественный туалетный столик. Она нашла губную помаду, которая, должно быть, прокатилась по всему столу, когда пол каюты встал дыбом, и упёрлась в грязную потрёпанную косметичку.

Сиз подошёл поближе и скривился.

– Ты же не будешь этим краситься? Ещё подхватишь какую-нибудь заразу.

Руби сняла с тюбика серебряную крышечку и обозрела содержимое.

– Вероятно, ты прав. Это не для моего лица. Хотя…

Не переставая ухмыляться, она обвела помадой своё отражение в зеркале, поставив точки-веснушки и нарисовав закорючки на месте волос. Потом Руби протянула помаду Сизу. Тот пожал плечами и тоже обвёл отражение. Он был пониже Руби, в овальных очках, с широким лицом и короткой круглой афро-причёской.

Жонкиль была следующей. Она тоже обвела овал лица и длинные волосы с пробором посередине. Потом протянула помаду Циану.

Радуясь возможности отвлечься, Циан прибавил собственную физиономию, пририсовав мягкую чёлку и массивные очки.

Четверо друзей-карикатур улыбались из зеркала, но Циану требовалось нечто большее, чтобы избавиться от неприятных мыслей.

– Шедевр! – Он хлопнул в ладоши и едва не поморщился, услышав, как фальшиво звучит радость в его голосе. – Мы закончили? Тогда давайте покажем Жонкиль, зачем мы здесь на самом деле.

Покинув каюту 7270, друзья продолжили путь. Жонкиль сперва двигалась медленно, карабкаясь по перекошенным палубам. Но к тому времени, когда они добрались до ветхого вестибюля, девушка уже освоилась и теперь была полностью в своей стихии. Она носилась по лестницам, ставшим очень крутыми из-за наклона корабельного корпуса, и вскоре взяла инициативу в свои руки – так что остальным приходилось выкрикивать указания ей в спину.

Раскрасневшаяся и ухмыляющаяся, она перепрыгивала через стулья, багаж и мусор, ставшие жертвой силы тяжести и скопившиеся вокруг дверных проёмов и надстроек.

– А она быстрая! – выдохнула Руби.

Циан обошёл упавшую люстру, сверкавшую как куча драгоценных камней на заплесневелом полу.

– И не говори!

Пошатываясь от усталости, троица друзей наконец вышла через стальную дверь на свежий воздух. Жонкиль была уже там. Вцепившись в поручень неподалёку от двери, она смотрела вниз – на крутую горку, которую сейчас являла собой верхняя палуба лайнера.

Циан встал рядом с Жонкиль и проследил за её взглядом. Шезлонги, лежаки и горы песка громоздились у ржавых стен, обшарпанных палубных надстроек и мёртвых коктейль-баров. Если охватить взглядом всю палубу до самого носа, упёршегося в дно пропасти, можно было рассмотреть минимум три плавательных бассейна.

Жонкиль посмотрела на Циана, приоткрыв рот. Казалось, она не в силах вымолвить ни слова.

– Ага, – согласился Циан.

Жонкиль снова перевела взгляд на палубу.

– И что теперь?

Циан подошёл к краю палубы, где на стоящих в ряд стальных кронштейнах были закреплены пластиковые бочонки. Руби уже тянула от одного из них длинный шнур.

– Мы спустимся на дно.

– Что? Мы же только что поднялись оттуда!

– Угу. А теперь спустимся обратно.

– Тогда почему не пройти через палубы?

Циан улыбнулся, предвкушая то, что вот-вот должно было произойти. Его охватило радостное волнение, гоня прочь тревожные и неприятные мысли.

– Вопрос не в том, куда спускаться, а в том как.

Он нашёл шнур, прикреплённый к другому пластиковому барабану, и разматывал его, пока не почувствовал рывок. Циан поймал взгляд Руби, и они оба одновременно дёрнули за шнуры – а потом разом отпрыгнули. Оба бочонка открылись. Послышалось ровное шипение. Содержимое барабанов вывалилось наружу, раздуваясь и увеличиваясь в размерах, пока не превратилось в два ярко-оранжевых спасательных плота. На каждом легко можно было уместиться вчетвером.

Циан ткнул пальцем в сторону плотов.

– Вот как мы спускаемся.

Жонкиль потёрла лоб.

– Спасательные плоты? Я не понимаю… Тут же нет воды.

– Нет. – Циан пнул надувшееся дно плота. – Но они защитят нас, когда мы поедем по самой большой в мире горке.

Он кивнул и достал из-под оранжевого навеса два весла.

– Нам понадобится по одному на каждого, чтобы не врезаться в… разные препятствия. Ну же! Запрыгивай.

– Ты, наверное, шутишь.

– Разве похоже, что мы шутим?

Сиз и Руби уже подтащили своё транспортное средство к центру палубы, забрались внутрь и высунули вёсла из-под навеса, так что они торчали по обе стороны плота. Руби ухмылялась. В свете, проникавшем сквозь оранжевый навес, её кудри казались огненными.

– Это безопасно, Жонкиль. – Она зажала Сизу рот ладонью, прежде чем он успел возразить. – Мы делали так миллион раз и всё ещё живы, как видишь. Так что запрыгивай. Не пожалеешь.

Жонкиль посмотрела на Циана. Тот поставил свой плот рядом с плотом Сиза и Руби и уже залез внутрь. Он протянул Жонкиль весло.

– Ты довольно быстро поднялась наверх. Как думаешь, сможешь ли так же быстро спуститься?

Глаза Жонкиль сузились. Склонив голову набок и слегка улыбнувшись, она схватила весло и села рядом с Цианом.

– Супер! Все в сборе!

Радостное предвкушение охватило Циана, но в нём не было обычной остроты. Он молча проклял китовые кости и изо всех сил постарался отбросить все мысли о них.

– Кто последний – тот тухлое яйцо! – Он вытянул шею в сторону Руби и Сиза. – Или нет. Кто последний – тот муха, которая жрёт эти тухлые яйца. Или нет. Тот бактерия, которая живёт на мухе, которая ест тухлые…

– Мы поняли.

Руби привстала на колени, готовясь направить плот вниз по склону. Сиз что-то проворчал, но повторил её движение. Плот задвигался, готовый соскользнуть по палубе.

Циан выстрелил из воображаемого стартового пистолета.

– БА-БАХ!

Вместе с Жонкиль они начали раскачивать плот, и вскоре тот пришёл в движение. Скорость стремительно нарастала. Затрепетал купол навеса. Циан быстро оценил препятствия на пути.

– Жонкиль! – крикнул он, но в этом не было необходимости. Она ударила веслом по стене, и плот занесло влево – ровно настолько, чтобы он не попал в грязное джакузи.

Циан лучезарно улыбнулся Жонкиль. Девушка ответила ухмылкой, а потом рассмеялась. Однако даже эта секундная невнимательность дорого им обошлась: плот зацепился за какой-то тент и развернулся; теперь они мчались задом наперёд.

Циан захохотал при виде вздыбленной, стремительно уменьшающейся кормы корабля. До него долетел бодрый стук шезлонгов, отброшенных плотом в сторону. Все тревоги исчезли. Теперь осталась только гонка. Только адреналин, ветер и мчащаяся палуба. Они с Жонкиль синхронно ударили вёслами об пол. К тому времени, когда плот развернулся, они уже прыгали по искусственному газону площадки для гольфа. Флаги на краю площадки шумно хлестали по навесу плота.

Руби и Сиз мчались впереди. Циан увидел, как они с трудом увернулись от барной стойки, раскидав металлические столики и стулья.

– Они сильно нас обогнали! – крикнула Жонкиль. – Мы их не догоним!

Циан дёрнул бровями.

– Нет, если только они не напортачат.

Он набрал в лёгкие побольше воздуха и заорал во весь голос:

– Руби! Сиз! Берегитесь! Лестница справа! Не видите, что ли?

Никакой лестницы не было, но друзья, видимо, поверили ему. Раздался бешеный стук вёсел, и плот шарахнулся влево. Циан вскрикнул, когда плот отскочил от гидромассажной ванны и понёсся прямо к зияющей пасти бассейна.

Они нагнали соперников. Плот Руби и Сиза закрутился по спирали и тут же исчез из виду. Послышался глухой резиновый удар, взметнулось облако песка, и до Циана донёсся яростный вопль Руби.

Циан и Жонкиль хохотали до слёз. Лихорадочно работая вёслами, они обогнули бассейн и приблизились к надувным матрасам, сложенным на носу корабля. Циан бросил весло и, стараясь не потерять равновесия, раскрыл объятия Жонкиль.

– Держись крепче! Сейчас долбанёмся!

Жонкиль отшвырнула весло, и они вцепились друг в друга – как раз вовремя. Плот кувыркнулся вниз, рухнув на гору матрасов. Размытое оранжевое пятно навеса только что было над ними, а в следующий миг оказалось под ними. Плот наконец остановился.

Циан и Жонкиль хохотали как сумасшедшие. И долго не могли успокоиться.

Они неподвижно лежали, окружённые оранжевым светом, ожидая, когда пройдёт головокружение. Дыхание Жонкиль мало-помалу стало ровнее. Она нарушила молчание:

– Руби была права.

Циан приподнялся.

– Насчёт чего?

– Я не пожалела.

Циан немного повозился, ища выход из-под навеса.

– Это было довольно быстро, верно?

Он высунул голову наружу, посмотрев в тёмную глубину пропасти. Жонкиль у него за спиной слегка пошевелилась и спросила:

– Кстати о Руби. В чём дело между вами?

– Какое дело?

Оглянувшись, Циан увидел, как Жонкиль наматывает на палец прядь волос.

– Ну, вы с ней… Она твоя девушка? Или как?

Смех Циана эхом разнёсся в тёмном пространстве пропасти.

– Вовсе нет! Ничего подобного!

– О.

Жонкиль выглядела задумчивой. Циан смутился. Он почесал кончик носа.

– В Убежище не бывает ничего такого.

– Правда?

Циан нахмурился и прикусил нижнюю губу.

– Никогда по-настоящему не задумывался, но вообще-то да. Правда. Как-то так обстоят дела. – Он тихо фыркнул. – Просто сама мысль об этом кажется забавной, понимаешь? Немного странной.

– Странной… – повторила Жонкиль.

Взгляд её тёмных глаз скользнул по нему. Циану стало неуютно, хотя он не мог понять почему. Он прочистил горло.

– Ладно. Давай выбираться из этой штуки.

Доза десятая. Разглашение

Циан и Жонкиль достали бутерброды из свёртков с ланчем и молча жевали. Они сидели на песчаном дне пропасти, взгромоздившись на стулья, вытащенные с «Серенити».

Второй плот ударился о нос корабля вскоре после первого. Руби с Сизом подошли, и Руби хлопнула Циана по плечу.

– Там не было никакой лестницы, – буркнула она. – Я проверила – после того как мы убили кучу времени, вытаскивая плот из бассейна. Ты сжульничал.

Сиз уселся на стул.

Циан поправил очки.

– Все средства хороши в любовных делах и… гонках по гигантским лайнерам.

– Нет, не все.

Руби нахмурилась, отчего её темные веснушки стянулись к носу. Она пнула ржавое ведро, стоявшее в центре круга стульев, и принялась наполнять его деревянными обломками мебели.

– Я гляжу, ты не разжёг огонь. Хотя это должен делать первый, кто спустился. А ты никогда не делаешь!

– Э-эм…

У Циана стало сухо во рту. Он отодвинул свой стул подальше от металлического ведра и с беспокойством наблюдал, как Руби достала зажигалку и подожгла несколько свёрнутых меню, чтобы развести костёр.

Вскоре из ведра поднялось пламя. Циан отвёл взгляд от огня, но всё равно чувствовал жар на руках и лице. Плечи напряглись от треска горящего дерева, и Циан делал глубокие осторожные вдохи, стараясь унять сердцебиение. Недоеденный кусок бутерброда лежал на коленях. От запаха дыма у Циана пропал аппетит, а в горле было слишком сухо, чтобы глотать. Но он заметил, что Жонкиль пристально смотрит на него, а потому положил хлеб в рот, изо всех сил стараясь скрыть тревогу.

Четверо друзей сидели в тишине, пока Жонкиль не подтолкнула ногой рыбий скелет, наполовину зарытый в песок.

– Животные… – вздохнула она.

– Хм? – Циан глянул на останки рыбы.

Жонкиль запрокинула голову и посмотрела на серое небо, обрамлённое краями пропасти.

– Я не сразу поняла, чего тут не хватает. На острове нет животных. Даже птиц. Небо всегда такое тихое… Я не видела ни одного существа с тех пор, как попала сюда.

Сиз насмешливо изогнул губы.

– Раньше их было много. Пока Циан не распугал всех своим вождением.

Циан закатил глаза.

– Ха. Ха. Ха. Очень смешно. Не обращай на него внимания, Жонкиль. Здесь никогда не было животных.

– Но разве это не странно? – спросила Жонкиль. – То, что животных нет. Даже жуков и всего такого прочего. Я видела только ракушки и кости. – Она наморщила лоб. – Это место – оно какое-то… мёртвое. Вам так не кажется?

Циан насупился, разглядывая хрупкий кристаллизованный скелет.

– Видимо, это как-то связано с исчезновением моря. Ну, знаешь, экосистемы и всё такое.

Сиз задумчиво кивнул.

– Да. Наверное, так и есть.

Жонкиль это не убедило.

– Нет. Экосистемы существуют везде. Жизнь всегда находит путь. Но не здесь. На этом острове есть только… есть только мы.

Циан пытался оторвать взгляд от глазницы мёртвой рыбы. Треск огня всё глубже погружал его в темноту, и он поймал себя на том, что снова думает о послании в каюте 7270.

Жонкиль шмыгнула носом.

– Ребята… – начала она. – Теперь я могу называть вас друзьями, да?

– Конечно, – сказала Руби.

Сиз и Циан кивнули.

– В таком случае…

Циан заставил себя поднять взгляд. Жонкиль разминала костяшки пальцев. Её голос стал едва слышным шёпотом:

– Я знаю, что это запрещено, но может, вы, ребята, не будете возражать, если я расскажу, что со мной случилось?.. Ну, знаете, перед тем как я приехала сюда.

Все трое выпучили глаза. Сиз напрягся, вжимаясь в спинку стула.

– Нет, – твёрдо сказала Руби. – Прости, Жонкиль. Ты знаешь, что этого делать нельзя.

Жонкиль робко пожала плечами.

– Знаю. Но…

– Тебе не разрешается говорить о прошлом! – вступил Циан. – Никому не разрешается. Это может даже навредить лечению.

– Но никто не узнает, – настаивала Жонкиль. Её ресницы стали влажными от слёз. – Я просто чувствую, что мне необходимо выпустить это наружу. Есть вещи, которые нужно сказать. – Голос девушки стал хриплым. – Вещи, которыми нужно поделиться…

Циан вскинул руки.

– Не делай этого, Жонкиль!

Его сердце бешено застучало. Он ещё ни разу не попадал в такую ситуацию. Никто никогда не пытался рассказывать о своём прошлом. Однако он знал правила. Если Жонкиль продолжит, придётся сообщить об этом в Убежище. И никому нельзя такое слушать.

Ножки стула Руби заскрежетали по песку. Сиз держался рукой за сиденье, у него на лбу блестели капельки пота, а дыхание стало быстрым и прерывистым.

– Есть правила…

Жонкиль увидела, как изменились друзья. Слезинка скатилась у неё по щеке.

– Пожалуйста, послушайте, – просипела она. – Это случилось несколько месяцев назад, сразу после Дивали[1]1
  Дивали – индийский праздник, «фестиваль огней», символизирующий победу добра над злом.


[Закрыть]. Моя мама была…

Сиз убежал первым. Жонкиль умолкла, когда Циан и Руби последовали его примеру: оттолкнув стулья, они рванули в разные стороны.

Циан бросился к «Серенити». Оглянувшись через плечо, он увидел Сиза и Руби, бегущих к скальному утёсу. Жонкиль стояла одна среди разбросанных стульев, поворачиваясь то туда, то сюда и провожая взглядом убегавшую троицу.

– Вернитесь! – заорала она. – Прошууууу!

Но никто не остановился.

Циан скорчился в тени киля «Серенити». Выглянув из-за него, он увидел, как Жонкиль мечется в разные стороны, не зная, в каком направлении бежать.

– Мама везла нас домой! – выкрикнула Жонкиль. – Меня и мою сестру! Мою любимую младшую сестру!.. – Она упала на колени, продолжая кричать. – У мамы было плохое настроение, потому что мы…

Циан закрыл уши ладонями, но по-прежнему слышал приглушённый визг Жонкиль. Он прижал ухо к плечу и свободной рукой вытащил из кармана брюк медальон. Открыв его большим пальцем и нажав на экран, Циан поднёс прибор ко рту и выдохнул:

– Разглашение! Это Жонкиль! Разглашение!

Он разобрал ещё несколько слов, которые произнесла Жонкиль – что-то о ссоре, – поспешно сунул медальон в карман и снова прижал ладонь к уху.

Циан не знал, сколько прошло времени, прежде чем в пропасти поднялся ветер. Воздух дрожал, наполненный грохотом. Циан выглянул из-за киля и увидел Жонкиль, неподвижно стоящую спиной к нему. Ветер трепал её волосы. Наверху, у края пропасти, виднелся вертолёт Убежища. Он медленно спустился, вздымая бурю соли и песка.

Циан разглядел мистера Бантера. Тут же открылась дверь вертолёта. Жонкиль попятилась, шагая сквозь миниатюрные смерчи. Мистер Бантер с беззаботным видом вышел наружу. Он что-то держал в руке. Циан прищурился, пытаясь рассмотреть предмет сквозь белые и жёлтые завихрения. Это была какая-то белёсая прямоугольная пластиковая коробка. Мистер Бантер направил её на Жонкиль, и из верхней части коробки выскочила длинная игла. Тонкий металлический стержень блеснул в свете огней вертолёта. Жонкиль вскрикнула и отшатнулась, но мистер Бантер оказался проворнее. Он прыгнул вперёд и обхватил голову девушки гигантским предплечьем.

Волна тошноты ударила Циана в живот. Выскочив из укрытия, он ринулся к Бантеру.

Прямо перед собой Циан увидел глаза Жонкиль – широко раскрытые, белые от ужаса и осознания, что её предали. Её взгляд упал на него. Циан всё ещё бежал, протягивая к девушке руки. Он ахнул, когда мистер Бантер вонзил иглу в шею Жонкиль. Крики умолкли. Мышцы Жонкиль на миг напряглись, и тут же она обмякла, безвольно повиснув на руке Бантера. Он затащил девушку в вертолёт и захлопнул дверь. Машина пошла вверх – сквозь тени и тучи песка.

Циан рухнул на четвереньки. Он тяжело дышал, а сердце колотилось так, что казалось, оно вот-вот сломает рёбра. Вертолёт, накренившись, поднимался к краю разлома.

Подошли Руби и Сиз. Руби выглядела ошарашенной. Сиз наблюдал, как исчезает хвост вертолёта. Он обхватил себя руками за плечи, дрожа всем телом.

Рокот винтов затих, и над головой осталось только пустое небо.